Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 76 страниц)

– Приказ выкрасть Колокол отдал Гаррош, – напомнил глава Ассоциации. – Он же говорил о том, что надо поискать способ забрать Похитителей Солнца в Орду. Праудмур отдала приказ устроить чистку. Серебряный Союз убивал наших соплеменников. Вина Фанлира меньше, чем у них всех. Вы не можете дотянуться до всех остальных, поэтому будет несправедливо, если все отыграются на нем одном. Тем более, что сами потеряете больше.

К черту такую справедливость! Рыжий посмотрел на собеседника с удивлением и возмущением. Его Мстительность предлагает Похитителям Солнца отказаться от мести? Это реальность? Он серьезно? Или просто выполняет свои формальные обязанности: поддерживать мир среди чародеев Ассоциации, в которую входит и Фанлир в том числе?

– Информацию вы получили, – жестким тоном произнес архимаг Роммат, как обычно, глядя на Этаса высокомерно и грозно. – Больше нет необходимости искать встреч с Фанлиром. Вы понимаете, что эти сведения не должны быть обнародованы? Внутренние конфликты нам не нужны.

– Фанлир сам сейчас все разболтает, – возразил рыжий. Что все это значит? Похитители Солнца вправе знать, кто обрек их на изгнание и вправе призвать его к ответу! Не искать встреч не получится!

– Это не ваша забота. Этас, – отрезал великий магистр. – Оставьте археолога в покое. Вам понятно, что никто не должен об этом узнать?

Рыжий молчал, опустив голову, чтобы не встречаться с его требовательным взглядом, не раз доказавшим свою способность парализовать волю своего оппонента.

Почему все так? Почему архимаг Роммат защищает этого мерзавца от заслуженного наказания? Зачем запрещает расправиться с ним? Он же собственными глазами видел, к чему привели его интриги! От отчаяния и бессильной злобы рыжему хотелось кричать. Он понимал, что если сейчас не подчинится, о карьере в Ассоциации придется забыть. Между местью и благополучным будущим он бы выбрал второе, но остальные Похитители Солнца тоже хотят знать, кто виноват в их бедах. Как можно решать за них за всех? Этот Фанлир потом, возможно, будет спокойно общаться с кем-то из пострадавших от его действий Похитителей, понятия не имеющих о его причастности, и про себя самодовольно насмехаться над их неосведомленностью и приязнью к нему.

Какая может быть причина для утаивания такой информации? Разве один Фанлир может стать причиной внутренних разногласий в Ассоциации? Можно подумать, у всех остальных тут полное взаимопонимание и любовь навеки! Клан Ярости Солнца с Рыцарями Крови вот вообще не пытаются скрыть взаимную неприязнь, а великий магистр попустительствует этой вражде. А почему Похитителям Солнца нельзя? Потому что они тут все еще чужаки?

Почему архимаг Роммат сказал, что они сами потеряют больше? Да, местью никого не спасти, но безнаказанность – тоже не выход. И вообще, Похитители Солнца должны узнать, что в их рядах не было предателя, что они никого не проглядели и ни в чем не виноваты. Хотя бы это-то им можно сказать, раз уж великий магистр так боится пойти против гаррошева протеже и обнародовать его имя?

Или дело не совсем в этом? Архимаг Роммат думает, что эта информация только рассорит старых талассийцев и новых? Если вместо благодарностей начнутся претензии… Мол, нас подставил один из вас, талассиец. И теплый прием – лишь малая компенсация за разрушенную жизнь. А сами жители Квель’Таласа вряд ли почувствуют вину перед пострадавшими Похитителями Солнца. Они скажут, мол, мы их приняли как родных, а они еще и чем-то недовольны.

Может ли Этас быть уверен, что подобного не произойдет? Что вину Фанлира или, если не называть его имени, просто какого-то неизвестного талассийца, Похитители Солнца не перенесут на всех жителей Квель’Таласа?

