Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 147 страниц)

Чашу терпения певца переполнило то, что чиновники от искусства запретили его новую программу в 2-х отделениях. Это был своеобразный спектакль, где Татлян выступал не только как исполнитель, но и как автор музыки. А в те годы было "не принято" отбирать "хлеб" у композиторов. Татлян оказался, по сути, первым, который попытался это сделать. В итоге он четыре (!) раза сдавал программу художественному совету Ленконцерта и сдал только после того, как включил в нее "чужие" песни. Но гастролировал с новой программой певец недолго и предпочел вскоре уехать во Францию. Первое время он жил у своего друга Жака Дуваляна, затем снял квартиру. Поступил работать в знаменитое кабаре "Распутин", где пел целый год. Потом ему было предложено выступать в кабаре "Московская звезда", причем с правом петь и в "Распутине". Для бывшего советского артиста это означало большую привилегию. А на родине власти сделали все от них зависящее, чтобы имя Татляна навсегда исчезло из памяти людей: пластинки с его записями изъяли из продажи, имя запретили даже упоминать.

В конце декабря в Театре на Таганке собрался худсовет театра (в него входили представители творческой интеллигенции в лице поэта А. Вознесенского, критиков А. Аникста, М. Туровской и др.), который должен был вынести свой вердикт о новой редакции спектакля "Живой". Показ прошел успешно. Практически все присутствующие хвалили постановку. Аникст сказал: "Слава богу, что это есть".

Туровская назвала "Живого" "чистым, благородным спектаклем". Однако мнение худсовета не являлось решающим – последнее слово должна была сказать министр культуры Фурцева. Ее приход в театр намечался на начало января 72-го года, о чем речь впереди.

В эти же дни недавно созданная команда ветеранов отечественного хоккея совершала короткое турне по Удмуртии, где встречалась с командами класса "А". В состав ветеранской сборной вошли многие в прошлом известные спортсмены, а именно: В. Бобров, Б. Майоров, Б. Зайцев, В. Чинов, Э. Иванов, В. Шувалов, Д. Китаев, Ю. Крылов, В. Фоменков, А. Стриганов, Л. Волков, И. Деконский, В. Сенюшкин и др. Всего "старички-бодрячки" провели три игры, из которых одну выиграли (10:8 у "Прогресса") и две проиграли ("Ижстали" – 4:6 и 6:7). Лучшим игроком у ветеранов был признан неувядающий Всеволод Бобров, который по-настоящему "тряхнул стариной" – вколотил в ворота соперников аж 10 шайб!

27 декабря в Москве родился Сергей Бодров. Его отец – известный кинорежиссер Сергей Бодров-старший – в те годы был совершенно безвестен и одно время промышлял на жизнь… игрой в карты. Да-да, он был отъявленный картежник! За патологическую страсть к азартной игре его даже исключили со второго курса Московского энергетического института. Вот как сам Бодров вспоминает об этом:

"Мы играли в очко, по-американски – "блэк-джек". Меня долго терпели. Там же я начал писать. Я не сдавал экзамены, и меня просили писать объяснения. И я писал такие "романы" – о якобы своих романах с замужними женщинами, трагедии всякие. И они зачитывались, хоть и понимали, что я вру. Но через два года не выдержали, и меня выгнали за академическую неуспеваемость, за хроническую ложь, за аморальное поведение – просто волчий билет дали. Я потом еще ограбил родную бабушку, забрал все ее сбережения, накопленные за жизнь. Она меня, конечно, простила…

Я пошел работать осветителем на "Мосфильм". И начал писать короткие рассказы – начинал на 16-й полосе "Литературной газеты". И Илья Суслов, который тогда там работал, меня как-то спросил: "Что ты ходишь так – старые штаны, стоптанные ботинки?" А у меня была зарплата 60 рублей. Иди, говорит, учиться на сценарный факультет ВГИКа – сценаристы много зарабатывают. Я говорю: "Но туда ж берут всех по блату". – "Иди попробуй". Я попробовал – и меня взяли…"

27 декабря вновь сгустились тучи над головой Александра Галича – в секретариат Союза писателей с самого "верха" пришло указание исключить его из СП. Помните, шесть дней назад в его доме произошел странный случай с плохой приметой – дочь Галича "перемудрила" с черным цветом, – теперь, Видимо, пришла пора убедиться, что примета "сработала".

