Текст книги ""Фантастика 2025-141". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Егор Петров

– Ты чего творишь? – булочка прекратила трясти булочками и сурово уставилась на отступницу.

– Показываю, что такое сексуальность тебе, – ухмыльнулась та, поглаживая меня пальчиками. – И вообще, я изначально была против вето. Это дичь какая-то, это вы две захотели. А мне уже надоело…

– Но мы же решили все! Так же нечестно!

– А ты отбери, – бросила чертовка и схватила мой член еще крепче. – Мне вот даже приятнее не лишать парня того, чего лишает его девушка, а отобрать то, чего она не берет, – и после этих слов взяла сама, да так много, что аж сочно зачмокала.

– Не, ну в таком ключе, – подошла к нам Даша, – я не думала. Дай сюда! – и потянула руку к моему занятому чужими губами достоинству.

– Разбежалась, – обхватив его еще крепче, отмахнулась захватчица, – я первая взяла!

– В смысле, ты первая? Я больше права имею – сиськи больше!..

На этом моменте вето был нанесен серьезный удар. А мой экспертный орган вытянут из рук в руки, из губ в губы, зализан, засосан и использован по назначению. Девчонки искренне пытались выяснить, кто из них сексуальнее – но победила как всегда дружба, потому что хоть поначалу они и сражались, закончили уже как одна команда, дружно проглатывая извлеченный из меня трофей. После чего всей компанией мы завалились в мою кровать, весьма довольно скрипнувшую от того, что в ней снова трахаются.

Правда, остальным заговорщицам подружки об этой минутной слабости решили не говорить. Но все же нашелся тот, кто предал соглашение.

«Минус две, кто следующая?» – написал я в общий чат, для чего-то же они сделали его общим. Следующей оказалась Инна.

– Вот же козы слабовольные! – посетовала она, меньше чем через полчаса ворвавшись ко мне в спальню. – Вот как знала, что эти две долго не продержатся! Воли вообще нет! Не то что у меня, – и утянула меня на кровать дожимать то, что осталось от более шустрых.

Ну а после горячего траха, явно напомнившего ей, кто тут офигенный, вето было окончательно отменено.

– Раз ты так долго продержался из-за нее, – пробормотала капитанша, расслабленно падая рядом на подушку, – пусть будет. Любовь зла, я это уже поняла по Катерине…

Последней ко мне пришла Влада, которой было впору писать новый трек «Почему они вперед?»

– Женская солидарность, конечно, – проворчала она, уже без всякого стеснения пройдя через мою гостиную с КПП в виде Полины, – а все с тобой трахаются! А я что, хуже?.. Хочешь с ней мутить? Ну и мути – вообще пофиг! У меня для этого все равно парень есть. Так что теперь вдвойне не палимся!..

Ну а дальше в моей постели началась настоящая чехарда – ибо всех, кто не давал мне, потому что у меня есть девушка, неожиданно завела идея взять у меня, потому что моя девушка не берет. Ну а что я? Я не возражал – девушка ведь и правда не берет, а девать-то это надо куда-то. Чего расходовать добро попусту, тем более когда столько подруг хотят его принять? Они даже стали ругаться в чате, кто следующая и когда – всем не терпелось проскочить поскорее и без очереди. И только Дана, у которой был абсолютный приоритет, им не пользовалась.

Я: «А ты к челленджу присоединиться не хочешь?»

Дана: «Показать свое белье всему Карпову?»

Я: «Ну зачем всему Карпову? Только мне…»

Дана: «Ты что, так сильно хочешь увидеть мое белье?»

Я: «Вообще-то, да.»

