Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 76 страниц)

Ну ладно, ему просто было интересно, кто же соблазнил и вероломно бросил Карлаина.

– Кэтти всегда была очень свободолюбивой. В маму пошла, – промямлил Руноплет.

– Ансарем, мать твою! – сердито зашипел Карлаин. Он вцепился собеседнику в плечо и слегка встряхнул его, но тут же сам убрал руку, чтобы не привлекать лишнего внимания к ссоре. – Мой сын шляется черт знает где! Занят черт знает чем! Зато точно известно с кем – в компании пиратов! А ты мне про «свободолюбие» рассказываешь!

– Да ладно тебе, Кателина не даст его в обиду Мардигана, столько лет ведь дружат…

Вот оно что! Так это Карлаин породниться с Ансаремом хотел, деток поженить. Сегодня день семейных дел какой-то в Совете. Что-то не везет архимагам Совета Шести с потомством. У одного пиратка, у другого – ворген, и теперь, похоже, тоже пират, у остальных детей нет. И, послушав этих двух папаш, Этас, пожалуй, был рад за свое абсолютно свободное семейное положение.

Вернувшись в Даларан после изгнания и узнав, что Карлаин до последнего пытался защитить его права, Этас решил больше сотрудничать с ним. Временами им это удавалось, и было бы неплохо упрочить взаимное доверие. Рыжий знал, как помочь Карлаину с его проблемой. Теперь нужно придумать, как тактично влезть в его личные дела, чтобы вызвать не возмущение, а благодарность.

После собрания Этас попросил Карлаина задержаться, в осторожных выражениях сообщил, что слышал часть разговора, и дипломатично проигнорировал «остроухого гаденыша».

– В Квель’Таласе разрешены некоторые разделы магии крови. А в Подгороде уже давно все можно. Надо найти специалиста, который проведет ритуал поиска по крови, и ты будешь чувствовать, где сейчас твой сын.

Рыжий поморщился, произнося эти слова. Запрещенной магией он не интересовался, но, пообщавшись в Элун’аране с Кольтирой, потом изучил несколько книг в Талассийской библиотеке, чтобы не выглядеть перед бывшим следопытом неучем. Подумать только, на кого он собирался производить впечатление!

– А ты можешь найти такого специалиста? – оживился Карлаин.

Видеть этого надменного и язвительного типа в роли встревоженного отца было непривычно. Этас, вспомнив, как называл его жутким убийцей, которого ни в коем случае нельзя допускать в Совет, устыдился тех слов. Он по-прежнему считал, что такая замена Красу была оскорбительной, но после того, что учинила преемница Ронина, Карлаин, совершивший двойное убийство, но искренне сожалеющий, что стал причиной гибели своей жены, не вызывал уже былого возмущения.

– Возможно. В Подгороде точно должны быть.

Этас усмехнулся, представив, как страшно там будет Карлаину. Он уже выяснил, что «экскурсии» Отрекшиеся устраивали всем живым гостям своей столицы, причем рыжему достался как раз самый мягкий вариант. С ним все время была кузина, сопровождали его нестрашные, хорошо сохранившие тело эльфийки, да и самые мерзкие детали быта нежити от него, соправителя Даларана и родственника королевы, держали подальше. Зря он подозревал, что это сильванина маленькая месть, это была, наоборот, ее забота.

Однако Карлаин познакомится с основными «прелестями» общения с Отрекшимися сразу же. Он-то в своем Штормграде вряд ли с нежитью хоть раз разговаривал. Как удачно получается: рыжий и политическую выгоду получит, и доброе дело совершит, и развлечется его испуганным видом…

А с другой стороны – если Карлаин начнет вести себя неадекватно, Этасу же и будет неудобно за коллегу. Поэтому договорившись, что разузнает насчет специалиста и возможности встречи с ним, рыжий предупредил, что с Отрекшимися лучше всего общаться на орочьем, а приглушающие обоняние чары нужно накладывать заранее.

– Ну и правила этикета у них такие… Например, если в разговоре у собеседника отваливаются куски плоти или сочится гной, то лучше сделать вид, что не заметил этого. И все в таком духе. Словом, готовься быть тактичным, – добавил Этас на прощание, с удовольствием заметил гримасу отвращения на лице человека.

