Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 76 страниц)

– Довольно! – Этас теперь и сам повысил голос. Не хватало еще, чтобы этот придурок про Сильвану выдумывал гадости! На себя пусть поглядит, он даже по меркам нежити дурной баран! – Shorel’aran, Кольтира.

– Постой! Послушай… Мы можем без них поговорить?!

Кольтира произнес последнюю фразу с раздражением, и Этас испытал мимолетную аналогичную эмоцию в ответ. Ему хотелось сказать несостоявшемуся другу пару гадостей, но желание все выяснить и навсегда закрыть неприятную тему, перевесило. Этас подошел на пару шагов ближе, обходя своих телохранителей, но все еще соблюдая безопасную дистанцию с рыцарем смерти, и сплел заклинание, которое не позволит Иониру и Ворриэлю услышать разговор. Он догадывался, что Кольтира будет говорить о том, что случилось в Призрачных землях, и тоже не желал посвящать в это посторонних.

Кольтира помолчал, подбирая слова, а потом… – да неужели?! – соизволил извиниться. Неловко и неумело – он явно не привык просить прощения и не придумал слов заранее, будто до этого надеялся, что одного лишь признания неправоты будет достаточно, чтобы об инциденте забыли. Однако он извинился, и Этас даже мог бы поверить в его искренность. Но Этас – не красный дракон, ему не хватает мудрости и терпения Краса и Алекстразы. Искреннее раскаяние не означает, что потом все не повторится. Джайна вот тоже сожалеет, но остается на своем посту и продолжает представлять опасность.

Они обменялись еще несколькими фразами, но разговор вышел неприятный и тяжелый для них обоих. Этас был готов простить в том смысле, что не мстить и не думать о нем с обидой и злостью. Но не настолько, чтобы продолжать общаться и надеяться на дружбу. И доверять, не опасаясь повторения.

Надо было так Кольтире и объяснить, а потом разойтись, как воспитанные цивилизованные эльфы. Но вместо этого рыжий, расстроенный этой встречей и совершенно растерянный от полного непонимания кольтириной логики, кратко и безапелляционно потребовал оставить его в покое. Терпение у рыцаря смерти кончилось, они поссорились, Этас разозлился и ударил его магией…

Эх, да что самому себе-то врать. Ничего он не разозлился. Испугался и едва не заорал от ужаса, когда Кольтира, выругавшись, вдруг шагнул к нему и схватил за руку. Кольтира обещал, что больше не будет нападать и пытаться убить и, наверно, всего лишь хотел заставить Этаса выслушать его, но все это пришло в голову рыжему уже потом, в Даларане. А тогда он запаниковал от перспективы повторения того случая, боялся, что окажется под антимагическим куполом рядом с противником, во много раз превосходящим его в физической силе, абсолютно не способный противостоять ему. О присутствии телохранителей даже не вспомнил.

Собственно, он даже подумать не успел о том, чего именно боится. Сразу же шарахнулся назад, в безуспешной попытке вырваться, и выпустил в Кольтиру целую серию заклинаний – все, что пришло в голову. А потом, уже через несколько секунд, сообразил, что его больше никто не держит, а сам он находится в нескольких шагах от Кольтиры, причем укрытый магическим коконом столь мощным, что он мешал толком разглядеть происходящее.

– Архимаг, да понял я уже, что ты так умеешь! – прохрипел Кольтира, не пытаясь вытащить оружие или напасть при помощи темной магии.

Его одежда и волосы были опалены – Этас кидался в него преимущественно огнем, – а уцелевший рукав мундира был залит темной, почти черной кровью. Наверно, для немертвого это было не так больно, как концентрированная Колючка: Кольтира стоял прямо и даже не морщился. Ионир держал его под прицелом огненного заклинания, светящегося энергией столь ярко, что его можно было спутать с силой Света. А Ворриэль поднял в воздух здоровенный тяжелый камень: насчет рыцаря смерти – не известно, а вот живого эльфа таким запросто можно убить, уронив сверху. Кто из них набросил на него щит и оттолкнул Кольтиру назад, рыжий не понял.

