Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 303 страниц)

Аркенджо еще минуту держался, отчаянно стараясь увидеть пробивающегося к нему Железного Шлема. Если кто-нибудь из Волков обладал силой в одиночку пробиться через тьму врагов, то это был Великий Волк.

Но, в конце концов, натиск стал слишком сильным. Воины Двенадцатой начали отступать, теснимые невероятным числом рубрикаторов, и ярл дал приказ.

– Отходим! – закричал он, широко взмахнув топором, чтобы очистить еще один метр пространства перед тем, как брешь сомкнется. – К транспортникам!

Его воины подчинились приказу. Безостановочно сражаясь, ни разу не повернувшись спиной, они уступали территорию, зная, что каждая их жертва дает больше драгоценного времени тем, кому суждено выжить.

Аркенджо отходил вместе с ними. Его топор рассекал воздух как могучий маятник, вскрывая оболочки тех, кто добирался до него. Вот только кровь на оружии принадлежала исключительно ему – из пробоин от клинков и болтов, что усеивали его доспех.

Движения ярла стали замедленными. Он с тревогой осознал, что отстает – его братья отступали к последней линии транспортников под прикрытием непрекращающейся огневой завесы штурмовых кораблей, но он не поспевал за ними. Конечности Аркенджо словно погрузились в смолу, и скоро он оказался в окружении врагов.

– Ко мне! – проревел Ойя, пытаясь одновременно собраться с силами и предупредить свою роту, что они опередили его, но покинувшие губы слова получились невнятными. В руках и ногах похолодело, а от земли поднимались кольца ледяного дыма. Слишком поздно он почувствовал едкое жжение малефикарума и ощутил присутствие кого-то еще, кроме автоматов.

Ярл резко развернулся, заставляя мышцы действовать настолько быстро, насколько позволяла сокрушительная тяжесть, и увидел высокую фигуру перед собой. В отличие от безмолвных рубрикаторов этот был облачен в ниспадающую мантию, которая колыхалась и отражала огненный свет небес. Шлем венчал вставший на дыбы змей, а в руках предатель сжимал длинный посох, окованный золотом.

Колдун поклонился ему и немного наклонил посох. Двигаясь, как одно целое, рубрикаторы окружили Аркенджо, их клинки окутали свежие языки магического пламени.

Старый ярл яростно заревел и встретил атаку. Колдовство тяжелым грузом повисло на его руках, но Ойя продолжал вращать топор. Предатели умирали, а их доспехи разлетались по сторонам, когда связующая их сила разрывалась. Двое врагов он сразил, а третьего изувечил. Затем еще двое пали от руки Аркенджо с расколотыми шлемами. С каждым убитым врагом ярл Двенадцатой громко кричал, сопротивляясь губительным заклинаниям, которые неуклонно тянули его к земле. Рубрикаторы продолжали умирать, пока окружавшие Волка пустые доспехи не устлали землю до высоты колен. Аркенджо убивал подобно древнему вождю, его топор парил, а голос охрип от угроз в адрес врагов.

То была славная битва, но она не могла длиться вечно. В конечном счете, сказалось численное превосходство – клинок пробил защиту ярла, другой рубанул по спине, а третий вонзился в ногу. Конец наступил быстро – сапфировые автоматы навалились на старого Волка, повиснув на руках и вонзая мечи в его сердца.

С последним вдохом Аркенджо, наконец, услышал прорывающегося к нему Железного Шлема. Голос Великого Волка был безумен, а звуки битвы раздавались неподалеку, но Ойя не выиграл себе достаточно времени.

С ярла сорвали шлем, и обнаженная голова ударилась о землю. Все новые мечи пронзали его доспех, погружаясь глубоко в тело, прежде чем последний смертоносный клинок поднялся над его шеей.

Аркенджо развернулся, решив встретить смерть лицом к лицу. И на ее пороге он, наконец, осознал всю безрассудность того, что произошло. Слепцом оказался не только Железный Шлем, но и он сам. Яд Алого Короля отравил их всех. Он не должен был отправляться вслед за Великим Волком – одержимость овладела даже теми, кто не признал ее. С его смертью не останется никого, кто помешал бы Железному Шлему повести совет на еще большее безрассудство.

