Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 232 (всего у книги 303 страниц)

Речи существа были соблазнительны. Цедис всеми силами противился им.

– Вернись, и тебя ожидают вечные страдания. От них не будет передышки, – сказал второй голос.

– Никакого отдыха.

– Ты не умрешь, мы не позволим тебе.

– Ты познаешь глубины «черной ярости». Ты будешь страдать от того, что предотвратил Холос. Ты увидишь всю глубину твоей чудовищной природы. Твое человечество сгорит в собственном огне, а ты не сможешь ничего с этим поделать. Твой Император сделал тебя таким, не мы. Что же тогда справедливо?

– Изменения, изменения – это Хаос. Хаос неизбежен. Прими Хаос, или он поглотит тебя. Прими изменения! – заверещал второй голос.

Цедис встал и не мигая уставился на свет. Он поднялся во весь рост и твердым голосом ответил:

– Нет. Я не подчинюсь тебе. Моя душа останется моей. Если для того, чтобы служить Императору, мне придется испытать все адские муки, то я готов пойти на это. Служба – это жизнь.

– Кровь – это жизнь, разве не так звучат слова твоего ритуала? – дразнил его первый голос.

– Нет. Кровь – лишь средство. Эта необходимость прискорбна, но она открывает нам путь к службе. Все делается во имя ее. Не знаю, о чем вы договорились с Холосом, но мы и спустя две тысячи лет не повинуемся тебе. Разве ты не видишь? Мы никогда не примем Хаос. Это мы обманули тебя.

Существо, скрытое светом, шевельнулось. Его силуэт расплылся, сменив множество других неразличимых форм, пока не вернулся к той, с которой начал. Теперь Цедис был уверен, что видит две головы на длинных шеях, тяжелые, оканчивающиеся клювами, похожими на клювы асторгай.

– Ты думаешь, что наша сделка с Холосом – секрет? – спросил первый голос. В нем звучали и мудрость, и злоба.

– Того реклюзиарха звали Шанандар, это ему Холос рассказал всю правду, – продолжил второй. В его голосе было нечто такое, от чего слушатель начинал понимать, что жизнь и смерть – это одно и то же.

– От Шанандара – Мелиосу, от Мелиоса – Дравину. По цепочке твоих жрецов в маске-черепе, Гуриану, Канан– даэлю, Соломаэлю и Курвину, – снова заговорил первый.

– От Курвина – Долоросу, он рассказал Квиниару, а Квиниар…

Цедис произнес последнее имя мертвенным шепотом:

– Мазраэлю.

Магистру показалось, что он различил повернутую голову, расположенный на боку глаз, яркий, как у птицы. Расчетливый, изучающий его.

– У брата моего господина уже есть свои воины Крови, хотя они еще не знают об этом, – сказал первый голос демона. – Я представлю моему повелителю своих как раз к последней войне. Ты покоришься. Если же этого не произойдет, так поступит кто-то из твоих предшественников.

– Или кто-то после тебя.

– Один уже это сделал.

– Изменение, изменение с «нет» на «да» – легчайшее из всех, смертный. Ты можешь сказать «нет», так ты и сделал. Хорошо. Придет другой, за ним еще один и еще. Пока твой орден использует ритуал…

– Ритуал крови, что отдали добровольно, и крови, которую забрали.

– …чтобы отсрочить по праву уготованную судьбу, такие, как ты, продолжат следовать за Холосом на его горном пути. Они будут сражаться, они будут бороться и придут ко мне.

– Многие скажут «нет».

– Это не имеет значения. Только один должен сказать «да». И один сделает это.

– Мы видели, это уже произошло, – сказали оба голоса как один. – Твой орден падет, как пали до тебя твои братья.

– А теперь, – сказали они, – падай.

Цедис бросился на свет с вытянутыми руками, собираясь сломать существу правую шею. Он задел что-то, по ощущениям похожее на перья и плоть, но, когда он прикоснулся к ним, все тело задрожало от отвращения. Вонь старой падали, сухой запах, который обычно исходит от птиц, притяжение электричества. А затем он прошел насквозь. Свет мигнул и погас, забрав существо с собой.