Дана: «Ладно, держи…»

И реально прислала мне фотку своего белья: светлых трусиков и лифчика, лежащих на кровати – отдельно от своей вредной владелицы, которой в кадре, увы, не было. В общем, моя недотрога в своем репертуаре. Белье, конечно, милое, но, в отличие от одного фетишиста, который сам признался, что закидал чужой двор трусами, отдельно от девушки ее исподнее меня как-то не интересовало… Интересно, а те несчастные трусы были мужскими, женскими? Если мужскими, то где он их столько набрал – пловцов своих, что ли, ограбил? А если женскими, то что Катерина потом их возвращала хозяйкам? Или это все были ее трусы, которые он похищал один за другим и копил долгие годы?.. Нет, пожалуй, некоторые вещи лучше не знать.

В любом случае Дана оставалась непреклонна и сама себя лишала того, чем вовсю пользовались мои подруги. Однако тут имелся нюанс: памятуя, какую интервенцию они ей устроили в прошлый раз, я решил не повторять этих ошибок. Моя милашка явно показала, что готова терпеть моих подруг, однако не хочет чтобы ее бомбили деталями этой дружбы – а они, паршивки, могут просто по приколу. Так что в этом тайном обществе любительниц меня я ввел первое правило:

«Никому не рассказывать, что мы трахаемся с Ромой»

И на всякий случай второе:

«Никогда никому не рассказывать, что мы трахаемся с Ромой… разве что только своим, только шепотом…»

И только на таких условиях я, добрая душа, согласился их трахать.

Вскоре подпольная жизнь забурлила вовсю: в старой доброй школьной подсобке, за кулисами актового зала, в раздевалке волейбольной команды, в моей спальне и, конечно же, в общем чате, где заговорщицы теперь активно обменивались мнениями, опытом, отзывами, советами, фантазиями. Составляли расписание, кто пойдет ко мне следующей, и даже делились любимыми фотками интимных моментов. Заходя туда, я всякий раз читал и умилялся, какой я хороший любовник. Они же обсуждали волнующие их темы.

Взорвало этот чат, когда Алена выложила список тех, кого я хочу, который мы однажды составили с ней по фану. Первой начала возмущаться Даша – почему, видите ли, ее шикарные сиськи не на первом месте? Затем стала возмущаться Инна – почему это она дальше Даши? Что, в общем-то, логично: на Дашины сиськи я мог смотреть хоть каждый урок, а на ее спортивную задницу раньше только во время матча. Дальше подключилась Влада, возмущаясь, почему ее в этом списке нет. Ну прости, с учетом всего, радуйся, что ты хотя бы в этом чате. После чего капитанша злорадно заявила, что Марианка, мой номер два, мне ни за что не даст. Следом они дружно сошлись во мнении, что не даст мне не только Марианка, но еще и Полина, мой номер один. Ну а с самым ехидным злорадством они обсуждали, почему в этом списке вообще не было моей девушки.

Даша: «А чего ее сюда включать? Что сиськи, что лицо – все самое обычное. Зато выделывается!»

Влада: «Девственность свою бережет, как будто собирается ее продать!»

Инна: «И главное, делиться не хочет, как будто наш Рома только ее!»

Алена: «А ты еще не поняла? Она хочет его себе лично, целиком, всего…»

После этого я ввел еще одно правило: про мою девушку плохо не говорим, вообще никак не говорим.

В идеале такое же правило стоило бы ввести и для ее папаши, который, словно предчувствуя, чем дочь занята в свободное время, решил ее этого свободного времени лишить. Тем более и повод подвернулся. После подведения итогов областной олимпиады состоялось официальное награждение: я получил диплом за второе место, Дана – почетную грамоту за участие. Словом, отличные результаты и все радовались, кроме одного оголтелого родителя, который заявил:

– Какого хрена он выступил лучше тебя? И вообще, ты как в Англии собираешься учиться⁈

И нашел ей репетитора, отобрав время у других более увлекательных занятий, которым я учил его дочь – причем совершенно бесплатно. Не, правда, раз такой умный и амбициозный, соперничал бы со мной сам, зачем Дану-то так перегружать? Да вот проблема, по-английски он, видимо, знал только «ол инклюзив».

