Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 147 страниц)

На этот раз в качестве объекта нападения Толстопятовы выбрали магазин в поселке Мирный. Перепуганные насмерть кассирша и продавец беспрекословно отдали грабителям всю наличность – 526 рублей 84 копейки, а вот гражданин Чумаков, став невольным свидетелем ограбления, проявил гражданскую сознательность и попытался помешать бандитам. Однако погиб, сраженный автоматной очередью. Поскольку на лицах преступников были черные маски, никто из оставшихся в живых свидетелей не сумел описать их внешность. Несмотря на все старания местной милиции, выйти на след банды не удалось.

Толстопятовы не зря восторгались Фантомасом – своим подельникам они изо дня в день не переставали втолковывать, что милиция ловит только тех, кто сам подставляется. "А мы будем неуловимы, если сумеем держать себя в узде", – говорил Толстопятов-старший. И бандиты твердо следовали этой заповеди: никаких кутежей в ресторанах, дорогих покупок и прочих проявлений красивой жизни. Разделив украденные деньги поровну, "толстопятовцы" тратили их весьма благоразумно и не броско. А когда средства заканчивались, вновь брались за оружие.

Свое новое ограбление преступники совершили в конце ноября 68-го года: у женщины-кассира автотранспортного хозяйства захватили 2774 рубля. Спустя месяц "фантомасы" нанесли визит уже в промтоварный магазин, где их добычей стали полторы тысячи рублей. К тому времени в действиях банды появилась определенная сноровка и лихость. Ворвавшись в промтоварный магазин, Самосюк первым делом поздравил продавщиц с Новым годом и только потом извлек на свет свой автомат.

Следующее преступление "фантомасов" произошло в апреле 1969 года. На этот раз объектом нападения стала инкассаторская машина, перевозившая деньги для рабочих химзавода имени Октябрьской революции. Но операция провалилась. Оба кассира оказались вооружены револьверами. Не успели "толстопятовцы" опомниться, как по ним открыли шквальный огонь из обоих стволов. "Фантомасы" ответили тем же, но их самодельное оружие было плохо приспособлено к уличному бою и давало много осечек. Когда один из бандитов получил легкое ранение, Толстопятов-младший дал сигнал к отходу.

Этот бой, который длился несколько минут, поднял на ноги чуть ли не всю милицию города. Однако когда первые стражи порядка примчались к месту происшествия, грабителей уже и след простыл. Объявленная в городе тревога ничего не дала: бандиты как в воду канули.

Между тем на вторые сутки после нападения "фантомасы" засели за "разбор полетов", чтобы понять, почему сорвалась столь тщательно подготовленная операция. В итоге пришли к выводу: подвело оружие. Стало понятно, что с имеющимися у них "пукалками" можно брать только мелкие объекты типа сельмагов. А против инкассаторов требовались другие средства. Но где их взять? Сегодня такой вопрос перед "фантомасами" не стоял бы: чуть ли не вся Россия буквально наводнена оружием, только деньги плати. Но в те годы с этим делом было более чем строго. Значит, решили бандиты, будем создавать собственный арсенал. Сказано – сделано. В течение нескольких месяцев братья-умельцы из подручных средств смастерили новый патрон: калибр остался прежним – 5,6 мм, но вместо мягкой свинцовой применялась самодельная бронзовая пуля, а размеры гильзы, снаряженной охотничьим капсюлем и порохом, значительно увеличились. Такой патрон был способен легко пробить обшивку легковушки, на которой инкассаторы обычно перевозили деньги.

