Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 76 страниц)

– Так какого тролля ты берешь на себя ответственность за его поступки? Ты вел себя как нормальный, обычный цивилизованный эльф. Это он стал применять насилие, а потом хотел убить тебя. Не превратил бы ты его в барана – в другой раз ему бы тон твой не понравился или еще что-то. Не общался бы вообще – так ему бы кто другой под руку попался в момент плохого настроения. Не в тебе дело, понимаешь?

Этас вздохнул, но спорить не стал. Сформулировать внятно свои мысли по этому поводу не удавалось. Слова Осселы звучали вроде бы правильно и разумно, но было такое ощущение, что она что-то упускает в своих рассуждениях.

Любой разумный эльф знал, что если вляпался в неприятности, нужно тщательно проанализировать свое поведение, найти ошибку, выделить признаки, по которым мог бы вовремя заметить, что данный шаг будет неверным – и больше не совершать подобных глупостей. По логике Осселы получалось, что Этас действовал правильно, ему всего лишь не повезло подружиться с монстром, а не просто трудным эльфом. Но в таком случае невозможно было найти способ избегать подобных ситуаций в будущем. Заниматься самобичеванием и выдумыванием на пустом месте своих промахов рыжий не собирался, он просто хотел получить объективную оценку ситуации. Но заклинания Справедливый Суд, к сожалению, не существовало.

Но в любом случае, кто бы ни был виноват – один Кольтира или они с Этасом оба, – держаться подальше от неподконтрольной Сильване нежити – вот самое правильное решение.

Пять дней без магии – ну, как без магии, без собственноручного плетения заклинаний, а умения Аурозалии и Хатореля рыжий использовал по полной программе, – миновали, и Этас телепортировался в Даларан.

Потом Халдарон вернулся в столицу, и рыжий встретился с ним, чтобы забрать свои вещи. Зашел к нему домой, чтобы пореже появляться во дворце и не сталкиваться с великим магистром: первые дни после возвращения из отпуска намерение доказать, что он не слабак и в состоянии следовать принятым решениям, было твердым, но таяло с каждым днем. Этас банально скучал по своему возлюбленному, хотя, казалось бы, что за глупость – скучать по куску камня, от которого не дождешься даже хотя бы символического проявления радости от встречи.

Заходить к Халдарону рыжий прежде остерегался: единственный визит в его дом – год назад, – закончился внеплановым сексом, после которого следопыт со своими наглыми домогательствами совсем позабыл о пристойности. Но после недели наедине и всего, что за те дни случилось, Этас уже с ним ничего не стеснялся.

Рыжий остался на чай, выслушал пару следопытских баек, отбился от попытки поцеловать.

– А, кстати, – вспомнил вдруг Халдарон, – Кольтира просил передать тебе…

– Не хочу ничего слышать об этом придурке! – резко оборвал его рыжий.

Халдарон приоткрыл рот, наверно, хотел спросить в чем дело, но промолчал и пожал плечами.

– Ну ладно, – покладисто отозвался он.

Конечно, Кольтира не стал ему рассказывать о случившемся на поляне, больно ему надо признаваться в нападении. Как там Халдарон говорил? Ругал архимагов, сильваниных родственников и… белочек? При чем тут белочки, Этас понятия не имел, разве что только в том смысле, что это были мелкие рыжие существа – ну спасибо, хоть не лягушкой обозвал или жалким насекомым.

– Так что ему надо было? – проворчал Этас, ругая себя за любопытство.

Халдарон улыбнулся. Рыжий подавил порыв все ему рассказать, чтобы не тратил свое хорошее отношение на этого бандита.

– Сказал, что будет в столице в начале весны, и чтобы ты заходил, он на тебя не злится.

– Ах, он не злится?! Какое великодушие! – разъяренно прошипел рыжий, игнорируя удивленный взгляд Халдарона.

Этас и не ждал извинений! Это же Кольтира, он вообще такого слова не знает!

