Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 76 страниц)

Кровь прилила к низу живота, заставляя болезненно напрячься член.

Рыжий видел лишь горящие ослепительно ярким демоническим огнем глаза архимага Роммата, и больше ничего вокруг. Он испытывал неудержимое желание шагнуть к нему ближе, прижаться, раствориться в его уверенной невозмутимой силе и магической мощи. Будто вся сущность Этаса, его тело, дух, жизнь и магия стремились отдаться этому эльфу, принадлежать ему, покориться ему, слиться с ним…

– Вы не собираетесь сбивать заклинание, Этас?

Голос великого магистра донесся до рыжего сквозь туман. Сбивать? Заклинание? Зачем? Разве это ощущение, столь мучительное и прекрасное, должно закончиться?

– Этас, проснись, а? – недовольно рявкнула Тилория откуда-то… Сзади? Сверху? Рыжий перестал ориентироваться в пространстве.

Не мешайся…

Рыжий словно стал водой, которая текла тонкими, но быстрыми ручейками прямо по воздуху в сторону великого магистра, такого желанного и неприступного эльфа, чьи руки так ни разу и не коснулись Этаса со страстью и жаждой, не обняли, не прижали к себе. Но вот сейчас, когда сущность рыжего сливалась с чем-то большим, превосходящим ее, это чувство чем-то походило и на объятья, и на поцелуй, и на секс, и на восхитительно-сладкую смерть.

Ощущение пропало так же внезапно, как и появилось, оставив ощущения разочарования и неудовлетворенности. Рыжий увидел, что великий магистр, задрав голову, переглядывался с Тилорией. Похоже, снова бездарное поражение…

– Н-да… – протянула архимагиня.

– Что это было? – глупо хлопая глазами, смог выдавить из себя абсолютно растерянный Этас.

– Волшебный поток, – ответила она, безуспешно пытаясь скрыть недовольство в голосе. – Ты что, не узнал его?

Рыжий знал, что можно пить ману и с заклинателя, но почему-то не предполагал, что это можно использовать в бою. Да и вообще у него волшебный поток ассоциировался исключительно с маназмеями. Он бы сумел сориентироваться, если бы не необычность ощущений и их невероятно возбуждающий эффект. С Тилорией он бы так не растерялся… наверное.

– Этас, зайдите ко мне, когда придете в себя, – велел глава Ассоциации, прежде чем оставить бесполезного неудачника и его наставницу одних.

Рыжему казалось, что за месяцы старательной, упорной и весьма результативной работы на Ассоциацию ему удалось заслужить определенное уважение архимага Роммата. Но, похоже, теперь он показал себя воплощением слова «безнадежный». Собрался вернуться в Даларан, зря потратил время и силы архимагини… Этас вздохнул. Великий магистр и вправду скажет его высочеству, что Похититель Солнца – чародейское ничтожество, которое не в состоянии за себя постоять?

– Ну что ты смотришь так несчастно, как будто тебя насильно девственности лишили?! – сердито проворчала Тилория. – Все было не так уж и плохо. Что, думаешь, тот же магистр Инетвен лучше тебя, что ли?

Эх. У Инетвена магической силы в несколько раз меньше. А мозгов в несколько раз больше, раз ему хватает ума не идти против великого магистра. Рыжий бросил на нее виноватый взгляд. Он подвел ее, да?

– Нужно быстрее реагировать, сразу, – продолжала воспитывать его архимагиня, спустившись с балкона, – даже если вдруг не понял, что происходит. Сначала сбивать заклинание или телепортироваться подальше, а потом уже раздумывать, что это было, как называлось и чем тебе грозит.

Чем грозит? Этас только сейчас понял, что совершенно не чувствует своей магии и не ощущает объема магического резерва. Так, как это было во время заключения в Аметистовой Крепости, а не в тех случаях, когда ему доводилось опустошать свой запас маны полностью. Рыжий на мгновение запаниковал, подумав, что волшебный поток великого магистра что-то изменил в нем, что он больше никогда не сможет колдовать – какая идеальная, изощренная и жестокая месть архимагу! Но потом строго сказал себе успокоиться. Тилория бы сразу поняла, что случилось что-то непоправимое, и не реагировала бы так спокойно.

