Текст книги "Говорящие с... (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 68 страниц)

   – Я не в этом смысле! Просто я все время... – он продемонстрировал свой бокал, – ну я уже говорил. Мне нужна помощь... чтобы добираться до своей комнаты. А то по вечерам... я вечно не могу ее найти. Вот хоть вчера я тут ходил, ходил, ходил, ходил, ходил, ходил, ходил... – Леонид Игоревич прервался и жадно глотнул из бокала, после чего продолжил, – ходил, ходил, ходил, ходил, ходил...

   Эша протянула руку, схватила его бутылку, отчего собеседник пугливо дернул головой, привстала и плеснула вина в его опустевший бокал.

   – Спасибо! – с чувством выдохнул он и разом бокал ополовинил. – Так вот, так и не нашел. Заснул где-то на диване. Очень неудобный был диван... или это потому, что я проснулся на полу, – он задумался. – Да может, я и заснул на полу...

   – Какой у вас номер? – спросила Шталь, и Леонид Игоревич зачем-то опустил глаза на свое полотенце.

   – Пятнадцатый.

   – Это прямо напротив лестницы.

   – Ну конечно, напротив лестницы! – иронично ответил он. – Как же! Это он сегодня напротив лестницы! А завтра он будет где-нибудь еще... Вернее, лестница будет где-нибудь еще... Хотя, может здесь несколько лестниц, черт его знает, – Леонид Игоревич победоносно вздернул указательный палец, чуть не ткнув при этом себя в подбородок. – Это мысль, надо посчитать лестницы!.. Такой большой дом, ничего здесь нельзя найти...

   – Вы б не пили столько, – заметила Шталь, и Леонид Игоревич обреченно махнул рукой.

   – Да как?! У них тут везде... халявные пузыри стоят, разве ж можно?.. Ну, в общем, если что – договорились. Пойду еще скупнусь в бассейне... дай бог его найти!

   Он встал и, прихватив бутылку, покачиваясь пошел к двери, по пути зацепившись за кадку с настурциями. В дверной проем Леонид Игоревич попал только с третьего раза, и когда дверь за ним закрылась, Эша еще долго слышала его тяжелое дыхание.

   – Пей – и дьявол тебя доведет до конца... – пробормотала она, постукивая кончиками пальцев по столешнице. Конечно, Леонид Игоревич находился в таком состоянии, что мог бы заблудиться даже сидя на скамеечке, но все эти разговоры про лестницы крайне не понравились Эше Шталь. Разве сама она совсем недавно не искала лестницу? И разве лестница не появилась потом в том месте, на которое она, Эша, таращила глаза минут пять и не видела ничего, кроме стены?!

   Ну, она, понятное дело, перегрелась.

   Леонид Игоревич вообще пьяный.

   Несколько минут она сидела неподвижно, напряженно проверяя свои ощущения. Ничего. Совершенно. Журчание воды, людские голоса за стеной, музыка... Вещи молчали. Их словно не было. Она снова тронула свой хризолит – просто камень. А вдруг он умер?! Вещи ведь тоже могут умереть.

   Ну да, и гостиный дом "Березонька" полным полон покойников! Ты сидишь на трупе, за трупом, и в руке у тебя тоже труп... Дожили, товарищ герпетолог!

   При чем тут герпетолог?!

   – Желаете что-нибудь еще? – вкрадчиво спросили сзади, и Эша невольно подпрыгнула на своей скамеечке.

   – О, Господи! Что вы так подкрадываетесь?! В следующий раз постарайтесь топать!

   – Хорошо, – услужливо ответил официант без всякой улыбки.

   – Нет, я больше ничего не желаю. Не подскажете, как мне попасть на озеро?

   – О, это очень просто! Для этого вам нужно вернуться в холл, выйти через парадную дверь и повернуть налево, пройти через аллею, потом будет розарий, обойдите его справа, повернете за беседку, мимо фонтана, там будут вторые ворота, а дальше охранник вам покажет, куда идти.

   – Действительно очень просто. Скажите, а этот... Леонид Игоревич действительно приехал сюда с женой?

   – Хм, – сказал официант, и в его непроницаемых глазах наконец-то промелькнул легенький живой блеск.

   – Нет, не "хм"! Ничего общего с "хм" это не имеет!

