Текст книги "История всемирной литературы Т.5"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 105 страниц)

РАЗДЕЛ СЕДЬМОЙ

-=ЛИТЕРАТУРЫ СРЕДНЕЙ АЗИИ И КАЗАХСТАНА=-

ВВЕДЕНИЕ

В XVIII в., как и в предыдущие века, на территории Средней Азии обитали народы с различным культурным уровнем. Одни (таджики и узбеки) имели в прошлом богатую городскую культуру, в том числе развитую литературу, лучшие представители которой пользовались мировой славой (персидско-таджикские классики Фирдоуси, Омар Хайям, Джами, узбек Навои), другие (туркмены, каракалпаки, казахи и киргизы) вели кочевой образ жизни, у них развивалось прежде всего устное народное творчество. Различные общественно-социальные условия определили и различный уровень грамотности. Литературными языками были таджикский (фарси) и чагатайский (среднеазиатский тюркский литературный). Более тесный контакт поддерживали между собой узбеки и таджики, культура которых формировалась идентично. Преобладающее большинство поэтов обоих народов были двуязычными. Это объяснялось в первую очередь социально-экономической общностью и контактно-генетическими связями между ними.

В XVI—XVII вв. межфеодальные распри привели к созданию двух самостоятельных ханств на территории, заселенной узбеками и таджиками, – Бухарского и Хивинского; в XVIII в. выделилось еще Кокандское ханство. Все три ханства враждовали между собой. В первой половине XVIII в. пагубными были и опустошительные набеги иранского завоевателя Надир-шаха (убит в 1747 г.). Некогда пышные дворы эмиров начали терять свое значение как литературные центры. Только в Хорезме со столицей в Хиве (Хивинское ханство), где проживали главным образом туркмены и узбеки, творили видные поэты Средней Азии XVIII в.

В литературе Средней Азии и Казахстана во второй половине XVII в. и в XVIII в. заметное место занимает эпический жанр дастан. В персоязычной литературе дастаном назывались поэмы и сказания, сложенные на пахлевийских наречиях Ирана доисламского периода, дошедшие до нас в отрывках или переложениях на фарси. Известно, что большинство этих дастанов было сложено и на территории Средней Азии. Следовательно, жанр дастана для среднеазиатских народов (особенно для аборигенов Туркмении, Таджикистана, Узбекистана) не был чем-то привнесенным извне. С приходом тюркских племен на территорию Средней Азии (с VI по XVI в.), хотя этнический состав населения и изменился, тесные культурно-экономические связи с Ираном продолжались. Так, в Средней Азии и Казахстане наряду с дастанами на тюрко-огузские темы («Шасенем и Гариб», «Зохра и Тахир», «Юсуп и Ахмет», «Гороглы», «Алпамыш» и др.) создавались и дастаны, сюжеты которых заимствованы из литературы на языке фарси («Шабахрам», «Мелике Диларам», «Гуль и Санубар», «Лейли и Меджнун», «Фархад и Ширин», «Юсуф и Зулейха», «Хюрлига и Хамра» и др.). Жанр дастана получил широкое распространение и в Закавказье, и на Ближнем и Среднем Востоке.

Дастан по типу творчества делится на литературный и народно-поэтический; по содержанию – на героический эпос, героико-фантастический, романтико-приключенческий и романический (так называемый «народный роман»). Сюжеты дастанов, как правило, заимствовались из письменной эпической литературы на языке фарси, реже – арабском и индийских языках. Так возникло много прекрасных дастанов в XVII—XVIII вв. в Средней Азии и Казахстане: «Юсуф и Зулейха», «Рустам-наме», «Варка и Гюльшах», «Синдбад и Лабшакар», «Гюльджамиля», «Чахар дарвиш», «Тути-наме» и др. К этой же группе относятся переложенные в дастан поэмы великого Навои – «Лейли и Меджнун», «Фархад и Ширин». Немало также произведений с сюжетом из истории ислама: «Абумуслим-наме», «Баба Ровшан», «Ибрахим Адхам», «Сайкал-наме», ряд кысса о подвигах Али, зятя Мухаммада, и др.

Романические литературные дастаны назывались также кысса или хикая (повесть, рассказ). Они приходили в устную литературу благодаря городским кыссаханам. Очень часто дастаны переписывались кыссаписцами и распространялись в рукописях; со второй половины XIX в. рукописи размножались ксилографическим способом. Книгохранилища многих стран Ближнего, Среднего Востока и Средней Азии сейчас располагают большим числом такого вида изданий.

