Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 303 страниц)

– Если хочешь поклоняться, маленький солдатик, вот как это делается. Пожертвуй и получи. Простая сделка, более честная, чем ложь Золотого Короля. – Тройная голова метнулась вперёд. Улыбка играла на толстых губах змея. Сухой запах старого разложения веял с его мёртвых лиц. – Положи своё жалкое оружие. Ты не можешь причинить мне вред. Прими моих господ и познай неограниченную силу!

На обелиске загорелись невидимые раньше руны. Астартес подался назад, чувствуя жар даже сквозь броню. Изуродованный гвардеец поднял руку и вспыхнул. Он стоял и медленно танцевал под монотонную песню, которую пели насмешливые голоса, пока всё его тело не засверкало. Потом упал. Даже сейчас, когда чудовищное розово-голубое пламя пожирало его, он резко дёргался под песню демона до тех пор, пока уже больше не мог двигаться. Брат меча отключил воздушные фильтры – запах горящей плоти и вонь демона стали слишком сильны. От них больше не было никакого толка, запах в любом случае впитался в броню и стал столь терпким, что кружилась голова. Его изменённое тело тяжело и безрезультатно работало, очищая организм от токсинов. Демон наклонился очень близко, приблизив лицо к визору шлема. Браск понял, что не может пошевелиться. Запах благовоний и испорченной крови подавлял.

– Ты сражался в битвах. – Длинный чёрный язык, морщинистый, словно щупальце кальмара, скользнул по трещине на наплечнике. – Война уже приходила на этот мир. Я прибыл во время одной такой войны вместе с примархом Ангроном и его демоническими легионами. Он ушёл, но я остался.

– Ложь, – произнёс Браск оцепеневшими губами. Слюни яростно текли по его подбородку.

– А кто с кем сражался в Первой войне, о благороднейший сын лорда-трупа? Эту тайно крепко хранят. Ты знаешь? Первая война была вовсе не восстанием, а великолепным вторжением. – Голова металась из стороны в сторону, лицо демона скривилось от злобного восхищения, оценивая сказанное. – И все войны перед ней.

Внутри себя Браск бушевал против столь лёгкого подчинения, бессильный против колдовства демона.

– Я знаю тебя, Браск. Я знаю многое о тебе. Честь и слава, слава и честь – они для тебя всё. Сражаться и умереть за благородное дело. Шесть веков ты носишься по всем уголкам галактики по поручениям своего ложного бога. Такая растрата твоего потенциала, такая растрата преданности. – Шипевшие изо рта демона слова становились всё больше похожи на змеиные.

Картины из прожитой жизни ворвались в разум Браска. Его величие, его раны, его служба с братом Аделардом… Годы и годы войны и долга, годы страданий.

– Так долго ты не мог стать Братом меча. Несмотря на все твои усилия, они не сделали этот путь лёгким. Так долго ждал и такая пустота внутри, когда дождался.

Храмовник больше не мог говорить. Он помнил поединки чести. Он трижды пробовал свои силы в Круге. Только третья попытка оказалась успешной. Целых пятьсот лет. Так долго. Он сопротивлялся словам демона и испугался, поняв, что они отчасти верны. На него не обращали внимания. Им пренебрегали. Почему? Разве он не достоин звания маршала?

– Вся эта вера и огонь. И во имя чего? – голос демона стал обольстительным.

Поток воспоминаний хлынул в разум Браска. Все они были об Озрике, его последнем неофите. Озрик – самый прекрасный друг за все эти годы. Озрик – юноша, неофит, посвящённый.

Озрик мёртв – убит орками несколько дней назад. Озрик пал с тем же желанием пустой чести.

Браск взвыл безотчётным рёвом горя и боли. У него не было времени позволить себе такую роскошь, как скорбь. Времени никогда не было.

– Да, ты видишь, маленький солдатик. Император берёт, берёт и берёт. Что он дал тебе? Ничего. Сейчас я сделаю тебе предложение. Он уже лишил тебя твоей драгоценной человечности. Какая теперь тебе польза от души?