Чародейка досадливо поморщилась. Любую другую эльфику такое собирание в поперечные складки кожи на носу сделало бы некрасивой, но Тилория, и так имеющая лицо, которое даже симпатичным не назовешь, почему-то от этого выглядела милой.

– Мне надо было самой тебе пораньше показать, как использовать волшебный поток в бою, – добавила она. – Его обычно не применяют против син’дореев, потому что все знают, что это такое и как его быстро прервать. Чего ты так растерялся-то от него?

– Но это ощущение было совершенно не похоже на то, когда втягиваешь энергию! – возразил рыжий.

Тилория скептически сощурившись, уставилась на него.

– Не очень похоже, но все равно есть общие черты. И потом, ощущение до того неприятное и пугающее, особенно в первый раз, что любой неосознанно постарался бы оттолкнуть, прервать, защититься. И заорать погромче. А ты глаза круглые сделал и стоял столбом!

Есть такие эльфы, дорогая Тилория, называются «извращенцами»… Хвала Солнцу, рыжий только «глаза круглые сделал и стоял столбом», а не шагнул вперед и не полез к своему начальнику целоваться. Или, наоборот, жаль? Этас представил себе, как занимается сексом с архимагом Ромматом, и тот в это время пьет его ману, не прекращая уверенно и сильно трахать его, и не отводя полыхающего Скверной взгляда. Великий магистр что, нарочно периодически подбрасывает ему темы для фантазий?!

– Этас, вернись в реальность!

Тилория когда-то успела подойти к нему вплотную и подуть в лицо, привлекая к себе уплывшее в мир эротических грез внимание ученика. Рыжий помотал головой и извинился.

– Пойдем, тебе нужно резерв восстановить, а то так и будешь как новорожденный птенец глазами хлопать, – заявила она и, взяв Этаса под локоть, повела к выходу из тренировочного зала. – Сейчас зайдем к одному милому юноше, он призовет для тебя демона. Потом купишь ему бутылочку хорошего вина в качестве благодарности.

Демон? Вино? Рыжий переставлял ноги, позволяя себя вести, но в голове у него был полный кавардак. Вино, очевидно, не демону, а юноше, который его призовет. А что, чернокнижника можно найти прямо в Ассоциации? И он прямо тут, в одном из зданий дворцового комплекса, проведет ритуал призыва? Спокойное отношение талассийцев к опасным магическим практикам временами пугало…

– Тилория, мне нужен не демон, а маназмей. На Площади Солнца есть торговый павильончик, я точно знаю.

– Да тебе этот маназмей на один зуб.

Рыжий попытался настоять на своем. Он не хотел связываться с демонами и чернокнижниками, особенно ввиду своего скорого возвращения в Даларан, где эта отрасль колдовства была вне закона, но эту причину назвать вслух пока не мог.

– Я не хочу начинать употреблять большие порции Скверны и тем самым увеличивать свою зависимость от нее, – заявил он.

– Ну ты даешь! – закатила глаза к потолку архимагиня. – Проповедей Лиадрин наслушался что ли?

– При чем тут леди Лиадрин? Она что, первая в мире придумала попытаться уменьшить зависимость? – возмутился рыжий. – После восстановления Солнечного Колодца многие из Похитителей Солнца пытались прекратить принимать волшебный поток. У нас не получилось, да теперь уже и не актуально, но это не повод усугублять ситуацию!

– Забавные вы, – хмыкнула Тилория, однако свернула к выходу из здания.

Спустя час Этас, восполнивший резерв почти наполовину, взбодрившийся и «о, вот ты и снова красавчик», вернулся в здание Ассоциации и направился к кабинету своего начальника.