Цедис развернулся, его ноги остановились на краю каменного выступа. Космодесантник махал руками во все стороны, пытаясь удержать равновесие. Краем глаза он заметил Холоса, опустившего голову на камень. Цедис глубоко погрузился в собственный разговор, состоявшийся две тысячи лет назад. Он задумался о том, какой ценой герой купил ордену временное спасение.

Предсказание демона сбылось. Цедис упал в пропитанный вулканическим смогом воздух Сан Гвисиги и устремился к полю зазубренного гранита внизу.

Он врезался в землю с силой, разбивающей кости. Ноги сломались, сросшаяся грудная клетка прогнулась внутрь, проломленная острым камнем. Череп разлетелся на части.

Видение окончилось.

Цедис закашлялся. Он вновь был самим собой. «Жажда» пока отступила, забрав с собой странные видения. Но она бурлила в глубине его желудка, одновременно вызывая головокружение и голод. Цедис задумался о словах демона. «Жажда» скоро вернется с удвоенной силой. Он должен выбраться из скитальца и рассказать остальным о том, что узнал. Он должен остановить ритуал до того, как станет слишком поздно. Цедис поблагодарил Императора за то, что он – магистр, и в его силах обернуть вспять зло, содеянное Холосом.

Он повернулся на бок, скребя руками по гладкому металлу. Он был так чертовски слаб!

Вокруг лодыжек Цедиса обмоталось какое-то тонкое щупальце. Еще два схватили его за запястья. Руки растянули в сторону, и его подняли в воздух. У Цедиса не было сил сопротивляться.

– Так, так, так, – произнес мягкий, словно шелк, голос, исходящий отовсюду и из ниоткуда, – что это тут у нас?

Цедис открыл рот, чтобы обратиться к голосу, но не издал ни звука.

Он оказался в ловушке.

Глава 21
Сила древних

Дверь вела в наклонный коридор, который через несколько метров соединялся с магистральным путем, достаточно широким, чтобы вместить четырех терминаторов в ряд. Внутреннее убранство корабля оказалось пугающе нетронутым. Искусственная гравитация работала, изогнутый потолок мягко светился. Пыли в помещениях почти не было. Металл совсем не подвергся коррозии. Воздух был гораздо чище, чем на «Новум ин Гонорум», и представлял собой атмосферную смесь исключительного качества. Дизайн корабля практически во всем превосходил суда, которые видел Гальт. Как и снаружи, внутри не было обильного декора, так любимого в Империуме. Несмотря на это, корабль был по– своему красив. Конструкция состояла из извилистых линий, и казалось, что корабль составляет единое целое. Только при ближайшем рассмотрении оказалось, что это не так.

Техножрецы визгливо щебетали друг с другом, используя специальный код, и Плоск призвал всех остановиться у чего-то, похожего на скульптуру. Если сочетание абстрактных изгибов и пересекающихся панелей из яркого, как ртуть, металла и правда было скульптурой, то Гальт не мог понять, что она означала.

– Я обнаружил инфопортал, – сказал Плоск.

– Ауспик ничего не показывает, – ответил Эскерион. Его голос звучал все более презрительно с каждой новой фразой. Космодесантник больше не использовал почтительное обращение к техножрецу.

– Эти технологии превосходят наши, но не превосходят нашего понимания, – сказал Самин. – Оставь моего господина в покое, чтобы он мог вступить в беседу с духом корабля.

Плоск и Нуминистон встали близко друг к другу, почти соприкасаясь шлемами, и замолчали. Если они и говорили с кораблем, этого не было заметно.

– Я никогда раньше не видел таких судов, брат Кластрин, – обратился Гальт к магистру кузницы по закрытому каналу.

– Не позволяй простой красоте этого корабля ввести тебя в искушение, брат, – ответил Кластрин. – Он происходит из времен, когда Омниссия свободно даровал технологии, но ими пользовались невежественно и оставили без должного почтения. За это Омниссия отвернулся от человечества.

– Ждет ли нас опасность?

– Это вполне возможно. По крайней мере, нас ждет испытание. Омниссия не вернет недостойным то, что забрал у недостойных.

