Текст книги ""Фантастика 2025-141". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Егор Петров

Ep. 60. Куда можно засунуть Биг-Бен?

Что-то насвистывая, Мишель дошел до нужной ему двери и постучал. Никто не ответил. Еще постучал – и снова никакого ответа. После чего он оставил свое фаллическое подношение у порога и, насвистывая, вернулся в пока что даже не уехавший лифт. Дверцы кабинки закрылись, и он исчез. Все случилось настолько стремительно, что больше напоминало мираж, этакий призрак отельных коридоров, чем реального человека.

Но не успели мы выйти из ниши, как распахнулись дверцы соседнего лифта. Чертыхнувшись, Влада еще крепче вжалась в меня и рвано выдохнула мне в шею «мой парень!» Однако сейчас вместо ее парня, который преследовал нашу звездочку только в ее фантазиях, из кабинки вышли Марианка и Катерина, избежавшая встречи со своим дорогим соседом всего на десяток секунд – такую точность, пожалуй, годами тренируют.

– Амина видела его тачку! Здесь, под окнами! – непривычно взбудораженно выдала наша Венера. – Что делать будешь?

– Ничего, – абсолютно невозмутимо ответило ее величество, шагая к своему номеру. – Зря приехал, посидит и уедет.

– А ты сурова…

– Почему же? В отельном бизнесе всегда так. Когда приезжаешь в последний день, мест нет.

О, так тут речь о бизнесе.

– И что, собираешься весь вечер просидеть в номере? Реально? – не унималась Марианка.

Однако Катерина не ответила, заметив подарочек у двери. Чувствуя, как коридор начало заволакивать холодом, я потянул свою собеседницу к лифту, но Влада еще решительнее прильнула ко мне, вжимая всем телом в стену. И момент свалить оказался упущен – так что, пытаясь согреться, я опустил руки на талию и задницу своей весьма горячей спутницы. Она даже не возразила, напряженно следя за девчонками, словно опасаясь, что те вот-вот спалят нас – однако им сейчас было глубоко не до нас.

Поджав губы, Императрица развернула посылочку, внутри которой оказалась уже знакомая полуметровая статуэтка Биг-Бена, а из снятых слоев подарочной бумаги на пол выпал какой-то листок.

– О, еще и открытка есть, – усмехнулась Марианка.

Схватила записку и развернула своими дьявольскими ноготками. Царственный взгляд мигом ткнулся в обнаглевшую подружку.

– Марианка, я разрешала?

– Так она сама развернулась, – невинно отозвалась та.

– Тогда читай, раз сама.

Тряхнув листком, белокурая демоница начала с выражением читать вслух, как какой-нибудь стишок на детском утреннике:

– «Уважаемая Катерина Андреевна, вот вам Биг-Бен. Надеюсь…»

Оборвавшись, она подняла глаза на подругу.

– Может, лучше дальше сама?

– Продолжай, – бросила Катерина, недобро вертя статуэтку в руке.

– «Уважаемая Катерина Андреевна, вот вам Биг-Бен,» – уже не ерничая, зачитала Марианка. – «Надеюсь, размер достаточный. Можете насаживаться на него столько, сколько влезет, раз ничем другим до тебя, заразы, не достучаться.» И снизу постскриптум: «Не благодари…»

Хрупкая девичья рука сжала статуэтку так, что, казалось, та вот-вот рассыпется крошкой по полу.

– Сейчас он сам на это Биг-Бен насадится! – выдохнула зараза и, развернувшись, ринулась к лифту.

– О, – подружка со смехом присоединилась к ней, – хочу на это посмотреть!

В принципе, я не завидовал Мишелю, которому очень возможно куда-то вставят этот Биг-Бен – а она вполне могла. Скорее, я немного завидовал взгляду, с которым она кинулась этот Биг-Бен вставлять – от ее обычной холодной надменности там не было ничего.

Дверцы кабинки закрылись за девчонками, и на память осталась только сорванная подарочная бумага, валяющаяся комком на полу, как какой-то мусор после праздника. В этот миг чужое кино закончилось, и мы снова вернулись в собственное.

– Не коридор, а проходной двор какой-то! – пробурчала Влада, сбрасывая мои руки со своей задницы. – Что ты опять лапаешь? Сказала же, ты не в моем вкусе! – наверное, в сотый раз повторила она. – И никогда ничего больше не будет! И парню моему не говори! И больше ко мне не подходи!