Не дождавшись «добровольных» обещаний держать язык за зубами, великий магистр встал из-за стола и подошел к Этасу, опять угрожающе нависнув над ним. Рыжий боялся посмотреть ему в лицо и узнать, насколько тот рассержен его неуступчивостью. Впрочем, архимага Роммата не обязательно видеть, чтобы испугаться. Этас всей кожей чувствовал исходящие от него недовольство, силу и опасность. А магическое чутье ежесекундно напоминало, что рядом могущественный боевой маг, злить которого – очень глупо.

Да что это за привычка давить на собеседника? Как вообще принимать решение в столь жуткой обстановке?! Нечего пугать! Про кого-то тут талассийские чародеи дружно уверяют, что своих он не ест. А как тогда это все называется?!

– Я не слышу ответа, Этас, – таким голосом можно уничтожать врагов в сражении. Холодный, жесткий как сталь, разрубающий мысли, волю противника, его уверенность в своих силах противостоять ему. – Вы будете молчать о том, что узнали сейчас?

Черт! Троллья задница! Что же делать? Пообещать молчать, а самому посоветоваться с кем-то из своих? Но рыжий даже Сурдиэлю теперь не мог доверять, вполне возможно, что его лояльность великий магистр уже прибрал к рукам, не зря же сразу, как и Этасу, нашел ему дело в Ассоциации. Весаре не до того: получила вести о смерти и старшего сына тоже. Обсудить с Хаторелем? Но он рыжему друг, и так понятно, что он ответит: «Не нарывайся, думай о своем будущем, не ссорься с власть имущими».

Но от мысли, что Фанлир уйдет от наказания, злость становилась нестерпимой! Этот самодовольный гад даже не раскаивался! Любой эльф, имеющий совесть и честь, уже пришел бы в ужас от последствий содеянного, он бы на глаза не смел показаться Похитителям Солнца! А этот разгуливает по Ассоциации как король и ожидает благодарностей за устроенное им «избавление»! И так будет продолжаться и дальше?!

А с другой стороны… Никто не мешает Этасу найти другой повод для дуэли или просто для вражды. И сообщить своим друзьям, что напыщенный археолог – сволочь, назвав любую иную причину. Великий магистр запретил ссориться с Фанлиром в Ассоциации или где угодно еще, но это чтобы не было утечки информации. Он не может в принципе запретить чародеям иметь разногласия. Эта мысль была освежающей, как глоток холодного мятного чая. Рыжий прикусил изнутри щеку, чтобы не расползались губы в предвкушающей месть ухмылке. Этас вчера по пути в жреческое крыло уверял Сепетрию, что иметь врагов – неблагоразумно и недальновидно? Так вот, он ошибался…

– Да, магистр Роммат. Я никому не скажу о том, что сделал Фанлир, – твердо ответил Этас глядя на главу Ассоциации абсолютно честными глазами.

Архимаг Роммат все равно смотрел на него пристально и строго, прищурившись. Да какого черта?! Его недоверие разозлило рыжего. Этас вообще-то не болтун, сказал же, что не будет разглашать! И вообще он вроде бы ни разу не врал великому магистру. Не то что бы он был патологически честный эльфом, но просто как-то не доводилось.

А если глава Ассоциации не поверит, то что сделает? Как заставит Этаса молчать? Пригрозит увольнением? Продемонстрирует то самое «не поздоровится»? Интересно, как отреагирует великий магистр, если Похититель Солнца предложит ему обзавестись еще одной общей тайной. Для гарантии…

Рыжий попытался отогнать неуместные мысли, но взгляд его начальника, пронзительный, буквально прожигающий пламенем Скверны насквозь, снова действовал на него совершенно не так, как раньше, и не так, как должен.

