Текст книги "Говорящие с... (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 68 страниц)

   – Если б я сошел с ума, – Олег Георгиевич, наклонившись, оперся локтями о сто-лешницу, и в его сузившихся глазах блеснуло что-то недоброе, – я не стал бы ничего вам предлагать. Я бы приказал вам. Я бы вас заставил. Поверьте мне, я бы сумел это сделать.

   Эша тоже наклонилась вперед.

   – Вы полагаете, что после всего, что мне довелось пережить, я испугаюсь бизнес-мена со злыми глазами и антипохмельным наперстком?

   – А разве я вас запугиваю? – Ейщаров улыбнулся. – Я вам предлагаю. Более того, я вас прошу. Разумеется, я пойму, если вы откажетесь, и это никак не повлияет на на-ши замечательные рабочие отношения. Это очень опасное дело. Более опасное, чем все, что было до сих пор.

   – Спасибо за откровенность! – Эша ногой отодвинула со своего пути табуретку и нервно заходила по кухне. – Знаете, я все понимаю – если существуют подобные Го-ворящие, их действительно лучше как можно быстрее посадить в какой-нибудь по-греб. Но мне и того сумасшедшего хватило по уши! А вы мне предлагаете еще мак-симум трех, минимум одного! Да я с ними в жизни не справлюсь!

   – Господи, да разве я прошу вас с ними справляться? – удивился Ейщаров. – Един-ственное, что от вас требуется, это узнать, на кого показывать пальцем. Между про-чим, я и раньше не просил вас ни с кем справляться. Я просил вас найти и сообщить, но вместо этого вы каждый раз ухитрялись так повернуть ситуацию, что кто-то не-пременно ощущал потребность вцепиться вам в горло! Что в магазине бытовой тех-ники, что в ювелирном, что в парикмахерской, что в прочих местах – вы же везде ка-вардак устроили! Знаете, Эша, на вашем фоне вся эта история с Говорящими как-то блекнет!

   – Это комплимент, Олег Георгиевич, – озадаченно спросила Шталь, – или вы опять пытаетесь сказать мне какую-то гадость?

   Позабытый Михаил издал нечто среднее между бульканьем и хихиканьем, и Ей-щаров с легким раздражением простецки осведомился, не желает ли Михаил полу-чить в ухо прямо сейчас? Михаил пробурчал, что не видит никакого повода для осу-ществления этого действия и принялся сосредоточенно вкручивать окурок в пепель-ницу. Эша недоуменно приподняла брови. Отношения между нанимателем и шофе-ром казались ей все более странными. Они не были похожи на отношения начальни-ка и подчиненного, не очень походили они и на родственные. Ей вдруг подумалось, что так могли бы вести себя старые боевые друзья. Но Ейщаров не ассоциировался ни с чем боевым. Михаил же ассоциировался исключительно с трактором и водкой.

   – Мы искали их и раньше, – Ейщаров встал, теперь глядя совершенно равнодушно, – но до сих пор безрезультатно. Мы даже не знаем, какого они поколения. Обычные люди не могут их найти. Говорящие – тоже. Либо они их успевают учуять раньше, либо...

   – Не нужно давить на мою гражданскую сознательность! – злобно сказала Эша. – Я... Послушайте, что изменилось? Почему вы пришли с этим ко мне именно сейчас?

   – Потому что раньше мы узнавали обо всем слишком поздно, когда все уже закан-чивалось.

   – Ясно. И как давно ваш объект получил первую угрозу?

   – Четыре дня назад. И, насколько мне известно, он ни за что не заплатит.

   – Вы знакомы?

   – Да и довольно хорошо, так что у меня есть возможность направить вас в его не-посредственное окружение с отличными рекомендациями. Запомните, все, что от вас требуется – это наблюдать! – Олег Георгиевич неожиданно совершенно не по-джентельменски погрозил Шталь кулаком, и она внимательно этот кулак осмотрела. – Не лезть даже в самом крайнем случае. Только узнать – кто. Просто наблюдайте, ждите, пока все не закончится. Никаких активных действий!

   – То есть, – изумилась Эша, – даже если его будут убивать на моих глазах, мне про-сто стоять в сторонке и документировать происходящее?

   – Именно.

