Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 76 страниц)

Этас ведь заметил, что глава Ассоциации очень оживился, когда появился принц. Сначала рыжий думал, что просто лучше узнал его, но потом, после встречи с Каэль’Тасом, стал понимать, что это архимаг Роммат стал чуть-чуть иначе вести себя, реагировать, относиться к миру. Рыжий подумал, что это из-за того, что тот чувствовал себя еще более нужным и полезным. Он и другие приближенные принца затеяли важное дело – возвращение власти Солнечному Скитальцу и заключение политических союзов. Грандиозные планы. Неудивителен прилив энергии и уверенности в будущем, тем более, что архимаг Роммат все эти годы демонстрировал лояльность принцу, он теперь был в фаворе, его позиции у власти упрочились. А дело-то, оказывается, было вовсе не в этом… Его возлюбленный оказался жив и вернулся к нему.

Каэль’Тас, гаденыш, неужели за столько лет ни разу не было возможности подать весточку тому, кто так переживал из-за него?! Как может архимаг Роммат продолжать любить такого бессердечного ублюдка?

Этас хотел незаметно уйти, чтобы не встречаться с вызывающим у него такую злость принцем и ненароком не высказать ему все, что о нем думает. Но прежде, чем успел отступить назад, за беседку, Каэль’Тас заметил его.

– Здравствуйте, архимаг Этас, – поприветствовал его принц. Вежливый и даже дружелюбный тон его высочества, признак расположения или, по крайней мере, нейтрального отношения, рыжего теперь взбесил. Даже в годы самого острого соперничества с Ронином за внимание и доверие Краса, Похитителя Солнца не раздражало так хорошее отношение ничего не подозревающего противника. – Что нового в Кирин-Торе?

Бесишь. Ненавижу. Скройся. Проваливай туда, где прятался столько лет!

Ничего в Кирин-Торе нового, только подружка твоя мозги клюет как хищная птица-кондор. Вот с ней иди милуйся, может, тогда угомонится!

Этас сделал неслышный глубокий вдох и попытался принять спокойный, бесстрастный вид.

– Ваше высочество. Великий магистр, – рыжий вежливо кивнул им обоим, от злости взяв еще более официальный и отстраненный тон, чем обычно. – Джайна Праудмур настоятельно просит поторопиться с действиями.

– Я обязательно свяжусь с ней в ближайшее время, – неумело изобразив милую улыбочку, проговорил принц.

Свяжется он… Толку-то. Действовать надо, а не кота за хвост тянуть.

Эту «новость» Этас сообщал его высочеству в каждую встречу, но обычно беззаботным тоном и с легкой ироничной ухмылкой, мол, вы же знаете нашу дорогую маньячку Праудмур, терпение – не ее сильная черта. Сейчас же вышло почти обвиняюще. И, видимо, неприязнь к собеседнику тоже отразилась на лице Этаса, потому что великий магистр недовольно нахмурился. Принц что-то пробормотал и скрылся, оставив кирин-торца и главу Ассоциации одних.

Взгляд архимага Роммата… Он ни капли не был похож на тот, что достался блондинистому мальчишке, но на рыжего все равно действовал как хорошая порция дыма кровопийки. Сладкая дрожь прошла по телу от кончиков ушей до пяток, разливаясь пьянящей волной предвкушения в обратном направлении. Сейчас Этасу влетит. Да-да, непочтительные взгляды запрещены, он и сам уже догадался. Торопить его высочество тоже нельзя. А считать, что принц в чем-то был не прав – тем более, это рыжий уже по опыту помнит. Этас злился на себя, что не сдержался и позволил плохому отношению проявиться в поведении, для политика это грубая ошибка. Но, по крайней мере, пока великий магистр будет отчитывать наглого кирин-торца, ему будет некогда думать о принце и бросать на него ласковые взгляды.

– Возвращение в Совет Шести вскружило вам голову, Этас?

Рыжий почти не вникал в смысл произносимых его собеседником слов. Мысль, что в этот момент все внимание архимага Роммата было сосредоточено на нем, наполняла разум Этаса мрачным торжеством. Мы еще посмотрим, кто в итоге окажется в выигрыше!