Ни фига себе «не подходи» – сама же меня сюда затащила, втиснула в стену и держала, зажимая своими сиськами. Зыркнув в меня напоследок, эта колючка подскочила к лифту, нырнула в распахнувшиеся дверцы и начала торопливо жать по кнопке, лишь бы я к ней не присоединился. Ага, сейчас с воплями «нет, останься!» кинусь ее догонять. Дверцы наконец закрылись, словно опуская занавес в этом спектакле одной актрисы. Кабинка поехала вниз, а я вновь прислонился к стене, пытаясь осмыслить последнюю пару минут. Что это вообще было? Кино, театр или все-таки цирк?..

– Рома? – вдруг раздалось в пустом коридоре. – Алло? Алло?..

Ко всему еще и мой зад заговорил – причем голосом Даны. Блин, я что ее набрал как-то? Реально на экране смартфона было ее милое личико и пальмы на заднем фоне.

– Ой, – сказал я, – по-моему, я номером ошибся. В смысле, задом набрал.

– И говоришь тоже им? – улыбнулась она. – Тебя не видно.

Улыбнувшись в ответ, я тоже включил видео, глядя на светлые длинные волосы с чуть розоватым отливом в лучах завязывающегося заката, на загорелые плечи и тонкие голубые лямочки, не спрятанные в этот раз под футболку.

– Ой, – сказала подруга, как будто чуть-чуть передразнивая меня, – я в купальнике.

Ой, да я, наверное, заметил.

– Тебе очень идет, – похвалил я вслух.

– Еще добавь: ходи так в школу, – с иронией парировала она.

– Красивый купальник, – развил я тему. – Наверное…

В конце концов, мне показали только лямочки. Камера чуть качнулась и плавно опустилась вниз до голубых чашек на нежных полушариях и темной ложбинки между ними, как бы говорящей, что тут на самом деле есть, что оценить.

– А дальше?

– А дальше нельзя, – заявила моя милая собеседница и вернула ракурс обратно на плечи и лицо.

– А почему нельзя?

– Хитрый, – усмехнулась она.

Вот оно то самое пляжное лицемерие. Но здесь Дана реально напала не на того – благодаря Полине, я знал о пляжном лицемерии все.

– А что такого? Это же не белье, а купальник. Ты в нем на пляже, и на тебя в нем смотрят. Или что, у всяких туземцев больше прав смотреть на тебя, чем у меня? Как-то нечестно: все-таки мы больше знакомы…

В ответ на экране состроили такое забавное личико и после небольшой паузы изрекли:

– Ну, справедливо… Ладно, смотри…

Камера медленно, даже как будто неуверенно, поехала вниз, давая моим глазам полюбоваться на симпатичные полушария в голубом лифчике, на родинку сразу под ними, которую ни за что не увидишь в одежде, на ровный теплый загар, на стройную талию, на гладкую девственную кожу, по которой еще не скользили ничьи пальцы, кроме ее собственных. Камера чуть спустилась с животика, выцепила границу голубых трусиков и замерла.

– А ниже?

– Не наглей! – Дана снова вернула ракурс на улыбающееся лицо. – Или что, так впечатлен?

– Впечатлен, – честно ответил я.

Она торопливо заправила светлую прядь за чуть покрасневшее ухо.

– Да ладно, ты, наверное, уже стольких видел. Чего тут впечатляться…

– Правда, честно впечатлен, – сказал я. – Тебя-то не видел.

А еще никогда не видел у нее такого странного взгляда, каким он стал в этот момент. Глаза, то синие, то серые, то голубые, меняющиеся в зависимости от освещения, заскользили туда-сюда, как будто прыгая с одного плеча, где у нее явно сидел ангел, на другое, где развалился демон. Не знаю, кто побеждал, но пальчики внезапно подцепили голубую лямочку и начали ее вертеть, пока моя милая собеседница словно раздумывала, а не показать ли мне еще чего.

– Да ну тебя на фиг… – пробормотала она и торопливо вернула уже почти спущенную лямочку обратно на плечо и даже камеру приподняла повыше, оставив в кадре только лицо. – Вот могу поспорить, таким взглядом всех и разводишь!