   Она прикрыла глаза и задумчиво произнесла:

   – Так-так. Ну и фрукт вы, Олег Георгиевич!

   – Отложим пока ботанику, – Ейщаров сунул ей под нос бумаги. Эша неохотно взя-ла их, пролистала и, широко раскрыв глаза, пролистала еще раз, после чего с негодо-ванием воззрилась на невозмутимое лицо нанимателя.

   – Меня – вот к этому?! Да тут же... да он же... Простите, Олег Георгиевич, но в каком качестве я попаду в его окружение?!

   – В качестве ведьмы, конечно.

   – Э-э... Что?

   – Этот человек за последние годы стал крайне суеверен, и наши Говорящие, с од-ной стороны, не могли бы найти лучшего объекта для запугивания, – пояснил Ейща-ров. – Они только не учли, что этот человек ни за что не отдаст своего – никогда. В эти четыре дня с ним уже произошло достаточно, и сейчас, насколько мне известно, он везде тщательно изыскивает колдуний и вещунов в большом количестве и так же тщательно их бракует. Смотрите, до чего он уже дошел, – Олег Георгиевич взял с хо-лодильника какую-то газетенку, развернул ее перед Эшей и ткнул пальцем куда-то в середину. – Вот.

   Эша наклонилась и старательно прочла:

   – "Требуются девушки. Обучим".

   – Правее, – сказал Олег Георгиевич.

   – "Состоятельный мужчина женится на некурящей девственнице".

   – Выше, – сказал Олег Георгиевич, и одновременно с этим Михаил встрепенулся.

   – Ух ты, где, покажи!

   – Ты что – некурящая девственница? А, вот! "Срочно требуются высококлассные специалисты в области белой и черной магии, экстрасенсы и ясновидящие. Высо-чайшая оплата по факту качества", – Эша бросила газету на стол, и шофер тотчас утянул ее к себе. – М-да, действительно его крепко прижало. Но я не ведьма, Олег Георгиевич. Уж тем более, не боевая. А вы говорите, он всех бракует.

   – Мое дело дать вам рекомендации, ваше дело – их оправдать, – отрезал он.

   – Но как?!

   – Придумайте Эша, – Ейщаров развел руками. – Вы же давно уже не беспомощны. Слушайте. Говорите. Этот человек любит вещи. Любит роскошь.

   – Намекаете на то, что там я буду постоянно ощущать повышенную опасность и из-за этого смогу болтать с его ботинками и чайными ложками? Кстати, какой мне дадут арсенал?

   – Если вы явитесь туда с арсеналом, вам оторвут голову невзирая ни на какие ре-комендации, – Олег Георгиевич сунул руку куда-то под стол и извлек небольшой сверток. – Впрочем, кое-что я вам дам, но после дела, извините, отберу. Эти вещи мы нашли недавно...

   Он аккуратно положил на столешницу дешевенький серебряный браслетик с по-темневшими звеньями, прозрачный пакетик, наполненный маленькими цветными шариками, и самую обыкновенную шумовку с растрескавшейся деревянной ручкой. Все трое склонились и несколько секунд смотрели на этот нелепый набор, после чего Эша мрачно сообщила, что чувство юмора Олега Георгиевича иногда принимает до-вольно странные формы. Но потом, заметив чуть напряженное выражение в глазах Михаила, подумала, что ее выводы были слишком поспешны.

   – С браслетом все просто, – Олег Георгиевич поднял украшение двумя пальцами и продемонстрировал его Эше. – Лучше всякого кофе и энергетических напитков. Дает способность не спать в течение шести дней без малейшего ущерба для организма. Потребность во сне просто отпадает, и никакой усталости при этом не ощущается. Носить обязательно на правой руке. В конце шестого дня непременно снять, иначе с наступлением седьмого дня ваш организм попросту развалится. Думаю, одного преждевременного старения вам хватило по уши.

   – Да уж, – подтвердила Шталь, глядя на браслет с опаской.

   – Для страховки не используйте его на всю катушку. Далее, – Олег Георгиевич по-ложил браслет и взял пакетик. Открыл его и чуть наклонил, – это, как видите, пласт-массовые шарики. Их здесь ровно двадцать девять.

   – Они метают молнии? – с надеждой спросила Эша, и он усмехнулся.

