Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 147 страниц)

Из театральных премьер назову следующие: 8-го в Театре имени Маяковского – "Человек из Ламанчи" Д. Васермана и Д. Дэриана с участием Александра Лазарева, Светланы Немоляевой и др., 14-го в Театре имени Вахтангова – "Шаги командора" В. Коростылева с участием Юлии Борисовой, Николая Гриценко и др., 15-го в Малом театре – "Перед заходом солнца" с участием Елены Гоголевой, Элины Быстрицкой, Никиты Подгорного и др.

Тем временем продолжаются гастроли польской певицы Анны Герман в Советском Союзе. Дав несколько концертов в столице (16 сентября по ТВ был показан ее концерт), она отправилась в глубинку. Публика шла на ее концерты охотно, поскольку Герман была одним из тех представителей эстрады соцлагеря, которых советские зрители искренне любили. Безусловным шлягером того турне была песня Александры Пахмутовой "Надежда" – ее несколько раз передали по радио, и с тех пор на концертах певице приходило больше всего записок с просьбой исполнить именно эту песню. Однако назвать те гастроли по-настоящему радостными Герман не могла. Вот что рассказывает А. Жигарев:

"Когда они поехали по стране, пана Станислава (импресарио певицы. – Ф. Р.) стали буквально разрывать на части администраторы филармоний. Они предлагали по пять, шесть концертов в день с короткой программой. При этом назывались такие цифры, что у Станислава начинала кружиться голова. Он приходил к Анне кроткий как овечка, сладкий как мед, извивался, льстил, нежно уговаривал принять предложения. Потом терял терпение, истерично бил себя в грудь, угрожал, но всякий раз уходил ни с чем, столкнувшись с железной волей певицы и актрисы, пожалуй, больше всего уважавшей ту самую публику, перед которой ее призывали выступить и обмануть ожидания которой она не могла. Петь в полную силу она была в состоянии, давая лишь один концерт в день.

В поездке Анна почувствовала себя плохо: нестерпимо болели руки и ноги, голова теперь уже постоянно была как будто скована железным обручем. Каждое выступление казалось последним. Выйти на сцену еще и завтра? У нее просто не хватит сил! Вероятно, придется отменить гастроли… Никто вокруг ее не понимал и не жалел. Качалина с Борей (близкие советские друзья Герман. – Ф. Р.) остались в Москве. Станислав ходил злой и раздраженный. Анну жалели случайные знакомые – поклонники, неизвестно каким чудом пробившиеся к ней, уборщицы в гостиницах, дежурные на этажах… Они читали в газетах, слышали по радио о катастрофе на дороге Италии, видели Анну вблизи, уставшую, с измученными, больными глазами…"

18 сентября вновь угодил на больничную койку Борис Бабочкин. Мы помним, как всего лишь месяц назад он попал в больницу из-за неполадок с сердцем, и вот новая госпитализация по той же причине. Накануне вечером Бабочкин играл на сцене в спектакле "Достигаев и другие", после чего отправился на дачу. Однако в 4 утра следующего дня он проснулся от болей в сердце. Родные срочно вызвали неотложку из Апрелевки. Врачи сделали актеру укол, он уснул. Но спустя несколько часов Бабочкину вновь стало плохо. Тут уж на дачу примчалась неотложка из Москвы, которая сняла ЭКГ и увезла актера в больницу.

19 сентября в Москве объявился преступник, решивший пойти по стопам небезызвестного Мосгаза – убийцы Ионесяна, наводившего ужас на москвичей в конце 1963 – начале 1964 года. Новым душегубом был 26-летний уроженец Москвы Александр Столяров. В тот день с утра он приехал на Севанскую улицу, что недалеко от железнодорожной станции Царицыно, и вошел в ближайший дом – № 7. План у него был простой: представляясь работником технадзора, проверяющим качество отопления, он рассчитывал проникнуть в квартиру какой-нибудь одинокой пенсионерки. Столяров обошел несколько квартир, но никак не мог выбрать подходящую жертву: дверь ему открывали либо мужчины, либо женщины, бывшие в доме не одни. И только в самом конце обхода маньяк наконец нашел то, что так долго искал: в одной из квартир в наличии оказалась пожилая хозяйка, представившаяся как Екатерина Елизарова.