Браск видел его мысленным взором, демон наклонился очень низко, его дыхание каким-то образом щекотало щёку сквозь пласталь шлема.

– Вот, что ты получишь от своих новых богов.

Брат меча шёл сквозь огонь, его броня изменилась. Вентиляционные отдушины силового ранца украшали клыкастые пасти, наплечники – шипы. Обнажённая голова покрыта татуировками, изуродованное лицо светится от восторга, когда он повергает огнём десятки имперских солдат. Новые сражения и множество триумфов заполнили его разум.

– Своей мощью ты будешь попирать планеты. Твоя слава будет непревзойдённой.

Великие почести оказывали ему хриплые голоса такие же, как он ренегаты и изгнанники. Люди и полубоги стекались под его знамя. И над всем этим – упоение, упоение собственной властью. Любая его воля будет исполнена. Вот его истинное предназначение.

– В твоей жизни нет никакого удовольствия. Я могу дать тебе многое. Ко мне приходили и другие. Они согласились. Они процветали. – Возникли видения этих мужчин и женщин. Одни пришли сюда во время войны, другие во время мира и все жаждали чего-то большего. Мутанты, люди и сверхлюди тоже. – Их самые сокровенные желания исполнились. И кто может винить их? Что может предложить твой лорд-труп, кроме позора медленного поражения и адских мук, когда горят ваши миры, сдерживая огонь истины. Вот моё предложение.

Змей наклонился, как и в видении. Как и в видении, он произносил слова, которые Браск не мог вспомнить и всё же они преследовали его по ночам всю оставшуюся жизнь.

Император защищает! Император защищает! Думал Браск. Освободи меня, дабы я мог исполнить свой долг.

– Какой твой ответ?

Миллионы воспоминаний бомбардировали его разум, новое унижение с каждым ударом сердца. Он ничего не достиг. Он – никто, но может стать великим.

У Браска было искушение, о, у него было искушение. Он проведёт много дней и ночей, размышляя под пристальным взором капелланов.

Но он устоял.

– Нет.

Неповиновение освободило его. Он вернул контроль над своим телом. Он поднял болтер, доспех гудел в предвкушении.

– Глупец, ты не сможешь ранить меня. – Произнёс демон. Его глаза опасно засветились. – Ни одно смертное оружие не может пронзить мою кожу. Ты умрёшь, а я останусь. Я всегда остаюсь.

Храмовник открыл огонь, но не по демону, а по обелиску.

Тварь сказала правду про свою плоть. Попадая в неё, болты Браска взрывались о чешую, не причиняя никакого вреда. Но большинство попаданий пришлось в камень, взрываясь и вырывая осколки.

– Остановись! – прошипел змей, запавшие глаза мумифицированных лиц открылись, а рты исторгли крик. Он бросился на космического десантника, выплёвывая розовый яд, который задымился на броне. Брат меча перекатился под его головой, не переставая стрелять, сосредоточив огонь на самом слабом месте обелиска у основания. Летели искры. С каждым выстрелом демон вопил всё громче, а голоса в воздухе выли всё отчаянней.

Обойма опустела, и Браск бросился к обелиску. Тот снова пылал внутренним огнём. Доспех предупреждающе звенел, система охлаждения изо всех сил пыталась не дать Храмовнику изжариться заживо.

Астартес увернулся от извивавшегося тела демона и прицелился в нижнюю часть камня. Он врезался в него обеими ногами и упал на спину. Ослабленный обелиск раскололся. Появилась трещина и он упал на бок.

– Глупец! Глупец! Свобода! Я – свооооооободен! – взвыл демон.

Вспыхнул свет, раздался исполненный ненависти рык и всё потемнело.

Время шло. Возможно даже эпохи. Браск не понимал, что происходит, броня отключилась. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он погребён заживо.

Руки и ноги не двигались, он оказался в ловушке.

Меньшие люди в такой ситуации запаниковали бы или боролись бы со своей судьбой. Браск – нет. Даже в едва функционирующем доспехе он не умрёт сразу. После попытки мысленно запустить доспех, он махнул рукой и лежал, молча молясь, обдумывая увиденное и пытаясь убедить себя, что он не испытал искушения. Не получилось.

