Текст книги "Говорящие с... (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 68 страниц)

   Не выдержав, именитый герпетолог плюхнулся прямо на бетонный пол и наконец-то позволил себе разразиться громкими рыданиями, что, впрочем, нисколько не улучшило его настроения.

  * * *

   – Я тебе говорю, что не очень уверен, – Михаил с отвращением взглянул на апельсиновый сок в своем стакане, – но я точно знаю, что у меня не бывает галлюцинаций. Когда мы шли через двор, на какой-то момент мне показалось, что я слышал ее голос, а, поверь мне, я ее голос знаю хорошо. Она звала меня по имени, откуда-то издалека... Ну, не знаю, словно она сидела на березе в километре отсюда.

   – Зачем ей забираться на березу? – Слава пожал плечами. – К тому же, мы осмотрели тут все вокруг, в том числе и березы. Шталь здесь нет.

   – Но я ее слышал, – настаивал Михаил. – И голос у нее был испуганный.

   – Тебя это беспокоит?

   – Вот еще, меня это совершенно не беспокоит, – заверил водитель.

   – Я, конечно, мало чего знаю, – напарник задумчиво огладил свою бородку, – но мне вот интересно, почему у тебя со Шталь такой антагонизм, хотя вы даже ни разу вместе не работали?

   – Чего у меня со Шталь? – помрачнел Михаил и оглядел беседку, в которой они расположились, точно выискивая ту ее составляющую часть, которую можно легко отломать и использовать в качестве ударного инструмента.

   – Антагонизм – это непримиримое противоречие... грубо говоря, – поспешно пояснил Слава, не без удовольствия посматривая на болтающее женское сообщество неподалеку. Михаил кивнул, тут же убрав с лица мрачное выражение.

   – А-а. Ну, я бы сказал... Нет, я определенно слышал ее голос, хотя...

   – Возможно, так и было, просто она звала тебя откуда-то очень издалека и ты слышал ее не ушами, а сердцем, – Слава переправил в рот кусок жареного мяса. – Возможно, у вас установилась некая внутренняя связь.

   – Нет у меня с ней никакой связи, – буркнул Михаил и прищурился, – хотя внешне она, конечно, ничего...

   – Миш, я тебе не о сексуальной связи толкую.

   – Тогда мне это не интересно, – – Михаил поднял вилку и крутанул ее между пальцами, – Дико ничего не слышать и никого не чувствовать. Ты сидишь рядом со мной, а я об этом сейчас понятия не имею. Хорошо, что у нас с тобой нет этого, э-э... антагонизма.

   – Надо нашим сообщить. Мы уже два часа с ними не связывались. Нам за это холку намылят!

   – Пусть! Не буду я ни с кем связываться, пока не пойму, в чем тут дело! Если это дом, то нужно вычислить, кто его сделал! А если это просто такое место...

   – Все может быть, – человечек поднял голову, разглядывая окна второго этажа. – Но мы обошли практически всю гостиницу. Мы смогли выйти обратно на улицу. Мы прогулялись до озер. Мы несколько раз были за воротами. Люди здесь вполне довольны. И двое при нас съехали – и без всяких проблем.

   – Это ничего не значит, – Михаил продолжал крутить в пальцах вилку. – Если б его дома забирали всех подряд, то представляешь, что бы началось? Они забирают только некоторых, только иногда... Я никогда не мог понять, зачем?

   – А ты понимаешь, почему некоторым из ножей так хочется отведать чьей-то крови?

   – Потому что в этом их предназначение. Потому что их сделали именно для этого, или тот, кто владел ими долгое время, внушил им, что они созданы исключительно для этого, или им просто понравилось то, что они однажды сделали, – Михаил подмигнул шествующей мимо девице в невесомом и почти незаметном сарафанчике. – Причин множество. Но дома обычно создают для того, чтобы в них жили.

   – Так может, его домам просто хочется себя заселить?

   – Посмотри туда, – Михаил коротким жестом указал на безлюдные терассы, опоясывающие дом. – По-моему, это единственное место, где мы еще не были.

   – Администраторша сказала, что там ремонт, – Слава отодвинул тарелку. – Да они и выглядят ремонтируемыми. К тому же не обязательно туда идти – достаточно заглянуть через перила. Там никого нет. Или думаешь, у них там тайные ходы?