Пройдя в комнату, Столяров сообщил пенсионерке, что в их доме вышла из строя батарея парового отопления, и попросил записать его рабочий телефон. И в тот момент, когда ничего не подозревающая женщина полезла в ящик стола, чтобы достать чистый лист бумаги и ручку, маньяк извлек из сумки пассатижи и обрушил их на голову несчастной. Та рухнула на пол. Убедившись, что женщина мертва, Столяров приступил к тому, ради чего, собственно, и пришел – к ограблению. Однако здесь его ждало разочарование – поживиться в квартире было практически нечем. Добычей убийцы стали мужские часы "Полет", золотое кольцо, транзистор и 20 рублей.

Убитую женщину обнаружили вечером родственники, вернувшиеся с работы домой. Они и вызвали к месту происшествия сыщиков из 55-го отделения милиции. Те работали споро и уже через час знали, кто именно совершил это убийство – темноволосый молодой человек, представлявшийся жителям дома как сантехник из технадзора. Кроме этого, сам убийца позаботился о том, чтобы в милиции о нем знали как можно больше: в спешке он забыл на полу орудие преступления – пассатижи, на которых имелись отпечатки его пальцев. Машина розыска заработала.

Между тем в эти же дни из больницы выписался Владимир Высоцкий. 20 сентября он пришел в родной Театр на Таганке бодрый и веселый, спел друзьям пару своих новых песен (в том числе и "Кони привередливые"). По словам Валерия Золотухина, "все рады ему и счастливы".

Вечером того же дня в Москву прилетели хоккеисты" сборной Канады, чтобы продолжить свое участие в Суперсерии-72. Им предстояло провести четыре игры со сборной СССР на льду Дворца спорта в Лужниках. По дороге в Москву канадцы совершили короткий визит в Швецию, где сыграли два тренировочных матча с тамошней сборной (им надо было акклиматизироваться и привыкнуть к большим каткам, поскольку в Канаде ледовое поле 60 на 26 метров, а в Европе – 61 на 30). Первую игру гости выиграли 4:1, а вот во второй ушли от поражения лишь за 47 секунд до финальной сирены (4:4). Однако в обоих матчах канадцы вели себя настолько грубо, что вызвали справедливое возмущение тамошней публики (канадцы устроили побоище даже во время перерыва – у входа в раздевалку хозяев, за что удостоились от тамошней прессы прозвища "банда горилл"). Борис Майоров, который специально ездил в Стокгольм, чтобы наблюдать за этими играми, вернувшись, сказал своим, коллегам: "Канадцы едут к нам очень сердитые".

В Москве канадцев поселили в гостинице "Интурист". Некоторые из них сразу после вселения начали "чудить". Например, Фил Эспозито, начитавшись у себя на родине про "длинную руку КГБ", в тот же вечер, как вселился в номер, начал усиленно искать "жучки" и видеокамеры. Он заглядывал под кровать, тряс стоявшую на столе вазу, собирался даже открутить розетки, чтобы удостовериться, нет ли там "прослушки". Большинство его товарищей над ним тихо посмеивались.

На следующий день канадцев повезли знакомиться с Москвой. Они посетили Красную площадь, Кремль, даже в ГУМе побывали. Кен Драйден в своих мемуарах позднее напишет, что многое в Москве их приятно удивило: им-то в Канаде привили мнение, что по улицам столицы первого в мире государства рабочих и крестьян бродят толпы голодных и разутых людей, а они увидели совсем иное. Например, Драйден пишет, что на втором этаже "Интуриста" их накормили ужином, во время которого подали отличный бифштекс, что ГУМ можно назвать одним из самых крупных торговых центров в мире и т. д. и т. п.

После прогулки состоялась тренировка, на которой случилось ЧП: сразу трое игроков канадцев – Хэдфилд, Мартин и Гивремон засобирались домой. И хотя этот поступок они объяснили желанием поскорее вернуться в родные клубы, для того чтобы набрать нужную форму, тренеры, да и все игроки понимали, что на самом деле ими двигала обида на Синдена за то, что тот не поставил их в основной состав.