– В Даларан, оба, – коротко приказал Ионир.

Этас и опустивший свой камень Ворриэль сплели заклинания телепортации. У них ушло на это около минуты, и рыжий за это время успел заметить, что Кольтире точно нужно к целителю (или кто все-таки лечит нежить?). А так же увидел двух стражников в гербовых накидках Квель’Таласа, желающих разобраться, кто швыряется атакующими заклинаниями на улице. Встреча с ними Этасу совершенно не нужна. Ионир все уладит, наверное.

– Этас, ты нормально поговорить можешь или нет?! – возмутился Кольтира. – Я же сказал, что не сделаю тебе ничего…

Рыжий отвел взгляд и завершил плетение. Оказавшись в Даларане, Этас медленно выдохнул, только сейчас заметив, что сердце колотится как сумасшедшее. Троллья задница. В прошлый раз, когда пришел в сознание на опушке, он Кольтиру так сильно не боялся. Тогда ему придавал смелости гнев, но сейчас-то ему никто расправой не угрожал.

На следующий день Этас по пути от элун’аранской телепортационной площадки до Ассоциации с раздражением заметил, что настороженно косится по сторонам, выискивая в толпе своего опасного знакомого. Еще чего не хватало, теперь нервно озираться, как разыскиваемому преступнику!

Сплетни по чародейской части дворца уже расползлись, успев обрасти ненужными домыслами. Этасу пришлось несколько раз пересказать историю своего знакомства с Кольтирой в Молоте Агмара. Великий магистр тоже заинтересовался нарушением покоя во дворце, и Этас рассказал ему более подробную версию, умолчав о надежде на дружбу, о стычке у Анклава и о характере кольтириных личных дел с Сильваной, но ни разу впрямую не солгав.

В последние дни дел в Кирин-Торе накопилось много, нередко приходилось задерживаться в Фиолетовой Цитадели до позднего вечера, и Этас встречался с великим магистром только в Ассоциации, по работе. И увидев его сейчас, рыжий с трудом сдержал желание в нарушение всех установленных Ромматом правил прямо тут, в его кабинете, подойти и выпросить хотя бы один поцелуй.

К троллям дела. Сегодня вечером Этас обязательно закончит пораньше, отмокнет полчасика в ванне и придет вечером к Роммату домой свежим, красивым и полным сил. И, позорно скрывшись чарами невнимания от жаждущей его подписей Ламбриссы, Этас сумел претворить свой план в жизнь.

Короткий отдых и желанная встреча придали ему столько сил, что когда после секса Роммат начал подниматься с постели, рыжий осмелел и, перехватив его за руку, спросил, могут ли они повторить прямо сейчас. На лице великого магистра не дрогнул ни один мускул, но что-то в изменившемся выражении его глаз подсказало Этасу, что наглеть не следовало. Рыжий подавил расстроенный вздох и отвел взгляд, стараясь не выдать своего разочарования. Он убрал руки и хотел было пробормотать извинения, но Роммат, так ничего и не сказав, вернулся в постель и поцеловал его. Какое-то время он просто обнимал Этаса, неторопливо лаская, а потом велел перевернуться на живот и взял его еще раз.

Этас выгнулся, прижимаясь спиной к груди Роммата и подставляя шею для его поцелуев. Он ухватился руками за запястья великого магистра, упиравшегося ладонями о постель по обе стороны от плеч рыжего. Такое нахальство позволялось Этасу уже довольно давно, к тому же резкие, сильные толчки Роммата все равно требовали сделать что-то подобное, чтобы через пару минут не стукнуться головой о спинку кровати.

Он глухо застонал, ощутив на шее весьма чувствительный укус, сменившийся прикосновением горячего языка. То, что у огненных магов температура тела выше – миф, опровергнутый экспериментальной наукой, но сейчас рыжий был готов поверить обывательским байкам.

Восхитительно.