– Но даже в этом случае, – прошептал Аркенджо, выплевывая кровь через разбитые клыки и глядя, как к его горлу устремляется золотистое лезвие, – я буду отомщен.

Затем клинок достиг цели, и ярла не стало.

V

– Ты не видел его смерть? – спросил Штурмъярт.

Железный Шлем ответил не сразу. За стенами его покоев яркое солнце Фенриса жгло жемчужно-белые снежные поля. Эта красота плохо сочеталась с его настроением. После возвращения из провалившегося рейда он был в мрачном расположении духа, как и все, кто выжил.

Кошмары не прошли. Теперь к хору тех, кто проклинал его, добавился еще один голос.

– Я вообще его не видел, – в конце концов, ответил Великий Волк. – Как и его братьев. Он был скрыт какой-то иллюзией.

Железный Шлем взглянул на свои руки.

– Я звал его. Выкрикивал его имя. В конце остался только один корабль. Я был последним. Я не мог остаться.

Штурмъярт кивнул. Слова магистра совпадали с тем, что рассказали другие. До самого конца Грейлок, Скриейя и Россек верили, что Аркенджо будет с ними. И только когда эвакуация закончилась, и выжившие собрались на борту «Руссвангума» и «Бладхейма», открылась истина. Погибли многие великие воины, но потеря ярла была самым жестоким ударом.

Некоторые из транспортников так и не взлетели. Другие были сбиты в воздухе, и в ангары вернулись не более двух третей. Кровавая плата за экспедицию уже сравнялась с самыми тяжелыми катастрофами в истории Ордена, и над горой, словно дым погребального костра, повисла гнетущая атмосфера.

– По крайней мере, город уничтожили, – сказал Железный Шлем.

С потерей плацдарма на планете два линкора нанесли мощные орбитальные удары. Поначалу энергетические щиты города защищали его, но, в конце концов, купол взорвался, и стеклянные шпили были уничтожены. Еще долго после этого продолжалась бомбардировка, круша древние скалы, которые осыпались в плещущееся внизу море. Только когда арсенал «Руссвангума» исчерпался, ярость стихла, оставив огромный, дымящийся шрам на облике проклятого мира.

Штурмъярт молчал, и Железный Шлем знал, почему. Немногие лорды Клыка верили, что Пятнадцатый Легион был уничтожен при обстреле. Место так сильно было пропитано колдовством, что и Штурмъярт и Фрей были уверены в открытом портале, через который рубрикаторы могли свободно уйти. Множество безмолвных погибло в бою раньше, но кто знает, какие чары наложили на обитателей разрушенных доспехов? Возможно, они могли восполнить свои потери или же раны не излечивались? Единственное в чем, можно было быть уверенным – это в том, что Тысяча Сынов более чем живы. Они были смертоносны и выиграли первый серьезный бой со времен битвы за Просперо.

– Так они теперь хотят моей головы? – спросил Харек, мрачно улыбнувшись и взглянув на рунического жреца.

Штурмъярт покачал головой.

– Ты – Великий Волк. Они остаются верными. Но… – он подыскивал слова. – Это проклятье не должно погубить нас. Не позволяй загноиться открытой ране.

Железный Шлем не ответил. Он знал, что сейчас ничего нельзя сделать, и подобное положение затянется на долгие годы. Орден не скоро восполнит потери, а тем временем есть и другие войны.

Но голоса вернутся. Вернется неистовое желание, изводя его долгими ночами. Этого требовала месть, за Аркенджо и остальных павших. До сих пор все, что у него было – собственные видения, требовавшие действовать, влекущие его до пределов, которые опустошали его. Сейчас весь Орден увидел проклятье их древнего врага, и этот кровавый долг мог быть оплачен только одним способом.

– Я признаю свою ошибку, – сказал Железный Шлем, склонив голову. – Приму епитимью. Я согласен на суд ярлов.

Пока Штурмъярт выглядел удовлетворенным и больше ничего не просил.

Железный Шлем не стал высказывать вслух роящиеся в голове мысли, подавляя их, но зная, что они со временем вернутся и страшась того дня, когда это случится.

