Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 147 страниц)

Судя по всему, сочинение произвело большое впечатление на приемную комиссию, поскольку она решила допустить ее автора до экзаменов. В Пермь, где обитал Панкратов, было отправлено официальное уведомление. Однако его там перехватил местный КГБ. При чем здесь, спросите, Контора? А при том, что Панкратов числился на особом счету у чекистов из-за своих крамольных стихов, которые написал к 50-летию советской власти. С тех пор с него не спускали глаз, и письмо из Москвы на его имя не могло остаться без внимания комитетчиков. Узнав из него, что их поднадзорного собираются принимать во ВГИК, чекисты решили подстраховаться и письмо ему не показали. Спасла Панкратова случайность. За несколько дней до экзаменов он на свой страх и риск решил позвонить в Москву и поинтересоваться результатом. Звонил, в душе совершенно не надеясь на положительный ответ. А ему внезапно сообщают, что его работа принята и его ждут на первый тур.

Вскоре Панкратов со всеми необходимыми документами был уже в приемной комиссии института. Но радовался он рано. Председатель комиссии доцент О. А. Родионов внезапно их не принял. Сказал: мол, вы, молодой человек, еще положенный стаж не отработали после театрального училища. Положено три года, а у вас только два и семь месяцев. Было от чего опустить руки после подобного облома. Но унывал Панкратов не долго. Вспомнив про Юрия Михайловича Славича, который трудился во ВГИКе и с которым он был шапочно знаком, Панкратов нашел его и объяснил ситуацию. Славич посоветовал ему лететь метеором в Министерство культуры и взять, любым способом, справку о том, что его допускают к экзаменам.

В Минкульте, в учебном отделе, куда пришел Панкратов за справкой, сидела милая старушка. Она курила папиросы и радушно улыбалась каждому посетителю. Узнав, что от нее хочет юноша, она полезла в один из шкафов, где находились документы на всех выпускников Горьковского театрального училища. Однако достав папку с личным делом Панкратова, старушка внезапно погрустнела:

– Мил-человек, да у вас здесь вкладыш, – сообщила она неожиданную новость.

– Какой вкладыш? – не врубился в смысл сказанного Панкратов.

– Нехороший, – ответила старушка. – В нем сказано, что вы не имеете права поступать в высшие учебные заведения.

Панкратов вновь убедился, какие длинные руки у пермского КГБ – они и сюда дотянулись. И пришлось бы ему уйти несолоно хлебавши, если бы в старушке внезапно не взыграл азарт. Она решительно захлопнула папку, отправила ее обратно в шкаф, а гостю сказала:

– Забудьте про вкладыш, молодой человек. Справку я вам выпишу. Если поступите – принесете мне цветы. Договорились?

У Панкратова от счастья чуть дух не захватило. Но история на этом еще не закончилась.

Готовясь к экзаменам, Панкратов жил в Москве на съемной квартире, где соседом у него был известный театральный художник. Тот три года учился во ВГИКе у Михаила Ромма, которому Панкратову предстояло вскоре сдавать экзамены. Естественно, не выручить приятеля советом художник не мог.

– Ромм обожает художников-импрессионистов, – втолковывал однажды художник Панкратову. – Поэтому, если хочешь его обаять, ты должен долбить именно в этом направлении.

– Но я ни одного художника-импрессиониста не знаю, – честно признался Панкратов. – Как же я о них расскажу?

– Разумно, – согласился с ним художник. – Но это не беда. На худой конец, художника можно придумать.

– Как это – придумать? – удивленно вопрошал абитуриент.

– Да очень просто. Называешь от балды любое имя – и дело в шляпе. Я уверен, что подробностями Михал Ильич интересоваться не станет – постесняется выказать свою неосведомленность.

– Какое же имя придумать?

– Что-нибудь французское. Например, Франсуа Лемарк.

На том друзья и порешили.

Наконец настал день экзаменов. Как и ожидалось, первым делом Ромм поинтересовался у Панкратова, любит ли он живопись.

