Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 216 (всего у книги 303 страниц)

Плоск отошел в сторону, а Нуминистон велел дронам установить машину. Аугмиттеры застрекотали, как только он начал общаться со своими прислужниками на секретном машинном языке. Напоминающее паука устройство плавно остановилось. Жужжание двигателя затихло, и машина тяжело упала на пол. Манипуляторы начали разгибаться и раскрываться, напоминая железный цветок. Появился новый электрический звук, резкий и пронзительный. С помощью какого-то устройства техножрецы заставили свет в комнате погаснуть, погрузив зал во тьму. Гальт услышал за спиной знакомые звуки: его братья и люди Цедиса пришли в боевую готовность. Если техножрецы могли так управлять светом, то разумно было допустить, что они смогут захватить и другие системы корабля, но Гальт прошептал в вокс приказ оставаться на месте.

Вдруг в зале снова стало светло. Свет исходил из устройства техножрецов. Вокруг паучьих ног начали формироваться бесформенные пятна, указывающие на то, что устройство было картографическим столом или пикт-дисплеем, хотя Гальт не встречал раньше ничего подобного.

Внезапно над разведенными манипуляторами появилась самая идеальная голограмма из всех, которые Гальт когда-либо видел. «Гибель единства» плыла в пространстве комнаты. Она была настолько реальной, что капитану казалось, будто он может вытянуть руку и прикоснуться к корпусу. И он не удивился бы, если бы его рука дотронулась до твердого металла и побывавшего в варпе камня, а не прошла сквозь свет и воздух.

– Как вы видите, владыки, наша мудрость велика, и мы владеем множеством даров от Бога-Машины. Это устройство носит имя «Имагифер Максимус» и происходит из Гептакомб Данариона, где его забрали из усыпальницы первого правителя мира, принадлежавшего к человеческому роду. Он обладал множеством технологий, которые существовали при его жизни, миллиарды лет назад.

Из полумрака раздался голос Цедиса. В нем все еще сквозила злоба, хотя негодование магистра уже поутихло.

– Мы не дикари из забытого мира, чтобы твои техно логии внушали нам трепет, верховный магос.

– Тише. Я лишь довожу до вашего сведения, что с вашей военной мощью и нашими множественными благословениями мы быстрее достигнем успеха. Есть и вторая причина, по которой мы принесли «Имагифер Максимус». С вашего позволения, я сделаю скромное предложение.

– Продолжай, – ответил Цедис, – и побыстрее. Твое многословие утомляет.

– Без сомнения, вы оба обратили внимание на количество радиации, излучаемой самим скитальцем. Звездная среда также беспокойна, и наша близость к звезде Джорсо нисколько не помогает в достижении цели.

– Конечно. Мы не глупцы, эксплоратор, – сказал Цедис.

Гальт вклинился в разговор, надеясь унять нарастающее раздражение Цедиса.

– Это достаточно сильно повлияло на связь между кораблями и возможность глубокого сканирования, – сказал он, – мы знаем, магос.

– В таком случае вы также знаете, что юношеская жестокость Джорсо – не единственная причина ваших трудностей.

Скиталец увеличивался в размере, пока не занял всю комнату. Мимо лица Гальта пролетали длинные выступы корпуса доисторического космического корабля. Они оказались настолько близко, что капитан мог рассмотреть, насколько немилосердно обошлась с кораблем тяжелая рука времени. Обшивка стала почти прозрачной, обнажив кошмарный лабиринт коридоров, залов и пещер. Изображение выглядело намного четче, чем то, которого удалось достичь комплексам авгуров «Новум ин Гонорум». Тем не менее большая часть внутреннего пространства оставалась незаполненной. В центре этих темных мест были багрово-пурпурные точки, отмечающие источники энергии.

– В этом скитальце – необыкновенно высокая концентрация активных источников энергии. Варп-двигатели и реакторы бесчисленного количества кораблей, многие из которых все еще активны, без сомнения, осложнят наше предприятие. Радиационный фон во многих зонах скитальца превышает уровень сигма-десять. Это смертельный уровень, но также и подающий надежды знак.