В таком плотном графике Дана даже не смотрела в сторону моих подруг. Зато их все более откровенные взгляды из этого сексуального подполья заметил кое-кто другой и обратил мое внимание на это.

– Что-то по школе сплетни стали ходить, – как-то поравнялась со мной в коридоре Геля.

Смотрю, ей прям понравилось обсуждать мою интимную жизнь, как болельщику любимую команду.

– Думала, ты хороший мальчик, а ты, оказывается, нет, – с каким-то даже одобрением добавила она. – Есть девушка, а при этом так тесно общаешься с подругами… Решил прислушаться к моему совету про сразу трех парней?

А ведь я был бы совсем не против, если бы она давала мне не только советы. Решив порадовать любимую учительницу еще больше, я сказал – без имен, само собой, – что подруг у меня сразу целых четыре – и это если не считать девушки.

– А не многовато ли? – глаза за стеклами строгих очков сверкнули.

В вашем возрасте, может быть – в моем нет, Геля Алексевна.

– Я и пятую потяну, – зачем-то ляпнул я вслух.

– Какой молодец, – ухмыльнулась она. – Жалко, что за это не поставить пятерку.

Вскоре, правда, ей такой шанс предоставился.

– Ах! Ааах… Ох!.. – сладко жмурясь, стонала раскинувшаяся передо мной Алена.

Рыжие локоны разметались по сторонам, клетчатая юбочка скаталась аж до талии, трусики соскользнули на пол, пока ножки в чулках крепко обхватывали меня и притягивали к себе, требуя стучаться еще сильнее. Словно вторя стонам, смачно скрипела и парта, по которой я раскатал эту хитрую попку. В принципе, потрахаться можно было и дома, но сегодня мы решили устроить факультатив секс-воспитания прямо в кабинете нашей классной.

– Ах-ах! Ааааах… – кайфовала чертовка, елозя голой задницей по столешнице, где в обычно время лежали тетрадки и учебники.

Так и вижу новую историю в общем чате – в лицах и числах, со всеми подробностями. Сразу же появится комментарий от Даши: «а чего не со мной-то?» И на этой парте мне придется трахать уже двоих. Интересно, она выдержит? А если подключатся еще и остальные…

– Блин, блин, блин… – аж причитала подруга. – Вот это я понимаю осталась после уроков!.. Аааа…

Случайно подняв глаза, я вдруг столкнулся взглядом с хозяйкой кабинета, застывшей на пороге и сквозь строгие очки обалдевши смотревшей на нас. Несколько мгновений мы с Гелей таращились друг на друга, пока я по инерции долбил Алену.

– Давай, давай, кончи в меня!.. – сквозь стоны молила та, сжимая меня все жарче. – Дааа-вааай…

Чувствуя, что больше не могу сдерживаться, я прикрыл глаза и наполнил эту голодную киску как минимум за двоих. В конце концов, я же должен поблагодарить любимую учительницу за ее заботу о моей личной жизни, а заодно и показать в действии то, о чем она спрашивала. Однако когда я вновь открыл глаза, дверь была закрыта и на пороге уже никого не стояло, словно все это мне привиделось.

Как же так, Геля Алексевна? Не поставите мне заслуженную пятерку?

Ep. 82. Работа над ошибками

Случилось это седьмого марта, за день до праздника. Я, никому не мешая, сидел на уроке английского – позевывая, слушал, как Геля гоняла пацанов, заставляя сочинять целые поздравительные баллады девчонкам на языке Шекспира. Однако меня сегодня обошла стороной, что в целом логично: моя пятерка за год уже гарантирована. Оставалось только наслаждаться своим превосходством под несчастный бубнеж одноклассников. Ну а в самом конце занятия, вдоволь поиздевавшись, Ангелина Алексеевна раздала контрольные, которые мы писали на прошлом уроке. Я взял свою, памятуя, что тест был легким. Развернул листок и получил…

Трояк? У меня? Быть такого не может.