– Еще как! – гордо ответил тот.

– Кто же ваш любимый художник? – не унимался Ромм.

– Коровин.

– Похвально, похвально, – закивал головой мэтр, после чего поинтересовался: – А к импрессионистам вы как относитесь?

– Очень хорошо, Михаил Ильич. Каждый уважающий себя интеллигентный человек должен знать и любить импрессионистов.

– И кому же из них вы отдаете большее предпочтение?

– Франсуа Лемарку, Михаил Ильич. Услышав незнакомое ему имя, Ромм едва не поперхнулся папиросой. Затем, загасив ее в пепельнице, он перевел глаза на Манану, дочь Ираклия Андроникова, которая тоже входила в приемную комиссию, как бы ища у нее ответа на вопрос: кто такой этот Франсуа Лемарк? Однако та недоуменно пожала плечами: мол, извини, не знаю такого. Тогда Ромм вновь обратился к Панкратову:

– Франсуа Лемарк, говорите? А не можете ли вы поподробнее рассказать нам о нем?

Такого поворота событий Панкратов не ожидал. Однако годы, проведенные им в театральном училище, а затем и в театре, не прошли для него даром. Поэтому, набравшись духу, он принялся с упоением играть роль барона Мюнхгаузена. Минут двадцать он рассказывал о молодом, но талантливом художнике-импрессионисте Франсуа Лемарке, причем говорил так убежденно, что никто из присутствующих долго не мог усомниться в подлинности его слов. И только в конце его виртуозного трепа первой прорвало дочь Андроникова. Манана стала громко хохотать, чем здорово обескуражила не только Панкратова, но и всех членов приемной комиссии.

– В чем дело, Манана? – спросил у коллеги Ромм.

– Михаил Ильич, да мы с вами счастливые люди, – перестав смеяться; ответила женщина. – Сегодня присутствовали при рождении нового имени в течении импрессионизма.

Панкратов похолодел, поскольку понял, что эта женщина его раскусила. Сейчас и у Ромма раскроются глаза на происходящее и его вышвырнут из кабинета. Но произошло неожиданное – Михаил Ильич тоже принялся громко хохотать. После чего обратился к своим коллегам по комиссии:

– Друзья мои, если молодое дарование так умеет врать, ему самое место в нашем советском кинематографе.

И Панкратову поставили "отлично".

Однако на этом "институтская" тема в июле не исчерпывается. 17 июля в "Комсомольской правде" была опубликована весьма актуальная даже по нынешним временам статья А. Шлиенкова, в которой рассказывалось о неких столичных дельцах, которые за деньги помогали абитуриентам поступать в вузы. Действовали дельцы изобретательно. У них была Целая обойма "подставников" – специалистов по математике, физике, химии, литературе и другим предметам, которые под видом абитуриентов сдавали экзамены в институты за тех, кто приехал издалека. Успешно сдав экзамены, "подставные" в течение некоторого времени исправно посещали занятия вместо настоящего студента, после чего брали академический отпуск. Им выдавалась справка (наличие фотографии на ней не предусматривалось), которая потом передавалась настоящему студенту, чтобы тот мог спокойно перевестись в любой вуз своего родного города. Естественно, все эти манипуляции осуществлялись за деньги. В упомянутой заметке фигурировали следующие суммы: например, некий уроженец Грузии Картлоз, мечтая поступить в столичный Институт советской торговли, заключил сделку с экзаменационными дельцами и в качестве первого взноса выложил 500 рублей. Затем, когда "подставной" закончил за него первый курс, он заплатил 1 тысячу рублей.

Среди дельцов, промышлявших подобного рода махинациями, в заметке был назван некий заведующий лабораторией в одном из московских институтов. Десятки (!) раз он поступал в институты как "подставной" и практически никогда не проваливался на экзаменах. Бывало, что он сдавал экзамены сразу в несколько вузов. На этом деле он в среднем зарабатывал 3 тысячи рублей. А вот его шеф по мошеннической группе получал вдвое больше – 6 тысяч.