   – Я не знаю, – официант развел руками. – Я всего лишь официант.

   – Но вы же сказали ему, что не видели ее сегодня.

   – Я сказал ему лишь то, что он хотел услышать, – пояснил он. – Леонид Игоревич большую часть времени навеселе, и ему это нравится. А для нас главное, чтоб клиент был доволен. Так может, возьмете еще вина, пока бесплатно?

   – Я выгляжу, как человек, отчаянно нуждающийся в бесплатном вине? – холодно осведомилась Эша.

   – Я не это имел в виду.

   Эша равнодушно пожала плечами, встала и вышла, прикрыв за собой узорчатую дверь. Она прошла через несколько полуоткрытых галерей, теперь более внимательно приглядываясь к сидящим. Все они уже приняли изрядную дозу алкоголя, и большинство из них выглядели вполне довольными жизнью, но Эше попалось и несколько угрюмых лиц, одна из женщин ей показалась испуганной, а на паре столиков просто безмятежно спали. Минут пятнадцать она бродила по террасам, переходившим одна в другую, проклиная недотепу-архитектора, сделавшего из всего этого терассового лабиринта лишь один выход. Через несколько терасс Эша прошла несколько раз, так и не поняв, как это получилось, и в конце концов, когда она уже начала свирепеть и подумывать о том, чтобы попросту сигануть через перегородку во двор, новая дверка привела ее на папоротниково-хлорофитумовую терассу. Эша почти бегом выскочила в дверной проем и оказалась в холле. Натальи Викторовны уже не было среди пеларгоний, и телевизор бормотал что-то самому себе. На одном из диванчиков уютно расположился встреченный Эшей на лестнице человек, потягивал пиво из огромной стеклянной кружки и читал газету.

   – Нашли бассейн? – поинтересовалась Эша, проходя мимо.

   – Не-а, – ответил лежащий. – Пиво вот нашел. Прямо тут стояло. Оно ведь не ваше?

   – Нет.

   – Ну и ладно, – лежащий заслонился газетой, но тут же опустил ее. – А вы нашли?

   – Нет. Нашла только Леонида Игоревича.

   – А кто это такой?

   – Понятия не имею.

   – Это хорошо, – человек отхлебнул пиво и вытер с побитых сединой усов пену. – Хорошо, когда ничего не знаешь заранее. Я вон вчера пошел на озера, а оказался в сауне. Здесь ничего не знаешь заранее.

   – То есть, – Эша замедлила шаг, усмехнувшись, – если я хочу попасть на озера, мне нужно идти в сауну?

   – Я этого не говорил, – лежащий почему-то обиделся. – Кстати, если что, я Руслан. Руслан Горбачев, – он упреждающе поднял палец. – Я не родственник! Сразу говорю! Постоянно спрашивают! Никоим боком. Я не родственник!

   Эша отвернулась от не-родственника и продолжила было движение к двери, которая даже была чуть приоткрыта – мол, выходите когда пожелаете

  естественно, а ты чего подумала?!

  но тут же, передумав, развернулась и заспешила в сторону лестницы. Разумеется, перед тем, как идти на озера, нужно проверить, как там Бонни, и прихватить купальник...

   И убедиться, что все на своих местах. Например, ее комната.

   Коридор и дверь в ее комнату действительно были именно там, где она их и оставила. Все было на своем месте. Не на своем месте был только Леонид Игоревич, опасно раскачивающийся на последней ступеньке и что-то бормочущий себе под нос.

   – О Господи, это опять вы?! – он, к облегчению Эши, ухватился за перила. – Слушайте, не попадайтесь мне так часто, а то мне кажется, что я все время пьяный.

   – Но вы и так пьяный, – удивилась Шталь, вороша ключом в дверном замке.

   – Неправда! – заявил Леонид Игоревич, сделал несколько шагов и остановился перед дверью своего номера, после чего широко раскинул руки, точно хотел заключить эту дверь в объятия. – Даааа... не нашел я бассейн, жену тоже не нашел, но нашел свою комнату, а это уже что-то!

   – Поздравляю! – отозвалась Эша, открывая дверь.