Архимаг Роммат, стоявший у стеллажа, держа в руках какую-то папку с бумагами, обернулся на его стук в дверь. Этас зашел и выжидательно посмотрел на него. Зачет не сдан. Но это же не повод все отменять, верно? Глава Ассоциации положил папку на полку и сел за свой стол. Его глаза чуть прищурились, собрав кожу вокруг них в паутинку редких, но глубоких и резких морщин. Рыжий напрягся. Ему почему-то показалось, что великий магистр под своим высоким воротником кривит губы в усмешке и молча потешается над нелепым архимагом, не сумевшим, даже не попытавшимся, дать отпор при поглощении его маны, самого ценного ресурса любого заклинателя.

Приятного аппетита! А кто много лопает Скверны, тот рискует превратиться в презренного! Хотя, конечно, великому магистру с его самоконтролем и сдержанностью это не грозит.

Глава Ассоциации взглядом указал рыжему на стул и объявил, наконец, приговор.

– В Даларане менее чем с двумя стражниками не ходить.

Он надменно, сверху вниз, посмотрел на Этаса, похоже, ожидая возражений и пререкательств или хотя бы возмущенных взглядов. А вот троллья печенка вам!

– Хорошо, – покладистым тоном отозвался рыжий.

– Тренировки не бросать ни при каких обстоятельствах, – продолжил великий магистр еще более высокомерным тоном, не прекращая прожигать в нем отверстие концентрированной Скверной во взгляде.

Он что, намеренно провоцирует его? Хочет поругаться? Зачем? Этас бросил любопытствующий взгляд ему в лицо, но никаких подсказок не заметил.

– Как скажете, магистр Роммат, – исключительно из чувства противоречия ответил молодой архимаг еще более миролюбиво.

Глава Ассоциации посмотрел на него с подозрением. Да что такое-то? Почему он ждал от Этаса каких-то проблем? Можно подумать, Похититель Солнца сам не понимает, что в Даларане теперь будет далеко не так мирно и безопасно как прежде! Он не собирался разгуливать там без охраны! Рыжий и до сегодняшнего зачета трезво оценивал свои боевые навыки. А что до продолжения тренировок, так пусть, все равно он собирался часто появляться в Квель’Таласе, к тому же ему было вполне комфортно проводить время с Тилорией и нравилось использовать красивую и зрелищную магию Пустоты.

Или дело не в этом? В Даларане син’дореям и в голову не приходило применять волшебный поток друг против друга, ну, по крайней мере, Этас никогда о таком не слышал. А в Квель’Таласе такое, видимо, иногда случалось и, значит, в культуре должны были определиться какие-то нормы, правильные реакции на такое действие. Архимаг Роммат только что выкачал практически весь его резерв, за вычетом потраченной в поединке маны и любезно оставленного Этасу того небольшого количества, которое необходимо любому эльфийскому чародею, чтобы не потерять сознание. Может, использование волшебного потока на эльфах считалось у талассийцев оскорблением, а вытягивание почти всей имеющейся маны – злостным оскорблением? Тогда было бы понятно, почему великий магистр ожидал более бурной реакции. Но ведь Тилория в таком случае бы предупредила Этаса, так ведь?

Глава Ассоциации продолжал испытующе смотреть на него. Паузы, во время которых собеседник начинал себя чувствовать донельзя неуверенно, неловко и дискомфортно – просто конек этого эльфа! Знал бы он, о чем в такие моменты думает один его рыжий подчиненный…

– Его высочество встретился с Советом Шести, – вдруг объявил великий магистр.

Этас моргнул, отгоняя видение бурной страсти на траве под раскидистой лиственницей в Лесу Вечной Песни, и вскинул взгляд ему в лицо. Встретился… Почему-то первым делом рыжему хотелось спросить, какими теперь стали архимаги Совета, но он одернул себя. Такими же и остались. Это просто он сам теперь воспринимал их иначе, в свете новой информации об их истинных взглядах и целях. Это только ему они теперь казались какими-то незнакомцами, влиятельными, опасными и враждебными. А на самом-то деле это были все те же рохля Ансарем, осторожная хищница Модера, стукнутая на всю голову мана-бомбой Джайна, зубоскал Карлаин и лицемерный расист Кадгар.

Расист Кадгар, недолюбливающий син’дорай и ненавидящий принца Каэль’Таса Солнечного Скитальца.