Раздался сдвоенный голос Кластрина, полный возбуждения:

– Это значит, что любое из найденных инфоядер может быть не только частично считываемым, но и полностью функционирующим, поддерживаемым реакторами и активным. Таким образом, мы сможем получить больше данных, может быть, даже всю базу. Полную базу шаблонов?..

– Именно так, о сын Марса. Как я уже сказал, я верю, что в этой агломерации содержатся несколько древнейших кораблей. По моим оценкам, как минимум три из них все еще активны. Я смею надеяться, что в них может содержаться полная база данных СШК. Только подумайте об этом!

Комната погрузилась в тишину. Такая находка – собранные воедино знания Темной эры технологий – была бы святым Граалем для всех техножрецов Марса.

– Однако это также создает новые трудности, даже с нашими устройствами, – продолжил Плоск. – Такое количество накладывающихся друг на друга энергетических сигналов в столь большом пространстве усложняет создание достоверных карт.

– Вступать в бой, не зная порядков врага, – глупость, – процитировал Гальт.

– Именно так.

– К черту твои бесконечные разглагольствования, магос. К чему ты ведешь? – оскалился Цедис.

– Есть путь решения нашей проблемы. Надежный и простой способ составления карты.

В десятке мест вокруг скитальца появились красные точки.

– Сейсмическая карта? – спросил Кластрин.

– Если мы расположим модули взрывчатки на обшивке скитальца, то сможем создать более полное изображение агломерации. Точность может достигать восьмидесяти процентов.

– Что с оставшимися двадцатью процентами? – спросил Гальт.

Магос развел руки, а его лицо приняло извиняющееся выражение.

– Создание сейсмической карты – это математическое упражнение, владыка капитан. Наши устройства получают знания о формах и размерах окружающих объектов, основываясь на том, насколько быстро ударная волна проходит сквозь материалы. Нам часто удается получить достаточно данных, чтобы ученые и когитаторы расшифровали сигналы и составили точную карту. Но все это основывается на взаимодействии. Некоторые материалы дают необычные сигналы. К примеру, неизвестные сплавы или жидкости необычной плотности. Все с атомной структурой, отличной от нормы, может нарушить точность наших данных, владыка капитан. В нашей работе всегда есть какая-то часть догадок. Наука – это искусство.

– Хорошо, в таком случае приступайте, – разрешил Цедис. – Почему бы просто не заняться этим сразу?

– Сенсоры работают на основе быстрого прохождения вибрации сквозь внутренности целевой массы. Рассчитывая их скорость, то, как они останавливаются и ускоряются, мы можем определить, что находится перед нами – камень, металл, пустота и так далее. Действительно велика мудрость Омниссии! Искусен он и хитер, – Плоск с сожалением вздохнул. – Но нам необходим зонд, улавливающий вибрации. Место, откуда все их можно собрать, выполнить триангуляцию и загрузить для должной обработки в наши логикаторы и когитационные машины.

– Для достижения наиболее эффективного результата этот источник должен находиться внутри скитальца, брат-капитан, – сказал Кластрин.

– Первая операция внутри скитальца? – переспросил Гальт. Он наклонился вперед. – Ты предлагаешь провести разведку боем?

– Точно так, владыка капитан, – ответил Плоск с легким поклоном. – У исследовательской экспедиции есть и другие полезные преимущества. Пока вы находитесь внутри, мы сможем определить другие переменные факторы, которые могут также повлиять на состав и развертывание наших, точнее, ваших сил, когда дело дойдет до атаки. Мы можем собрать информацию о распределении радиации, уровень которой так высок в скитальце, о местах нахождения вакуума, гравитационных колебаниях, плотности обшивки, наличии атмосферы, операционном статусе кораблей – частей агломерации. Можем узнать, цепляются ли за жизнь какие-то из духов машин, заключенных внутри, уточнить расположение информационных хранилищ и получить другие, более скрытые, но крайне полезные данные, которые будут переданы для обработки моим техножрецам. Мы, конечно же, с радостью поделимся полученными знаниями.