То ли еще будет…

Через пару дней Этаса вызвала в свой кабинет Джайна. Он пошел к ней без шлема: хотелось продемонстрировать дружеское расположение. Рыжий вошел и замер у порога: в его любимом кресле, том самом, справа, у окна, сидела Вериса и нагло, торжествующе улыбалась кузену. Ему было, по большому счету, все равно, где сидеть. Но своей ухмылкой бесцветная обезьяна бросила ему вызов. Она явно осознавала, что делает, и если сейчас Этас уступит ей и займет другое место, она запишет победу на свой счет. Неприемлемо.

Ты помнишь, как рыжий поступает в таких случаях, дорогая сестричка?

Этас усмехнулся, бросил нежный взгляд на Джайну и медленно двинулся к ней, косясь на Верису. Та поняла, что он задумал – еще бы, при всех ее недостатках, забывчивостью она не страдала. Этас ясно видел, как в ее лишенных зеленого пламени Скверны глазах расширяются от ярости зрачки. Тонкие ноздри хищно затрепетали, втягивая воздух, а на бледных скулах заиграл легкий румянец. Вериса скрестила руки на груди и приподняла подбородок. «Не посмеешь» – явственно читалось в ее позе и взгляде.

Этас поравнялся с креслом, в котором она сидела, тщательно следя, чтобы она не подставила ему подножку – глупая шутка, достойная малолетней хулиганки, но вполне в ее духе.

Джайна, не понимая, что тут происходит, но явственно ощущая возникшее между эльфами напряжение и замечая безмолвный диалог, растеряно переводила взгляд с одного на другую.

Этас приблизился к ней и нарочито плавным, изящным движением положил ладонь на крышку ее стола. Больше ничего сделать не успел: Вериса вскочила с кресла и, проскользнув мимо него, сама уселась на столешницу, закрыв от Этаса Джайну.

Рыжий отступил назад и спокойно занял свое законное место.

– Мудреешь на глазах, дорогая сестричка, – отвесил он совершенно искренний комплимент.

– Ненавижу, – с наслаждением прошипела обезьяна, сверкая бесцветными глазами.

Все-таки Вериске идет злиться. Но свой шанс она упустила: нынешняя глава Кирин-Тора уже помолвлена.

– Вериса… – тихо проговорила все еще ничего не понимающая Джайна. Она окинула взглядом чинно сложившего руки на коленях Этаса, а потом уставилась на обтянутую узкими штанами задницу главы Серебряного Союза. – Тебе тут удобно?

Вериса проигнорировала иронию в ее голосе.

– Если мешаю, могу пересесть.

– Да, будь так добра, пожалуйста, а то мне так не сподручно с вами обоими разговаривать, – вежливо, но твердо проговорила Джайна, кидая на Этаса вопросительный взгляд.

Рыжий пожал плечами. Нет, он не догадывается, с чего вдруг юная леди Ветрокрылая совсем забыла о воспитании и хороших манерах и плюхнулась попой на начальственный стол. Возможно, тут даже есть какая-то особая, недоступная чародеям логика.

Джайна окинула строгим взглядом обоих эльфов, потом посмотрела на свои сцепленные в замок руки и объявила:

– Приближается день суда над Гаррошем. Я хочу, чтобы вы оба отправились в Пандарию со мной.

Превосходно. Запасись настойкой сталецвета, дорогуша. Ты от нас взвоешь.

Разумеется, он не произнес этого вслух. Рыжий сощурился. Роммат и Сильвана считали, что Гаррош попытается сбежать либо в период суда, либо в день казни – во время перемещений охрана не может быть столь же надежной, как стены темницы.

– Хорошо, – первым отозвался Этас. Все равно ему нужно быть поближе к Джайне, чтобы проследить за укрощением Волшебницы.

– Да, я поеду, – сказала Вериса.