Великий магистр счастлив, что его блудный мальчишка вернулся живой и здоровый? Это пока. Разлука нередко разжигает страсть, это всем известно. Но когда радость обретения поутихнет, когда начнется обычная повседневная жизнь, будут прекрасно видны все равнодушие и эгоизм его возлюбленного, не потрудившегося избавить великого магистра от переживаний.

Этас не отступится. И плевать, что придется перейти дорогу принцу. В любви титулы не имеют значения, тем более, что род Похитителей Солнца не менее древний, чем Солнечные Скитальцы.

– Вы уже забыли, кто это возвращение организовал? – продолжил головомойку архимаг Роммат.

Нам обязательно сейчас говорить об этом мальчишке?!

– Не забыл, – прошипел Этас разъяренно.

Такое забудешь! Но об этом «благодеянии» принца никто не просил! Рыжий, конечно, сам виноват, что согласился, но если бы этот мальчишка не предложил ему и не устроил возвращение в Совет Шести, то сколько нервов сберег бы Этас себе… и великому магистру.

– Тогда почему позволяете себе… – начал глава Ассоциации, но рыжий, отбросив в сторону вежливость, перебил его.

– Лучше скажите, почему вы позволяете себе! – огрызнулся он, злясь на себя за то, что голос явственно звенел от обиды. Архимаг Роммат на самом деле мог быть любящим и добрым. Он вовсе не был холодным и малоэмоциональным. Только почему же все его душевное тепло досталось этому мальчишке?

Великий нахмурился еще сильнее, его лицо потемнело от сдерживаемого гнева.

– Позволяю что? – процедил он, испепеляя рыжего взглядом.

Так смотреть на принца! Столько лет его любить! Признаваться ему в любви так спокойно, прямо на улице, то есть явно не в первый раз. Сводить все разговоры к нему и якобы нанесенным этому мальчишке обидам! Защищать его, как будто правитель Квель’Таласа в этом нуждается!

Как Этас мог все это произнести вслух?

– Я собственными ушами только что слышал, как вы признавались его высочеству в любви, – надменно, обвинительным тоном, заявил Похититель Солнца. – Это, по-вашему, нормальное отношение к будущему королю и несовершеннолетнему эльфу?

Принцу уже сто семьдесят, нормальный возраст. Этас лишился невинности в сто пятьдесят, и никто не говорил ему, что он молодой и ранний в этом вопросе. Разница в возрасте между Каэль’Тасом и более чем на тысячелетие старшим архимагом Ромматом вызывала сомнений больше, но в целом – ничего криминального. Но лучше сказать это, чем то, о чем рыжий на самом деле сейчас думал.

– Этас. Вы – идиот?

Отличный ответ. Просто на все случаи жизни! От бесстрастного тона главы Ассоциации хотелось запустить сгустком магии ему в лицо. Даже если для Этаса ему хорошего отношения и добрых эмоций жалко – пусть изволит хотя бы разозлиться как следует! Рыжий продолжил сверлить собеседника взглядом.

– Вы только что обвинили меня в попытке совращения его высочества? – великий магистр говорил негромко и будто бы спокойно. Но весь его вид, в первую очередь легкий наклон тела вперед и горящий взгляд прищуренных глаз, напоминал подобравшегося для броска хищника. Его магическая энергия уплотнилась и потяжелела.

Рыжий в который уже раз обозвал себя извращенцем. Он не просто испытывал сексуальное желание, ему хотелось, чтобы архимаг Роммат сейчас перестал сдерживать свой гнев и сделал уже что-нибудь. Этас напомнил себе, что какой-нибудь огненный шар, прилетевший ему прямо в лоб, будет куда менее приятен, чем вот это сладкое и пугающее ожидание, предвкушение чего-то жуткого, внезапного и опасного.

– Нет! – ответил Этас. Спокойный и бесстрастный тон не получился. Хорошо хоть томная хрипотца в голосе не пробивалась, а то ведь со стыда сгорел бы.