По шлему чем-то заскребли. Что-то схватило его руку. Бронированная перчатка. Затем ещё больше рук хватали его, скользили под руки и ноги, тащили вверх. Доспех зазвенел от ударов сапёрных лопаток.

– Брат, брат! – торопливо говорил Санно. – Ты жив?

Браск тихо ответил, без микрофона его голос звучал глухо.

– Да. Я жив.

– Слава Императору! – радостно воскликнули Санно и неофиты. Вокруг виднелись лица йопальцев.

На визоре Браска замелькали данные. С нарастающим воем блок питания перезапустился, и энергия вернулась к рукам и ногам доспеха. Он приподнялся, пепел и песок ручьями побежали с брони, а энергичные руки вытаскивали его из ямы, где он лежал. Он ожидал, что окажется глубоко в скале и ему потребовалось время, чтобы разобраться, где он находится. Он был не под землёй и не в комплексе и даже не близко – крыша здания виднелась в полукилометре отсюда. Вместо этого он оказался в квадратном котловане в большом ответвлении шахты. Он был снаружи, в месте прямо противоположном тому, куда он направлялся.

– Что случилось? – спросил Санно, указывая на изъеденную кислотой броню. Он протянул руку, чтобы коснуться повреждений, но Браск перехватил его запястье.

– В другой раз, брат. Слишком много свидетелей. – Он кивнул на окружающих гвардейцев.

– Вы нашли Сринерджи? – спросил Гхаскар.

– Он погиб. Мне жаль, лейтенант.

– Как?

Брат меча проигнорировал вопрос. Он изучал место, откуда его выкопали. Он не был уверен, но было что-то не так у основания одной из сторон, что-то похожее на часть купола под грудой щебня, и если они начнут копать, то найдут разбитый обелиск и останки Сринерджи.

На жёлтом небе тускло светило солнце – стоял ясный день по меркам Армагеддона. Пепел сохранился только высоко в стратосфере. Остальной упал или был унесён ветром. Он внимательно прислушивался, ища обольстительный голос, но не обнаружил ничего кроме звуков людей, которые тревожно ходили вокруг и не сводили с него взглядов. Из лагеря донёсся шум. Приглушённые расстоянием крики и гул проверяемых двигателей казались успокаивающими в своей обыденности.

Но тревога не покидала его. Песчинки песка кружились на ветру. Последний день. Последнее, что он навсегда запомнил в сезоне огня. Ему показалось, что он услышал принесённый бризом пугающий смех.

– Мы должны покинуть это место, – произнёс Браск. – Мы должны немедленно уехать и никогда не возвращаться.

Энди Хоар
Охота на Вольдория (не переведено)

Не переведено.

Крис Райт
Война за Клык

Охота на Магнуса

I

Они прибыли перед восходом старого солнца. Над равниной низко летели три светло-серых десантно-штурмовых корабля «Грозовой орел» с изображением Волка, Крадущегося меж Звезд – символом Великой роты Харека Железного Шлема. Отряда из двадцати одного боевого брата было более чем достаточно для подобной операции. Но эту цель они получили от рунического жреца Одаина Штурмъярта, а воины знали, что к его предостережениям стоит относиться с уважением.

Города, к которому они летели, не существовало уже несколько месяцев. Он поднимался из пыльной впадины подобно сгорбленной пирамиде или покосившемуся зиккурату, что неуклюже возвышался над горизонтом полуразрушенными ярусами с сетью подмостков, все еще покрывающими верхние уровни.

В этом забытом мире ожил некий замысел, выведя праздных людей из состояния апатии и заставив их вдруг маршировать строем и возводить здания. Это изменение в разумах людей, воодушевление отравленных мыслей почувствовал в своих беспокойных снах рунический жрец Штурмъярт. На Фенрисе его внимательно выслушал Железный Шлем, который всегда реагировал на отголоски собственных сновидений.

– Так это он? – спросил Великий Волк.