Под этот патрон были сконструированы и изготовлены два автомата. Причем братьям удалось, казалось бы, невозможное – совместить оси канала ствола и патронника. Они нашли оригинальное решение: крепление ствола на шарнире существенно облегчало подгонку. Чуть позже Толстолятовы пойдут еще дальше и изобретут такую модель – длинноствольный автомат под мощный патрон калибра 7,98 мм, стреляющий стальными шариками. Эти шарики пробивали не только беззащитную "Волгу", но даже обшивку бронированного автомобиля. Ствол у автомата был переломным, его легко можно было скрывать под одеждой, что для "фантомасов" оказалось очень удобным. Помимо оружия, бандиты изготовили большой запас патронов, а также 11 ручных гранат, снаряженных охотничьим порохом со специальными добавками, обеспечивающими высокую температуру и силу взрыва. Опробовав новое оружие на специальном полигоне в безлюдном лесном массиве, остались вполне довольны результатом. Теперь они видели себя настоящими героями, этакими гангстерами из зарубежного кино.

Стоит отметить, что в отличие от сегодняшних дней в те годы западные фильмы про преступников если и показывались на советском экране, то крайне редко. После конфуза с "Фантомасом" (фильм сняли с проката по просьбе МВД) высокое начальство потребовало от кинопрокатчиков быть более осмотрительными в выборе новых лент на криминальную тематику. Однако полностью прекратить показ таких фильмов, естественно, было невозможно: кино являлось мощным средством пропаганды, с помощью которого советские власти разоблачали своих идеологических противников. Поэтому фильмы о гангстерах на советском экране нет-нет, да и демонстрировались. "Фантомасы" ни один из них не пропускали, некоторые картины смотрели по нескольку раз. Самым тщательным образом будет ими просматриваться и каждая очередная серия телефильма "Следствие ведут знатоки", который советское ТВ запустило в феврале 1971 года. Кстати, когда чуть позже выяснится, что "фантомасы" по этому фильму изучали методы работы милиции, сценаристам будет дана команда не акцентировать свое внимание на технических деталях, чтобы не давать лишних козырей в руки потенциальным преступникам.

Важным подспорьем в бандитской деятельности "фантомасов" стала и пресса. И хоть там встречалось крайне мало публикаций об отечественной преступности, но зато заметок о западном гангстеризме было не счесть. Толстопятовы чуть ли не с карандашом в руках изучали криминальные колонки в газете "Труд" и журнале "Человек и закон". Некоторые статьи вырезались и складывались в специальную папку. Судя по всему, "фантомасы" втайне надеялись когда-нибудь увидеть такие же публикации и о собственных "подвигах". Однако, несмотря на то, что за прошедшие три года банда смогла получить широкую известность не только в городе, но и во всей области, кроме скромной заметки в одной из газет, ни в одном печатном издании больше не появилось о "фантомасах" ни строчки.

Тем временем стражи порядка тоже не сидели сложа руки. Они пытались по разрозненным показаниям свидетелей выйти на след неуловимой банды. Но все было тщетно. Причем нельзя сказать, что ростовская милиция плохо работала. Просто в своей практике угро она впервые сталкивается с такой умной и расчетливой бандой, про которую даже стукачи из криминального мира ничего не знали. И это не странно. Ведь "фантомасы" никаких контактов с этим миром не поддерживали, в повседневной жизни выдавая себя за скромных тружеников и законопослушных граждан.

Между тем приказом начальника областного Управления внутренних дел комиссара милиции Бориса Елисова был создан штаб для раскрытия этих преступлений. Становилось ясно, что "фантомасы" рано или поздно вновь дадут о себе знать. Встретить их надлежало во всеоружии. В УВД начались ежедневные тренировки личного состава, целью которых было одно – в час "X" успеть прибыть к месту преступления до того, как грабители сумеют скрыться. Однако шила в мешке не утаишь, и вскоре бандитам стало известно об этих тренировках. Чтобы выявить степень возросшей боеготовности милиции, Толстопятов-старший устроил ей проверку: позвонил по "02" с сообщением об очередном ограблении, а сам занял место в сторонке с секундомером в руках и засек время приезда патрульной милицейской группы (ПМГ). Она примчалась к месту вызова через пять-шесть минут. "Хорошо работают, легавые", – мысленно похвалил стражей порядка бандит, однако от нового ограбления не отказался. Иначе он не был бы неуловимым "фантомасом".