– Все это возможно, магос. Однако, генокрадам станет известно о нашем присутствии, как только мы окажемся внутри скитальца для начала составления карт, – сказал Гальт. – В настоящее время они не подозревают о нас, и большинство будет в спячке. Проникнув внутрь, мы разворошим осиное гнездо. Наших немногочисленных разведчиков быстро убьют, а основную группировку во время попытки штурма уже будут ожидать куда большие силы.

– У вас есть опыт борьбы с такими заражениями? – спросил Нуминистон.

– Да, магос, богатый опыт, – серьезно ответил Гальт. – А у вас?

Плоск проигнорировал реплику.

– Но ведь только большой отряд действительно разворошит осиное гнездо? В таком случае у вас не будет времени пробраться в гнездовые секции улья и зачистить их. Кроме того, мы видим расположение всего лишь нескольких гнездовищ. Без точной карты шестерни окажутся маловаты для такой передачи – то есть ваши усилия не достигнут цели. Немедленный штурм в любом случае спровоцирует ксеносов, а у вас вдобавок не будет качественной карты, по которой можно проложить путь.

– Признаю, что несколько небольших штурмов вряд ли увенчаются успехом. Скрытность и стремительность – самые важные факторы успеха в таких ситуациях. Эти качества сослужили нам хорошую службу на борту подобных развалин, но пригодятся ли они здесь? – Гальт цокнул языком. – Нет. Мы победим, только ударив с неодолимой силой.

Он указал на пульсирующие зеленые скопления, указывающие на биологическую активность найденных ночлегов генокрадов.

– Их много, а нас – мало. Даже силы обоих орденов вместе слишком малы.

– В таком случае я предлагаю начать со скрытности, брат-капитан. Как ты и сказал, скрытность – ваше сильнейшее оружие. А затем – почему бы и нет? – вслед за сбором нужных данных последует удар молота, – сказал Плоск. Он сложил вместе подушечки пальцев, поднес их к губам и улыбнулся. – Благоразумно выбирай ноле боя. Хорошее построение – половина битвы.

– Ты здраво рассуждаешь, магос, ты цитируешь Кодекс, чье учение дорого всем, кто носит доспех Адептус Астартес. Ты хитер, но одной лишь хитростью тебе не удастся убедить меня. Нужно больше подробностей. – Гальт наклонился вперед. – Где необходимо установить это устройство? Покажи мне.

Скиталец повернулся. Одна из его частей увеличилась до огромных размеров, вытолкнув границы корабля за пределы зала. Детализация ухудшилась, на карте появилось много пустых пятен. На одном из таких пятен мерцал красный череп.

Гальт коротко кивнул:

– Это возможно. Место находится вдалеке от гнездовищ улья. Кластрин, я правильно понимаю, что телепортация невозможна?

– К сожалению, это так, брат-капитан. Материя не сможет заново образоваться из-за солнечного излучения и энергетических колебаний в самом скитальце.

– В таком случае нам необходимо проникнуть внутрь с обшивки. Вот отсюда, – Гальт указал пальцем на доступную точку корпуса на хребте корабля. – Им придется прорезать путь внутрь. Абордажные торпеды привлекут к себе слишком много внимания. Необходимо будет одно отделение терминаторов, максимум – два. И им придется двигаться быстро. Три километра в глубину… Хм-м-м… – Гальт откинулся назад и прищурился. – Однако это возможно. Как ты считаешь, владыка Цедис?

– У Кроповопийц нет свежего опыта участия в таких боях, – ответил Цедис. – Хотя мы и сражались с генокрадской угрозой во многих мирах, последняя битва в космосе произошла четыре набора новобранцев назад. Я положусь на опыт твоего ордена в недавних столкновениях. Предлагаю именно тебе взять на себя ответственность за исполнение первой операции, брат-капитан Гальт. Выбери одного из своих воинов, чтобы возглавить ее, а я предоставлю отделение моих братьев под твое командование.

– Это честь, владыка магистр.