– Замечательно, – леди Праудмур царственно кивнула им. – Я потом отдельно с каждым из вас оговорю, кого из ваших вам нужно будет взять, и что надо говорить, если вас вызовут в качестве свидетелей. А сейчас я хочу услышать, могу я быть уверена, что мне не придется вас разнимать в присутствии лидеров всех государств Азерота?

– Да, – отрывисто и хрипло проговорила, будто каркнула, Вериса.

Рыжий повернулся к ней. Ее глаза сузились, а губы были сжаты в линию. Гнев обычно красил бесцветную обезьяну, но сейчас ее лицо походило на жуткую маску. Она глядела с ненавистью, но не на Этаса, а в пространство. Ее злость была предназначена Гаррошу.

Сильвана была права, с Верисой нужно дружить против кого-то. Сейчас младшая кузина была готова отложить свою вражду с Этасом, лишь бы получить возможность полюбоваться на показательное осуждение и казнь Адского Крика – единственного истинного виновника гибели Ронина и Терамора, заказчика кражи Колокола и провокатора даларанской резни.

– Да, – повторил за ней рыжий, сообразив, что Джайна ждет ответа от обоих.

Он, не отрываясь, смотрел на Верису. Этасу вдруг захотелось рассказать ей о пророчестве. Чтобы предотвратить побег или, по крайней мере, потом не оказаться в нем виноватым. Вериса возьмет с собой Бесцветных, а еще у нее связи с Альянсом, и она ненавидит Гарроша и пойдет на любые меры ради его казни – она ценный союзник. Можно взять с нее обещание, чтобы не растрепала Джайне – Вериса стерва, но умеет держать слово.

Кузина повернулась, и их взгляды встретились. Она едва заметно усмехнулась и чуть склонила голову. Рыжий, как отражение в зеркале, повторил этот жест.

Перемирие заключено. А насчет посвящения в тайну пророчества он еще подумает.

========== Глава 63. Храм Белого Тигра ==========

Комментарий к Глава 63. Храм Белого Тигра

Ну вот, период разлуки окончен, и Этас снова с вами!

Этас поставил пустую кружку на стол. Пора прощаться и телепортироваться в Даларан, и не только потому, что великий магистр вот-вот начнет выпроваживать его сам, но и потому что завтра с утра его ждет Джайна, а к разговору с ней хорошо бы подготовиться.

Рыжий повернулся к Роммату, но ничего не сказал, поймав на себе его странный внимательный взгляд. Этас внутренне поежился, на мгновение ощутив себя лабораторной мышью, которую ученый выбрал для очередного эксперимента. Великий магистр протянул руку и намотал на пальцы его волосы. А, поцелуй на прощание. Что бы там не творилось в голове Роммата, мыслями он все равно делиться не будет, а того, что Этас хотел бы услышать – приглашения остаться на ночь, – не озвучит.

Роммат кончиками пальцев другой руки коснулся его лица, очертил скулу, провел по щеке, погладил губы. Нет, не поцелуй. Просто ласка? За какие заслуги? Этас напрягся. Он почти не дышал, боясь, что пошевелится – и удовольствие закончится, Роммат вспомнит, что подобной награды мальчишка не заслужил. Этас все еще опасался, что стоит ему привыкнуть к этому новому, большему количеству внимания, начать воспринимать его как должное, и великому магистру придет в голову мысль, что период более-менее нормальных отношений пора заканчивать. Это, конечно, со временем пройдет, но пока здорово нервировало.

Роммат надавил пальцами на его губы, и рыжий послушно приоткрыл рот. Не только губы и язык, даже десны и нёбо могут быть эрогенной зоной, если это прикосновения любимого эльфа. Это было похоже на поцелуй – та же игра языком и ощущение вкуса тела другого, – но когда целуешься, контакт глаз практически невозможен, слишком близкое расстояние. Под изучающим и в то же время уверенным гипнотизирующим взглядом великого магистра, Этас почувствовал, как учащается дыхание, а кровь приливает к члену. Рыжий несколько раз ухитрился провести кончиком языка вдоль его пальцев – там тоже много нервных окончаний, особенно на подушечках. Наверняка у Роммата в этот момент тоже неслабо стоял, но отвести взгляд и убедиться Этас не мог.