Чтобы лишить милицию оперативного преимущества, бандиты решили провести новое ограбление в таком месте, где жертва оказалась бы на значительном удалении от вездесущих ПМГ. Задуманное Удалось. В один из августовских дней 1971 года кассир стройуправления № 112 вез зарплату на предприятие, когда в безлюдном месте дорогу машине преградила легковушка. В следующую секунду из нее выскочили двое вооруженных мужчин в масках. Как настоящие гангстеры из заморских боевиков, нападавшие приставили к головам кассира и водителя диковинные короткоствольные автоматы и заставили их расстаться с инкассаторской сумкой, в которой было 17 тысяч рублей. Время ограбления заняло не более пяти минут,

К сожалению, и в этот раз сыщики примчались к месту происшествия уже после того, как преступники скрылись. Оперативников опять ждало разочарование: бандиты не оставили после себя ни одной улики. Единственное, что не вызывало сомнений: действовала все та же банда "фантомасов".

Теперь из Ростова-на-Дону перенесемся в Москву. Там стараниями сотрудников столичной милиции был задержан особо опасный преступник, несколькими днями ранее объявленный во всесоюзный розыск. Он успел "наследить" в Харькове, а в Москву приехал, чтобы отправить на тот свет некоего гражданина, на которого давно имел зуб. Однако пока он перемещался по пространству Союза, в Москву пришла на него ориентировка. В начале 70-х этого было достаточно, чтобы вся милиция "встала на уши". На всех вокзалах и станциях метро дежурили усиленные наряды. Как сквозь сито, они процеживали взглядами толпу, пытаясь найти в ней объявленного в розыск преступника. Один из таких нарядов, выставленных на станции метро "Комсомольская", и задержал будущего убийцу. Все трое милиционеров, входивших в наряд – Петр Кашликов, Константин Луганский и Владимир Патин, были награждены за проявленную бдительность именными часами.

Однако тема преступности августа 71-го года этими эпизодами не исчерпывается. Буквально за несколько дней до происшествия в столичной подземке газета "Вечерняя Москва" поместила любопытную заметку под названием "Преступность растет". Правда, речь в ней шла о криминогенной ситуации не в Советском Союзе (об этом в открытой печати писать запрещалось), а в Англии. Согласно сей публикации, туманный Альбион вот уже несколько дней переживал шок из-за одного происшествия в лондонском районе Килбэрн. Там средь бела дня несколько вооруженных преступников в масках совершили налет на банк. Бандитам потребовалось всего лишь три минуты, чтобы "вытрясти" из банка 100 тысяч фунтов стерлингов и скрыться. Налетчики ранили одного из служащих, который, по их мнению, препятствовал осуществить задуманное.

Далее в заметке приводилась любопытная статистика состояния преступности в Великобритании. Оказывается, в 1970 году там было совершено около 438 тысяч грабежей, возбуждено 915 тысяч дел по обвинению в воровстве, более чем в 40 тысячах случаев представители криминала применяли насилие. Всего за 1970 год в Англии произошло 1,5 миллиона преступлений.

В Советском Союзе той поры тоже грабили банки (по-нашему – сберегательные кассы), однако эти случаи можно смело назвать единичными. К примеру, в Москве в 1971 году таких случаев было зафиксировано не более пяти, причем преступников быстро удалось задержать. Зато советские воры вполне могли дать фору английским, поскольку их в той же Первопрестольной было немерено. И самое громкое воровство случилось летом в Сокольниках, во время проведения Международной выставки "Интермаш-71". Одним из участников выставки являлась швейцарская фирма "Эникар", которая производила часы, известные во всем мире. Экспозиция швейцарцев располагалась в одном из павильонов, который тщательно охранялся милицией. Однако за сутки до закрытия выставки ушлые советские воры все-таки преподнесли "сюрприз" – "умыкнули" со стендов все (!) выставленные фирмой экземпляры часов. Сделали они это ночью, предварительно отсоединив вентиляционный короб, подключенный к системе централизованной охраны.

