Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 147 страниц)

Увидев, что он натворил, глава семейства мгновенно протрезвел и бросился вызывать "Скорую". Та примчалась в считаные минуты и увезла обожженную девочку в больницу. Тамошние врачи, осмотрев ребенка, вынесли вердикт: нужна срочная пересадка кожи. Но где ее взять? И тогда по городскому радио врачи обратились к жителям Черемхова с просьбой о помощи. Спустя каких-то полчаса площадь перед больницей заполнилась сотнями людей, каждый из которых готов был отдать свою кожу несчастному ребенку. Только благодаря людскому состраданию девочку удалось спасти.

А теперь из Сибири перенесемся обратно в Москву.

В те дни Борис Бабочкин получил приглашение от режиссера Театра имени Пушкина Бориса Равенских посетить генеральную репетицию спектакля "Как закалялась сталь". Роман Н. Островского в начале 70-х вновь обрел бешеную популярность. Его ставили во множестве театров, экранизировали в кино. Бабочкин приглашение принял, о чем сразу же и пожалел. 10 февраля он вывел в своем дневнике следующие строки:

"Черт меня дернул по "дипломатическим соображениям" пойти на генеральную в Театр Пушкина на "Как закалялась сталь" Равенских…

Это ну как если бы в общественный сортир на станции Лозовая ударила малокалиберная фугасная бомба. Это пошлость, претендующая на национальный масштаб. Посмотрев на такую махровую ультрарусскую пошлость, начинаешь понимать, почему Лев Толстой называл патриотизм низменным чувством.

Все идет под пение Людмилы Зыкиной. Апофеоз безвкусицы, ложного темперамента, претенциозности. Я комсомолец тех лет. Я все это знаю сам, я все это видел и пережил. Почему во мне не дрогнула ни одна струна, когда я с трудом все это смотрел? Потому что все это – ложь, фальшь, приспособленчество и наглость. Все актеры играют только половую психопатию. Виктор Коршунов и Равенских в "Иване Рыбакове" начали играть этот образ, но Коршунов на этом и остановился, а Равенских "развил" и распространил на всех – мужчин, женщин, молодых, старых – на всех. На сцене все время происходит как бы воображаемый половой акт. Но именно воображаемый, неестественный, вымученный.

Я помню, Зубов говорил: у Равенских все актеры всегда играют как бы одну и ту же пьесу, и труппа у него – лошадь, он нахлестал ее кнутом, потом еще вставил в задницу кнутовище и выгнал на сцену играть.

Боже мой! И мне нужно обо всем этом молчать? Скрывать, что я об этом думаю?.."

На студии имени Горького продолжается работа над многострадальным истерном "Достояние республики". Как мы помним, после январского заседания партбюро съемочной группе разрешили снять новые сцены, не предусмотренные первоначальным сценарием. Среди них был и вставной номер с песней Маркиза (Андрей Миронов) "Кто на новенького?" ("Песенка о шпаге"), которую он исполняет на барже (67-метровую декорацию "баржи" построили в 6-м павильоне студии). Этот эпизод был сделан в середине января, однако из-за брака пленки полетел в корзину. Поэтому в начале февраля его сняли заново, и на этот раз удачно. После выхода ленты на экран песне суждено будет стать всенародным шлягером.

Владимир Винокур в эти же дни "грызет гранит науки" в стенах ГИТИСа на факультете музыкальной комедии, куда он поступил летом прошлого года. Жил он в общаге на Трифоновской, где обитали студенты многих столичных творческих вузов: Щукинского, Щепкинского, Суриковского. Поскольку стипендия в ГИТИСе была всего лишь 28 рублей, денег Винокуру на жизнь явно не хватало. Даже одеться прилично на первом курсе он себе позволить не мог, поэтому рассекал пространство в коротеньком тулупе за 37 рублей, прозванный в народе "сторожем". Точно в таком же тулупе ходил и приятель Винокура Игорь Непомнящий. Вместе они смотрелись очень потешно, поскольку Винокур был среднего роста, а Непомнящий почти под два метра. Иногда они этим пользовались и разыгрывали целые спектакли в людных местах. Так произошло и той зимой.