Роммат настойчиво, но не резко, не больно, потянул его за волосы вниз, заставляя откинуться на спину на сиденье дивана. Не прерывая своих непристойных действий у Этаса во рту, он привстал и пересел ближе, позволив рыжему улечься полностью. Этасу хотелось уже собственно развития событий, но просить Роммата о чем-либо он не решался, да и вообще эта затея, скорее всего, окажется провальной.

Тяжелый, буквально парализующий взгляд Роммата возбуждал сильнее, чем самые изощренные ласки. Этас уже хотел бы потянуться к своему напряженному члену сам, но Роммат никогда не позволял ему подобного. Великий магистр видел прекрасно, что с ним происходит, но не делал никаких попыток облегчить его состояние.

Уголок рта Роммата приподнялся в легкой, но чертовски выразительной усмешке.

Этас почувствовал, как краска обиды и унижения заливает щеки. Он давно уже уяснил, что когда приходишь к великому магистру, гордость и гонор нужно оставлять за дверью. Но раньше Роммат так открыто не насмехался над ним! В смысле – в личных отношениях, а не по работе.

Что это за новое развлечение?!

Этас разозлился. Наверно, если он попросит прекратить конкретно эти действия, Роммат не слишком рассердится и не прогонит его? Этас обхватил ладонью запястье великого магистра и попытался оттолкнуть руку, вытворяющую тролль знает что своими пальцами у него во рту. Угу, с тем же успехом можно башни Фиолетовой Цитадели двигать.

Да какого тролля! Ему что, отбиваться надо начать или магией швыряться?!

Этас дернул головой – безрезультатно, Роммат держал крепко. Попытался оттолкнуть его руку уже двумя руками, но великий магистр больно дернул его за волосы, запрещая ему мешать. Этас бросил на него разъяренный взгляд, который, разумеется, был проигнорирован.

Что он себе позволяет вообще?! Усмешка Роммата, едва заметная, неявная, но такая невыносимо снисходительная и довольная, бесила рыжего невероятно. Чему он радуется?! В его глазах Этасу почудилось одобрение и даже какой-то азарт. Поиграться захотелось, да?

Роммат отпустил его волосы и уверенно потянулся к застежке его ремня. Два пальца другой руки великого магистра, указательный и средний, продолжали насиловать рот Этаса, а остальными тот крепко держал его за подбородок, не позволяя отвернуть голову. Кожа рыжего горела там, где ее касались пальцы Роммата.

Какая малость – всего лишь выражение лица, – может изменить ситуацию кардинально, превратить ласку в издевательство, а удовольствие – в акт унижения. Этас хотел вцепиться зубами в его пальцы или оттолкнуть Роммата магией, чтобы не думал, что ему все можно. Но решиться на такое действие никак не мог, уверяя себя, что будет выглядеть полным психом, причем, буйным. А если великий магистр спросит, что на него нашло?

Идиотское положение.

Роммат довольно быстро справился с его одеждой и принялся ласкать член. Несмотря на обиду и злость, возбуждение никуда не делось, что было унизительнее вдвойне. Рыжий не смог сдержать стон, причем не тихий. Троллья задница! Рот ни зажать, ни хоть закрыть нельзя. Казалось, покраснеть сильнее было уже невозможно.

Этас взялся обеими руками за пальцы Роммата, лежащие на подбородке, и резко дернул за них, одновременно отталкивая от себя и чуть разводя в стороны. Это было куда более эффективно, чем хватать его за запястье. Пальцы Роммата почти выскользнули из его рта, и рыжий хотел повторить попытку, но великий магистр другой рукой довольно ощутимо шлепнул его по пальцам. Нельзя.

Да иди ты к троллям со своими запретами!

Этас прикрыл глаза, не желая видеть насмехающееся над ним лицо великого магистра. Резко вдохнул. Воздуха не хватало, подступающие слезы душили, но он сдержится, непременно сдержится, тролля с два он позволит любоваться полным своим унижением.

– Открой глаза, Этас.

Рыжий с ненавистью уставился на великого магистра. Что, мало? Невольно подумалось, что Роммат сделает, если он не подчинится?