Вначале "раскрутку" этого дела повесили на оперов с "земли" из 79-го отделения милиции. Те выдвинули две версии случившегося: или кража была совершена профессиональными ворами, у которых имелись свои люди среди персонала выставки (иначе каким образом они сумели так легко отключить сигнализацию), или работали "мастера", не связанные с воровским миром, но обладающие каналами сбыта в мире фарцовки. Обе эти версии требовали тщательной отработки, однако у простых сыщиков сил на это явно не хватало. Тогда на помощь "земле" отрядили нескольких опытных спецов из МУРа.

Несмотря на то, что оперативная группа насчитывала всего лишь семь человек, сети они разбросали по всей стране. В частности, была отправлена информация пограничникам, чтобы те не пропустили похищенное за пределы Союза. Кроме этого, по всей Москве трясли фарцовщиков, антикваров и прочую публику, имеющую отношение к украденным вещам. В конце концов проведенные мероприятия дали положительный результат.

Возле "комка" (комиссионного магазина) на Садовой-Кудринской агентура МУРа засекла две пары часов, которые проходили по описаниям как украденные с выставки. Вскоре удалось выйти на торговца – инвалида детства по имени Володя. Он подрабатывал фарцой и давно находился на примете у оперов как из местного отделения милиции, так и с Петровки. Чтобы ненароком не спугнуть парня, решено было поговорить с ним "по душам". За это дело взялся старший опер МУРа Вячеслав Котов (в 1984 году он возглавит Московский уголовный розыск). После долгой беседы Котову удалось разговорить Володю, который признался, что ему на днях двое незнакомых людей (мужчина и женщина) предложили пристроить большую партию швейцарских часов. Причем мужчина представился бывшим матросом торгового флота. Сдавать свой товар на комиссию незнакомцы не хотели, поэтому искали возможность сбыта через местных "жучков" вроде Володи. Однако у того в тот день больших денег при себе не было, поэтому взять целую партию он не смог, удовлетворившись всего парой часиков. Так рассказал Володя. Но когда муровцы стали проверять эту информацию, выяснилось, что парень, мягко говоря, врет.

Оказалось, что в тот день он взял не "пару часиков", а целую партию в количестве двадцати штук. Тогда с инвалидом решили не церемониться. Его привезли на Петровку и поставили вопрос ребром: либо говоришь всю правду, либо "рванешь паровозом в дальние края". От такого натиска Володя струхнул и начал "колоться". Он рассказал, что краем уха услышал разговор между моряком и его девицей. Из него выходило, что моряк родом из Архангельска, его подруга тоже не москвичка и что они снимают комнату у одинокой бабульки в районе метро "Кузьминки". Далее послушаем рассказ В. Котова:

"Начали отрабатывать район Кузьминок. Чем меньше людей знают информацию, тем она ценнее. Об этом скажет каждый оперативник. Поэтому мы не передоверили полученные сведения, не отдали их никаким участковым. Начали работать своим составом. Время шло, а разыскать моряка не удавалось. У меня появилось сомнение, что жилой сектор Кузьминок отработан добросовестно. Решил перепроверить все сам. Никому об этом не докладывал. В течение недели утром и вечером беседовал с бабульками на лавочках, с молодыми мамашами, которые могли слышать о том, что где-то поблизости снимает комнату матрос торгового флота. И ведь в конце концов вышел на бабушку, которая сдавала жилье моряку. Это был успех! Хозяйка квартиры открыла комнату, смотрите, вот здесь он живет. На комоде стояла фотография: моряк и молодая женщина, оба в пляжных костюмах. Быстро перефотографировал. Снимок предъявили фарцовщику Володе. Тот подтвердил: они самые.