   – Спасибо! – сердечно ответил собеседник, толкнул свою дверь и впал в номер. Дверная створка качнулась обратно, Эша хмыкнула, потом повернулась и подскочив к этой двери, распахнула ее.

   – Подождите, я хотела спроси...

   Она осеклась, изумленно оглядываясь.

   В открывшемся ее глазам пространстве не было никаких следов Леонида Игоревича. Более того, здесь не было никаких следов гостиничного номера. Она стояла на пороге пустой комнатушки, размером в пять квадратных метров, с обшарпанными стенами, потрескавшимся потолком и затянутым грязной паутиной мутным окошком, художественно украшенным мушиными мумиями. В одном углу лежала груда битых кирпичей, в другом валялась пустая банка из-под сардин. На одной из стен сидел большой таракан и смотрел на нее крайне неодобрительно.

   – Что за ерунда?! – пробормотала Эша и поспешно обернулась. Коридор был на месте, и по стене весело, вразнобой, скакали песочные лошади. Она снова повернула голову. Леонид Игоревич вошел сюда, это очевидно. Но куда он девался? Эша вытянула шею, заглядывая в банку из-под сардин, в которой, разумеется, искомого быть не могло, постучала по ближайшей стене, потом попятилась, и едва оказалась в коридоре, дверь в комнатушку захлопнулась без малейшего ее в том участия. Эша отпрыгнула, приземлилась на чью-то ногу, и позади болезненно взвизгнули.

   – Ой, простите!

   – Смотреть надо! – рыкнула женщина лет тридцати, одетая, вернее, раздетая в красный шифон. Стоявшая рядом с ней другая женщина, помладше, с заплаканным лицом, жалобно сказала:

   – Таня, а может, мы все-таки...

   – Не будь дурой! – отрезала та и поволокла подругу по коридору. Эша проследила, как они свернули к лестнице, глубоко вздохнула и решительно снова толкнула дверь, перед которой стояла. На этот раз та не поддалась. Эша грохнула в нее кулаком, почти сразу же за дверью что-то упало, она отворилась, и в проеме возник Леонид Игоревич – уже в зеленых плавках, которые явно были ему малы.

   – Вы где сейчас были? – сурово вопросила Шталь и вытянула шею, заглядывая за плечо открывшему. За плечом обнаружилась гостиничная комната – точь в точь, как ее собственная, только оформленная в желтовато-зеленых тонах и вместо азалий украшенная бегониями. – И где сейчас был ваш номер?

   Леонид Игоревич, едва ворочая языком, сообщил, что он и его номер были на своих местах и никуда не выходили, после чего отказался от дальнейшего участия в беседе по причине желания немедленно посетить туалет и захлопнул дверь так резко, что чуть не прищемил шталевский нос. Эша протянула руку и снова толкнула дверь, которая опять не поддалась. Потом она трижды сосчитала свой пульс, каждый раз получая иной результат. В четвертый раз Эша пульса не нашла вообще и вместо этого пощупала свой лоб. Лоб вроде бы казался горячее, чем должен был бы быть. Она глубоко вздохнула, после чего деревянно подошла к двери в свой номер и открыла ее. Села на кровать и попыталась подумать. Получалось плохо. Одно дело слышать что-то странное – это было уже вполне нормально. Но видеть то, чего нет на самом деле, и, соответственно, не видеть того, что как раз есть, это, извините, уже самые настоящие галлюцинации. Что-то было в вине... нет, лестницу она искала еще до обеда. Может, что-то подмешали в воду, которую она пила в беседке?

   А может все объясняется гораздо проще, и у нее действительно тепловой удар? Или солнечный? В чем, кстати, разница?

   Вторая версия требовала немедленного изыскания врача.

   Первая же версия требовала немедленного убегания.

   Но тут уставший и перегревшийся организм самозваного герпетолога выставил собственные требования, и Шталь, повалившись поверх покрывала, мгновенно уснула – может и не праведным, но очень глубоким и самым обыкновенным сном.

  * * *

   – Послать меня детектором! – Михаил зло хлопал ладонью по клаксону, отчего машина вторила ему столь же злобными гудками. – Ну, Георгич! Всякого ожидал, но такого!.. – он стукнул по приборной доске. – Я что – малохольный какой-то?! Я привык действовать! Ездить кругами, – его ладонь снова взялась охаживать руль, – и чего-то там ощущать – это не мое! Это, – он хлопнул по лобовому щитку, – может делать кто угодно! А у меня специфическая специализация!