К Винокуру из Курска приехал родной брат Борис, который работал заместителем директора областного торга по строительству. По русскому обычаю это дело следовало обмыть, и Винокур с братом, Игорем и еще двумя приятелями отправились за поллитровкой в Елисеевский магазин. Пришли, а там чуть ли не километровая очередь. Чек-то они выбили, но подойти к прилавку никак не могут. А трубы-то горят! Тогда Винокур "включил на полную мощность" свою смекалку и попросил у брата строительный метр, который тот, как настоящий профессионал, всегда носил с собой. Растянув метр на половину его длины, Винокур с приятелем стали делать вид, что собираются заняться ответственной работой – измерить прилавок. Зычным голосом Винокур попросил очередь отойти в сторону, на что все мгновенно отреагировали – освободили "строителям" проход. Винокур стал измерять прилавок, а его приятель с умным лицом записывать "показания" в блокнот. Продавщица у них поинтересовалась:

– Что это вы делаете?

– Не видите, прилавок измеряю. Собираемся на этой неделе его менять.

– Зачем это? – продолжала удивляться продавщица.

– Этот очень холодный, люди жалуются. А новый будет теплый.

Очередь встретила эти слова радостным гулом: мол, правильно, давно пора поменять. Продавщица сразу подобрела. А Винокуру только это и надо было. Он вежливо обратился к ней:

– Весь день на ногах, даже пообедать никак не удается. Если не трудно, взвесьте нам колбаски, пожалуйста, грамм так триста. И селедочки вот этой, пожирней. Гран мерси, уважаемая.

Передав продавщице чек и взяв в обе руки свертки с продуктами, Винокур повернулся к очереди и скомандовал:

– Граждане, а теперь шаг влево сделайте, пожалуйста!

И толпа вновь беспрекословно повиновалась.

Отец мой тогда работал в 8-м таксомоторном парке и частенько рассказывал всякие истории про знаменитых людей, услышанные им от таксистов. Те порой хвалились: мол, сегодня подвозил того-то, а он пьяный в стельку, или наоборот – трезвый и анекдотами сыплет без умолку. Однажды отец рассказал, как кто-то из его приятелей подвозил подвыпившего Высоцкого, которого в такси усаживал Золотухин. За давностью лет у меня вылетело из головы, когда конкретно это случилось, но позднее я открыл дневник Золотухина и нашел дату – 12 февраля 1971 года. Актер в тот день написал:

"Володя пьяный. Усадил его в такси и просил уехать домой. Принять душ, выспаться, прийти в себя. Что с ним происходит?! Это плохо кончится. Славина советует мне учить Гамлета… Но я не могу переступить.

Звонил Гаранину.

– Как я радовался нашей дружбе, Валера. Что происходит? Как это грустно все.

Долго говорил о Володе, что он испортился по-человечески, что Володя не тот стал, он забыл друзей, у него новый круг знакомств, это не тот круг и т. д. Чувствовалось, что и обо мне он так же думает, и он прав…"

13 февраля радостная весть пришла из Парижа, где проходил турнир по тяжелой атлетике памяти Жана Дама: наши штангисты побили на нем аж 6 мировых рекордов. Например, Василий Алексеев, кроме рекорда в толчке, установил мировой рекорд в жиме (222,5 кг) и в рывке (177,5 кг), а его тезка Колотое – в сумме троеборья – 540 кг (180+160+200).

Между тем, пока наши богатыри тягают железо в далеком Париже, в съемочной группе фильма "Джентльмены удачи" сложилась поистине авральная ситуация. На носу уже был март, а к съемкам зимней натуры до сих пор еще не приступали. Чтобы не угробить картину окончательно (а "бодяга" с ее запуском тянется уже почти год), режиссер Серый обратился к руководству "Мосфильма" с просьбой разрешить снимать зимнюю натуру немедленно. Ему пошли навстречу – с 8 февраля начались съемки улиц города, а с 16-го – с участием актеров. Это стало возможным благодаря тому, что наконец-то был найден исполнитель роли Василия Алибабаевича – актер столичного Театра-студии киноактера Раднэр Муратов. Ранее он уже попадал в поле зрения Серого, но тогда ему предлагали лишь крохотную роль начальника тюрьмы. Муратов от нее отказался, хотя прекрасно понимал, чем ему это может грозить, – актеры его театра были людьми подневольными и обязаны были соглашаться на все приглашения сниматься по наряду. В противном случае им могли на полгода снизить зарплату. Послушаем рассказ самого Муратова:

"После этого заявления вызывает меня самое высшее начальство на ковер, да еще с издевочкой: посиди в приемной полчасика, тебя вызовут. Сижу в этом коридоре и начинаю кумекать: все, полгода зарплаты не будет, что же делать? За эти полчаса я чего-то такое надумал, вхожу в самую главную дирекцию, на меня, естественно, покатили бочку: что это такое, вы тут катаетесь чуть ли не сыром в масле и отказываетесь играть. Я прямо в лоб: "Не хочу сниматься, потому что считаю, моя роль – Али-баба", – брякнул. Начальник еще больше распалился. Мол, эти роли написаны специально под Леоноза, Вицина, Крамарова и Мкртчяна. Портретно под них. Полгода сценарий писали. И никаких проб нет. Я в ответ: "Актер Театра киноактера имеет право на пробу". Он немного смягчился. "Ну написано же – нет проб. Представь, это как Щукин Ленина играл". Стою на своем, тут чиновник-то и сдался. "Ладно, ничего не бойся, иди домой. Найдем мы начальника тюрьмы".

И действительно, на роль тюремщика подобрали другого исполнителя – актера-корейца, а Муратова в феврале наконец утвердили на роль Василия Алибабаевича.

На том же "Мосфильме" продолжаются съемки телефильма "Тени исчезают в полдень". С середины ноября 1970 года до середины февраля 1971 года шли съемки в павильонах, после чего 15 февраля группа выехала в Звенигород на натуру. Там должны были отснять зимние эпизоды к 6-й и 7-й сериям. В частности, сцену с Юргиным (Борис Новиков) и Устин Акимычем (Сергей Яковлев) снимали именно там. Помните, Устин выбросил из саней умирающего журналиста, изобличившего его в убийстве сына, и ползком по снегу добирался до своей избы? Тут ему по дороге встречается Юргин, который удивляется: "Устин Акимыч, где это ты так нализалси? А Варька твоя к Егорке ушла. Пойдут теперь мальчики-девочки…"

В это же время на другой столичной студии – имени Горького – режиссер Станислав Ростоцкий приступил к подбору актеров для фильма "А зори здесь тихие…". Эта повесть Бориса Васильева стала настоящим событием тех лет и за короткий срок была перенесена не только на широкий экран, но и на театральные подмостки. Как мы помним, 6 января спектакль по книге увидел свет в Театре на Таганке, а 13 февраля с постановкой этого произведения выступил Центральный театр Советской Армии.

Из кинопремьер первой половины февраля отмечу следующие: с 4 февраля в кинотеатрах Москвы начал демонстрироваться фильм Григория Козинцева "Король Лир" с Юри Ярветом, Эльзой Радзине, Галиной Волчек, Валентиной Шендриковой и Олегом Далем в главных ролях; с 6-го во Дворце спорта в Лужниках показывают французскую комедию "Большая прогулка" с участием двух великих комиков – Луи де Фюнеса и Бурвиля. Стоит отметить, что в момент своего выхода на экран (в 1966 году) фильм собрал во Франции рекордное число зрителей – 16 миллионов. А у нас эта комедия соберет зрителей в три раза больше!

На голубом экране демонстрируются следующие фильмы: боевик про разведчиков "По тонкому льду" (1966), свежая мелодрама "Мама вышла замуж" (1970) (оба – 8 февраля), добрая комедия "Поздний ребенок" (11-го), еще одна свежая комедия "Вас вызывает Таймыр" (1970) (12-го) и сразу три фильма предвоенной и военной поры; "Закройщик из Торжка" (1925) (12-го), "Петр Первый" (1937), "Свадьба" (1944) (оба – 13-го).