Высокий рост собеседника больше не вызывал раздражения и возмущения. Этас представил, как целуется с великим магистром, обняв его за шею. Ему придется встать на цыпочки, а архимагу Роммату – наклониться. Пожалуй, должно быть вполне удобно… Интересно, а как он целуется? Холодно и сдержано или наоборот, уверенно, напористо и властно? Рот великого магистра был, как обычно, скрыт высоким воротом чародейской мантии, но рыжий, в принципе, помнил, какой формы у него губы. Довольно тонкие, но не в ниточку, почти прямые и даже на вид твердые, а при разговорах с надоедливым кирин-торским мальчишкой верхняя нередко кривилась в саркастичной усмешке, образуя резкую складку в углу рта…

– Хорошо, – сказал, наконец, великий магистр. – Можете идти, Этас.

Рыжий кивнул и вернулся на свое рабочее место, думая о том, что принятые вчера вечером меры оказались безусловно приятными, но совершенно неэффективными. Похоже, что проблема серьезнее, чем он подумал сначала. Положение Этаса сейчас превосходно иллюстрировало смысл слова «влипнуть».

К троллям. Ему не две сотни, чтобы от сексуальных желаний отключался мозг. Похититель Солнца отвесил себе мысленного пинка и решительно выбросил из головы посторонние мысли, запретив себе отвлекаться до самого вечера. Что-то он слишком часто позволяет себе испытывать терпение главы Ассоциации. То ведет себя как идиот, то открыто проявляет неповиновение. Раньше, в Даларане, когда Этас работал на Краса, он скорее поцеловался бы с троллем, чем устроил что-то подобное!

Рыжий погрузился в работу по самые кончики ушей: здесь, в Ассоциации, ему не поручали ничего невозможного, поэтому все должно быть выполнено идеально, чтобы не было стыдно ни за себя, ни за наставника, учившего его вести дела.

========== Глава 31. Талассийский чародей ==========

Даларан…

Город Звезд не зря носил свое название. В Восточных Королевствах ночное небо над ним было черным, в Нордсколе имело оттенок индиго, но звезды, густо покрывающие его свод, всегда были яркими и маняще-близкими. Чудилось, что вскочи на дракондора или сплети заклинание левитации помощнее – и дотянешься, схватишь, сожмешь в ладони. А отсюда, с балкона Лиловой Гостиной, расположенного наверху самой высокой, центральной башни Фиолетовой Цитадели, казалось, даже взлетать не надо. Встань на цыпочки, протяни руку, и вот сверкающий шарик из огня и магии уже трепещет, пульсирует, бьется о пальцы. Но если смотреть не вверх, а в сторону, или просто скользнуть взглядом по небосводу, звезды тут же вспоминали о своем холодном и гордом величии и отодвигались назад.

Даларан парил над Нордсколом, поднявшись выше крон деревьев и пиков самых больших гор, а вершина центрального шпиля Фиолетовой Цитадели считалась самой высокой точкой Азерота. Горизонт был таким далеким, что даже эльфийское зрение днем видело лишь невнятную муть там, вдалеке, где горные хребты соприкасались, наконец, с хрустальной бирюзой неба. Но ночью сверкающие звезды были видны превосходно: и все те, что висели над головой, и расположенные низко, над изломанной линией горизонта.

Этас не мог точно сказать, какая звезда нравится ему больше всех. Голубой глаз Прыголапа или три бриллианта на ожерелье Чародейки? А может быть – он даже помнил ее название, – Anu’Thori, самая яркая в созвездии Воителя. Сейчас она сверкала так ослепительно, что диск Голубого Дитя, малого спутника Азерота, блек рядом с ней.

Мерцание, обманчивость расстояния и открывающееся взгляду бесконечное пространство вызывали головокружение и ощущение свободного падения. Этас почти не чувствовал каменной плиты балкона под ногами. Поверх его руки лежала широкая, теплая и твердая ладонь, сжимающая его пальцы на кованной дуге балконной ограды. Рыжий откинул голову назад, своему любовнику на грудь, и почувствовал, как тот, наклонившись, потерся подбородком о его висок и ухо. Он ощущал прикосновение кончиков пальцев другой его руки, медленно скользнувших по щеке, шее, очертивших волнистую линию по груди и животу. Двое в сверкающей ночной бесконечности, тепло соприкосновения обнаженных тел, льющийся в глаза звездный свет и только металл ограды под рукой, как единственная нить, держащая их на планете…

Этас раздраженно скомкал и столкнул ногами на пол одеяло и, перевернувшись на живот, уткнулся лицом в подушку, тоскливо и безнадежно взвыв.