Нас превзошли в численности. Если бы отправились туда, как я предлагал – всем Орденом, то поймали бы его. И одержали бы победу. Аркенджо ошибался, сдерживая меня. С этим существом нельзя разделаться вполсилы. Мы должны продолжить охоту. Когда след снова появится, мы должны найти его. Это не конец. Это не может быть концом.

Он посмотрел через открытое окно туда, где вечные пики Асахейма затмевали горизонт.

Когда Алый Король найдется, – подумал он, – мы должны забрать всех из Клыка, чтобы сразить его.

Вершины были безупречны, так же и всегда. Их прочность успокаивала его – здесь, по крайней мере, было безопасно.

Больше никаких полумер.

Грейлок шел по туннелям Клыка, только покинув залы, где все еще гремели звуки пиршества. Он не знал, что чувствовать. Скорбь по ярлу все еще была сильна, сочетаясь с гневом от того, как Ойя погиб. Все, кто вернулся с Предела Ковчега, чувствовали ту же вину, хотя многие из его братьев скрывали ее лучше Вэра.

Грейлок мог думать только об одном: ему следовало быть подле своего лорда, когда тот пал. Возможно, он бы не повлиял на итог, но, по крайней мере, Аркенджо не пал бы в одиночестве. Все, что произошло после возвращения на Фенрис, не изменило его мнение, и он с абсолютной ясностью понимал, что смерть старого ярла будет преследовать его, как бы ни смягчали потрясение полученным им выгоды.

Он повернул за угол, войдя в одну из многочисленных пещер, где тлели костровые ямы. Здесь его ждал Россек, присев у скудного пламени. Когда он заметил Грейлока, то встал и отдал честь.

– Ярл, – обратился он, поклонившись.

Грейлок поморщился. Он все еще не привык к новому титулу.

– Не так, – сказал он.

– Но ты ярл, – повторил Россек, усмехнувшись. – Так принято.

Он потер сильные руки над пламенем.

– Брат, я в порядке, поверь. Они сделали правильный выбор.

Грейлок не знал, согласен ли. Двенадцатая могла выбрать Красного Волка и стать больше похожей на остальных. Если бы Железный Шлем не привел их к поражению на Пределе Ковчега, возможно, результат был бы иным. Однако в свете случившегося рота увидела, как мог повести себя Великий Волк, и предпочла хладнокровный выбор. Возможно, братья будут жалеть об этом, возможно нет – только время покажет.

– Ярл хотел, чтобы это был ты, – сказал Грейлок, присев возле брата.

– Он не определился с решением.

Это могло быть правдой. Даже во время их последней беседы на перевалах перед собирающейся бурей Аркенджо не выглядел уверенным. Его выбор мог снова измениться перед смертью.

Но сейчас это имело мало значения, Ойя погиб, и, зациклившись на его смерти, Грейлок ничего не добьется.

– Я не буду командовать, как он, – сказал Грейлок.

– Я знаю.

– Ты мне понадобишься.

– Верно.

– А совету будет не хватать его голоса, – сказал Грейлок. – Теперь Железный Шлем будет контролировать его.

– Значит, ты должен научиться говорить, как ярл, – сказал Россек. – Влиять на них.

Было сложно не улыбнуться. Грейлок никогда не будет командовать советом, как это делал Аркенджо, ведь он молод и к тому же чужак. Ярлы уже звали его в лицо «щенком», за такое обращение Ойя переломал бы им кости.

Если Вэр слишком много думал об этом, бремя ожидания становилось невыносимым. Он был неискушен и стал частью ордена, который некогда возглавлял почтенный Бьорн. Аркенджо погиб слишком рано, и Грейлок оказался среди последних великих воинов, видевших собственными глазами заключительные акты Очищения.

– Но это ничего не изменит, – сказал Грейлок, обращаясь к себе в той же степени, что и к Россеку. – Бремя необходимо нести. Если они потребуют, то получат мою службу, мой клинок и мою жизнь.

Он криво усмехнулся.

– Будем надеяться, что этого будет достаточно.

Мир Квавелон являлся бледной копией Фенриса, но здесь были горы и здесь было холодно. Для тысяч смертных солдат, которые тренировались на его высотах, он вполне подходил. Учения не могли защитить их от изнурительного ужаса мира Волков, но, по крайней мере, смертные отправятся туда немного подготовленными.