Он вскочил с кресла, потому что переполнявшее его возмущение не позволяло усидеть на месте. Желание прийти к рыцарю смерти и высказать все, что о нем думал, сдобрив слова парочкой особо мерзких заклинаний заполнило голову, почти не оставив места благоразумию. Но потом рыжий опомнился. Эти слова и заклинания могут стать последними в его жизни. И вообще он больше не знает и не желает знать никого с именем «Кольтира»!

Халдарон положил руку ему на плечо, желая успокоить, но рыжий раздраженно ее сбросил и сделал несколько шагов по комнате, не зная, на чем сорвать злость.

– Да пошел он! – выкрикнул он, приглушая голос и сдерживая желание попинать чужую мебель. Этас впервые порадовался, что Халдарон, знающий о ссоре с рыцарем смерти, и Хаторель, который был в курсе, что Этасу требовалась помощь целителя, не дружат между собой. Так они не поделятся сведениями и не сложат полную картину произошедшего.

– Да что у вас случилось-то?

– Вообще я больше не знаком с этим уродом!

Перед уходом рыжий предупредил Халдарона, чтобы не провоцировал ревность Кольтиры, слишком дружелюбно общаясь с Тассарианом. Этас не думал, что он решится напасть на генерала, да и тот был способен постоять за себя, и никакой антимагический купол ему не помеха. Но полагаться на разумность поведения рыцаря смерти, как оказалось, опасно.

«Архимаг, сука, убью!». А теперь, значит, убивать не собирался, даже в гости звал. Возможно, не в ловушку заманивал, не мстить за Колючку собирался, а действительно остыл.

Вот только Этасу не нужен такой друг, с которым постоянно будет страшно за свою жизнь. Теперь, когда он знает, на что способен Кольтира, было бы полным идиотизмом общаться с ним снова. Этас, конечно, идиот – это уже доказанный факт, – и великий магистр был прав, утверждая, что его жизнь ничему не учит. Но не настолько же…

В любом случае, рыжий теперь понял, как Кольтира к нему на самом деле относится. «Ты такой слабак». Да этот парень всех подряд презирает! Глупо было думать, что для Этаса он сделает исключение, только потому что им было весело общаться во время войны с Малигосом и Королем-Личом.

Этас не раз ругал себя за слабость и безволие, но услышать это слово из уст другого эльфа было неожиданно больно и унизительно. И отрезвляюще. Сколько раз Этас терпел выходки Кольтиры, сглаживал острые углы, молча злился и призывал себя быть умнее и дипломатичнее? А сколько раз он так же поступал и с Ромматом? Раньше Этасу хорошо удавалось избегать ссор, не теряя достоинства, но, похоже, что-то пошло не так, умение дало сбой. И теперь эльфы, мнение которых Этасу было важно, к которым он относился хорошо и хотел бы общаться мирно, попросту презирали его, считая безвольной тряпкой, готовой терпеть любое обращение.

Хватит. Не хотят цивилизованных отношений – значит, не нужно видеться вообще, а на роль коврика рыжий не согласен.

Две недели после возвращения из Призрачных земель Этасу удавалось придерживаться своего плана. Он смог бы и дольше, но в начале третьей недели неожиданно получил вестника от великого магистра. Тот требовал, чтобы рыжий зашел вечером к нему домой.

Сначала Этас обрадовался. В конце концов, это был всего второй раз, когда Роммат сам инициировал их личную встречу, и первый – когда он сделал это прямо, открытым текстом. Рыжий улыбался, как идиот, ощущая на запястье несуществующие тепло и уютную тяжесть серебристой магической птички. Потом вернулся в реальность.

Вряд ли Роммат мог каким-то образом выяснить, что было между Халдароном и Этасом в поездке – не сидит же у него за каждым кустом по шпиону. Но он легко мог узнать о самом совместном путешествии и теперь, наверно, хотел устроить разнос и наказание, может, как в тот раз, когда рыжий целовался с Тилорией.

Ладно, прийти так прийти. Этас скажет ему, что между ними все кончено – так даже будет правильнее и честнее. Роммат не станет уговаривать его одуматься.