Ему не светит ни Город Звезд, ни объятья великого магистра!

За последние недели подобные пробуждения стали уже привычными. Рыжий даже научился находить в них плюсы: эротические грезы и кошмары редко снились ему в одну и ту же ночь. Но все равно… Поначалу он надеялся, что неправильные, неуместные и не имеющие ни единого шанса на воплощение фантазии и дальше будут появляться только изредка при общении с архимагом Ромматом и без проблем покидать голову вдали от вызывающего их объекта. Не тут-то было. Как только разум рыжего не был занят рабочими вопросами или обсуждением чего-нибудь особо интересного с друзьями, он тут же наполнялся картинами секса или просто поцелуев с великим магистром.

Как такое вообще могло получиться? Почему Этас хотел именно его? И почему именно сейчас, не первый год ведь уже знакомы?! Рыжий видел магистра Роммата в Даларане, когда тот заходил к Красу, но интереса не испытывал. Впрочем, Этас тогда практически ничего не знал о нем и вообще обычно не смотрел на тех, кто был значительно старше него – они, как правило, были слишком требовательны. А потом, когда архимаги стали общаться в Элун’аране, между ними было чересчур много разногласий и ссор, рыжий относился к нему слишком плохо, чтобы могло возникнуть какое-то желание. Да, сейчас рыжий понял, что был не прав, и теперь испытывал к великому магистру уважение, но уважение – это вовсе не повод для сексуальных желаний.

Этас еще понял бы, если бы это была такая преобразовавшаяся во влечение благодарность за спасение из Аметистовой Крепости. Так нет же, он сам прекрасно осознавал, что в его случае надо бы чувствовать побольше признательности. Но вместо этого, так и не найдя подходящего момента, чтобы сказать хотя бы просто «спасибо», оправдывал себя тем, что все эти годы был чародеем Ассоциации, так что вроде как спасать его – прямая обязанность великого магистра. И вообще архимаг Роммат не остался без награды за труд и риск: у того теперь была куча вполне лояльных чародеев, многих из которых уже приняли в Ассоциацию. Словом, благодарность рыжий испытывал весьма умеренную, да и образ отважного спасителя оказался смазанным из-за бесцеремонного обращения и вынужденных убийств квел’дореев.

Черты лица у великого магистра были броские, запоминающиеся, но до красоты ему было далеко. К тому же его характер, манеры и отношение совершенно не ассоциировались у Этаса с возможностью приятно провести время. Конечно, глава Ассоциации восхищал своей силой, магической и физической, силой характера – это повод для сексуального желания, но почему же настолько навязчивого и яркого?

Но по какой бы причине это желание ни возникло, шансов утолить его у рыжего не было. Такого эльфа как великий магистр красивым личиком и страстными взглядами не проймешь. Непривычная ситуация. За Этасом обычно все сами бегали, особенно представители его пола, или ему было достаточно немного поулыбаться и поболтать, чтобы очаровать кого угодно ради интрижки или просто хорошего отношения. Иногда чтобы добиться благосклонности особо гордой эльфийки, приходилось потрудиться побольше – Ратаэллу рыжий вообще три месяца добивался, – но архимаг Роммат вряд ли оценит огромный букет цветов или внезапное приглашение на пикник под огромным хрустальным деревом.

При других бы обстоятельствах рыжий бы рискнул и все-таки попытался соблазнить его: проиграть не так обидно и позорно, как сдаться без боя. Но в Квель’Таласе Этас теперь был его подчиненным. Понятно, что глава Ассоциации о нем подумает: к начальству подлизывается. И доказывай потом, что это совсем по другой причине, и что в Даларане карьеру он тоже делал вовсе не так. В прошлом Похититель Солнца выслушал от него немало оскорбительных замечаний, но только не на подобную тему. После такого унижения рыжему останется только уволиться из Ассоциации и уехать куда-нибудь на край света в Громовой Утес.