– Это порча, – подтвердил Штурмъярт, с сомнением взглянув на повелителя, так как понимал, что одного слова будет достаточно для приказа начать штурм.

Сейчас Железный Шлем сидел в десантном отсеке «Грозового орла», едва сдерживаемый фиксаторами от желания начать бойню. Его усиленные чувства ощущали порчу даже сквозь вонь выхлопных газов корабля. Клубы дыма от пылавших на стенах города пожаров затмили небо. Пылало дерево вперемешку с иной, более смертной материей.

– Твоей волей, – прорычал про себя Харек, взывая к примарху. Железный Шлем и четверо воинов его Волчьей гвардии, облаченные в тяжелые терминаторские доспехи, напряглись в ожидании высадки. Они уже давили на фиксаторы, как рвущиеся с поводка гончие.

«Грозовой орел» Великого Волка промчался над незаконченной внешней стеной города, сильно сбросил скорость и резко снизился. Кормовая посадочная рампа с шипением поршней опустилась, хотя до земли все еще оставалось десять метров.

– Фенрис! – прогремел Железный Шлем, звук голоса усилился, когда он выскочил из открытого отсека.

Великий Волк спрыгнул, с хрустом приземлившись в столбе поднятой пыли. Миг спустя зарычал обнаженный инеистый клинок, отбрасывая холодный синий свет в предрассветном полумраке города.

За ярлом последовала свита, приготовив орудия убийства – штурмовые пушки, окутанные энергией топоры и сверкающие силовые мечи. Железный Шлем побежал, поднимая султаны мягкой пыли, прямиком к провалу в верхних террасах города, где жители не успели возвести стены. Он едва заметил, как два других штурмовых корабля высадили свой груз – два отделения Серых Охотников по восемь легионеров, более подвижных, чем терминаторы, но едва ли менее смертоносных – и еле расслышал вопли смертных, как только Волки взялись за работу. Это был отчаянный, испуганный и неконтролируемый крик, так вопят животные, когда видят бойню. Если он и слышал звуки, то это значило только то, что снова началась резня, и он сам скоро растворится в ней – ревя во всю силу, ломая кости и разрывая плоть.

На первый отпор они натолкнулись у края зияющего провала, где наполовину поднятые глинобитные стены все еще поддерживались каркасом из деревянных подпор. Между ними зияла пустота, насыщенная неестественно глубокими тенями. Из нее запоздало выскочили стражники, как насекомые из перевернутого гнезда. Они были одеты в грязные дешевые робы красного цвета и покрытые пылью. На обнаженных лбах был грубо намалеван охрой знак ока. Люди молча бежали на захватчиков, вращая мечами.

Железный Шлем набросился на них, сразу же убив четверых. Следующей четверке он сломал спины и отшвырнул изувеченные останки. Смертоносная дуга из штурмовой пушки разорвала еще больше врагов, залив их кровью грязь под ногами. Затем настала очередь рычащих клинков.

Великий Волк переступил через порог. Волосы на руках встали дыбом. Окружавшая его маслянистая темнота утекала, словно пролитая жидкость, от тусклого света, отбрасываемого примитивными факелами. Перед воином открылось высокое помещение, высеченное в сердце городской окраины и наполненное глухими звуками боя снаружи. В дальнем конце находился алтарь, вырезанный из материала, напоминающего кость, высотой свыше десяти метров и с куполом из соединенных ребер. В керамических чашах пылали лужицы жирного масла, но пламя беспокойно колыхалось, задуваемое непонятно откуда веющим ветром. На бечевке висел деревянный символ глаза, медленно вращаясь над вершиной алтаря.

На Харека набросились новые стражники, с тем же успехом, что и их предшественники снаружи. Их хватало на несколько секунд, прежде чем болтерный огонь и энергетическое поле разорвали их на куски. Железный Шлем убивал рассеянно, полностью сосредоточившись на алтаре. Перед ним и спиной к бойне стояло на коленях пятнадцать фигур, сжимая перед собой обеими руками кинжалы. Прежде чем Космический Волк приблизился к ним, люди зашевелились. Неуклюже дернувшись, они вонзили клинки в собственные лица, вырезая глаза. Никто из них даже не застонал, держа вырезанную плоть в сжатых кулаках, словно трофей. Затем они встали и повернулись с улыбками на лицах, по которым текла кровь.

