Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 76 страниц)

Как теперь его убедить? Или послать к троллям обоих рыцарей смерти и не общаться с ними больше, обходить по большой дуге? Все равно дружить с таким бессовестным придурком как Кольтира Этасу что-то не нравится.

– Да ладно тебе, архимаг. Не дуйся, – примирительным тоном сказал Кольтира. – Я же не виноват, что ты такой слабак.

Этас взъярился. О, так проблема, оказывается, в том, что это он не умеет защищаться от вероломных извращенцев, не способных или не желающих уважать личную неприкосновенность других?! Да как можно быть такой сволочью?!

– Знаешь, Сильвана права на сто процентов! Ты баран и придурок! – выкрикнул он и запустил в рыцаря смерти чарами смены формы. Антимагический купол уже перестал действовать или Кольтира сам его убрал, но заклинание без проблем сплелось и полетело в нужном направлении. Не ожидавший от слабака ответной пакости, Кольтира не успел среагировать и увернуться.

По траве растеряно переступил копытами небольшой беленький барашек. Можно было полюбоваться его нелепым видом и посмеяться, чтобы хоть как-то потешить уязвленную бесцеремонным использованием гордость, но рыжий не хотел видеть этого типа.

– Shorel’aran, – Этас холодно попрощался и направился обратно в сторону Анклава Странников, искать Халдарона. Жаловаться он не собирался, но хотелось оказаться в более приятной компании.

Он успел отойти всего на пару десятков шагов. Темная магия холодными прочными лентами оплела его тело и потащила назад, приподняв над землей. Этас вывернулся, освобождая из пут руки, и успел повернуться, чтобы увидеть, как контролирующий это заклинание Кольтира яростно прожигает его ледяным пламенем глаз. Выглядел он так страшно, что у Этаса перехватило дыхание. Он же не собирается… убить его? Превратить в животное – это, конечно, оскорбление, но не настолько же, чтобы смывать его кровью.

В попытке защититься рыжий кинул в него заклинанием Ледяной Глыбы, но антимагический купол уже начал действовать. Он не погасил магию полностью, только ослабил. Лед сковал фигуру рыцаря смерти, но тот легко повел плечом, и сверкающие осколки осыпались к его ногам.

– Это было очень глупо, злить меня, Этас, – проговорил Кольтира негромко, но многоголосое эхо подхватило его слова, словно тысячи призраков угрожали рыжему расправой за опрометчивый поступок.

Темномагическое заклинание отпустило Этаса прямо перед рыцарем смерти. Рыжий отступил на шаг назад, но Кольтира успел схватить его за руку. Случайно или намеренно – за ту же, которую чуть не сломал несколько минут назад. Больно! Кольтира медленно растянул губы в жестокой и безумной усмешке. Он видел, что Этасу страшно, и был явно доволен этим зрелищем.

Этас быстро сунул другую руку в карман, активируя Слезу син’дорай. Бесполезно. Говорили же ему, использовать прежде, чем обстановка накалится. Созданный им блеклый кокон из маны разлетелся от одного движения. Да что же делать-то?! С Кольтиры станется даже убийство и превращение в нежить не считать поводом для обид, так, урок хороших манер, не более.

Нет, он же просто хочет напугать позволившего себе лишнего архимага, так ведь?

– Кольтира, пожалуйста! Отпусти, – взмолился Этас, пытаясь другой рукой разжать его хватку.

Сильвана за него потом обязательно отомстит, но говорить это Кольтире – верный способ точно нарваться на убийство. Пережить бесконечные кровавые азеротские войны и умереть посреди солнечного Квель’Таласа только из-за того, что опрометчиво выбрал себе приятеля и разозлил его – что может быть глупее и обиднее?