Вот если бы великий магистр сам предложил ему переспать… Этас всегда избегал любого флирта с вышестоящими. Сейчас ему впервые в жизни хотелось, чтобы его начальник не был таким порядочным и позволил себе воспользоваться положением, но нет же, как назло! Оставалось только ждать, пока само пройдет.

Не проходило. Не помогли ни случайная связь с незнакомым эльфом на одной из местных вечеринок, ни горячий секс с Тилорией, в который внезапно переросла тренировка по боевой магии. Не помогли убеждения самого себя, что близость с этим трудным, бесстрастным и самоуверенным типом вряд ли понравится рыжему.

И, как будто постоянного желания было недостаточно, рыжего мучила еще и ревность. Никто не знал, есть ли кто-то у архимага Роммата, по крайней мере, никто не сплетничал на эту тему. Чародейки в Ассоциации даже дали своему начальнику прозвище «Цитадель Ледяной Короны» за его всегдашнюю холодность и игнорирование любых заигрываний (нашлись же отчаянные флиртовать с ним!). Однако это еще ни о чем не говорило: Этас уже знал из слухов, что этот эльф и прежде редко афишировал амурные дела и появлялся со своей пассией в обществе, разве что только с друзьями мог познакомить.

Рыжий ревновал великого магистра к женатику-Инетвену и, гораздо сильнее, холостячке-Сепетрии, к леди Вимиане – чародейке Ассоциации, занимающейся финансовыми вопросами и временами подолгу пропадающей в кабинете своего начальника. С леди Лиадрин у архимага Роммата были странные, наводящие на подозрения отношения: в присутствии посторонних они были предельно вежливы и корректны друг с другом, но между ними просто искры сверкали от напряжения. Такая страстная и личная, скрытая от других, ненависть не может не настораживать! Этас общался с Лиадрин не часто, поэтому ему сложно было сказать, могло ли что-то еще быть между ней и главой Ассоциации или нет. В принципе, вполне достойная леди…

Лидер Рыцарей Крови так же легко краснела, как и Этас, что вызывало у него некоторую симпатию. Она была забавной. Намекала Похитителю Солнца, что ему надо подсидеть Сепетрию и самому стать заместителем магистра Роммата, и сама же ухохатывалась над своим предложением.

– А что, – беззаботно проговорила она, – мастью подходишь, у великого магистра все заместители рыжие.

Повышенную рыжесть вокруг великого магистра Этас заметил давно, невольно проведя параллель с учениками и подчиненными Краса. Но это «все заместители», вообще-то, было преувеличением: волосы Инетвена были каштанового оттенка и только на ярком солнце отдавали в рыжину.

Словом, симпатичная, веселая, темпераментная и отважная (Этасу ли не знать, как это иной раз бывает страшно – вызывать гнев главы Ассоциации) жрица была очень подозрительной особой. Вдруг они просто разыгрывали взаимную неприязнь?

Когда-то рыжему казалось, что у такого невыносимого типа как архимаг Роммат просто не может быть нормальной, стабильной и счастливой личной жизни. Но теперь он временами был готов подозревать каждого второго. Какие отношения у великого магистра, скажем, с остальными эльфами Триумвирата? Халдарон абсолютно спокойно позволял себе ехидничать в его адрес. Лорд Терон явно беспокоился за своего коллегу во время событий в Даларане…

Троллья задница! Глупости все это! Ревновать того, с кем не просто не состоишь в отношениях, но даже ни разу не переспал и вряд ли когда-нибудь переспишь – это нелепо и просто смехотворно!

Работая в Ассоциации, рыжий и вольно и невольно узнавал об объекте своих желаний больше. Оказывается, у этого эльфа было много хороших черт. О талассийских чародеях он заботился самоотверженно, иначе и не скажешь. Нередко допоздна задерживался на работе, не ленился ездить в разные уголки страны, если была такая необходимость, сам занимался целыми горами задач, словно в его жизни не было никакой иной цели, кроме как добиться благоденствия заклинателей (в первую очередь, магов) Квель’Таласа. Работал не просто много, но и эффективно. Процветание Ассоциации во многом было именно его заслугой.