Традиция кыссаханов и кыссаписцев – древняя. В средневековых городах (в том числе Средней Азии) культивировалось два вида литературы: эпическая и лирическая поэзия, развивавшаяся прежде всего при дворе шаха и в резиденциях аристократической верхушки (она распространялась в рукописях и была почти недоступна для ремесленного и других слоев городского населения), и адаптированная эпическая литература, авторов которой установить теперь трудно. Она читалась на сборищах в городских чайханах и базарах.

Непременным условием кысса была доступность для восприятия аудиторией, которую составляли торгово-ремесленная публика и трудовая прослойка города. В XVII—XVIII вв., когда так называемая дворцовая поэзия в Средней Азии пришла в упадок, кысса обрела большую популярность и в дворцовой среде: кыссаханы своим искусством услаждали слух правителя.

Романические дастаны можно назвать повестью о разлученных влюбленных. Действующие лица этих дастанов – шахи, ханы, везиры, их сыновья и дочери. Герой, как правило, ведет ожесточенную борьбу за свое право свободно любить и свободно жить. Лишь после долгих и мучительных переживаний и испытаний ему удается соединиться со своей возлюбленной.

Основной сюжет дастана развивается традиционно: завязка, описание событий, кульминация и развязка. Характеры действующих лиц статичны. Шаблонна и завязка произведения: падишах и его везир договариваются, если у них родятся дети разного пола, поженить их, далее идет рассказ о рождении детей, их воспитании; затем внезапно умирает или падишах, или везир, оставшийся в живых нарушает клятву (иногда причина разлуки влюбленной пары – межплеменная вражда). Особое место в дастане отведено положительному герою. Он – выразитель основной идеи произведения. Его личность и все его действия идеализированы. Герой преодолевает невероятные препятствия, совершает необыкновенные походы, исполняет, казалось бы, неисполнимое.

Дастаны по форме могут быть поэтическими или прозаическими, но у тюркоязычных народов часто в прозаическую ткань сюжета инкорпорируются поэтические монологи действующих лиц в форме лирического стиха.

Такова в общих чертах характеристика одного из популярнейших жанров литературы народов Средней Азии и Казахстана в XVII—XVIII вв. Героический дастан наиболее популярен в Средней Азии, он создается и исполняется и по сей день у всех народов региона. В настоящее время усилиями ряда узбекских, туркменских, таджикских, каракалпакских, киргизских, казахских фольклористов записано огромное количество текстов от сказителей (только на узбекском языке – более 200 текстов). Многие из записанных эпических памятников являются общим достоянием всех народов, заселяющих рассматриваемый регион; например, героический эпос «Алпамыш» имеет версии у узбеков, таджиков, каракалпаков и казахов («Алпамыс»), героико-романтический эпос «Гёроглы» – у туркмен, узбеков, таджиков, каракалпаков, казахов; народная повесть «Юсуф и Ахмед» – у узбеков, туркмен, каракалпаков и т. п.

Иллюстрация: Хосров на пути в Армению видит купающуюся Ширин

Миниатюра из кашмирской рукописи XVIII в.

Ленинград. Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина

Вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции киргизы не имели письменной литературы, но у них существовала многовековая традиция устно-поэтического творчества. Оно весьма разнообразно по жанру; здесь и погребальные песни (причеты-кошок), и поминальные (джоктоо), и пастушеские (бекбекей), и любовно-лирические, и крупные эпические произведения. Особое место в поэтическом творчестве киргизов занимали и продолжают занимать и в наши дни состязания песенников (айтыш). Этот вид поэтического творчества широко распространен также среди казахов и каракалпаков (айтыс). В этих состязаниях принимают участие несколько поэтов-импровизаторов, сочиняющих на определенную тему. В прошлом существовали состязания, восхваляющие баев, а также состязания кордоо, в которых, наоборот, высмеивались баи и манапы (духовные лица).

Главное место в литературном наследии киргизского народа занимают мифы, сказки, басни, предания, поэмы, сатирические произведения.

Героический эпос киргизского народа, получивший окончательное оформление в XVII—XVIII вв., помимо монументального эпоса «Манас», представлен рядом других эпических произведений («Табылды батыр», «Джаныш и Байыш», «Курманбек», «Кедейхан», «Эр-Тештюк» и эпические поэмы «Олджобой и Кишимджан», «Коджоджаш», «Жаныл-Мырза»). Все эти эпические памятники имеют любовные и сказочно-фантастические сюжеты.