Согласно легенде, бытовавшей в те годы, Галича подвел "под монастырь" такой случай. Якобы член Политбюро Дмитрий Полянский на свадьбе собственной дочери (как мы помним, она вышла замуж за актера Театра на Таганке Ивана Дыховичного) услышал магнитофонную запись с песнями Галича. Оказывается, раньше он никогда этих песен не слышал, а тут послушал и возмутился. Чуть ли не на следующий день он поднял вопрос "об антисоветских песнях" Галича на Политбюро, и колесо завертелось. Галичу припомнили все: и его выступление в Академгородке в 68-м, и выход на Западе (в "Посеве") сборника его песен, и многое-многое другое, на что власти до поры до времени закрывали глаза. Короче, с самого "верху" поступила команда в СП с Галичем разобраться, и писательское руководство "взяло под козырек". 27 декабря его внезапно вызвали в Союз писателей СССР. Вот как об этом вспоминает сам А. Галич:

"Меня вызвали неожиданно, было это, в общем, довольно любопытно, потому что все было обставлено, как в детективных романах. Меня вызвали в Союз писателей, к такому секретарю, "освобожденному"… некоему Стрехнину, в прошлом особисту, работнику Особого отдела, армейского. И он стал со мной беседовать, причем я совершенно ничего не понимал, зачем он меня потревожил. Он так и говорил:

– Извините, Александр Аркадьевич, что вот потревожили вас в рабочее время. У нас вообще это не принято, мы писателей не трогаем, понимаете, но тут вот какое-то недоразумение в вашем персональном деле. Вы знаете, мы не знаем, над чем вы сейчас работаете. Нам бы хотелось просто узнать, что вы делаете.

Ну, я ему сказал, что мне было предложено писать сценарий о войне, вот я и пишу. Вернее, о самом последнем дне войны. Он сказал:

– Это очень интересно, вы знаете, очень… Я ведь, знаете, болею за военную тему, так что – вы не возражаете? – я приглашу еще одного секретаря, Медникова.

Я говорю:

– Нет, почему же, чего же я должен возражать, пожалуйста.

Значит, вошел Медников… Он как вошел в дверь, так и сказал:

– Ну как, установили, его это книжка или нет? (Речь идет о книге Галича, выпущенной на Западе. – Ф. Р.)

Стрехнин так поморщился, сказал:

– Ну, Анатолий Михайлович, мы еще к этому вопросу перейдем. Мы сейчас выясняем с Александром Аркадьевичем, над чем он работает.

Я, уже понявши, в чем дело, говорю:

– Ну, что вас интересует, что это моя книжка? Да, моя книжка.

– Да, – он говорит, – да вот, понимаете, книжка. Как же это так получилось?

Я говорю:

– Так вы же меня не издаете. Он говорит:

– Да-да. Тогда вы знаете, я вынужден попросить еще одного секретаря зайти сюда, такого Виктора Николаевича Ильина.

…Пришел Виктор Николаевич Ильин – генерал-лейтенант КГБ, который ведает писателями. Он сказал:

– Знаете, Александр Аркадьевич, я чувствую, что мы с вами не договоримся, – он сказал это сразу, входя, хотя мы еще с ним разговора и не начинали, – и давайте сделаем так: вот у нас послезавтра будет секретариат расширенный, мы на нем обсудим ваше персональное дело, так что давайте вот, приходите. Только зачем вы курите, ведь у вас же плохое здоровье, я слышал, у вас сердце болит.

Я говорю: – Да.

– Ну, не надо же курить, зачем? Неужели вы не можете взять себя в руки, перестать курить. Прямо как маленький вы какой-то, странный человек. Значит, вот послезавтра приходите на секретариат…"

В среду, 29 декабря, Андрей Тарковский вывел в своем дневнике следующие строчки: "Я передаю "Солярис" Сизову (директор "Мосфильма". – Ф. Р.). Конечно, они понабегут отовсюду – из Госкомитета, из главка, из ЦК. Похоже, будет скандал…" (Тарковский не ошибся – проверяющие предъявят ему по "Солярису" аж 40 (!) претензий. – Ф. Р.).