   – Может, ты мне все это напишешь на бумажке, а я потом прочитаю? – сонно пробормотал полулежащий в соседнем кресле маленький человек и еще глубже надвинул бейсболку на нос. – И оставь машину в покое. Она-то здесь при чем? Кстати, если Костик узнает, что ты так грубо с ней обращался, то расстроится. А у него тоже специализация.

   – Костик в санатории загорает, ему хорошо! – буркнул водитель. – К тому же, он мне не указ. Он всего лишь зараженный, а вот я...

   – У нас нет иерархии, – заметил собеседник. – А если вздумаешь ее вводить, то тебе морду могут набить очень даже просто.

   – Просто во всем этом нет никакого смысла! Меня послали участвовать в операции, в которой я, на самом деле, вовсе и не могу участвовать! Я согласился на это лишь потому, что Георгич обещал никуда не уезжать из Шаи. А он что сделал?! Стоило нам уехать, он тут же помчался за Лжецом! Хорошо хоть взял с собой... но почему не меня?! А, дядь Слав, можешь объяснить?!

   – Я тебя старше только на пять лет, – человечек зевнул. – Еще дедулей назови!

   – Просто я не могу понять!..

   – Господи, что ж ты так орешь?.. – с тоской сказал Слава. – Изначально ведь сам согласился. Ну так все – сиди кури.

   – Мне бы делом заняться, так я тут катайся! – продолжал бушевать отставленный телохранитель. – Вон как Ольга с Костиком, так семейной парой в санаторий! Может, я тоже хочу семейной парой!

   – Как семейная пара мы будем выглядеть странно.

   – Вы, карлики, все такие остроумные?

   – Я не карлик! – оскорбился собеседник. – Сколько раз повторять?! Я просто низкий! Тактичности в тебе, Миша, как в бульдозере!

   – Зато пользы много, как и в том же бульдозере, – голос Михаил зазвучал очень вкрадчиво. – Слушай, я вот все хотел спросить – а тебе не мешает то, что ты...

   – В твоих же интересах не заканчивать свой вопрос, – предупредил человечек зловещим голосом.

   – А что ты сделаешь? Устроишь мне проблемы с освещением?

   – Я могу устроить тебе проблемы не только с освещением, и ты это знаешь. Ты ж сам меня ловил.

   – И поймал! – самодовольно отметил Михаил, съезжая с основной трассы.

   – Тебе просто повезло, – кисло ответил Слава и повернулся к нему спиной.

   – Ты, кстати, хорош дрыхнуть! Что мне – одному работать?! Я и так машину веду.

   – Я работаю! – Слава снова зевнул – протяжно, с подвыванием. – Я две ночи не спал! К тому же, меня в самолете укачало. Ты бы ехал помедленней.

   – Куда уж медленней? – Михаил, не удержавшись, тоже зевнул и воровато стрельнул глазами в сторону напарника – не заметил ли? – Уж не знаю, сколько еще ездить? Мы тут и так все объездили! Здесь этих гостиниц и санаториев, и прочего – как грибов! Не понимаю, где тут мальчишка усмотрел закономерность. Ну, допустим, все пропавшие незадолго до исчезновения останавливались где-то тут, трое даже в одной гостинице, но это еще совершенно ничего не значит.

   – Ты не хуже меня знаешь, что не так уж сложно устроить, чтобы документы человека, оказавшегося в одном месте, потом всплыли в совершенно другом, и вовсе не обязательно, чтобы их хозяин там находился на самом деле, – Слава сердито повернулся и потянулся за сигаретами. – Вероятней всего, что с людьми что-то должно было произойти сразу же после того, как они приезжали, чтобы никто из соседей не успел их запомнить. Но во всех заведениях, судя по проверке, полно народу. Уж кто-нибудь должен был что-то видеть. Не понимаю, как ему это удается? Ты ведь ловил Домового, может просветишь?