   – Нет, они совершенно безобидны, но могут быть довольно полезны. Сейчас я вам покажу...

   – Не надо, – попросил Михаил неожиданно жалобно. Ейщаров садистски усмех-нулся, перевернул пакетик, и шарики, блестя цветными боками, с веселым пересту-ком посыпались на пол и покатились во все стороны. Михаил и Эша мгновенно сле-тели со своих табуреток и кинулись торопливо собирать их, толкаясь и переругива-ясь. Ейщаров бросил пакетик, сел и закурил, с интересом наблюдая, как шофер и бу-дущая ведьма бок о бок азартно ползают по кухне во всех направлениях, стирая ко-лени, и кряхтят, извлекая очередной шарик из особо недоступного места.

   – Там, там, за плитой...

   – Вон туда синий покатился...

   – Красный под столом... воон там...

   – За холодильником... двигай, двигай!

   Ейщаров докурил сигарету до конца, когда Эша и Михаил, наконец, со скрежетом оттащили от стены холодильник и извлекли из-за него последний шарик. Бережно уложили его в пакетик к собратьям, плюхнулись на табуретки, взмыленные, запы-ленные и взлохмаченные, сердито посмотрели друг на друга, потом на Ейщарова, ко-торый выглядел очень довольным. Шталь тряхнула головой и изумленно уставилась на пакетик с шариками. Наваждение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Сейчас ей не было до шариков никакого дела, хотя секунду назад закатившийся за холодильник шарик казался катастрофой. Михаил негодующе чихнул.

   – Ничего себе! – протянула она. – Подождите, а вы почему не собирали?

   – Только тот, кто рассыпал шарики, не ощущает потребности их собирать, – пояс-нил Олег Георгиевич. – Прочие же не успокоятся, пока не соберут все двадцать де-вять. Так что, чем хуже местность, на которой вы их рассыплете, тем больше будет у вас времени на то, чтобы заняться своими делами. Одно условие: люди, которых вам нужно отвлечь, обязательно должны видеть, как вы рассыпаете шарики.

   – Ах, ну какая же полезная вещь! – сказала Шталь змеиным голосом, протягивая руку к пакетику, но Ейщаров накрыл его ладонью, спасая от хищно подкрадываю-щихся шталевских пальцев, и сунул в карман.

   – Отдам при расставании. Так, и, наконец, шумовка.

   – Пойду посмотрю, что там с машиной, – произнес Михаил, вскакивая.

   – Успокойся, на тебе я ее демонстрировать не буду, – Ейщаров взял шумовку, ощупал ее со всех сторон и протянул Шталь. Та послушно сделала то же самое и, не ощутив никаких аномалий, посмотрела на него вопросительно.

   – Совершенно обычная, но на кухне, все же, лучше не использовать. Не могу ска-зать, что она очень эффективна, да и удобна не слишком, но в критическом случае может пригодиться, – он кивнул на стол. – Ударьте по нему хорошенько.

   Михаил тотчас вместе с табуреткой отъехал к окну, Ейщаров тоже немного ото-двинулся, и Эше внезапно расхотелось делать шумовкой что-либо.

   – Смелее, – приказал Ейщаров, – только постарайтесь не стукнуть саму себя.

   Эша глубоко вздохнула, сжала зубы и с размаху шлепнула шумовкой по столеш-нице. Тотчас раздались треск, шипение, что-то полыхнуло, и Шталь, ахнув, выпусти-ла ручку шумовки, глядя на выжженный на столешнице аккуратный черный круг с белыми дырочками, курящийся струйками едкого сизого дыма.

   – С человеком будет то же самое, – Ейщаров поспешно подхватил шумовку, заме-тив нехороший блеск в глазах Эши. – Ее я вам тоже отдам при расставании. Более сильных вещей я вам дать не могу – мне ни к чему новые зараженные. Эти же вещи совершенно безопасны. Но не слишком увлекайтесь. На подобные предметы легко подсесть – вы уже в этом убедились.

   – А в чем принцип ее действия?

   – Таким способом она мстит тому, обо что ударилась, потому что ударяться ей не нравится.

   – Не понимаю. Логично бы было мстить тому, кто ударяет ею обо что-то.

   – Ну, – Ейщаров чуть прищурился, – она женского рода, и логика ей несвойственна.