Разомлевший после второго за вечер оргазма, рыжий был абсолютно счастлив. И чего он так боялся подать голос и попросить Роммата о чем-либо? Великий магистр же говорил ему, что не следует быть настолько послушным – наверно, что-то в этом плане и имел в виду. У них двоих была значительная разница в возрасте и очень разные характеры, неудивительно, что они не понимали друг друга временами. Этас сказал спокойно, без претензий, в виде просьбы – и Роммат прислушался, а не возмутился нарушением субординации. Разве не здорово?

Этасу хотелось немного поспать, но это чересчур большая наглость в доме великого магистра. Пока что.

Он перевернулся на спину и прикрыл глаза, как ему казалось, всего на минутку. Но, похоже, все-таки задремал, потому что совершенно не уловил, когда Роммат успел сесть на кровати перед ним. Этас от неожиданности приглушенно вскрикнул, когда великий магистр снова ввел в него свой член и, навалившись сверху, начал двигаться в довольно быстром темпе. Зелье-смазка к этому времени уже впиталось, и движения были неприятными и довольно болезненными. Разве Роммат сам этого не чувствует?

Рыжий хотел было объяснить, но, взглянув ему в лицо, догадался, что тот и так прекрасно все понимает. Это он намеренно? За то, что Этас посмел что-то требовать? Расстроенный, что между ними по-прежнему все совсем не так, как хотелось бы, рыжий отвел взгляд. Прикусив губу, он пытался потерпеть. Если скажет прекратить, то точно больше уже не допросится второго раза за вечер. А вот в обратном случае возможны варианты.

Не дождавшись извинений и возмущений – или какой результат он хотел получить? – Роммат наклонился ниже к нему, угол изменился, и боль стала еще сильнее. Этас же так не дойдет от него сегодня до дому!

Боль была не то что бы совсем нестерпимой. В последние месяцы Роммат оставил свою привычку периодически делать половой акт болезненным, и сравнить ощущения Этас затруднился бы. За поцелуй с Тилорией ему точно досталось куда сильнее. Но странные выходки Роммата рыжего уже достали!

– Магистр Роммат, мне так больно, – вежливым, но твердым тоном сообщил Этас.

– Правда? И что? – спокойно поинтересовался великий магистр с едва различимой издевкой в голосе.

Чертов садист!

Этас попытался вырваться, оттолкнуть великого магистра или отцепить от себя его руки, но пальцы Роммата на его бедрах были словно стальные.

– Вы же специально! – рыжему с трудом удавалось сохранять ровный тон, в котором все равно слышались обида и возмущение. – Нравится делать мне больно?

Тролль его задери! С ним самим бы так!

Роммат не стал размениваться на придумывание отговорок и оправданий.

– Да, – ответил он.

Этас видел вызов в его глазах. «Ну же, возмутись сильнее, разозлись, сделай что-нибудь», – говорил его взгляд. За что опять? Снова хочет рассердить его, чтобы Этас захотел разорвать их связь?

Рыжий отвернулся от него, сосредотачиваясь на том, чтобы расслабить мышцы и дышать ровнее. Почему Роммат поступает так, вместо того, чтобы нормально поговорить? Хочет прекратить отношения – так сказал бы. Этас не станет навязываться. Честное слово, не станет.

Что вот ему теперь делать? Уйти, когда все закончится, и не возвращаться, пока не позовет сам? Или прямо озвучить, мол, раз вы не хотите, то не буду больше вам надоедать?

Роммат начал двигаться быстрее, и жжение внутри тела уже не позволяло сосредоточиться ни на чем другом. Этас не сдержал тихого всхлипа и вцепился зубами в костяшки пальцев.

– Что же ты терпишь меня до сих пор?

Великий магистр надменно процедил свой вопрос, словно Этас, его терпение или, наоборот, неспособность терпеть молча взывали у него презрение.

– Потому что я люблю вас! – в отчаянии воскликнул рыжий.

Хотя не за что!

Он снова впился пальцами в предплечья Роммата в надежде оттолкнуть его руки, но опять не добился успеха. От мысли, что Роммат в этот момент мог думать о нем, стало еще отвратительнее. Слезы позорно побежали из глаз, и Этас молча молился Солнцу, чтобы все поскорее закончилось, обещая себе, что больше – точно, абсолютно точно, – никогда не придет к этому эльфу.