   – Если б было чем просвещать! – огрызнулся Михаил и невольно потер некогда простреленное плечо. – Я ведь его даже не видел. Темно тогда было, к тому же, это был его дом... Жуткое место, вот что я тебе скажу! Даже мне там было страшно. Я туда случайно угодил и... ну, в общем... – он поежился. – Повезло, что дом был не закончен. Не до конца он с ним сговорился. Так уж получалось, что ему почти никогда не удавалось закончить свои дома. И ведь самое обидное, что он может создавать нечто действительно очень хорошее. В Шае есть одно такое место.

   – Магазинчик для желающих заиметь ребенка? – Слава хмыкнул. – Как же, знаю! Моя сестра туда в очередь записана. Значит, Домовой бывал в Шае?

   – Не, магазинчик туда перевезли из Ростова, – водитель хихикнул. – Как вспомню... во дикая была операция! Но ничего нельзя было поделать – либо забрать магазин, либо снести. Он заражал. А после перевозки перестал – видно, смена...

   – Ростовские тетки вам этого не простят, – укоризненно заметил человечек. – Заражал? Но в Шае нет ни одного...

   – Не хочу говорить не эту тему, – Михаил помрачнел. – Единственное, что тебе надо знать – в его домах люди пропадают. Или с ума сходят. Нескольких человек так и не нашли. Дома пришлось снести.

   – А вам не приходило в голову, что этим, возможно, вы их убили? Тех, пропавших.

   – Зато больше туда никто не зашел, – свирепо ответил Михаил. – Да если б только... После того, как мы все...

   – Я не говорю, что вы сделали неправильно, – Слава успокаивающе похлопал его по плечу. – Значит, именно гостиница?

   – Место, открытое для добровольного посещения, – пояснил Михаил. – Чаще всего он делает это с маленькими гостиницами. Реже – с магазинами. Один раз это была почта, а другой – бюро по трудоустройству... но здесь, мне кажется, вряд ли есть бюро по трудоустройству. Водичку не подашь?

   Слава протянул ему бутылку теплой минералки, Михаил схватил ее и допил с жадным отвращением, после чего швырнул пустую бутылку на заднее сиденье и потребовал еще.

   – А больше нет, – сообщил напарник. – Я ж тебе говорил остановиться возле того магазина, так ты...

   В этот момент затрещала рация, и оба немедленно вцепились в нее, и каждый потянул к себе. Выиграл Михаил.

   – Ну, где этот гад окопался?!

   – Откуда я знаю? – удивилась рация женским голосом. – Ничего нет. Все периметры проверены предельно плотно. А у вас как?

   – Пусто. Обкатали всю округу. О заборы "Озерного" и "Березоньки" уже почти бортом тремся – ничего.

   – У "Озерного" нет забора, – проинформировала рация.

   – Это очень подозрительно, – Михаил, толкнув в плечо напарника, который, убедившись в отсутствии новостей, успел опять задремать, ткнул рукой в лобовое стекло. Слава поднял голову и из-под козырька бейсболки с сонным неудовольствием взглянул на показавшуюся среди берез ажурную ограду, увенчанную шарами светильников. – Зато у "Березоньки" с забором полный порядок, как и час назад. Я его уже видеть не могу!

   – Вам разрешено заходить внутрь. Начните с "Озерного", там уже начали проверку, а потом заберете остальных и займетесь гостиницей. Вдвоем туда не суйтесь!

   – Поучите меня еще!.. – пробурчал водитель. – А чего это на нас сразу два объекта?!

   – Миш, людей и так не хватает. Кстати, Шталь все еще не нашли.

   – Может, у нее просто телефон отключен?

   – Он не просто отключен, – рация хмыкнула. – Он словно вообще исчез. В общем, учтите это обстоятельство.

   – Хорошенькое дело! – возмутился Михаил, отшвыривая рацию. – Я согласился искать Домового, но я вовсе не подряжался искать эту взбалмошную девку, бросающуюся сковородками в ни в чем не повинных граждан!

   Слава сказал, что будь у него под рукой сковородка, он и сам давно бы уже бросил ее в некоего неповинного гражданина, после чего, посматривая на медленно проплывающую мимо ограду, принялся нажимать кнопки радио, и вскоре салон машины заполнил оглушительный музыкальный грохот.

   – О, "Ария"! – с удовольствием сказал человечек, откидываясь на спинку сидения. – Вещь!