   – Идиотский мужской стереотип! – буркнула Эша и уставилась в окно. Ейщаров встал и снисходительно потрепал ее по плечу.

   – Ладно, остальное обговорим по дороге. А пока ешьте, отдыхайте, собирайтесь. Кстати, чтобы обезопасить вас и...хм-м, дело, я рекомендую вас не только, как ква-лифицированную магическую даму, но и как своего близкого друга. Надеюсь, вы не против?

   – А... Оу, как интересно, – мурлыкнула Эша, подпирая подбородок ладонью и уст-ремляя на Олега Георгиевича шелковый взор. – Нет, нисколько не против.

   – Ладно, мы вернемся через полтора часа. Миша!

   Михаил обрадовано вскочил и устремился было вслед за Ейщаровым, но Эша, встав, окликнула его:

   – Миш, погоди-ка секунду.

   – Чего? – обернувшись, спросил шофер замогильным голосом.

   – Ты извини за сковородку, ладно? – пропела Эша. – Просто ты меня здорово на-пугал, и... ну, я разозлилась.

   – Бывает, – голос Михаила подобрел самую малость, теперь ассоциируясь с летним рассветом на кладбище.

   – Только твоя демонстрация... Ну, неправильно это, понимаешь? Не то ты выбрал. Вот тот влюбчивый плащ, который мне Олег Георгич показывал... Или мячик, кото-рый всегда возвращается. Или мебельные шутники Севы. Чашка, которая блондинок не любит. Даже эти цветные шарики, которые непременно хочется собрать... вот это... это все действительно здорово.

   Михаил окинул ее озадаченным взглядом, дернул головой, после чего явно не-охотно произнес:

   – Здорово будет, если не я создал этого козла. Вот что будет по-настоящему здоро-во. А сковородки в меня и раньше бросали.

  * * *

   Шталь, вступившая в огромную овальную комнату вслед за раздражающе фигури-стой горничной девицей, считала, что ее уже ничто не может удивить. Кричащая, да-же вопиющая роскошь, обрушившаяся на нее со стен особняка будущего "нанимате-ля" привела Эшу в состояние легкой дурноты. Снаружи дом выглядел хоть и массив-но, но довольно невзрачно, как и сам город Нижнеярск, напоминавший Шаю в ее худшие времена, а вот внутри все оказалось совершенно иначе, и уже в длинном ко-ридоре – среднеуровневой мини-копии рафаэлевских лоджий из Эрмитажа, Эше за-хотелось немедленно сбежать. Она не горела желанием встречаться с хозяином особ-няка. Более того, ей было отчаянно страшно. Ейщаров предупредил ее, что Колтаков – человек довольно простой в обращении, и, чтобы завоевать его расположение, ей лучше всего просто вести себя естественно. Но это Ейщаров спокойно выносит ее ес-тественность. А этот... не понравится ему что-то, возьмет, обидится да и застрелит. Если судить по его делу, в девяностых он поступал именно так.

   Вздохнув и одной рукой придерживая сумку-торбу на боку, в которой покоилась шумовка, а другой сжимая в кармане пакетик с шариками, Эша перешагнула через порог и немедленно по щиколотку утонула в пушистом серебристом ковре. Девица за ее спиной прикрыла дверь, и Шталь вздрогнула от легкого щелчка, потом, удерживая на лице вежливую улыбку, спокойно оценила комнату и ситуацию. Комната, как и все прочее, была роскошнейшей, с гобеленами, витражами, картинами и статуями, и казалось странным, что нигде не видать смотрителей, оградительных барьеров и пре-дупреждающих табличек.

   Ситуация была так себе.

   С десяток хорошо одетых мужчин, в большинстве своем полнотелых, как-то очень прямо сидели в золоченых барокковских креслах, возле стены стояло еще несколько мужчин, помоложе и постройнее, и все они внимательно смотрели в центр комнаты, где человек лет сорока в спортивных штанах и черной майке отрабатывал приемы русского боевого искусства на другом человеке. Второй человек, таких же габаритов, как и сидящие, и так же хорошо одетый, играл в этом поединке роль исключительно пассивную – его роняли, перекидывали, бросали, поднимали и били по различным местам. Избиваемый не пытался защищаться, а только издавал болезненные возгла-сы. Время от времени его противник останавливался и сердито говорил:

   – В платок сморкнись, в платок! И плюй туда же! Вот только закрови мне на ковер, падла!