Сволочь! Скотина! Садист!

– Скажи еще раз, Этас, – потребовал Роммат. Он прекратил двигаться, но не вышел из него.

– Я люблю вас, магистр Роммат, – послушно повторил рыжий. Боль теперь стала терпимой, но он чувствовал, что из глаз катятся слезы и уже не делал попытки сдержать их или вытереть. Его охватило какое-то мрачное безразличие, словно это не его тело сейчас испытывало боль и будто бы это не с ним великий магистр только что творил отвратительный и унизительный акт. И будто не его губы произносили сейчас те слова, которых ожидал Роммат, и в смысл которых рыжий совершенно не хотел вникать.

– К любовнику не обращаются так официально.

Этас исправился не сразу, просто не сумев быстро сообразить, что именно от него требуется.

– Я люблю вас, Роммат.

Рыжий надеялся, что услышав желаемое, великий магистр все-таки отпустит его. Но Роммат хоть и не продолжал его трахать, все равно не собирался выходить из него, позволяя отдохнуть. Сам же признал, что ему нравится делать Этасу больно.

Сквозь мутную пелену безразличия пробилось желание сказать какую-нибудь гадость или хотя бы просто в более невежливой форме возмутиться и потребовать отпустить его. Но пронзительный взгляд горящих Скверной глаз великого магистра заставил его проглотить резкие слова. Роммат с самого начала их связи не имел привычки во время секса пялиться туда, где его член толкается в задницу Этаса. Рыжий никогда не понимал тех, кто считает, что в сексе самое интересное происходит там. Роммат всегда смотрел ему в лицо и во время своих проявлений садизма – тоже. И наверняка наслаждался реакцией Этаса, кусающего губы и уже не способного сдерживать слезы от боли и обиды.

И сейчас его взгляд был такой торжествующий и властный, какой Этас видел во время побега из Даларана и нередко во время их ссор в Ассоциации. Тот самый, который так возбуждал рыжего и нередко снился ему в эротических снах. Но в голове у Этаса вдруг очень ярко вспыхнуло совсем не чувственное воспоминание. Немного иным, но очень похожим, взглядом на него смотрел у Анклава Странников Кольтира: холодно усмехаясь, предвкушая жестокое развлечение, и не желая упустить ни малейшей детали.

Этас вроде бы прекрасно осознавал, что сейчас находится рядом с Ромматом, у которого очередной приступ садизма, а не с Кольтирой. И что никто не собирается его убивать. Но тело отреагировало само. Сердце заколотилось от пережитого ранее ужаса, Этас попытался оттолкнуть Роммата, выскользнуть из его рук – снова не вышло.

– Отпустите! Пустите меня! – заорал он.

Он толкнул великого магистра магической волной – татуировки на его плечах вспыхнули рубиновым светом и погасили удар. Этас сразу же свел пальцы в сложном жесте и скачковой телепортацией перенесся к приоткрытой двери из спальни.

– Какого… – Роммат вскочил на ноги.

Этас чувствовал, что дрожит. Неправильно перевешивать на Роммата ответственность за поступки другого, но великий магистр сам – то еще бесчувственное чудовище, наслаждающееся болью других, пусть и не так явно у него все это выражено, как у Кольтиры. И Этас, давно имеющий представление о его характере, напрасно ждал хорошего отношения, напрасно лез к нему, как глупый щенок, уверенный, что сердитый волк только рычит и треплет за шкирку, но на самом деле не злой и ничего совсем уж плохого ему не сделает.

Роммат шагнул к нему, и с пальцев Этаса само сорвалось заклинание Бури Пустоты. Великий магистр успел выставить щит, но предметы в его спальне слетели со своих мест, с грохотом повалились на пол, что-то разбилось. Рыжий судорожно вдохнул больше воздуха. Он и сам не мог понять, с чего вдруг у него такая бурная реакция на болезненную и унизительную, но ничем больше не угрожающую ситуацию.