   – Они пускают постояльцев и одновременно ведут ремонт. Это странно. Менять интерьер в середине сезона.

   – Я слышал, там был пожар. Или масштабная драка, – Слава взглянул на часы. – Или драка вместе с пожаром. В любом случае, что-то там было, и они их восстанавливают. Какой резон им закрывать гостиницу – мест, где посидеть, и так хватает.

   – Горелыми эти терассы не выглядят.

   – Значит, их уже почти отремонтировали, – сердито сказал Слава. – Миш, эти веранды просматриваются с любой точки! Давай вызывать остальных и не заниматься тем, в чем мы ничего не понимаем!..

   – Не нравятся мне они.

   – Разумеется, – змеиным голосом произнес человечек. – А десять минут назад тебе не нравилась эта беседка. А до этого – комната под номером шесть. Я понимаю, что ты пытаешься работать, но тебе каждую минуту не нравится что-то новое, и ты под этим предлогом влез во все немыслимые места в этой гостинице и уже дважды получил по физиономии! С твоим дедуктивным методом нас выселят отсюда прежде, чем мы успеем что-то понять! Детектив из тебя аховый!

   – Нечего на меня орать, – кротко заметил Михаил. – Тебя никто не заставлял со мной идти! Уже давно бы был у наших и закладывал меня по полной программе.

   – Я сейчас это и сделаю! Отдай мне рацию!

   – Нет. К тому же, я все равно ее выключил, – сообщил водитель с невинным видом, встал и неторопливо зашагал по дорожке среди цветов и ручейков. Слава, чертыхнувшись, нахлобучил на голову бейсболку и заспешил следом. Михаила он догнал, когда тот, остановившись на горбу крошечного мостика, облокотился на перила, прищуренными глазами глядя на четкий профиль гостиницы, рисовавшийся на фоне закатного неба.

   – Темнеет, ты бы не бегал по таким чащам, – язвительно сказал Михаил. – А то ищи тебя потом в хризантемах!

   – Думаешь, если ты будешь постоянно меня оскорблять, я изменю точку зрения на твои глупые действия?! – вскипел Слава. В этот момент возле мостика появилось новое действующее лицо, и Слава захлопнул рот. Новое действующее лицо было облачено в парео и зеленый купальный лифчик, являлось расплывшейся женщиной лет сорока и ступало весьма нетвердо. Действующее лицо поднялось на мостик, резким движением протиснулось между перилами на середину, отчего на мгновение вдавленный в перила Слава болезненно охнул. После чего действующее лицо шлепнуло одну голую руку Михаилу на плечи, другой оперлось на Славу, точно на тумбочку, и задушевно поведало:

   – Ох, мальчики, скукота-то какая!

   – Да уж, – пробормотал Михаил, пытаясь вернуть себе свободу. Женщина убрала локоть со Славиного плеча, отчего тот облегченно вздохнул, и обхватила Михаила уже обеими руками.

   – Пошли потанцуем! Наконец-то хоть один мужик в этой дыре!

   – Извини, подруга, – Михаил поспешно извлек ее руку из-под своей майки, – не сейчас. Может быть, потом.

   – Тю! – женщина обратила мутный взор на Славу. – Ой, хорошенький карлик! А ты танцуешь?

   – Я не карлик! – буркнул Слава. – Я просто низкий! К тому же, что скажет на это ваш муж, мадам?

   Женщина уставилась на свое обручальное кольцо так, словно не могла понять, что это такое, потом ухмыльнулась.

   – Ленька, что ли? Да плевать я хотела! Квасит где-то уже целую неделю, даже в номер не приходит, урод! Дождется, что я скоро съеду без него! Думает, я не знаю, не вижу... и с какими-то бабами!.. Что бы ты сказал, если б твой муж?!.. – она захихикала и замотала головой.

   – Думаю, он бы ничего не сказал, – Михаил наконец-то стряхнул с себя остатки объятий незваной собеседницы. – Он бы долгое время находился в шоке от того, что у него есть муж.

