Текст книги "История всемирной литературы Т.5"

Автор книги: Георгий Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 105 страниц)

Большую роль в развитии культуры албанского этнического меньшинства сыграло основание в XVIII в. двух коллегий – духовных семинарий (в 1732 г. – в Калабрии, в 1734 г. – в Сицилии), образование в которых получали не только будущие священники, но и светские лица. Эти учебные заведения давали классическое образование, знакомили учащихся с литературой Италии и других европейских стран, умножая ряды албанской интеллигенции.

Во многих арберешских семьях с давних пор продолжали сохраняться исторические предания о героической эпохе сопротивления албанцев турецкому завоеванию, о предках, воевавших под знаменами Скандербега, о времени переселений. С целью поддержания у населения чувства этнической самобытности уже в XVIII в. началась деятельность собирателей народной поэзии, составлялись рукописные антологии, в которые наряду с подлинным фольклором включались также произведения известных и анонимных поэтов. Составители таких антологий рассматривали фольклор, естественно, не как предмет научного изучения, но как литературный материал, использовавшийся для воспитания населения в духе исторических традиций. Этой установкой, обозначившейся еще в XVIII в., определился в дальнейшем характерный для итало-албанской романтической литературы фольклоризм.

В арберешских селениях с давних пор было принято распевать духовные стихи во время религиозных празднеств. Неудивительно, что именно с этого поэтического жанра ведет свое начало итало-албанская письменно-литературная традиция. Известными авторами стихов с религиозно-дидактической тематикой были сицилийские поэты – священники, в творчестве которых заметно влияние итальянской письменной и устной поэзии того же жанра. Но в некоторых из их оригинальных стихотворений, в особенности в колыбельных песнях Богоматери, связь с албанским фольклором ощущается острее.

Тема Богоматери стала центральной в поэме Юлия Варибобы «Жизнь святой девы Марии», опубликованной в 1762 г. в Риме. Ю. Варибоба (р. 1725/1730—?) – уроженец и священник одного из арберешских сел в Калабрии – в юности объявил своей невестой, как гласит предание, статую Мадонны, надев ей на палец обручальное кольцо, и посвятил свою жизнь служению деве Марии и ее воспеванию. Свою поэму он написал и опубликовал в Риме, по-видимому склонившись в сторону католицизма.

Поэма представляет собой цикл лирических стихотворений, посвященных отдельным моментам жизни избранной автором героини. Довольно свободно расширяя и психологически трактуя евангельский текст, Варибоба изобразил деву Марию на фоне бытовой среды албанско-калабрийской деревни. Он воспевал ее в образе простой крестьянки, любовно пеленающей своего ребенка, поющей ему нежные колыбельные песенки, принимающей скромные дары односельчан – калабрийских пастухов, названных их реальными именами и шуточными прозвищами, приносящих ей кто ягненка, кто кусок сыра, кто пеленки, поющих и играющих на волынках, россиньолях и других народных инструментах.

В этой наивной простоте изображения прекрасной матери с ребенком чувствуется влияние великих традиций итальянского изобразительного искусства, так же как и в трактовке вечной темы страдающей матери – Марии, оплакивающей смерть сына, в поэтическом воплощении которой Варибоба достигает трагической высоты.

В гимнах, непосредственно посвященных деве Марии, он восторженно осыпает ее ласковыми именами, называя «нежным померанцем», «светом», «надеждой», своей «первой любовью». Оригинальным представляется написанное изящной прозой вступление к поэме, в котором автор непринужденно, в тоне легкого юмора, разговаривает с девой Марией, как со своей хорошей приятельницей, и просит от нее в награду за посвященные ей песни заступничества за него, грешного, в час смерти.

Варибоба искусно пользовался формами и размерами современной ему итальянской поэзии. Его поэтический язык следует албанским народнопоэтическим традициям, правда с довольно значительным включением итальянской лексики.

Наследие лирических поэтов XVIII в. не стало основой последующей литературной традиции. Более того, новая албанская поэзия развивалась с конца XIX в. в открытом противопоставлении литературно-языковым традициям, создававшимся в исламизированной среде албанского общества эпохи турецкого владычества. Творчество Незима Фракулы, Сулеймана Наиби и в особенности Хасана З. Камбери было вновь открыто и оценено лишь в 50-е годы нашего столетия.