Плоск и Нуминистон разошлись. Лорд-магос отстегнул застежки шлема и, сняв его, глубоко вдохнул воздух и улыбнулся:

– Я получил доступ к инфоядрам машины. То, что мы ищем, находится на мостике.

Гальт заговорил по общему каналу:

– Сколько у нас осталось времени, магос Нуминистон?

– Варп-поля, собирающиеся вокруг скитальца, вытолкнут агломерацию в эмпиреи через один час сорок две минуты и семь секунд, владыка капитан.

– Реактор? – спросил Гальт.

– Находится в корме, пять палуб вниз. Его необходимо починить, если мы собираемся уходить с помощью телепортации. Самин готов. Так ведь, адепт Самин?

По виду Самина можно было понять что угодно, кроме того, что он готов.

– Глупо разделять наши силы, – сказал Сандамаэль, – но я не вижу другого выхода.

– Я возглавлю отряд, – вызвался Волдон, – владыка капитан?

Гальт колебался. Вот и пришел тот самый момент, капитан чувствовал это нутром. Тот, о котором его пыталась предупредить Тень Новум. Сообщение о скорой смерти наставника, наконец, настигло Гальта. Он посмотрел на Волдона, и сержант посмотрел на него в ответ из-за линз шлема.

– Ты погибнешь! – по закрытому каналу крикнул ему Гальт.

– Если это предопределено, да будет так, – сказал Волдон. – Лидера отмечает способность с готовностью отправлять братьев на смерть, если задача требует этого жертвоприношения. Это одна из таких ситуаций. Я пойду, и ты не остановишь меня, владыка капитан

Гальт молчал.

– Я не… Не остановлю. Да защитит тебя Император, брат Волдон.

– Не отчаивайся, Мантиллион. Мы еще встретимся в Тени Новум и сразимся в последней войне, бок о бок с самим Императором. Для меня было удовольствием и честью смотреть, как ты рос и стал из мальчишки мужчиной. Я горжусь тем, что служил под твоим командованием.

Гальт вновь заговорил по общему каналу:

– Сержант Волдон отправится туда.

– И я, – сказал Астомар, шагнув вперед, – ему это пригодится.

Десантник потряс тяжелым огнеметом.

– Да не будет сказано, что Кровопийцы остаются в стороне, когда братьям требуется помощь, – произнес Сандамаэль.

– Да, брат, я поддержу наших кузенов, – вперед шагнул брат Курзон. – Обоим отрядам необходимо иметь ауспики.

Он принял на себя роль специалиста по оперативным вопросам, принадлежавшую Азмаэлю.

Плоск удовлетворенно кивнул:

– Видишь, Самин, с такими героями Империума тебе нечего бояться.

Самин нехотя отошел от своего господина и присоединился к группе Волдона. Реклюзиарх Мазраэль, сержант Сандамаэль, брат Тараэль и флагоносец Метрион из Кровопийц остались с Гальтом и магистром кузницы Кластрином, так же как и братья Эскерион и Галлион из отделения «Мудрость Лукреция».

Волдон развернулся с тяжеловесностью, которую придавали терминаторские доспехи, и повел остальных по другому пути.

– Владыка капитан, мы не одни, – сказал брат Эскерион, выделяя символы, обозначающие движение.

– Мы тоже видим их, – отозвался Волдон. Его голос прерывала пульсирующая статика. – Да приведет их к нам Император, чтобы мы оборвали их жизни.

– Можешь не беспокоиться, брат-сержант. Владыка капитан, владыка реклюзиарх, они направляются к вам, – сказал Курзон.

– Нам лучше поторопиться, пока они не решат двинуться и в нашу сторону, – сказал Волдон. – Мы про… – его голос становился все менее различимым, затем полностью оборвался.

– Я не могу восстановить связь со второй группой, капитан, – сказал Эскерион. – Реактор не может быть этому причиной. Сигнал глушат.

Гальт не удивился.

– Неожиданное должно быть ожидаемо на этом корабле призраков, брат. Сосредоточься на непосредственной угрозе. Двигаемся осторожно.