Кольтира резко дернул рыжего за волосы назад и вниз, вынуждая запрокинуть голову, а другой рукой схватил его за горло, отпустив, наконец, его измученную руку. Сжал, но не слишком сильно, дышать было можно. Однако он поднял руку выше, и Этасу пришлось встать на цыпочки. Кольтира мог в любой момент и придушить его, и сломать шею и, наверно, даже оторвать голову. Рыжий в этот момент как никогда остро чувствовал, насколько хрупко и уязвимо тело живого эльфа. Сердце колотилось оглушительно. Этас вцепился в его запястье, перенеся часть веса на его же руку – стало чуть легче, но потом Кольтира сжал пальцы сильнее.

Хватит! Пожалуйста! Этас уже понял, что не нужно было разбрасываться заклинаниями и задевать его гордость, превращая в животное. На всю жизнь запомнил уже!

Неправда, что нельзя увидеть эмоции на лице нежити. В глазах, в усмешке и в хищном наклоне головы Кольтиры Этас видел наслаждение властью над живой трепыхающейся жертвой и жажду крови. Не ненависть, не злобу, а удовольствие и предвкушение собственноручно совершенного убийства.

Рыцарь смерти.

Зло в чистом виде.

Этас вдруг вспомнил, как часто широкое светящееся лезвие рунного меча разрубало воздух на месте его проекции. И разные намеки на желание убить или помучить Этаса. Рыжий думал, что Кольтира все это время шутил – у немертвых, похоже, был вообще очень странный юмор. А он и в самом деле такой…

Если бы Этас был способен говорить, он попытался бы вымолить и выторговать себе жизнь, благо ему, архимагу Совета Шести, было что предложить. Но по стиснутому безжалостными пальцами горлу не проходило достаточно воздуха, чтобы произнести хоть слово.

Рыцарь смерти подтащил Этаса к себе ближе: вынужденный стоять на носочках, едва касаясь земли, рыжий оказался почти одного роста с ним. Кольтира наклонился к его лицу, будто собираясь снова поцеловать или повнушительнее озвучить угрозу, но не сделал ничего из этого, просто смотрел, не отрываясь, в глаза. И Этас не мог отвести испуганного взгляда от холодного, жестокого огня в глазах Кольтиры.

Животный, панический страх смерти не давал сосредоточиться, в голову не приходило ни одного варианта действий, кроме как надеяться, что, полюбовавшись его ужасом и беспомощностью, Кольтира сочтет это достаточной компенсацией за заклинание.

Внезапно темная энергия вокруг рыцаря смерти стала более густой, почти ощутимой наощупь. Какая-то мысль, тень принятого решения, мелькнула на его лице. Усмешка исчезла, сменяясь выражением сосредоточенности. И холодная безжалостная рука сдавила горло Этаса сильнее.

Все-таки решил убить. Зачем?! За что?!

Рыжий вырывался, пытался пнуть его, бил по руке, швырялся бесполезными под куполом заклинаниями. Никакого результата. В глазах потемнело, голова закружилась сильнее, и сил на сопротивление не осталось.

«Я же не виноват, что ты такой слабак». Вот Роммат наверняка нашел бы способ защититься даже в такой ситуации. Для начала – ударил бы раньше, чем оказался под куполом. А Этас не справился. Слабак. Всего лишь одной рукой Кольтира легко удерживал его, не давая вырваться, и убивал: медленно, наслаждаясь процессом и тщательно контролируя его, чтобы все не закончилось слишком быстро.

Рыжий подумал, что Сильвана была совершенно права: потребность отомстить убийце куда сильнее нежелания отказываться от вечного покоя и становиться ожившим трупом.

Кольтира…

Этас пообещал себе непременно расправиться с этой сволочью, а потом почувствовал, как падает куда-то в темноту.

========== Глава 61. Слабак ==========

Под пальцами – короткие стебли молодой травы. Это было первым, что почувствовал Этас, придя в сознание. Перед глазами было абсолютно темно, не проходило мерзкое ощущение, будто в них попал песок. Видимо, придется обращаться к целителю. А к целителю ли? Как называется специалист, который приводит в порядок тела нежити? Некромант? Маг крови?

Однако рука, похоже, все-таки сломанная, болела так сильно, что Этас засомневался: а не напрасно ли он перестал считать себя живым. Немертвые же чувствуют боль очень слабо.