В тот же день 20 сентября в 4-м павильоне "Мосфильма" снимали очередной эпизод комедии "Большая перемена": встречу Нестора Петровича с директором вечерней школы рабочей молодежи (актриса Людмила Касаткина). Помните, она его спрашивает: "Вы любите детей?" Тот отвечает: "Люблю". Потом добавляет: "С детства". А когда речь заходит о взрослых, Нестор отмечает: "А еще взрослые пьют". "Да, и не всегда лимонад", – уточняет директриса. Потом Нестор протягивает ей свое заявление о приеме на работу, но по ошибке отдает письмо, предназначенное Полине. Так директриса оказывается посвященной в амурные дела нового учителя, а через нее об этом вскоре узнает и весь учительский коллектив.

В эти же дни в солнечном Узбекистане, в городе Исфаре режиссер Али Хамраев заканчивает натурные съемки истерна "Седьмая пуля". В историю отечественного приключенческого кино этой ленте будет суждено войти как одному из редких фильмов, где басмачи показаны не как отъявленные злодеи, нарисованные одной черной красой, а сильные, мужественные, может быть, где-то заблудшие, но отнюдь не глупые люди. Даже главарь банды Хайрулла в какие-то моменты вызывает у зрителей симпатию. Подобное стало возможно благодаря тому, что сценарий фильма был написан не местными сценаристами, а людьми "пришлыми" – Фридрихом Горенштейном и Андреем Михалковым-Кончаловским. Присутствие последнего сказалось и на финале картины, который снимали в последние дни сентября: чекист Максудов (Суйменкул Чокморов) последней, седьмой пулей в собственном револьвере убивает главаря басмачей Хайруллу (X. Умаров), копируя своего коллегу чекиста Егора Шилова из фильма "Свой среди чужих, чужой среди своих", поставленного братом Кончаловского Никитой Михалковым.

Тема кино на этом не исчерпывается. В Крыму съемочная группа фильма "Всадник без головы" работает над последними эпизодами крымской экспедиции. 21–22 сентября там снимались сцены в декорации "гасиенда" с участием семейства Пойндекстеров. Отснявшись в этих эпизодах, актриса Людмила Савельева (Луиза Пойндекстер) выехала в Москву, чтобы оттуда 24 сентября вылететь самолетом на кинофестиваль в Сорренто. А съемочная группа будет паковать вещи для переброски в другое место – в окрестности Баку.

22 сентября в Центральной клинической больнице умер прославленный актер МХАТа Борис Ливанов. Мы помним, что два года назад, с тех пор как Художественный театр возглавил Олег Ефремов, Ливанов заявил, что ноги его теперь не будет в родном театре, и свято следовал своей клятве. Поскольку он продолжал там числиться, но даже за зарплатой не приходил, то ему ее носили на дом. Незадолго до смерти Ливанова пригласили в Болгарию поставить "Братьев Карамазовых". Он уехал в Софию, на совесть поработал там, и спектакль имел большой успех. Ливанова даже наградили болгарским орденом Кирилла и Мефодия. Но, вернувшись в Москву, Ливанов вновь попал в творческий вакуум и стал быстро сдавать. У него обнаружился рак поджелудочной железы, и с тех пор он практически не вставал с больничной койки.

Вспоминает О. Стриженов:

"Мне позвонил в этот печальный и трагический день Василий, сын Бориса Николаевича, и ошеломил вестью – отец умер. Мы с Василием и с прилетевшим из Болгарии Петром Гюровым поехали в морг больницы ЦКБ КПСС, где в тишине и безлюдье попрощались с любимым человеком. Потом перенесли гроб в катафалк и доставили в Художественный театр.

– Все, – сказал я Василию, – он нам больше не принадлежит, теперь прощаться будет народ.