– И Кадгар тоже там был? – спросил Этас.

– Был, – подтвердил великий магистр. – Доставил проблем, но в итоге его не поддержали.

Рыжий кивнул. Доставлять проблемы Кадгар умел, это точно.

– Потом, если потребуется, встретитесь с его высочеством еще раз, он расскажет вам подробнее о ходе беседы, – продолжил архимаг Роммат и впился взглядом в лицо собеседника. – Пока все, что вам нужно знать – это то, что вы возвращаетесь на прежнее место в Совет Шести. Я сообщу заранее, когда это произойдет, чтобы вы успели подготовиться.

– В Совет? – Похититель Солнца недоуменно заморгал.

Совет Шести – высший управляющий орган Даларана. А Этас теперь талассиец. Или больше нет?

Вот, значит, как. Ему придется опять заниматься задачами именно предавшего син’дореев Кирин-Тора, а не просто вести дела Квель’Таласа в Даларане, пытаясь восстановить прежние мирные взаимоотношения. Вернуться в Совет после такого провала… Снова оказаться в ситуации, когда никто не сможет подсказать ему, когда никому нельзя доверять полностью.

Нельзя сказать, что рыжий никогда не воображал себе, что Совет Шести вдруг одумается, осознает свои ошибки, извинится перед Похитителями Солнца и позовет их и конкретно Этаса обратно. Воображал, конечно. Не всерьез, а так, развлекался, убивая время, и представлял себе какими высокомерными и гордыми словами пошлет их к троллям. Или не пошлет…

– Отчитываться будете непосредственно его высочеству, от него же получать указания, – добавил архимаг Роммат довольно жестким тоном, не прекращая сверлить его взглядом.

А, то есть талассийцы не совсем его выгоняют, а вроде как с конкретными миссиями. Вот только великий магистр похоже, все равно снова видит в нем врага.

– Понятно, – ответил рыжий, отведя взгляд и уставившись на свои сцепленные в замок руки.

На самом деле ничего ему толком понятно не было, но сидеть с глупым видом можно и в одиночестве. Как и расстраиваться по поводу потери более-менее хорошего отношения одного ненавидящего Кирин-Тор и кирин-торцев эльфа. Этасу снова захотелось извиниться за то, что не оправдал проявленного им великодушия и, вместо благодарности за разрешение строить карьеру в Ассоциации, согласился вернуться в Даларан при первой же возможности.

– Не вижу энтузиазма, – едко произнес великий магистр.

– Да… здорово, – ровным тоном отозвался Этас, не поворачивая головы. Энтузиазма он не испытывал и не горел желанием его изображать.

Да, это не то, что он хотел, но, если уж на то пошло, обратно в Даларан он вообще не хотел. У него вполне получалось делать вид, что такого государства вовсе не существует. Все, что было рыжему нужно – это оказаться подальше от своего мучителя. А теперь и отказаться от всей этой затеи нельзя, его высочество уже договорился с Советом, сейчас любые изменения будут выглядеть слабостью, неуверенностью правительства Квель’Таласа. Да и не известно, удастся ли принцу другого эльфа пропихнуть так высоко, рыжий-то вроде как на старое место возвращается.

Ну почему архимаг Роммат сердится на него? Это все были идеи принца – возобновить отношения с Далараном и вернуть Этаса именно в Кирин-Тор и в Совет, а не просто отправить в качестве эмиссара! Да, рыжий согласился на первое сам, но его отказ все равно мало что изменил бы, кто-нибудь другой все равно отправился бы!

Ну почему нельзя вернуться в то время, когда неприязненное отношение этого эльфа было ему практически безразлично?! Этас почувствовал, как сдавило переносицу, а глазам стало горячо. Ну нет, не хватало еще и опозориться, разревевшись от обиды, как ребенок. Он гордо вздернул подбородок и, повернувшись к великому магистру, с ледяным спокойствием проговорил:

– Его высочество хочет помирить Даларан и Квель’Талас, и он сказал, что будет рассчитывать на меня. Поэтому я буду делать то, что считаю правильным. И можете ненавидеть меня за это сколько хотите, магистр Роммат.