В итало-албанской среде литературная традиция, заложенная в XVIII в. под знаком фольклоризма, получила развитие и достигла своих вершин в XIX в.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

-=ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ЛИТЕРАТУРЫ=-

ВВЕДЕНИЕ

Литературы славянских народов Восточной Европы в XVIII в. развивались в несходных политических и социально-исторических условиях. Поэтому начавшийся в XVII в. и продолжавшийся в течение XVIII в. процесс перехода от литературной системы Средневековья к литературе Нового времени протекал в русской, украинской и белорусской литературах XVIII в. по-разному и в каждой из них имел свои специфические, исторически обусловленные черты.

Толчок, данный развитию русской государственности и культуры в Петровскую эпоху, содействовал централизации русского государства, укреплению его независимости и мощи, а также культурному сближению России с передовыми странами Западной Европы, росту влияния России на европейской арене. Стремясь поднять производительные силы страны, широко использовать достижения западноевропейской науки, техники, промышленности, образования, реформировать и усовершенствовать русскую армию, флот, систему государственного управления, Петр I своей государственной и культурной политикой содействовал созреванию предпосылок для нового этапа в истории русской культуры и литературы. И хотя после смерти Петра I развитие русского общества и государства по новому пути замедлилось из-за попыток его преемников воспрепятствовать этому процессу, все же остановить прогрессивное социально-политическое движение, начатое реформами Петра I, в конечном счете оказалось невозможным. Русское общество с конца XVII – начала XVIII в. исторически закономерно достигло новой фазы национально-исторического самосознания, важнейшим органом которого стала в XVIII в. русская литература. Отчетливо понимая роль науки, образованности, печати как мощных культурных факторов, способных осуществить идейную переориентацию русского общества и государства, освобождение их от влияний средневековых церковных представлений, утверждение в них новых светских государственных и моральных норм и понятий, Петр I, а позднее Екатерина II в своей государственной политике вполне сознательно уделяли вопросам культуры весьма значительное внимание. Но, способствовав развитию русской культуры по новому пути, централизованная абсолютная монархия XVIII в., сама того не желая, дала дворянству, а затем и другим – демократическим и низовым – социальным слоям русского общества средства для осознания выражения ими их чаяний и интересов (создание общеобразовательных школ и профессиональных училищ, введение нового календаря, основание первой русской газеты, учреждение Академии наук, Академии художеств и Вольного Экономического общества, первого постоянного русского театра и открытие Московского университета). Новые формы культурной жизни и новый литературный язык стали вскоре для общества и для литературы орудием социальной критики, утверждения антиправительственных и антицерковных, общественно независимых, передовых гражданских и политических идеалов.

По-иному, более затрудненно протекал процесс развития от средневековых к новым формам литературного творчества в украинской и белорусской литературах. На территории Белоруссии (входившей в состав Речи Посполитой) на протяжении всего XVIII в. (до воссоединения Белоруссии с Россией) действовал уставовленный польским сеймом в 1697 г. запрет на печатание книг на белорусском языке. Поэтому – при существовании весьма пестрого книжно-литературного многоязычия – литература на белорусском языке продолжала здесь жить и развиваться в рукописной традиции. Рукописный характер сохраняла в основном в XVIII в. и украинская литература – как на книжном славяно-русском, так и на народном украинском языке. Притом если в русской литературе начиная со второй трети XVIII в. занятие поэзией приобретает профессиональный характер, причем поэт и драматург пользуются общественным уважением и признанием, а в ряде случаев и поддержкой государственной власти, то в украинской и белорусской литературах XVIII в. преобладает анонимное творчество. Наряду с образцами высокой литературы барокко, здесь более широко, чем в русской литературе, развивается низовая, демократическая линия литературы и театра, характерная для эпохи барокко. Главными фигурами в ее создании и распространении были ученики

духовных школ, странствующие дьяки, произведения которых близки к фольклорной традиции и отражают вкусы широкой народной аудитории. Характерно, что даже крупнейший украинский философ и писатель конца XVIII в. Г. С. Сковорода избегает официальных служебных должностей, избирает положение странствующего философа и умирает, не успев увидеть ни одного из своих произведений напечатанным.