И действительно, огромная вереница людей не уменьшалась до самого вечера…"

В те минуты, когда родственники и коллеги прощались с Ливановым, другая часть жителей столицы с замиранием сердца следила за ходом пятого матча суперсерии по хоккею между сборными СССР и Канады. Ажиотаж в Москве вокруг них стоял огромный. О том, чтобы попасть на эти игры, простому смертному и думать было нельзя, поскольку все билеты на игры распространялись, как говорил Аркадий Райкин, "через заднее кирилицо" (то бишь своим людям). Билеты заранее скупили разного рода "блатные": партфункционеры, хозяйственные и спортивные руководители и прочая публика из разряда номенклатурных. Вот почему, в отличие от канадской публики, которая представляла собой самую разношерстную массу, наши бонзы, пришедшие в Лужники, сидели как истуканы на партсобрании, позволяя себе только изредка похлопать в ладоши да пару раз свистнуть. Крики "Шайбу!" или "Молодцы!" очень редко раздавались под сводами Дворца спорта, что, конечно же, не играло на руку нашим хоккеистам. Но вернемся непосредственно к первому московскому матчу.

Встреча началась в половине восьмого вечера и по интриге не уступала предыдущим. Канадцы понимали, что в большом долгу перед своими болельщиками, поэтому начали встречу с бешеных атак. В итоге первый период они выиграли 1:0 (гол забил Паризе). Во втором периоде канадцы не сбавляли оборотов и вколотили в ворота Третьяка еще две безответные шайбы (Кларк и Хендерсон). Поэтому, когда началась заключительная двадцатиминутка, даже у самых отъявленных оптимистов сборной СССР практически не осталось надежд, что эту игру их кумирам удастся спасти. Однако…

Вскоре после начала периода Блинову удается "размочить" счет. Но спустя несколько минут все тот же Хендерсон вновь увеличивает разрыв в три шайбы. И вот тут произошло неожиданное. То ли канадцы уже уверовали в свою победу, то ли нашим тренерам удалось сказать своим подопечным что-то такое, что заставило их воспрянуть духом, но наши ребята бросились на штурм ворот соперника. Канадцы, не ожидавшие этого, дрогнули. В итоге одна за другой три шайбы, посланные Анисиным, Шадриным и Гусевым, влетели в их ворота. А незадолго до конца встречи победную точку ставит Викулов – 5:4. Канадцы в шоке. По словам их тренера Гарри Синдена, когда он вернулся в раздевалку и увидел на столе чашку с горячим кофе, он не сумел сдержаться и швырнул ее об стену.

Два дня спустя команды вновь вышли на лед Дворца спорта. Отступать гостям было некуда (в случае поражения они проигрывали всю серию), поэтому они использовали в этой игре все возможные средства, вплоть до недозволенных, чтобы вырвать победу у русских. В ход пошли кулаки, удары исподтишка. Даже тренеры гостей вели себя неприлично: кричали на судей, бросали полотенца на лед, чтобы продлить паузы в игре и дать своим игрокам отдышаться. Правда, и наши хоккеисты, видимо, уверовав, что дело сделано, проявили себя в той игре не самым лучшим образом. Например, ударная тройка Викулов – Мальцев – Харламов сыграла ниже своих возможностей (на чемпионате в Праге она была признана самой лучшей, а в матчах с канадцами только Харламов сыграл в полную силу, а его партнеры значительно хуже: Викулов забил две шайбы, Мальцев – ни одной). Все решил второй период, причем поначалу ситуация складывалась в нашу пользу – гол забил Ляпкин. Но затем канадцы прижали нас к нашим воротам и за одну минуту и 23 секунды (!) забросили аж три шайбы (Халл, Курнуайе и Хендерсон). До конца перерыва Якушев сумел сократить разрыв в счете, но это было все, на что оказалась способной в тот вечер наша сборная. В итоге 3:2 в пользу канадцев, и у них появился шанс выиграть серию.

25 сентября Москва прощалась с Борисом Ливановым. По словам О. Стриженова: "На траурную церемонию пришли все, даже те, из-за кого ему пришлось уйти, из театра. Многие, глядя на мертвое тело, не могли избавиться от выражения испуга. Они-то знали все. Знали, почему удалили Ливанова из своего театра.