   – Да ну, надоела уже! – Михаил тоже взялся за радио и выискал другую мелодию, не менее громкую. – Во, "Соната Арктика"! Вот вещь!

   Они сердито переглянулись, после чего принялись попеременно тыкать в кнопки, друг друга отталкивая. Через несколько секунд остановились, прислушиваясь к получившемуся результату.

   – "Катарсис", – сказал Слава.

   – "Катарсис"! – кивнул Михаил. Они удовлетворенно пожали друг другу руки, после чего водитель прибавил газу, решив не терять время возле ажурной ограды, и в этот момент человечек вдруг страшным голосом рявкнул:

   – Стой!

   Машина, вильнув, резко затормозила, впритирочку разойдясь с ближайшей толстенной березой, и Михаил, бросив руль, принялся в крайне громких выражениях описывать интимные отношения напарника с этой березой, которые начнутся прямо сейчас при непосредственном содействии самого Михаила.

   – Заткнись! – спокойно сказал Слава, открыл дверцу и спрыгнул на дорогу. Водитель еще несколько секунд по инерции бушевал в одиночестве, потом высунул голову в окно.

   – Куда тебя понесло?!

   Слава, отмахнувшись, враскачку подошел к углу ограды, из-за которой неслись тоскливые павлиньи крики, и остановился. С минуту он стоял неподвижно, пристально глядя на один из светильников на ограде, потом повернулся и взглянул на Михаила.

   – Что? – спросил тот одними губами, после чего, не выдержав, выскочил из машины и подошел к напарнику. – Что ты вытворяешь?!

   – И как я, идиот, раньше этого не заметил?! – с досадой шепнул Слава. – Хотя, может потому, что сейчас мы подъехали вплотную?..

   Михаил сказал, что полностью согласен с тем, что Слава идиот, ибо он мог только что очень красиво их засветить, но, по счастью, никого из Говорящих первого поколения там нет. Во всяком случае их точно нет снаружи дома.

   – А почему ты так в этом уверен? – скептически поинтересовался Слава.

   – Дурацкий вопрос! – буркнул Михаил. – Потому что я никого не чувствую. Если там кто и есть, так лишь зараженные. А ты разве кого-то чувствуешь?

   – В том-то и дело, что нет, – человечек огляделся и потянул его обратно к машине. – Извини, Миш, что я выскочил, как дурак... просто я такого раньше еще не встречал.

   – Это полный непрофессионализм! – надменно заявил Михаил и приподнял брови. – Чего не встречал?

   – Дуй в машину! – прошипел Слава. – Сматываемся отсюда и вызываем остальных!

   – Да в чем дело?! Я никого не чувствую! И ты...

   – Вот именно! – человечек, не сдержавшись, пихнул его в живот, не достав выше. – Никого! А меня?! Я-то здесь!

   Михаил на мгновение замер, после чего с чувством произнес:

   – Твою же ж мать!..

   – Специфический специалист! – язвительно проскрежетал Слава, забираясь обратно в машину, и тут от ажурного забора долетел легкий щелчок, и створки ворот со слабым жужжанием начали приглашающе разъезжаться в стороны.

   – Прекрасно! – кисло сказал Михаил, отпуская ручку дверцы. – Теперь, если мы сейчас мотанем, это будет подозрительно.

   – Другие вместо нас приедут, – прошипел человечек. – Садись давай! Если он там и тебя узнает...

   – Вообще-то в том доме было довольно темно... Знаешь что, езжай один! – Михаил резко развернулся и направился к открывающимся воротам. Слава схватился за рацию, но в ответ на свои взывания получил лишь один треск. Тогда он снова выпрыгнул из машины и, догнав Михаила, зашагал рядом, стараясь не отставать.

   – Что ты делаешь?!

   – Собираюсь заселиться! – буркнул водитель. – Сказал же уезжай!

   – Я на работе! – отрезал человечек. – Мишка, ты идиот! Нашел время для мести! Подумаешь, подстрелили его!.. Во многих стреляют! Ты все завалишь! Надо подождать остальных!

   – Остальных и так мало! Я лучше сам... Подстрелили – чепуха!.. Этот гад меня тогда напугал, а уж такого я не...