В тот же день Александр Галич вновь предстал "пред грозные очи" секретарей Союза писателей. Послушаем его собственный рассказ:

"Я пришел на секретариат, где происходило такое побоище, которое длилось часа три, где все выступали – это так положено, это воровской закон – все должны быть в замазке, и все должны выступить обязательно, все по кругу. Но там происходили всякие смешные неожиданности.

Скажем, такой знаменитый стукач Лесючевский… он пришел позже, с середины примерно уже всего этого самого аутодафе, а в первой части Стрехнин сказал такие фразы:

– Вот, в шестьдесят восьмом году Галичу было не рекомендовано (это чтоб не говорить, что запрещено) выступать публично. И он, как бы издевательски, это наше предложение выполнил, но он же выступал по домам, по квартирам. Все равно там стояли магнитофоны, люди записывали его песни, они расходились, так что пропаганда, антисоветская пропаганда продолжалась. И он все равно, это же не важно, выступал он в большом зале или маленьком, он все это делал;

Лесючевский на эту часть доклада опоздал, он пришел значительно позже, и он начал свое выступление, а рядом с ним сидел Грибачев. И Лесючевский начал свою речь с пафосной ноты, он сказал:

– Вы знаете, до чего измельчали идейные противники. Ну, я бы уважал Галича, если бы он вышел открыто, на публику, спел бы свои песни…

Его толкают в бок – Грибачев. Он говорит:

– Коля, чего ты меня толкаешь, в чем дело? В общем, была небольшая заминка, потом как-то ее залакировали, и потом было четыре человека, которые проголосовали против моего исключения. Это были: Валентин Петрович Катаев, Агния Барто – поэтесса, писатель-прозаик Александр Рекемчук и драматург Алексей Арбузов, – они проголосовали за строгий выговор. Хотя Арбузов вел себя необыкновенно подло (а нас с ним связывают долгие годы совместной работы), он говорил о том, что меня, конечно, надо исключить, но вот эти долгие годы, они не дают ему права и возможности поднять руку за мое исключение.

Когда они проголосовали против, им сказали, что нет, подождите, останьтесь. Мы будем переголосовывать. Мы вам сейчас кое-что расскажем, чего вы не знаете. Ну, они насторожились, они ясно уже решили – сейчас им расскажут детективный рассказ, как я, где-нибудь туда, в какое-нибудь дупло прятал какие-нибудь секретные документы, получал за это валюту и меха, но… но им сказали одно-единственное, так сказать, им открыли. Им сказали:

– Видите, вы, очевидно, не в курсе, ТАМ просили, чтоб решение было единогласным.

Вот все, что им открыли. Ну, раз ТАМ просили, то, как говорят в Советском Союзе, просьбу начальства надо уважить. Просьбу уважили, проголосовали, и уже все были за мое исключение…"

Жена А. Сахарова Елена Боннэр, зная о секретариате, специально пришла на второй этаж Центрального Дома литераторов и терпеливо ждала окончания заседания. Привожу ее собственный рассказ:

"В вестибюле стояли я и Сара Бабенышева (писатель, литературовед. – Ф. Р.). И я выкурила столько пачек, сколько можно за это время выкурить… Загнанные в этом пространстве вестибюля – от гардероба до гардероба. Тогда гардероб был с двух сторон. Сейчас, когда я слышу или читаю некоторые блаженно-радостные воспоминания о Саше, мне очень хочется крикнуть: "Вас там не стояло!" Многих. И даже многих членов комиссии по его литературному наследию. Стояла Сара Бабенышева и я. И когда Саша вышел, он шел как слепой, не видя людей, которые чуть-чуть от него шарахались. Все ведь знали, что там происходит, и никто в вестибюле, кроме меня с Сарой, к нему не бросился. И вот он положил руки нам на плечи (Сара невысокая, ниже меня) и сказал: "Девочки, пойдемте". Он весь трясся и ничего не говорил. В машине он все курил. И только дома начался рассказ…"