Рыжий ощущал источник темной энергии рядом с собой – Кольтира по-прежнему был здесь. Значит, все еще не закончилось. Слабая надежда, что рыцарь смерти счел его уже мертвым и ушел, погасла. Решил потянуть удовольствие?

Этас чувствовал себя отвратительно. Ему хотелось оказаться в тихом безопасном месте, сжаться в комок, укутаться теплым одеялом и на несколько часов забыть о внешнем мире вообще. Но всего в шаге от него находился эльф, который собирался его убить, и такая компания совершенно не способствовала потаканию желаниям.

Рыжий приподнял голову и оперся на локоть здоровой руки. Он не ориентировался в пространстве совершенно: чувствовал, где земля, и где стоит Кольтира, но никак не мог сообразить, в каком направлении нужно пытаться подняться. Валяться безвольной тушкой у ног рыцаря смерти он не собирался. Ползать перед ним на четвереньках, безуспешно пытаясь встать на ноги, тоже было унизительно, но, может, когда Этас примет относительно вертикальное положение, к нему вернется способность видеть или сосредотачиваться для плетения заклинаний.

У него был при себе исцеляющий амулет, но под антимагическим куполом от него толку будет мало. Мысли о спасении и шансах на него в голову рыжему не приходили: он сконцентрировался только на том, чтобы не дать бессовестному ублюдку видеть его жалким, забывшим о гордости и достоинстве.

– Архимаг! – раздался над головой сердитый голос. – Я больше предупреждать не буду.

Подонок. Сдохни еще раз, как-нибудь понадежнее. И заткнись.

Этас проигнорировал его слова, сосредоточившись на попытке подняться. Ему почти удалось сесть, но он снова потерял равновесие и начал заваливаться в сторону, и в этот момент Кольтира наклонился и, крепко ухватив его за плечо, рывком поставил на ноги. Этас сжал зубы, чтобы не взвыть – пальцы рыцаря смерти с силой впивались в тело, а тонкая ткань рубашки и мантии почти не защищала его.

Ноги не подгибались, но из-за того, что кружилась голова, а глаза ничего не видели, было очень сложно сохранять равновесие. Кольтира ослабил хватку на его плече, но руку не убрал и, как ни досадно было это признавать, именно благодаря ему рыжий все еще не свалился обратно на траву.

Подавив желание для устойчивости ухватиться за его руку самому, Этас надменно поднял подбородок. От остро вспыхнувшей ненависти к этому гаду страх поблек, и рыжий не собирался выпрашивать себе жизнь или вести себя скромнее, в надежде не спровоцировать его на агрессию. Кольтира молчал и не двигался, и Этас воспользовался этой передышкой, чтобы немного прийти в себя. Приблизительно через пару минут он сумел различить вверху светлое пятно – солнце, – а прямо перед собой два голубоватых огонька – глаза рыцаря смерти.

– Сам дойдешь? – поинтересовался Кольтира так спокойно и буднично, будто не он только что собирался его убить.

У Этаса на мгновение мелькнула мысль, что отнимать его жизнь Кольтира как раз и не намеревался, иначе бы довел дело до конца. Просто очень убедительно напугал его. Но потом рыжий вспомнил решительное выражение на лице рыцаря смерти. Все-таки хотел убить, но передумал или что-то помешало ему. Сообразил, что такой поступок ни Сильвана, ни Аллерия, ни Халдарон, ни Совет Шести не оставят безнаказанным? Скорее всего, так оно и было – должна же была конфликтность Кольтиры иметь какие-то пределы. Настроить против себя военачальников нейтральных Квель’Таласа и Кирин-Тора, когда на него уже имеет зуб самая влиятельная женщина Орды – это уже какое-то суицидальное поведение.

Впрочем, какая разница? Нужно просто убраться отсюда, это сейчас первоочередная задача.