Озадачившись, я пробежался по выделенным красной ручкой ошибкам, которых было очень много, просто до фига – и из которых ни одна ошибкой не являлась. Это ж как она проверяла – под бутылочку шампанского, которое мы ей однажды подарили?

Звонок пронесся по школьным коридорам. Одноклассники, похватав рюкзаки, покинули этот пыточный кабинет, а я подошел к любимой учительнице, трудолюбиво помечающей что-то в журнале.

– Ангелина Алексеевна, – позвал я.

– Да, Рома? – она неторопливо подняла глаза.

– А за что у меня тройка?

– Думаю, – взгляд за стеклами строгих очков с еле уловимой иронией пробежался по мне, – ты и сам должен понимать за что.

И за что? За то, что вы видели? Или за, то что трахался в вашем классе? Вообще-то, трахался я тут явно не на тройку. Такой предвзятости от Гели я прям не ожидал.

– Много отвлекаешься в последнее время, – невозмутимо пояснила она, – вот и наделал ошибок.

– Но тут нет ошибок, – возразил я, показывая свою контрольную.

– Ром, мне сейчас некогда, – раздалось в ответ, – но тут полно ошибок. Если интересно, подходи после занятий. И я тебе все подробно объясню…

Подробно, значит. Мой взгляд задумчиво скользнул в вырез ее блузки, случайно – разумеется — расстегнутой сегодня на одну пуговку больше, чем обычно. Что ж, раз любимая учительница говорит, что я ошибся, придется заняться работой над ошибками.

– Работу принес? – спросила Геля, когда после уроков я заглянул к ней в кабинет, где она, обычно вечно опаздывающая, сейчас поразительно пунктуальна сидела за учительским столом, будто ожидая меня.

Строгие очки на носу, серьезный взгляд, губы невозмутимо сложены – вот только деловой жакет сброшен на спинку стула, а блузка расстегнута еще на одну пуговку, открывая начало темной дорожки к спелым, зрелым холмам. Я посмотрел на ее сиськи в тугой обертке светлой ткани и оценил, что в кабинете и правда жарко. Может, и мне раздеться?

– Да, принес, – сказал я, закрывая за собой дверь, чтобы нам не мешали заниматься.

– Сам не разобрался? – деловито спросила любимая учительница.

– Увы, – я как послушный ученик уселся за первую парту и открыл контрольную с кучей «ошибок».

– Тогда придется тебе объяснить…

Только поподробнее, пожалуйста, а то я сегодня что-то очень тупой.

Стул напротив громко скрипнул. Ангелина Алексеевна поднялась с места и, поцокав каблуками по пустому классу, подсела ко мне, случайно – разумеется — задев своим бедром мое. В кабинете стало как-то еще жарче – все-таки в Карпове горячая весна.

– Видишь это слово? – Геля показала пальчиком на одно из выделенных красным слов.

– Да, – ответил я.

– Переведи.

– «Брать».

– Ну вот, – удовлетворенно кивнула она, – перевел правильно, а написал неправильно.

Разве что в какой-то альтернативной версии английского языка – хотя и наш урок сейчас тоже был явно альтернативным. Учительское бедро, обтянутое строгой юбкой, все теснее прижималось к моему, а сиськи то и дело касались плеча, словно передавая знания через непосредственный контакт. Смотрю, в похвальном стремлении стать педагогом года Геля внедряла новаторские методики обучения.

– Я знаю, как пишется слово «брать», – сказал я, погладив глазами ее стройную ножку.

– Думаю, ты не знаешь, что такое брать, – возразила ее хозяйка.

– У меня никогда не было с этим проблем.

Очки в строгой оправе насмешливо подскочили.

– С этим словом, в смысле, – пояснил я, чувствуя, как ее спелые холмики трутся о мое плечо.