   Слава метнул на него свирепый взгляд, и в этот момент дама, как это часто бывает у изрядно выпивших людей, мгновенно перешла от игривости к глубокой депрессии и разревелась, роняя слезы в озерцо под мостиком. Слава озадаченно чертыхнулся, а Михаил, неожиданно азартно блеснув глазами, подхватил женщину под локоть, свел с мостика и усадил в одну из бесчисленных беседок. Проходивший мимо официант с пустым подносом немедленно свернул к ним и осведомился:

   – Проблемы?

   – Выпить! – потребовала дама сквозь рыдания.

   – Понял, – сказал официант и исчез. Михаил, ненастойчиво поглаживая даму по голым плечам, перегнулся к Славе, который смотрел недоуменно, сгреб за рубашку и шепнул:

   – Погоди, что-то тут есть! Поверь мне, у меня интуиция, я в бабах секу знаешь как?!

   – И знать не хочу! Отпусти, ее пот капает мне на брюки!

   – Подумаешь, цаца! – Михаил отпустил рубашку напарника, и тот сердито отодвинулся. В этот момент к ним подбежал уже другой официант и стремительно соорудил на столе натюрморт из фруктов, рюмок и большой пузатой бутылки коньяка, пояснив двум вопросительным взглядам:

   – Она всегда это пьет. Что-нибудь еще, Маргарита Семеновна?

   – Запиши на мой счет, – велела дама сквозь слезы. – Спасибо, Артем... Андрей...

   – Неважно, – услужливо сказал официант и удалился так же стремительно. Михаил щедро плеснул коньяка в рюмку, поднес ее даме, и та залпом проглотила коньяк словно воду, отчего Слава сморщился.

   – Так а что Ленька? – дружески спросил Михаил, тут же наливая ей еще, а заодно и себе. Маргарита, слегка повеселев, перестала орошать стол слезами и привалилась к Михаилу, одновременно сцапав не успевшего увернуться Славу за шею и притиснув его к себе, так что голова человечка оказалась у нее под подмышкой.

   – Ой, мальчики, такая сука, такая сука!..

   – Пустите! – просипел Слава. Михаил помог ему освободиться из-под дамской подмышки, после чего Слава вскочил, обошел столик и сел рядом с водителем, рассудив, что с этой стороны ему ничего подобного не грозит. Маргарита проглотила вторую рюмку, и ее редеющая депрессия сменилась бешенством. То и дело прерываясь на заглатывания новых порций коньяка, она поведала, что приехала в "Березоньку" с целью застукать мужа с одной из его постоянных любовниц – и застукала, после чего любовница была со скандалом выгнана из гостиницы, а сама Маргарита осталась с покаявшимся мужем, который, впрочем, уже на второй день страшным образом напился в баре с какими-то девицами, они снова поссорились, и вот уже неделю она его не видела. Вернее, как не видела – муж мелькал то там, то здесь – издалека, частенько в женской компании, иногда она, вернувшись в номер, обнаруживала там следы его недавнего присутствия, но вблизи Леонида Игоревича больше ни разу не видала, хотя уже не раз обыскивала гостиницу снизу доверху.

   – Ничего, он у меня получит! – бушевала дама. – Как только я его поймаю!.. да я его фирму!.. и его самого!.. Только днем видела эту суку на террасе – и опять с какой-то бабой! А пока дошла – он уже и сбежал!

   – Я думал, терассы закрыты, – удивился Слава. – Разве там не ремонт?

   – Я не знаю, что там, – Маргарита икнула. – Я туда ни разу не ходила. Но народ там сидит... а я не ходила. Не смогла дорогу найти. Они объясняли... но я не запомнила. Так и не нашла дорогу. Не лезть же мне с улицы через перила?! Я интеллигентная женщина!

   После этого заявления она издала булькающий звук, с удивительным для своего состояния проворством сорвалась с места и ринулась в заросли жасмина, откуда почти сразу же раздались громкие звуки прощания с коньяком и всем прочим, поглощенным Маргаритой Семеновной в последние часы.

   – Твое обаяние странным образом действует на женщин, – ехидно заметил Слава. – Похоже, в этот раз интуиция тебя подвела. Очередная банальная семейная драма.