До того как поток ауспика Курзона прервался, два устройства объединили показания и загрузили в сенсории космодесантников приближенную к идеалу информацию. Неустойчивый вторичный реактор корабля почему-то создавал помехи для вокса и ауспика. Нельзя было полностью доверять тому, что они видели. Действительно, карта «Духа вечности» была создана не полностью, хотя Вардоман Плоск и отправил всем планировку корабля, которую он загрузил из инфоядра.

Ауспики показывали достаточно, чтобы космодесантники приготовились.

Красные точки скопились в магистральном пути, который отряд прошел всего пару минут назад, и стремительно двигались к десантникам.

– По моим оценкам, их около сорока, – сказал Эскерион.

– Приготовьтесь к столкновению, – приказал Сандамаэль. – Братья Тараэль и Метрион, отойдите, пусть наши кузены-Новадесантники исполнят свою работу. Будьте готовы прийти на помощь, как только враг окажется на расстоянии удара.

– Да, брат-сержант, – отозвались они. Кровопийцы не могли скрыть своего возбуждения. Гальту это все еще казалось странным. Битва приносила ему удовольствие. Он был воином, а все воины стремились в бой. Но жадность, с которой ее ожидали Кровопийцы, граничила с безумием.

– Они идут! – прокричал Эскерион. В шлемах десантников зазвенела тревога, индикаторы угрозы поползли из верхней части желтой шкалы к красной.

Генокрады набросились на них, визжа о своей ненависти ко всему живому. Лица чужаков были искажены омерзением.

Гальт сбил одного точным залпом болтера. Второй враг лопнул, подобно перезрелому фрукту, – его застрелил брат Галлион. Космодесантники отходили спиной вперед, шаг в шаг. Они двигались медленно, но неумолимо. Генокрады двигались намного быстрее, но умирали до того, как успевали перейти к ближнему бою. Внутренности чужаков усеивали странный металл древнего космического корабля, который поглощал их, оставляя стены чистыми. Не попавшие в цель снаряды взрывались, погрузившись в стены, но металлическое покрытие корабля обновлялось, не оставляя следов.

Космодесантники постепенно двигались к цели, спиной, шаг за шагом преодолевая коридор. Техножрецы уже были в безопасности, на пути на мостик. За ними ковыляли кибернетические слуги.

Затем посреди космодесантников оказалась вторая группа генокрадов, выпавшая из вытянутой трубы над их головами. Чужаков было трое. Они мягко приземлились на когти и ноги, затем бросились на адептов с поразительной быстротой.

Один приземлился на грудь Кластрина и выбил оружие из руки магистра кузницы. Бритвенные когти генокрада молотили по шлему технодесантника. Другой пробил поножи Эскериона, но погиб, как только десантник, вскрикнув, изрешетил спину и голову врага болтами. Приглушенные звуки взрывов масс-реактивных зарядов раздались изнутри ксеноса, и его внутренности расплескало по полу. Эскерион припал на одно колено, истекая кровью. Раненая нога больше не могла поддерживать его вес.

Третий генокрад с криком понесся по коридору, в сторону от космодесантников, к техножрецам. Гальт отвернулся от первой группы врагов и поднял оружие. Он пытался выстрелить в чужака, несущегося к магосам, но на его пути, ковыляя, оказался Кластрин. Руки его сервоупряжи боролись с генокрадом, который отталкивал десантника назад. Магистр кузницы закричал от боли, когда коготь проскользнул под его броню. Мазраэль выстрелил из болт-пистолета, но промазал. Заряд оставил на стене нагар, который быстро исчез. Ксеноса нельзя было отвлечь. Он резким движением вогнал свои пальцы под наплечник магистра кузницы и вырвал его, со звоном отбросив в сторону.

Тяжелые болтеры сервиторов Плоска обстреливали коридор, угрожая космодесантникам. Огонь прекратился, как только генокрад оказался посреди группы механикусов. Плоск воскликнул что-то. Кто-то закричал. Воздух взревел и разорвался от огня мультимелты.