Во вторник, 20 июля, в той же "Комсомолке" появилась еще одна громкая заметка – "На мели" В. Цекова. На этот раз дело шло об иной сфере деятельности – о футболе. А если конкретно – о вопиющей обстановке, сложившейся в одной из команд первой лиги – одесском "Черноморце". Главным героем заметки был 24-летний стоппер (центральный защитник) команды Виктор Лысенко. Однако прежде чем перейти к его "подвигам", стоит вкратце ознакомиться с его биографией, которая в заметке по каким-то причинам опущена.

Воспитанник футбольной школы № 3 в Николаеве, Лысенко один год играл в местной команде "Судостроитель", после чего был приглашен в "Черноморец", игравший в высшей лиге. За пять лет своего пребывания в команде Лысенко сыграл сотню матчей, забил 3 гола. В 68-м он попал в список 33 лучших футболистов страны под номером 3. В 69-м был приглашен в сборную СССР, где провел одну игру (20 февраля со сборной Колумбии в Боготе, где наши победили со счетом 3:1). Как напишут позднее в футбольной энциклопедии про Лысенко: "Атлетически сложенный, цементировал действия оборонительной линии команды, хорошо предвидел развитие атак соперников, своевременно подстраховывал партнеров, умел полезно сыграть в подыгрыше, владел сильным ударом".

А теперь вернемся к заметке в "КП". По словам ее автора, Лысенко являлся чуть ли не главным нарушителем дисциплины в команде, ему прощались любые грехи, вплоть до уголовно наказуемых. Например, в 1970 году, усевшись в нетрезвом виде за руль автомобиля, Виктор сбил человека, к счастью для последнего – не насмерть. ГАИ хотела отобрать у футболиста водительские права, однако за него вступились чиновники из Черноморского бассейнового совета ДСО "Водник", взявшие стоппера на поруки. Но Лысенко этот урок не запомнил. И весной следующего года он вновь выпил лишнего, сел за руль и опять угодил в историю, но на этот раз более страшную. Теперь пострадавших по его вине оказалось четверо, причем двое из них погибли. Сам футболист упорно отстаивал версию о том, что за рулем злополучного автомобиля в тот день был не он, а его погибший приятель, однако последний незадолго до своей смерти в больнице якобы указал в качестве водителя именно на Лысенко. Это сыграло против Лысенко, и хотя от уголовного наказания ему удалось уйти, однако карьера в большом футболе была завершена – из "Черноморца" его отчислили навсегда.

Автор статьи ставил в укор руководителям "Черноморца", что они в погоне за результатом – желанием во что бы то ни стало вернуться в высшую лигу (покинули ее в 1970-м) – идут на поводу у игроков: выделяют им квартиры, машины, дают крупные суммы денег на "карманные" расходы. Например, некий форвард из Винницы получил в Одессе двухкомнатную квартиру, обставил ее мебелью, однако играть в "Черноморце" не стал и уехал в Донецк, где местный "Шахтер" выделил ему еще одну квартиру. Кстати, между строк этой заметки умные люди читали, что подобная ситуация привычна не только для команд первой, но и высшей лиги. Просто про именитые клубы писать правду было запрещено – могли обидеться высокие покровители команд.

Кстати, такая же ситуация была и с договорными играми. Все, кто увлекался футболом, прекрасно знали, что такие игры существуют и их даже с каждым годом становится все больше и больше. Однако в прессе говорить об этом было нельзя. Зато о договорных играх за рубежом писали охотно и подробно. Например, в начале августа все в той же "Комсомолке" напечатают заметку о шумном судебном процессе, проходившем в ФРГ, в городе Франкфурте-на-Майне. Там под суд попало сразу несколько футболистов, которые брали деньги с соперников и "сплавляли" игры. Так, вратарь команды "Кельн" М. Манглиц был приговорен за подобные "штучки" к штрафу в 25 тысяч марок. Играть в бундеслиге ему было теперь запрещено.