Вечером того дня, когда Галич пластом лежал на диване у себя на квартире, а его жена делала ему очередной успокаивающий укол, по ЦТ крутили последнюю, 9-ю серию телеспектакля "День за днем" (начало в 21.50). Все девять дней демонстрации этого сериала его рейтинг, что называется, "зашкаливал". Как признается позже его создатель В. Шиловский: "Когда пошел "День за днем", энергетики никак не могли понять, почему падает напряжение. Они знали, если по программе – футбольный матч, хоккей, фильм, то им приходится добавлять напряжение. Ни футболов нет, ни хоккеев, а напряжение падает. Оказывается, страна смотрела "День за днем". Пришлось добавлять напряжение во время показа сериала. И, как мне сообщили, на двадцать процентов падала преступность. И не где-нибудь, а в Грозном. Это рассказал мне Семен Семенович Опряткин на юбилее у Махмуда Эсамбаева. Около трехсот тысяч писем пришло от зрителей…"

Кстати, этот сериал с огромным интересом смотрели не только рядовые советские граждане, но к примеру, супруга генсека Виктория Петровна Брежнева. Когда фильм закончился, она лично обратилась к председателю Гостелерадио Лапину, с которым была в приятельских отношениях, с просьбой продолжить сериал. Тот пообещал. И продолжение действительно сняли, о чем речь еще будет идти впереди. А пока вернемся в декабрь 71-го.

Помимо сериала "День за днем", во второй половине декабря по ТВ крутили следующие фильмы: "Женитьба Бальзаминова", "Алло, вы ошиблись номером" (18-го), "Подозревается доктор Рот" (ГДР), "Ко мне, Мухтар!" (19-го), "Карьера Димы Горина" (22-го), "Живет такой парень" (23-го), "Сюжет для небольшого рассказа" (впервые по ЦТ 25-го), "Дело было в Пенькове" (26-го), "Адам и Хева" (27-го), "Процесс о трех миллионах" (29-го), "Где вы, рыцари?" (30-го) и др.

Были показаны следующие передачи: соревнования сильнейших фигуристов СССР (16-20-го), КВН (19-го), "Кинопанорама" (с сюжетом о фильме "Джентльмены удачи", 30-го) и др.

В кинотеатрах состоялось несколько премьер: 20-го в прокат вышел фильм грузинского режиссера О. Абесадзе "Звезда моего города", а также новая французская комедия с участием Луи де Фюнеса "Господин Крюшо в Нью-Йорке" (широкий прокат); 29-го – отечественный фильм "Тропой бескорыстной любви", рассказывающий о дружбе человека и рыси.

Из театральных премьер назову следующие: 16-го в драматическом театре имени Станиславского был показан спектакль "Альберт Эйнштейн" по пьесе Н. Погодина, в главной роли – И. Козлов, в роли Роз-Мари Фей – Наталья Варлей; 22-го в Театре имени Моссовета – "Золото, золото – сердце народное"; 24-го в МХАТе – "Потусторонние встречи"

Л. Гинзбург с участием М. Болдуман, П. Массальского, М. Прудкина и др.; 29-го в Театре имени Ермоловой – "Не в свои сани не садись"; в Театре имени Пушкина – "Легенда о Паганини" с А. Кочетковым в главной роли.

На эстрадных площадках выступали: 16– 18-го в ГКЦЗ "Россия" – Бедрос Киркоров, Мария Кодряну, ВИА "Диэло" и др.; с 26-го во Дворце спорта в Лужниках идут новогодние концерты с участием Владимира Макарова, Александры Стрельченко, Ларисы Мондрус, ВИА "Самоцветы" и др.

30 декабря в доме у Владимира Высоцкого собралась теплая мужская компания. Среди гостей был помощник министра морского флота, который являлся давним поклонником творчества певца. Высоцкий решил этим воспользоваться и замолвить словечко за своего друга Давида Карапетяна, который уже давно маялся без работы. Помощник министра клятвенно заверил хозяина, что выполнит его просьбу: "Считай, твой друг уже у нас работает". На часах было три часа ночи, когда Высоцкий позвонил Карапетяну домой и сообщил об этой новости: "Завтра в 10 утра будь как штык в Министерстве морского флота. Тебя примет помощник министра. Они берут тебя на работу".