Что сразу «совращения»? Мальчишка и сам ему глазки строит, того и гляди на шее повиснет.

Рыжий сделал глубокий вдох и попытался отогнать посторонние желания и эмоции. Он уже жалел, что продолжил этот спор, вместо того, чтобы сразу же извиниться за непочтительный тон или взгляд и придумать им более-менее убедительное оправдание. Но раз уж он уже зашел так далеко, что снова начал сыпать обвинениями, хоть и не такими чудовищными, как предательство, равнодушие к судьбе соплеменников и прочие злодейства, то надо уже выяснить все точно. Все-таки Этас слышал лишь обрывок разговора, может, он понял что-то не так? Ну, например… Да что тут не так понять можно было?!

– Это правда, то, что вы сказали? – спросил кирин-торец, тщательно контролируя тон.

– Что именно? – великий магистр нахмурился еще заметнее, но, если судить по состоянию магической энергии, сильнее злиться не стал.

Действительно не понимает или просто хочет, чтобы рыжий произнес это вслух, чтобы потом обернуть его слова против него же?

Этас на мгновение устало прикрыл глаза. Ревность и зависть к принцу, сексуальное желание к архимагу Роммату и пронзительное наслаждение от его внимания, сконцентрированного на нем, ушли, оставив смятение и растерянность.

– Что вы любите его высочество, – пояснил рыжий, медленно поднимая на него взгляд, в котором, как он надеялся, нельзя было прочитать его совершенно беспорядочных эмоций.

Он уже не знал, хочет ли услышать ответ. Это ведь и впрямь не его дело. Великий магистр вправе любить, кого ему вздумается, и он вовсе не обязан отчитываться перед каким-то Похитителем Солнца.

Рыжий медленно выдохнул и замер, ожидая расправы.

– Этас. Вы пьяны или переутомились. Идите отдохните, и мы поговорим на эту тему завтра, – объявил великий магистр спокойно и твердо, даже без возмущения или злости.

– Ответьте, – настойчиво проговорил Похититель Солнца. Лучше узнать сейчас, потому что второй раз он не решится задать такой вопрос.

Ответ архимаг Роммат надменно процедил в лучших традициях их бесед до изгнания син’дореев из Даларана.

– Единственная правда, которую вам надо уяснить: его высочеству сто семьдесят, и никаких грязных мыслей в его адрес в вашей голове быть не должно. Это понятно?

Что тут может быть непонятного? Ревнует этого мальчишку.

Рыжий сам не знал, с чего вдруг твердо вознамерился получить четкий ответ или хотя бы просто довести спор до скандала и выволочки. Но словно какая-то чужая воля или какой-то вредный имп, живущий у него внутри, подтолкнули его дерзко задрать подбородок и осведомиться:

– А в вашей голове?

– Идите к саргерасу, Этас, – поморщился глава Ассоциации.

Рыжий хотел возразить, что это не ответ, но предостерегающий взгляд великого магистра заставил его проглотить готовые сорваться с языка слова. Около минуты архимаги обменивались упрямыми и тяжелыми взглядами. Этого времени Этасу хватило, чтобы вспомнить о благоразумии, необходимости поддерживать хорошие отношения с талассийскими чародеями и о влиятельности великого магистра, который мог здорово осложнить Похитителю Солнца жизнь.

Рыжий вздохнул и опустил взгляд. Надо придумать какую-нибудь отговорку и приемлемое извинение за вмешательство не в свое дело. Положение, в которое он сам себя загнал, было чертовски неудобным, но ведь архимаг Роммат уже не раз спускал ему с рук всякие глупости…

Великий магистр негромко хмыкнул и, не пожелав дожидаться, пока кирин-торец подберет нужные слова, прошел мимо него к зданию Ассоциации.

Этас повернулся, провожая его взглядом.

«… задавать вопросы, которые ставят опытных магов в тупик – это то, за что я вас так люблю», – мысленно слышал он голос своего бывшего начальника.