Героический эпос «Манас» содержит свыше полумиллиона стихотворных строк и является самым объемным произведением в мире. «Манас» – это созданный веками памятник духовной культуры киргизского народа, бережно сохраненный в устной форме его сказителями, называемыми манасчы, но отдельные сказания из «Манаса» знает почти каждый киргиз. «Манас» складывался на протяжении веков и отразил многовековую историю киргизского народа, начиная с родо-племенных отношений и установления феодальных отношений, кончая периодом упадка и разложения феодального строя, хотя по стилю изложения многовековая история киргизов как бы сжимается до нескольких десятков лет.

Основными мотивами «Манаса» являются воспевание мужества главного героя – Манаса – и его ближайших соратников, прославление их доблести и отваги, описание многочисленных битв и сражений во имя защиты Родины, а также доблестных походов с целью отвоевать занятые врагами земли.

Героический эпос «Манас» – монолитное стихотворное произведение – передается речитативом. Наиболее древние пласты эпоса содержат анимистические представления людей с описанием волшебно-фантастических героев и событий, характерных для первобытнообщинного строя. На последующих этапах развития эпос постепенно трансформируется и его основной герой – батыр – приобретает функцию феодала со всеми присущими ему атрибутами. В более поздних частях эпос отображает батальные сцены, имеющие историческую основу – борьбу киргизов с калмыцкими племенами, входившими в Великое ойратское царство (XVI—XVIII вв.). Эти же события составляют основу многонационального среднеазиатского эпоса «Алпамыш», казахского и каракалпакского эпоса «Кобланды». Каракалпакский эпос «Кырк-Кыз» («Сорок девушек») вобрал в себя помимо этих событий и борьбу против иранского завоевателя XVIII в. Надир-шаха.

В XVIII в. в литературу Средней Азии и Казахстана включается творчество акынов и жирау – у казахов, киргизов и каракалпаков, шаиров и бахши – у туркмен и узбеков, хафизов – у таджиков. Эти певцы-импровизаторы были профессионалами, находились на службе биев (баев) и ханов, а некоторые из них служили в отряде последних батырами и одновременно ближайшими их советниками. Песенное творчество многих казахских акынов и жирау типологично творчеству поздних поэтов, служивших при дворах Бухарского, Кокандского, Ферганского, Хивинского ханств и писавших на тюркском (джагатаи) и фарси. Их творчество близко к книжной поэзии, поэтому многие жирау (XV—XVIII вв.) считаются, например, у казахов и каракалпаков зачинателями письменной литературы. Однако их произведения распространялись исключительно изустно. Исполнители обладали феноменальной памятью и из поколения в поколение передавали эти произведения в неизменной форме. Их «вмешательство» в текст своих предшественников было не более чем «вмешательство» переписчиков рукописей поэтов-классиков. Благодаря подобной школе сказительства до нас дошли имена и произведения многих поэтов-импровизаторов, в том числе XVIII в. Их творчество ныне составляет золотой фонд литературы туркмен, узбеков, казахов и каракалпаков.

Духовная культура среднеазиатских народов была единой в рамках ислама. Первая ступень – начальная конфессиональная школа (мектеб), где вплоть до конца XIX в. преподавание вели исключительно духовные лица; учащиеся получали весьма скудное образование: детей обучали только чтению, письму и редко толкованию религиозных текстов. Но даже такое ничтожное приобщение к культуре было доступно лишь немногочисленной обеспеченной прослойке общества. Следующей ступенью образования было медресе (более высокое конфессиональное училище). Медресе в пределах Средней Азии и Казахстана были в Самарканде, Бухаре, Хиве, Коканде, Ташкенте, Семипалатинске. Учиться в медресе мог или материально обеспеченный человек, или тот, кто получал помощь мецената. Книга, даже в рукописной форме, была большой редкостью. До нас не дошло, например, ни одной рукописи-автографа туркменских поэтов, хотя туркменская литература в XVIII в. достигла очень высокого уровня. Сочинения наиболее выдающихся поэтов (например, Махтумкули) собраны в антологии, составляемые преимущественно в Бухарском, Хивинском, Ферганском и других ханствах.

В Средней Азии проявились во всем многообразии взаимодействие литературы и фольклора, с одной стороны, и взаимосвязи литератур различных народов – с другой. Соседние народы – таджики, узбеки, туркмены и др. – на протяжении всей истории поддерживали между собой теснейший контакт, способствовавший общности их духовной и материальной культуры при сохранении, разумеется, национальной специфики каждого народа.

*Глава первая*

ТАДЖИКСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Таджикская литература XVIII в. развивалась в основном на территории двух ханств Средней Азии – Бухарского и Кокандского.