Хотелось выгнуться навстречу ласкающей его руке, но Этас заставил себя не шевелиться. Тело горело от возбуждения и жгучей обиды одновременно, казалось, об него сейчас можно свечи зажигать.

Проклиная себя за совершенно неуместные сейчас стоны, Этас, кончил. Роммат не торопясь убрал от него руки, спокойно очистил их заклинанием. Так же воспользовавшись чарами, Этас убрал следы спермы со своей кожи, вскочил и, не глядя на великого магистра, привел одежду в порядок.

И что делать теперь? Потребовать, чтобы так больше не делал? Ага, послушает его Роммат, как же. Уйти, не попрощавшись? А вдруг потом не позволит вернуться?

Этас застыл в растерянности. Повернул голову и искоса, из-под ресниц посмотрел на великого магистра, стараясь не встречаться с ним взглядом. Тот, как обычно, спокойно и изучающе смотрел на него. Доволен?! Этас заставил себя дышать ровнее, успокаиваясь.

Он несмело подошел ближе, намереваясь сесть на диван рядом с Ромматом. Но тот взял его за руку и потянул, усаживая к себе на колени. Такое было только один раз, после того как Роммат разозлился на него за флирт с Тилорией. Но сейчас Этас был, пожалуй, не в состоянии оценить щедрости великого магистра. Тогда было понятно, за что он получил наказание, а сейчас-то?! Что он не так сделал?

Роммат ласково коснулся его щеки, запустил пальцы ему в волосы, двинул ладонь к его затылку. Слегка надавил, заставляя повернуть голову. Этас подчинился, но взгляд отвел в сторону. Ему хотелось сказать что-нибудь язвительное, но никакого достаточно умного варианта в голову не приходило. Роммат притянул любовника к себе ближе и поцеловал. Когда хотел, он мог целовать так, что у Этаса начинала кружиться голова. Долго, пьяняще-сладко, с удовольствием и нежностью. Рыжий просто плавился от этого поцелуя, сам не заметил, как обнял великого магистра. Потом Роммат позволил Этасу уткнуться лбом в его шею и принялся гладить его по волосам.

Этас устало прикрыл глаза. Все, что он понимал, это то, что вообще теперь ничего не понимает. Зачем Роммат все это делает? Сначала насмехается, обижает, потом ласкает.

– Почему ты не ушел? Я же видел, что тебе хотелось…

То есть это как тогда, в первый раз? Роммат не знал, как от него избавиться и вместо того, чтобы запретить приходить, решил разозлить, чтобы он решил прекратить все это сам? Несколько дней назад Этас пытался спровоцировать его разорвать отношения, а теперь Роммат поступал так же. Вот значит, что он надумал.

Этас попытался вскочить на ноги, но великий магистр держал крепко, даже выпрямиться не позволил.

– Ответь, – мягким тоном попросил (попросил!) он.

А почему он не ушел? Знать бы самому… Троллья бабушка! Да потому что любит этого бездушного типа! Нет, бездушным-то как раз Роммат и не был, только для Этаса его великодушия оставалось совсем немного!

– А если бы ушел, вы бы потом позволили мне вернуться? – ответил вопросом на вопрос Этас.

Роммат хмыкнул и помолчал около минуты.

– Может быть, – отозвался он наконец, судя по голосу – усмехаясь.

Рыжий хотел сказать ему, что «может быть» его не устраивает, ему нужно точно, но кто он такой, чтобы требовать каких-то обещаний и гарантий.

– Этас, – позвал Роммат, продолжая неторопливо поглаживать его по голове.

– Что?

– Если ты будешь таким послушным, я тебя съем и костей не оставлю. Понимаешь?

Мысли в голове Этаса, кажется, достигли максимально возможного беспорядка. Роммат, не терпящий никаких вольностей, возражений, непослушания и тому подобного, требующий только беспрекословного подчинения и никаких вариантов, сейчас сказал ему, что нужно быть менее послушным?

– Угу, – отозвался Этас, не желая признаваться, что запутался окончательно.