Однако "гвоздем" недели, а то и целого года, стала премьера 14 февраля телеспектакля Вячеслава Бровкина "Черный маклер" (1-я программа ЦТ, 21.00). Это был первый фильм (или "Дело № 1") из нового сериала "Следствие ведут знатоки" (само название приживется только со второй серии), поставленного по сценарию Ольги и Александра Лавровых.

В понедельник, 15 февраля, во Дворце спорта в Лужниках проходил финальный матч на Кубок СССР по хоккею между московским "Спартаком" и ленинградским СКА. Поскольку "невские" армейцы вышли в финал после сенсационной победы над ЦСКА, а "Спартак" лишь чудом вырвал победу у столичных динамовцев, многие болельщики ставили в финальной игре на СКА. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться. "Спартак" оказался на голову сильнее армейцев и победил со счетом 5:1. Второй год подряд Кубок достался самой народной команде. "Золотой" состав "Спартака" выглядел так: Виктор Зингер, Виктор Криволапое; Валерий Кузьмин, Алексей Макаров, Владимир Меринов, Владимир Мигунько, Евгений Паладьев, Борис Пономарев; Валентин Гуреев, Евгений Зимин, Константин Климов, Геннадий Крылов, Владимир Марков, Александр Мартынюк, Анатолий Севидов, Вячеслав Старшинов, Владимир Шадрин, Виктор Шалимов, Александр Якушев, Виктор Ярославцев; тренер – Борис Майоров.

16 февраля в "Комсомольской правде" было опубликовано интервью с кумиром 60-х, чемпионом по прыжкам в высоту Валерием Брумелем. Вот уже почти шесть лет, как он ушел из большого спорта, однако его судьба на "гражданке", не в пример многим другим бывшим чемпионам, сложилась вполне благополучно. Кроме специальности, которую он получил, окончив Институт физкультуры, Брумель еще занимается и литературным трудом – пишет книгу для издательства "Молодая гвардия". Кроме этого, с драматургом Лапшиным (тоже выпускником инфизкульта, а также ВГИКа) они работают над сценарием художественного фильма под условным названием "Право на прыжок". Короче, судя по статье, все у Брумеля складывалось хорошо. Чего нельзя сказать о кинорежиссере Василии Шукшине. В день выхода номера газеты с интервью Брумеля Шукшину нанесли тяжелый удар его коллеги-киношники. Что же произошло?

Тогда на студии имени Горького состоялся художественный совет, посвященный обсуждению режиссерского сценария Шукшина "Степан Разин" (как мы помним, первоначальное разрешение на "запуск" было дано еще 1 апреля 1970 года, после чего Шукшин в течение нескольких месяцев колесил по Волге, собирая дополнительный материал для фильма). На худсовете решался принципиальный вопрос: запускать сценарий в производство или нет. И коллеги вынесли отрицательный вердикт. Вот как об этом вспоминает очевидец событий оператор А. Заболоцкий:

"Сильные мира Киностудии имени Горького в лице редакторов и членов художественного совета, среди которых были С. Ростоцкий и М. Донской, Т. Лиознова, и отсутствующих, но разделивших мнение художественного совета С. Герасимова и Л. Кулиджанова, под председательством директора студии Г. Бритикова, прекратили проведение подготовительных работ по фильму "Степан Разин". Особо речистой запомнилась Кира Парамонова, только что вернувшаяся из Югославии, где отсмотрела фильм о народном восстании. Она взволнованно задала тон, убеждая аудиторию: "Ничего, кроме насилия, не будет, судя по сценарию, и в "Степане Разине". Ведущий директор-экономист Краковский очередной раз всплыл с убийственной сметой – 10 миллионов рублей (и трех-то миллионов Госкино не собиралось давать). Лиознова жалящим голосом, усомнившись в самой личности Разина и замысле, заявила: "Если студия приступит к съемке трех картин о Разине, большинство режиссеров студии должны остаться без работы". Худсовет был единодушный и недолгий, за фильм вступился лишь Паша Арсенов, но на него зашикали. Решение: закрыть на неопределенный срок, до лучших времен.