Несмотря на неблагоприятное для поэтического творчества время (последствия междоусобных войн), наследие ряда поэтов первой половины XVIII в. представляет определенный интерес.

В их творчестве вместе с налетом эпигонства прослеживаются лучшие демократические традиции прошлого – отражение в поэзии негативных сторон бытия, что соответствовало духу и идейно-эстетическим вкусам времени.

Часть поэтов первой половины века вышла из ремесленной городской среды (Сафаи был кожевником, Саидходжа Насафи – садовником, Ризаи – писцом), что наложило существенный отпечаток на их творчество. Так, Саидходжа Насафи в маснави «Багча ва бустан» («Садик и цветник»), воспевая землепашество и садоводство, расширяет диапазон поэтических тем и вызывает определенное уважение читателя к крестьянскому труду.

Начиная с середины XVIII в. на смену Аштарханидам приходит к власти Мангитская династия, при которой происходит существенная централизация правления в Бухарском эмирате и Кокандском ханстве, что в определенной степени стабилизирует экономическую и культурную жизнь этих районов. С этого времени, особенно с 60-х годов XVIII в., произведения на таджикском языке, несмотря на то что они по-прежнему создаются в различных культурных центрах, сливаются в единую таджикскую литературу.

Поэзия в целом продолжает развиваться в русле традиций. Однако для данной эпохи характерно большее сближение литературы с реальной действительностью и более отчетливо выраженное личностное начало. Характерным также является преобладание лирических жанров (газель, рубаи, кыта, мухаммас). Торжественная хвалебная касыда к этому времени потеряла свое значение как жанр. Возможно, одной из причин ее упадка является нарушение института меценатства: поэт, как правило, перестал получать материальную и духовную поддержку правителя, а значит, стал свободен от обязательного восхваления благодетеля.

В малых лирических жанрах этого периода отражены чувства, которые испытывает поэт как личность, его угнетенное и низкое социальное положение, его печаль и горе.

В 80-е годы Кокандское ханство превращается в самостоятельное государство, укрепляется и Бухарский эмират, литературная жизнь страны сосредоточивается в основном в этих двух политических центрах.

Но кокандские ханы (например, Умар-хан, который сам был поэтом и собрал вокруг себя литературный кружок) использовали литературу исключительно в политических целях – придворные панегиристы, приспосабливаясь к политическим задачам хана, отражали в своей поэзии лишь узкоместнические интересы и мелкое соперничество между Бухарским и Кокандским ханствами, стертыми, надоевшими гиперболами вознося до небес правление Умар-хана.

Однако в это же время писали поэты и другой ориентации, не связанные с двором. Они критически воспринимали действительность, в их творчестве были заметны демократические тенденции. В этом они солидаризировались с наиболее передовыми литературными кругами Бухары, культурная ситуация в которой отличалась от обстановки, сложившейся в Коканде.

Эмиры Мангитской династии были равнодушны к поэзии, поэтам и мало привлекали их ко двору. На территории Бухары литература большей частью развивалась вне двора, а в различных городах и провинциях. Она стала преимущественно выражением чаяний народа, примером чему могут служить маснави «Дахма и Шохон» («Усыпальница царей») Садика, «Зарбулмасал» («Пословицы») Гулхани, «Рубаят-и ирсалулмасал» («Рубаи, завершающиеся пословицей») Назила. Постановка проблем, художественная композиция и решение конфликтов в этих произведениях полностью соответствуют духу времени, миропониманию и литературно-эстетическим вкусам простого народа.

Другим заметным литературным явлением XVIII в. стало создание стихотворных произведений на двух языках: таджикском и узбекском. В XIV—XV вв. поэты тюркского происхождения писали, кроме родного языка, еще и на фарси, а в XVIII в. таджикские поэты (Садик, Хазик, Шавки, Мадан, Назил, Надим и др.) создавали стихи как на таджикском, так и на узбекском языках, обогащая одновременно сокровищницу узбекской литературы. Это литературное явление характерно для всех поэтов кокандской школы, но в меньшей мере – для творчества бухарских поэтов.

В XVII в. в таджикской поэзии определенное значение получает «индийский стиль». В XVIII в. оно возрастает благодаря влиянию персоязычного поэта Индии – Бедиля, в творчестве которого этот стиль нашел свое классическое выражение. Часть таджикских поэтов (Садик, Шавки, Хазик, Хасрат) развивала «индийский стиль» творчески, используя его возможности для отражения современной им действительности, другие лишь слепо подражали формальной стороне этой сложной орнаментальной поэзии.