Увы, но помощник министра обманул: на трезвую голову обещание помочь Высоцкому показалось ему неуместным, и он на встречу не явился. Когда Карапетян рассказал об этом Высоцкому, тот ответил: "Чему ты удивляешься? Разве не знаешь, "что сытый голодного не разумеет"? А с ним я порву отношения. Не надо было обещать!"

Последний день года выпал на будний день – пятницу. По заведенному в те времена порядку все работающее население огромной страны трудилось на один час меньше, чтобы успеть добраться домой и подготовиться к встрече Нового года. Программа передач по ТВ в тот день большой оригинальностью не отличалась. По первой программе в 19.50 начался традиционный "Кабачок "13 стульев", по 4-й (в 20.00) "зарядили" фильм "Старая, старая сказка", сразу после программы "Время" (в 21.30) состоялась премьера телефильма "Карнавал", а за десять минут до боя курантов с приветственным словом к народу обратился Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный, после чего в пять минут первого ночи начался "Голубой огонек".

Отечественные звезды встретили Новый год по-разному: кто-то в кругу коллег в ресторанах различных увеселительных заведений, кто-то – дома, а кто-то, наоборот, вдали от него. Например, шахматиста Анатолия Карпова его спортивная судьба занесла в английский город Гастингс, где проходил шахматный турнир. В 24 часа по московскому времени (по Гринвичу – 21 час) он сел за доску, чтобы сыграть очередную партию с Маркландом. Через три часа англичанин сдался, что позволило Карпову догнать самого Виктора Корчного и разделить с ним 1-2-е места. Одно лишь опечалило Карпова в тот день: турнир проходил в парковой зоне, а в Англии тогда были проблемы с электричеством. Поэтому, когда Карпов закончил матч с Маркландом и вышел на улицу, вокруг царила кромешная темень. Карпов плохо знал дорогу и отправился в противоположную сторону от гостиницы, где жил. Так что к своим коллегам-шахматистам, отмечавшим праздник, он присоединился только к утру, когда уже все было выпито.

Футболисты московского "Спартака" в те дни находились в Италии. О том, чем им запомнился Новый, 72-й год, вспоминает Анатолий Исаев:

"Узнаем интересную примету. Оказывается, с 23.00 до 24.00 все жители Рима выбрасывают из окон старые вещи: телевизоры, шкафы, стулья, этажерки, кастрюли, посуду, торшеры… Город – как при бомбежке: все летит, гремит, рушится. А на улице нас только двое: я и Никита Симонян. И жители из окон смотрят на нас как на сумасшедших. А в двенадцать ночи началось новое представление. Из всех видов пневматического оружия, хлопушек, духовых пистолетов пошла стрельба. Мы с Никитой, прижавшись к домам, в полушоковом, далеком от новогоднего веселья настроении еле добрались до гостиницы. А утром, когда вышли на улицу, были страшно удивлены: в городе царили чистота и порядок…"

В столичном Доме кино собралась "тусовка" из звезд кино, театра, эстрады. Среди них и двое тайных любовников: мэтр кинематографа Сергей Герасимов и молодая актриса Любовь Виролайнен. Как мы помним, их роман возник несколько месяцев назад прямо на съемочной площадке фильма "Любить человека", где Герасимов руководил съемочным процессом, а Виролайкен исполняла главную женскую роль. Поскольку рядом с Герасимовым постоянно находилась его супруга Тамара Макарова, он вынужден был все время быть начеку. Вот и во время новогоднего гуляния Герасимов, выбрав удобный момент, когда жена отвлеклась разговором с кем-то из подруг, подошел к Виролайиен и незаметно от других сунул ей в сумочку какой-то сверток. Чуть позже актриса вернется в гостиницу, откроет сумку и обнаружит там… большую пачку Денег. На следующий день, встретив Герасимова, она спросит: "Сергей Аполлинариевич, зачем так много? Ну хотя бы половину Тамаре Федоровне отдайте". Режиссер в ответ расхохотался: "Какая ты щепетильная!"