– А вот это, посмотри, – женские пальчики плавно, будто лаская, провели по листку, – тоже ошибка. Причем такая грубая…

Геля придвинулась еще ближе к такому непонятливому мне – и я будто с головой утонул в ее запахе. От нее пахло зрелой женщиной: терпкие духи, мятное дыхание и отчетливый аромат возбуждения, пробивавшийся даже через всю ее строгость – я уже достаточно трахался, чтобы знать и определять эту настойчивую пряность. Тело красотки буквально кричало о том, что ей нужно – но кричало тихо, скромно выделяя свои потребности красной ручкой.

– А это разве ошибка? – я кивнул на цепочку обведенных слов в одном абзаце и, не дожидаясь приглашения, перевел все: – «Я», «хочу», «тебя».

– Ну, если это скажу я, это же будет ошибкой… Как считаешь? – любимая учительница пытливо посмотрела на меня из-под строгих очков.

– А вы скажите, а я послушаю, – предложил я, в очередной раз уперевшись глазами в ее юбку, манившую меня как ищейку, взявшую след.

– Я. Хо-чу. Те-бя, – произнесла она по слогам. – Чувствуешь, как неправильно звучит… Или ты не согласен?

Геля Алексевна, да я уже давно согласен. Или вам нужно согласие еще и в письменном виде?

– Тебе, конечно, такие слова говорить можно, а вот мне – увы… – произнесла она, а затем долго и внимательно посмотрела на меня, будто ожидая чего-то.

И чего? Надо говорить прямее, Геля Алексевна – вы же учитель.

– Хотите, чтобы это произнес я? – уточнил я. – Правильно?..

– Нет, – она внезапно отодвинулась. – Я просто хотела, чтобы ты оценил мою проблему. Конечно, у тебя пять, – с улыбкой добавила красотка. – Это просто моя маленькая шутка. Каприз, если хочешь. Надеюсь, ты посмеялся вместе со мной. Можешь идти…

О нет, после такого, думаю, я все-таки должен сделать работу над ошибками.

– Ангелина Алексеевна, я, кажется, понял, в чем моя ошибка. Можно попробую исправить?

– Ну попробуй, – глаза за стеклами очков сверкнули.

– Только я не уверен, что понял все. Поэтому я начну, а вы говорите, правильно или нет.

– Хочешь, чтобы я тебе подсказывала? – сочные красные губы лукаво усмехнулись. – Я же учитель, мне нельзя.

– Боюсь, без ваших подсказок мне не справиться. Тема новая.

– Ладно, только ты уж постарайся не ошибиться…

Что-то мне подсказывало, что уж тут-то я не ошибусь. Начав изучение этой новой темы, моя рука нырнула под парту и легла ей на колено.

– Рома! – с деланным возмущением воскликнули рядом.

– Неправильно, Ангелина Алексеевна? – уточнил я.

– Правильно, – прищурилась она, – продолжай.

Пальцы немного погладили ее колено, поигрались с сеточкой чулок и, приподняв край юбки, исследовательски скользнули под нее – к другим, более чувствительным местам.

– А так правильно, Ангелина Алексеевна?

– Продолжай, Рома, – нетерпеливо отозвалась она, сняв очки, прикрыв глаза и чуть откинувшись на спинку стула.

Моя пятерня уже без всяких остановок поехала под подолом вверх по тонкой сетке чулок, чувствуя, как бедра все шире раздвигаются, давая мне путь. Наконец пальцы уткнулись в уже насквозь промокшее кружево.

– Правильно, Ангелина Алексеевна? – спросил я, игриво постукивая по самому нежному местечку.

Уже ничего не говоря, она томно выдохнула, и я нырнул под кружевной край, а затем и еще глубже, закрепляя урок – какая работа над ошибками ей нужна, не надо было повторять. Не открывая глаз, моя сладкая учительница ловко и опытно расстегнула блузку и выпустила мне навстречу роскошные холмы, стянутые застежкой лифчика посередине. Легкий щелчок – и кружевные половинки разъехались в стороны, обнажая тяжелые спелые полушария, чей вкус я сразу же потянулся оценить.