Рыжий и так и эдак крутил в голове эту фразу. О чем же все-таки говорил великий магистр? Про любовь, загадочное явление, которое ставит в тупик опытных ученых? Или о том, что принц поднимает сложные вопросы, то есть архимаг Роммат любит его именно как любознательного исследователя? Фраза получалась странная, но ведь Каэль’Тас же был его учеником…

Этас закусил губу, осознав, что только что повел себя как все те идиоты, которые распускали слухи про него и Краса. Подобные домыслы всегда бесили его самого и можно только догадываться, как к ним относился… Хотя нет, Кориалстраза такие предположения могли только забавлять.

Можно ли сказать, что отношения между наставником и учеником – это тоже любовь? Рыжий никогда не думал в этих терминах о своих чувствах к Красу, предпочитая использовать такие слова как уважение, восхищение или доверие. Но если вдуматься, этого всего, как и просто привязанности было бы недостаточно, чтобы объяснить поселившуюся в душе после гибели наставника никак не заполняемою пустоту. Этас сквозь ткань мантии сжал ладонью твердую рубиновую чешуйку дракона, висевшую на цепочке на шее. Чувство к наставнику больше напоминало то, которое он испытывал к своей матери, и это тоже, определенно, была любовь. И ничего странного в таком отношении не было.

Получается, что рыжий сейчас, как обычно, совершенно не по делу, беспричинно, на ровном месте, обвинил архимага Роммата… «в попытке совращения его высочества». И, как обычно, Этасу очень хотелось ошибиться в своих обвинениях.

Рыжий надеялся, что и в самом деле сейчас показал себя полным идиотом перед великим магистром, потому что если то, что он подумал о его отношениях с принцем, правда…

Похоже ведь на правду, как ни крути. Архимаг Роммат столько лет скучал по его высочеству, значит, уже точно будет с ним, а на других даже не взглянет. Теперь понятно, почему он был так верен принцу или, скорее, его памяти.

Великого магистра предположения рыжего разозлили. Почему он хочет держать связь с принцем в тайне? Разве это не добавило ему влиятельности? Или связи еще нет, он просто любит Каэль’Таса и ждет, пока тот подрастет? А чего тянуть?

Этас вспомнил, что его ждет Халдарон, и нехотя побрел на встречу с ним, пока генералу не пришло в голову поискать его на чародейской половине дворцового парка. Из головы упорно не выходил только что состоявшийся разговор и размышления по этому поводу.

Архимаг Роммат серьезно намерен поговорить с рыжим об этом завтра? Но вряд ли даст объяснения, скорее просто скажет не лезть не в свое дело. А если завтра Этас будет уже в Даларане – великий магистр пришлет вестника и потребует явиться для разноса?

Халдарон сгреб его в охапку, зашептал на ухо что-то похабно-приветственное и куда-то повел, но чародей не обратил на него внимания, занятый своими мыслями.

Жгучая ревность к Каэль’Тасу натолкнула Этаса на мысль, которая должна была прийти ему в голову гораздо раньше. Его собственные реакции на великого магистра, на его взгляды, голос, прикосновения и отношение, получили, наконец, верное объяснение. А весь этот перепутанный клубок эмоций, которые рыжий испытывал при общении со своим бывшим начальником, обрели правильное название.

И, черт побери, такой поворот дел Этасу категорически не нравился!

========== Глава 39. Признание ==========

Разумеется, Этасу доводилось влюбляться, и не раз. Но влюбленность – это радостное, светлое чувство. Она вдохновляет и окрыляет, от нее хочется петь, смеяться и улыбаться каждому встречному, а не тоскливо выть, глуша голос чарами или собственной ладонью. Неудивительно, что он не сразу узнал ее в этот раз.

Сложно определить, в какой именно момент влюбился, к тому же, это ведь не за один день случается, это более растянутый во времени процесс. Чаще всего рыжий понимал, что влюблен, когда отношения уже длились несколько дней. Иногда приходилось прикладывать усилия, завоевывая внимание, особенно с серьезными и амбициозными эльфиечками-чародейками. Но никогда его шансы добиться ответного чувства не были столь рекордно низки… Да хватит оптимизма – равны нулю. Особенно, если великий магистр любит Каэль’Таса не как ученика.