– Это благоразумие, владыка капитан. Я – гордый воин, но не позволю моей гордости затмить рассудок.

– Когитатор-лексмеханик Нуминистон будет сопровождать вас, – сказал Плоск.

– Это невозможно, – ответил Гальт.

– Это необходимо, – возразил Плоск. – Я сомневаюсь, что даже твой магистр кузницы обладает знаниями, необходимыми для активации сейсмического зонда и получения от него всей необходимой информации.

Гальт посмотрел на показатели, пляшущие в воздухе неподалеку от механизма «Имагифер Максимус».

– Только терминаторская броня защитит от такого уровня радиации, лорд-магос. Ты наверняка погибнешь.

– Я выживу. Плоть слаба, но во мне осталось мало плоти, – проскрипел Нуминистон. – Вы обнаружите, что моя броня предоставляет достаточный уровень защиты. У нас есть свои способы.

– Хорошо, – нехотя согласился Гальт, – но я не собираюсь нести ответственность за твою судьбу. Ты сам отправляешься на разведку и сам отвечаешь за любые события, которые могут с тобой произойти.

– Я согласен, – ответил Плоск.

– Я пойду с ними, – произнес Кластрин, – моя броня также предоставляет достаточный уровень защиты.

– Как пожелаешь, магистр кузницы, – сказал Гальт. Он был доволен, что технодесантник вызвался сам. Приказать Кластрину фактически означало бы открыто заявить, что Гальт не доверяет техножрецам.

– Кто возглавит эту операцию, владыка? – спросил Кластрин сдвоенным голосом.

Гальт не ответил. Это мог быть только один человек, даже если операция предвещала его смерть. Один человек, сражавшийся с ксеносами по всему сегментуму, включая пять удачных зачисток скитальцев.

Сержант-ветеран Волдон.

Глава 5
Операция первая

Гальт стоял у окна парадных покоев, почти не обставленных мебелью. Капитан снял броню и переоделся в простую орденскую робу. Он лениво перебирал в руках свою подвеску. Окна комнаты выходили на правый борт – противоположную от скитальца и солнца сторону. Сквозь собственное отражение Гальт видел звездный пейзаж, который он за свою жизнь узнал со всех сторон. Капитан знал, как пейзаж менялся в зависимости от положения в сегментуме Ультима. В пустоте, вдали от загрязненной атмосферы, звезды всегда казались такими сильными, горящими вечным, негасимым светом, будто космос был местом настолько чистым, что свет мог беспрепятственно путешествовать во все его уголки. Опыт говорил капитану, что это не так, что этот чистый свет освещал неисчислимые кошмары и существ, которые уничтожили бы человечество, выдайся им такой шанс. Вселенная была совсем не доброй, несмотря на красоту сияющих звезд.

Гальт задумался о том, сколько же времени прошло с того момента, как его впустили в залы мертвых и показали вселенную, которую он и представить себе не мог. Долгие годы и множество войн отделяли члена ордена от мальчишки, которым он был. Мальчишки, который верил, что звезды были глазами судей Императора, всегда оценивавших людей по деяниям, описанным на коже, и выбиравших самых благородных, чтобы представить их самому Небесному Императору после смерти.

Теперь он знал, что это не так, но часть его все еще верила. И он, и все остальные продолжили отмечать деяния на коже, даже после того как узнали истинную природу звезд. Они все еще ожидали, что Император будет судить их по этим отметкам. Кроме этого, Гальт знал, что Император был человеком. Человеком, чье наследие он нес в своем измененном теле. Но при этом Владыка Человечества был для Гальта и Богом. Он никогда не мог полностью отстраниться от этой веры, и каждый визит в Тень Новум только усиливал ее. Узы между Новадесантом и их братьями в Ультрамаре постепенно слабели, как все слабеет со временем, и Новадесант уверенно шагал вперед по дороге к почету.

Гальт предполагал, что Кровопийцы ощущали себя примерно так же. Они тоже двигались своим собственным путем, все дальше от обычаев породившего их ордена. Однако он никогда не встречал Кровавых Ангелов, поэтому не мог сравнивать наверняка.