Железный Шлем тяжелой поступью направился к ним. Он чувствовал вибрацию в воздухе, неправильность, искажение реальности. На алтаре роились яркие энергетические сполохи, а стены помещения словно сжались, как легкие перед вдохом.

Пятнадцать молящихся смертных, бросив оружие, устремились с раскинутыми руками к Железному Шлему, будто приветствуя своего повелителя.

Космический Волк взмахнул инеистым клинком, разрезав одного смертного пополам, а другому отрубив голову. Остальных это не остановило, с горящими тревогой лицами они цеплялись за воина.

Железный Шлем продолжал убивать. Они умирали легко, как и все смертные от его инеистого клинка, падая на грязный пол в растущие лужи крови. Никто не отступал, не пытался защититься, все тянулись к Великому Волку, стараясь коснуться, провести иссохшими пальцами по доспеху. Последний человек даже сумел заговорить, прежде чем лезвие клинка нашло его шею.

– Спасибо, – хриплым голосом прошептал он, слезы смешались с кровью на лице. – Спасибо.

Железный Шлем рыкнул, снеся жертве голову, и та покатилась по полу храма. Великий Волк стоял среди бойни в забрызганном кровью доспехе. Убийство не доставило ему никакого удовольствия. Дело было не просто в слабости жертв, а в том, как они умерли.

– Что это значило? – пробормотал Харек, не сводя глаз с застывшей улыбки на мягко остановившейся голове жертвы.

К этому времени последние защитники пали, сумев только поцарапать доспехи захватчиков. Снаружи раздавались звуки неравного сражения, затухая по мере того, как пожар охватывал весь город.

Хускарл Железного Шлема волчий гвардеец Траск тяжелой поступью подошел к командиру, обесточив энергетический клинок.

– Сжечь? – спросил воин, кивнув на костяной алтарь.

Железный Шлем не мог сосредоточиться.

– Что это значило? – снова спросил он.

Траск, лицо которого скрывала массивная личина терминаторского доспеха, помедлил с ответом.

– Ты о чем, лорд?

Железный Шлем встряхнул себя и позволил ореолу расщепляющего поля вокруг инеистого клинка погаснуть.

– Да, сожгите. Сожгите все.

Харек зашагал прочь от алтаря, под ногами чавкала пролитая кровь. Он выполнил задание и должен был наслаждаться победным финалом, с триумфальным ревом стряхивая кровь с клинка.

Воин вышел наружу. Глиняные террасы зиккурата пылали, насыщая воздух горечью пепла. Над далеким горизонтом восходило солнце, отбрасывая длинные тени на пустоши за стенами.

Он глубоко вдохнул. Зараза была вырезана, как до этого на тысяче других миров. При других обстоятельствах он был бы удовлетворен, но в этот раз все, что он видел – это безглазые лица, улыбки, протянутые руки.

Спасибо.

Они говорили на готике, на мире, который был тысячи лет оторван от Империума. Почему?

Спасибо.

Час спустя с ударного крейсера на орбите спустились транспортники. Они доставили смертных солдат для проведения зачистки города, составления отчетов и поиска других аномалий. Город превратили в груду пепла, и раздуваемые сухими равнинными ветрами языки пламени поднимались на многие метры.

Каждого стражника внутри храма убили, так как Волки из горького опыта знали, что порча такой природы проникала глубоко, просачиваясь в каждую пору мира, и единственным лекарством было полное истребление.

Но на этой планете находилось множество поселений, разбросанных по всему континенту. Некоторые были не более чем разросшимися в скалистых обрывах пещерами, другие зачаточными формами городов. Орбитальные сканирования обнаружили также селения, раскинувшиеся вдоль русел рек с сильными отложениями. Человечество цеплялось за жизнь на обширном пространстве планеты, копошась на выжженных солнцем равнинах, и большинство из них понятия не имело, что произошло в странном городе, который вырос так быстро. Многие окажутся абсолютно невинными. Возможно, это касалось всех.