Этас молчал, ожидая, пока силуэты деревьев станут четче, а потом стряхнул с себя его руку, развернулся и сделал пару шагов, думая о том, как бы не упасть. Он сильно сомневался, что сможет дойти сам, но не Кольтиру же просить о помощи. Антимагический купол не мог быть слишком большим, явно его граница уже пересечена. Этас нащупал под мантией рубинового дракончика и активировал его, в который уже раз с благодарностью вспомнив заботливого и предусмотрительного наставника, подарившего ему такой нужный в последнее время амулет. Но все равно надо будет потом к нормальному целителю сходить, а то амулет только самые простые травмы лечит, лучше всего – магического происхождения. А от долгого недостатка воздуха у чародея могут потом быть проблемы с магией.

В три приема Этас исчерпал заряд амулета полностью. Мир перед глазами обрел краски, перестал покачиваться и вертеться, а вот ощущения насыпанного под веки песка не прошло. Сломанная рука ныла, но, по крайней мере, перестала окатывать тело огненным валом боли при каждом шаге. Однако заклинания, требующие работы обеих рук, Этасу пока что были недоступны.

Рыжий старательно пытался отвлечь себя всеми этими мыслями, но от злости и обиды все равно защипало глаза.

Почему Кольтира так с ним поступил? Как он мог? Или правильно будет задать вопрос: почему вообще Этас решил, что рыцарь смерти не станет поступать подобным образом? Потому что так думать было удобнее?

Этасу был интересен этот эльф, нравился и он сам, и интригующая аура опасности вокруг него. Не плохой, не злобный, что бы там орки про него не выдумывали, просто конфликтный и задиристый. Кольтира не был похож ни на кого из знакомых Этаса. Дерзкий и отчаянно смелый характер, пренебрежение правилами и условностями, честное отсутствие стремления всем нравиться и всем угодить – как не обратить внимания? Четыре года назад контакты оборвались, но, встретившись с ним в Квель’Таласе, рыжий подумал, что они могли бы стать друзьями.

Кольтира…

Талассийский аристократ, внук чародея. Бывший следопыт, защищавший Квель’Талас, а потом отомстивший его разорителю. Обычный вредный эльф, которому не посчастливилось погибнуть от рук Плети.

Создание Повелителя Тьмы.

Этасу не следовало забывать о последнем. Чтобы не забивать себе голову лишними сложностями и не обижать интересных ему эльфов – Сильвану и Кольтиру, – недоверием, Этасу было удобно игнорировать тот факт, что Отрекшиеся и рыцари смерти – это принципиально другие существа. Мол, это всего лишь расовые предрассудки.

А напрасно. У них другие ценности и другое отношение к жизни. Может, они и не ненавидят поголовно всех живых, но проще относятся к убийству, особенно, если оно не окончательное. Общение с Сильваной и ее немертвыми следопытками создали ложное ощущение безопасности. Сильвана – его родственница, а Алина, Синдия и Клеа, как и все остальные Отрекшиеся, не нападавшие на него – ее подданные. Поэтому они были с ним такими миролюбивыми.

А Кольтира больше не подданный Королевы Банши, плевать он хотел, кто тут чей родственник. Или наоборот, причина как раз в родстве? Он уже использовал Этаса, чтобы разозлить Тассариана, так почему бы и не взбесить Сильвану нападением на ее кузена? Неужели в этом все дело?

Несмотря на решение гордо игнорировать этого гада, он обернулся. Кольтира оставался на том же месте, где чуть не убил его – посреди поляны, всего в полусотне шагов от все еще отвратительно чувствующего себя и потому не успевшего далеко отойти Этаса. Рыцарь смерти стоял, сложив на груди руки, и смотрел ему вслед. Лицо его было замкнутым и бесстрастным, но что-то все равно подсказало Этасу, что Кольтира злится. Недоволен, что пришлось отказаться от возможности убить?!