Жестокая католическая реакция, господствовавшая в Белоруссии, как и на западной части Украины, опустошительные войны, способствовавшие в Белоруссии социально-экономическому оскудению и упадку, несходные условия жизни украинского населения Левобережной, Правобережной и Закарпатской Украины, национальное угнетение в различных его формах (особенно мучительное в Закарпатье) задержали процесс завершения формирования наций и национального литературного языка на Украине и в Белоруссии по сравнению с Россией. Основание Петербурга Петром I, а затем новый культурный подъем Москвы во второй половине XVIII в. содействовали превращению их в центры не только общероссийской государственной жизни, но и новой, светской культуры и искусства. На Украине же главными силами культурного развития в первой половине XVIII в. была Киево-Могилянская духовная академия, а равно другие киевские и львовские учебные заведения и типографии и другие местные очаги культуры. В Белоруссии же вообще не было в то время единого общенационального центра. Кроме духовных школ и монастырей, оплотом культуры здесь были крупные города, находившиеся под покровительством сильных, богатых и знатных княжеских и дворянских семей. Отсюда – многоязычный характер белорусской литературы XVIII в. Впрочем, и в России, и на Украине духовные лица (Феофан Прокопович) в начале века пишут стихи на нескольких языках.

Несмотря на ощутимое различие культурно-исторических условий, в которых совершался в XVIII в. историко-литературный процесс в русской, украинской и белорусской литературах, переживавших вследствие этого неодинаковые стадии развития, между ними сохранялось живое взаимодействие. Так же как белорус Симеон Полоцкий в XVII в., в XVIII украинские по рождению и воспитанию церковные деятели (Стефан Яворский, Гавриил Бужинский, Феофан Прокопович) стали видными деятелями русской культуры Петровской эпохи. «Трагедокомедия» Феофана Прокоповича «Владимир» (1705) и его героико-эпическая песня, прославляющая Полтавскую битву, «Епиникион» (1709) – в равной степени факты истории русской и украинской литератур. Защитник политических и культурных начинаний Петра, Феофан Прокопович, вызванный Петром в 1715 г. в Петербург, становится одним из ближайших его сподвижников в делах управления государством и церковью. Во многом близкие, родственные черты имеют литературы русского, украинского и белорусского барокко начала XVIII в. – аллегорическая школьная драма и интермедия, «высокое» политическое и духовное силлабическое стихотворство, церковное красноречие. Впоследствии, после того как в русской литературе в качестве ведущего литературного направления утверждается классицизм, формируются в ходе литературной борьбы его эстетика и поэтика, характерный для него жанровый репертуар, влияние русской литературы на украинскую и белорусскую постепенно возрастает.

Во второй половине XVIII в. деятелями русской литературы из уроженцев Украины все чаще становятся уже не духовные, а светские лица – Ф. Богданович, В. Капнист, Я. Козельский. В печатные и рукописные русские песенники включаются украинские и белорусские народные песни – оригинальные и переработанные. Во многом близкие черты, взаимодействие и взаимовлияние обнаруживает развитие русского, украинского и белорусского народного – в том числе кукольного – театра, жанров прозаического и стихотворного бурлеска, комической пародии и «перелицовки», сатиры и других форм низовой демократической литературы и устного народного творчества, особенно широко развивавшихся на Украине и в Белоруссии. Но здесь среди грамотных читателей распространяются в печатном виде и в списках также сочинения Ломоносова, Кантемира и других русских писателей. Сатиры Кантемира оказывают влияние на развитие украинской сатирической литературы, а государственные гражданско-патриотические мотивы поэзии Ломоносова стимулируют по мере развития украинской и белорусской литературы укрепление в них гражданско-патриотической тематики. Ломоносовская теория «трех штилей», обновление русского литературного языка дают импульсы для развития украинской и белорусской литературной речи на основе сходного культурно-исторического синтеза стихий славянского книжного и разговорного народного языка.

