Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 76 страниц)

Этас не знал, как ему теперь строить разговор с великим магистром. Ставить вопрос так, как хотят Джайна и Ронин – не только неэффективно, но и может быть расценено как хамство и дерзость. В итоге рыжий решил смотреть по ситуации. В крайнем случае полюбуется, как с Его Мстительности слетает маска равнодушия и безэмоциональности. Не убьет же, верно?

Этас на самом деле больше склонялся к варианту вообще действовать нелегально. Найти талассийского чародея, который уже обучился этой магии, предложить ему денег, договориться о секретности. Как с волшебным потоком, по сути. Это было бы эффективнее просьб к великому магистру, но, с другой стороны, могло бы вызвать негатив уже не в адрес самого Этаса, а Кирин-Тора вообще. Одно дело нарываться самому и совсем другое – подставлять всех даларанцев. Эх, словом, хорошего способа получить желаемое Этас не видел и вообще считал, что не так уж и сильно им нужна эта магия Пустоты. Читайте учебник, что поймете – тем овладеете, а без остального и обойтись можно. Хотя, конечно, было обидно, что магические знания остаются недоступными только из-за вредности одного мерзкого типа…

Рыжий желанием ввязываться в это дело не горел, но Ронин нашел способ его замотивировать. Он пообещал, что вне зависимости от результата переговоров с талассийцами, он за одно только старание («И риск, Ронин! Великий магистр знаешь, какой злобный!») пойти Этасу на уступку. Отложить голосование по поводу шестого члена Совета на полгода. Ради того, чтобы уберечь Совет Шести от вхождения в него убийцы, рыжий был, несомненно, готов выслушать очередной грубый отказ и пару брошенных сквозь зубы оскорблений.

Этас отправился в Квель’Талас. Вопрос, который предстояло обсудить, был важный, поэтому нечего было и надеяться, что его удастся решить без участия великого магистра, просто через его заместителей. Но попытаться стоило. Поэтому встреча сейчас у даларанца была назначена с леди Сепетрией, которая отвечала в Ассоциации как раз за вопросы, связанные с обучением магии. Этасу с ней работать приходилось редко, но он, разумеется, сразу же, как только леди получила свою должность, пришел познакомиться с ней.

Леди Сепетрия, такая же рыжая как и он сам, произвела на молодого архимага впечатление неоднозначное. Что-то было в ней такое… Впрочем, сложно получить хорошую должность, если быть простым как крестьянский башмак.

Как-то раз Этас, общаясь с Сепетрией и Инетвеном в кабинете последнего уже в который раз обратил внимание на то, что интерьеры в Ассоциации привычные, как в Даларане – столы и высокие стулья, никаких подушек валиков и ковров, нормальные двери вместо тюлей. Только оттенки ало-золотые, а так – все то же.

– Какая привычная обстановка. Совсем как в Даларане, – прокомментировал он, косясь на заглянувшего к заместителю великого магистра, разумеется, проигнорировавшего приветствие какого-то там кирин-торца.

Ну отреагируйте уже как-нибудь!

Тот чуть сощурился и, возможно, собрался сказать какую-нибудь гадость. Рыжему было жутко интересно, опустится ли глава Ассоциации до разбрасывания оскорблениями в присутствии своих заместителей? Талассийские-то чародеи дружно считали, что великий магистр у них хороший, просто строгий и сдержанный.

– Многие из нас родились и прожили всю жизнь в Даларане, – мягко произнес Интевен, пока его начальник не высказал Этасу свое оригинальное мнение о чародейской столице. – И никто не порицает саму идею государства магов. Не будем же мы менять образ жизни только из-за вероломства отдельных личностей, оказавшихся у власти?

Этас всегда старался избегать обсуждать с талассийскими чародеями инцидент с Мстителями, поэтому пожалел о своих словах. Не хватало еще и Инетвена как-то задеть. Рыжему хотелось начать оправдываться, еще раз объяснить, что кирин-торцы и не знали о случившемся, рассказать, как Модера была вынуждена уступить Гаритосу. Ссора между союзниками уничтожила бы их шансы противостоять Плети, но разве это впечатлит пострадавшую сторону?