Имперские картографы зарегистрировали эту скалу под обозначением Ривел 67-4-3456t на инфосвитке, датируемом первыми днями крестового похода, хотя используемая ими таксономическая система давно канула в Лету, и числа ничего не значили.

Планету никогда не посещали завоевательные флоты и не захватывали войска Архипредателя. За долгие годы Очищения она ни разу не использовалась в качестве передовой базы и повторно не колонизировалась картелями Механикус.

Никто не знал даже, как здесь оказались люди, хотя подобных захолустных миров из запретных эпох исследования звезд было не счесть. За тысячелетия они выстояли, забылись, выродились и остались незамеченными.

Только в 690 году 31-го тысячелетия глаза иномирцев, наконец, обратились на эту планету. С жадностью и едва сдерживаемой яростью обиженных.

Железный Шлем устало брел по грунтовой дороге, возвращаясь от разбитых ворот города. В закованных в броню конечностях ощущалась тяжесть, как будто сервомеханизмы вышли из строя и теперь вес керамитного облачения давил на генетически усовершенствованное тело воина.

После храма убийство продолжилось – очищающая бойня спускалась из верхней части города в зловонную нижнюю. Но Железному Шлему не становилось легче. Каждый раз моргая, он видел безглазые лица, улыбающиеся ему и благодарящие за смерть, которую он нес со столь небрежным мастерством.

Харек Эйрейк Эйрейкссон был Великим Волком Ордена три столетия, и во всем Империуме не нашлось бы и десятка воинов более могучих и искусных, чем он. Его боевое прозвище «Железный Шлем» на сотне миров шептали с благоговением, которое предназначалось только для имен из Эпохи Чудес – примархов, лорд-коммандоров, лордов Терры. Из обитателей Клыка один лишь Разящая Рука мог похвастаться большей славой, но сейчас он спал, пробуждаемый только в моменты наибольшей необходимости. Железный Шлем был создан для более великой войны, нежели эта.

Он остановился, оглянувшись на устроенный им огромный пожар. Ветер донес до обнаженного лица Великого Волка запах пламени. Под лучами восходящего солнца оно выглядело почти прекрасным – золотисто-красное сияние в свете наступающего утра.

– Усилие было напрасным, лорд, – раздался рядом с ним голос.

Железный Шлем резко обернулся. На равнине в радиусе сотни метров не было ни единой живой души.

Перед ним, свернувшись в сухой грязи, лежал человек, представляя почти такую же часть ландшафта, что и скалы с валунами вокруг него. В этом ему помогала одежда, впрочем, как и кожа цвета травленой древесины. Незнакомец был стар, лицо избороздили глубокие морщины, а скрюченные пальцы напоминали когти. Глаза под тонким низким капюшоном были скрыты тенями. Он смотрел на Космического Волка, вчетверо превосходящего его ростом, с насмешливой дерзостью.

– Не думай, что я боюсь тебя, – сказал человек, и его запекшиеся губы растянулись в сухой улыбке. – Я слишком стар, чтобы бояться чего бы то ни было, разве что еще немного жизни, которая здесь всегда была ужасной. Так что смерть от твоих рук будет благословением.

Железный Шлем прищурился, настороженно изучая человека. Он должен был почувствовать его. Теперь запах был очевиден – кислая смесь пота и гниющей одежды.

– По этой причине он благодарил меня? – спросил непонимающий Великий Волк.

– Нет, не думаю.

Железному Шлему даже не нужны были кулаки, чтобы покончить со стариком – один, чуть более обычного, шаг, и хребет человека лопнет, как фарфор.

Возможно, именно поэтому он этого не сделал. Сегодня убитые им люди тяжелым грузом давили на него. И теперь, в этом мире, когда возбуждение боем прошло, а на него смотрело морщинистое лицо, все вдруг показалось гнетуще бессмысленным.

– Здесь организуют лагеря, – сказал Великий Волк старику. – Инквизиторы проведут трибуналы. Если на тебе нет порчи, то бояться нечего.