Этас понимал, что надо начать дышать ровнее, успокоиться, а потом одеться и уйти отсюда, но страх почему-то все не отступал. Роммат медленно, стараясь не делать резких движений, подошел на пару шагов ближе, а рыжий все время следил за каждым его шагом, держа невыпущенным заклинание Ледяной Звезды. Великий магистр остановился в нескольких шагах от Этаса, наверно, не желая напугать его еще больше.

Несмотря на свое совершенно неадекватное состояние, Этас вдруг какой-то частью разума подумал о том, как нелепо все это выглядит со стороны. Они стояли друг против друга, голые, потные, в разгромленной комнате, а он еще и с атакующим заклинанием наготове. Рыжий почувствовал, как по ногам медленно течет сперма Роммата – вскочил-то он резко, очищающие чары не накладывал. От осознания, в какой идиотской ситуации находится, Этас начал смеяться. Нервно, безудержно, громко.

Он отвел взгляд, и не понял, когда Роммат успел подойти ближе.

– Этас, все в порядке, успокойся, – мягко проговорил великий магистр.

Рыжий догадывался, что выглядит полным психом и истериком. Роммат сейчас ему к целителям посоветует сходить, несмотря на то, что уже давно записал его в безнадежные и неизлечимые идиоты. Этас резко оборвал смех и заставил себя следить за дыханием, чтобы успокоиться. Получилось не сразу, пару раз он все же издал полузадушенный смешок, больше похожий на всхлип, но так и не поднял взгляд на великого магистра, не желая видеть его реакцию на свое идиотское поведение.

– Что… – Роммат осторожно взял его за руку и хотел что-то сказать, но передумал.

Этас наложил на себя очищающее заклинание и осмотрел комнату – не так уж и сильно разгромил, просто беспорядок устроил. Концентрация-то чар невысокая была. Он поискал взглядом свои вещи, чтобы одеться и поскорее уйти отсюда, по возможности избежав объяснений. Вон перевернутый магией Пустоты стул, придавивший собой его снятую одежду и амулеты. Где-то среди них, кстати, есть рубиновый дракончик. Надо будет воспользоваться его исцеляющим эффектом, когда скроется с глаз – вдруг поможет. Однако Роммат, продолжая держать рыжего за руку, повел его обратно к кровати.

– Тихо ты. Успокойся, я не буду больше, – пообещал он, когда Этас попытался вырваться.

Роммат уложил его в постель, лег рядом с ним, обнял его и укрыл их обоих одеялом. Вовремя, потому что Этаса опять начала бить дрожь – то ли от холода, то ли от нервов. Роммат ничего больше не говорил. Этас ждал насмешек, вопросов или, может быть, каких-то объяснений за что и зачем причинил ему боль, но не дождался и сам не заметил, как пригрелся у него под боком, расслабился и уснул.

Проснулся Этас в его постели, устроив голову на плече Роммата, повернувшись к нему спиной. Лучи утреннего солнца пробивались в окно сквозь занавеску, придавая всему в комнате золотисто-желтый оттенок. Кажется, было еще очень рано, только рассвело. Ощущение теплого тела и обнимающей за плечо руки было уютным и мирным, ничем не напоминая вчерашние эмоции.

А он был уверен, что провести ночь в постели Роммата ему не светит еще долго, как бы не несколько лет.

Вспоминая вчерашнее, Этас чувствовал возмущение и злость, но желания встать и немедленно уйти, чтобы больше не возвращаться, уже не возникало. Роммат, сволочь бессердечная, опять обошелся с ним отвратительно. Извинений от него, конечно же, не дождешься. Зато он теперь заткнул Этасу рот уступкой. Так уже не раз было, что после того как поведение Роммата станет совсем невыносимым, рыжему будет позволено немного наглеть или, вот как в этом случае, будет сделано что-то приятное. Это он уже уяснил. Боль и обида появляются и проходят, а разрешения и уступки… надо бы что-то придумать, чтобы они оставались.