Темех издалека наблюдал за учениями Девятого батальона вновь созданной Шпилевой стражи. Они действовали довольно сносно, но до отличного результата было все еще далеко. Необходимо было собрать, снарядить и обучить еще многие тысячи. Рубрикаторы были ценным ресурсом, и их осталось не так много, чтобы атаковать в одиночку. Смертные станут их щитом, по крайней мере, поначалу.

Темех счел мысль гнетущей. Все в этом предприятии было для него гнетущим. Иногда только долг продолжал связывать его с этим великим делом, но это не объясняло всей ситуации. Ни он, ни кто-либо другой из братьев не был огражден от ненависти.

Волки будут страдать. Все без исключения. Глубоко в душе он упивался этой мыслью.

+Они еще не готовы+ раздался мысленный голос Афаэля. Пирид находился далеко отсюда, занятый с флотскими командирами подготовкой армады, но отлично знал все, что происходило на Квавелоне.

+Будут+ответил Темех.+Занимайся своими кораблями, а я позабочусь об армиях+.

+А ты в курсе новостей с Гелиосы? Они все еще поют об этом в Оке+

Конечно же, он знал. Гелиоса готовилась не один год, и для выполнения задуманного была задействована вся сила Легиона. Даже в этом случае погибло так много братьев – не все сумели сбежать, а утрата рубрикаторов всегда была болезненным ударом.

+Все же не позволяй самоуверенности взять вверх над собой, брат+ передал Темех +Это был всего лишь первый шаг на долгом пути+

Афаэль рассмеялся.

+Но я все-таки буду наслаждаться этим. И я буду наслаждаться, когда мы снова поджарим их. Скажи, ты не находишь это забавным, что они тратят так много сил, охотясь на того, кого нельзя найти? Даже мы не можем привести его во вселенную без огромных усилий, а они так легко верят в то, что могут встретиться с ним в битве, чтобы убить, как какого-нибудь зверя+

Темех вздохнул. Из всего прочего этот аспект огорчал его более всего. Сражаться, убивать – это одно. Подбрасывать эти уловки и следы – совсем другое.

+Так будет не всегда+сказал он.

+Конечно же, нет+Афаэль все еще пребывал в эйфории.+Но мы будем там, когда он придет. И мы дадим Волкам все, чего они хотят.+

Темех кивнул. Перед ним авангард его новой армии старался достаточно быстро взобраться на крутой склон. Волки проделают это в считанные минуты.

+Он будет там+сказал он+ Они могут охотиться, сколько пожелают, но в конце он вернется только на один мир+

Тамех вдохнул воздух вершин и задумался, насколько сильно он будет напоминать Фенрис. Было сложно не позволить этой мысли подавить все прочие – дом их врагов в кольце пламени, с разрушенными стенами и разграбленными сокровищами.

+Да настанет этот день поскорее+ отправил мысль вечно энергичный Афаэль.

+Да будет так, брат+ ответил Темех и прервал связь.

Битва за Клык

 
Вот нить перерезанная
Харека Эйрека Эйрекссона
Прозванного Ярлами Железным Шлемом
И долги его уплачены

На Мировом Хребте
Отце Гор

Попранный бог пришел
Руки напряжены
Раскрытый глаз единственный
Огнем окольцованный

И да будет это сказано, братья
Да будет увековечено

Предатель старый
Ущербный сын Всеотца
Протянул руку
Взгляд его холоден Хельской зимой

И Железный Шлем
Господин Волков Фенриса
С обнаженными клыками
Смеется подобно рассвету
 

Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью.

Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра»

Пролог

Ударный крейсер «Готтхаммар»[1]1
  Искажённое «Божественный молот». Gott – нем., hammar – норв.


[Закрыть] плавно летел сквозь пустоту, его огромные двигатели работали менее чем на половину мощности. Крыло эскортных кораблей уверенно следовало патрульным строем шириной в десять тысяч километров. На фоне абсолютной черноты космоса крейсер был металлически-серого цвета, его тяжелобронированные борта украшала голова рычащего волка. Он вышел из варпа всего несколько часов назад, и последние остатки отключенного поля Геллера все еще цеплялись, сверкая, за незащищенный адамантиум корпуса.