Невесело вышли мы после худсовета со студии, проклиная в душе день, когда судьба впутала нас в кино. А тут еще, проходя возле ВГИКа, увидели выходящих из его дверей Сергея Герасимова с Тамарой Макаровой, окруженных народом. У машины он остановился, и мы услышали дружный смех. Шукшин приостановился, съежился, потом опустил голову и пошел мимо. Я, поспевая за ним, наблюдал за проводами Герасимова, мне казалось, он боковым зрением тоже видел Шукшина. В спину Макарычу я напомнил: "Ты же собирался просить поддержки, разве не повод?" Макарыч, ускоряя шаг, двигался к остановке: "Какая поддержка, если он на худсовет не пришел, а сам рядом, в институте. Ему все известно, без него фильмы на студии не делаются". Пока ждали такси, Макарыч горько пошутил, разряжая обстановку, прошуршав рукой по моей спине: "Монгольские кожанки от фарцовщицы – вот и вся добыча наша". (Незадолго перед этим мы купили у перекупщицы по 75 рублей черные куртки из монгольской кожи. В этой куртке Макарыч снимался потом в роли Егора Прокудина.)…"

В среду, 17 февраля, на своей даче под Москвой из охотничьего ружья свел счеты с жизнью известный писатель, 72-летний Леонид Соболев. Будущий прозаик, родившись в семье отставного капитана артиллерии, избрал для себя иную военную стезю – стал морским офицером. В 1918 году Соболев перешел на сторону Красной Армии. Печататься начал спустя несколько лет, а первый роман – "Капитальный ремонт" (о дореволюционном русском флоте) – опубликовал в 1932 году. Десять лет спустя вышел сборник рассказов Соболева "Морская душа", за который он был удостоен Сталинской премии, р 1958 года писатель являлся депутатом Верховного Совета СССР. Короче говоря, судя даже по этим скупым вехам биографии, можно сделать вывод, что Соболев был вполне преуспевающим человеком. Отчего же он застрелился? Дело в том, что писатель был неизлечимо болен раком желудка. Незадолго до смерти он лег в больницу на операцию, и, когда врачи вскрыли брюшную полость, они обнаружили страшные метастазы. Стало понятно, что никакое лечение здесь не поможет. Врачи не решились ничего удалять, а просто зашили тело. На следующий день Соболеву сообщили, что желудок нужно лечить терапией: мол, идет язвенный процесс. Однако писатель, видимо, обо всем догадался. Но виду не подал – как-никак морской офицер. Вспоминает врач П. Мошенцева, лечившая Соболева:

"Недели через две после выписки из больницы писатель пригласил меня к себе на дачу в Переделкино. Меня удивила архитектура дома. На верхнем этаже была построена округлая веранда, похожая на капитанский мостик. Создавалось впечатление, что сам дом похож на корабль. На этой удивительной веранде стоял большой письменный стол, за которым Леонид Сергеевич работал.

Я подумала тогда, что недаром его знаменитая книга называется "Морская душа". Соболев безумно любил море. Как лечащий врач, я стала бывать в этом доме-корабле довольно часто. Леонид Сергеевич всегда встречал меня приветливо. О болезни мы почти не разговаривали. Но однажды, когда я осматривала его в очередной раз, он сказал:

– Прасковья Николаевна! Ну мы ведь с вами хорошо друг друга понимаем. И нечего друг от друга скрывать правду.

Что я могла сказать ему в ответ?

В 1971 году Леонид Соболев застрелился на своей даче. В газетах об этом не сообщалось. В некрологах писали как обычно: скончался после тяжелой продолжительной болезни…"

Прощание с покойным состоялось 18 февраля в Центральном Доме Советской Армии. На панихиду пришло множество людей, а официальные власти делегировали туда весьма представительную делегацию в лице премьер-министра Алексея Косыгина, главного идеолога Михаила Суслова, а также Г. Воронова, А. Кириленко и др. Несмотря на то, что в своем завещании покойный просил развеять его прах над морем, его похоронили 19 февраля на Новодевичьем кладбище. Почему произошло именно так, осталось неизвестно.