Сервоупряжь магистра кузницы спасла его. Кластрин сдерживал генокрада собственными руками, пока упряжь делала свое дело. Один из тяжелых манипуляторов царапал закругленную стену, пока не нашел опору, позволившую десантнику устоять. Другой, оканчивающийся массивным зажимом, схватил генокрада за шею и дернул. Сервоприводы завыли от сжатия, между губками щипцов раздался рев плазменного резака, коридор заполнился масляным дымом.

Голова генокрада, подскакивая, откатилась в сторону. Шея мертвого ксеноса была обожжена. В глазах застыла ненависть.

Но к тому времени было уже слишком поздно. До отряда добрались чужаки, двигавшиеся по коридору. Орудия Кровопийцы Тараэля выбрасывали искры, когда он вступил в схватку с генокрадами. Металлические когти сталкивались с когтями из черного хитина. Метрион и Сандамаэль стояли бок о бок. Сержант разорвал одного генокрада на части выстрелом из штурмболтера и разрубил другого надвое взмахом силового меча.

– Их слишком много! – прокричал флагоносец Кровопийц. В его голосе сквозила дикая радость.

– Мы удержим их, идите! – сказал Сандамаэль.

– Нет! – выкрикнул Гальт.

– Идем все вместе, – согласился Мазраэль. Он с силой опустил крозиус, и от стремительности удара рука в черной броне расплылась в воздухе. Плечо генокрада с треском взорвалось, встретившись с орудием.

– Капитан, – заговорил Нуминистон, – быстрее, двигайтесь к нам, мы нашли убежище.

– Отступаем! – закричал Гальт. – Отступаем!

Они двигались так быстро, как могли, прикрывая отход огнем из штурмболтеров, когда представлялась возможность. Десантники оторвались от генокрадов. Чужаки продолжили преследование, щелкая челюстями, подобно собакам. Ксеносов отстреливали, но их место занимали новые. Индикаторы угроз шумно звенели в шлемах терминаторов. Карты на визорах были переполнены красными точками.

– Быстрее! Быстрее! – воззвал Нуминистон.

Гальт наполовину тащил раненого Эскериона. Десантник хромал и оставлял за собой кровавый след. Мертвые и умирающие генокрады усеивали весь коридор. Капитан отставал, лишенные ноши Кровопийцы и Новадесантники обгоняли его.

Они добрались до магосов. Метрион разорвал на части генокрада, прыгнувшего через трупы своих товарищей, обрызгав Гальта и Эскериона черной кровью. Тараэль отсек руку ксеноса, который тянулся к Гальту. Мимо капитана свистели болты. Попадая в плоть чужаков, они взрывались. Мазраэль умело прикрывал отступление. К звукам стрельбы прибавился рев мультимелт и глубокий низкий стрекот тяжелых болтеров сервиторов. Гальт добрался до рядов своих товарищей. Раздался электрический треск, и Эскериона вырвало из его хватки. Лишившись дополнительного веса, Гальт прогромыхал вперед, потеряв равновесие. Капитан повернулся и увидел, что коридор перегородила пелена мерцающей энергии. Эскерион был на другой стороне. Генокрад схватил его за сабатон. Терминатор колотил по полю. Оно никак не реагировало на это, не выделяло энергии, не издавало звуков. Поле было цельным, как адамантий.

– Брат Эскерион! – позвал по воксу Сандамаэль. – Осторожно!

Ответа не последовало. Поле отрезало их от Новадесантника.

– Выключите его! – закричал Гальт. – Выключите его!

– Немедленно сделай это, магос, – угрожающе прорычал Мазраэль.

– Я не могу, владыки, – сказал Нуминистон. – Я не включал его. Когда я говорил об убежище, то имел в виду эту противовзрывную дверь.

Гальт не стал смотреть на нее. Его пригвоздили к месту последние мучительные мгновения битвы на другой стороне поля. Энергетический барьер слегка отдавал желтым, окрашивая происходящее и придавая ему вид некачественного пикт-потока. Эскерион погибал на расстоянии в несколько сантиметров от них.