Командный мостик «Готтхаммара» располагался неподалеку от кормы гигантского корабля, окруженный башнями, бастионами и угловыми орудийными батареями. Пустотные щиты струились как дымка над метровой толщины плексигласовыми перископами реального пространства, под которыми трудилась команда мостика, удерживая корабль на курсе и следя за всеми его системами, работающими максимально безупречно.

Внутри мостик был огромен, представляя собой пещеру длиной более двухсот метров, вырезанную в недрах корабля. Потолок был по большей части прозрачным. Его образовывали похожие на линзы порталы реального пространства, установленные на железной решетке. Под ним находились платформы, опоясывающие стены помещения, каждую из них охраняли кэрлы[2]2
  Карл (др. – исл. karl) или Бонд (др. – исл. bуndi) – свободный человек в скандинавских странах в раннее Средневековье, владевший своим хозяйством и не имевший отношения к знати. Сословие карлов включало в себя широкий спектр людей от нищих крестьян до состоятельных и влиятельных землевладельцев.


[Закрыть], сжимающие огнестрельное оружие скъолдтар. Ниже была первая палуба, по которой бродило еще больше смертных членов экипажа. Большинство было облачено в жемчужно-серые робы фенрисских корабельных трэллов[3]3
  Трэлл (др. – исл. юrжll) – термин, использовавшийся в скандинавском обществе в эпоху викингов для определения социального статуса человека как раба. Трэллы были низшим сословием и использовалось в качестве домработников, разнорабочих и для сексуальных утех.


[Закрыть], хотя среди них также были кэрлы, шагающие по металлической палубе в бронежилетах и полупрозрачных масках.

Пол первой палубы был вскрыт в нескольких местах, обнажая уровни, скрывающиеся ниже. Там были собраны суетливые тактические посты, ряды вибрирующих когитаторов, и тускло освещенные ниши, наполненные получеловеческими сервиторами. Многие из них были подсоединены кабелями к своим терминалам, их позвоночники и лица скрывались под массой трубок и проводов, обнаженные участки серой кожи были единственным напоминанием о том, что когда-то они были людьми. Теперь они служили иначе, будучи лоботомированными полуживыми рабами, навеки прикованными к машинам, поддерживавшим в них жизнь только для выполнения надлежащих заданий.

Над всеми этими уровнями в самом конце мостика находился командный трон – шестиугольная платформа десяти метров в поперечнике, выступающая из сводчатых стен и опоясанная толстыми железными поручнями. В центре этой платформы находился низкий помост. Посреди помоста стоял трон – массивное кресло, вырезанное из гранита. Оно было намного больше, чем надо было смертному, чтобы уютно в нём устроиться, но это не имело значения, потому что ни один смертный никогда не осмелился бы подняться на эту платформу. Трон пустовал уже многие часы, но когда «Готтхаммар» приблизился к своей цели, ситуация изменилась. Гигантские двери позади трона зашипели, когда соединительные поршни отошли. Затем они открылись, пропуская левиафана.

Ярл Арвек Хрен Къярлскар, волчий лорд Четвертой Великой Роты Стаи, массивный в своем терминаторском доспехе, шагнул на платформу. Когда он двигался, его доспех издавал угрожающе низкий, пульсирующий гул. Керамитовая поверхность была покрыта глубоко вырезанными рунами, а на гигантских плечах покачивались костяные трофеи. Со спины свисала медвежья шкура, почерневшая с возрастом и усеянная старыми дырами от болтерных выстрелов. Его лицо было жестким, смуглым и усеянным металлическими кольцами. Широкие скулы были обрамлены черными, как ночь бакенбардами, лоснящимися как у хищника.

Вместе с ним пришли другие гиганты. Железный жрец Анъярм, облаченный в искусно выкованный доспех, его лицо было скрыто под бледной маской древнего шлема. Рунический жрец Фрей в усеянном символами доспехе, его седые косы свисали на воротник. Двери закрылись за ними, изолировав троицу на командной платформе. Под ними шумели палубы, ни на миг не прекращавшие работать.