– Ах! Ох! Ааааах…

Красные губы, которые для всех остальных строгим тоном вели урок, для меня сейчас издавали страстные ахи и охи. Темное деловое каре небрежно растрепалось, расстегнутая блузка соскользнула с плеч и шлепнулась на парту, а блестящий влажный взгляд жадно требовал еще и еще, того же просили и губы, раз за разом впиваясь в мои. Не надо было спрашивать, чего она желает: как минимум того же, что я у нее на глазах давал Алене, а как максимум чего-нибудь особенного, специально для нее – на пятерку – чем я охотно и занялся, задрав строгую учительскую юбку и усадив прятавшиеся под ней шикарные бедра в чулках на себя.

– Ох! – выдохнула Геля, принимая меня, а после мастерски начала обкатывать новый для себя член, как экстремал новенький байк. Оставалось лишь восхищаться ее профессионализмом.

С каждым поцелуем, с каждым толчком, с каждым касанием ее голых сисек моего лица, с каждым моим шлепком по ее роскошной заднице иерархия и статусы между нами все больше падали, а градус возбуждения, напротив, рос. Весьма строгая напоказ, наедине эта красотка превращалась в настоящую фурию, ненасытную суккубу, раз за разом пожирающую меня собой. Сочные стоны метались по классу, отлетали от стен. Это уже была не школа, а комната в лав отеле, где мы отчаянно трахались, зная, что скоро придется уходить, возвращаться в привычные роли. Но сейчас, в этот миг, никаких ролей не существовало – были только похоть и страсть.

– Да, Рома! Да! Да-да… – приговаривала любовница, елозя по мне бедрами, пока я вовсю вжимал их в себя, чувствуя, что скоро останусь в ней, и желая остаться в ней как можно глубже.

Каждая девушка – это как точка входа, этакий мужской клуб для избранных, и каждый раз, когда ты в нее входишь, ты словно дистанционно встречаешься со всеми, кто входил в нее до тебя. Оказавшись в Геле Алексевне – в ее опытной зрелой киске, – я будто получил рукопожатие ото всех, кто был в ней до меня, со словами «Молодец! Уважаем! Так держать» – и это было приятно. И теперь мне хотелось занять в ней столько места, сколько не занимал еще никто.

– Да!.. Да… Да-а-а!.. А-а-а! Хорошо!.. – стонала она и так до тех пор, пока блаженно не обмякла в моих объятиях, прижимаясь ко мне разгоряченным подрагивающим телом и, как в забытьи, то ли посасывая, то ли покусывая мою шею – отлюбленная так жарко, как того заслуживала – все-таки любимая учительница. Красной ручки у меня, правда, не было, так что я оставил губами и зубами красные кружки на тех местах, которые мне особенно приглянулись – чтобы не забыть с чего в следующий раз начать работу над ошибками.

– И как, Ангелина Алексеевна, – спросил я, ощущая ее влагу у себя на коленях, – все еще трояк?

– Думаю, это пять, – отдышавшись, довольно отозвалась она. – С плюсом.

Ну вот, сразу бы так – все-таки в этой школе я отличник.

Каждый праздник, когда можно поздравить девушек, – это целый ритуал, включающий в себя раздачу подарков и получение благодарностей: готовым надо быть и там, и тут. Восьмое марта традиционно началось с того, что я спустился на кухню к Полине, хлопочущей даже в этот день по хозяйству, и вручил ей несколько ярко-красных тюльпанов – за что тут же был расцелован в обе щеки и накормлен двойной порцией оладушек с джемом. Однако ее позитивный настрой длился ровно до того момента, пока она не увидела охапку цветов, с которой я после завтрака двинулся в школу.

– А не многовато ли? – скептически уточнила красотка.

– Ну, у меня много подруг, – пожал плечами я.