Да каким взглядом – о чем ты вообще?.. Еще немного мы поговорили про всякую ерунду типа пляжей в Египте и снега в горах. Затем где-то на заднем фоне привычно завопил ее папаша, и подруга, посетовав, что уже устала отдыхать (в таких условиях любой бы устал), отключилась. Я же, закончив разговор, еще некоторое время смотрел на экран и вдруг поймал себя на мысли, что стою и улыбаюсь. Настроение, которое весь день качалось туда-сюда, неожиданно вернулось в норму. В конце концов, у меня каникулы, жизнь прекрасна, и сейчас я пойду и буду развлекаться. Последний вечер как-никак. Надо воспользоваться им сполна! И никакой вернувшийся хрен пойми зачем мудак мне этот вечер не испортит.

Не успел я решить, чем заняться, как в смартфоне упало уведомление, что Марианка выложила новый пост.

«Не зря вернулась. Такой классный стендап. Жаль было бы пропустить…»

К такой рекламе прилагалась и фотография. В интерьере знакомого уютного бара, где я скоротал немало вечеров, ослепительно улыбалась белокурая красотка. Причем селфи было сделано так, что в кадр вошла и сидевшая за столиком Катерина – в профиль, с прямой спиной, сложенными на груди руками и ничего не выражающим лицом. А сразу за ней стояла мужская фигура, смазанная, словно растворяющаяся в полутьме, так что лица не видно – как какой-то демон, который склонился к жертве и что-то ей нашептывал. И его рука, как будто бы обнимая, охватывая ее, но при этом не касаясь, просто опиралась на столешницу – потому что, видимо, судьба Биг-Бена еще не была решена – того, который возвышался рядом на столе.

Камера выцепила даже Инну сбоку, с досадой уставившуюся на все это, как бы спрашивая глазами, какого хрена ты, черт, приперся сюда и смущаешь мою подругу? О, твоя подружка тоже не безобидный цветочек, который можно смутить. Ее заносчивый взгляд в этот момент был направлен на полуметровую статуэтку, словно раздумывая, вставлять ее кому-то или все-таки не вставлять. Ну давай, изгоняй уже своего демона. И лишь где-то далеко-далеко на заднем плане маячила сцена с комиками и стендапом. Реально, было в этой фотке что-то зловещее. Она напоминала криповый кликбейт «за три секунды до» или «они не знали что…» Надеюсь, через три секунды этот Биг-Бен все-таки будет торчать у него из задницы. На такой стендап, пожалуй, стоило посмотреть.

Однако когда я зашел в бар, столик оказался пустым. Там не было уже ни Марианки, ни Инны, ни Катерины, ни ее личного демона – только Биг-Бен, абсолютно целый и, можно сказать, девственно нетронутый, на которого никого сегодня не насадили. Жаль. Оглядевшись, из всей компании я обнаружил лишь нашу Венеру, которая с задумчивым видом стояла у окна.

– А где Инна? – я подошел к ней.

– Убежала за хозяйкой.

О, кто-то опять не хочет быть милой и пушистой. Не надолго ж тебя хватило.

– А ты почему здесь?

– А я смотрю стендап, – отозвалась Марианка, не сводя глаз с окна. – Самый лучший сейчас вон там, – и небрежно махнула на темную улицу.

Недалеко от отельного крыльца под ярким фонарем стоял дурацкий «М» рядом со своей дурацкой тачкой. Что, уже сваливает? Надо сказать, если Катерина любила большие машины, то этот предпочитал маленькие, спортивные и дорогие, какие мамочки дарят своим любимым сынкам. На белоснежной бочине только и не хватало граффити «Mama’s Boy». Хотя граффити там все-таки имелось: весь багажник был залеплен ярко-красными поцелуями, как будто куча девчонок гнались за ним и зацеловывали задницу его авто. Да их и сейчас набежала толпа.

Облепив своего кумира тесным кружком, рядом топтались двойняшки и Лизавета, коллективно вздыхавшие по нему все это время. Прям какой-то клуб бывших жен, но драматика была как около последней шлюпки на Титанике. Это был принцип последнего кусочка торта на праздничной тарелке – разумеется, его хотели урвать себе все. Только вот этот охреневший кусок мог еще и выбирать. Ну давай, увези уже кого-нибудь, кто там в твою тачку поместится? Двойняшки бы отлично поместились, одна рядом, другая в багажник – потому что в этой тачке было место только для его единственной, неповторимой, уникальной задницы и максимум еще одной, но не абы какой, а, видимо, тоже какой-то особенной.