– Великодушно, – заметил человек с легкой ноткой сарказма. – Вы не уничтожите всех в этом мире. Возможно, ты выучил этот урок – так идеально взрастить врага. Скажи, это мучит тебя?

Никто не разговаривал так с Железным Шлемом, ни один из его воинов, ни, тем более, смертный. В голове снова мелькнула мысль покончить с человеком, но и в этот раз он отогнал ее.

Солнце опаляло обнаженное лицо Великого Волка. Вокруг собеседников завывал ветер. Воздух ощущался странным образом вязким, словно все происходило в храме.

– Мучит меня?

Человек прищурился.

– Я знаю, что он тебе снится. Ты даже не представляешь, как он выглядит, но слышишь его глубокой ночью. Голоса вполне достаточно.

– Следи за словами, смертный, – прорычал Харек, хотя вялость не покинула его.

– Он жив, сын Русса. Он жив. И ты знаешь это. Куда бы ты ни пошел, в какой бы битве не сражался – там присутствует око, вырезанное на дереве, высеченное из железа. Оно никогда не покинет тебя.

– Прекрати.

– Даже в этот самый момент он не сидит на месте. Он добрался до мира Делавия и сжег его. Эта планета дорога тебе? Ее защищали твои Волки? Что ж, больше не защищают. Она превратилась в опустошенный шар. Она мертва. Она…

Железный Шлем выбросил кулак, схватив человека за цыплячью шею. Сморщенный смертный старикашка с трудом дышал в тисках керамитовых пальцев.

– Его Легион мертв, – прорычал Железный Шлем. – Он мертв.

Человек старался не потерять сознание. На сухой коже лопнули капилляры, и по серой брони потекли тонкие ручейки крови.

– Ты знаешь… что это ложь, – прохрипел старик. – Ты знаешь, что… он не подвластен смерти.

Железный Шлем почувствовал, как лопнула плоть под его хваткой. Еще миг и шея отделится от тела. Волк смотрел, как задыхается смертный, а затем отпустил его.

Старик упал, жадно глотая воздух. Железный Шлем молча наблюдал за его страданиями. Как бы космодесантник ни старался, слова потрясли его. Сны продолжались слишком долго, образы были слишком ясными, чтобы это было совпадением. Совпадений не бывает. Не было случайностью то, что старик говорил на стандартном имперском готике, как и те в храме, как и то, что Харек его не заметил, а смертный знал о снах Железного Шлема.

Капюшон с головы человека упал, обнажив почти лысую голову, покрытую печеночными пятнами. При более пристальном изучении Волк заметил, что его одежда сшита из множества кусков ткани, каждый из которых был немного другого оттенка и сорта. Железный Шлем с отвращением увидел, что у старика только один налитый кровью глаз. Вторая глазница была пуста, судя по всему, глаз выбили очень давно.

– Ты жаждешь смерти, но она придет не от моей руки, – сказал ему Железный Шлем ровным голосом. – Дознаватели будут поддерживать в тебе жизнь намного дольше, чем тебе захочется. Лей свой яд в их уши, я не стану в этом участвовать.

Человек взглянул на него налитым кровью глазом.

– Эти слова предназначены тебе, лорд. Всегда предназначались.

Великий Волк невесело усмехнулся ему.

– Ага, ты хочешь, чтобы я именно так и считал.

Он ударил кулаком достаточно сильно, чтобы проломить череп, и тело старика обмякло. Космический Волк выпрямился, и в тот же миг включилась вокс-буксина в горжете.

– Охота закончена, ярл, – раздался по связи голос Траска. – Город зачищен. Лорд Мариллус прибыл на орбиту. Ты желаешь поговорить с ним?

Железному Шлему хотелось встречаться с Мариллусом не больше, чем со многими другими лордами ордосов, с которыми он сталкивался на протяжении столетий, но такова была плата за зацепки по остаткам Ереси. Агенты Терры всегда будут поблизости.

– Я встречусь с ним на планете, – сказал Харек. Он схватил потерявшего сознание человека за воротник и, повернувшись к пылающему городу, потащил за собой. – Скажи ему, что у меня для него подарок.