Однако, придя к нему в дом и увидев великого магистра, Этас растерял всю свою решимость. Нужно было только сделать пару шагов, потянуться за поцелуем – и получить его, если конечно, Роммат не слишком злился за поездку или факт ее «сокрытия». Рыжий взглянул ему в лицо, но оно было непроницаемо.

Нервно облизнув губы, Этас тихо проговорил слова приветствия. Прозвучало жалко. Роммат сухо кивнул в ответ, не сделав попытки его поцеловать или просто прикоснуться. Значит, все-таки разнос. Великий магистр все так же молча указал подбородком на диван, прошел и сел сам.

Что-то новое. Он хочет поговорить?

Этас, не зная, куда деть руки, то нервно и смущенно заламывал пальцы, то пытался спрятать их в недостаточно широкие для этого рукава мантии. Он опустился рядом с Ромматом на диван, стараясь изобразить спокойный, а не испуганный взгляд. Он чувствовал себя провинившимся подчиненным в кабинете строгого начальника – не то чтобы непривычная ситуация в общении с великим магистром, но в этот раз ощущение было более острым. И не было никакой уверенности в себе или возмущения поведением собеседника, которые позволили бы успешнее противостоять ему.

Да, Этас действительно отправился в отпуск с Халдароном, не сообщив об это Роммату, зная, что тому это может не понравиться. Но не объяснишь же ему, что он сам не желает ничего знать о жизни глупого мальчишки, которого трахает.

– Как прошла поездка? – в спокойном, холодном тоне великого магистра Этас сумел различить отголоски контролируемого гнева.

Прошла хорошо, а закончилась отвратительно, а что? Рыжий пожал плечами, не отвечая вслух.

– Ты спал с ним?

Вопрос Роммата прозвучал не обвинительно, а бесстрастно, и оттого еще более жутко. Этас неслышно вздохнул. Ему безумно хотелось взять его за руку, попытаться все объяснить и получить прощение. Роммат ждал ответа, но лишь слегка повернул к нему голову, словно ему было противно на него смотреть или он просто его не интересовал.

Проблема была не в том, что Роммат – равнодушный мерзавец. Дело с самого начала было в самом рыжем, он уже это понял. Это он позволял так обращаться с собой. «Я же не виноват, что ты такой слабак».

Прошел уже почти год с начала их встреч, но Этас не смог добиться взаимности. Не мог завоевать большего уважения. Ему не хватало силы воли не приходить. Он не решился изменить великому магистру, чтобы закрыть себе дорогу назад, чтобы стыд и вина не позволили вернуться.

Но сейчас не нужно идти ни на какие крайности и измены, за которые самому же будет стыдно. Не нужно подстраивать спектаклей и закатывать скандалов. Достаточно сказать всего одно слово – и его жизнь изменится, и пусть сначала будет больно, потом все постепенно придет в норму, и рыжий сможет быть счастлив.

Соврать. Пусть взбесится, пусть сделает с ним что-нибудь мерзкое опять, тогда будет проще уйти, тогда Роммат и сам не позволит ему вернуться. Или в процессе рыжий скажет ему прекратить, и тот его прогонит. Слабакам положено быть хитрее. Раз Этасу не хватает силы воли, пусть Роммат сам разорвет отношения. Ему-то не трудно.

Спал ли Этас с Халдароном? Прекрасный вопрос, великий магистр. Все равно там, у костра, в первый день путешествия, это была почти что измена, пусть даже до секса и не дошло. А если рассматривать вопрос в прямом смысле, то честный ответ очевиден.

Этас сглотнул и, не глядя на собеседника, тихо, но четко ответил:

– Да.

========== Глава 62. Дела семейные ==========

Даже в те годы, когда между Далараном и Квель’Таласом все отношения были разорваны, и Роммат не упускал возможности сказать какую-нибудь гадость о Кирин-Торе, этот эльф все равно вызывал у Этаса уважение. Возмущение, раздражение и даже злость – да, но рыжий не мог не замечать его магической силы и силы воли, способной подчинять себе других.