Черная бровь чуть приподнялась как всегда, когда Похититель Солнца говорил очередную, по мнению главы Ассоциации, глупость.

– Этас, вы никогда не замечали, – медленно проговорил великий магистр, с нескрываемой иронией покосившись на собеседника, – что мир, который существует в вашей голове, немного не совпадает с реальностью?

Рыжий вспыхнул. А, ну конечно, пару слов о его идиотизме – это святое! Он встал на ноги и, сдержав готовые слететь с языка резкие слова, глубоко вдохнул, чтобы хотя бы относительно спокойно сказать, что у него на сегодня еще много дел.

– Сядьте! – потребовал глава Ассоциации, повелительно повысив голос. – Я не говорил, что беседа закончена.

Этас стиснул зубы и медленно вернулся на место. «Ну что вы взъелись на меня?», хотелось закричать ему. Но смысла в этом не было. Архимаг Роммат никогда не подойдет, не обнимет и не скажет, что не будет больше на него сердиться.

Снова повисла пауза. Рыжий рассматривал бежевые квадратики мозаики на полу и старательно пытался успокоиться и прекратить обижаться на того, кто спас его из темницы и теперь всего-навсего позволял себе резкий тон и недружелюбные взгляды. Серебряные тогда позволили бы себе куда больше.

А великий магистр, наверно, придумывал очередную гадость в его адрес.

– Есть вести об Аллерии, – произнес архимаг Роммат своим прежним, нейтральным тоном. – Она сейчас находится далеко, и когда вернется неизвестно, но лет через пять с ней можно будет без проблем пообщаться.

Что? Аллерия? Этас почувствовал, как сердце застучало часто-часто. Он повернулся к великому магистру и, не смея поверить в чудо, уставился ему в лицо. Он ведь не шутит так жестоко, правда?

– С ней все в порядке? – выпалил рыжий. От надежды, радости и страха, что он все не так понял, голова пошла кругом.

– Да, – коротко отозвался великий магистр.

Встретиться с Аллерией! Лет пять – ерунда, рыжий ждал ее уже в четыре раза дольше! Но старшая кузина, скорее всего, не стала син’дорейкой. Не возненавидит ли она «скверноглазого» родственника? Впрочем, нет, это глупости. Аллерия всегда была самой здравомыслящей среди их поколения Ветрокрылых.

Мысли понеслись в голове Этаса, обгоняя друг друга. Через пять лет он встретится с ней, и она обязательно вернется в Квель’Талас, где они смогут видеться довольно часто, все равно она будет много времени проводить в столице, куда можно телепортироваться хоть каждый день. А бледной кровожадной обезьяне вход сюда заказан, и она не сможет настраивать Аллерию против него.

– А где…

Великий магистр бросил на него предостерегающий взгляд.

– Это секретная информация. И вообще о ней самой лучше никому пока не говорить.

О. Вот оно как. Возможно, это как-то связанно с возвращением принца Каэль’Таса, раз вести появились примерно в одно и то же время.

– Спасибо, что сообщили мне, магистр Роммат, – искренне поблагодарил рыжий.

Глава Ассоциации выразительно приподнял бровь. Весь его вид буквально говорил, что кирин-торцу за все его фокусы вообще бы не полагается ничего сообщать.

Но Этас, представляя себе, как встретит и обнимет Аллерию, как снова почувствует, каково это – иметь семью, не обратил внимания на его выразительный взгляд. Он думал о том, что все обязательно исправится и наладится, когда старшая кузина вернется и возьмет под свой контроль и бесцветную фанатичку Верису, отдающую безжалостные приказы убивать соплеменников, и трусливого слабака Этаса, так и не решившегося встретиться с Сильваной. А еще рыжий сможет наконец-то встретиться со своими племянниками. Аллерия обязательно наведет порядок!

Еще пять лет…

========== Глава 34. Сборы ==========

Что делает любой нормальный эльф, когда его одолели уныние, сомнения, тоска и безнадежность? Идет развлекаться. Мало ли способов! Вечеринки, визиты к друзьям, театр, секс, путешествия и много чего еще.