Поняв, что ему не пробраться внутрь, Новадесантник повернулся на поврежденной ноге, как только мог. Он поднял болтер и убил двух генокрадов до того, как оружие схватил коготь и сжал его, превратив в искрящееся месиво. Эскерион убил генокрада ударом силового кулака, затем еще одного. Чужаки облепили его полностью. Они тянули сверкающую перчатку вниз, кусая и царапая силовые кабели. Расщепляющее поле отключилось. Эскерион дернулся, когда в его живот вонзилась пара когтей. Руки чужаков потащили наружу его внутренности.

К счастью, десантник уже был мертв, когда генокрады разорвали его на части.

Гальт со злобой обернулся к механикусам.

– Объясни мне, почему я потерял одного из моих братьев, магос.

Нуминистон стоял на своем:

– Это корабль, часть автоматизированной защитной сети. Также где-то еще есть орудия, но, возможно, на них не хватает мощности? Это силовое поле, без сомнения, связано с другими, отгораживающими мостик на случай вражеского абордажа. Я призывал вас добраться до двери, владыка.

Гальт теперь видел проем, усиленную нервюру, выходящую на треть метра в коридор по полу, потолку и стенам.

– Она выдвигается так же, как корпус ремонтирует себя, металл становится полужидким под воздействием сложных магнитных полей, – продолжал магос. – В качестве поддержки выступает и обычная дверь, на случай если система откажет. Я…

– А, впрочем, мне нет дела до твоих объяснений, – холодно сказал Гальт. Он отстранил магоса и прошел мимо него. Плоск сидел на полу, рядом с ними лежали останки оружейных сервиторов, истекающие маслом. У техножрецов осталось только семь из десятка слуг со стертым разумом: два сервитора с мультимелтами, три с тяжелыми болтерами и два инфосаванта. Останки генокрада, убившего сервиторов, лежали рядом. Верхняя часть ксеноса испарилась от выстрела мультимелты. Энергия орудия повредила находившуюся позади стену. Она уже не восстанавливалась.

«Значит, кораблю можно нанести урон», – подумал Гальт.

Плоск поднял взгляд. Он надел капюшон, но это не могло скрыть его растерзанного лица. Генокрад был очень близок к тому, чтобы оборвать жизнь магоса. Плоть, которую гладили увенчанные когтями пальцы, была разорвана, но не истекала кровью. Под ней можно было различить масляный блеск металла.

– Даже твоя внешность – ложь, – процедил Гальт.

Плоск поднялся на ноги. Его верхние зубы было видно сквозь разодранные щеки.

– Ты не можешь упрекать меня за этот небольшой обман, владыка. Общение с другими – важная часть моей роли. Не все культуры, с которыми я имею дело, считают приятным внешний вид сильных машинных форм, к которым приводит эволюция нас, адептов, – неодобрительно заметил он. – Думаю, в этой лжи уже нет нужды.

Он засунул руки в капюшон и начал двигать пальцами. Его лицо, то есть маска отсоединилась с всасывающим звуком. Под ней череп магоса был лишен плоти. Нижней челюсти не было, ее место заняла толстая трубка. Она была прикреплена острыми зажимами к полированной кости, отмеченной машинными рунами. Лишенные век глаза придавали лицу магоса выражение удивления и возмущения.

– Видишь? Мое лицо оскорбляет некоторые из наименее развитых человеческих культур, – голос магоса не изменился, но теперь было очевидно, что он создавался искусственно. – Они не понимают, что дары Омниссии – это благословение, потому что не знают, как слаба их плоть, владыка. Но обман и хитрость позволяют мне быстрее добиться осуществления своих планов.

Тонкие трубки по бокам лица брызнули в глаза воду, увлажняя их. Фальшивое лицо продолжило извиваться в руках Плоска, принимая одно бессмысленное выражение за другим.

Нуминистон снял шлем и стоял без него, как и Плоск. На его полумеханическом лице отразилось замешательство, когда он ощутил воздух, не разбавленный запахом машин. Нуминистон моргнул в свете мостика. Гальту внезапно захотелось размозжить эту серую состарившуюся плоть, а затем и череп Плоска. В чистом свете «Духа вечности» они вызывали отвращение. Богохульные конструкты, оскверняющие святость как данной от рождения плоти, так и машин, изменивших ее.