Этас и раньше понимал, что ничего с великим магистром ему не светит, тот совершенно не проявлял никакого интереса к нему. Но теперь, увидев, каким этот эльф мог быть на самом деле, рыжий уже не мог отойти в сторонку и тихо ждать, когда желания и чувства пройдут сами собой. Этас все это время говорил себе, что отношения с обладателем столь сложного, тяжелого и, главное, равнодушного характера не принесут никакой радости, даже если он ухитрится каким-то образом добиться их. А теперь оказалось, что он ошибался. За то, чтобы такие взгляды великого магистра доставались рыжему, стоило побороться.

И потом, проиграть какому-то зеленому несовершеннолетнему мальчишке, даже не попытавшись что-то предпринять? Да ни за что!

На следующий день после ссоры в дворцовом парке рыжего в Квель’Таласе уже не было. Архимаг Роммат не стал посылать ему вестников с требованием явиться пред его грозны очи – наверно, решил, что наглый кирин-торец не стоит возни, и отчитать его можно будет позже, при случае. Этас хотел еще хотя бы неделю не мелькать в Элун’аране, чтобы неловкий инцидент забылся, но через пару дней Солнечный Скиталец потребовал лично пересказать ему очередную попытку Кадгара заставить Совет Шести отказаться от идеи тесного сотрудничества с Квель’Таласом.

Великий магистр, увидев рыжего во дворце, скользнул по нему нечитаемым взглядом, но задерживать не стал, наверно, знал, что его ждет принц. Входя в просторный и светлый переговорный зал, молодой архимаг натянул на лицо спокойно-вежливое выражение и поприветствовал Солнечного Скитальца. Сегодня рядом с его высочеством был советник Ирниан, понимающе-насмешливая ухмылка которого всегда раздражала Этаса. На сей раз тот с каким-то подозрением, сощурившись, оглядел рыжего и, вместо того, чтобы, как обычно, тактично оставить его и принца одних, сел за стол на дальней его стороне, словно показывая, что в беседе принимать участие не намерен, но и никуда отсюда не уйдет. Каэль’Тас явно удивился такому поведению и странно покосился на своего советника, словно хотел закатить глаза к потолку, но сдержался.

Разговор прошел спокойно. Рыжему удавалось не думать о том, как его бесит соперник, принимающий внимание и расположение великого магистра как нечто само собой разумеющееся. Только перед самым уходом Этасу пришлось сдерживать ярость, вспыхнувшую в тот момент, когда он заметил, как засверкали кроваво-красные рубины на серьге принца. Одинаковые серьги у Солнечного Скитальца и архимага Роммата рыжий заметил еще несколько дней назад, но не придал этому особого значения. Великий магистр был известным артефактором, неудивительно, что он делал амулеты и для его высочества. У Этаса, Ронина и Краса тоже была уйма таких идентичных зачарованных побрякушек, созданных под руководством наставника или им самим. Но сейчас парные амулеты – серьги, носимые не неприметно, как какой-нибудь кулон, на шее под мантией, а в открытую, такие яркие, красные, заметные, – наводили на подозрения. Принц и его любовник показывают, что они вместе? Или это уже параноидальная ревность?

После беседы с принцем рыжий сразу телепортировался в Даларан, и неприятного объяснения с главой Ассоциации удалось избежать. Впрочем, вовсе не разнос за недавнюю непочтительность волновал его сейчас. Этас снова и снова придумывал самые разные способы завоевать великого магистра или хотя бы просто получить больше его внимания. Он не хотел быть назойливым и прилипчивым, как многие из тех, кто ухаживал за ним самим. Что может быть отвратительнее?

После долгих размышлений ему стало казаться, что лучше обойтись безо всяких хитростей и уловок, на которые еще неизвестно как отреагирует не доверяющий кирин-торцам эльф. И даже если получится соблазнить его, нет никаких гарантий, что наутро великий магистр не поблагодарит за проведенную ночь и не выбросит случившееся из головы.