Но вряд ли ему в ближайшее время светит снова провести вот так с ним всю ночь. А хотелось бы.

Этас тихо вздохнул. Он осторожно, пытаясь поменьше шевелить пострадавшей вчера задницей и стараясь не разбудить Роммата, перевернулся на другой бок, к нему лицом. Смотреть на великого магистра интереснее, чем на приведенную магией Пустоты в полный беспорядок спальню.

Интересно, как много эльфов видели Роммата спящим? В смысле – в последние годы. Да разве узнаешь? Великий магистр связи не афишировал, да и занятость не позволяла много времени уделять этой стороне жизни. Когда он жил в Даларане, в том числе и в молодости, понятное дело, у него достаточно было свободного времени на интрижки. Интересно, а как выглядел Роммат, когда ему было столько же лет, как Этасу сейчас?

Этас, нередко позволявший себе незаметно рассматривать лицо великого магистра, искоса или во время разговоров и секса, только сейчас, получив возможность делать это не торопясь и не отвлекаясь, заметил, какие у него длинные ресницы. Они не загибались кверху, а торчали прямо, из-за чего при взгляде в анфас казались значительно короче, чем есть. Черные, резко контрастирующие с цветом кожи, они словно опустившиеся решетки замковых врат закрывали нижнее веко. Этас неслышно хихикнул, подумав о том, что до того, как они все стали поглощать Скверну, Роммату было удобно чуть-чуть приоткрывать глаза и подсматривать – из-за прямых ресниц было незаметно.

Во сне эльфы, как правило, выглядят беззащитными, но лицо великого магистра было просто спокойным. Складка между бровей разгладилась, морщинки вокруг глаз стали менее явными, но крупные, резковатые черты не давали забыть, что это лицо грозного главы талассийских магов, держащего под контролем Ассоциацию, половину армии Ярости Солнца и тролль знает какую часть Похитителей Солнца, в том числе и даларанцев.

Роммат подсматривать не стал. Этас почувствовал, как изменился ритм его дыхания, и через пару мгновений великий магистр открыл глаза. Рыжий теперь всматривался ему в лицо не с любопытством, а с настороженностью. Вчера он и сам вел себя не лучшим образом, и с Роммата станется рассматривать его поведение как проявления ненормальности и идиотизма, а на своих выходках внимание не заострять.

Однако великий магистр не стал ничего говорить. Он повернулся на бок, к Этасу лицом, и чуть дернул краешком рта, что можно было принять за приветственную улыбку. Рыжий несмело улыбнулся ему в ответ. Смотреть Роммату в лицо теперь было неудобно, приходилось запрокидывать голову, поэтому Этас предпочел уткнуться лбом ему в грудь. Он умиротворенно прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением близости и спокойствия.

Роммат скользнул ладонью по его плечу, а потом запустил пальцы ему в волосы и потрепал по макушке, слегка задевая ладонью уши. Так, как это часто делал Крас, хотя Этас никогда не выпрашивал у наставника ласки. Так, как это иногда делал Ронин, хотя рыжий никогда не ждал, что тот заменит ему Краса. И как однажды сделал Халдарон, хотя этой наглой следопытской морде никто не разрешал подобного. Так, как это временами делала Аллерия, но Этас, разумеется, не будет просить сделать так снова…

Рыжий зажмурился от удовольствия.

Через пару минут Роммат убрал руку от его волос и стал поглаживать его по спине, но Этас, предположив, что лимит допустимых после вчерашнего уступок еще не исчерпан, перехватил великого магистра за запястье и вернул его руку обратно. И еще несколько бесконечно сладких минут наслаждался ощущением.

А потом, испуганно замирая от собственной наглости, не поднимая головы, четко произнес:

– Роммат, я люблю тебя. Веришь?

Ну, «К любовнику не обращаются так официально», так ведь?

Пауза всего в пару ударов сердца показалась Этасу вечностью. Роммат негромко хмыкнул:

– Придется, потому что других объяснений твоему поведению я не вижу.