– Разве не могут две сущности жить в одном теле? – пробормотал он. Гальт потер свою новую татуировку. Он надеялся, что Император будет доволен ей, и в тот день, когда Гальт, наконец, увидит своего господина для последнего подсчета деяний, Новадесантника посчитают достойным вступить в легионы мертвых героев, которых Император созывает для последних дней. У капитана было предчувствие, что происходящее сейчас на орбите Джорсо может сильно на это повлиять.

Он снова задумался, не спросить ли совета у магистра ордена Гидарикона с помощью астропатического послания, но решил не делать этого. Капитаны Новадесанта большую часть времени действовали в одиночку, и ожидалось, что они могут сами принимать решения. Для него это было вдвойне актуально. Гальт был первым капитаном и потенциальным кандидатом в магистры ордена, командующим всеми Новадесантниками. Он не знал, чем заслужил такое повышение. Пост капитана принадлежал ему по праву, Гальт был уверен в своих способностях. Но мог ли он когда-нибудь стать магистром? У него было слишком много сомнений, и они касались слишком многих вещей.

Часы зазвонили, напоминая о времени вечерних размышлений, но медитацию пришлось отложить. У Гальта были другие дела. Ровно в назначенное время раздался стук в дверь.

– Войдите! – сказал капитан.

Дверь скользнула назад, и вошел мажордом Полячек. Он низко поклонился:

– Владыка первый капитан, владыка сержант-ветеран Волдон прибыл на встречу с вами.

– Благодарю. Впусти его.

Полячек еще раз поклонился и вышел. Мгновение спустя в комнату вошел Волдон. Поверх робы он надел тот самый кушак, который Гальт видел в Тени Новум. По спине капитана пробежал холодок, и ему пришлось приложить усилия, чтобы оставаться спокойным.

– Брат сержант-ветеран Волдон, – обратился к пришедшему Гальт. Он шагнул вперед и сжал предплечье своего старого наставника.

– Мантиллион, как ты?

– Я думал, что все это знают, – ответил Гальт. – Разве ты – нет?

– Все знают, как чувствует себя наш лидер, наш владыка капитан. Но я имел в виду, как ты сам? Как чувствует себя человек Мантиллион Гальт?

– Капитан и Гальт… это один и тот же человек, брат.

Волдон почесал старый шрам на голове, разрезающий абстрактное изображение чужеземного воина, гибнущего под ударами цепного меча сержанта.

– Всегда есть место для самого себя, даже внутри таких, как мы. Если мы не будем думать самостоятельно, то перестанем быть полезными инструментами и проводниками воли Императора.

Гальт покачал головой:

– Возможно, если избегаешь звания капитана…

– Именно поэтому я им и не стал, – ухмыляясь, ответил Волдон.

– Пожалуйста, присядь.

Волдон и Гальт сели за единственный стол в комнате. Та немногая мебель, что украшала ее, представляла собой прекрасные предметы старины, отобранные в Ульграмаре и на Гоноруме. Гальт вынул пробку из стоящего на столе графина с тонким горлышком и налил желтого вина в два небольших бокала.

Волдон поднял свой и покрутил его в руках.

– Караин. В последний раз я пил его очень давно.

– Это была последняя бутылка, – ответил Гальт, – теперь и она почти закончилась.

– Неужели прошло так много времени?

– Последний раз мы ступали по залам крепости Новум шесть лет назад, – сказал Гальт. Капитан поднял руку, и бокалы космодесантников со звоном столкнулись. Сладость вереска и чистой воды из вересковых пустошей разлилась по вкусовым рецепторам Гальта. Его дары нейтрализовали действие алкоголя в напитке, но опьянение и не было целью. Капитан позволил своему разуму вернуться на волне аромата домой на Гонорум. Химические элементы, которые он чувствовал, напоминали о растениях, сразу же встающих перед мысленным взором, дополняя его собственные богатые воспоминания.