В квартире была устроена засада. Когда матроса взяли, на руке у него обнаружили точно такие же часы, что были украдены на выставке в Сокольниках. В результате неопровержимых улик парочка созналась и начала давать показания. Правда, не сразу. Допрос проводился с оперативным сопровождением. Их свели, развели… Отпираться было бесполезно, они показали на метрдотеля из ресторана "Арбат", старого знакомого матроса.

Метрдотель был в отпуске. Вышли на его сожительницу, которая раньше работала в "Арбате" официанткой. В отделе кадров нашли ее адрес. Она проживала на улице Горького. Сыщики разыскали бывшую официантку. Оказалось, что ее сожитель, отдыхающий в Ялте, именно в этот вечер возвращается в Москву и она должна встречать его в аэропорту. Метрдотеля встречала не только дама сердца, но и оперативники. Он был задержан в качестве подозреваемого, затем арестован и изобличен в совершении содеянного. Преступник запирался около суток, но вскоре был приперт к стенке неоспоримыми уликами. И не только тем, что на руке его светились швейцарские часы.

Немало фактов было у наших экспертов. Чтобы облегчить свою участь, он решил выдать похищенное. Признался, что кражу задумал и совершил один. Неоднократно посещал выставку, изучал обстановку, проследил график обхода милицией павильонов. Затем сумел разобраться, как устроена сигнализация. В момент ограбления отсоединил вентиляционный короб от централизованной охраны. Дальше все оказалось делом техники. После удачной "операции" часть товара скинул матросу, а остальное спрятал в подмосковном лесу возле Ступина. Там проживали его родители, которые, конечно же, ничего не знали о краже.

Выехавшая на место следственно-оперативная группа в километре от дома родителей нашла свежевырытую яму глубиной примерно с метр. В ней и было обнаружено похищенное. Часы, разделенные по две-три пары, были упакованы в пакеты, обработанные водонепроницаемым составом. Предприимчивый метрдотель ресторана "Арбат" получил срок десять лет…"

Однако вернемся в август 1971 года.

Мэтр отечественного кинематографа Сергей Герасимов в те дни находился в Норильске, где работал над очередной картиной – "Градостроители" (в прокат она выйдет под названием "Любить человека"). Первоначально режиссер планировал снимать совсем в другом месте – в Красноярске, но первый секретарь Красноярского обкома В. Долгих посоветовал Герасимову обязательно включить в свою картину эпизоды, снятые в Норильске. Этот город, по словам первого секретаря, ничем не уступает столице: дескать, люди, живущие на 69-й параллели, почти не ощущают своей оторванности от материка. В Норильск вместе с Герасимовым прибыли ассистент режиссера, оператор, несколько человек из обслуживающего персонала, а также актеры, исполняющие главные роли – Анатолий Солоницын и Любовь Виролайнен. К этой красавице Герасимов испытывал весьма недвусмысленные чувства.

Он влюбился в Виролайнен буквально с первых же дней работы над картиной. Первоначально на главную роль предполагалось пригласить звезду отечественного кино Светлану Светличную, под которую, собственно, и писался сценарий. Однако перед самым началом съемок у Светличной внезапно случился нервный срыв, и она угодила в больницу. Стали срочно искать замену, перебрали много разных актрис, но ни одна из них так и не устроила Герасимова. И тут совершенно случайно он посмотрел фильм "Дорога домой", где роль деревенской девушки играла никому доселе не известная артистка ленинградского БДТ Любовь Виролайнен. Она настолько понравилась мэтру, что за нею тут же был отправлен его ассистент.

В процессе съемок Герасимов практически не скрывал своих нежных чувств к Виролайнен и ревновал ее чуть ли не ко всем. По словам актрисы, если к ней на съемочной площадке подходил ее партнер по фильму Солоницын, Герасимов тут же начинал раздраженно кричать: "Толя, отойди от нее, не видишь – ты ей мешаешь! Уже все отрепетировано, чего тебе еще? Перерыв!" Он так краснел и горячился, что все присутствующие смущенно отводили глаза. Кстати, и супруга мэтра, Тамара Макарова, присутствовала при этих сценах, но вмешиваться опасалась. Лишь с ненавистью смотрела на свою юную соперницу. Устраивать сцены ревности было совершенно не в характере этой величественной и гордой женщины.