Значит, нужно сказать обо всем прямо. Рыжему не часто доводилось признаваться в любви первым. Обычно он предпочитал сначала выслушать эти слова, а потом уже произносить самому. Были эльфийки, ради которых ему приходилось изменить своим привычкам, но все равно Этас уже тогда был уверен если не в ответных чувствах, то хотя бы в хорошем отношении к себе.

В этот раз Похититель Солнца знал, что, скорее всего, получит отказ. Но он все равно не собирался отступаться в этом случае, а так архимаг Роммат, по крайней мере, будет знать о его чувствах и не станет удивляться странному поведению. Да и озвучивая отказ, он может сказать, что любит другого, и рыжему тогда будет ясно, что принц на самом деле его соперник, может, даже станет понятно, насколько сильный.

Этас понимал, что разговор выйдет неловким: признаться в любви и услышать в ответ сообщение о полном отсутствии заинтересованности, наверно, будет ужасно стыдно и унизительно. Но архимаг Роммат видел его и испуганным его угрозами, и беспомощно умоляющим не убивать квел’дореев, и не способным защитить себя в поединке, и растеряно хлопающим глазами в первые дни работы в Ассоциации. После всего этого перед ним уже не так страшно опозориться. А еще великий магистр не убил рыжего за все обвинения и тайные сделки с талассийскими чародеями, так что, скорее всего, не слишком рассердится за наглость и дерзость кирин-торца, посмевшего заявиться к нему, признаться в любви и претендовать на его внимание.

Этас долго и тщательно подбирал фразы, чтобы его признание выглядело словами серьезного взрослого мужчины, а не глупого влюбленного мальчишки. Может, юные наивные мальчики и во вкусе великого магистра, но на этом поле рыжему принца не переиграть, так что нужно пользоваться своими преимуществами. Долго думал, где поговорить, чтобы обойтись без случайных свидетелей. В Ассоциации, в рабочей обстановке, решил не лезть. Личные дела там неуместны, да и незачем самого себя лишать решительности, напоминая о разнице в положениях. Формально, как один из соправителей Даларана, Этас был даже чуть выше по должности, чем архимаг Роммат сейчас, когда правил не Триумвират, а Солнечный Скиталец. Фактически же всем было ясно, что несовершеннолетний принц, тролль знает где пропадавший все эти годы, вернул себе власть с помощью ресурсов великого магистра и теперь принимал решения опираясь на его мнение.

Рыжий больше не подчиненный главы Ассоциации, поэтому его действия нельзя назвать «карьерой через постель»… или можно? Если и можно, то с натяжкой, но, в любом случае, лучше не провоцировать подозрения такого рода.

Где живет архимаг Роммат, Этас знал давно, еще до «командировки в Квель’Талас». Однажды, направляясь от телепортационной площадки к дворцовому комплексу, рыжий встретил у фонтана на площади Солнца прогуливающуюся Арканис. Она и показала ему дом великого магистра и видневшуюся среди деревьев алую крышу невысокой башни во внутреннем дворе, которая являлась ее собственным обиталищем.

Этас решил прийти к архимагу Роммату вечером, не сразу после окончания рабочего дня, а позже, чтобы не нервничать, если тот задержится во дворце, и не придумывать непристойных объяснений этой задержке.

Что надеть для такого случая – та еще проблема. Но уж точно не фиолетовую кирин-торскую мантию. Переворошив все шкафы и устроив в спальне полный хаос, Этас остановился на не слишком официального покроя серо-изумрудной мантии, которая эффектно оттеняла огненный цвет его волос.

Он был уверен, что весь издергается, пока, наконец, не скажет, все что намеревался, но проходя по залитым лучами заходящего солнца улицам Элун’арана, рыжий был на удивление спокоен. Разговор предстоял сложный и, скорее всего, неприятный, но он ощущал удивительную легкость и уверенность в правильности своих намерений. Это признание не избавит его от мучительного желания, ревности и тоски по несостоявшимся прикосновениям и теплым взглядам, но Этаса не оставляло предчувствие, что сегодня все изменится, решится, пусть и не полностью, но в лучшую сторону.