Под воздействием русской поэзии украинская и белорусская отказываются от стеснительной для них силлабики, разрабатываются основы соответствующей духу украинского и белорусского языков силлабо-тонической системы стихосложения.

Идейному сближению русской, украинской и белорусской литератур во второй половине XVIII в. содействует утверждение в них просветительской мысли, одушевленной – в каждом из ее национальных вариантов в центральной России, на Украине и в Белоруссии – пафосом борьбы с церковной реакцией, феодально-сословными государственными и общественными устоями, вдохновленной идеями исконного родства славянских народов и культур, пропагандой необходимости их сближения и духовного единения в будущем. Росту сознания общности судеб русского, украинского и белорусского народов помогает обращение русской драматургии и историографии XVIII в. к темам исторического прошлого (к образам Рюрика, Вадима, князя Владимира, киевских богатырей), влияние фольклора, равно как и стихийно рождавшееся под влиянием реального опыта жизни у представителей трудового люда и деятелей национально-демократической мысли сознание единства интересов широких непривилегированных слоев русского, украинского и белорусского народов в борьбе с угнетателями.

Конец XVIII в. в украинской литературе отмечен крупными именами Г. С. Сковороды и И. П. Котляревского. Под воздействием украинской жизни и культуры формируется в XIX в. молодой Гоголь. Новый этап сближения литератур восточнославянского региона – результат не только усиления русско-украинских культурных и литературных связей, но и воссоединения в конце XVIII в. Белоруссии с Россией. Оно усиливает воздействие передовой русской культуры на культуру Белоруссии, содействует пробуждению в ней национальной мысли, возникновению в XIX в. новой белорусской литературы. Однако из-за стеснений, которым украинский и белорусский язык и культура подвергались в условиях самодержавно-крепостнического строя, украинская и белорусская литературы лишь в XIX в. постепенно отвоевывают право на более свободное развитие, на печатание книг и журналов на родном языке.

*Глава первая*

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

СТАНОВЛЕНИЕ НОВОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Русская литература XVIII в. получила в наследство от предшествующих веков представление о высокой общественной миссии искусства слова, веру в способность его служить могучим средством формирования национального самосознания, орудием общественного воспитания. Возникшая в XVIII в. литература русского классицизма и Просвещения придала этим традиционным особенностям русского художественного слова новые, соответствующие потребностям времени формы.

На Западе эпоха Возрождения сформировала черты новой, по сравнению с Средневековьем, сильной и самостоятельной личности. Конфликт этой новой личности с обществом и государством дал историческое содержание европейской трагедии классицизма. В России же в эпоху классицизма главным двигателем развития литературы на всем протяжении XVIII в. оставался пафос государственного строительства и общественных преобразований. Отсюда – развитие в русской литературе XVIII в. прежде всего двух основных направлений – высокой гражданско-патриотической одической поэзии и критического, сатирического обличения пороков русского общества и государства.

Последнее направление было представлено в первую очередь сатирой, басней и прозаической бытовой комедией нравов. Обе эти главные линии развития русской литературы XVIII в. отчетливо определились уже в годы ее формирования, первая – в творчестве Ломоносова, а вторая – в произведениях его предшественника и старшего современника Кантемира.