   – Погоди, погоди, – сказал Михаил. – Кстати, ты хоть раз видел кого-нибудь на этих терассах?

   – Я не обращал внимания. Больше к персоналу приглядывался. Персонал самый обычный. Пошли отсюда, а?

   – И бросить женщину в таком положении? – возмутился Михаил. – Ты не джентльмен, Славка! К тому же мы из нее еще не все выжали!

   – Судя по звукам, выжимать из нее уже больше нечего.

   Михаил, фыркнув, подхватил несколько салфеток и скрылся среди жасмина. Через минуту вывел оттуда даму, имевшую слегка смущенный и сильно потрепанный вид.

   – Извините, мальчики! – она плюхнулась на свое место. – Что-то... не в то горло пошло. Ну, наливайте.

   – Господи, – потрясенно сказал Слава, – да вы прямо Лукулл!

   – Чего ты обзываешься?! – пророкотала Маргарита, хватаясь за рюмку и одновременно кося глазами на дисплей сотового, которым Михаил манипулировал перед ее глазами. – Что это такое?

   – Фотография.

   – Я плохо получилась, – Маргарита требовательно постучала рюмкой по столу.

   – Это не твоя, Ритуля. Глянь-ка на девицу. Ты ее случайно здесь не видела?

   Дама прищурилась, после чего узнавающе ткнула острым ногтем.

   – Да, вот эту точно видела!

   – Вообще-то, это я, – сердито сказал Михаил. – Левее смотри!

   – Ты всерьез думаешь, что она что-то видит?! – прошипел Слава, заинтересованно вытягивая шею. – Гляди-ка, это и вправду ты. А это Шталь? И Георгич? Слушай, а для антагонистов у вас вполне дружелюбный вид.

   – Просто мы были пьяные, – пояснил Михаил. – Это я в Нижнеярске фотографировал, после финала... сам не знаю, зачем.

   – А фотографии побольше у тебя нет? Она ведь даже пол не различает!

   – Между прочим, я все слышу, ты, короткий! – прогудела Маргарита. – Все я прекрасно... – она сползла Михаилу на плечо и умиротворенно прикрыла веки.

   – Раз ты такой спец, так используй свое обаяние на более трезвой дамочке! – Слава презрительно фыркнул. – Интуиция у него!..

   – Шатенку, – пробормотала Маргарита, не открывая глаз. – Ту, худую... Это она с Ленькой сегодня была... паскуда!..

   Михаил встрепенулся и резким движением придал даме вертикальное положение, после чего снова сунул ей под нос телефон.

   – Посмотри еще раз! Точно она?!

   – Конечно, – заверила Маргарита, не открывая глаз, и заснула окончательно. Михаил поудобней пристроил ее в плетеном кресле, встал, и в ответ на его взгляд Слава покачал головой.

   – Сам понимаешь, это ничего не значит. Да даже если б ты ей сейчас портрет Брежнева показал, она бы уверяла, что видела эту девушку.

   – Знаю, – Михаил медленно огляделся, – да и все равно портрета Брежнева у меня нет. Вот что – пока совсем не стемнело, прогуляюсь-ка я вокруг домика. Ведь на заднем дворе мы еще не были.

   – На заднем дворе сплошь клумбы и павлины, – Слава недовольным движением сдвинул бейсболку на затылок. – Мы ж на них сверху смотрели из окна! Все как на ладони, беседки – сплошной ажур, спрятаться негде.

   – Не хочешь – не иди. Без твоих лампочек от тебя все равно никакого толку!

   Слава изобразил на лице предельное аристократическое равнодушие, но его старания пошли прахом, ибо Михаил уже отвернулся, решительным шагом направился через густой красочный цветник, и человечек раздраженно заспешил следом. Вечер медленно густел, гостиница одевалась огнями, музыка обрела разноголосье, и павлинов, все еще покрикивавших в цветах, уже не было слышно. В некоторых беседках зажглись светильники, справа от гостиницы над озерцом вспыхнула гирлянда, осветив небольшую площадку со столиками и просыпав на колышущуюся поверхность воды десятки танцующих цветных вспышек.