– Ни упыря ты не понимаешь, – тут же раскусил его Роммат. Кто бы сомневался. – Глупый мальчишка.

Этас никогда не предполагал, что великий магистр может обозвать его и теплым тоном.

Суд над Гаррошем было решено проводить в Храме Белого Тигра. На закономерный вопрос Этаса «Кем решено?», Джайна ответила, нахмурившись и поджав губы:

– Небожителями.

Рыжий положил подбородок на сцепленные пальцы и задумался. Он прекрасно понимал ее недовольство. Небожители были загадочными могущественными существами, задачей которых было защищать Пандарию. С одной стороны, логично было бы предположить, что после разграбления природных богатств острова и осквернения Вечноцветущего дола, Гаррош менее всего может рассчитывать на их снисхождение. С другой – Небожители воплощали собой светлые, положительные эмоции, что вкупе с непривычными эльфам и людям философией и законами могло привести к совершенно неожиданному приговору.

– Как ты думаешь, они могут вынести оправдательный приговор или просто слишком мягкое наказание? – спросила Джайна.

Она постукивала пальцами по столу – мягко, почти неслышно, но куда сильнее ее беспокойство выдавал сам прозвучавший вопрос. После даларанской резни Джайна старательно строила из себя единовластную правительницу, выслушивающую не столько мнение своих «советников», сколько просто имеющуюся у них информацию.

– Если они решат сохранить Адскому Крику жизнь, то первая попытка убить его состоится сразу за порогом зала суда, – аккуратно проговорил Этас, настороженно косясь на нее. Он очень надеялся, что не Джайна будет той, кто попытается наброситься на обвиняемого. – В таком случае могут быть жертвы. Невинные жертвы. Я думаю, Небожители понимают это.

Джайна кивнула, сочтя его довод убедительным.

– Да и вообще, если бы Небожители хотели оставить руки чистыми, в смысле, чтобы Гарроша убили его враги, то они бы с самого начала не стали бы ввязываться во всю эту эпопею с судом.

В ее словах Этасу послышалась вопросительная интонация, поэтому он выразил согласие вслух. Предстоящий суд они обсуждали не первый раз. Длительная пауза перед его началом вызывала недоумение. Конечно, нужно время, чтобы собрать доказательства, но можно же было хотя бы обнародовать состав суда. Да и у пострадавших от действий Адского Крика пока свидетельских показаний никто не спрашивал, уж с Джайной-то в первую очередь следовало бы побеседовать. Совет Шести сошелся на мнении, что Небожители дают всем время успокоиться, и рассмотреть поступки одиозного орка и их последствия трезво, без влияния эмоций. Однако у Гарроша осталось немало последователей из числа тех, кого не добили под Оргриммаром, и каждый день отсрочки давал им время на подготовку побега.

Отсутствие внятной информации о том, как будет проводиться суд, тоже раздражало немало. Свою речь Джайна уже составила, и потребовала того же от Верисы и Этаса. Рыжему с большим трудом удалось убедить ее, что вина Гарроша в даларанской резне была косвенна и недоказуема, прямые обвинения только выставят в глупом свете Кирин-Тор. Лучше вести речь только о тераморской трагедии и попытке использования Колокола. А Этас просто будет присутствовать, находиться рядом с Джайной, чтобы все видели, что в Кирин-Торе мир и лад, а виновником прежних размолвок Похитители Солнца считают Гарроша.

Джайна была недовольна, но согласилась не лезть напролом. Она не была дурой, но как только речь заходила о Гарроше, вся ее дипломатичность и гибкость мышления куда-то улетучивались. Не то чтобы Этас ее не понимал, но высокая должность обязывала ее быть благоразумной даже тогда, когда больше всего хочется лично вцепиться в глотку убийце ее подданных.

Но, наконец, настал день, когда всем лидерам государств Азерота и их свите надлежало явиться в Храм Белого Тигра. Расположено это огромное каменное сооружение было на северо-востоке Кунь-Лай – от телепортационной площадки лететь через пол Пандарии. Пришлось потратить три дня, и это при хорошей погоде. Более того, последний день пути по указанию Небожителей все преодолевали в запряженных местными яками повозках. Требование, несомненно, имело некий символический смысл, но далеким от пандаренской умиротворенно-неторопливой философии занятым правителям государств понять его было сложно.