Начало XVIII столетия не вполне совпадает с началом новой эпохи в развитии русской литературы. Пора петровских преобразований, с которой обычно – и не без серьезных оснований – начинают изучение литературы XVIII в., стала резким переломным моментом в истории русской государственности и культуры, но еще не была поворотным периодом в литературе. Скорее в это время продолжался обозначившийся во второй половине предшествующего столетия переход от литературы древнерусской к литературе новой. Отражая определенные сдвиги, происходившие в общественном сознании, литература первой четверти века именно в силу переломного характера эпохи не создала произведений, равных по художественной ценности и глубине духовного содержания «Повести о Горе-Злочастии» или «Житию» протопопа Аввакума. Но переход литературы средневекового типа к литературе европейской был органической составной частью общего исторического процесса формирования русской нации, сопровождавшегося утверждением военно-бюрократической дворянской монархии XVIII в., неуклонным расширением экономических, политических и культурных взаимоотношений России со странами Западной Европы. Глубокие качественные изменения во всех областях культуры, высвобождавшейся из-под гегемонии церковной идеологии и принимавшей иной, светский характер, наложили свой отпечаток и на литературу. Как было показано ранее (см. т. IV наст. изд.), уже со второй половины XVII в. в ней усилился интерес к изображению человеческой личности, начали развиваться сатирические тенденции, углубился драматизм понимания жизни, появились дотоле неизвестные виды литературных произведений (панегирическая лирика, школьная драма, любовная песенная лирика). Но одним из главнейших препятствий к дальнейшему движению вперед являлась неупорядоченность литературного языка, его неприспособленность к передаче новых явлений жизни и новых понятий, рождавшихся под влиянием общественных и культурных преобразований. Лишь в период с конца 30-х годов по 50-е годы теоретическими трудами и творческой практикой М. В. Ломоносова перед русской литературой оказался расчищенным путь к созданию художественных форм, соответствующих ее новому историческому качеству. Именно в эти годы значительно возрастает и общественная роль литературы, начинают выходить литературные журналы, а также в острой общественно-идеологической борьбе происходит утверждение художественно-эстетической системы классицизма.

Естественно, что, сравнительно поздно включившись в общеевропейский литературный процесс Нового времени, русская литература активно осваивала европейский художественный опыт. Но важно и то, что с самых первых шагов на новом для нее пути она сумела к чужому опыту подойти творчески.

При этом усвоение нового означало не разрыв с отечественными литературными традициями, но дальнейшее развитие, подъем на новую ступень многих важнейших общих и определяющих особенностей русской национальной культуры. Стремительность развития (менее чем за сто лет русская литература прошла путь, на который передовым литературам Запада потребовался значительно более длительный срок) обусловила и новые пути этого развития. Вслед за утверждением классицизма в России уже вскоре зарождаются и достигают расцвета сентиментализм и предромантизм, возникают и сложно взаимодействующие с ними реалистические тенденции. Сочетание в творчестве отдельных крупных писательских индивидуальностей элементов разных литературных направлений (нередко даже в пределах одного произведения) делает часто границы между литературными направлениями весьма зыбкими. В этом – одна из коренных особенностей русской литературы XVIII в. Другие ее характерные черты – гражданственность, объединяющая произведения разных направлений, а равно более широкое, чем в большей части европейских литератур той эпохи, влияние на нее фольклора и бытового просторечия. Сходные черты проявляются в изобразительном (живописи, графике, скульптуре) и театральном искусстве, что указывает на общность путей развития русской художественной культуры XVIII в., на творческое взаимодействие и взаимообогащение различных ее сфер.

Русская литература XVIII в. создавалась в условиях постоянно расширявшихся оживленных контактов России и Запада. Основоположники русского классицизма Кантемир, Тредиаковский и Ломоносов – первый в годы своей дипломатической службы, а оба последних в годы учения – жили за границей. Дважды побывал в Западной Европе крупнейший русский комедиограф XVIII в. Д. И. Фонвизин, автор замечательных по глубине и исторической проницательности писем, посвященных характеристике предреволюционной Франции. Выдающийся русский политический мыслитель XVIII в. А. Н. Радищев окончил Лейпцигский университет, в котором незадолго до этого учился Гете.

Образованные русские люди XVIII в., как правило, хорошо знали французский язык, а многие из них читали на двух или трех европейских языках. Произведения французской, английской, немецкой философии, литературы, общественно-публицистической мысли были им хорошо известны в подлиннике. Кроме того, на протяжении всего XVIII в. в России постоянно росло число и совершенствовалось качество переводов с древних и с основных европейских языков.

К этому можно добавить, что Россия привлекла выдающихся зодчих и скульпторов, обогащавших художественную культуру страны. Назовем лишь «Медного всадника» Фальконе.

Русская литература XVIII в. не только сознавала себя органической частью европейского литературного движения своего времени, но и ощущала себя призванной самой историей к творческому соревнованию с литературами других народов Европы, и прежде всего с наиболее прославленной и авторитетной в те годы французской литературой XVII—XVIII вв.