Когда рыжий отворил кованую калитку, сделал несколько шагов по мощеной дорожке, ведущей к дому и коснулся алого кристалла, который известит хозяина о визитере, в голове у него не было ни единой мысли, сомнения, переживания или ощущения, кроме этой бездумной пустоты и невесомости.

– Этас? – удивился великий магистр, открыв ему дверь. – Что случилось?

– Магистр Роммат, мне нужно с вами поговорить.

Слова сорвались с губ легко и без раздумий. Этас смотрел ему в глаза и ни капли не смущался и не нервничал. Великий магистр, кажется, подумал, что кирин-торский чародей пришел к нему по делу, хочет рассказать о чем-то серьезном, случившемся в Даларане. И у рыжего все еще была возможность отказаться от своего плана, сделать вид, что это предположение верно, благо, ему было о чем, требующем приватной обстановки, поговорить – пророчество Краса. Но Этас не собирался отступать.

Архимаг Роммат шагнул в сторону, пропуская рыжего в свой дом. Он выглядел, как и всегда, собранным и серьезным, а чуть приподнявшаяся бровь выдавала его удивление неожиданным визитом, любопытство и, возможно, некоторую обеспокоенность. Этасу всегда было интересно, как выглядит жилище великого магистра, но сейчас он не рассматривал обстановку, потому что не мог отвести взгляда от хозяина дома. Архимаг Роммат в домашней одежде – бежевой хлопковой рубашке без рукавов и простых удобных штанах, – выглядел несколько менее суровым и неприступным, чем во дворце. Это воодушевляло. Уже только ради того, чтобы увидеть его таким, стоило набраться смелости и заявиться к нему домой без приглашения и вообще без предупреждения. А если бы Этас застал его сразу после ванны, с еще влажными распущенными волосами, черными смолянистыми прядями, растекшимися по плечам и спине, то счастью вообще бы не было предела…

Рыжий последовал за великим магистром в гостиную. Тот предложил ему присесть, но он отказался, опасаясь, что не сможет усидеть на месте, а постоянные подскакивания будут выглядеть глупо.

Этас вдохнул побольше воздуха. Голова немного кружилась от разлившегося по венам азарта и (ну куда же делись такие удобные спокойствие и уравновешенность?!) радостного ужаса перед тем, что должно произойти.

Он начал говорить то, что собирался, но после первой же фразы ему вдруг показалось, что слов слишком много, поэтому часть своего объяснения он опустил. В итоге получилось немного неровно и скомкано, хотя и не сказать, что совсем уж провально.

Этас смотрел своему собеседнику в глаза, но, сосредоточившись на том, чтобы сказать все правильно, не сумел понять его реакции на свои слова, хоть в этот раз и мог видеть лицо великого магистра нормально, без этих его раздражающих воротников. Архимаг Роммат слушал его, скептически и недоверчиво прищурившись. Наверно, не особо поверил в искренность его признания, но, по крайней мере, не прерывал и не требовал прекратить говорить глупости.

– Я хочу, чтобы вы об этом знали, – уже более уверенно закончил рыжий и уставился на него в ожидании ответа.

Великий магистр молчал, величественно и невозмутимо возвышаясь над только что признавшимся ему в любви эльфом. Рыжий видел на его лице просто крупными буквами написанные все эти его «Этас, вы пьяны или переутомились», «Вы никогда не замечали, что мир, который существует в вашей голове, немного не совпадает с реальностью?», «Ну что вам опять неймется, глупый мальчишка» и более прямые и явные комментарии об идиотизме Похитителя Солнца. Но можно же было и вслух сказать хоть что-нибудь!

Молчание. И что теперь?

Этас, хоть и очень редко сам начинал разговор о чувствах, но признания принимал частенько и всегда сразу давал внятный ответ. А как иначе-то? Это же не просто флирт, это серьезно.