– Не отчаивайся, капитан, – обратился к нему Плоск. – Твой воин отдал жизнь за самое благородное дело. Мы уже на командной палубе. Мостик лежит дальше по коридору, где мы найдем основу главного хранилища данных. Оно проходит вниз, сквозь весь корабль. Подумай о чудесах, содержащихся в нем! Мы больше не будем сражаться в бесконечных войнах со страхом в сердце. С орудиями из Темной эры технологий в наших руках мы сметем со звезд всех врагов человечества.

Гальт снова посмотрел сквозь энергетическое поле. Остальные космодесантники стояли наготове, на случай если оно отключится. Генокрады плотно прижались к барьеру. В глазах ксеносов горел злобный разум, их ноздри дергались. Один поднял голову и понюхал воздух. Затем это повторили все. Они больше не двигались настолько синхронно, как прежде, но даже после смерти повелителя улья связь между чужаками оставалась сильной. Они были не разными существами, а частью одного.

Генокрады развернулись и унеслись прочь по коридору.

Гальт попытался связаться с Волдоном, чтобы предупредить его, но наткнулся на стену тишины.

– Они скоро найдут Волдона и его отряд, – сказал Гальт. – Если врагам удастся сделать это до того, как реактор будет стабилизирован, то в твоем распоряжении окажется целая вечность, чтобы насладиться открытиями этой экспедиции, магос. Только ты никому не сможешь о них поведать.

Ровный фоновый гул корабля на мгновение прервался. Лампы потускнели. Когда они разгорелись вновь, вместе с ними зажглись новые. Усилились звуки включающихся эзотерических устройств. Тот самый едва различимый свист, который издают все машины.

– Идем, владыки, – обратился Нуминистон, – к мостику и к сокровищам для человечества.

Волдон подошел к очередной двери. Теперь он знал, что это была дверь. Если бы сержант уже не был знаком со свойствами этого корабля, он принял бы ее за обычную переборку. Как только он подошел, на двери появились швы, и она распахнулась, как диафрагма.

– Все это нечистое волшебство, – сказал Волдон. – Мне не нравится этот корабль.

– Это не магия, – усмехнулся Самин. – Бог-Машина понимает нашу цель и помогает нам. Он будет доволен, если мы деактивируем беспокойный реактор, и наградит многими данными, если нам удастся отремонтировать его.

– Ты не особенно хорошо понимаешь, как работает большая часть этого судна, магос. В этом я точно уверен. Как ты собираешься чинить его?

– Ремонт – это не просто поворот шурупа или смазывание поршня, – высокомерно ответил Самин. – Верная молитва, правильные символы и уважительные ритуальные удары по боку захворавшего механизма соответствующе благословленной колотушкой также могут быть эффективными.

– Я не вижу на борту этого адского корабля ни шестерней, ни поршней, мальчик, – сказал Волдон.

Самину нечего было на это ответить.

– Не называй меня мальчиком, – раздраженно сказал он. – Я – адепт Марса.

– Ты же только что вылез из пеленок, – пробормотал Волдон. Самин никогда не победил бы в испытании кандидатов, поэтому сержант был о нем дурного мнения.

По воксу раздался голос брата Эскериона:

– Владыка капитан, мы не одни.

Волдон с трудом различал его слова. Гул неровного напряжения реактора искажал сигнал электрическим шумом, похожим на биение останавливающегося сердца.

– Мы гоже видим их, – сказал Волдон. – Да приведет их к нам Император, чтобы мы оборвали их жизни.

– Можешь не беспокоиться, брат-сержант. Владыка капитан, владыка реклюзиарх, они направляются к вам, – отозвался Курзон.

– Нам лучше поторопиться, пока они не решат двинуться и в нашу сторону, – сказал Волдон. – Мы продолжим движение, как запланировано. Владыка капитан? Владыка капитан? Трон! Я потерял сигнал.

– Помехи от реактора становятся сильнее, кузен-сержант, – обратился к нему Курзон. – Возможность ауспика использовать детекторы движения высокой мощности скоро отключится. Поиск по атмосферным отклонениям еще работает, но создает множество фантомных изображений. И я боюсь, что это не все, – он мгновение помолчал. – Наш сигнал оборвали.