   – Так ты с самого начала, что ли, собирался... – Слава замолчал, глядя на показавшихся в воротах двоих молодых людей, внимательно осматривавших их сверху донизу, потом прошептал: – Ну и придурок же ты! Ладно, желал семейной парой, так сейчас ты ее получишь!

   Михаил сделал попытку оттолкнуть его обратно к машине, одновременно открывая рот для приветствия, и тут в пространстве между охранниками чудесным образом возникло некое длинноногое загорелое создание в канареечном костюмчике с глубоким вырезом. Создание доброжелательно улыбнулось и прощебетало:

   – Здравствуйте. Желаете отдохнуть? У нас есть свободные номера, прекрасные, удобные, с чудесным видом. Я Милена Сергеевна, администратор.

   – Шикарно, – сказал Михаил декольте администратора.

  * * *

   Иногда, когда снится сон, понимаешь не только то, что это сон, но и то, что он уже был раньше.

   Эша Шталь уже видела этот сон. Много раз.

   Она его ненавидела.

   Мутное потрескавшееся оконное стекло под ладонями было очень холодным, а ветер, развевающий волосы, очень горячим. Поезд, скрипя и раскачиваясь, тащился едва-едва, и мимо медленно плыли окна соседней электрички – старой, обшарпанной, грязной. Одно из окон плыло почти вровень, и за этим окном вновь, как раньше, стояла женщина, так же прижав ладони к оконному стеклу, и вместо лица у нее была лишь тень, и из этой тени на Шталь внимательно смотрели невидимые глаза, чего-то ожидая, жаждая.

   – Как же мне это надоело! – сказала Эша и отвела взгляд, а потом резко повернулась в сторону, готовая отразить нападение сгустка мрака с танцующими в глазницах синими искрами – ведь он всегда кидался на нее именно в этот момент и чего-то там требовал.

   Рядом никого не было.

   Она снова посмотрела в окно. Женщина-тень исчезла.

   Более того, исчезла и сама электричка. За окном не было ничего, кроме бесконечных песчаных барханов. Из одного бархана торчал, наполовину уйдя в песок, здоровенный рейсовый автобус с разбитыми окнами. Задние колеса беспомощно висели в воздухе. Автобус выглядел очень печально и одиноко.

   – Такого раньше не было, – пробормотала Эша. – Надо на досуге перечитать дядюшку Фрейда.

   Она отвернулась от окна и поняла, что пропала как раз не электричка. Пропал поезд, в котором она ехала – ехала в каждом из этих идиотских снов. А электричка была вокруг – старые, побитые временем диванчики, грязные окна, некоторых не хватало. Одно, свежевыбитое, зияло острыми осколками. Везде стояли или просто валялись вещи – пакеты, сумки, бутылки с водой, какие-то тряпки. В дальней части вагона от стенки к стенке была протянута веревка, и на ней совершенно обыденным образом висело белье – платья, брюки, чей-то лифчик. По проходу, подчиняясь качке вагона, катался взад-вперед малиновый мячик. На деревянном сиденье ближайшего к Эше диванчика стояла синяя спортивная сумка, очень похожая на сумку Полины, которую та постоянно везде возила с собой... но нет, сумка Полины была старой, потрепанной, эта же выглядела совершенно новой.

   – Поля? – все же зачем-то воззвала Эша в горячую вагонную тишину.

   – Ее здесь нет, – негромко произнес рядом знакомый голос. Вздрогнув, Эша обернулась и увидела Олега Георгиевича, сидевшего на диванчике, тяжело привалившись к спинке, и смотревшего на нее воспаленными, невероятно уставшими глазами. Одетый лишь в потертые, с прорехами джинсы, небритый, грязный, он отчего-то выглядел моложе, чем тот Ейщаров, которого она знала. Старые шрамы на запястьях обратились в свежие, едва-едва начавшие подживать раны, а из нескольких глубоких порезов на груди обильно струилась кровь.

   – Господи, что с вами случилось?! – испуганно воскликнула Шталь, кидаясь к бывшему начальнику, но тут в проходе между диванчиками возник-таки знакомый сгусток мрака и вцепился ей в шею, глядя танцующими в глазницах синими искрами.

   – Оно мое! Отдай!

   – Уйди – не до тебя! – прошипела Шталь, яростно отталкивая от себя нападавшую – и оттолкнула. Сгусток мрака застыл, опуская руки – похоже, чрезвычайно удивленный.