   В сторону Шталь никто даже не взглянул, и с минуту она стояла незамеченная, глядя на происходящее во все глаза. Потом возмущение пересилило страх, и она, шагнув вперед, громко сказала:

   – Извините, что прерываю, но мне нужен Владислав Ильич!

   Человек в спортивных штанах, как раз поднимавший с пола за отвороты пиджака своего бессловесного оппонента, обернулся, разжал пальцы, и тот безвольной грудой шмякнулся на ковер.

   – Это я, – сообщил он, приветливо улыбаясь. Черты его лица были грубоватыми, резкими, устремленными куда-то вперед, и Эша подумалось, что в целом его лицо походит на прыжок с обрыва. С левой стороны это лицо слегка опухло, на подбород-ке темнел длинный горизонтальный порез, а близко поставленные глаза смотрели с предельным подозрением. – Эша Шталь? Извините, у нас тут неожиданно небольшое производственное совещание. Не возражаете?

   – Ну что вы, пожалуйста, – кротко ответила Эша и поспешно села на ближайший стул, мысленно торопливо вспоминая, каким путем она сюда пришла. Человек все-таки сгреб противника с пола и, напоследок отвесив ему, на взгляд Шталь, вполне даже деликатную оплеуху, прошипел:

   – Теперь-то уяснил, надеюсь?! – он отпустил его, отчего второй участник совеща-ния вновь рухнул на пол – на этот раз с явным облегчением. Владислав Ильич отвер-нулся, взял полотенце у подошедшего охранника, вытер лицо и руки и швырнул по-лотенце обратно. Эша, не сдержавшись, заметила:

   – У вас, наверное, большая текучесть кадров?

   – Раньше – да, – тот вздохнул как-то сентиментально, – но сейчас – ни-ни. Это, – он кивнул на лежащего, – так... иногда. Люди старой закалки лучше всего воспринима-ют только старые методы. Значит, вы подруга Олега? Да, были у нас кое-какие общие дела... да. Эша Шталь... интересно. Вы еврейка или немка?

   – Мое происхождение касается только меня, – дерзко ответила Шталь. Колтаков вдруг резко развернулся и торжественно обвел рукой сидящих, чуть ли не задевая их носы торчащим указательным пальцем.

   – Вот! Вооот! Учитесь! Прямолинейность, искренность и наглость – вот чего вам не хватает для нормальной совместной работы! Изворотливость, замалчивание и сдержанность хороши с другими, но вы же и со мной, и между собой постоянно как шакалы! А потом, когда что-то выясняется, бегать уже поздно! Смотрите – девицу, как она решила, оскорбили, она и огрызнулась, причем сразу же! Лучше всегда гово-рить как есть. Конечно, нет никаких гарантий, что вам за это ничего не будет, – он за-думчиво посмотрел на поднимавшегося с ковра человека, – но за правду и пострадать не грех, а?! Учитесь! Зюзя, встань и покрасней!

   Один из сидящих, необъятный мужчина, не столько одетый, сколько завернутый в светлый костюм, послушно встал и покраснел, прочие же с внезапным интересом принялись изучать взглядами убранство комнаты. Высказанная Владиславом Ильи-чем жизненная концепция их явно не воодушевила.

   – Как дела у Олега? – поинтересовался Колтаков. – Когда-то мы неплохо порабо-тали вместе. Вы приглядываете только за успехом его бизнеса или и за здоровьем тоже? – он подмигнул Эше.

   – Извините, но я не вправе обсуждать подобные вопросы, – нервно ответила Шталь. – Профессиональная этика.

   – Вежливая обтекаемость тоже бывает полезна, – заметил Колтаков и снова обер-нулся, – а не то, что ты устроил на прошлой неделе! Сейчас не те времена! Зюзя, встань и покрасней!

   Зюзя встал и покраснел.

   – Сядь. Не желает ли барышня немного накатить?

   – Желает, – поспешно сказала Эша. Колтаков отошел к мозаичному столику, нажал какую-то кнопочку, дверь отворилась и в комнату вступил худощавый человек с желчным выражением лица.