– Если вы воспользуетесь своим положением приближенного к Модере эльфа, – произнесла Сепетрия непонятным тоном, – и внезапно убьете ее, например, отравите. То многие из нас будут куда более охотно сотрудничать с Кирин-Тором.

Этас вытаращился на нее. Вот такого он от нее не ожидал. То есть, он догадывался, что эта леди не так проста как выглядит и при необходимости пойдет на любые меры, но она старательно разыгрывала из себя эдакую умницу-ученую, прилежную исполнительницу и вообще хорошую девочку. А тут такие шутки при коллегах и начальнике. А шутка ли это сейчас была?

– Правда, магистр Роммат? – обратилась Сепетрия за подтверждением к эльфу, который вряд ли знал значение слова «шутка».

Великий магистр посмотрел ей в глаза и, едва заметно, медленно-медленно кивнул. Ничего себе у них порядки в Ассоциации, поразился рыжий тогда. Что это сейчас было? Архимаг Роммат поддержал шутку? Или предложил Этасу стать убийцей всерьез? С него станется… Инетвен чуть улыбался, явно сочтя сказанное розыгрышем. А вот леди выглядела бесстрастной, и понять, о чем она думала, говоря такое, было невозможно.

Словом, с леди Сепетрией нужно быть поосторожнее. Но сам процесс общения с ней был легким и приятным. Она натурально зарделась от его комплиментов ее магическим и исследовательским способностям, выглядела польщенной интересом Кирин-Тора к ее книгам и их совместным с принцем и магистром Зеревором исследованиям. Однако, как и ожидалось, она не рискнула брать на себя ответственность за достаточно важное в политическом плане решение.

Этас предложил ей обсудить этот вопрос со своим начальником, а потом уже рассказать результаты ему. Леди без проблем согласилась, и рыжий даже начал надеяться на положительный исход дела. Не будет же великий магистр мешать своей заместительнице, талассийской чародейке, одной из клана Ярости Солнца, становиться более известной и влиятельной в мире?

Но Сепетрия вернулась от своего начальника довольно быстро и развела руками.

– Пока ничего не ответил. Сказал, чтобы вы шли в переговорный зал, он с вами лично обсудит, – сообщила она.

Леди не выглядела как эльфийка, только что пережившая встречу с жутким великим магистром, но тот своих не пугал, так что нечего и надеяться, будто тот просто хотел обсудить детали сотрудничества напрямую. Подавив тоскливый вздох, Этас потопал в переговорный зал. Эх, ладно, в первый раз что ли?

– Кирин-Тор предал его высочество, а теперь хочет получить его разработки. И вам хватило наглости прийти сюда с такими требованиями? – фразы звучали не вопросительно. Великий магистр даже не смотрел на собеседника, произнося их, а словно бы обращался в пространство. А потом повернул голову к кирин-торцу и, хоть за высоким воротником мантии и не было видно, но, кажется, скривился. – Никогда.

Интересно, а у него челюсть не устает разговаривать, постоянно цедя слова сквозь зубы?

– Это не справедливо! – воскликнул Этас, когда все запасенные аргументы закончились.

– Мир вообще не справедлив. Вы заметите это, когда поумнеете, архимаг Похититель Солнца, – равнодушным тоном предрек ему глава Ассоциации. И опять на собеседника не удосуживался смотреть! Архимаг Роммат разговаривал с рыжим, стоя к нему вполоборота, и половину беседы попросту пялился в окно!

– Про несправедливость мира любят говорить те, кто пытается увильнуть от ответственности, – возразил рыжий, сильно сомневаясь, стоило ли так наглеть. Но корректные методы на этого толстокожего типа не действовали. – В ваших силах конкретно сейчас сделать мир чуть более или чуть менее справедливым!

Архимаг Роммат молча посмотрел на Этаса несколько секунд, но, все же, снизошел до объяснений.

– Магия Пустоты – почти вся боевая. Я не собираюсь давать людям в руки опасное знание, которое они превратят в оружие против нас.

Рыжий сдержал желание устало потереть лоб руками. Короткий разговор с этим упрямым типом выматывал гораздо сильнее, чем продолжительные дебаты в Совете Шести. Магистр Роммат все еще ненавидел людей. Это странно, ведь он не был расистом. Насколько рыжий знал из слухов, он общался с тауренами, спокойно жал руку оркам и троллям, не кривясь, разговаривал с нежитью. В Запределье вообще сотрудничал с нагами и демоном.