Храм Белого Тигра был выстроен в архитектурных традициях могу. Этас в пандарийской истории был не силен, поэтому не знал, кому могу поклонялись раньше, и кому храм был посвящен изначально.

От Кирин-Тора набралась немалая команда. Джайна взяла с собой Кейлека и двух незнакомых Этасу человеческих чародеев, с Верисой были Нараси и еще двое следопытов, а с рыжим увязались Хаторель и Ворриэль. Хатореля Этас хотел оставить в Даларане, честно признавшись другу, что не хочет подвергать его лишней опасности. Но тот уперся, и переубедить его не было никакой возможности. Более того, он умудрился вытянуть из Этаса информацию о пророчестве и теперь был полон решимости проследить, чтобы с рыжим ничего не сделали ни сбежавший Тиран, ни глазастая Волшебница.

От Квель’Таласа никого из особо влиятельных фигур не было. Прибыли только незнакомая следопытка в звании полковника, мельком виденный в Ассоциации паладин и несколько боевых магов, присланных Ромматом «на всякий случай». Как подозревал Этас, у них был приказ убить Джайну, если план ее усмирения сорвется. Великий магистр предлагал отправить на суд еще и Фанлира, как специалиста по Пандарии и Гаррошу, но рыжий, понятное дело, отказался.

Весара прибыла на суд с талассийцами – после выходки на Острове Грома ей в Даларане жить было опасно, она так и осталась в Квель’Таласе.

Этас заметил короля Ринна с сыном и Верховную жрицу Тиранду с дочерью. Но у этих двоих дети уже принимали участие в политических событиях, их присутствие понятно. А вот зачем Тралл притащил на суд своего сына-младенца? Суровое орочье воспитание, с младых ногтей видеть казнь вождя, забывшего о чести?

Тралл осматривал собравшихся, благо, высокий рост ему это позволял, и нашел взглядом кирин-торцев. Они с Джайной обменялись приветственными улыбками и кивками. Рыжий легко толкнул локтем начальницу:

– Может, пойдешь, поболтаешь с ним? – посоветовал он.

Джайна покачала головой. Наверно, все еще переживала из-за той размолвки, что случилась у нее с Траллом после Терамора. Во время осады Оргриммара у них были деловые контакты, но рыжий надеялся, что помириться по-настоящему они все же успели. Надо восстанавливать былую дружбу, а то как Тралл ее угомонит в случае нового приступа безумия? А сейчас был бы прекрасный повод – у орка малыш, а Джайна собралась замуж, наверно, и драконятами скоро обзаведется – семейным личностям всегда найдется о чем мирно посплетничать, укрепляя взаимное доверие.

Этас заметил дворфийских правителей – Совет Трех Молотов присутствовал в полном составе. Остальных он успел разглядеть уже в главном зале Храма. Небожители благоразумно разместили представителей противоборствующих фракций подальше друг от друга. Альянсу была отведена левая часть круглого зала, похожего по форме на арену или внутреннее пространство оперного театра, Орде – правая, а представители нейтральных государств расположились между ними.

Сильвана явилась в Храм без свиты или не пожелала брать ее в зал суда. На фоне своих союзников – могучих Бейна, Тралла и Вол’Джина, крепкого коротышки Галливикса и соответствующих им комплекцией их соплеменников, – она выглядела изящной и удивительно хрупкой. И одинокой. Этас обменялся с ней кивками, и тут же обернулся, услышав за спиной тихий полузадушенный всхлип. Вериса смотрела на сестру, округлив бесцветные глаза.

– Только попробуй сказать ей какую-нибудь гадость, до конца суда проходишь под чарами немоты, – зашипел Этас сердито ей на ухо.

Под Оргриммаром Вериске успешно удавалось избегать встреч с Королевой Банши, но суд растянется не на один день, и Храм, хоть и огромный, все равно не настолько велик, чтобы ни разу не столкнуться. Не хватало еще, чтобы бледная обезьяна из-за своих расистских предрассудков обидела Сильвану по-настоящему!