Были и такие, кому встреча Нового года не принесла ничего, кроме грусти. Например, писатель Виктор Драгунский. Вот как вспоминает его жена, Алла:

"Мы с Витей решили встретить Новый год на даче. Елку срубили у себя на участке, благо их было очень много. Витя просил меня позвать кого-нибудь из друзей к нам на Новый год. Как-никак первый Новый год на даче в собственном доме, которым Витя так гордился (эту дача появилась у Драгунских в начале 71-го. – Ф. Р.).

Я начала обзванивать самых близких друзей, которые не оставляли нас в тяжелое время. Оказалось, кто-то собирался Новый год встречать в ЦДЛ, кто-то с родными, кто-то по традиции – только дома. Моя любимая сестра Муза и ее муж Миша, которые всегда приходили на помощь в трудные для Виктора дни и которых Витя очень любил, не смогли приехать.

Отпали все: Абик Штейн с Ириной, Рувим Курс с женой и даже Володя Тихвинский с Наташей, которые вначале очень хотели встретить Новый год с нами. Я просила приехать к нам моих двух одиноких подруг – и те не смогли приехать по каким-то причинам.

Откровенно говоря, для меня отказ друзей приехать (не важно, по каким причинам) был маленьким ударом.

Мы с Витей украшали елку, пока Ксюша (шестилетняя дочь Драгунского. – Ф. Р.) спала, чтобы удивить ее утром, и я убеждала Витю, что к нам обязательно кто-нибудь приедет.

– Они ведь обещали! – врала я бесстыдно.

Я накрыла стол на нескольких человек, приготовила постели по крайней мере на четырех человек. Я пыталась создать иллюзию ожидания гостей.

В половине одиннадцатого никто не приехал, Витя ждал, я знала, что и в одиннадцать, и позднее никто не появится в нашем доме. Сердце сжималось от боли, когда я смотрела на Витю. Он был мрачен и молчал. Мы сели за стол. Витя и я. Денис (старший сын. – Ф. Р.) встречал Новый год в Москве со своими друзьями.

Мы сидели вдвоем с включенным телевизором, с зажженной елкой. Витя молчал. Я налила ему чуть-чуть вина, подняла свой бокал, поздравила его с Новым годом, пожелала ему всего-всего.

Витя молча отпил глоток вина, ничего не сказал в ответ на мои пожелания. Потом он встал из-за стола, выключил телевизор и ушел наверх. Это было ужасно. Мрачный взгляд, молчание и хотя бы слово! Может быть, это было предчувствие конца? Не знаю. Как мне было тяжело!

Дня за два до Нового года, когда я еще надеялась, что кто-нибудь приедет к нам, я загадала: если кто-нибудь приедет или зайдет к нам кто-то из пахринских, то все еще наладится с Витиным здоровьем.

Но никто не пришел.

Я тоже поднялась наверх, убрав все со стола и погасив елку. Зашла к нему в кабинет. Там было темно и тихо…"

В отличие от супругов Драгунских дуэт двух замечательных юмористов Романа Карцева и Виктора Ильченко Новый год встретил в компании, однако веселей им от этого не стало. А все потому, что вечеринка проходила не где-нибудь в Доме кино или ВТО, а в правительственном санатории Барвиха. И народ там собрался самый что ни на есть серьезный – члены Политбюро!

Между тем это приглашение для юмористов оказалось полной неожиданностью: они-то собирались отмечать Новый год в кругу своих родных и близких. Как вдруг за пару дней до торжества их обязали вылететь в Москву. Поселили в гостинице "Варшава" и предупредили: ждите, вас позовут. Они и ждали, практически никуда не выходя из гостиницы. Далее послушаем рассказ самого Р. Карцева:

"31-го нам позвонили, сказали, к десяти вечера быть готовыми. Играть будете "Авас".

В десять вечера черная "Волга" повезла нас в Барвиху. Девственные леса, охрана, голубые ели – и ждите! В концерте принимали участие солист Ансамбля песни и пляски имени Александрова (он пел песни "Родина" и "Эй, ухнем!"), какой-то фокусник (он вынимал платки и деньги из карманов членов ЦК), конферансье, который не шутил, а объявлял номера, и мы с Витей – юмор. Мы попросили показать нам сцену, где будем выступать.