Но Кирин-Тор – это не только люди!

– Но можно же… придумать что-то, чтобы ей обучались только эльфы. Подписка о неразглашении информации, курсы в закрытом квартале Орды… – стал предлагать рыжий.

Ну же, великий магистр, не совсем же вы безнадежны! Вспомните значение слов «компромисс» и «сотрудничество»! Ронин требовал наставника для всех кирин-торцев, но придется ему немного умерить аппетиты. Если Этас предъявит несколько обученных син’дорайских боевых магов-пустомантов, разве это не укрепит мощь Кирин-Тора?

– Нет, – отрезал великий магистр.

Да что ж за непрошибаемый тип! Этас прекрасно знал, что все попытки уговорить его обречены на провал. Но все равно каждый раз надеялся достучаться до его совести, ответственности, ну хоть до чего-то хорошего! Не бывает же абсолютных мерзавцев, воплощенного равнодушия и озлобленности. Как-то же он ухитрялся и с коллегами сотрудничать, и даже друзей заводить. Модера вот говорила, что до всей этой истории с Мстителями, с архимагом Ромматом без проблем удавалось общаться, дружить и нормально работать.

– Вы прекрасно знаете, что принц Каэль’Тас согласился бы обучить своих соплеменников новой магии! – рыжий говорил не наобум, полагаясь лишь на советы леди Джайны. Все эти погруженные в мир исследований ученые часто были немного аполитичными, но при этом реже страдали склонностью к предрассудкам. И принц, насколько понимал Этас, был именно таким.

Магистр Роммат сощурился. Вид у него был угрожающий, но черта с два Этас позволит себя напугать свирепой рожей!

Рыжему было что еще сказать этому типу. Ему очень хотелось произнести это вслух, но он не был уверен, что это будет разумным с дипломатической точки зрения действием. Точнее, был абсолютно уверен, что будет категорически неразумным. Великий магистр временами был груб и прямолинеен как орк, но в отличие от этих не страдающих надменностью противников церемоний, он не допускал подобного отношения в свой адрес. Хотя, какая к троллям дипломатия, когда общаешься с этим… каменномордым сухарем и хамом?!

Этас медленно вдохнул и расправил плечи, как обычно в обществе великого магистра злясь на недостаток роста, вынуждающий его смотреть на него снизу вверх. Ему было страшно говорить подобное, но, в то же время, очень хотелось заставить этого типа прекратить прятаться за безразличием и начать вести себя как нормальный живой эльф. Хотя бы разозлиться по-настоящему.

– Если бы его высочество только знал, что вы злоупотребляете своим положением и доступом к его исследованиям и превращаете его научное достижение в орудие для своих политических дрязг, – раздельно и четко проговорил он.

Что-то в пылающих Скверной глазах великого магистра подсказало Этасу, что искушать судьбу, продолжая в том же духе – плохая идея. И вообще лучше бы поскорее оказаться отсюда подальше. Архимаг Роммат смотрел так, словно раздумывал, каким способом сподручнее прибить его.

Напряжение в зале росло с каждой долей секунды. Интуиция Этаса просто вопила, призывая спасаться бегством. Но гордость требовала сохранять достоинство и самообладание. За одно короткое мгновение рыжий успел пожалеть, что все-таки сказал это и что вообще пришел сюда и завел этот разговор. Он успел попрощаться с жизнью и понадеяться, что в Даларане его будут помнить как героя, погибшего во имя интересов Кирин-Тора, а не идиота, осознанно нарывавшегося на более сильного противника.

Этас чувствовал, как страх холодной рукой стискивает грудь, не давая дышать, но одновременно с этим заставляет сердце колотиться чаще и так громко, что не услышать его неровного панического стука мог только глухой. Он приготовился выставить щит из маны, потому что великий магистр выглядел так, словно реально собрался его убивать. Глава Ассоциации только чуть двинулся, разворачиваясь к нему и готовясь сделать шаг в его сторону, как нервы рыжего не выдержали.