   Они завернули за угол и на какое-то время потерялись в лабиринте дорожек, выложенных красноватыми плитками, и живой изгороди, очерчивавшей их причудливыми завитками. Миновали несколько прудиков, остановились возле обнаженной мраморной девушки, заключившую в объятия ствол небольшого мраморного дерева, и Михаил, задрав голову, пробормотал:

   – Сверху все это выглядело несколько иначе. И вот этой барышни, – он бесцеремонно похлопал девушку по мраморной ягодице, – что-то я не помню.

   – Думаю, это дриада, – Слава окинул статую взглядом знатока. – Мифическое существо, живущее на дереве.

   – Ну, при современных ценах на недвижимость не самый плохой вариант, – Михаил двинулся по кругу, оценивая анатомию мифического существа. – Хм, с такой бы и я пожил на дереве, правда, неудобно бы было...

   Он чертыхнулся, отпрыгивая в сторону, из-под его ноги с истошным мяуканьем стремительно метнулось гибкое серое тело, с треском вломилось в живую изгородь и пропало с глаз.

   – Тьфу ты, кошак! Терпеть их не могу! – Михаил сплюнул и вытянул шею, вглядываясь в темные ниши веранд, от которых они, плутая по дорожкам, как выяснилось, удалились на довольно приличное расстояние. – Ты кстати заметил, какая любопытная архитектура? Смотри, с улицы нельзя попасть ни на одну из этих терасс, разве что действительно махнуть через перила. Вроде и конструкция – всего-то несколько дощечек, а поди ж ты... Но что-то мне не попадался выход на эти террасы изнутри дома.

   – Во-первых, мы этот выход и не искали, – рассудительно произнес Слава, закуривая. – Во-вторых, это вовсе не несколько дощечек. Я бы сказал, что...

   – Там кто-то сидит, – перебил его водитель и весь вытянулся, словно учуявший след пойнтер. Слава тоже вытянулся, хотя толку от этого было мало.

   – Где? Я ничего не вижу!

   – Посадить тебя на плечо? – Михаил добродушно похлопал снова начавшего свирепеть напарника по его собственному плечу. – Ладно, ладно... Давай выберемся из этих зарослей. Вот же ж понасажали!

   Еще несколько минут они бродили среди кустарниковых завитков, обошли три фонтана и шесть клумб, после чего вновь встретились с каменной дриадой. Михаил ругнулся, после чего воровато огляделся и, убедившись, что поблизости не видать никого из гостиничного персонала, принялся с треском проламываться через изгороди, взяв прямой курс на гостиницу. Слава потрясенно всплеснул руками и заспешил следом, злым шепотом читая нотации об эстетизме, особенностях ландшафтного дизайна и последствиях разрушений частной собственности. Под конец его речи Михаил, не слышавший ни слова, остановился неподалеку от очередной беседки и указующе ткнул пальцем в сторону одной из ближайших террас. В неярком свете, за столиком сидел какой-то человек, и пока они смотрели на него, он налил себе полную рюмку водки, поднял ее и принялся разглядывать. Его рука ходила ходуном, и водка колыхалась, выплескиваясь на стол и на запястье человека, но того, казалось, это нисколько не волнует – он сидел и покачивал головой в такт легкой джазовой музычке. Еще один посетитель террасы спал за другим столиком, умостив голову на согнутой руке. Все выглядело вполне обыденно. Михаил сделал шаг вперед, и тотчас раздался уже знакомый кошачий вопль. Серый кот, выдернув хвост, ущемленный водительской ступней, пронесся по дорожке, вспорхнул на перила террасы и злобно зашипел, выгнув тощую спину и молотя пострадавшим хвостом себя по бокам.

   – Твою налево! – сказал Михаил, наклонившись, подхватил земляной комок и запустил им в кота. Комок угодил тому в лапу, кот развернулся и спрыгнул с перил. Его серое тело прочертило короткую дугу в неярком террасном свете. И исчезло.

   Слава, тихонько подпевавший джазовой песенке, замер с беззвучно приоткрытым ртом.

   Наружная стенка террасы была более чем ажурной – сквозь нее превосходно были видны ножки стульев и столов, ноги сидящих, причем пара из них была босой, и свисающая рука спящего с зажатым в пальцах окурком. Были видны цветочные кадки. Была видна смятая сигаретная пачка на полу. А вот кота, который сию секунду должен был приземлиться на этот пол, не было. Его не было видно и на стульях, и на столе, его не было видно даже парящим в воздухе. Его вообще не было. Он прыгнул. И не приземлился.