И еще о футболе. На момент выхода статьи В. Цекова в отечественной высшей лиге наступил недельный перерыв между 1-м и 2-м турами. К этому моменту турнирная таблица среди лидеров выглядела следующим образом: на 1-м месте находилось киевское "Динамо" (23 очка), на 2-м – ереванский "Арарат" (21), на 3-м – московское "Динамо" (19).

Но вернемся к хронике событий.

В Москве продолжается Международный кинофестиваль. Еще задолго до его начала в столичной тусовке говорили о том, что на него привезут скандально известный фильм "Беспечный ездок" с Фондой-младшим и Денисом Хоппером (он же режиссер) в главных ролях. Картина про бунтарскую молодежь успела наделать много шума в мире, поэтому в Москве ее ждали с огромным нетерпением. Однако вышел "облом". В один из фестивальных дней по столице пронесся слух, что "Ездока" будут показывать в "Ударнике". Легко представить, что творилось возле кинотеатра в тот день: толпы молодых людей штурмовали кассы, едва их не разгромив. Объяснения работников кинотеатра, что "Беспечного ездока" показывать не будут, никакого впечатления не производили: все считали, что их просто обманывают. Но, конечно, это был просто слух. В тот день вместо "Беспечного ездока" был показан фильм "Наездники" с красавцем Омаром Шарифом в главной роли. Ничего общего между этими фильмами, естественно, и близко не было.

Еще один забавный случай произошел в те дни с одной японской критикессой, которая приехала в Москву на фестиваль. Она была хорошо знакома с женой режиссера Василия Катаняна Инной, остановилась у нее дома и стала взахлеб хвалить жизнь советских женщин: дескать, им не надо бороться за свои права, профсоюзы стоят на страже их интересов, медицина бесплатная и т. д. и т. п. Жена Катаняна не стала с ней спорить. Она поступила иначе: на второй день после приезда японки повела ее по продуктовым магазинам, расположенным в самом центре Москвы – на улице Горького. Когда гостья увидела, что на прилавках и в помине нет никакого изобилия и в разгар фруктово-овощного сезона продают один лишь "лук зеленый несортовой" с кусками земли, ее вера в счастливую жизнь в СССР была поколеблена. Во всяком случае, вплоть до своего отъезда с фестиваля она уже не заикалась о преимуществах советских женщин перед японскими.

Популярный киноактер Юрий Соломин все дни проведения фестиваля вынужден был пролежать на больничной койке. Угодил он туда неожиданно. Малый театр летом отправился на гастроли в Киев, где с Соломиным и случилась беда – прямо на сцене, во время спектакля "Пучина" у него начались дикие боли. Со сцены его буквально вынесли коллеги. Оказалось, что у него не просто аппендицит, но и перитонит. Соломина немедленно прооперировали, после чего отправили долечиваться в Москву. В итоге почти два месяца он вынужден был провести в больнице. За фестивальными событиями он следил по радио.

Мосфильмовский режиссер Николай Москаленко продолжает работу над фильмом "Русское поле". В начале месяца съемочная группа в течение недели (2–9 июля) снимала натуру (уборка урожая) в Ставропольском крае, после чего переместилась под город Кетово Горьковской области. Съемки там начались 22 июля. Из актеров в экспедиции участвуют Нонна Мордюкова, ее сын Владимир Тихонов, Инна Макарова, Людмила Хитяева, Нина Маслова. Последняя должна была сниматься у С. Ростоцкого в фильме "А зори здесь тихие…" в роли Жени Комельковой, однако отказалась. Причем в качестве побудительного мотива выступала любовь. У Масловой тогда был роман с Владимиром Тихоновым, вот она и пожертвовала ради него главной ролью. Знай она, чем это в дальнейшем обернется, то сто раз подумала бы, прежде чем так поступить. А случилось вот что. В разгар съемок в съемочную группу приехала Наталья Варлей, которая, как выяснилось, была беременна ребенком все от того же Владимира Тихонова. Маслова не стала ничего выяснять, а предпочла молча отойти в сторону, хотя любовь у них с Тихоновым была сильная, они даже собирались пожениться. Но в итоге тот женился на Варлей.