Волдон посмотрел на график на дисплее визора.

– Корабль пробуждается, реактор работает, чтобы подпитывать его, – сказал он. – Нечистая машина!

– Не говори о том, что нечисто. Реактор поврежден, а корабль оказался в ловушке на тысячи лет, – произнес Самин с благоговением в голосе. – Он чудо ушедших веков. Это благословение, что мы узрели его!

– Если Темная эра технологий была настолько благословлена чудесами, – проворчал Волдон, – то, может быть, ты объяснишь, почему она закончилась? Раздор рождается из гордыни, магос.

Сержант осмотрел коридор в поисках потенциальных точек проникновения чужаков. Казалось, что корабль был одним целым, но, присмотревшись поближе, Волдон смог различить соединения между частями. Они были сделаны гораздо более искусно, чем что-либо, виденное им в Империуме.

Когда они миновали среднюю часть судна, оно стало шире. Вдоль стен коридора, по которому они шагали, находилось несколько кают. На ауспик больше нельзя было положиться, поэтому Волдон и его люди по пути проверяли каждую из них. Все каюты были роскошными и прибранными. Сержант не знал, как их сохраняли в таком состоянии, он не видел ни следа сервиторов, которые могли бы следить за помещениями.

– Это корабль призраков, похороненный на кладбище кораблей, – сказал Милитор.

– Тише, брат, – отозвался Волдон, хоть и разделял беспокойство Милитора.

Сначала Волдон подумал, что каюты были предназначены для богатых пассажиров, но понял, что, скорее всего, не прав. Помещений было немного, поэтому он решил, что команда корабля была небольшой. На их пути к корме судно еще больше расширялось, центр был поделен на грузовые отсеки, напоминающие дольки апельсина. Гравитация изменилась, то, что было стенами корабля, стало полом, позволив им обойти сгруппированное грузовое отделение. Отряд проверял отсеки. Все оказались пустыми, кроме одного.

Волдон провел рукой перед дверью. Из помещения вырвался воздух, оно разгерметизировалось. Внутри было темно, иней мерцал на стенах в свете фонаря доспеха. Внутри находились останки поисковой команды Адептус Механикус. Три техножреца и четыре сервитора. Их плоть замерзала, пока не почернела. Двое погибли, царапая дверь. Третий замерз, преклонив колено и сложив руки в молитве.

Их имплантаты выглядели грубыми и уродливыми в сравнении с кораблем.

– Магос, ты все еще веришь, что этот корабль – чудо? – спросил Волдон.

Самин собрался войти в комнату. Милитор схватил его за руку отключенным силовым кулаком, скрыв ее до локтя.

– Я должен забрать их запоминающие устройства. Мы можем узнать, что произошло.

– У нас нет времени, – ответил Курзон. – Это тайна, которой суждено остаться не раскрытой.

– Мой кузен Кровопийца прав, – согласился Волдон. – Если мы задержимся здесь, то рискуем присоединиться к ним.

Они поспешили дальше. Грузовые отсеки были большими. Их внутренности было легко рассмотреть, поэтому на проверку не потребовалось много времени.

Пройдя грузовое отделение, они добрались до части, в которой располагались реакторы и технические помещения. Реакторы были установлены в обратном порядке – сначала вторичный, за ним первичный. Системы доспехов жужжали и трещали в знак солидарности с неполадками.

– Кузен Волдон, я уловил сигнал, – сказал Курзон. – Движение от кормы в нашу сторону. Сложно говорить наверняка.

– Мы не будем рисковать. Брат Астомар, кузен Курзон, брат Милитор, оставайтесь здесь. Брат Милитор, прикрывай коридор реактора. Кузен Курзон, не сходи с этой позиции. Защищай Астомара сзади. Пусть его огнемет сделает всю работу, не вступай в бой без крайней необходимости. Позволь Новадесантникам обернуть обстоятельства в твою пользу пламенем и болтом.

– Думаю, что смогу сдержаться, – ответил Курзон без тени иронии.