   – Куда кошак девался? – сипло вопросил Михаил. – Ты видел кошака?!

   – Разумеется видел! – огрызнулся Слава. – Он... прыгнул.

   – Прыгнул куда?! – Михаил быстро подошел к террасе и, вытянув шею, глянул через ажурную стенку, потом наклонился и посмотрел сквозь нее. Пошлепал ладонью по перилам и, когда это действие нисколько не привлекло внимания бодрствующего посетителя, громко сказал:

   – Мужик, слышь?! Эй, мужик!

   Сидящий не повернул головы, продолжая созерцать свою рюмку.

   – Либо глухой, либо в стельку, – констатировал Михаил и треснул по перилам так, что чуть не сломал их. – Эй!

   – Я бы на такие крики тоже не ответил, – Слава оттер его в сторону и вежливым голосом произнес: – Простите за беспокойство, не могли бы вы...

   Сидящий за столиком опрокинул рюмку в рот, уронил ее на стол и, отдуваясь, принялся ковыряться в сигаретной пачке. Михаил иронически ухмыльнулся, после чего рявкнул так, что колыхнулись листья росшей у террасы сирени:

   – Да мужик, твою мать!!!

   Сидящий дернул головой, повел глазами по сторонам, обернулся и уставился на Михаила так, словно это было какое-то диво. Ухмыльнулся, погрозил пальцем, после чего поднял рюмку, поставил ее вверх ногами и принялся задумчиво наливать водку в шляпку ножки. Михаил опять треснул по перилам и задал сидящему вопрос, который ежедневно задают друг другу бесчисленное множество людей:

   – Ты охренел?!

   Человек снова повернул голову и беззвучно зашевелил губами.

   – Он что – немой? – удивился Михаил.

   – По-моему, он спросил, как у тебя дела, – проинформировал его напарник.

   – У меня дела нормально, вот у него сейчас будет плохо!

   Сидящий как-то воровато огляделся и, пригнувшись, снова беззвучно зашевелил губами. Опять огляделся, словно за ним откуда-то наблюдало грозное око, после чего схватил бутылку и принялся поглощать ее содержимое прямо из горлышка.

   – По-моему, он сказал, позвоните в милицию, – Слава почесал затылок.

   – Совсем допился дядя! – Михаил ухватился за перила, и напарник тотчас вцепился ему в рубашку.

   – Погоди, что-то тут не так! По-моему, он совсем не немой! По-моему, это мы его не слышим. Ведь неспроста мы не чувствуем здесь свои вещи! Не лезь, мне это не нравится! Надо...

   – Мне это тоже не нравится! – Михаил легко стряхнул его. – А когда мне что-то не нравится, я с этим разбираюсь, понял?!

   Подтянувшись, водитель легко взлетел на перила, успев услышать, как оставленный напарник от души обозвал его идиотом, спрыгнул на пол и изумленно огляделся. Столики были сдвинуты в угол, составленные друг на друга, там же стояли стулья, да и выглядели они совершенно иначе. Исчезли оба пьяных посетителя, исчезли цветы в кадках и горшочках, и вокруг были только голые стены. В углу стояло железное ведро. На террасе царил легкий вечерний полумрак, а возле дверного проема сидел тощий серый кот и, с опаской поглядывая на Михаила, отчаянно чесал ухо задней лапой. Осталась только музыка, она по-прежнему играла где-то под потолком, но стала немного тише и теперь казалась призрачной. Слабо пахло краской и древесными стружками.

   – Так я и знал! – торжествующе сказал Михаил самому себе.

   Он обернулся, но перед террасой было пусто. Над перилами лениво колыхалось на вечернем ветерке какое-то диковинное растение с большими желтыми цветами, хотя Михаил отчетливо помнил, что до того, как он перемахнул через перила, на этом месте росла сирень. Да и сам двор выглядел немного иначе. Вроде так же, но иначе. Чуть-чуть.