Новадесантники несколько минут сидели, наслаждаясь вином, воспоминаниями о доме и клятве о защите, которую он олицетворял. Гальт ничего не сказал Волдону о своем визите в Тень Новум.

Волдон нарушил тишину:

– Зачем ты позвал меня, владыка капитан?

– Тебе-то уж не обязательно называть меня этим титулом, – заметил Гальт. – Мы, прежде всего, братья.

Волдон пожал плечами и повертел в руке пустой бокал.

– Сейчас мы говорим о делах ордена. Уважение – основа победы.

– Так говорил Жиллиман в Кодексе Астартес.

– Да. Священное писание. – Он мягко рассмеялся. – Я сомневаюсь, что Жиллиман рассчитывал, что мы будем поклоняться его словам. Я внемлю им и выказываю должное уважение тебе как капитану.

– Если кто-то в этой комнате и заслуживает уважения, брат, то это ты, а не я.

– Ты больше не послушник, тебе нельзя так говорить. Ты мой владыка, и я рад этому. Я видел в тебе потенциал будущего величия еще тогда, когда ты был мальчишкой, и теперь вижу, как он воплотился, когда ты стал капитаном. Я с радостью следую за тобой, как любой учитель идет за учеником, когда его талант раскрывается и становится очевидным для всех.

Волдон был одним из старейших членов ордена Новадесанта. На его теле не осталось ни миллиметра, не покрытого чернилами. Его кожа представляла собой буйство красок. Она была покрыта абстрактными и реалистичными изображениями, символами, знаками и письменами. Душа Волдона была в наибольшей безопасности из душ всех, кто присутствовал на корабле, – изображения на коже защищали ее от тьмы. Коротко остриженные седые волосы на его голове и светлые волосы на руках ярко контрастировали с татуировками. Сержант был покрыт всевозможными почетными знаками и наградами – серьги, штифты за выслугу лет, подвески и символы, вышитые на робе. На шести из десяти пальцев на руках были кольца с гравировкой – напоминания о командированиях в Караул Смерти. Об этом же говорил и его кушак, на котором были вышиты шесть знаков за участие в кампаниях Инквизиции. Волдон был уважаем всеми, он был живым героем, но всегда отказывался от повышения. Он мог бы, должен был стать капитаном уже множество раз. Какое-то время назад Гальт решил, что если когда-нибудь станет магистром ордена, то исправит эту ситуацию. Он был поражен тем, что Гидарикон позволил Волдону остаться сержантом.

Гальт подавил дрожь, такую же ледяную, как ветер Гонорума, вспомнив слова Одона: «За братом, чья тень показывается, скоро придет смерть».

Гальт спорил сам с собой о том, правильно ли он поступает, отправляя Волдона в битву. Но кто он такой, чтобы противиться воле Императора?

– Скажи мне то, что знаешь о сынах Сангвиния.

– Об этих Кровопийцах, владыка? Очень мало. Наши ордена не так часто встречались, как ты уже, без сомнения, прочел в библиариуме.

Гальт кивнул:

– Они утонченны и красиво говорят.

– Прекрасные князья, – пренебрежительно отозвался Волдон, – если они похожи на остальных членов своей родословной, помешанных на внешности и искусстве. Я не знаю их лично, но знаю их род. Они пренебрегают своим истинным предназначением – войной и осмыслением войны. Наш путь лучше.

– Ты уверен в этом? Они, кажется, стремятся в бой.

Волдон приподнял брови:

– О, я не говорил, что они не стремятся, все как раз наоборот. Жажда сражения и глубокое понимание искусства войны – это не одно и то же, владыка капитан.

– Скажи мне, почему их старший апотекарий занимает настолько высокое положение? Цедис представил его как одного из ближайших советников. А его титул? Сангвинарный магистр. Я никогда о таком не слышал. Их отличительные знаки и принципы близко следуют Кодексу Астартес, но это возвышение апотекария необычно.