В тот же день похоронили и моего младшего брата Тахира. Я уже упоминал о том, что он родился в ноябре 70-го. Значит, на момент смерти ему было всего три месяца. Родители назвали его в честь умершего в 63-м году сына, чего, по старому поверью, делать не рекомендуется. Может быть, конечно, это было простым совпадением, но и первый Тахир, и второй ушли из жизни, прожив всего лишь несколько месяцев, и причиной смерти обоих был гепатит (желтуха). Их и похоронили в одной могилке на Кузьминском кладбище.

А теперь из Москвы перенесемся в Новочеркасск, где 20 февраля женился 21-летний курсант Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища Александр Лебедь. Со своей женой – педагогом по образованию Инной Александровной – он познакомился четыре года назад во время работы на Новочеркасском заводе точных магнитов. Этот брак, как мы теперь знаем, станет на редкость удачным: у супружеской четы появится на свет трое детей, а глава семейства достигнет больших высот не только в военном деле, но и в политике. Но это будет еще не скоро.

На "Мосфильме" продолжается работа над комедией "Джентльмены удачи". Со вторника, 16 февраля, начали снимать эпизоды с участием актеров (до этого снимали фоны города). В частности, возле станции метро "Проспект Вернадского" в течение нескольких часов киношники корпели над сценой "Бегство от дворника". Помните, трое "джентльменов удачи" скидывают снег с пятиэтажки, где живет завдетсадом Трошкин, дожидаясь, когда его мать уйдет из дома, а Василий Алибабаевич распоряжается внизу: "Гражданина! Ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то снег башка попадет – совсем мертвый будешь!" Затем он по доброте душевной выдает дворничихе настоящую причину их прихода в дом ("Шакал я паршивый – все ворую и ворую"), и та бросается за ними в погоню. Одну сцену, когда она, вооружившись свистком, бежит за "джентльменами", снимали больше часа. Поначалу народа вокруг площадки собралось не очень много (рабочий день, как-никак), но затем в стоявшей неподалеку школе закончились уроки и на улицу вывалила толпа школьников, которая тут же оккупировала съемочную площадку.

В те же дни снимали и другие "зимние" эпизоды фильма: например, "приставание к девушке". Это когда "джентльмены" спешат на встречу с гардеробщиком, и Косой, узрев впереди себя стройную девушку, начинает ее "кадрить": "Девушка, а девушка! Как вас зовут?" – "Таня". – "А меня – Федя" – "Ну и дура". Крохотную роль девушки должна была сыграть автор сценария Виктория Токарева, но по каким-то причинам режиссер заменил сценаристку на профессиональную актрису. Однако Токарева в этом эпизоде тоже присутствует в виде… роскошной шапки, которую она одолжила актрисе на время съемок.

Еще один эпизод – обтирание снегом на даче "барыги" – родился спонтанно (его снимали в Серебряном Бору). В сценарии значилось только, что обтираться снегом должен один "Доцент", а остальные "джентльмены" довольствуются приседаниями. Однако Раднэр Муратов решил проявить инициативу и устроил "подлянку" Крамарову. А Вицин, недолго думая, застал врасплох самого Муратова. Эпизод получился настолько естественным, что его таким и оставили в картине.

Съемочная группа другого фильма – "Офицеры", который на Киностудии имени Горького снимает Владимир Роговой, вот уже больше недели трудится над натурными эпизодами в Туркмении (начали работать там 15 февраля). Съемки проходят в районе Куртусу (25 км от Ашхабада) и Чули (40 км). Вот как вспоминает о тех днях исполнительница главной женской роли Алина Покровская:

"Я отлично, по кадрам, помню каждый съемочный день. Я приезжала на 2–3 дня. Садилась после спектакля в самолет и мгновенно засыпала. Дозаправка в Красноводске – и из заснеженной Москвы попадаешь в буйный зеленый рай. Возвращаемся вечером со съемок в гостиницу, а кругом сумасшедшие запахи!.. "Алена! Алена! – кричит мне Жора Юматов. – Тебе шашлык заказывать?" – "Заказывай!" – и бегом на улицу…