Когда на Новодевичьем кладбище произносили прощальные речи, вдруг обрушился невероятный ливень, раздались раскаты грома, и засверкала молния. Грустная Тарасова, которая обычно никуда не выходила, боясь простуды, промокла насквозь, но проводила своего старого товарища до самой могилы. О чем она думала? Наверное, что и ей скоро идти за Ливановым. Что все в мире бренно.

– Даже природа рыдает по Борису Николаевичу, – заметил кто-то… "

26 сентября в одном из родильных домов столицы на свет появилась девочка, которую ее мама – актриса Театра на Таганке Татьяна Иваненко – назвала Настей. Между тем в свидетельстве о рождении девочки в графе "отец" стоял прочерк. Однако отец у девочки, конечно же, был, причем человек очень известный. По одной из версий, это был Владимир Высоцкий, в которого Иваненко влюбилась еще во время съемок фильма "Служили два товарища" в 67-м. Через год Высоцкий женился на Влади, однако, по свидетельству очевидцев, параллельно у него продолжался и роман с Иваненко. Итогом его и стало рождение дочери в 72-м. Как говорят люди, которые были посвящены в детали этого события, Высоцкий не хотел, чтобы Татьяна рожала, поскольку боялся, что последствия его болезни скажутся на его детях. Но Иваненко решила иначе. По ее словам: "У меня очень много свидетелей, что это дочь Володи. И его мама, и Люся (Людмила Абрамова – вторая жена Высоцкого. – Ф. Р.), и его дети, которые мою дочь Настю называют своей сестрой, и все наши друзья. Почему я не дала дочери фамилию Высоцкого? Такой уж у меня характер, такой был у нас жизненный период. Но я могу привести массу свидетелей, которые скажут, что Володя на коленях просил меня записать ребенка на его имя. Я не хочу уточнять мотивы, но это происходило в тот период, когда он был женат на Марине Влади…"

Вечером того же дня на лед Дворца спорта в Лужниках вновь вышли участники суперсерии-72. Это была их предпоследняя, седьмая встреча между собой. К тому времени итог встречи был в пользу сборной СССР: три выигрыша, одна ничья и два поражения. У наших ребят в тот вечер был реальный шанс перетянуть чашу весов в свою пользу, выиграв у канадцев. В этом случае они стали бы недосягаемы. Но и в этот раз ничего не получилось.

После предыдущей встречи, которая отличалась грубой игрой канадцев, многие наши хоккеисты вынуждены были играть, не залечив травмы. Например, богатырь Александр Рагулин вышел на лед с пластырем на щеке. А Валерий Харламов вообще на лед не вышел, его заменил Мишаков. Как признаются позже сами канадцы, перед вторым московским матчем их тренер Гарри Синден дал конкретную установку Бобби Кларку "поработать" с Харламовым. И Кларк постарался на славу – травмировал Харламову ногу.

Игра началась с яростных атак гостей. Они и отличились первыми: на 5-й минуте счет открыл Фил Эспозито. Но уже через шесть минут Якушев восстанавливает равновесие, а спустя еще пять минут Петров выводит нашу сборную вперед – 2:1. Но канадцам хватило две минуты, чтобы счет сравнять – это сделал вездесущий Эспозито. Во втором периоде ни одной из команд забить не удалось. А в заключительной двадцатиминутке шайбы вновь посыпались как из рога изобилия. Сначала Джильберт на 43-й минуте вывел канадцев вперед, но ненадолго – спустя три минуты Якушев счет сравнял. Последние несколько минут обе команды имели несколько прекрасных моментов выйти вперед, но надежно действовали вратари – Третьяк и Драйден. И все же фортуна улыбнулась канадцам. За 2 минуты до конца игры провалились наши защитники (Цыганков ошибся в выборе позиции, а Васильев его не подстраховал), и Хендерсон все-таки забил победный гол. 4:3, и счет в серии сравнялся.

27 сентября в Москве выпал первый снег. Редкое явление для столицы, такое обычно происходило раз в десять лет.