И почти все благодарят гораздо щедрее, чем поцелуи в щеку. Интересно, а если бы вручил всю охапку ей, мне бы хоть разок перепало в губы или просто получил бы еще одну порцию оладушек?

Задаваясь этим вопросом, я добрался до Восточной Старшей, атмосфера в которой, несмотря на праздник, оказалась довольно напряженной. Оно и понятно: все ожидали глобального слива нюдсов одним мудаком – девчонки с ужасом, а парни, наоборот, с предвкушением. Однако что в его аккаунте, что в «Веселом Карпове» пока царила тишина. В любом случае все, кто обижались, что этот охреневший эмигрант не вспомнил про них на День святого Валентина, сейчас желали лишь одного: чтобы он забыл про них и на Восьмое марта. Я же про своих девчонок никогда не забывал – и для каждой подруги приготовил по цветку, а моей милашке и вовсе преподнес целый букет розовых тюльпанов, таких же нежных, как ее улыбка.

– Спасибо! – Дана на эмоциях звонко чмокнула меня в губы прямо перед всем своим классом, хотя обычно предпочитала выходить. – Мне так приятно! Это так красиво! – сияя глазами, выдохнула она и снова потянулась ко мне. – Ты у меня самый лучший!

Пока моя милая девушка радостно целовала меня, другому дарителю, который с кислой мордой косился на нас, выговаривали за то же самое.

– Что, нормальный букет не мог подарить? – бурчала неподалеку Влада, тоже зыркая на нас и вертя дохлый тюльпанчик в руке. – Один цветок дарят только подругам!

– Подругам, с которыми спят, – проворчал ее баклан, мазнув взглядом по тюльпану в моей руке, который я тоже собирался оставить в этом классе, и отвернулся к своей пассии.

Колючка, верно сообразив, кому этот презент, тоже сверкнула в меня глазами – мол, даже не вздумай, не пали. После чего вновь накинулась на своего.

– И сколько ты сегодня цветов по школе разнес?..

Таким образом, у меня образовался лишний цветок. Прикидывая, кому его вручить, я сначала отправился дарить остальные. Презентовал по одному – одинаково красному и одинаково пышному – Алене и Даше, которые опять ссорились, споря, кто сегодня получит больше. Затем отправился в класс капитанши, которая училась вместе с Валентиной.

– По-моему, это тупо, но спасибо, – заявила оторва, с удовольствием принимая тюльпан.

– А Инна где? – я обвел глазами кабинет.

– Да со своими за углом шушукается. Боятся, – хмыкнула моя татуированная собеседница, – как бы он тут праздник не изгадил. Это ж такой отличный повод напомнить о себе…

Выйдя из класса, я свернул за угол, где Инна, Амина и Марианка – сразу три пункта в моем цветочном списке, что удобно – обсуждали тему дня.

– Может, пронесет? – переживала спортсменка. – Что, он нам все праздники портить будет?

– У них же вроде все хорошо, – подхватила Амина. – Чего ему опять надо?

– Сами-то в это верите? – усмехнулась голубоглазая демоница. – Хорошо у них только на первой стадии, а она явно закончилась. А значит, началась вторая. Он вошел в раж и приносит своему божеству все новые жертвы. Вот только, – с лукавой улыбочкой добавила Марианка, – останавливаться-то не умеет. Так что рано или поздно начнет откусывать и от своего идола. И вот тогда станет по-настоящему весело. Третья стадия…

Да жду не дождусь, когда это божество уже кто-нибудь покусает, а то что-то от его выходок обычно всем достается, кроме их вдохновительницы.

– Девушки, – обратил я внимание на свое присутствие, и все три обернулись, – а это вам, – и вручил каждой по тюльпану. – С праздником!

Сообщив, что я офигенный, Инна сочно чмокнула меня в губы, Амина, тайком начавшая какие-то отношения, – в щеку. А вот главная динамщица Карпова ограничилась лишь лучезарной улыбкой, как бы говорящей, что ее благосклонность так просто не получить.