Этас хотел ударить его. Не с целью отомстить или унизить, а просто чтобы выплеснуть обиду, которую тот ему причинил, избавиться от этой болезненной эмоции, которая тяжелым горячим и шершавым комком застряла в его груди. Пальцы сами приняли исходное положение для плетения Колючки. Почему бы и нет, ею хоть едва начавший восстанавливаться от огня лес не попортит.

Немертвые чувствуют боль очень слабо, да еще и антимагический щит погасит энергию почти до нуля. Так, легкая щекотка, не больше. Этас принялся медленно накачивать плетение мощной, концентрированной арканной энергией.

Один из этапов экзамена на звание архимага – это проверка магической силы. Просто способности создать очень сильное заклинание. Множество умнейших и талантливейших чародеев не проходят эту проверку, хотя умения и опыт их таковы, что они без проблем справляются с магически более сильными соперниками и сложными задачами. В Совет Шести входили не самые сильные чародеи Кирин-Тора, здесь большую роль играли другие качества, в первую очередь – организаторские способности. Но всегда существовал определенный минимум – ранг архимага, без которого в высший правящий орган не возьмут ни за какие таланты и заслуги.

Этасу частенько не хватало опыта, он не увлекался боевой магией и бессовестно прогуливал тренировки с Тилорией, но на недостаток чистой магической силы не жаловался никогда. Спасибо маме: в свое время положила глаз не только на смазливую мордашку, но и на впечатляющий резерв и силу лорда Похитителя Солнца.

Колючка – заклинание, для плетения которого достаточно одной руки. Этас, спрятав пальцы в широком рукаве мантии, продолжал наполнять энергией плетение. Концентрация была превышена в несколько раз, за такое в Аметистовую Крепость только так заметут, но здесь не было дуэльного судьи с определяющим артефактом или просто опытного мага, который по яркости свечения чар заметит нарушение. Человека или эльфа такое заклинание, скорее всего, убило бы. Немертвому под антимагическим куполом должно быть просто очень больно.

Кроме как на экзамене и для экспериментов в аспирантуре, рыжему не доводилось использовать столь концентрированную магию. Это требовало времени и сосредоточения, и даже если бы Этас не впадал в панику, когда Кольтира схватил его, и догадался защититься таким образом, у него все равно не вышло бы успокоиться и сосредоточиться в достаточной мере. Да даже если бы и вышло – не было никаких гарантий, что при магическом ударе Кольтира не сжал бы рефлекторно руку, ломая рыжему шею. Зато сейчас, когда целительский амулет привел Этаса в более-менее рабочее состояние, вопрос был только во времени.

Кольтира, не меняя выражения лица, смотрел на Этаса, но вдруг уверенным шагом направился к нему. Он не выглядел злым и жаждущим крови в этот момент, и Этас не думал о самозащите – просто хотел сделать ему больно. Он поспешно закончил плетение и запустил его в сторону своего противника. От непривычно сильного заклинания рыжего качнуло, голова закружилась опять, но он сумел устоять на ногах.

Так даже лучше, что Кольтира подошел ближе. С такого расстояния он, не ожидавший от запуганного им слабака повторного нападения, не успел вовремя заметить сиреневую вспышку и увернуться от нее. На лице рыцаря смерти появилось удивленное выражение, светлые брови взметнулись вверх, а через мгновение Кольтира упал на колени, согнувшись пополам, и захрипел. Его пальцы оставили борозды в земле, но потом разогнулись и, несмотря на дрожь, сложились в неизвестный рыжему исходный жест для плетений. Антимагический купол раскрылся бледной вспышкой и тут же стал невидимым, а Кольтире теперь явно было легче. Он сумел приподнять голову, а потом и распрямить спину.

Этас, шагнувший было к нему, чтобы снять заклинание (он не ожидал такого сильного эффекта, потому что рассчитывал, что антимагический щит уже активирован), понял, что спасение теперь требуется не Кольтире.

– Архимаг, сука, убью! – хрипло прорычал рыцарь смерти.

Он поднялся на ноги снова схватил его своими темномагическими путами, удивительно похожими на отвратительные щупальца, выползавшие из оскверненного Солнечного Колодца в преследовавших Этаса в Третью войну кошмарах.