   Михаил рванулся обратно к перилам, и тут кот, очевидно, выжидавший случая отомстить за пострадавший хвост, метнулся в том же направлении, и, поскольку кот оказался проворней, Михаил споткнулся об него и с грохотом обрушился на пол, по пути чувствительно приложившись ухом об ажурную стеночку террасы. Удиравший кот успел узнать от водителя много нового о себе самом и своих предках вплоть до древних времен, но вряд ли придал этому какое-либо значение. Михаил поднялся, держась за распухающее ухо, выглянул во двор и сразу же увидел Славу. Тот стоял неподалеку, возле другой кружевной пристройки и во все глаза смотрел внутрь.

   – Ты чего там делаешь? – прошипел Михаил. Слава обернулся и приоткрыл рот, потом вяло ткнул рукой в сторону перил.

   – Но ты ведь... А как?..

   – Стой там, я сейчас приду! – Михаил схватился за перила и одним прыжком перемахнул через них во двор. Но его летние туфли, которые должны были коснуться подошвами земли, стукнули о бетон, а вместо сирени перед водителем возникла целая пирамида из стульев, на которую он, не устояв на месте, и налетел, произведя грандиозный грохот.

   – Чем ты там занимаешься?! – раздраженно-испуганно спросил Слава, теперь стоявший точно перед перилами. – Откуда ты... Откуда это все взялось?! Этого только что не было!.. Вот что – лучше ты стой, а я иду к тебе!

   Он ловко подпрыгнул и, ухватившись за перила, подтянулся. Михаил с протестующим возгласом кинулся к нему, протянув руку, чтобы столкнуть напарника обратно вниз, но вместо Славы в его руке почему-то оказался цветок гибискуса. Славы же уже там не было – он, привстав на цыпочки, смотрел на Михаила из-за перил террасы по соседству, и вид у него был очень жалобный.

   – Стой на месте! – рявкнул Михаил. – Не двигайся – понял?!

   Слава коротко кивнул, и Михаил, отвернувшись от перил, бросился к дверному проему. Десять минут он бегал взад и вперед, несколько раз вновь перелезал через перила и успел побывать на множестве террас, находившихся в разных стадиях ремонта, но не нашел ни выхода, ни Славы, который каждый раз оказывался то ближе, то дальше, и с каждым разом его лицо становилось все более и более жалобным. Наконец Михаил остановился, злобно двинув ногой подвернувшийся ни в чем не повинный плетеный столик. Все так же где-то рядом играл джаз, и в саду, где уже прочно обосновался летний вечер, не было ни души. На ограде включили матовые светильники, и "Березонька" украсилась светящимся ожерельем. На выпуклые части мраморной дриады легли мягкие отблески.

   – Вызывай наших! – потребовал Слава, который вместе со своей террасой теперь находился через три террасы от Михаила. Водитель кивнул, стремительно охлопал себя по карманам и убито сообщил:

   – Я рацию потерял.

   – Чтооо?! – возопил напарник. – Олух, как ты мог ее потерять?!

   – Наверное, выронил, когда упал. Ладно, ничего, что-нибудь придумаю...

   – Ну, тогда нам точно хана! – Слава схватил себя за бейсболку. – Господи, ну почему я поехал именно с тобой?! Что мы теперь будем делать?!

   – А я тебе говорил стоять на месте! – огрызнулся Михаил, озадаченно скребя затылок. – Разберусь, дай мне минуту... Это ведь не значит, что у нас с тобой теперь этот... непримиримый антагонизм?

   – Ну что ты, конечно нет, – заверил его человечек. – Я просто тебя убью!

  * * *

   Нарыдавшись вдоволь, Эша забралась в "фабию". Ключи зажигания были в замке, и она попробовала завести машину. В гараже было место, где разогнаться – если повезет, может удастся протаранить стену и попасть... может, на улицу, а может и еще куда-нибудь. Но машина не оправдала ее ожиданий и заводиться отказалась. Не выдержав, Шталь стукнула ладонью по рулю и даже не стала извиняться. Предательница! Все вещи ее предали, а она-то им верила. Эша вылезла из машины, зло хлопнув дверцей, угрюмо оглядела безоконный гараж и поплелась обратно к двери, за которой осталась дама с плетеной мебелью. Она не удивилась, обнаружив, что за это время дверь успела закрыться. Двери в этом доме явно были себе на уме. Как и лестницы с коридорами. Все архитектурные детали гостиницы совершенно определенно состояли в коварном заговоре против постояльцев. Против некоторых постояльцев.