Познакомившись с ним ближе после даларанской резни, Этас находил все больше и больше положительных качеств в нем. И речь не только о его профессиональной компетентности как главы Ассоциации. Этас чувствовал и видел подтверждения этому ощущению собственными глазами: великому магистру можно было доверять в сложной ситуации, на него можно было положиться. Даже тот невероятно бесивший рыжего факт, что Роммат вернул в Квель’Талас наворотившего дел Серебряного Червяка, только подтверждал надежность этого эльфа. Этас предпочитал справляться со своими проблемами сам, но само знание, что, будучи чародеем Ассоциации, он может рассчитывать на его защиту, было успокаивающим.

Этас хотел заслужить его уважение и доверие. Не то чтобы не получилось совсем, но великий магистр ценил его только как полезного сотрудника.

Этас хотел, чтобы Роммат смотрел на него с любовью и гордостью – пусть не настолько явными и сильными, как для Солнечной Малявки, но хотя бы отчасти. Полный провал.

Этас хотел оказаться в его постели – этот пункт оказался самым простым, но удовлетворения рыжий не чувствовал. Проявления садизма у Роммата случались все реже, Этасу нередко перепадало ласки больше положенного, словно великий магистр иногда забывал, что глупого мальчишку нужно держать на голодном пайке. В этом вопросе достаточно было запастись терпением, и со временем ситуация стала бы еще лучше, но Этас уже не хотел таких отношений. Голая физиология и ничего больше, и без шансов на какие-то чувства.

Хватит.

Роммат желал узнать, изменял ли ему Этас, и рыжий ответил «Да».

Время застыло, как янтарь, в который опрометчиво попалось насекомое. В повисшей тишине не было ничего, что подсказало бы, сколько секунд или минут прошло, после того как Этас произнес короткое слово, призванное освободить его, наконец, от этой мучительной связи.

Рыжий не смел поднять на Роммата взгляд. Сначала боялся увидеть презрение и отвращение на его лице, а потом почувствовал, что ему уже все равно. Главное, что он смог это сказать.

А теперь пусть хоть убивает.

Великий магистр смотрел на него – рыжий не видел этого, но чувствовал на себе его взгляд. Придумывает достойную проступка кару?

– Твой дружок ко мне приходил. Требовал, чтобы я оставил тебя в покое.

Этас вздрогнул, услышав бесстрастный голос Роммата, и удивленно повернулся к нему. Он что, не слышал, что рыжий признал, будто спал с Халдароном?

По лицу великого магистра было сложно прочитать что-либо. Этасу казалось, что он видит признаки раздражения и подозрительности. Черные брови были нахмурены, сжавшиеся в линию губы выдавали недовольство – но это все были не те реакции, которые должны быть в такой ситуации. Ревности рыжий не ждал – для этого чувства требуется хотя бы некоторая привязанность. Но склонный устраивать тиранию эльф, услышавший, что его правила были вероломнейшим образом нарушены, должен был испытывать явные возмущение и гнев. Роммату хватило бы сдержанности не показать эмоций, но зачем тогда вообще разговаривать с Этасом…

– Какого саргераса ты ему разболтал? – вот сейчас раздражение в голосе и на лице Роммата было уже несомненным. – Не понимаешь, что тебе же хуже будет, если про нас узнают?

Какое тебе дело, будет мне хуже или нет?!

Этас внезапно разозлился, и ему пришлось заставить себя дышать ровнее, чтобы не устроить скандал. Ему показалось, что в комнате душно, и захотелось уйти, поскорее вырваться отсюда, из этого дома и из этих отношений, вымотавших его, вытянувших все силы.

Ну давай уже! Или мне самому догадаться, что надо раздеться, чтобы тебе было сподручнее поиздеваться?!

Пусть все закончится поскорее, и тогда Этас сможет вернуться к себе домой, чтобы зализывать раны, а потом получить поддержку от друзей и родных.

Однако рыжий не знал, как подтолкнуть Роммата к тому, чтобы быстрее покончить со всем этим. Великий магистр смотрел на него, ожидая ответа, и Этасу не оставалось ничего другого, как продолжить навязанный ему нелепый и бессмысленный разговор.