И тут, наконец-то, случилась кульминация этого стендапа. Из здания по ступенькам с саквояжем в руке сошествовала Императрица – что было предсказуемо, но лица девчонок на улице вытянулись так, словно они этого совершенно не ожидали. Однако это было уже и не важно – на них сразу будто накинули полог невидимости. Мишель моментально закончил разговор, подскочил к ее величеству, забрал у нее сумку, закинул техничненько в багажник, а после распахнул перед ней дверцу машины и вытащил оттуда, как фокусник из шляпы, огромный букет белых роз. Девчонки, стоявшие вокруг тачки, побелели следом. Казалось, даже в здании было слышно, как громко хрустит их дружно потрескавшееся эго. Да что там, казалось, я слышал этот треск даже рядом с собой.

Приняв цветы, Катерина с царственным величием уселась в тачку. Ее водитель с не менее довольной рожей помахал остальным и плюхнулся за руль. А что, в отельном бизнесе всегда так: когда приезжаешь в последний момент, места уже не остается, поэтому нужно взять свой багаж и уехать обратно, что он сейчас и делал. В общем, одно зло увозило другое зло. Итого: минус два зла. И почему никто не радуется?

Тачка тронулась с места, оставив всем его фанаткам лишь запах его выхлопной трубы. Все, кто хотели закусить амбициями Катерины, закусили только собственными амбициями. За одно мгновение элитный отель «Prestige» словно сменил вывеску на «Loserville», в котором остались одни неудачницы. Для полноты драматики не хватало только Принца, который бы высунулся из окна и кричал на всю округу «Катерина! Катерина! Не уезжай!» – сквозь оконную раму, ломая ее до треска. Видимо, именно поэтому она его сюда и не взяла – бережет свой отель. По итогам ожидаемого фейерверка Мишель так и не устроил, но от его появления полыхнуло у всех знатно.

– Не работает все-таки елочка, – провожая тачку глазами, изрекла рядом Марианка. – Не сбылось мое желание.

Ну так нечего было загадывать всякую фигню. Вот загадала бы меня – и все бы сбылось.

– А что ж ты тогда не там? – с легкой иронией поинтересовался я и в ответ на ее вздернувшиеся брови пояснил: – Попрощаться с подругой…

– В кружке отвергнутых фанаток? – усмехнулась собеседница. – Что я там забыла? Да и ей точно не нужны ничьи прощания, прощения и разрешения… Два самых отвратительных человека, которых я только знаю, – добавила она, отворачиваясь от окна. – По отдельности они еще выносимы, но когда вот так…

Ангельски голубые глаза внимательно остановились на мне.

– Они все думают, что я выкину сегодня какую-то пакость. Сорвусь, устрою что-нибудь просто вот из-за этого… – дьявольски острые ноготки махнули на темную пустую улицу, где недавно прошел стендап. – Зря они все думают. Мне вот на это глубоко-глубоко плевать…

В утешение можно было сказать лишь одно: да они о тебе не думают, поверь, им на тебя плевать еще глубже. Но я все-таки надеялся помять эти идеальные сиськи и эту безупречную задницу, так уютно устроившиеся под повешенной над окном омелой – поэтому промолчал.

– Пусть не думают, что это хоть как-то задевает мое сердце, – добавила красотка. – По крайней мере, в отличие от нее, у меня оно хотя бы есть… Так что я ничего сегодня не сделаю.

В смысле – ты ничего не сделаешь? Уже даже я настроился на какую-нибудь твою пакость – особенно на ту, где ты что-то делаешь с парнем Инны. Не разочаровывай меня, Марианка. Зачем же ты тогда так картинно стоишь под омелой и так пристально смотришь на меня, словно ожидая, что я сам дам тебе подсказку, с чего начать?

– Омела? – подсказал я.

Она медленно мотнула головой.

– Не сегодня.

– Но примета же…

Тем более ты сама эту примету продвигала в массы. Разве не надо быть последовательной?

– А я и так одна, – философски отозвалась Марианка. – Что для меня изменится? Ладно, Ром, не скучай, – и, не чмокнув меня даже в щеку, скрылась в полумраке бара.

Но я и пары секунд не пробыл один, как место одной красотки заняла другая, сегодня такая же белокурая, как и она.