   – Сережа у нас лучший в городе, – задушевно поведал Владислав Ильич, – так что можете заказывать хоть под настроение. А можете и попросту.

   Человек чуть развернулся и взглянул на Эшу, словно утонченный питерский ис-кусствовед на деревенских экскурсантов.

   – Хорошо, – та задумчиво посмотрела на потолок, расписанный ангелочками и по-луобнаженными девами. – Мне что-нибудь рассветное, чуть меланхоличное, не слишком легкое, свежее, и ни в коем случае никакой мяты.

   – Ага, – удовлетворенно сказал Сережа и вышел. Взгляды сидящих, приклеившие-ся к Шталь, стали настороженными, а Колтаков опустился в кресло и молча уставил-ся в витражное окно. Человек, получивший выговор, поднялся с пола, как ни в чем не бывало кивнул остальным и, прихрамывая, покинул комнату. Молчание продолжи-лось, и Эше вновь стало не по себе. Она недоумевала – неужели хозяин дома собира-ется обсуждать столь личное дело в присутствии всех этих людей?

   Вернулся Сережа и подал бокал на подносике. Эша осторожно отпила прохлад-ную бледно-розовую жидкость, оказавшуюся с легким мускатным привкусом, и про-бормотала:

   – Очень уж ранний рассвет.

   – Хм! – сердито сказал Сережа и удалился. Эша отпила еще и огляделась, ища куда поставить бокал, в тот же момент один из охранников поднес к ней изящный столик на гнутых ножках, водрузил его рядом и вернулся на свое место. Колтаков встал, за-думчиво прошелся по комнате, после чего остановился за стулом Шталь и положил ладони ей на плечи, отчего она вздрогнула и со стула чуть не спрыгнула.

   – Разумеется, мою проблему мы обсудим с глазу на глаз, – тихо произнес он рядом с ее ухом, – но прежде я должен убедиться, что вы вообще стоите того, чтоб с вами ее обсуждать. Олег сделал мне одолжение, прислав вас, и я уверен, что он не стал бы подсовывать мне какое-нибудь барахло, но, во-первых, не думаю, что Олег такой уж специалист, а я в таких, как вы, крепко разбираюсь. А во-вторых, – Владислав Ильич повысил голос, – безграничное доверие куда может привести? – аудитория ответила внимательным безмолвием. – Правильно – в могилу! Вот! Воот!

   Зюзя встал и покраснел.

   – Я тебя не просил, – заметил Колтаков. – Впрочем, это было своевременно.

   Эша махом отпила половину содержимого бокала.

   – Что именно Олег вам обо мне рассказал?

   – Что ваш дар сложно определить какими-либо рамками, что вас нельзя торопить и что у вас это... как бы... просто бывают наития, – Эша спиной почувствовала его улыбку. – Я не собираюсь вас торопить, но для нас для всех будет лучше, если б ваше наитие произошло как можно быстрее, – он обошел стул и встал перед Шталь. – Кста-ти, охрана, проверявшая вас, сообщила мне интересную деталь. Зачем вы принесли с собой шумовку? Вряд ли вы перед тем, как идти сюда, вы забежали в посудный мага-зин.

   – Это мой амулет.

   – Шумовка? – Колтаков вздернул брови. – Такого я еще не видел. Чего только не приносили... но шумовка в качестве магического предмета... Ладно, начинайте. Вон сидит ваш материал, – он кивнул на прочих присутствующих. – Меня не трогать.

   Эша, окончательно решившая, что Ейщаров своей смертью не умрет, встала, сде-лала несколько шагов на негнущихся ногах и остановилась перед кресельным полу-кругом. Охрана придвинулась ближе, Колтаков же, напротив, отошел подальше. Си-дящие смотрели на нее во все глаза, но большинство взглядов были довольно скеп-тическими, массивный же Зюзя и вовсе ухмылялся во весь рот. Шталь прошлась взад-вперед, прислушиваясь к ощущениям. Из ощущений были только страх, нервоз-ность собственного талисмана и холодная злость на Ейщарова. Так же в кармане сла-бо "бормотали" шарики, которым хотелось на свободу, а от шумовки исходило что-то упреждающее.

   – Ну что там у вас? – раздался позади голос Владислава Ильича, и Эша злобно по-вернулась.

   – Черт!