Продолжается пребывание Марины Влади и ее сыновей в Москве. 26 июля Влади выписала доверенность на вождение автомобилем "Рено-16" на имя своего мужа Владимира Высоцкого. Тот на седьмом небе от счастья, хотя автомобилист он рисковый и постоянно попадает во всевозможные аварии: причем как на своих автомобилях, так и на чужих. Вот и "Ре-но-16" тем летом 71-го ждет печальная участь – Высоцкий его расколошматит. Послушаем рассказ самой М. Влади:

"Однажды, вернувшись домой, чтобы переодеться для вечера, я нахожу своих мальчиков очень занятыми импровизацией ужина, который должен был приготовить им ты, – в то время мы живем одни, твоя мать в отпуске на море.

Они говорят мне, что ты ненадолго отлучился, но подъедешь попозже. Тогда я беру такси, потому что машина у тебя – "Рено-16", которую я привезла из Парижа и на которой ты научился водить, – и отправляюсь на званый вечер одна. Ты приезжаешь гораздо позже, в бледно-желтом свитере, с мокрыми волосами и чересчур беспечным видом. Заинтригованная, я спрашиваю тебя, где ты был. Ты говоришь, что объяснишь потом. Я не настаиваю. Вечер проходит, симпатичный и теплый, но ты отказываешься петь, ссылаясь на хрипоту, чего я раньше никогда за тобой не замечала… Я буквально теряюсь в догадках. Мы выходим, и, когда наконец остаемся одни, ты рассказываешь, что из-за какого-то наглого автобуса потерял управление машиной, вылетел через ветровое стекло, вернулся домой в крови, мои сыновья заставили тебя пойти к врачу, машина стоит в переулке за домом немного помятая, но что касается тебя – все в полном порядке! И чтобы успокоить меня, ты быстро отбиваешь на тротуаре чечетку.

Только вернувшись домой, я понимаю всю серьезность этой аварии: весь перед смят, машины больше нет. Твоя голова, на которой прилизанные волосы закрывают раны, зашита в трех местах двадцатью семью швами. Правый локоть у тебя распух, обе коленки похожи на спелые баклажаны. Мои два мальчика не спали, чтобы присутствовать при нашем возвращении. Они потрясены твоей выдержкой. Особенно они гордятся тем, что не выдали вашей общей тайны. Соучастниками вы останетесь до конца. Став взрослыми, они будут лучшими твоими адвокатами передо мной и, как в этот вечер семьдесят первого года, всегда будут защищать своего друга Володю ото всех и наперекор всему…"

Во вторник, 27 июля, в полуфинальном матче по шахматам Тигран Петросян победил недавнего именинника Корчного со счетом 5,5:4,5. Таким образом, он вышел в финал, где должен был встретиться с победителем другого полуфинала – Робертом Фишером.

А теперь самое время взглянуть на афишу развлечений. В кинотеатрах Москвы во второй половине июля состоялось несколько премьер: 17-го на широкий экран вышла мелодрама белорусского режиссера И. Шульмана "Нечаянная любовь"; 19-го еще одна мелодрама – "Счастье Анны" Юрия Рогова с участием Валентины Теличкиной, Николая Гриценко и др., а также комедия из сельской жизни "Меж высоких хлебов" Леонида Миллионщикова, где снялись Евгений Леонов, Зинаида Дехтярева, Маргарита Криницына, Лев Прыгунов и др.; 24-го – военная драма "Дорога на Рюбецаль" режиссера из ГДР А. Бергункера с участием Л. Румянцевой, Л. Гурченко, А. Бабкаускаса и др.; 26-го – героическая киноповесть Владимира Рогового "Офицеры" с Георгием Юматовым, Василием Лановым и Аллой Покровской в главных ролях; 28-го – чеховский "Дядя Ваня" Андрея Михалкова-Кончаловского, где снялся целый буке? звезд – Иннокентий Смоктуновский, Сергей Бондарчук, Ирина Купченко, Ирина Мирошниченко, Владимир Зельдин и др.