Между тем в Норильск Макарова приехать не смогла, поэтому у Герасимова на короткое время "руки оказались развязанными". И он решил в открытую приударить за молодой актрисой (разница в возрасте между ними была 36 лет). После съемок он обычно приходил под окна общежития, где жила Виролайнен, и подолгу стоял на морозе. Она же гасила свет и махала ему рукой из окошка: мол, все, уходите! Но Герасимов стоял и стоял, видимо, надеясь, что его все-таки позовут внутрь. Но Виролайнен не звала, она лишь подглядывала за ним из-за занавески и сокрушалась: "Боже мой, ведь я убиваю его!" Ее соседка по номеру, второй режиссер картины Клеопатра Сергеевна, каждый вечер тихо, но настойчиво повторяла актрисе: "Сергей Аполлинариевич тебя ждет. Иди к нему". На что Виролайнен отвечала категорически: "Нет". Тогда Клеопатра предлагала сходить к режиссеру вместе: дескать, нельзя так расстраивать человека, уважить его надо. С последним аргументом Виролайнен была согласна и соглашалась навестить режиссера в компании подруги. Далее послушаем рассказ самой актрисы:

"Мы шли к нему вдвоем, пили чай, а через полчаса она вдруг вскакивала: "Ну все, мне пора". Я бросалась за ней с криком: "Клеопатра Сергеевна, я с вами!" Потом она меня строго отчитывала: "Ну что ты как ребенок, неужели не понимаешь?" Я все понимала, но чудовищно боялась: режиссер, да к тому же на столько старше! Одна Клеопатра Сергеевна знает, чего мне стоило тогда в Норильске однажды "остаться" с ним наедине. Я долго отбрыкивалась – и уступила, только когда поняла, что ему плохо, он страдает, оттого что я не отвечаю взаимностью. Лишь сейчас я оценила, какой человек меня любил! А тогда, возвращаясь к себе, бросалась под душ, чтобы быстрее все с себя смыть.

Как-то Герасимов предложил: "А давай останемся здесь, будем жить в Сибири. Выдержишь?" Но как я могла бросить свою печку в Стрельне, мужа-гуляку, сына и любимый театр? Только потом догадалась: он меня просто проверял… На самом деле Сергей Аполлинариевич был связан гораздо крепче: депутат Верховного Совета, Герой Соцтруда, лауреат премий и т. д. Да и жену он никогда бы не оставил: главой их семьи была именно Тамара. Самое страшное для него – причинить кому-то боль. Говорила жене всегда только хорошее: "Какой она была красивой! Бескорыстная, прекрасная, благородная…"

И еще один роман разворачивается в эти же дни, причем одним из его главных героев тоже является кинорежиссер – Александр Стефанович. Его угораздило влюбиться в простую московскую девушку с редким именем Лика. Их знакомство состоялось пару недель назад в метро. Стефанович спустился на станцию метро "Маяковская" (собственной машины у него в ту пору еще не было) и заметил на платформе красивую девушку. Она не имела ничего против знакомства с симпатичным молодым человеком и легко согласилась встретиться с ним завтра на том же месте – под мозаичным самолетом, изображенным художником Дейнекой на потолке станции.

На следующий день Стефанович направился с девушкой в ресторан Дома кино, где они прекрасно провели время. После застолья молодые отправились гулять, причем кавалер специально повел девушку в ту сторону, где находился его дом. Хитрость сработала: Лика согласилась посетить холостяцкую квартиру своего нового знакомого и пробыла там часов до одиннадцати. Затем они расстались, договорившись встретиться на следующий день. Так продолжалось недели две, причем распорядок дня у влюбленных был стандартным: сначала посещение различных увеселительных мест (рестораны Дома кино, ВТО, Союза композиторов – так называемая "балалайка"), затем небольшая прогулка и любовь на квартире режиссера. Но однажды произошло неожиданное.