   Эша открыла дверь и невольно сказала: "Ой!"

   На нее пристально смотрела сидевшая на пороге незнакомой комнаты здоровенная черная дворняга. Дворняга была плешива, но упитанна, длинные уши стояли торчком, а на морде было очень недоброе выражение. Также дворняга была очень бородата. В спутанной бороде застряли два сигаретных окурка, а на шее был завязан ярко-красный кружевной лифчик. От дворняги почему-то пахло "Кензо" и коньяком, и в целом она походила на похмельного боцмана, вышедшего поутру из публичного дома.

   – Гр-р! – сказала дворняга, демонстрируя Шталь хорошо развитые зубы. Эша захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, мелко дрожа и ожидая штурма. Но никакого штурма не последовало. Выждав минут десять, Эша вновь осторожно приоткрыла дверь. Дворняга исчезла. Вместе с ней исчезла и незнакомая комната. Теперь за дверью был незнакомый короткий коридор с вишневыми стенами, оканчивавшийся столь же вишневой дверью, и из-за этой двери, конечно же закрытой, неслись очень обыденные и очень знакомые звуки. За дверью явно были люди. И эти люди явно наносили друг другу чувствительные удары.

   Эша в несколько прыжков оказалась возле двери и распахнула ее.

   За дверью была большая гостиная – множество мягкой мебели, множество столиков, шкафы с книгами и посудой и телевизор, по которому шел какой-то фильм. Одно кресло и два стула были опрокинуты, ковер в центре гостиной скомкан, и на ковровых складках в азартной драке каталось несколько человек, молотя друг друга, пол и подворачивающуюся мебель. На самой границе драки стояли двое мужчин и с интересом наблюдали. Тут же стояла уже виденная Эшей женщина в красном шифоне и негодующе кричала:

   – Прекратите! Сейчас же прекратите!

   Еще несколько человек, развалившихся в креслах и попивавших что-то из бокалов, поглядывали на дерущихся довольно равнодушно – казалось, что действие посреди гостиной происходит уже довольно давно и успело им изрядно наскучить. На диване, лежа ничком, визгливо рыдала какая-то девица. На другом диване, не обращая внимания на окружающих, страстно обнималась молодая парочка. В ближайшем к Эше кресле сидел не-родственник в полосатых шортах и смотрел телевизор. Он был единственным, кто обернулся к открывшейся двери почти сразу – секунд через двадцать.

   – А-а, давно не виделись! – не-родственник приветливо помахал и плеснул себе винишка. – Ну, как вообще дела?

   – Вы не хотите их остановить? – Эша кивнула на мельтешение лиц, тел и конечностей посреди комнаты. Не-родственник пожал плечами.

   – Не вижу смысла. Они все равно опять передерутся. Они постоянно дерутся. У них межнациональный конфликт, – Горбачев одним махом проглотил свой бокал и сунул в рот кусок сыра. – Конечно, меня беспокоит положение подобных вещей в современном мире... но с некоторых пор меня беспокоит то, что нам дают слишком мало закуски... хм.

   В этот момент шифоновая женщина тоже обнаружила появление Эши, всплеснула руками и кинулась к ней так стремительно, что Шталь дернула к себе стул и заслонилась им.

   – Что вы делаете? – озадаченно спросила женщина, притормозив.

   – Беру стул, – пояснила Шталь. – А что – нельзя?

   – Я вас помню, я видела вас недавно на втором этаже! – женщина попыталась вцепиться Эше в руку, но та поспешно подставила стул, и пальцы женщины сомкнулись на его спинке. – Вы знаете, где здесь выход?! Мы с Леной, – она указала на рыдающую девицу, – не можем найти выход! Глупость какая-то! Мы целые сутки тут бродим! Мы даже свою комнату найти не можем! Кого ни спросим, никто не знает! Все пьяные! Вы знаете, как отсюда выйти?!