   – Ой, извините, – он покачал развернутыми ладонями. – Извините, извините.

   – Вы будете делать пассы? – насмешливо спросил один из сидящих. – Разговари-вать с хрустальными шариками, закатывать глаза... Влад, это смешно. Разумеется, я уважаю твое увлечение всем необычным, но эта... Да она выглядит, как...

   Эша застыла, зацепившись взглядом за его правую руку, потом, не оборачиваясь, спросила:

   – Можете ли вы гарантировать мне безопасность после демонстрации на ваших людях.

   – Вы – женщина моего хорошего партнера, и вы находитесь в моем доме, – с хо-лодком ответил Колтаков. – Это – лучшая гарантия безопасности.

   – Я могу говорить при всех что угодно?

   – Разумеется.

   – Красивое кольцо, – сказала Шталь, пристально разглядывая золотой перстень с небольшим рубином, украшавший указательный палец насмешника. – Вы позволите?

   Тот презрительно фыркнул, стянул перстень с пальца и вручил ей. Эша покатала кольцо на ладони, осторожно провела пальцем по рубиновым граням и протянула кольцо обратно.

   – Сколько у вас уже эти жуткие головные боли – лет пятнадцать? – она, на всякий случай, отступила на шаг. – А ничего не помогает, да? Только по ночам голова не бо-лит – вы ведь на ночь снимаете кольцо, правда?

   – Чего? – озадаченно буркнул владелец перстня, слегка побледнев.

   – А кольцо не ваше, а? Вы его забрали – для рубина это уже плохо. Вы его сняли с трупа – еще хуже. Кольцо очень старое, и примерно полвека принадлежало одному и тому же человеку. Он часто играл в нем на рояле, а еще вокруг него всегда были ве-щи. Много вещей – красивых, дорогих. Они появлялись, уходили, появлялись дру-гие... Возможно, он был антикваром. И он был болен, очень болен. Кольцо стало его частью, и забрав его через кровь, вы забрали себе и болезнь. Этот камень, в конце концов, вас доконает. Он очень этого хочет. Он был привязан к старику. Вас он нена-видит. Кстати, ему проломили голову – это тоже немаловажно. Можете заморозить кольцо в воде – это поможет на пару месяцев, но не больше.

   Владелец перстня, побелев окончательно, взвился с кресла, и Шталь предусмотри-тельно отскочила, но напрасно – возле него тотчас оказались двое охранников и с си-лой вдавили обратно в кресло. Колтаков подошел, деликатно отодвинув ее со своего пути, и наклонился, схватившись за ручки кресла.

   – Коля, это уж не о Серовском ли она говорит?

   – Влад, да это бред! – завопил тот. – Влад, да ты что?!

   – И на головную боль, сколько я помню, ты постоянно жаловался.

   – Влад, это же смешно! Что ты слушаешь какую-то левую бабу?! Мы сколько лет с тобой... Да такое подстроить – раз...

   Колтаков резко встряхнул коллегу вместе с креслом.

   – А говорил, все сдал! А гайку, значит, прикарманил?! В то-то время, когда на-скребали, чтоб наших вытащить... Ну ты и сука!..

   – Влад, да...

   – Твое счастье, не до тебя мне сейчас! – Колтаков протянул руку. – Давай сюда!

   Коля безмолвно отдал кольцо, яростно поглядывая на Эшу. Владислав Ильич брезгливо бросил его на столик и повернулся, скрестив руки на груди.

   – А теперь, мамзель, быстренько продемонстрируй что-нибудь еще, чтоб я разуве-рился в том, что ты родственница Серовского и попросту опознала колечко.

   – Конечно, – Эша отвернулась от ошеломленно-недобрых взглядов, решив, что де-монстраций на людях Колтакова ей хватит по уши. Она сама не знала, что потянуло ее за язык. Перстень, лежавший на столешнице, прожигал ее своим рубиновым гла-зом. Он был полон ненависти. Нет, бессмысленно пытаться его исправлять. Никто и никогда уже не сможет носить его безнаказанно.

   Шталь обошла комнату, разглядывая мебель, и, наконец, остановилась перед изящным стульчиком с сиденьем обтянутым розовым с золотом атласом. Это был очень забавный стульчик. Не творение и собеседник Севы, но, тем не менее, очень забавный.