   – Шталь, какого черта ты здесь делаешь?! – сказал Ейщаров привычным раздраженным голосом. – Тебя здесь никогда не было! Думаешь, чего я тебя уволил! А ну-ка, живо отсюда!

   Женщина-тень, метнувшись, снова протянула жаждущие руки, и Эша, в ответ вцепившись в нее, яростно затрясла. Женщина-тень, женщина-мрак, искроглазый призрак... кто бы она там ни была, оказалась невероятной легкой и странно мягкой на ощупь, и с каждой секундой, что Эша ее трясла, становилась все легче и все мягче. Шталь встряхнула противницу в последний раз и вдруг обнаружила, что сидит посередине разворошенной кровати, накрепко вцепившись в ни в чем не повинную подушку. Ругнувшись, Эша подушку отшвырнула и повалилась на спину. Веселенький сон, ничего не скажешь. Вероятно, сказываются стресс от увольнения и недавних событий...

   Кстати, о недавних событиях.

   Сев, она огляделась, прислушиваясь к себе. Самочувствие, вроде бы, было вполне нормальным. Вещи вокруг по-прежнему были лишь вещами, и хризолит на шее – самым обыкновенным хризолитом. Свет солнца, лившийся в открытое окно, слегка поблек, и чувствовались недалекие шаги подступающего вечера. Эша, все еще зевая, сползла с кровати и подошла к стоявшему в углу номера холодильнику, на который раньше не обратила внимания. Открыла его и хмыкнула. Холодильник был доверху забит пивом и легким недорогим вином. Одна из винных бутылок была открыта, и на нее Шталь взглянула с особенной досадой.

   – Не гостиница, а вотчина Диониса, – пробормотала она и неохотно потянула бутылку к себе, но тут же поставила ее на место, задумавшись. Сон не шел из головы. Идиотский сон. Он и раньше был идиотским, а теперь, когда в него без ее разрешения зашел бывший начальник, стал еще более идиотским. Неужели эти шрамы на его руках действительно когда-то были такими жуткими ранами? Ну и поделом ему! Бросил несчастную девушку в глуши, к тому же еще и уволил!

   Бедный, наверное было очень больно – такие ужасные раны!..

   Нет, ну какое ее дело?!

   С вами все будет в порядке, Эша Шталь. Ага, конечно! С ней уже все не в порядке!

   Захлопнув дверцу холодильника, Эша подошла к окну и, выглянув в него, увидела неспешно въезжающий в гостиничный двор черный джип. Рядом с джипом шла девица в желтом костюме и, пересмеиваясь с кем-то в окошке, рукой указывала направление. Джип свернул на небольшую стоянку, где, под навесом, стояло с десяток машин, и его передние дверцы распахнулись. Из одной выбрался маленький человечек в бейсболке и немедленно закурил, оглядываясь по сторонам. Увидев же того, кто покинул машину с водительской стороны, Шталь даже подпрыгнула на месте от изумления. Если водитель прибывшего джипа не был ейщаровским хамом-телохранителем Михаилом, то она не была Эшей Шталь. А она-то, неблагодарная, ругала Олега Георгиевича. Наверное, они нашли в "Озерном" ее машину и приехали за ней. Слава богу!

   – Миша! – не выдержав, закричала Шталь, почти наполовину высунувшись из окна. – Мииишка!

   Михаил, к ее негодованию, повел себя возмутительным образом. Он не только не поднял головы, но даже не подал виду, что слышит ее, самозабвенно болтая с желтокостюмной девицей. Неужто до сих пор злится из-за несчастной сковородки?

   – Мишка! – снова завопила она, и Михаил, неторопливо идущий среди цветочных островков, по-прежнему никак не отреагировал. Вместо того, чтобы искать ее в окне, он протянул руку, ткнул в направлении шествовавшего мимо павлина и что-то сказал своему маленькому спутнику. Тот, между прочим, тоже не заинтересовался тем, кто и где так истошно орет? А может, они приехали за ней инкогнито? Секретная операция. И Миша сейчас вовсе и не Миша, а какой-нибудь Вениамин Илларионович. Она вон, например, вообще герпетолог.