В тот же день, в два часа дня, в Москворецком райкоме КПСС проходило заседание партийной комиссии, на которой рассматривалось несколько кандидатур для приема в партию. Среди кандидатов был известный поэт, актер и певец Юрий Визбор. Экзамен он провалил, о чем в тот же день записал в дневнике следующие строчки:

"Завалили на райкоме. Мужчина с дырчатым лицом, похожий на Толубеева, и комсомолец, похожий на артиста Кузнецова. Один человек, видно, хотел помочь, задавал легкие вопросы. Кадровик после всего этого сказал: "Ничего, не огорчайтесь, не переживайте – и не такое бывает". Еркина тоже завалили, спросили, о чем говорил Косыгин с иракским послом. Тот ответил: "Я такие мелкие сообщения не читаю".

Можно теряться в догадках, почему такого известного человека, каким был Юрий Визбор, не приняли в партию. Но одно точно: без прямого указания сверху здесь не обошлось. Видимо, чем-то Визбор кому-то не угодил. Может, тем, что в то время снимался в роли сподвижника Гитлера Мартина Бормана в телефильме "Семнадцать мгновений весны"? Уверен, снимайся он тогда в роли Ленина или, на худой конец, Дзержинского, вопрос с его членством в партии был бы решен положительно.

Телевизионный вечер в тот день был отдан на откуп футбольным болельщикам: транслировались сразу два матча розыгрыша европейских кубков. В Кубке европейских чемпионов киевские динамовцы встречались с австрийским "Ваккером", а столичный "Спартак" с голландской "Гаагой". Обе встречи принесли радость нашим болельщикам: динамовцы выиграли 1:0, а "Спартак" хоть и сыграл вничью 0:0, но по результатам двух встреч (первую он выиграл) прошел в следующую стадию турнира.

В четверг, 28 сентября, состоялся последний и решающий матч суперсерии-72 между хоккейными сборными СССР и Канады. На эту игру обе команды выставили свои лучшие составы, даже травмированные игроки вышли на лед. В частности, у нас это был Харламов, который предыдущую встречу пропустил из-за травмы. Но теперь перед матчем к нему подошел тренер-Кулагин: мол, Валера, надо поговорить. Когда они уединились, Кулагин начал разговор издалека: стал рассказывать о травмах, которые преследовали его в бытность игроком. А потом неожиданно спросил: повышается ли, например, настроение перед матчем со "Спартаком", если вдруг узнаешь, что не смогут по какой-то причине играть против ЦСКА Шадрин или Якушев? Харламов ответил утвердительно. "Вот-вот, – обрадовался Кулагин. – Значит, ты согласен, что отсутствие лидеров команды – это своеобразный допинг для соперников?" Харламов вновь вынужден был согласиться и понял наконец, куда гнет тренер, – к его выходу на лед в последнем матче. Разве мог Валерий отказаться помочь своим товарищам?

Игра началась с обоюдных атак. Но первым повезло нашим: когда канадцы дважды нарушили правила и сразу двое игроков их команды отправились на скамейку штрафников, Якушев, умело действуя на "пятачке", на 4-й минуте сумел забросить шайбу. Однако радость хозяев поля была не долгой: Эспозито удается сравнять счет. Затем обе команды еще раз обменялись голами: на шайбу Лутченко Брэд Парк ответил своей. Первый период закончился вничью 2:2.

Вторая двадцатиминутка была целиком за нашими ребятами. Взвинтив темп, они буквально "раскатали" канадцев подчистую. Сначала Шадрин вывел нашу сборную вперед. А когда Уайт все же вновь восстановил равновесие, наши еще немного поднажали и повергли канадцев в шок, забросив одну за другой сразу две шайбы (Якушев и Васильев). С весьма неприглядной стороны показал себя в этом отрезке канадский тренер Синден. Когда судья удалил на 2 минуты игрока его команды Паризе, он внезапно перестал себя контролировать и в порыве бешенства швырнул на поле сначала свой пластиковый стул, а затем и стул своего помощника Фергюссона. Но эта вспышка гнева не прибавила канадцам сил: с перевесом в две шайбы в пользу советской сборной команды разошлись на третий перерыв. Наши болельщики ликовали, уверенные в том, что этот перевес позволит нашим ребятам выиграть серию. Каким тяжелым было последующее разочарование.