Рыжий медленно выдохнул, расслабляясь. Похоже, Роммат все-таки считал их отношения настоящими. Он вчера назвал Этаса своим любовником, а сейчас сказал, что верит, что он его любит. Ну как, верит. «Придется, потому что других объяснений…». Не самая лучшая причина для доверия, но… возможно, у них еще может быть все хорошо?

Этас тихо млел в его объятьях, а Роммат молча в задумчивости вычерчивал кончиком пальца узоры у рыжего на спине. С легким нажимом – полуласка, полумассаж. Этас поначалу просто блаженствовал от ощущений, а потом узнал «корону» из трех завитков – частый элемент в сложных, высокоуровневых заклинаниях огненной магии.

Роммат там что, новую магическую формулу выводит? Нашел о чем в постели подумать!

Впрочем, возмущение было мимолетным. Приятно же все равно. Может, Роммату в уютной расслабленной обстановке вдохновение ученого приходит. Этас и сам помнил, как в годы аспирантуры пару раз подскакивал с постели, чтобы записать, пока не забыл, внезапно пришедшую в голову мысль для диссертации, хотя совершенно не о науке в тот момент думал.

Есть такая игра, когда по ощущениям нужно угадывать, что на теле рисуют. Этаса в далеком детстве мама так заставляла буквы и цифры учить. Он сейчас попытался понять, что именно Роммат вычерчивает, но так и не узнал ни самого заклинания, ни его целевого действия. Что-то очень длинное и сложное и, скорее всего, еще никому не известное. Роммат завершил формулу плетения у Этаса на шее, заставив волосы на загривке приподняться дыбом. Характерной извилистой линии, означающей на схемах выпуск заклинания, не было, только замкнутая петля – стационарные чары.

Закончив формулу, Роммат спокойно положил ладонь Этасу на спину. Рыжий расслабленно улыбнулся. Широко и, наверно, по-идиотски, радуясь, что его лица не видно.

«К любовнику не обращаются так официально»…

Лю-бов-ник.

Мысль о том, что Этас Роммату приходится кем-то, что он для него не просто посторонний мальчишка, наполняла рыжего умиротворением. Их отношения все еще далеки от тех, которые хотелось бы видеть. Скорее всего, сегодняшнее светлое и радостное спокойствие потом превратится в очередное проявление временами просто невыносимого характера великого магистра. Но отношения имели название, были определены и признаны вслух, они совершенно точно существовали и не были самообманом и выдумкой наивного идиота.

А еще Роммат теперь поверил, что Этас его любит. И даже если поверил вынужденно, от отсутствия более логичных версий, его в любом случае больше не раздражало, когда рыжий об этом говорил.

И Роммат спустил ему с рук швыряние магией в него и погром в его спальне. Этас, конечно, не собирался повторять подобное, но он теперь понимал, что великий магистр действительно готов позволять ему больше. И некоторые из запретов, введенных в начале их отношений, теперь, возможно, потеряли актуальность, устарели. Ведь своего любовника незачем держать на расстоянии, как подозрительного кирин-торского мальчишку…

Так ведь? Или он опять предается беспочвенным фантазиям?

После завтрака Этас рассчитывал получить поцелуй и отправиться в Даларан. В Фиолетовую Цитедель идти было еще слишком рано, но он найдет себе занятие в своем кабинете в административном здании в син’дорайском квартале. Пусть Похитители Солнца видят, что ради их блага их предводитель приходит на работу ни свет ни заря.

Однако ему пришлось задержаться в доме великого магистра. Увы, не для того, чтобы предаться телесным удовольствиям или неспешным беседам на отвлеченные темы.

Этаса ждал допрос.

========== Эпилог ==========

Этас сплел длинное и сложное заклинание, которое когда-то пообещал никому кроме своих прямых потомков не показывать. Папочкины секреты он использовал редко – своей красоты хватало, иногда даже с избытком. Но сегодня повод особый, хотелось выглядеть безукоризненно.