Заклинание успело приподнять рыжего всего на пол метра от земли, как Этас, сжав в ладони Слезу син’дорай, исчез в белой вспышке телепортации.

Внезапно ощутив под ногами твердую землю, он потерял равновесие и нелепо взмахнул руками, как едва научившийся перемещению чародей. И тут же наложил на себя чары невнимания – не хватало еще, чтобы талассийцы увидели его в столь жалком и потрепанном виде: с синяками на шее и безвольно висящей рукой, нетвердо ступающим по мостовой. Колючка, сверхмощное заклинание, пусть и сплетенное как полагается, медленно, телепортация и создание затратных по мане чар невнимания лишили его последних сил. Этас добрел до ближайшей таверны, бросил хозяину монетку и рухнул на кровать в снятом номере. Больше всего ему хотелось заснуть, но он заставил себя послать вестника Осселе.

Вид улетающего серебристого ястреба напомнил ему о необходимости отправить еще одного вестника: Халдарону. Этас сообщил, что у него появились срочные дела в Элун’аране и попросил извиниться за него перед Аллерией за то, что исчез раньше и не попрощался. Заодно попросил прихватить сумку с его вещами, оставленную в Анклаве: с такого большого расстояния призвать ее магией невозможно. Вестник от генерала вернулся быстро. «Это твои срочные дела так взбесили Кольтиру, что он материт безобидных белочек, сильваниных родственников, и архимагов? Вы что, поссорились?». Этас хмыкнул, но на создание еще одного ястреба уже не было сил.

Видимо, он все-таки задремал, потому что жрица появилась уж очень быстро. Ехидно откомментировав его странные представления о правильном отпуске, Оссела ощупала и «просветила» Этасу голову и выругалась в совершенно неподобающих служительнице Света выражениях.

– Молодец, что нашел силы меня позвать, – мрачно проговорила она. – А то если бы решил отлежаться – пара дней в бреду и похороны.

Этаса ее слова не напугали: от воздействия энергии Света он разомлел, и представлять безутешную Аллерию на своих похоронах ему было лень. Закончив прочищать ему мозги – в прямом смысле выражения, рыжий ухитрился заработать себе кровоизлияние, наверно, когда в момент удушения магией швырялся, – Оссела вылечила сломанную руку (велела три дня не нагружать) и горло. Долго ворчала по поводу глаз, прописала какие-то капли, а потом запретила использовать магию в течение целой недели.

– А как же я домой попаду? – изумился Этас. – А можно…

– Никаких парных телепортаций, – отрезала Оссела, аккуратно записывая все свои рекомендации на бумагу. – Поживешь немного в Квель’Таласе, Даларан без тебя не рухнет.

Несчастные взгляды убедили ее сократить срок до пяти дней, но дальше жрица была тверда как саронит.

– Если будешь подавать в суд официально – обвиняй сразу в попытке убийства, я засвидетельствую, – добавила она на прощание.

Рыжий вяло махнул рукой, что она поняла как желание избежать огласки.

– Ну, тогда руки оторвать и в зад засунуть – самое справедливое, – проворчала милосердная жрица. – Все, отдыхай.

Она ушла, пообещав навестить его завтра, а рыжий повернулся на бок и свернулся калачиком, намереваясь поспать. Однако сон теперь не шел к нему, а мысли о том, что происходило на проклятой опушке, отказывались покидать голову.

Рыжий легко мог бы отомстить Кольтире. У одного из Шести и, к тому же, родственника Аллерии было достаточно влияния, чтобы того вышвырнули из Квель’Таласа без права возвращаться еще полтысячелетия – и это будет самое мягкое наказание из всех возможных. Простому наемнику нечего противопоставить ему. Можно и не утруждаться самому, достаточно проболтаться о случившемся Аллерии или Халдарону. Даже Роммат вступится за него – не за мальчишку, с которым спит, а просто за чародея своей Ассоциации. А Сильвана, наверно, вообще сумеет выполнить кровожадное предложение Осселы в точности.