Къярлскар сморщился, изучив обстановку, и обнажил клыки длиной с палец ребенка.

– Так, чего у нас тут? – спросил он. Его голос грохотал из огромной грудной клетки, как двигатель «Носорога», работающий на холостом ходу. Говорили, что он не повышал его даже в битве – в этом просто не было необходимости.

– Зонды запущены, – сказал Анъярм. – Скоро увидим.

Къярлскар фыркнул и уселся на троне. Для гиганта почти трехметровой высоты и двухметровой ширины, он двигался с легкостью и грацией. Его желтые глаза, спрятанные глубоко в низколобом черепе, блестели ясностью и бдительностью.

– Скитъя, мне это уже надоело, – сказал он. – Хель, это надоело даже смертным.

Он был прав. Уже весь флот Четвертой Великой Роты разочарованно гудел. Тысячи кэрлов и сотни космодесантников месяцами гонялись за тенями. Великий Волк ордена, Железный Шлем, занял их всех преследованием своей навязчивой цели на границах Ока Ужаса. Все системы в их долгом поиске были по сути одинаковы: покинутые или умиротворенные, а встречавшиеся конфликты были слишком унылы и незначительны.

Погоня за призраками была изматывающей работой. Охотники нуждались в охоте.

– Мы получили кое-что, – сказал в этот момент Анъярм, его голова слегка наклонилась, когда он проверил электропитание линз своего шлема. Пока он говорил, пикт-экраны, полукругом висящие над командной платформой, сверкнули и включились. На них появились данные зондов. Красно-коричневая планета всплыла перед взорами, увеличиваясь с каждой секундой. Зонды все приближались, и на такой огромной дистанции изображение было неустойчивым и искаженным.

– И чего это такое? – спросил Къярлскар, не показывая значительного интереса.

– Система Гангава, – ответил Анъярм, внимательно рассматривая пикты. – Одна планета, заселена, девять спутников. Последняя точка в секторе.

Изображения продолжали прибывать. По мере изучения их настроение Ярла начало постепенно меняться. Густые волосы на обнаженной шее слегка ощетинились. Жёлтые глаза уставились со звериным вниманием.

– Орбитальная защита?

– Пока ничего.

Къярлскар встал с трона, его взгляд был прикован к пиктам. Визуальный поток прояснился. Появилась поверхность планеты, темно-коричневая с грязно-оранжевыми полосами. Она выглядела как ржавый шар в космосе.

– Последний контакт?

– Перед Очищением, – сказал Анъярм. – Активность варп-шторма зарегистрирована семьдесят лет назад. По докладам эксплораторов этот мир зарегистрирован как заброшенный. Он в самом конце нашего списка, лорд.

Къярлскар не выглядел слушающим. Он напрягся.

– Фрей, – сказал Къярлскар. – Ты получил что-нибудь?

Планета продолжала увеличиваться, когда зонды заняли геостационарные позиции. Свирепые вихри облаков перемещались по поверхности. Когда рунный жрец посмотрел на передачи зондов, вены на его бритых висках начали пульсировать. Его рот сжался, словно от экранов поднимался какой-то едкий запах, вызывая отвращение.

– Кровь Русса, – выругался он.

– Что ты чувствуешь? – спросил Къярлскар.

– След. Его след.

Облака разошлись. Под ними были огни, расположенные геометрическими фигурами, огни невероятно огромного города. Формы были тщательно спланированными. Они причиняли боль глазам.

Къярлскар издал низкий рык удовольствия, смешанного с гневом. Его перчатки сжались в кулаки.

– Ты уверен? – спросил он.

Доспех рунического жреца начал светиться, сияние исходило из вырезанных на нем угловатых фигур. Впервые за многие месяцы вызывающий вирд выглядел взволнованным. Зонды-ауспики продолжали увеличивать изображение, показав в самом сердце города пирамиды.

Громадные пирамиды.

– Никаких сомнений, лорд.

Къярлскар позволил сорваться с губ свирепому, лающему смеху.

– В таком случае вызывайте говорящих со звездами, – прорычал он. – Мы сделали это.

Он посмотрел на Анъярма и Фрея, и его звериные глаза засияли.

– Попался, ублюдок. Магнус Красный на Гангаве!