Впрочем, особого эффекта от заклинаний Этас сейчас не замечал. Выспавшийся, хорошо оттраханный и довольный жизнью он и без них был великолепен… Ну, почти – вот только осталось определиться с выбором мантии и убрать следы страсти с шеи.

Рыжий довольно сощурился, вспоминая сегодняшнее утро. Нет, Роммат зря его подкалывал, дело было вовсе не в утреннем сексе, которого Этасу якобы не хватало в жизни для счастья. Просто в последние недели их отношения изменились радикально и, хотелось надеяться, бесповоротно.

Наутро после разгрома его спальни Роммат детально выяснил всю историю конфликта с Кольтирой. А кто бы сумел не расколоться на допросе у великого магистра, твердо знающего, в каком направлении нужно требовать ответов? Роммат, вопреки его опасениям, не стал комментировать этасову склонность выдавать кредит доверия неразумно и неосторожно. Про неспособность защитить себя тоже ничего не сказал. Просто принял информацию к сведению и сделал для себя какие-то выводы.

Выводы Роммат не озвучил, а вот их последствия рыжий испытал на собственной шкуре. Во-первых, они стали разговаривать на личные темы. Рыжий не знал, было это следствием признания Ромматом любви Этаса как реального факта, или же результатом размышлений о том, что из-за отсутствия нормального диалога между ними Роммат упускает огромную часть информации, которая может оказаться важной. Например, сведений про то, в какую историю наивный идеалист, неспособный адекватно оценивать опасность, сунул свой нос.

О том, что некогда беспокоился, будто их связывает только секс, Этас теперь не вспоминал. Сейчас разговаривали они гораздо больше. Великого магистра интересовало все, хотя, к счастью, он предпочитал получать информацию в форме нормальной беседы, а не допроса. Не оказалось бы потом так, что «за что боролся на то и напоролся» – была такая поговорка у лордеронцев. В этот раз рыжий не собирался позволять ситуации (и великому магистру) зайти так далеко, что отношения станут нестерпимыми и окажутся под угрозой. Этас планировал начать возмущаться сразу же, как только контроль со стороны Роммата и стремление держать руку на пульсе начнут его тяготить. Проблема была в том, что интерес Роммата к его жизни и искреннее беспокойство, как бы рыжий не влез в очередные неприятности, Этаса только радовали. Поэтому опасность прозевать момент, после которого он не сможет чихнуть, не предупредив любовника заранее и не отчитавшись перед ним во всех подробностях потом, была велика. Но рыжий предпочитал пока не забивать себе этим голову.

А вот вторым следствием выложенной на допросе информации было то, что завтра у рыжего состоится тренировка по боевой магии. И уже в седьмой раз – не с Тилорией.

Рассказывая Роммату о встрече со своим двойником на суде, Этас не уточнял, что тот с ним справился без особых затруднений. Просто сказал, что сражались, потом ругались из-за Джайны, а затем успокоились и, после появления Хатореля, стали сотрудничать. Но кто-то особо глазастый в коротком обмене заклинаниями заметил расклад сил, и великому магистру донес. Роммата позабавило, что в роли его ученика из Этаса получился вполне пристойный боевой маг, но рыжий наивно надеялся, что парой умеренно-язвительных комментариев дело ограничится.

Возможно, и ограничилось бы, если б не информация, что Этаса ухитрился чуть не убить бывший следопыт.

– Посоветовались мы с Тилорией, – три недели назад заявил Роммат не предвещавшим ничего хорошего тоном, – и выяснили, что основная твоя проблема в нехватке старания и дисциплины. Кто-то вешает наставнице на уши лапшу про важные государственные дела, а ей, понятное дело, указывать архимагу Совета Шести затруднительно. Поэтому я решил взять ситуацию в свои руки.

Надо полагать, Роммат ожидал от Этаса бурной реакции, раз уж сообщил ему эту информацию дома, за час до запланированной беседы на эту тему в Ассоциации. Рыжий напрягся и опасливо покосился на собеседника. Наивная надежда, что тот просто намеревался лично контролировать посещаемость, разбилась, стоило ему заметить кривую усмешку великого магистра.