Но Этас не хотел больше вспоминать о Кольтире. К троллям его. Хватит и того, что эта гордая сволочь поползал по траве, корчась от боли (наверняка уже забыл это прелестное ощущение, которое с такой легкостью дарил окружающим), и ничего в ответ сделать Этасу не успел.

Рыжий повернулся на другой бок. Это решение, не копить в душе обиду и отказаться от мести, просто выбросив из головы этого эльфа, должно было принести успокоение. Но Этас продолжил переживать. Легко было бы сказать себе, что во всем виноват один только Кольтира, злобная непредсказуемая немертвая тварь. Но насколько верным будет это утверждение?

«Неподходящая компания для тебя». Чем он слушал? Сильвана же предупреждала его!

«Я не виноват, что ты такой слабак». Именно эти слова не давали ему покоя, засели в мозгу как заноза.

Нет, Этас отказывается верить, что мир настолько отвратителен и жесток, что только специализирующийся на боевых заклинаниях недоверчивый архимаг может в нем чувствовать себя в безопасности! Как-то же остальные живут!

И разве Этас настолько неправильно себя ведет, что у всех подряд появляется желание поучить его хорошим манерам и благоразумию при помощи силы? Ведь даже Халдарон однажды не удержался от искушения показать Этасу, кто сильнее и легко может справиться с ним.

Или если ты слабак – то сиди тихо и неприметно, надеясь, что на тебя не обратят внимания и не тронут?

Все, что смог Этас – это напоследок, когда на него уже никто не нападал, кинуть незаконным заклинанием и трусливо сбежать, воспользовавшись даже не принадлежащим ему артефактом. Может, ему следует с большим старанием подойти к тренировкам по боевой магии? И так уже сократились до одной в неделю, да еще и большие перерывы бывают, когда много дел. Крас никогда не требовал от Этаса достижений в этой области, а Роммат, наоборот, вроде бы, воспринимал его равнодушие к боевой магии как странность и проявление глупости.

Сейчас, оказавшись в безопасности, рыжий вдруг осознал, что нужно было использовать концентрированную магию разума: заклинание было не настолько сложным, чтобы не суметь сосредоточиться во время накачивания энергией, и при попадании вынудило бы Кольтиру разжать руку, а не сдавить Этасу горло. Возможно, при избытке энергии можно было повредить рыцарю смерти что-то в мозгах, но так он все равно ими не для благих целей пользовался. Эх, если в опасной ситуации впадаешь в ступор и панику и ничего умного придумать не можешь, то никакая магическая сила и знание заклинаний не помогут!

Но ведь не только в умении сражаться дело. Этас был слишком доверчив и беспечен, а с теми, кто был ему интересен, был излишне склонен прощать бесцеремонное и грубое обращение, тем самым давая понять, что с его чувствами и правами можно не считаться.

Доверчивый идиот и трусливое, нерешительное ничтожество. Несколько лет ждал возвращения Аллерии, вместо того чтобы самостоятельно встретиться с Сильваной. Не может толком противостоять диктаторше-Джайне. Не может перестать приходить к пренебрегающему им великому магистру.

«Всегда знал, что ты идиот». Роммату на него всегда было плевать, и это не удивительно: что ценить отношения с таким? «Я же не виноват, что ты такой слабак», Кольтира тоже верно подметил.

Голос рыцаря смерти, произносящий эти слова, все еще звучал у Этаса в голове. Сначала он просто разозлился, но потом наглядная демонстрация его беспомощности еще разок ткнула рыжего носом в истинность и справедливость высказывания. «Я же не виноват, что ты такой слабак». Звучало даже не оскорблением, просто констатацией факта.

А может, это возвращение в Даларан после резни было сродни горящей надписи над головой “Готов стерпеть и простить любую агрессию”?