– Отвали, – огрызнулась Вериса в ответ. – Тоже мне, защитничек нашелся. Ты общаешься с ней, потому что тебе это выгодно. Я тебя насквозь вижу, продажная ты душонка.

Чтобы говорить Этасу прямо на ухо, ей пришлось привстать на цыпочки и повиснуть на его плече, что со стороны смотрелось чуть ли не как воркование влюбленных. Джайна благосклонно улыбнулась им, и рыжий, вспомнив о своем обещании не разводить на суде ссор с Верисой, проглотил вертевшийся на языке язвительный ответ.

– И я тоже тебя очень люблю, дорогая, – прошептал он вроде бы тихо, но стоящий рядом с Джайной Кейлек вдруг почему-то закашлялся, косясь на них с удивлением.

Также первый день прибытия запомнился Этасу тем, что он впервые увидел Небожителей. Они приняли облик представителей разных рас Азерота, и рыжему было необычайно приятно увидеть Красного Журавля Чи-Цзи в облике син’дорея.

От имени Небожителей выступал Тажань Чжу. Авторитет этого прежде ведущего скромный образ жизни лидера закрытого ордена достиг в Пандарии немыслимых высот. Герой, защитивший народ от Лэй Шеня и притащивший Адского Крика для суда, дважды оказывавшийся раненым, он, по слухам, сейчас был объектом романтических грез каждой второй пандаренки. Этас бы на его месте без охраны за пределами Храма не разгуливал – разорвут на сувениры или похитят и насильно женят.

Прозвучавшая речь лидера Шадо-Пан рыжего не порадовала. Требование оставить посох при входе он воспринял спокойно, все равно таскал его только для престижа и только на официальных мероприятиях. Без него даже удобнее, руки не заняты. А вот новость об антимагическом поле архимага, разумеется, встревожила. С одной стороны, в этом был плюс: Джайна, как сильная чародейка, будет менее опасна. С другой – главе Кирин-Тора будет достаточно отдать приказ Бесцветным, а они за счет тренировок даже без оружия могут наделать бед, если магам будет нечего им противопоставить.

Гарроша собравшимся не показали, но когда Тажань-Чжу озвучил порядок судопроизводства, все равно поднялся гвалт, послышались воинственные выкрики и призывы.

– Пожалуй, закрыть Храм от магии было предусмотрительно, – пробурчала Джайна, безрезультатно складывая пальцы в начальную позицию для плетения Ледяной Стрелы. Это ей не понравились высказывания гоблинского принца о возможности искупления Гаррошем своей вины при помощи золота. Этас очень надеялся, что стрелу Джайна пыталась создать не с целью выпустить в жадного коротышку, а просто чтобы повертеть в пальцах: для успокоения нервов и осознания лестной мысли, что враг жив только потому, что она – гуманистка.

Однако порядок был восстановлен, требуемые Небожителями Обвинитель и Защитник – назначены (ими стали Тиранда и Бейн), и собравшиеся разошлись по отведенным для их проживания зданиям у подножия Храма.

Три дня было отведено на подготовку, и Этас потратил период вынужденного ожидания на дипломатические встречи. Он имел долгую беседу с новым вождем Орды – оказывается, Сильвана и Тралл посвятили Вол’Джина в первую часть пророчества, и, возможно, по этой причине, тролль общался с Этасом благожелательно. Разумеется, немало времени рыжий провел со средней кузиной – и с целью поболтать и чтобы продемонстрировать, что у Отрекшихся с Похитителями Солнца и Кирин-Тором вообще хорошие отношения и настоящий нейтралитет.

Также Этас познакомился с новым лидером гоблинских магов – прежний перешел на сторону Гарроша и погиб в Оргриммаре. Впрочем, с гоблинами Этасу всегда было сложно находить общий язык, так что общение с ними он по-прежнему будет поручать другим. А вот у орков, похоже, чародеев еще долго не будет совсем – Уреда была убита, а о судьбе ее учениц теперь никто не слышал.