При всей своей сдержанности и скупости на слова, архимаг Роммат находил возможность похвалить работавших на него эльфов за успешно выполненные важные задачи.

А еще глава Ассоциации был очень преданным. Да, если бы он публично отрекся от падшего принца, его бы не избрал своим лидером клан Ярости Солнца, но никто не требовал такого ревностного служения памяти его высочества. Это рыжий еще легко отделался, когда всего лишь на травке повалялся за непочтительные речи. Судя по слухам, с некоторыми несдержанными на язык Рыцарями Крови архимаг Роммат обошелся куда круче: от дуэли до исключения из Ассоциации.

И еще великий магистр был очень ответственным – это то качество, которое Похититель Солнца всегда ценил в других.

Это хорошо, что Этас разглядел все это. Сложно работать с начальником, которого уважаешь за магическую силу и власть, но еле терпишь как личность. А вот то, что это происходило на фоне непроходящего влечения к нему – тревожно. Не хватало еще влюбиться.

Этас и сам не заметил, как идея заслужить его уважение поселилась в мозгах основательно, из карьерной необходимости превратилась в собственную внутреннюю потребность.

После разговора о Фанлире Этас больше не позволял себе возражать великому магистру. Упорно работал, занимаясь делами Похитителей Солнца и Ассоциации, и первый раз дождался похвалы от него уже через три недели после изгнания из Даларана. За одну не такую уж и сложную дипломатическую миссию.

– Через две недели у нас будет гостья из Огриммара, – сообщил как-то раз рыжему Инетвен. – Ее зовут Уреда, может, слышал о ней?

– Да, мы знакомы, – кивнул Этас.

Уреда раньше практиковала шаманизм, но несколько лет назад, незадолго до Катаклизма, разочаровалась в учении Служителей Земли, отказывающихся подчинять себе стихии, брать их под временный контроль. Тогда орочиха стала интересоваться другими заклинательскими практиками, обучалась понемногу у тролльских колдунов и орочьих чернокнижников. Демонология ее не увлекла, поэтому Уреда в большей степени изучала магию Огня и Скверны, а также арканную. Способности у нее были неплохие, она очень старалась и вскоре смогла даже взять двух учениц. Узнав об этой, скорее всего, первой в мире, орочихе-магичке, Этас решил познакомиться с ней лично. Похитители Солнца после войны с Плетью поддерживали контакты с несколькими чародеями троллей, немного обменивались опытом с гоблинскими магами. Теперь если Уреда и ее последовательницы не забросят свое занятие, то маги будут и у орков, значит нужно наладить общение и с ними.

Характер у Уреды был не подарок, иногда Этаса так и подмывало спросить, не было ли у нее в роду гоблинов или гарпий. Но когда рыжий показал ей несколько заклинаний – не боевых, разумеется, чтобы не нарушать нейтралитет Кирин-Тора, обычная бытовая магия для личного использования и несколько эффектных плетений для телекинеза, – они смогли найти общий язык. А после того как однажды на вопрос Уреды «С какой целью вы мне помогаете?» он объяснил, что она является представительницей чародейского сообщества среди орочьего народа, и ее авторитет в глазах орков – это авторитет всех магов вообще, начинающая магичка задумчиво сообщила, что, пожалуй, Этас ей нравится.

– Вот и отлично, – Инетвен обрадовано потер руки. – Ты же у нас в любом случае по дипломатической части будешь. Вот тебе шанс проявить себя.

Инетвен расхохотался как театральный злодей. Голосом он владел хорошо, получился вполне убедительный леденящий кровь смех. Но это только если закрыть глаза или смотреть в другую сторону. А в исполнении этого добродушного округленького эльфа зловещий хохот выглядел до того чудно и уморительно, что рыжий согнулся пополам, ловя воздух ртом. Отдышавшись, Этас поинтересовался, что же так обрадовало его собеседника.