– Я не говорил, он сам выяснил.

– Плохо. На Халдарона разведка работала, наверняка кто-то до сих пор с ним связан, – сообщил Роммат и, разумеется, воспользовался возможностью выставить Этаса крайним и вообще идиотом: – Ты знаешь, как друзей выбирать.

Уязвленный его едким тоном, рыжий бросил на собеседника сердитый взгляд. Друзей-то он как раз выбирал самых лучших! И вообще, Этас спал с равнодушным садистом-Ромматом, роднился с маньячкой-Верисой, общался с рыцарем смерти, так что Халдарон на их фоне вообще паладин!

Подумаешь, разведка на него работает! На Хатореля тоже куча шпионов работает, и что теперь, не дружить с ним что ли? Да и кто бы говорил вообще!

Однако Роммат уже второй раз назвал Халдарона другом Этаса, а не любовником или каким-нибудь грубым аналогом этого слова. Получается, Халдарон, когда приходил к нему, сказал, что ничего не было, или это каким-то образом косвенно следовало из его слов? Поэтому великий магистр понял, что Этас соврал ему?

– Я скажу ему, чтобы больше не приходил к вам, – чувствуя себя невероятно глупо, ответил он.

– Да уж, будь так любезен, – хмыкнул Роммат.

Этас ощущал себя невероятно растерянным. Он собрал всю свою решимость, чтобы спровоцировать окончательную ссору, но Роммат на провокацию не поддался. Бунт захлебнулся, едва начавшись. Рыжий чувствовал себя как генерал армии, созвавший войско для битвы с неприятелем, и обнаруживший, что тот успел выстроить неприступную крепость или откочевать на другой континент.

И что теперь? Уйти?

Роммат еле слышно вздохнул, потянул Этаса к себе и поцеловал его. Рыжий покорно расслабился в его руках. Слабак, сказал он себе. Так и не смог порвать с ним. Какого черта он еще ждет? Чего он тут добьется?

Великий магистр оторвался от его губ, отвел в спальню и велел раздеться. Этас видел в его взгляде что-то необычное, что-то, что он никак не мог распознать. Иногда казалось, что это задумчивость, словно Роммат пытался понять, что же творится в голове у глупого мальчишки, который солгал, будто переспал с другим, хотя знал, каким суровым бывает наказание за один только поцелуй на стороне. Но когда Роммат, запустив пальцы ему в волосы, заставил Этаса запрокинуть голову для нового поцелуя, рыжему почему-то почудилось в его глазах… сожаление? С чего вдруг?

Этас вдруг представил, что мог бы наговорить Роммату Халдарон, аргументируя требование оставить рыжего в покое. Скорее всего, возмущался, что отношения с великим магистром делают Этаса несчастным, и это было абсолютной правдой. И ничего удивительного, что друг решил таким образом проявить заботу о нем. Но Этас все равно почувствовал раздражение в адрес генерала за то, что тот полез не в свое дело.

Впрочем – какая разница? Роммат и раньше понимал, что отношения у них далеки от нормальных, не зря же как-то раз интересовался, почему Этас не найдет себе того, кто будет обращаться с ним лучше.

Великий магистр занимался с ним сексом в этот раз неторопливо, и, выгибаясь под ласками его горячих сильных рук, рыжий сильно сомневался, что в ближайшее время наберет решимости снова попытаться порвать с ним. И в самом деле… ну чего он опять накрутил себя? Разве сейчас ему было с Ромматом плохо? Как раз наоборот…

И если бы великий магистр действительно считал его безвольным слабаком и не заслуживающей малейшего уважения тряпкой, он бы просто побрезговал спать с ним, верно?

Этас подставил губы для еще одного поцелуя, такого долгого и властного, не оставляющего возможности вдохнуть достаточно воздуха. Голова закружилась, рыжий не смог бы удерживать равновесие, если бы не лежал в этот момент на постели. Разве так целуют того, на кого совсем наплевать? Ну и пусть Роммат не любит его, это же не значит, что он не чувствует к нему вообще ничего хорошего?