На заключительную двадцатиминутку канадцы вышли не похожими на себя прежних. То ли тренеры здорово их накачали в раздевалке, то ли они сами прониклись ответственностью, но "Кленовые листья" буквально с первых же секунд бросились на штурм ворот Третьяка. В итоге Эспозито и Курнуайе делают счет в игре ничейным – 5:5. Завершись матч с таким результатом, это сыграло бы на руку нашим ребятам, поскольку тогда по разнице забитых и пропущенных шайб они смогли бы считать себя победителями серии. Но фортуна решила все-таки улыбнуться гостям. Причем на последних секундах матча. Вот как вспоминает об этом В. Третьяк:

"Наши игроки изменили своему обычному стилю, перешли к обороне. "Вместо постоянного наступления, которое их никогда не подводило, русские стали откатываться назад, – писал в своей книге "Хоккейное откровение" тренер канадцев Г. Синден. – Это предоставило нам лучшие возможности… Теперь, более чем когда-либо, раньше мои парни настроены победить. Наши соперники стремились сохранить ничью. Мы – нет…"

И за 34 секунды до конца матча (за 34!) Хендерсон вывел профессионалов вперед – 6:5. Этот гол я всегда буду считать самым обидным из всех пропущенных.

Шайбой тогда владели наши хоккеисты. А Пол Хендерсон, споткнувшись, распластался за моими воротами. Но тут следует небрежный пас Васильева, и Курнуайе перехватывает шайбу. Никто не понял, что произошло. Полупас следует как подарок судьбы, он явно не ждет его. Но… Все остальное – дело техники.

Я вообще считаю, что именно Хендерсон стал главным героем той серии. Не Эспозито, как думают многие. Пол забил решающие голы в двух последних играх. Он стал легендой за океаном. Любой канадец скажет вам, где находился и что дело было в двух случаях: когда стреляли в президента Д. Кеннеди и когда Пол Хендерсон забивал победную шайбу в серии-72…"

Как напишет в те дни канадская газета "Джорнэл": "Легкой прогулки по Европе не получилось и, как мы теперь понимаем, получиться не могло. Мы открыли для себя хоккей, в котором все не так, но в котором все не менее солидно и прочно…"

Между тем хоккейная тема на этом не исчерпывается. 29 сентября в Отделе пропаганды ЦК КПСС появилась бумага под грифом "Секретно", в которой тщательным образом разбиралось "дело Анатолия Тарасова" – бывшего тренера национальной сборной по хоккею и ныне действующего тренера ЦСКА. Чем же он провинился?

Некоторое время назад в Швеции была издана книга Тарасова "Хоккей – моя жизнь", составленная на основе трех его книг: "Совершеннолетие", "Путь к Олимпу" и "Хоккей грядущего". Событие, вроде бы, ординарное и вполне безобидное, если бы не одно "но": дело в том, что сам Тарасов никого из вышестоящих начальников об этом факте не информировал и гонорар за книгу якобы "зажал". Во всяком случае, так сообщал в ЦК тогдашний посол СССР в Стокгольме. По этому поводу Тарасова вызвали на Старую площадь для дачи объяснений. Тот на вызов откликнулся и рассказал, что: во-первых, книга выпущена без его согласия, во-вторых – никакого гонорара он за нее не получал. По факту этого заявления было проведено расследование, которое подтвердило правдивость сказанных Тарасовым слов. Однако, несмотря на это, тренера здорово пропесочили, причем в нескольких инстанциях: в Генеральном штабе Вооруженных сил СССР, в Политуправлении Сухопутных войск, в ЦК КПСС. В депеше, о которой идет речь, сообщалось:

"При расследовании вскрыты факты, свидетельствующие о том, что тов. Тарасов А. В. не всегда серьезно и ответственно подходил к установлению знакомств с некоторыми иностранными журналистами, порой допускал излишнюю доверчивость в беседах с ними, что явилось поводом для использования его имени в буржуазной печати.