После очередного "секс-марафона", когда молодые лежали в постели, режиссер внезапно обратил внимание на странную деталь: вчера у его возлюбленной за ушком была маленькая родинка, а сегодня ее уже нет. На справедливый вопрос "в чем дело?", девушка, не смутившись, ответила так: дескать, у меня есть сестра-близняшка Лиза, с которой мы делим тебя поровну. То есть один день с режиссером встречалась Лика, один – Лиза. Эта новость приятно ошеломила Стефановича, поскольку он при таком раскладе имел сразу двух прекрасных любовниц. Правда, с этого момента Лика заставила своего возлюбленного сделать решительный выбор между собой и сестрой, и Стефанович выбрал Лику – все-таки знакомился-то он с ней. Но и Лиза без кавалера не осталась – на следующий день Стефанович познакомил ее со своим вгиковским приятелем Омаром Гвасалия, с которым они в ту пору, как мы помним, работали над первой полнометражной картиной "Вид на жительство".

А теперь вновь вернемся к событиям вокруг Александра Солженицына. В четверг, 12 августа, в 5 часов утра на Курский вокзал прибыл поезд, в котором писатель вернулся в столицу. На перроне его встречали друзья, среди которых был Александр Горлов. Последний вспоминает:

"Накануне вечером от него пришла телеграмма из Иловайской, что он заболел в дороге и просит встретить. Действительно, он очень плох: еле ходит. Очевидно, в дороге он перенес тепловой удар, следствием которого явилась аллергия с признаками тяжелого ожога по всему телу (он с товарищем ехал в машине при работающей печке, которая из-за неисправности не отключалась, а температура наружного воздуха была около 35 градусов)".

Прямо с вокзала писатель отправился на дачу Ростроповича в Жуковку. Там в это время находилась супруга виолончелиста, певица Галина Вишневская. Вот как она вспоминает о том дне:

"Рано утром стою я в кухне у окна, жду, когда кофе сварится, и вдруг перед моими глазами появляется Саня. Вернулся! Но что это? Он не идет, а еле бредет, всем телом навалясь на стену веранды, держась за нее руками. У меня внутри все оборвалось. Распахнула двери.

– Боже мой, Саня! Что случилось?

А он медленно вошел в кухню, лицо перекошено от боли.

– Гал, вы только не волнуйтесь. Мне нужно срочно позвонить Але в Москву. Потом все расскажу…

Лето в тот год было жаркое, душное. Поставили мы для него раскладушку в тень, под кусты, там он и лежал несколько дней…"

Между тем на вторые сутки после своего возвращения в Москву Солженицын пережил еще одно ЧП. Он попросил своего приятеля Александра Горлова съездить на его дачу в село Рождество под Наро-Фоминском, чтобы привезти оттуда запасную деталь для машины. Однако, доехав до места, Горлов внезапно заметил, что замок в доме сорван, дверь не заперта, а изнутри слышны чьи-то голоса. Он распахнул дверь, и его взору предстала следующая картина: человек восемь в штатском роются в вещах писателя, его бумагах. Горлову хватило смелости спросить у непрошеных гостей, кто они такие и что делают в чужом доме. В ответ незнакомцы втолкнули его в дом и плотно закрыли за ним дверь. Затем стали угрожать, что, если он кому-нибудь расскажет о том, что видел, ему не поздоровится.

– Да кто вы такие, в конце концов? – не унимался Горлов, хотя уже догадался, к какому ведомству принадлежали эти люди. Но хотел, чтобы комитетчики предъявили документы. Однако гости и не думали этого делать. Напротив, они стали выкручивать Горлову руки, затыкать ему рот. Горлову связали руки и чуть ли не волоком потащили к машине, стоявшей за углом дома. Однако "пленник" не растерялся и начал громко звать на помощь.