Два дня спустя Железный Шлем в последний раз встретился с инквизитором перед отбытием ударных сил в пустоту. Они стояли в тени транспортного корабля Ордена, короткие крылья отбрасывали длинную тень на разоренную равнину.

Мариллус был молодым, стройным мужчиной в позолоченном боевом доспехе. Он говорил тихо и путешествовал с небольшой свитой. Судя по тонким чертам лица, проницательному взгляду и сдержанным манерам Железный Шлем решил, что инквизитор принадлежит к терранской аристократии, что также объясняло быстрый карьерный рост.

Он не вызывал симпатий.

– Я повторю, лорд, – Мариллус, по крайней мере, смотрел ему в глаза во время разговора. – Разрушение прискорбно. Я мало что смогу узнать из руин.

– Они заслужили смерть, – ответил Великий Волк.

– Несомненно, но у меня мало свидетельских показаний. Лучше разговаривать с колдунами до того, как они лишатся своих голов.

Великий Волк почувствовал зуд в руке с оружием и крепко сжал ее.

– Ритуал был близок к завершению, – сказал он. – Мы нарушили его, что от нас и требовалось.

Мариллус выдержал его взгляд, а затем с едва заметным сожалением опустил глаза.

– Значит, мы сделаем то, что сможем. Примите мою благодарность, лорд, за содеянное. А также искренние соболезнования. Несомненно, вы быстро отомстите за вашу потерю.

«Это что, был сарказм? Над ним насмехаются?»

– Я не…

– А, возможно, вы еще не знаете? Тогда я сожалею, что мне пришлось стать вестником. Делавия была одним из ваших протекторатов, не так ли?

При упоминании имени планеты, перед глазами Железного Шлема сразу же возник одноглазый старик, щурящийся на него из грязи.

– Что вы слышали?

– Известия от надежного источника пришли час назад. Несомненно, ваши люди скоро сообщат вам. Планета погибла, сожжена точно так же, как и этот мир, – ответил Мариллус.

– Это невозможно.

– Ни один мир…

– Он был под нашей защитой.

Мариллус спокойно посмотрел на него.

– И в галактике нет никого, кто может навредить находящимся под опекой Волков Фенриса?

Железный Шлем почувствовал, как в нем вспыхнула ненависть: к этому гладкому лицу, к захолустному миру, принесшему так мало славы, к постоянному голосу во снах, который изводил его десятилетиями и теперь проник в мир яви.

– Я отправил вам человека, – произнес Харек. – Одноглазого, его нашли за городом. Что вы узнали от него?

– Вы никого мне не присылали. Я уже говорил об этом.

– Вы лжете! – набросился на инквизитора Железный Шлем. – Я отправил его вам, вы знаете о ком речь. Я мог бы вырвать правду из него лично, но…

– Тогда почему же не сделали этого, лорд?

Железный Шлем прищурился и шагнул вперед. Несмотря на физическую слабость, инквизитор сохранял спокойствие, уверенный в защите своего статуса.

«Участвовал ли он в происходящем? Действовали ли заодно культисты и агент Императора? Каким образом Мариллус получил новости с Делавии раньше его собственных говорящих со звездами?»

– Уходите, – прорычал Железный Шлем, чувствуя, как встали дыбом волосы на загривке. Что-то было не так, все вокруг было неправильным.

Встревоженный Маррилус не сдвинулся с места.

– Лорд, вы…

– Уходите. Пока я не забыл клятвы, что оберегают вас.

Маррилус напрягся.

– Вы именно такой, каким вас описывают. Что ж, быть посему. Доброй охоты, повелитель Волков. Возможно, для вас охотиться лучше в одиночку.

Инквизитор повернулся, не дожидаясь ответа. Железный Шлем наблюдал за его уходом, лихорадочно размышляя. Возможно, ему следовало вернуть Маррилуса. Найти старика. Вернуться к руинам храма. Ему следовало…

– Ярл, – раздался по связи голос Траска. – Ты должен это услышать.