– Ну, раз вы знакомы, то не буду вам мешать общаться, – мило улыбаясь, заявил тот.

Рыжий понимающе ухмыльнулся. Похоже, умеющий мягко и непринужденно обаять кого угодно, заместитель великого магистра с вредной орочихой потерпел неудачу.

– Вот и отлично, – обрадовался Инетвен отсутствию возражений и перешел к инструктажу. – Официальная цель визита – организация экспедиции к Черной Горе: там есть артефакты и кое-какие интересные материалы, пропитанные магией… в общем, много чего интересного, но это она будет с Ромматом обсуждать.

В присутствии своих Инетвен не скрывал, что может запросто обращаться к великому магистру просто по имени.

– Мы предполагаем, – продолжил он, – что Уреда также захочет взглянуть на Колокол и узнать, как продвигаются исследования. Если эту просьбу она выскажет тебе, то честно ответишь, что сам в изучении не участвуешь, проводишь ее к лаборатории и познакомишь с магистром Дерианом или магистром Асталором. Они ей обо всем, что надо, расскажут.

Рыжий кивнул. С Уредой ее отношение к Гаррошу он никогда не обсуждал, не без оснований полагая, что орки могут попросту бояться открыто выражать мнение о своем вожде. Отсутствие восторженных дифирамбов с ее стороны позволяло верить, что она не является ярой сторонницей этого маньяка. Но если Гаррош прикажет ей выяснить информацию, отказать ему она не сможет, что бы ни думала о нем и его проклятом Колоколе на самом деле: у орков с этим строго.

– Вполне возможно, что Адский Крик захочет узнать у нее потом, как Похитители Солнца влились в талассийское общество, как собираются служить… Квель’Таласу.

Инетвен чуть запнулся перед последним словом, и Этас скептически приподнял бровь. Как они собираются служить Орде, вот что будет интересовать вождя орков. Но пусть сильно губу не раскатывает. Похитители Солнца прекрасно помнят, кто был причиной возобновления поутихших было недоверия и предубеждений против син’дорай в Даларане. Впрочем, рыжему нетрудно в ходе беседы невзначай сболтнуть Уреде, кто из знакомых ей бывших кирин-торских эльфов чем теперь занят в Ассоциации.

– А Фанлир разве Гаррошу не доложился? – с невинным видом поинтересовался Этас.

Как и обещал великому магистру, он не рассказал Похитителям Солнца о вине Серебряного Червяка в их изгнании и гибели их близких. Даже с Инетвеном, который услышал в тот раз достаточно и, вполне возможно, тоже потом получил от главы Ассоциации более подробную информацию, рыжий не стал обсуждать эту тему. Словом, вел себя паинькой, как и планировал. Просто поинтересовался у некоторых Похитителей Солнца, не намереваются ли они заниматься в Квель’Таласе, например, археологией. Получив от Сариена в ответ «возможно», рыжий похлопотал через своих знакомых талассийских чародеев, чтобы бывшему даларанскому ученому был оказан в Реликварии теплый прием. Ему не очень хотелось объяснять великому магистру, почему вдруг на Фанлира посыпались проблемы и неприятности, и выслушивать требование прекратить. Так что лучше нанести один, тщательно спланированный и выверенный удар. Чтобы наверняка. Поэтому Этас не будет торопиться…

– Фанлир? – переспросил Инетвен. – Но он эльф, а Гаррош в полной мере доверяет только оркам. Отвечай Уреде в том же ключе, что и Серебряному Шипу: все замечательно, никто не обижает и тому подобное.

Этас кивнул. Он был уверен, что талассийцы приняли Похитителей Солнца так хорошо не по приказу Гарроша: тогда еще не было времени получить приказ, да и не умеют все так хорошо притворяться любезными и неравнодушными.

– А если бы все было плохо, то что? – не удержался рыжий от любопытства.