Возвращаясь в Москву, я каждое утро – к 7 часам – ездила, на ипподром, на закрытый манеж. Инструктор подводил здоровенного, как шкаф, коня, я ставила лесенку и залезала на него. Страху натерпелась! И вот через пару дней я снова взгромоздилась, конь сделал несколько шагов, остановился рядом с зеркалом и посмотрел назад, на свое отражение. Смеялась я тогда до слез и после этого перестала бояться лошадей…"

21 февраля в Ленинграде закончился суд над 65-летним Гаврилой Петровичем Пушковым. Это тот самый человек, который в декабре прошлого года убил свою жену Прасковью, которая за два месяца семейной жизнь достала его своим невыносимым характером до такой степени, что тот схватился за топор. Убивцу светило 10 лет тюрьмы, однако следствие обнаружило немало фактов плохого поведения покойной. Пушков из убийцы превратился в глазах судей в жертву. Например, удалось установить, что еще в конце 30-х годов первого мужа убиенной упекли за решетку по анонимному доносу, который, судя по всему, написала сама Прасковья. А когда спустя 8 лет муж вернулся домой, жена его так встретила, что тот через год повесился на чердаке, оставив короткую предсмертную записку, где написал: "Пропади оно все пропадом!" Короче, на основания этих, а также других фактов, суд освободил Пушкова от уголовной ответственности прямо в зале заседаний. Казалось бы, справедливость восторжествовала. Однако спустя две недели после освобождения Пушков внезапно умер от инфаркта. Соседи мужика тогда сокрушались: неужто Прасковья с того света достала?

В среду, 24 февраля, в Москве произошел беспрецедентный случай: двадцать четыре столичных еврея захватили здание приемной Президиума Верховного Совета СССР на Манежной площади. Один из "захватчиков", инженер Эфраим Файнблюм, подал в окошечко приемной петицию с требованием открыть еврейскую эмиграцию из СССР. Через полчаса вся Манежная площадь была запружена бронетранспортерами, а у входа в здание дежурили офицеры КГБ (благо Лубянка находилась недалеко). Все радиостанции мира уже трезвонили о сумасшедшем поступке доведенных до отчаяния московских евреев. И спустя неделю после этого инцидента всех "захватчиков" начали одного за другим выпускать из страны. Брешь в "железном занавесе" была пробита.

В этот же день пришло сообщение из Лиона, где проходил очередной чемпионат мира по фигурному катанию. Там советские спортсмены вновь завоевали высшие места на пьедестале почета: "золото" в парном катании досталось паре Роднина-Уланов, "серебро" – Смирновой-Сурайкину, в танцах на льду чемпионами мира стали Пахомова-Горшков. Про успех последних корреспонденты "Комсомольской правды" М. Блатин и Б. Гурнов писали:

"До недавней поры танцы на льду носили все же несколько салонный характер. Людмила Пахомова и Александр Горшков создали свой стиль. Они сломали устоявшиеся рамки классического танца. Они привнесли в свои произвольные программы ярко выраженный национальный колорит. Они обогатили этот вид фигурного катания, доказав, что творческие искания практически не имеют предела.

Отойдя от классических канонов, Пахомова и Горшков на основе нового ритма обогатили технику танца. До сих пор считалось, например, что танцорам легче исполнять свою программу, чем, скажем, спортивным парам или одиночникам. Ученики тренера Е. Чайковской разбили эти представления…

Далеко не всем зарубежным специалистам фигурного катания нравятся танцы Л. Пахомовой и А. Горшкова. В новаторстве советской пары они усматривают непозволительные вольности, покушение на чистоту классического танца…"

Как мы помним, в середине февраля на Киностудии имени Горького худсовет "зарубил" сценарий Василия Шукшина "Степан Разин" ("Я пришел дать вам волю…"). Однако шанс снять этот фильм у Шукшина оставался в том случае, если он сначала снимет картину на современную тему. И Шукшин на это дело пошел. 25 февраля он написал на имя директора студии Г. Бритикова письмо, в котором сообщал:

"В соответствии с договоренностью с Комитетом по кинематографии при СМ СССР (тт. Баскаков В. Е. и Павленок В. В.) я намерен приступить к постановке фильма на современную тему при условии (это также было оговорено), что работа над сценарием о Степане Разине и некоторые возможные подготовительные работы по фильму (Степан Разин) мной и моими помощниками будут проводиться. В связи с этим я просил бы, чтобы в приказе о запуске нового фильма это обстоятельство было оговорено как-то…"

Фильм о современности, к работе над которым вскоре приступил Шукшин, назывался "Печки-лавочки". Но об этом речь впереди.