После секса, грея пальцы о кружку с имбирным чаем, рыжий спросил, сильно ли они поругались с Халдароном. У генерала все еще было неустойчивое положение при дворе, ему надо жить с великим магистром дружно. А он тут Этаса защищать бросается. Балбес.

Роммат пожал плечами и ответил достаточно обтекаемо:

– У нас за последние годы претензий друг к другу накопилось достаточно. Заодно и выяснили. Частично, по крайней мере.

– То есть теперь все нормально? – уточнил Этас, скрывая облегчение в голосе. Он бы не хотел стать причиной проблем Халдарона, хватит ему и угрызений совести за то, что не мог ответить на его чувства.

Великий магистр неслышно хмыкнул и отозвался с легкой иронией в голосе:

– Если не считать того, что Халдарон предрек, что ты скоро уйдешь от меня к нему, то да.

То есть, Роммат не хотел, чтобы Этас ушел от него? Это не будет считаться «нормально»? Рыжий, чувствуя, что краснеет, опустил взгляд в кружку с янтарным напитком, от которого прозрачной, танцующей спиралью поднимался пар.

Хорошо все-таки, что Халдарон пришел и поговорил с Ромматом, и из-за этого план расставания сорвался. Страшно представить, что сейчас было бы, если бы великий магистр поверил в измену…

После чая Этас, не дожидаясь намека, попрощался и телепортировался в Даларан. Роммат не стал его задерживать и предлагать остаться, хотя рыжий втайне надеялся на это. Ну и ладно, спать в одной постели – это не самое главное в отношениях.

Через две недели состоялось очередное собрание Совета Шести. Погрузившись в свои мысли, Этас не заметил, как ускорил шаг, поэтому оказался в Башне Облаков раньше, чем планировал. Он перенесся в Палаты Воздуха и, уставившись на золотистые от озаривших их лучей солнца кучевые облака, стал дожидаться остальных архимагов Совета.

Что-то изменилась в их отношениях с Ромматом, и рыжий никак не мог понять и сформулировать, что именно. Этасу стало доставаться больше ласки, и когда он сам пытался прикоснуться к Роммату, обнять его, тот одергивал его реже. Вроде бы – это повод для радости. Но с другой стороны, задумчивый, если не сказать сомневающийся, взгляд великого магистра, который Этас частенько ловил на себе, настораживал и даже пугал. А что если он решит, что без него рыжему будет лучше, и теперь уже сам инициирует разрыв? Если Роммат захочет расстаться ради интересов Этаса, то это ведь будет свидетельствовать о том, что он ему небезразличен, а в таком случае прекращать отношения рыжий не хотел совершенно.

Этас заставил Халдарона пересказать их с Ромматом разговор. Услышал, правда, только половину, потому что остальное генерал объявил государственной тайной. Претензий у этих двоих друг к другу и впрямь накопилось немало. Оказывается, Халдарон подозревал великого магистра в пособничестве убийству лорда Терона, но теперь удостоверился в его невиновности. Мотива для преступления у него на самом деле не было, Роммат это объяснил, причем очень убедительно и эмоционально. Халдарон признался, что видел его в таком бешенстве единственный раз во время событий на Квель’Данасе. Король потом позицию великого магистра подтвердил, поэтому генерал поверил.

– Так что Роммат не убийца, но это все равно не значит, что он хороший эльф, – заявил Халдарон. – Сволочь отмороженная.

Как рыжий и предполагал, генерал обвинял великого магистра, что тот портит Этасу жизнь, требовал прекратить вести себя как придурок или расстаться с ним. Нынешнее поведение Роммата говорило скорее о том, что окончательного решения он не принял, да и не обязан был принимать, если уж на то пошло. Если его все и так устраивало – логично было пойти на небольшую уступку, начать вести себя помягче, но только в той мере, чтобы отношения оставались для великого магистра максимально удобными, необременительными и необязательными.