– А кто ж его знает, – пожал плечами Инетвен и, не став развивать эту тему, вернулся к разъяснению будущего задания. – Так вот, Уреда. Отправим кого-нибудь встретить ее на Причале Солнечного Паруса, когда приплывет – тебе пошлют вестника, и ты будешь ждать ее у Врат Пастыря, ей туда около двух суток добираться. Будь лапочкой, поболтай, проводи к великому магистру, потом сводишь в таверну. Что попросит – покажешь, но сначала пошли вестника, посоветуйся со мной. Если Уреда решит остаться в Элун’аране на ночь, то на следующий день загляни к ней, попрощайся. Ничего сложного, главное, не поругаться.

Заместитель главы Ассоциации чуть поморщился и виновато улыбнулся. То ли когда-то сам поругался с Уредой, то ли просто почувствовал неловкость, что выдает рыжему такое неприятное задание. Он посмотрел на Этаса и только сейчас заметил, что тот сидел, вытаращив на него глаза в изумлении.

– Что-то не так?

– Инетвен… а, почему такая странная схема приема гостьи? – с трудом подобрал слова рыжий.

После того как талассийцы самоотверженно побросали дела и даже потеснились в своих домах, встречая изгнанных Похитителей Солнца, их сложно было заподозрить в неумении быть гостеприимными. Да, самому Этасу в свое время никакого сопровождения не предлагали, но так и Кирин-Тор не был уже союзником Квель’Таласу, да и сам рыжий, будучи наполовину талассийцем, заявлялся в Элун’аран как к себе домой, обходясь без церемоний и иной раз даже без предупреждения. Конечно, ни один эльф не сочтет какого-то орка себе ровней, но это же не повод забывать о любезности!

– Что показалось тебе странным? – не понял Инетвен. – Орки не любят лишних церемоний, тем более, тут невысокого полета птица.

Этас потер пальцами лоб, пытаясь выделить главные странности.

– Ну, во-первых, почему она на корабле будет добираться?

– А как еще из Огриммара сюда попасть? – пожал плечами заместитель великого магистра, не глядя на рыжего, а сосредоточенно изучая содержимое Волшебной Банки. – Только телепортация, но Уреда не умеет и не скоро еще научится…

– Надо отправлять за ней чародея и встречать уже у телепортационной площадки, – объяснил Этас. Разве это не очевидно? Он уточнил: – Она уже отплыла?

– Еще нет, насколько мне известно. Но Этас, у нас так не принято! – Инетвен взмахнул рукой, держа между большим и указательным пальцем печенье и, поленившись идти к шкафу за кружкой, призвал ее заклинанием. – Орки и так наглеют, не хватало, чтобы мы их на своем горбу еще и возили! Хватит и того, что наши послы в срочных ситуациях вестников от них отправляют.

Инетвен ворчал так умильно, что можно было подумать, будто растущая наглость орков на самом деле ему нравится.

– Но Уреда – магичка, пусть и начинающая! – возразил рыжий. – Мы всегда ее сами забирали в Даларан, причем не тихонько, а демонстративно перед остальными огриммарцами. Это повышает статус чародеев в Орде. И, во-вторых, мы обычно какие-то развлечения для гостей предусматривали…

Чародеев в Даларане всегда ждал более теплый прием, вне зависимости от расы и подданства. Конечно, в Квель’Таласе не магократия, но ведь гостью-магичку сейчас принимает Ассоциация…

Заместитель главы Ассоциации смотрел на рыжего скептически.

– Я периодически общаюсь с Уредой уже два года, и все отлично. Позволь мне организовать все по-нашему, – попросил Этас.

– Чем больше любезничаешь с орками, тем хуже они к тебе относятся, – глубокомысленно проговорил Инетвен. – Но если вы уже давно эффективно общаетесь…

Рыжий кивнул. Но самом деле, у орков проявлением любезности просто считались другие поступки. Но гостеприимство по-орочьи – пустить на ночь в свой дом и вместе упиться до демонов в знак доверия, – это, пожалуй, чересчур непривычно для эльфов.