– Под омелой? – спросила Амина, глядя на веточку надо мной.

– Под омелой, – кивнул я.

Без лишних слов она прижалась к моим губам, охотно подчиняясь примете. Целуясь, сквозь приоткрытые веки я толком не видел ее лица – лишь обрамляющие его идеальные светлые локоны. Но, блин, с такого ракурса она реально походила на Марианку.

– Я, конечно, не Марианка, – словно прочитав мои мысли, с улыбкой произнесла эта прекрасная копия, – но кое-где вполне могу ее заменить…

Звучало достаточно заманчиво, чтобы это немедленно проверить.

– Ох! Ах! Ох… – вовсю скакала Амина на мне.

Но это был второй раз. А первый случился сзади – так что у меня перед глазами были только ее спина, попка и светлые волосы, разлетающиеся по обнаженной коже идеальными завитками. И благодаря этой прическе, создавалось реальное ощущение, что трахаешь Марианку. Тем более фигурка у копии не сильно уступала оригиналу – по крайней мере, сзади. Так что когда Амина сказала, что может кое-где заменить подружку, она в принципе не соврала.

Эту позу моя любовница, кстати, предложила сама, хитро прищурившись своими восточными глазками – словно сама хотела проверить, насколько лучше ей вставят, если будут фантазировать, что вставляют не ей. Понимаю теперь, почему Марианка была не слишком довольна, что у подружки появилась такая же прическа. Теперь все парни, которых продинамила наша Венера, могут немного компенсироваться за счет Амины. Ну а она, удовлетворив меня, ловко взобралась сверху и сейчас активно ездила на мне, получая уже собственную компенсацию, уже самой себе доказывая, что не хуже подруги и спереди – в чем я с охотой помогал, тиская упругую попку и мягкие сиськи под жаркие ахи и охи их хозяйки.

Увлекшись процессом, мы не заметили, как приоткрылась дверь – лишь каким-то отголоском разума вместе с ее скрипом я услышал:

– Если ты здесь, сука, я тебя!..

А дальше – без малейших размышлений – вошедшая Инна подскочила к кровати и с боевым воплем «ах ты, сука!» наотмашь залепила скакавшей на мне девушке прямо по лицу. Взвизгнув от такого панча, Амина буквально слетела с члена и звонко шлепнулась на пол.

– За что? – сразу зарыдала она. – Ты ж была не против!

– А, это ты… – капитанша растерялась. – Амина, блин, надо же сразу было сказать, что это ты!..

То есть, только дав по фейсу, ты поняла, что дала не той? Да уж, у Инны, похоже, был на все один аргумент, и скорость реакции явно опережала скорость мозгов.

– Да я думала, ты это не ты. Думала, ты это она! – путано начала объяснять спортсменка. – Зачем ты покрасила волосы в этот дебильный блонд?

– Я ж тебе писала, – сквозь всхлипы выдавила Амина, держась за нос, которому досталось большего всего, – что мы тут!.. Что ждем тебя!

– Да, блин, не читала я сообщений, я дуру эту искала, – бормоча, оправдывалась капитанша. – Думала, она что выкинет!.. Дай посмотрю, – и, присев, потянулась к подруге.

Кровь тут же брызнула в стороны, стекая с разбитого носа по губам и подбородку.

– А, больно! – заверещала Амина. – Меня мама убьет!.. Больно!.. Где Катерина?..

– Ой, Аминка, Аминочка, прости! – запричитала следом Инна. – Я ж не специально! Ну надо ж было сказать, что ты не она!..

Пока одна рыдала, а другая оправдывалась, кровь продолжала обильно течь.

– Где у вас аптечка? – спросил я, торопливо натягивая плавки.

– Катерина, Катерина, где Катерина? – еще громче стенала одна.

– Да это все Марианка виновата! – причитала другая. – Я подумала, ты она…

– Я ж тебе писала…

И так по кругу. Ситуация была как-то патовая и дикая. Голая Амина рыдает на полу, зажимая стремительно распухающий нос. Инна как будто впала в ступор и лишь ищет виноватого. И я в одних трусах мечусь по комнате и не знаю, где у них тут вещи, где салфетки, чем остановить кровь. Где-то посреди этого хаоса вдруг открылась дверь, и в номер вошла Марианка.

– Где тебя носит? – капитанша мгновенно повернулась к ней. – Смотри, что я из-за тебя наделала!..