Вроде бы, это хорошо, что Роммат стал задумываться над их отношениями, но, с другой стороны, было страшно, что он там может надумать.

Размышления Этаса прервала Джайна, которую телепорт перенес в Палаты Воздуха. Она была в хорошем расположении духа, улыбалась и оставила, наконец, в покое свои руки – около недели назад на ее пальчике появилось колечко со стоящим целое состояние камешком, которое она нервно крутила и постоянно порывалась снять. Наверно, уже примирилась с помолвкой и грядущей потерей свободы.

Человеческим женщинам решиться на брак нелегко, у людей были такие законы и традиции, что просто удивительно, что их женщины вообще замуж идти соглашаются. Язва Карлаин и браконенавистница Модера своими шпильками только нервировали Джайну еще больше. Этас и не знал, что во всеобщем есть столько поговорок о тяжкой доле человеческих жен. На леди Праудмур собирался жениться дракон, а у них была сложная система семейных взаимоотношений, завязанная не на пол супругов, а на их магическую силу. Джайна была сильной чародейкой, но с Аспектом Магии, пусть и бывшим, ей не сравниться.

Впрочем, Этас был уверен, что в будущей семье верховодить все равно будет жена: Кейлек выглядел подкаблучником еще похлеще Ронина. У того хоть в свое время было преимущество за счет статуса главы государства, да и вообще был внутренний стержень, сила характера, решительность, хотя за мягкостью и простоватостью манер это не всегда было заметно. У Кейлека, развалившего свою стаю и ставшего рядовым членом Кирин-Тора, против Джайны шансов, по мнению Этаса, не было. Так что тут не должно возникать сомнений, кто будет высиживать яйца.

Рыжий отвесил начальнице несколько комплиментов, потом обсудил с ней создание артефактов – Джайна собиралась наложить на подаренное на помолвку кольцо чары, но чтобы получилась не простая магическая безделушка, а что-нибудь эдакое: мощное и оригинальное, что не стыдно будет завещать правнукам как фамильную реликвию.

Похвальная дальновидность.

Джайна, шокировав рыжего заявлением, что если бы слушалась папу, то могла бы быть уже бабушкой, ловко перевела разговор со своих семейных дел на этасовы. Она, оказывается, уже давно знала, что Этас родственник Ветрокрылым, но была уверена, что родство очень дальнее, чисто формальное, и что рыжий признает его только когда ему это выгодно. То, что он называл кузинами Аллерию и Сильвану (главнокомандующую и королеву), она считала удачным дипломатическим ходом. И требовала повторить трюк с Верисой.

– Не работает, – радостно скалясь под шлемом, развел руками Этас. – Я в личном общении называю ее и кузиной и даже сестричкой, но ее это только бесит.

– А ты и рад стараться, – фыркнула Джайна. – Тогда найди другой способ, попроси леди Аллерию поспособствовать примирению. А то вас с Верисой уже страшно одних оставлять, как драчливых детей.

Это она о том, что бледная обезьяна не так давно снова не удержалась и накинулась на него с кулаками. Джайну, между прочим, никто вмешиваться не звал. Вериска бы ручонками помахала, в форме пингвинчика побегала и успокоилась. Не ссора, а так, ерунда, обмен любезностями.

– Это было чисто семейное дело. Никакого отношения к Кирин-Тору наши разногласия не имеют, не беспокойся.

Джайна проигнорировала намек и продолжила лезть не в свое дело. В той ссоре рыжий ловко выставил зачинщицей Верису, из-за чего, как по секрету сообщил ему король, леди Праудмур уже второй раз проиграла приличную ставку. Этас напомнил, что конфликты всегда начинает Вериса, поэтому разговаривать надо с ней, но Джайна подозрительно сощурилась и, уперев руку в бок, заявила:

– Разведка донесла, что ты сам ее провоцируешь. Например, под лозунгом «мы с вашей мамой враги, она мне не указ» ты купил ее сыновьям очень много мороженого.

Джайну подвело ее чувство юмора. Она произнесла фразу строим обвинительным тоном, но потом фыркнула, прикрыла лицо ладонью, и ее плечи задрожали от сдерживаемого смеха.