В большом зале стояли столы буквой П, огромная елка, а за ней сцена, вернее, помост – все было сделано так, чтобы артистов не было видно! Мы попросили убрать елку в сторону, но в дупель пьяный электрик заявил, что у него не хватает шнура, и двигать елку нельзя, и вообще пошли вы… и ушел! И мы с певцом и фокусником, на свой страх и риск, принялись двигать елку в сторону, повесили игрушки, но зато нас уже было видно, хотя лучше бы они нас вообще не видели, а мы их!

В половине двенадцатого мы в костюмах поднялись наверх, где в гостиной члены ЦК с женами играли в домино. Дубль два! Дубль пять! Многие были нам знакомы по портретам, хотя выглядели гораздо хуже! Без пятнадцати двенадцать все сидели за столиками, и мы сбоку, а без десяти двенадцать слушали приветствие товарища Подгорного советскому народу. Сам Подгорный сидел тут же и слушал себя!.."

Звездные роженицы

В 1971 году стала мамой актриса Наталья Варлей. Летом 71-го она закончила Театральное училище имени Щукина и попала в труппу драмтеатра имени Станиславского. Сразу получила три главные роли. Однако это не остановило ее в желании родить первенца, хотя коллеги по театру настойчиво ей советовали не спешить. Осенью на свет появился мальчик, которого счастливые родители нарекли Васей. Кстати, отцом новорожденного был Владимир Тихонов – отпрыск звездной четы Нонна Мордюкова – Вячеслав Тихонов (до этого, в конце 60-х, Варлей непродолжительное время была замужем за Николаем Бурляевым). По словам Варлей: "Володя влюбился в меня, когда увидел "Кавказскую пленницу". Он был молодым, сильным, крепким. У нас были общие дипломные спектакли, я играла Снегурочку, он – Мезгиря. Он был очень способный человек, с прекрасными внешними данными, добрый по сути. Володя четыре года ночевал на чердаке, чтобы увидеть, как я прохожу мимо. Но когда мы поженились, он стал ревновать меня к каждому фонарному столбу. Находились люди, которые говорили ему: "Я с ней был". И мы выясняли отношения через день!.."

Скандалы возникали не только по поводу "измен". В частности, Тихонов еще в школьные годы пристрастился к выпивке и наркотикам и не изменял своим привычкам, даже обзаведясь семьей. Порой мужские компании были ему дороже общения с женой, что Варлей, естественно, не устраивало. В итоге все эти факторы и привели к тому, что уже через три месяца Тихонов собрал вещи и ушел жить к матери, Нонне Мордюковой, в ее квартиру на Таганке. По словам очевидцев, за ребенком Тихонов в роддом не поехал – так был зол на жену. А вскоре он и вовсе сбежал от нее в армию.

Тогда же стала матерью и "стервозная пани Тереза" из "Кабачка "13 стульев" – актриса Театра сатиры Зоя Зелинская. Вся страна, внимательно следившая за всеми перипетиями жизни обитателей "Кабачка", была уверена, что Зелинская замужем за своим партнером – затюканным паном Владеком (актер Роман Ткачук). Однако на самом деле у обоих в реальной жизни были "разные половины".

В первый раз Зелинская вышла замуж на последнем курсе ГИТИСа за студента режиссерского факультета Георгия Зелинского. Именно он чуть позже, в середине 60-х, и стал одним из основателей легендарного "Кабачка" и привел туда свою молодую супругу. Но лет через пять они расстались, причем по инициативе Зелинской – она влюбилась в другого мужчину. Им стал журналист-германист, работавший в газете "Известия", Валерий Леднев. По словам актрисы, это была любовь с первого взгляда: Леднев потрясал ее своим умом и великолепной памятью. В этом браке у них родился сын Сергей.

Как вышла замуж Елена Проклова

В том году вышла замуж популярная Киноактриса Елена Проклова. Она в то время училась на первом курсе Школы-студии МХАТ, куда поступила в 16 лет, сдав экстерном экзамены за 9-й и 10-й классы. Поэтому на момент замужества ей было всего 17 лет.