Не пустуют эстрадные площадки. 16–18 – июля в Зеленом театре ВДЦХ состоялись сборные концерты с участием артистов "Кабачка "13 стульев", а также Бедроса Киркорова, вокальных квартетов "Аккорд", "Гая", 19-21-го в эстрадном театре "Эрмитаж" пела Мария Кодряну, 21-22-го в Ждановском ЦПКиО – Эмиль Горовец, 24-30-го в ЦПКиО имени Горького сборный концерт с участием Майи Кристалинской, Александры Стрельченко, Вадима Мулермана, Вероники Кругловой, Марии Лукач, Жанны Горощени, Виктора Чистякова и др.

31 июля в эстрадном театре сада "Эрмитаж" состоялся дебют нового ВИА. Названия у коллектива еще не было, поэтому конферансье представил его как "ансамбль под управлением Юрия Маликова". Спустя некоторое время вся страна узнает его как ВИА "Самоцветы". Как мы помним, идея создать свой ВИА появилась у Маликова еще год назад, когда он находился вдали от родины – представлял советское искусство на выставке в Японии. Для осуществления своей мечты Маликов истратил всю полагающуюся ему валюту на закупку аппаратуры, чём сильно огорчил супругу.

Новый коллектив создавался трудно. Прослушали несколько десятков вокалистов. Пробовался даже Олег Анофриев, который после выхода мультика "Бременские музыканты" стал очень популярным исполнителем. Но и он не подошел. Впору было хвататься за голову и ставить крест на самой идее. Но тут Маликову повезло. Кто-то посоветовал ему посмотреть музыкантов, играющих в клубе 3-го таксомоторного парка на улице Вавилова. В итоге именно они и составили костяк нового ВИА. Музыкантов звали: Вячеслав Погосян (чуть позже он станет Вячеславом Добрыниным), Алексей Пузырев, Геннадий Макеев, Глеб Май. Последний в тот момент крутил любовь с самой… внучкой Брежнева Викторией. Как вспоминает Н. Раппопорт: "Мы обалдевали, когда к дверям нашего скромного клубика прикатывал шикарнейший лимузин, оттуда вылезал маленький Глеб, быстренько целовал свою пассию и бежал репетировать. Когда Брежнев узнал, с кем встречается его внучка, неудавшегося жениха тут же забрали в армию, а потом отправили на Кубань и сделали руководителем казачьего ансамбля…"

Но вернемся в июль 71-го.

Из новинок "Мелодии" назову следующие: пластинка "Поет Эдита Пьеха" с песнями "Разноцветные кибитки", "Антон, Иван" (Л. Стерн), "А любовь как песня" (О. Фельцман – В. Харитонов); миньон "Поет ВИА "Голубые гитары" с песнями: "Ветер северный" (Я. Френкель – И. Гофф), "Калинка" (обработка русской народной песни), "Когда я увидел ее" (Д. Леннон – П. Маккартни), "У дороги чибис" (М. Иорданский – А. Пришелец);

По ТВ показывали следующие фильмы и передачи: "Дикая собака Динго", "Поет Дин Рид" (18-го), "Воскресение" (19-20-го), "Мама вышла замуж", "Мичман Панин", "Артлото" (все – 25-го), "Медовый месяц" (26-го), КВН. Финал – (27-го), "Мы с Вулканом" (29-го), "Кабачок "13 стульев", "Гулящая" (30-го), "Огни цирка", "Кинопанорама", 19-я серия "Саги о Форсайтах" (31-го) и др.