А если не помогает? Если на путешествия нет времени, секс имеет оттенок неправильности и неудовлетворенности, вечеринки не радуют, а друзьям не хочется рассказывать о своих проблемах и вызывать ненужное любопытство? Или если принимаешь какие угодно меры, но неугодные Солнцу и постыдные для уважающего себя эльфа хандра и меланхолия никуда не деваются?

Тогда не обойтись без помощи жреца. Эльфы, кто победнее, обычно идут в таких случаях в храм с подношениями в виде дичи, собственноручно выращенных фруктов, вышитых тканей или чего-то подобного. Аристократы же чаще предпочитали пригласить жреца, например, на берег моря на пару дней. Таинство наставления – удовольствие недешевое, но оно того стоит. И выговоришься, и сам все осознаешь и придумаешь выход, и услышишь совет и получишь благословение. Говори, сколько потребуется, пока не станет легче. Жрецы для того и нужны, чтобы все эльфы могли радоваться жизни, Солнцу, друзьям и любимым…

До официального объявления о возвращении его высочества в Квель’Талас он не мог себе позволить роскоши исповедаться перед служителем Света. Да, все сказанное им осталось бы в секрете, но Этас великому магистру пообещал никому не говорить, и глупо выпрашивать у него разрешения на обсуждение этой темы со жрецом. А если о половине гнетущих его проблем попросту умалчивать – то какое тут наставление?

На следующий же день после того как во дворце появился принц и вся столица принялась обсуждать восстановление династии Солнечных Скитальцев и ожидать отставки лорда Терона, Этас заявился в жреческое крыло дворца.

После гибели Ледоны рыжий остался без духовного наставителя. Нет особой необходимости ходить всегда к одному и тому же жрецу, просто так удобнее, проще прийти к взаимопониманию. В Квель’Таласе Этас знал мало служителей Света: Похитителей Солнца Нелура и Осселу, и талассийцев леди Лиадрин и красотку-Белестру. С любительницей пофлиртовать Белестрой обсуждать проблемы рыжему было бы неловко. Леди Лиадрин была противницей Сепетрии, к тому же Оссела, старшая подруга и учитель Ледоны, была недовольна своей нынешней предводительницей, за глаза обвиняя ее в ереси. Леди Лиадрин поклонялась не Солнцу, а Свету наару, что, по мнению бывшей даларанской жрицы делало ее неподходящей кандидатурой на пост главы эльфийских служителей Света. И нежелательной духовной наставницей для политика.

Позиция Нелура в вопросах конфликтов сводилась к «отомсти и прости», а в личных – к «соблазни и не мучайся». Впрочем, паладины частенько имели склонность чрезмерно все упрощать. С Осселой в Даларане рыжему редко доводилось общаться, все вопросы религии и целительства он решал с Ледоной. Но после «переезда» в Квель’Талас контактировать пришлось чаще: Похитители Солнца, испытывающие отчаяние, обиду и ненависть к Серебряным и к Гаррошу, остро нуждались в услугах служителей Света, и Оссела взяла на себя руководство жрецами и паладинами бывших даларанцев. Этас неоднократно благодарил ее за помощь и самоотверженность и распределял плату для ее подчиненных через нее.

Поэтому сейчас на Золотистое Взморье наблюдать за игрой света на морских волнах рыжий отправился именно с ней.

– Страсть – это жизнь, она угодна Солнцу, – строгим тоном произнесла Оселла и аккуратно надкусила солнечно-желтое наливное яблоко.

– Даже если нет шансов на ее воплощение в реальности? – нервно теребя рукав соответствующей случаю бело-золотой мантии, спросил архимаг.

– Пока вы живы – шансы есть. Эх ты, Этас. Была бы у меня мордашка как у тебя, я бы, может быть, самого великого магистра соблазнила, – заявила Оссела, приглаживая и без того идеально зализанные в пучок блестящие волосы персикового оттенка.

Рыжий поперхнулся яблоком.

– А хотелось бы? – выдавил он, прочистив горло.