Белокурый оригинал перевела глаза на свою подбитую копию, уже поплатившуюся за сходство, и сразу оценила ситуацию.

– Ты что, совсем дура? Ты ей нос, что ли, сломала?

– Ааа, Катерина, Катерина! – снова застонала Амина.

– Да я же, – забормотала Инна, – я же из-за тебя же…

– … Катерина, Катерина…

– … да я думала, это ты! Она – это ты!..

– Бинты, дура, ищи! – перебивая обеих, прикрикнула Марианка. – И мокрое полотенце!

Капитанша мигом ринулась в ванную.

– А ты, Ром, оденься, пожалуйста, – не глядя на меня, бросила голубоглазая красотка, раздраженная подругами, раздраженная этим вечером, раздраженная, казалось, всем.

Я даже ни разу не видел нашу Венеру такой раздраженной. Черт, но ей это тоже очень шло.

– Может, чем-то помочь? – предложил я, торопливо натягивая брюки.

– Просто оставь меня с этими дурами наедине, – процедила Марианка, выхватывая у вернувшейся Инны мокрое полотенце. – Пока они из-за тебя еще что-нибудь кому-нибудь не проломили!..

Чувствуя, что тут буду только мешаться, я наскоро обулся и, натягивая футболку, вышел в коридор, пока девчонки крутились вокруг подбитой подруги, усадив ее на кровать и пытаясь остановить кровь под горестные стенания «Катерина, Катерина…» Заправляясь на ходу, я добрался до своего номера и вошел внутрь, пытаясь осмыслить этот дурацкий, идиотский вечер, когда, казалось, вообще все идет не так.

Однако не прошло и пары мгновений, как в мою дверь начали яростно долбить. Это еще что за продолжение такое? Сегодня что, день апокалипсиса? Я распахнул дверь, и в меня тут же сверкнули черные глаза стоявшей по ту сторона порога Влады.

– В общем, мы не договорили, – с ходу зачастила она. – Я помирилась со своим парнем, и у нас с ним все хорошо! И я его люблю, а он меня. Тебе это понятно?

Ага, вот только этого мне сейчас и не хватало.

– Все, иди на фиг, – я попытался закрыть дверь. – Не то время.

Девичье тело мигом втиснулось в проем.

– Я на фиг⁈.. – следом она, как фурия, влетела в номер. – Да это ты на фиг! А я люблю своего парня – а ты мне никто! Ну было и было! Я даже ничего уже не помню! Так что ничего как бы и не было! И вообще, это реально ничего не значит! Ты меня понял?

Бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла… Да сколько можно уже – даже меня достала! Чини свой сломанный механизм в каком-нибудь другом месте!

– Да все я уже понял! Было-не было – да насрать! Просто скажи спасибо да свали!

Бух!.. Ее ладонь рассекла воздух и со смачным шлепком приземлилась мне на щеку.

– Ты охренела совсем⁈

Вместо ответа на мою щеку снова нацелилась рука. Я перехватил ее в полете и крепко сжал.

– И что дальше? – Влада с вызовом взглянула на меня.

И память сама резко – аж со свистом – дала другую пощечину, которую Катерина, хорошенько замахнувшись, оставила на щеке своего дорогого соседа – однажды два года назад под жарким небом Испании, которое, кроме этих двоих, в тот чертов отпуск вместило и меня. Мишель вообще не изменился в лице, лишь замахнулся в ответ и тоже ей отвесил – только по заднице. После чего, не сводя с него глаз, она залепила ему еще более смачную пощечину – а он схватил ее за явно недолупленную задницу и рывком привлек к себе. В ответ она обвила его шею руками и начала целовать – теми же самыми, сука, губами, которыми всего четверть часа назад поцеловала меня. Но явно не с тем же чувством…

Черные блестящие глаза продолжали с вызовом сверлить меня.

– Что ты молчишь? – окончательно вернула меня в реальность Влада. – Что, нечего сказать?

А что на это сказать? Вместо всяких слов я просто притянул ее к себе и накрыл эти несущие всякую чушь губы своими. Она тут же жадно-жадно прильнула ко мне, зарываясь одной рукой мне в волосы, а другой – как утопающая хватаясь за шею. Пожалуй, с ней мы хотели одних и тех же эмоций и вполне могли их друг другу дать…