– Да, владыка, так и есть. – Волдон поставил бокал на стол. – Скажем так. Я никогда не сражался вместе с Кровопийцами или десятикратно славными Кровавыми Ангелами, но встречался на поле боя с другими сынами Сангвиния. Вот здесь, девяносто шесть лет назад, во время моей третьей командировки в Караул Смерти. Он постучал по кольцу с гравировкой на левом указательном пальце. – Тогда я был членом истребительной команды, возглавляемой лордом-инквизитором Хольмом в экспедиции на планету Бесславная. Чертовы доварры захватили ее. Они знали, что мы прибудем, и оказалось, что нам не справиться, поэтому Хольм достал свою печать и потребовал помощи, – Волдон покачал головой. Наша истребительная команда встретилась с Рыцарями Крови. Их апотекарии тоже бились на передовой, а капитаны прислушивались к их советам.

– Они были отважными воинами?

– Да, владыка, отважными. Сверх всякой меры. Ты говоришь о стремлении – его было в достатке. Даже чересчур. Я признаю, их действия были эффективны, – сказал Волдон. – Я видел, как они штурмовали крепость доварров. С воздуха и по земле, но не проявляя никакой осторожности, бросаясь на врага, когда Кодекс советует отступить, не обращая внимания на риск и не задумываясь об общей стратегии. Они победили, хотя я ожидал, что все погибнут. Цена за победу, если измерять ее количеством павших братьев, была куда выше, чем Новадесант или сам примарх Жиллиман посчитали бы приемлемой. Я скажу так, владыка, – Волдон склонился над столом, бокал казался крошечным в сравнении с его огромной рукой. – Я никогда не видел такой жестокости – ни до этого, ни после. Когда все враги были убиты, я думал, что они атакуют нас, – настолько велика была их ярость. Наша истребительная команда стояла с оружием наготове, ожидая, что случится немыслимое, пока сам Хольм не шагнул вперед и не приказал им отступить.

На мгновение я подумал, что они ослушаются и у меня не будет другого выбора, кроме как убить брата-космодесантника. Но их апотекарии и капелланы восстановили какое-то подобие порядка, и Рыцари покинули Бесславную, не извинившись и не дождавшись завершения кампании. Будь осторожен, владыка капитан. Говорят, что сыны Сангвиния обладают прекрасной внешностью и ведут себя благородно, но внутри всех них скрывается что– то темное.

Гальт подумал о поведении Цедиса.

– Их господин, кажется, в конфликте с самим собой. Его желание разбомбить скиталец было взвешенным, но я чувствовал, что он хочет омыть кровью свой клинок.

– Именно об этом я и говорю, владыка капитан. Не хочу оскорблять сынов Сангвиния, говорят, что они одни из самых верных слуг Императора и его самые лучшие воины, но все равно будь начеку.

– Хорошо, благодарю тебя за помощь, брат сержант– ветеран Волдон. Ты остаешься моим наставником во всем.

– Ты всегда можешь спросить у меня совета, владыка капитан Гальт, хотя ноша командования лежит на тебе одном. Прислушаешься ли ты к тому, что я скажу, – решать только тебе, на основе твоих суждений и совести.

– Есть еще кое-что, что я хотел бы обсудить.

– И что же это, владыка?

Гальт колебался. Сейчас Волдон выглядел точно так же, как в Тени Новум, вне мира живых. Капитан пытался сохранять голос спокойным и не позволить дрожи от переживаний за судьбу своего учителя вытеснить из него властные ноты. Сомнения в себе всегда побеждают разум, – так писал Жиллиман.

– Пустяк, связанный с операцией, сержант-ветеран. На скитальце. Тебе выпала честь быть первым на борту. Ты сражался внутри многих космических скитальцев, и у тебя больше опыта в совместных операциях с братьями из других орденов. Я не могу себе представить никого, более подходящего для этой задачи. Необходимо добиться успеха, за нами наблюдает множество глаз. На кону честь Новадесанта. Время на выполнение операции ограничено. Действия нужно координировать с адептами Марса на поверхности скитальца, а у тебя не будет связи с кем-либо за пределами агломерации, поэтому придется поспешить, чтобы обеспечить выполнение задачи.