Поскольку дело происходило днем и в соседних дворах были люди, они услышали эти крики и сбежались на зов. И только тогда один из незнакомцев, чтобы утихомирить толпу, достал из кармана удостоверение сотрудника КГБ. После чего соседи быстро разошлись по домам. А Горлова запихнули в машину и повезли в местное отделение милиции. Там чекисты выяснили, кто он, и потребовали дать подписку о неразглашении. Горлов отказался наотрез. Тогда ему стали угрожать – сказали, что в противном случае он никогда не защитит диссертации, над которой работает, а его сын не поступит в институт. А когда и это не помогло, заявили: "Если нужно, то мы вас посадим". Однако даже после этой угрозы Горлов необходимую бумагу не подписал. В конце концов после нескольких часов заточения его выпустили на свободу.

Когда Солженицын увидел своего приятеля в разорванной одежде, с синяками и ссадинами, его ярости не было предела. Он тут же сел писать письмо председателю КГБ Андропову. В тот же день послание опального писателя отвезли в Москву и передали секретарю в приемной КГБ на Кузнецком Мосту. На следующий день на даче Ростроповича, где жил Солженицын, раздался телефонный звонок. Трубку взяла Галина Вишневская и услышала на другом конце провода незнакомый мужской голос:

– Это дача Ростроповича?

– Да.

– Кто у телефона?

– Вишневская.

– Здравствуйте, Галина Павловна, С вами говорит полковник госбезопасности Березин. Я звоню по поручению Андропова. Мы получили от Александра Исаевича письмо. Нельзя ли попросить его к телефону?

Поскольку Солженицын плохо себя чувствовал и не мог встать с постели, Вишневская позвала к аппарату его жену. Березин объяснил ей, что все жалобы Солженицына не по адресу, и товарищ Андропов лично просил передать, что КГБ не виноват, отношения к случившемуся не имеет и советует обратиться в милицию по месту происшествия.

В пятницу, 13 августа, актер Борис Чирков справлял свое 70-летие. Как запишет он в своем дневнике: "Второй раз в жизни отмечаю юбилей, и опять неказенно. Первый раз в Чехословакии, а сейчас в Щелыкове. И даже не в самом Щелыкове – слишком много цивилизации, – а в семи километрах от Щелыкова, в Рыжовке. Стоит один дом на крутом берегу реки среди леса. И вот вечером были расстелены клеенки, на которых разложена была снедь, а вокруг лежали гости и бегал новый член нашей семьи Антошка, о четырех ногах и хвосте. Пели, жгли костры, было прекрасно, а мысли копошатся. Все-таки семьдесят.

Но все же в Москве догнали меня письма, телеграммы с поздравлениями. И даже был торжественный вечер на эту тему в Доме кино – испытание тяжелей, чем на полянке в Щелыкове…"

Самое время взглянуть на афишу развлечений первой половины августа. В кинотеатрах столицы состоялось несколько премьер: 2-го на широкий экран вышел совместный советско-болгарский фильм "Украденный поезд" с участием В. Янчева, А. Кузнецова, В. Санаева и др.; с 4-го – эпическое кинополотно "Ватерлоо", снятое советским режиссером Сергеем Бондарчуком в содружестве с итальянскими кинематографистами; 5-го – мелодрама "Звуки музыки" (США); 12-го – комедия "Большая стирка" (Франция).

Кино на ТВ было представлено следующими фильмами: "Укротительница тигров" (2-го), "Морозко", "Ошибка резидента" (6-го), "Приходите завтра", "Музыкальная история" (8-го), "Два билета на дневной сеанс" (9-го), "Два капитана" (10-го), "Бриллиантовая рука" (11-го), "Полосатый рейс" (12-го), "Попутного ветра, "Синяя птица", "Берегись автомобиля" (13-го), "Живой труп" (14-го), "Следователь по особо важным делам" (премьера 2-серийного документального фильма про поимку особо опасного преступника Ладжуна, снятый по сценарию "родителей" "Знатоков" Ольги и Александра Лавровых) (16-го) и др.