За красавицей Прокловой ухаживали сразу несколько кавалеров, но она сама отдавала предпочтение журналисту Виталию Мелик-Карамову. Однако даже он не ожидал, что Проклова согласится выйти за него замуж в столь раннем возрасте. Получилось это совершенно случайно. Одна из подружек Прокловой внезапно влюбилась в родного брата Елены Виктора (тот учился в архитектурном институте, слыл человеком коммуникабельным и часто собирал на квартире родителей в доме на улице Ермоловой шумные компании). Молодые решили пожениться, и Проклова стала весьма энергично помогать подруге в подготовке к будущей свадьбе. И однажды, во время выбора свадебного платья, Елена захотела… себе такое же. Тем более что у Прокловой была знакомая портниха в Доме моделей, а в шкафу уже лежал материал – совершенно потрясающей красоты гипюр с люрексом. Что еще оставалось? Только одно – стать невестой. Проклова действовала, что называется, нахрапом. Во время очередного свидания со своим возлюбленным она с места в карьер спросила его, есть ли у него черный костюм. Тот ответил, что нет. И тут же спросил: "А зачем мне черный костюм?" – "Потому что я за тебя выхожу замуж", – ответила Проклова, чем сразила своего возлюбленного наповал. Придя в себя, он спросил: "А как же родители?" – имея в виду тот факт, что Елене в ту пору было всего семнадцать лет. На что девушка ответила: "Вот это ты уже бери на себя. Хочешь, чтобы я стала твоей женой, значит, придумай что-нибудь, чтобы они согласились".

И жених придумал: мол, надо сказать родителям, что они уже давно живут вместе. Прокловой эта идея понравилась, и она, не мешкая ни секунды, пошла объясняться с родителями. Далее послушаем ее собственный рассказ:

"Я тут же открываю дверь в комнату к родителям и говорю:

– Мам, пап… Я должна вам сказать, что я тоже выхожу замуж. Потому что мы не хотим больше скрывать, мы давно уже с Виталиком живем вместе.

Вот так я им "открываю правду"… Я, которую ни Виталик, ни кто-либо другой не смел еще трогать. И, окончательно войдя в роль, на голубом актерском глазу продолжаю:

– Да, давайте мы сделаем так, чтобы ничего не было не сказано, чтобы не было неправды.

Родители расчувствовались, тем более что уже были на приподнятой волне в своем настроении: сын наконец-то женится, перестанет гулять… Ну и дочка сразу же пристроена. Семь бед – один ответ…

И мигом пошли в исполком, взяли разрешение. Я вышла замуж.

Брат с женой были свидетелями у нас на свадьбе, мы – свидетелями у них. Но самое главное: мы с подругой сшили себе по два платья в Доме моделей, на первый и второй день. Длинные…"

Молодожены года

В 71-м устроил свою личную жизнь офицер Советской Армии 27-летний Борис Громов. В 65-м он окончил Ленинградское высшее военное общевойсковое командное училище, и некоторое время служил в Прибалтийском военном округе командиром взвода и роты. Затем поступил в Военную академию имени Фрунзе. Тогда и женился на красивой девушке Наташе.

Еще один молодожен-71 – сценарист Александр Миндадзе (сын драматурга Анатолия Гребнева). Его женой стала будущая актриса, а тогда – студентка ВГИКа. Познакомились они прозаически – на вгиковской лестнице. Самой известной ролью Галины Миндадзе станет роль Бэтти в комедии "Здравствуйте, я ваша тетя!".

В 19-летнем возрасте женился Хельмут Балдерис – хоккеист рижского "Динамо" и будущая суперзвезда советского хоккея. За свое филигранное катание на коньках он заработает от болельщиков прозвище "балерина". Между тем столь виртуозное владение коньками у Балдериса появилось не случайно – с детства он серьезно занимался фигурным катанием, благодаря чему и познакомился со своей будущей женой Анитой. До десяти лет они с Анитой ходили в одну секцию, а потом надолго расстались. Но жизнь опять свела их вместе, и Анита пригласила Хельмута на соревнования, где тогда выступала. С тех пор они больше не расставались. Позднее Хельмут станет знаменитым хоккеистом, а Анита трехкратной чемпионкой Латвии по фигурному катанию.