Сейчас у него были тысячи предположений о причинах молчания великого магистра. Может, рыжему снисходительно давался шанс самому осознать, что сказал глупость, и уйти, сделав вид, будто ничего не произошло? Этас растерялся, но, дав себе мысленного пинка, решил брать ситуацию в свои руки. Ну ладно, допустим, архимаг Роммат не ожидал такого заявления и сейчас реагировал привычно, отмахиваясь от слов Этаса как от очередной наивной чуши, пропуская ее мимо ушей. Но раз он не озвучил отказа и не выставил наглого кирин-торца за дверь, то рыжий же мог трактовать его молчание, как ему вздумается, верно?

Этас подошел к архимагу Роммату ближе и, не отводя взгляда, привстал на цыпочки и поцеловал его. Тот несколько секунд не предпринимал ничего, а потом спокойно, равнодушно, явно просто из вежливости, ответил на поцелуй, но даже не попытался обнять рыжего. Этас тысячи раз представлял себе этот момент в самых различных вариациях, но реальность обескураживала. Торжество от маленькой, но победы, разбивалось о холодную неприступность великого магистра, который отвечал на его поцелуй так, словно совершал какое-то совершенно обыденное, рутинное и не вызывающее никаких эмоций действие, наподобие чистки зубов или заваривания чая.

Это безразличие не сразу, но в итоге гораздо эффективнее остудило его пыл, чем попытка оттолкнуть или отвернуться. Рыжий сам отстранился, не желая навязываться. Он посмотрел великому магистру в лицо, надеясь прочитать там хоть какую-нибудь подсказку, как поступить дальше. Извиниться, что побеспокоил, и уйти? Или можно еще попытаться добиться какого-нибудь ответа, пусть отказа, но хотя бы принятия его чувств, разрешения общаться чуть больше или чего-нибудь в таком духе?

Архимаг Роммат молчал и смотрел на Этаса с умеренным интересом, как ученый за экспериментом. Мол, какая забавная зверушка, что еще выкинет? Да великий магистр что, насмехается над ним?!

Молодой архимаг стиснул зубы. Он разрывался между двумя желаниями: уйти или действительно выкинуть что-нибудь эдакое, отчего у этого отмороженного эльфа глаза на лоб полезут. Хоть бы слово произнес, что ли! Ну, если не решил еще, так сказал бы, что надо подумать или что не собирается брать на себя никаких обязательств!

Неловкая пауза снова затягивалась. Впрочем, неловко здесь было одному только Этасу, архимаг Роммат был спокоен как скала и, кажется, не испытывал по поводу происходящего никаких эмоций вообще, разве что легкое любопытство, сильно смахивающее на изображение вежливого интереса в уже поднадоевшем разговоре. Ну ладно, посмотрим, как у вас получится сохранять это бесстрастное выражение лица во время такого!

Этас медленно, не отрывая взгляда от лица великого магистра, потянулся к застежке его пояса. Архимаг Роммат выразительно приподнял бровь, вроде как, удивляясь его наглости, но ничего не сказал. Весь его надменный вид свидетельствовал об уверенности в том, что рыжий не осмелится зайти дальше. Этас, действительно, никогда бы не решился так беспардонно, без разрешения нарушать чужую приватность, распуская руки, но великий магистр сам его спровоцировал! Раз он намерен гордо и презрительно игнорировать выходки глупого кирин-торца, поглядим, как он проигнорирует это!

Этас чуть усмехнулся и, по-прежнему не отводя взгляда от горящих Скверной глаз эльфа, которого постоянно видел в своих эротических грезах, медленно опустился перед ним на колени. Рыжий просто ошалел от собственной наглости, но отступать было поздно, и это лишь добавляло азарта и нервного возбуждения. Пальцы чуть дрогнули, но застежка на поясе великого магистра поддалась без сопротивления. Этас подцепил пальцами хлопковую ткань. Та-а-ак, посмотрим, что тут у нас. А вот тут заинтересованности побольше…