– Ну… – задумалась жрица. – Разок для интереса – да, а так, вообще, пожалуй, не очень. Уж слишком он мрачный. Вот кому не мешало бы наставление получить или хотя бы просто в храм Солнца сходить!

– Что ж вы так, начальника без духовной заботы все оставили? – поддел Этас.

– Нельзя же навязывать, – развела руками она.

Да уж, в храм Солнца архимагу Роммату точно сходить не помешало бы. И если бы кое-кто рыжий так не робел перед ним, то взял бы и сам пригласил, вот, например, на Огненный Солнцеворот. Эх, в его исполнении тот сочтет такое предложение за издевательство и разозлится, наверное. Хотя, после того разговора об Аллерии великий магистр перестал бросать на него недовольные взгляды. Почему – неизвестно. Определенно, с этим эльфом они совершенно не понимали друг друга. Да еще и Этас за все эти недели в Квель’Таласе так и не набрался смелости хотя бы раз просто поговорить с ним о чем-нибудь, не касающемся работы, чтобы узнать друг друга лучше.

– Так что, не переживай, – вернулась к исходной теме жрица. – Влечение либо пройдет, либо заставит тебя набраться смелости и получить желаемое. А пока попробуй найти в этом положительные стороны. Согласись, так интереснее?

Архимаг скептически изогнул бровь. Положительные стороны? Если бы он был автором эротических романов, наподобие тех, которыми увлекалась Вериска, то он бы согласился. Рыжий отогнал неблагодарную мысль, что Ледона нашла бы более весомые аргументы или подтолкнула его самого к тому, чтобы их найти. Оссела не обязана быть такой как Ледона или жрец Каррен, погибший в Третью войну, к которому Этас приходил раньше, до близкого знакомства с юной жрицей.

Оссела порылась в корзине для пикника, извлекла бумажный пакет с выпечкой и бутыль холодного мироцветового чая. Поднесла булочку ко рту и, так и не надкусив, вдруг возмутилась:

– Этас, тебе три сотни лет, и ты впервые в жизни хочешь кого-то недоступного! Тебе ли жаловаться?! Знаешь, как все остальные эльфы живут?

Рыжий смущенно потупился. У него самого прежде не было проблем с утолением желания именно с тем эльфом, эльфийкой или человечкой, кто его вызывал, поэтому все эти «сгораю от неутоленной страсти» и «не сплю ночами, думая о тебе» от назойливых ухажеров он всегда считал просто фигурами речи. Не спать ночь, думая о ком-нибудь, завладевшим его вниманием, Этасу доводилось, но тогда он не спал именно от предвкушения, а не от тоски и отчаяния. А оно, оказывается, вот как может быть.

– Ладно. Буду ждать, пока пройдет, – вздохнул чародей.

Он оперся ладонями на покрытую густой мягкой травой землю позади себя и откинул голову, подставляя лицо солнцу. Хорошо, умиротворенно. Даже мысли о том, что великий магистр равнодушен к нему, не причиняли сейчас особого беспокойства. И вообще… если у рыжего получится быть реально полезным его высочеству и Квель’Таласу на новой-старой должности, то, может, глава Ассоциации смягчится?

– Оссела, я возвращаюсь в Даларан через неделю, – объявил Этас.

Архимаг Роммат сообщил ему эту новость вчера вечером, попросту перехватив в коридоре и сухо велев начать готовиться. Рыжий прошел в свой кабинет и попытался собраться с мыслями, вспомнить все, что запланировал сделать, когда день отбытия в Даларан будет, наконец, назначен. И понял, что совершенно не знает, каким теперь будет его будущее, как на все реагировать и как себя вести.

Дворец гудел как растревоженный улей, а Этас, как будто шокировавшие всех новости о возвращении наследника трона его совершенно не интересовали, отправил вестника Осселе с просьбой о встрече и наставлении. И правильно сделал, потому что обстановка во дворце сейчас была категорически не способствующая тому, чтобы успокоиться, сосредоточиться и разобраться в себе. Здесь, на берегу, было куда лучше.

– Жить надоело? – строгим тоном спросила жрица, протягивая ему кружку с мироцветовым чаем.