В этой связи тов. Тарасову А. В. строго указано командованием. Его поведение обсуждалось в политическом отделе ЦСКА с участием руководства клуба и партийной организации. Тов. Тарасов А. В. признал свои недостатки, дал им правильную оценку и заверил, что в дальнейшем подобных ошибок не допустит…"

Подоплека этого дела была известна лишь узкому кругу людей. Суть ее заключалась в том, что против Тарасова таким образом интриговали люди, которые не хотели его возвращения на тренерский мостик национальной сборной. Они подозревали, что советская сборная в суперсерии против канадских профессионалов с треском провалится (как покажет действительность, наши ребята уступят соперникам минимально), после чего "наверху" созреет идея вновь вернуться к услугам Тарасова. Чтобы избежать этого и была разыграна хитроумная комбинация с книгой. Она принесла ее разработчикам успех: великого тренера к работе со сборной не привлекли.

В тот же пятничный день, 29 сентября, съемочная группа фильма "Плохой хороший человек" закончила съемки в Евпатории (теперь ей предстояла съемка натуры в Пицунде). Вспоминает С. Жолудев:

"Хорошо помню последнюю съемку в Евпатории, в татарском квартале возле рыбзавода. Маленькая, узенькая улочка, а со всех этажей завода свесились девочки и мальчики в белых халатах. Как обычно – когда идет съемка, всегда собирается толпа. Надо сказать, что поскольку я Володю (Высоцкого) знал давно, то никогда всеобщего ажиотажа вокруг него не разделял и довольно криво улыбался, глядя на все это. Я даже не ожидал, честно говоря, такой популярности.

Съемка закончилась поздно, уже темнело. В этот вечер мы уезжали в Симферополь, чтобы оттуда перелететь в Гагры – в Адлер. Может быть, уже уложили чемоданы, такое у меня осталось ощущение. Наконец: "Стоп! Все! Закончили!" – и тут выскакивают какие-то девушки и мужики, несут три огромных ящика рыбы. Такой рыбы я ни до, ни после не видел. Громадные лососи (на самом деле они назывались "кефаль копченая") складывались у ног Высоцкого. Не помню, как к нему обращались: "товарищ Высоцкий", "Владимир Семенович" или "Володя" – а может быть, никак, может, в третьем лице, – Но помню совершенно умиленные лица этих девочек и ящики у его ног: "Это вам!"

Он смутился: "Да что вы? Да куда же, как же?!" И к нам: "Ребята, вы это все забирайте с собой в Пицунду. Я потом приеду, тоже попробую". Это были необыкновенные рыбины, которые мы не могли съесть в течение полутора месяцев нашей экспедиции в Гаграх…"

И еще одно событие датировано тем днем 29 сентября: в Грузии состоялся Пленум тамошнего ЦК КП, на котором с поста 1-го секретаря ЦК был смещен Василий Мжаванадзе. Этот человек в течение 19 (!) лет правил республикой, превратив ее чуть ли не в одну из самых коррумпированных в Союзе. Власть теневого капитала в ней распространялась на все сферы жизни общества. Даже тамошнее МВД было основательно разложено взяточниками и мздоимцами. Как-то в самом начале 70-х министр внутренних дел СССР Николай Щелоков на совещании в Москве упрекнул министра ВД Грузии Эдуарда Шеварднадзе в том, что служба ГАИ Грузии занимается денежными поборами и количество таких мздоимцев составляет чуть ли не 50 % личного состава. Шеварднадзе молча выслушал упрек министра и, вернувшись на родину, решил лично проверить верность слов Щелокова… Загримировавшись под рядового гражданина, он сел за руль обычного "Москвича" и выехал на дороги Тбилиси. То, что он увидел, потрясло его неимоверно. Поборами занимались не 50 % сотрудников ГАИ, а все 100 %. После этого Шеварднадзе провел кардинальную чистку республиканской службы ГАИ, но ликвидировать поборы окончательно так и не сумел.