Разведка – это сама Вериса? Вот обсудить им больше нечего! Близкое общение двух белобрысых девиц Этаса до сих пор нервировало, но все его попытки аккуратно вбить между ними клин подозрительности и взаимных обвинений пока не приносили видимого результата. Не то что бы они были закадычными подружками – леди Праудмур куда больше была расположена к Каэль’Тасу и Кейлеку, – но тераморская трагедия связала их обеих какими-то странными и удивительно прочными узами.

– Полукровки не болеют простудой, Джайна, – вздохнув, терпеливо проговорил Этас. – Я объяснял им магию льда, так же проще, когда рядом что-то похожее есть. Телекинез они уже осваивают, остальная аркана им пока сложновата. Не с огня же начинать…

Джайна согласно кивала в такт его словам, но потом покачала головой и заметила:

– Образование близнецов – это, вообще-то, не твое дело.

– У них больше нет родственников-чародеев! – возразил Этас и всплеснул руками. – Джайна, они сыновья Ронина, и они близнецы! Представляешь, какой у них потенциал! Они прославят Кирин-Тор когда-нибудь…

Джайна, не впечатлившись, вздохнула, и поджала губы.

– Она же беспокоится за них. А ты… в ее отсутствие, тем более.

Рыжий закатил глаза. Как обучение простейшим приемам управления магической энергией могло свидетельствовать о желании Этаса напакостить племянникам – он понятия не имел, но Верисе никогда не требовалось логическое обоснование для подозрений и обвинений.

Остальные члены Совета Шести тем временем подтягивались, в Палаты Воздуха перенеслись Ансарем и Карлаин. Рыжий поприветствовал их, мельком отметив про себя, что выглядят они оба так, словно поссорились: старались друг на друга не смотреть, Карлаин поджимал губы, Ансарем хмурился больше обычного. Джайна одарила их милостивой начальственной улыбкой и продолжила с Этасом обсуждать увлекательнейшую тему: «Вериса и логика». Согласно теории леди Праудмур, логика и некоторая последовательность в поведении и обвинениях бледной обезьяны была, просто основывалась на других, не всегда понятных чародеям законах.

– Не всегда понятных здравомыслящим существам законах, – поправил Этас.

Они говорили тихо, а Ансарем и Карлаин, чтобы не отвлекать их, продолжили препираться, так же понижая голоса. Люди, обладающие менее тонким, чем эльфы, слухом, должны были понимать, что в присутствии син’дорея вообще невозможно вести скрытный разговор, если только нет отвлекающего фонового шума. Но, наверно, под влиянием эмоций забыли об этом. Поэтому когда Джайна, задумавшись, замолчала, Этас, даже не прислушиваясь к их беседе специально, все равно не мог не обратить внимания на смысл фраз.

– А ты сам почему ничего не предпринял? – пробурчал Ансарем, явно огрызаясь в ответ на какое-то обвинение. – Только не говори, что не заметил у себя под носом…

– Я заметил! Но я думал, у нее честные намерения! – возмутился Карлаин. – Соблазнит, залетит и под венец потащит. А она!

Ничего себе честные намерения в понимании Карлайна, удивился Этас. У эльфов, особенно тех, которым уже за тысячу, такое бы еще сработало, желание эльфийки родить ребенка легко компенсировало почти любые вероломства. Ну, разве что только, если у нее была не чистая кровь Высокорожденных, а избранник занимал высокое положение в обществе. А у людей все было не так, насколько Этасу было известно. Способность своих женщин дарить жизнь люди не ставили практически ни во что, поэтому забеременеть и потребовать брака называлось у них женским коварством, а не честностью.

Телепорт перенес Модеру, и Джайна, отстав от Этаса, завела разговор с ней, позволив рыжему утолять свое любопытство. Нет, ему, конечно, мама в детстве говорила, что подслушивать нехорошо. Но для политика сбор информации, в том числе и личной, это не обывательское развлечение, а рабочая необходимость.