Заснуть Этас так и не сумел, но целительские заклинания Осселы сделали свое дело. Проворочавшись пару часов, рыжий встал, перекусил в той же таверне и направился к Аурозалии. Завтра он снимет номер в какой-нибудь хорошей гостинице, но этот вечер хотелось провести в обществе подруги. Физически Этас чувствовал себя хорошо, совершенно не понимая предписанной ему необходимости беречься, но Оссела знала, чем можно напугать чародея: снижением способностей к магии. Придется потерпеть пять дней.

– Ну и зачем ты брал этого следопыта с собой, если он все равно не в состоянии тебя защитить?

Этас, устроившийся с ногами в кресле, поднял голову от приключенческого романа – Аурозалия обожала истории о благородных пиратах и красивых разбойниках, и только такое чтиво можно было найти в ее доме. Хаторель, появления которого он не услышал, зачитавшись, навис над ним с сердитым видом. Роз, втайне от рыжего пославшая магистру вестника, встала за его спиной, сложила руки на груди и кивнула, соглашаясь с ним.

– О, нет, не начинайте, – простонал рыжий. – Халдарон тут вообще ни при чем.

– Мы не знаем, кто при чем, а кто – нет, потому что ты совсем ничего не рассказал! – возмутилась Роз.

– И мы не отстанем, пока все не узнаем, – добавил Хаторель.

На лицах друзей была написана твердая решимость выяснить, что же все-таки с Этасом случилось. Хорошо еще, что они не видели, в каком виде он вернулся в Элун’аран и не слышали слов целительницы. Рыжий переводил взгляд с одного на другую, пытаясь придумать правдоподобное объяснение запрету Осселы: вспоминать и рассказывать правду не было никакого желания.

Толком ничего не сочинив, он изобразил несчастный вид и симулировал приступ жуткой головной боли. Друзья засуетились вокруг него, Этас, войдя в роль, принялся капризничать и отказался от лечебного зелья, требуя, чтобы Хаторель и Аурозалия все время были рядом, но соблюдали полную тишину. Они, разумеется, заподозрили хитрость, но рыжий бросил на них такой печальный взгляд, от которого проснулась бы совесть даже у Верисы, и им пришлось подчиниться.

Уютно устроившись на диване, положив голову на колени Хаторелю, Этас мысленно вознес хвалу Солнцу за таких внимательных, надежных и добрых друзей. Что бы он делал без них? Сломался, впал бы в депрессию еще во Вторую войну, потонул бы в пучине сожалений и ужаса после даларанской резни, а сейчас предавался бы самобичеванию, ругая себя за слабость и дурную привычку оказываться в роли жертвы чьей-то агрессии.

Перебираться в гостиницу Этас не стал, остался у подруги. У нее, по крайней мере, было весело, а то ведь на следующий день Оссела много читать на всякий случай тоже запретила. Однако для воспитательной беседы она сочла его достаточно окрепшим.

– Ты со своим несостоявшимся убийцей лишний гуманизм не разводи, – посоветовала она. – Сначала отомсти, потом прости, да?

Этас неопределенно повел плечом.

– Да ладно, я… сам его разозлил.

Оссела всплеснула руками и смерила его выразительным взглядом.

– Что-то я тебе в мозгах не долечила… – задумчиво проговорила она. – Вот меня сейчас твоя позиция злит, можно я тебя силой Тьмы о стену приложу насмерть?

Этас помялся, не зная, как ей объяснить, а потом махнул рукой и, пользуясь тем, что жрица не имела права разглашать то, что рассказывает ей подопечный, выложил ей все детали своего собственного идиотского поведения. Рассказал, как не воспринял сильванины и кольтирины же предостережения всерьез, как, увидев, что рыцарь смерти не стесняется применять силу для достижения своих целей, все равно остался ругаться с ним, а потом еще и использовал оскорбительное заклинание. А под конец не смог с ним справиться – не зря Кольтира произносил «архимаг» с насмешкой в голосе.

Оссела нахмурилась и устало потерла переносицу.

– Этас, скажи: этот Кольтира – твой подчиненный?

– Нет, – хлопнул глазами рыжий. При чем тут это?