   – Мне нужен человек с оружием, – сказала она. – Не обязательно с огнестрельным, сойдет и нож.

   Колтаков кивнул одному из охранников.

   – Подойди к ней.

   – Зачем? – настороженно спросил тот, но увидев выражение лица Владислава Иль-ича, неохотно приблизился к Шталь и остановился, глядя на нее весьма враждебно.

   – Пока у вас есть оружие, вы не сможете усидеть на этом стуле.

   Охранник, не сдержавшись фыркнул и посмотрел на хозяина. Тот кивнул, и ох-ранник, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень презрения, опустился на стул и тут же по непонятной причине свалился с него на ковер. Эша не сдержала мстительной улыбки – что ж, ей одной падать со стульев?! Охранник поднялся, злоб-но что-то пробормотал и снова попытался сесть на стул, на этот раз придерживая его руками, но стул вдруг словно сам по себе качнулся назад, ухитрившись поддать ох-раннику передними ножками, и на этот раз они оба повалились на пол. Из аудитории донеслись смешки. Охранник снова поднялся и вернул стул в прежнее положение. На этот раз на его лице было отчетливое бешенство.

   – А вот без оружия можете сидеть сколько угодно, – заверила Эша, отступая. ох-ранник посмотрел на Колтакова и, подчинившись его кивку, извлек из-под пиджака пистолет, положил его на софу и очень осторожно опять опустился на стул. И остал-ся сидеть на нем, непонимающе моргая.

   – Или это гипноз, – сказал чей-то голос, – или они сговорились заранее!

   – Я ее впервые вижу! – огрызнулся охранник, озадаченно ощупывая под собой стул. Колтаков потер затылок.

   – Очень интересно. А она хороша, а? Так, встреча выпускников закончена. Уби-райтесь отсюда. Вы тоже, – он махнул охране. Через несколько секунд комната опус-тела, и Эша, плюхнувшись обратно на свой стул, проглотила остатки коктейля, ощу-щая потребность как минимум еще в паре таких бокалов. Ейщаров убьет ее, когда уз-нает про такие демонстрации! Хотя, чем демонстрация его же собственного Говоря-щего была лучше?!

   – Как ты это делаешь? – Колтаков опустился на стул напротив, и Эша сердито брякнула бокалом о столешницу.

   – Откуда я знаю?! Этого было достаточно, чтобы понять, что я не фальшивка?! Или требуется что-нибудь еще?! Владислав Ильич...

   – Влад, – поправил он ее, потирая подбородок. – Честно говоря, я даже не понял, что ты делаешь.

   – Просто иногда мне вдруг становится что-то известно. О человеке, о предмете... Я не знаю причин и следствий. И я не знаю, что на самом деле с вашим стулом.

   – М-да, – Колтаков покосился на столик, где свирепо поблескивал перстень. – Ты ведь понимаешь, кто я?

   – Ну, после всего, что здесь прозвучало, сложно этого не понять.

   – И ты ведь понимаешь, что в твоих же интересах не болтать об этом, – он упреж-дающе поднял палец. – Я слово сдержу, не беспокойся. Просто предупреждаю, – Кол-таков откинулся на спинку стула. – Сейчас я бизнесмен...

   – Сейчас вы все бизнесмены, – язвительно заметила Шталь и с трудом сдержалась, чтобы не втянуть голову в плечи. – Мы не могли бы перейти непосредственно к де-лу? У вас, конечно, очень здорово, но у меня дома куча неразрешенных вопросов, старушка мама и всякие другие родственники.

   – А ты хамишь, – отметил Колтаков.

   – Да, – горделиво сказала Эша. – Давайте о деле.

   Это предложение произвело с Колтаковым неожиданную перемену. Он съежился на своем стуле и, уткнувшись подбородком в сплетенные пальцы, зловещим шепотом поведал:

   – Меня прокляли.

   – Не стоит делать поспешных выводов, – Эша постаралась придать лицу глубоко-мысленное выражение. – Во-первых, это не обязательно проклятие. Во-вторых, су-ществует целая классификация проклятий, и, возможно, вам досталось какое-нибудь совершенно вяленькое проклятие. В третьих, еще не факт, что оно действует. А в четвертых, уверены ли вы, что вообще что-то происходило?