Следующей в моем списке была любимая учительница, которой я, в принципе, сделал подарок вчера, но решил не обделять и сегодня.

– Ангелина Алексеевна, – заглянул я в ее кабинет, удачно пустой, где, казалось, все еще витали наши вчерашние стоны.

– Да, Рома? – она оторвалась от пачки контрольных, которые проверяла, и повернулась ко мне.

В этот миг я подумал, что в Геле умирает актриса. За стеклами строгих очков – полная серьезность, хотя я уже знал, какой жар может пылать в ее глазах. Губы невозмутимо сжаты – те самые, которые страстно сосали меня вчера и просили еще.

– Хотел поздравить вас с праздником, – я подошел к ней и протянул тюльпан.

Моя горячая любовница строго поправила очки на носу.

– Спасибо, Рома. Но я не могу это взять.

Да ладно, вы вчера у меня взяли до фига – один тюльпан уже точно ничего не изменит.

– Я никому не сказал и не скажу, – заверил я и положил цветок поверх стопки контрольных, – если это смущает.

Несколько мгновений глаза за стеклами внимательно смотрели на меня – и, могу поклясться, я видел, как там разгорались вчерашние огоньки.

– Это было чудесно, – смахивая их, произнесла Геля, – но это не должно больше повторяться. Все-таки я учитель, а ты ученик.

Вот только за учительской блузкой я теперь видел шикарные зрелые сиськи, знал, что скрывается под учительской юбкой, и даже бывал в учительской киске. Я положил руку поверх ее ладони и выразительно погладил, напоминая, что я все-таки любимый ученик – судя по тому, как на секунду задержалось ее дыхание, она и сама это отлично помнила.

– Нет, – выдохнув, красотка убрала мою пятерню, – давай соблюдать дистанцию.

Да как скажете, Ангелина Алексеевна – сами только продержитесь. Все-таки не я это начал. Когда я выходил из кабинета, она задумчиво подняла цветок.

Итого после обхода всего списка у меня остался один лишний, непристроенный тюльпан. Ну куда его девать? Не выбрасывать же – так что я зашел в один из классов выпускников и сразу нашел нужную парту, половина которой, как алтарь одной богини любви, была засыпана тюльпанами, а вот другая – девственно чиста, как замерзшее царство зла. Что, так всех закошмарила, что даже никто из друзей не стал дарить? Или, наоборот, приказала никому себя не поздравлять, и никто не рискнул нарушить приказ? В любом случае на половине Катерины не было ничего праздничного: ни цветов, ни открыток, ни воздушных шариков, ни большого «К+М», выложенного тюльпанами где-нибудь под окном, ни еще какой-нибудь дури от одного ее неуемного поклонника. Вообще все было подозрительно тихо и мирно – слишком тихо и слишком мирно.

Только я положил свой скромный цветок на эту пустую половину, как за спиной раздался заносчивый стук каблуков.

– И зачем это? – спросил не менее заносчивый девичий голос.

– Лишнее, – я повернулся к заразе. – Не выбрасывать же.

– Очень лестная формулировка, – кольнул меня царственный взор.

– А я что, должен тебе льстить?

Вместо ответа ее величество обогнуло меня и уселось на свой школьный трон.

– Ну благодарю.

– Да не благодари, – хмыкнул я и вышел из класса.

Однако не успел пройти и десятка шагов, как в коридоре вдруг началась странная суматоха.

– Выложил!.. Выложил! – затараторил кто-то.

И все вокруг тут же полезли в смартфоны. Как выяснилось, в аккаунте одного английского шоумейкера буквально минуту назад появился новый пост. Довольно невинная гифка с колышущимися тюльпанами и переливающейся надписью сверху «С 8 марта, дорогие девушки и женщины!» И все бы ничего, если бы не таймер под этим – этакая часовая бомба, намекающая, что еще рано расслабляться.