Мирза Мухаммад Садик Мунши (1753/58—1819) родился в одном из районов Бухарского эмирата; по окончании медресе, в пору расцвета своего таланта, он был приглашен ко двору мангитских эмиров на должность секретаря (отсюда и звание мунши – писец). Садик Мунши был жизнерадостным, доброжелательным, остроумным человеком. Возех, автор тазкире XIX в., скажет о нем: «Он мыслит, как Бедиль, и пишет подобно Саибу» (т. е. так же ясно, как иранский поэт XVII в. Саиб Табризи).

По сведениям источников, наследие Садика составляет 15 000 бейтов (до нашего времени дошло лишь 4670) и маснави. Садик был одним из наиболее значительных лириков своей эпохи. Характерная особенность газелей его дивана состоит, в том, что они часто приобретают острое социальное звучание. Однако, резко осуждая темные стороны действительности своего времени, Садик остается оптимистом:

При своей черной доле я сохраняю ясность духа,

Она – сияющий свет, подобный звезде во мраке моей ночи.

Наибольший интерес в творчестве Садика представляет его маснави «Усыпальница царей».

В основу маснави Садика положена древняя народная легенда, согласно которой Александр Македонский совершает паломничество к усыпальнице шахов древнего Ирана и по надгробным надписям знакомится с порядками управления в их государствах. В произведении Садика сам поэт отправляется в усыпальницу тиранов Аштарханидов, где каждый из усопших царей ведет с ним беседу и с горьким сожалением рассказывает истории о собственном тиранстве. В конце поэмы цари, подобно разоблаченным государственным преступникам, признают свою вину и горько каются в том, что ничего не сделали для народа и страны.

Произведение Садика написано размером «Шах-наме», но стиль, манера изложения событий, описание поступков героев самобытны, жизненны и свидетельствуют о высоком мастерстве поэта.

Вольнолюбивый, непокорный поэт не мог примириться с обстановкой раболепия и угодничества, царившей во дворце. Во времена Садика Мунши дидактическая поэзия, занимавшая большое место в предшествующую эпоху, начала терять свое значение. Передовые люди того времени уже понимали, что словами назиданий не переделаешь мир, и Садик считал бесполезным делом искать справедливости у жесткокосердных владык: «Не выступай с проповедью о милосердии на собраниях богатых, Садик, они глухи, их уши залиты ртутью богатства».

Абдурахманходжа ибн Мирзападшах Насех родился в середине XVIII в. в Кулябе (область Хатлан), после начальной школы учился в бухарских медресе и за короткое время стал известным поэтом бухарского круга. Насех умер приблизительно в начале XIX в., оставив диван газелей и три маснави: «Хайратангез» («Вызывающие удивление»), «Маджлисафруз» («Озаряющие собрания») и «Хадикат-ар расул» («Сад пророка»).

Диван газелей Насеха, подобно стихам Мирзы Ата Бухори, Махзуна Самарканди, Фарига Хисари, – это повесть о бедствиях XVIII в. Наряду с традиционными лирическими мотивами мы находим в диване Насеха картины тяжелой жизни низших слоев общества, воспринятых поэтом под углом зрения угнетенных и попираемых. Исключительной выразительностью отличаются жалобы и сетования, поднимающиеся из глубины души поэта:

Хотя и прежние дни были тяжелы,

Худшее из времен – это мое время;

Я – повелитель царства боли и горя,

Печаль – мелодия моей радости.

В подобных строках выражены как чаяния и надежды, так и художественное мировосприятие простого человека.

Эпическое наследие Насеха представлено тремя маснави дидактического содержания. По композиции и идейному содержанию они напоминают известную поэму Низами «Махзан-аль-асрар». Поэт осуждает бесчеловечный характер и глубокое невежество своего времени. Он гневно обличает жестокость эмиров и их везиров, несправедливость богатеев, лживость духовенства, противопоставляя им добрые качества великих людей, живших в разные эпохи. С особенной выразительностью в маснави «Хайратангез» Насех пишет о тех власть предержащих, кто его окружал:

Дом тирана неизбежно будет разрушен,

Петля на его шее будет развязкой.

Горькие рыдания несчастных матерей

Страшнее, чем острые копья!

В другой части «Хайратангез» поэт осуждает порядок правления эмира, поступки его коварных чиновников, и, обращаясь к их предводителю, говорит:

Твои чиновники подобны псам, у них волчий нрав;

Они всюду – в долинах, в горах...

Сам оцени свое царство!

Гуманна ли твоя власть?

Стиль и язык всех произведений Насеха отличаются большой простотой и доступностью широким кругам населения.