Тем временем в феврале произошло событие, на которое практически никто из рядовых граждан не обратил внимание. Речь идет о том, что начальнику Главного разведывательного управления (ГРУ) Петру Ивановичу Ивашутину было присвоено звание генерала армии. Подумаешь, эка невидаль! – скажет читатель. И будет не прав. Действительно, рядовому гражданину было глубоко безразлично это очередное присвоение воинского звания, однако для людей сведущих оно стало знаковым. Теперь негласная конкуренция между двумя спецслужбами – КГБ и ГРУ – примет еще более изощренные формы. Вот как отозвался на это событие В. Суворов:

"Ликует Аквариум. Ликует весь Генеральный штаб. Военная разведка впереди! Председатель КГБ Юрий Андропов остается только генерал-полковником. Какая пощечина!

Мы знаем, что Центральный Комитет раздувает огонь борьбы, и драки КГБ – ГРУ не миновать. Баланс между КГБ и армией был нарушен, и вот Центральный Комитет оплошность исправляет. Идет чистка в среднем слое КГБ. Идет массовое смещение полковников и генерал-майоров КГБ. Идет возвышение офицеров и генералов ГРУ, всего Генерального штаба, всей Советской Армии…

Февраль 1971 года. КГБ и ГРУ вцепились в глотки друг другу. Но кто это может видеть со стороны? Все знают генерал-полковника Ю. Андропова. А кто знает генерала армии Ивашутина? Но ему реклама не нужна. Ивашутин в отличие от Андропова руководит тайной организацией, которая действует во мраке и не нуждается в рекламе…"

Тем временем в Театре на Таганке вовсю идут репетиции "Гамлета". Высоцкий, который в течение недели колесил по стране с гастролями, работает с удвоенной энергией. По словам В. Золотухина, 26 февраля состоялась "гениальная репетиция". Однако сам Золотухин избегает показываться на этих репетициях, поскольку тоже не оставил мысль сыграть Гамлета. Высоцкий, который очень хочет, чтобы его друг увидел, как он вкалывает, сильно обижается на него за это. "Ты почему не придешь, не посмотришь? – спрашивает он Золотухина. – Даже Марина позвонила и сказала, чтобы я сыграл Гамлета. А ты игнорируешь…"

Между тем доживала последние дни популярная некогда актриса Изольда Извицкая. Она умерла в конце февраля в полном одиночестве после сердечного приступа. Причем в тот самый момент, когда о ней вновь вспомнили, когда появилась надежда сыграть новую роль. События развивались следующим образом.

Во второй половине февраля художественный руководитель Театра-студии киноактера Рудник попросил актрису Татьяну Гаврилову передать Извицкой, что для нее вновь нашлась работа. Мол, они приступают к репетиции пьесы Гусева "Слава", где есть роль и для Извицкой. В тот же день Гаврилова сообщила радостную новость Изольде, более того – вечером того же дня они вместе читали фрагменты этой пьесы. Извицкая не скрывала своей радости от этого события и была полна самых радужных надежд. В тот день подруги расстались, договорившись встретиться через несколько дней. Однако в двадцатых числах февраля, когда Гаврилова вновь пришла к Извицкой, дверь ей никто не открыл. Посчитав, что Изольда могла куда-то уйти, Гаврилова оставила ей коротенькую записку: мол, была, но не застала, буду тогда-то. Но когда на следующий день она вновь пришла к подруге, на ее звонок опять никто не ответил. Однако записки на месте не оказалось, отчего Гаврилова заключила, что хозяйка жива-здорова, только опять где-то пропадает. С тем она и ушла. Между тем, судя по всему, Извицкая никуда не уезжала и все эти два дня лежала в собственной квартире уже мертвая.