Волдон улыбнулся:

– Это серьезная ответственность, владыка капитан, но я с радостью принимаю ее. Я приведу нас к победе, не сомневайся в этом.

Они провели еще некоторое время, изучая полученные карты и прокладывая маршрут для сил Волдона, обсуждая достоинства и недостатки различного вооружения отделения, какую роль будут исполнять Кровопийцы и как лучше защитить магоса Нуминистона, если случится худшее. Это был хороший разговор, разговор о битве, и его детали заняли разум Гальта, вытолкнув все сомнения.

Однако, когда они закончили и Волдон вышел из покоев, чтобы собрать свое отделение, Гальт все еще думал, правильно ли он поступил.

Джорсо пылала, освещая космодесантников на обшивке скитальца. Злобный звездный свет не останавливали ни атмосфера, ни какие-либо средства защиты. Излучаемой им радиации было достаточно, чтобы убить человека, и Волдон радовался, что облачен в терминаторский доспех, а его глаза защищены сенсорием шлема.

Брат-ветеран Галлион резал поверхность скитальца. В космос тихим блестящим дождем сыпались искры. Волдон чувствовал движение цепного кулака Галлиона, отдававшееся в ботинках, маг-замками прицепленных к древнему кораблю, через который они пытались попасть внутрь, – какому-то имперскому торговцу неизвестной эпохи. В вакууме не было шума. Надевший сервоупряжь Кластрин стал почти таким же массивным, как и терминаторы. Он преклонил колено рядом с братом– ветераном, а две из его дополнительных механических рук прожигали поверхность плазменными резаками на расстоянии четырех метров от Галлиона. Они медленно расширяли дыру, сквозь которую смогли бы пробраться во внутреннюю обшивку, где собирались увеличить проем настолько, чтобы впустить массивных братьев-терминаторов.

Волдон смотрел, как их транспорт взлетает и отходит на безопасную дистанцию, виляя между обломками, появившимися после недавней бомбардировки. В воксе внутри шлема шипела статика. Остальные члены отделения «Мудрость Лукреция» стояли вокруг Волдона и Галлиона в защитном построении – братья-ветераны Милитор и Эскерион и брат-ветеран Астомар с тяжелым огнеметом на правой руке. Рядом с ним расположилось отделение Кровопийц «Гесперион», их молниевые когти сверкали на свету. Они были облачены в доспехи «Марк III с», более новые, чем у отделения Волдона, однако даже новейший из этих комплектов, без сомнения, использовался уже многие тысячелетия. С их поясов свисали бедренные пластины, защищающие икры, усиленные адамантиевые части брони были изящнее, а комплексы авгуров-сенсориев, расположенные на левом краю капюшонов Кровопийц, – современнее, чем у Новадесантников. Волдон еще раз прочитал имена на геральдических табличках: Гентис, Курзон, Тараэль, Азмаэль и их лидер Аланий. Между двумя отделениями расположились Нуминистон и два его сервитора, одетые в тонкие прозрачные вакуумные костюмы. Они несли устройство, чем-то напоминающее большую урну. На верхушке цилиндрического корпуса располагались разъемы доступа, экран и клавиатура, а из нижней части выступал поршневой шатун, служащий опорой. Именно так выглядел сейсмический зонд, необходимый для того, чтобы собрать данные о вибрациях, которые помогут составить точную карту скитальца.

Нуминистон надел доспех, состоящий из сетчатых пластин, прикрепленных к его машинизированному телу. Они были сделаны из металла, который будто не мог выбрать между золотистым и холодным зеленым цветом и, мерцая, менял один на другой. Броня включала в себя мощные механические ноги, а наверху располагался похожий на свиное рыло шлем, украшенный несколькими изумрудными сенсорными глазами. Этот доспех выглядел странно и напоминал насекомое. Недолжно человеку облачаться в такое! Волдон с отвращением отвернулся. Он осмотрел искусственный ландшафт скитальца. Тактические символы внутри шлема отмечали точки стратегического интереса и смертельной опасности.