Рыжий объяснил ей ситуацию с возвращением в Совет и восстановлением дипломатических отношений между двумя чародейскими столицами. И рассказал про свои сомнения в разумности всей этой затеи и в своем праве призывать остальных Похитителей Солнца дать Кирин-Тору еще один шанс.

– И что ты сам думаешь по этому поводу? – покосилась на него эльфийка.

– Знаешь… я наверно, никого уговаривать не буду, пусть каждый сам за себя решает. Собственно, все гарантии у нас – это честное слово Праудмур, а доверять ей оказалось делом чреватым.

– Установление мира – это благое дело, Этас. Но позаботься о безопасности, – важно проговорила Оссела.

Архимаг кивнул. Ходить с охраной, он помнит.

– Держись подальше от Серебряного Союза, – продолжила поучать жрица. Она, чуть сощурившись, вдруг спросила: – Ты слышал, что у них произошел раскол?

– Ну, насколько я понимаю, «раскол» – это громко сказано, – отозвался рыжий, потягивая золотистый чай. Да, Хаторель сообщал ему, да и собственные даларанские знакомые, те немногие, кто все еще не отказался общаться с ним, присылали новости с магическими ястребами. – Просто многие поуходили, ваши особенно.

– Угу. Убийство несовершеннолетней жрицы – это тебе не в храме выругаться. Да и вообще вся эта резня… Серебряные теперь без целителей остались.

Оссела вдруг холодно и как-то жестоко усмехнулась. Рыжему даже подумалось, не приложила ли она руку к этому расколу, но как бы она, изгнанная из Даларана син’дорейка, могла что-то устроить в Серебряном Союзе? Хотя кто знает, какие у жрецов связи и возможности… Служители Света, при всем их дружелюбии и общительности, по факту были еще более закрытой группой, чем чародеи.

– Видишь, что получается, – Оссела развернулась к нему и слегка склонила голову набок. – Кто наиболее совестливый – те не участвовали во всем этом действе или никого не убили. И потом самые честные из них – ушли.

Этас в задумчивости потер переносицу.

– Хочешь сказать, что Серебряные теперь еще более фанатичные, потому что их не сдерживают более миролюбивые коллеги?

– Именно.

– Ох… – о такой трактовке событий он не задумывался. Наоборот, счел, что это признак наличия совести у Бесцветных. Но в словах жрицы был резон. У кого было больше совести и чести, тот более не Бесцветный. Рыжий вздохнул и развел руками. – Я буду вдвойне осторожен. Но теперь уже поздно отказываться.

– Да ладно, – хмыкнула Оссела. – Ни за что не поверю, будто ты не знаешь, как сорвать всю эту затею.

Да сорвать-то, конечно, любую благонамеренную затею можно. Это дурное дело не остановить.

– Спровоцировать кого-то из Серебряных на новое нападение, и сказать, что с ними вообще невозможно иметь дело, потому что они категорически не желают жить в мире? – предположил Этас.

– Вот видишь! – всплеснула рукой и улыбнулась ему жрица. И добавила с некоторой иронией: – Я в тебя верила.

– Но не могу же я упустить такой шанс наладить мир между двумя некогда союзными государствами только потому, что мне страшно? – возразил рыжий.

Он снова развел руками. Во что же он ввязался-то?! Пересказывая затею с возвращением в Даларан, чародей находил ее все более безрассудной, опасной, глупой и бессмысленной. Странно, что глава Ассоциации не сдал его в жреческое крыло на обследование и лечение сразу после того, как он принял предложение принца Каэль’Таса.

– Мир между государствами – это хорошо, – кивнула жрица и огорошила архимага внезапным вопросом: – Но разве твоя жизнь менее ценна?

Рыжий вздохнул, не зная, что ответить. Не ценить свою жизнь – грешно. Но если Этасу покажется, что там слишком опасно, он же сумеет что-нибудь придумать, верно? Н-да, наивность не лечится. В прошлый раз он не осознавал опасности, пока собственными глазами не увидел первое убийство в десятке шагов от себя.