– С вами вообще бесполезно разговаривать, – фыркнул Этас, старательно изображая надменность и легкое раздражение и с ужасом замечая, как его противник слегка пошевелил пальцами. То ли собирался сплести заклинание, то ли решил попросту придушить.

Два шага до двери показались рыжему бесконечными. Он с трудом подавлял желание перейти на бег и каждый миг ожидал нападения. Тяжелую и агрессивную, будто бы колючую магическую энергию боевого мага, готового атаковать, ни с чем не перепутаешь. А пространство переговорного зала заполняла именно она. Кирин-торский чародей очень надеялся, что по нему не видно, как ему страшно. Пульс стучал в ушах, и казалось, вот-вот порвет барабанные перепонки.

Рыжий с трудом заставлял себя двигаться без позорной поспешности. Он коснулся дверной ручки и потянул ее на себя. Пальцы не слушались, ему казалось, что сейчас изогнутая гладкая ручка попросту выскользнет из его пальцев, что вынудит его потерять еще пару секунд. Этасу хотелось увидеть, что сейчас делает великий магистр, не плетет ли какое-нибудь жуткой силы заклинание, которое не сможет остановить даже защитный амулет, но оглянуться было выше его сил.

Только переступив порог и закрыв за собой дверь, Этас понял, что так и не сделал ни одного вдоха с тех пор, как, пытаясь скрыть страх, бросил свой последний комментарий. Ему хотелось прислониться к стене, потому что ноги плохо держали его. Но нужно было как можно скорее покинуть это жуткое место. Стараясь выровнять дыхание и силясь изобразить спокойствие, рыжий направился по коридору в сторону выхода из здания. Возможно, переговорный зал Ассоциации и угрожающий взгляд великого магистра будут ему теперь сниться в кошмарах.

Шагов за своей спиной кирин-торский чародей не слышал, и это радовало невероятно. Проделать весь путь, зная, что жаждущий его крови глава Ассоциации смотрит на него – да лучше со Смертокрылом повстречаться!

В одном из небольших проходных залов Этас увидел Сепетрию, которая сидела на диванчике и явно ждала его: и в ее кабинет и наружу рыжему пришлось бы пройти через это помещение.

– Ну как? – спросила она, поднимаясь.

Не надеясь на свой голос, рыжий покачал головой и скорчил кислую мину. Этас не стал останавливаться и поболтать или заходить к ней в кабинет, а то вдруг архимаг Роммат передумает и решит все-таки… Ну при свидетелях не убьет, но заново пережить такое рыжий не хотел.

Обычно, уходя из Ассоциации, Этас не отказывал себе в удовольствии прогуляться по дворцовому парку. К тому же нужно было временами давать одному блондинистому следопыту возможность выловить его здесь, иначе с того станется опять притащиться прямо в Ассоциацию и начать отпускать свои намеки там. Но сегодня явно был не тот случай. Наверно, телепортиртация в Даларан уже с крыльца не будет выглядеть поспешным и позорным паническим бегством?

Впрочем, кому он врет? Архимаг Роммат явно намеревался поучить наглого мальчишку правилам поведения в обществе великого и ужасного главы Ассоциации и не стал ничего предпринимать только потому, что увидел, как перепуганный кирин-торец и так все понял и теперь поспешно удирает от него подальше, поджав хвост. Или нет? Этасу удалось обмануть его и уйти достойно? Они не первый раз ссорились, но никогда рыжему не было так жутко, как сегодня.

Тоже мне, хорошо владеющий собой дипломат и опытный политик, думал рыжий, оказавшись в родном городе. Знал же, что не надо этого говорить. Почему он позволил этому типу спровоцировать себя на неблагоразумное поведение? Да, архимаг Роммат был невыносим, но чаще всего рыжий все-таки сдерживался и уходил от него, всего лишь напоминая о своей готовности к конструктивному диалогу. Но временами вести себя корректно в обществе Его Злобности просто не получалось! Этас знал, что и сам нередко позволял себе лишнее, но не он первым начинал хамить!

Ронину о своем провале рыжий докладывать пока не стал. Тот может начать убеждать его предпринять еще одну попытку, а в ближайшее время Этас контактировать с великим магистром не собирается. Ему еще пожить хочется. Он, конечно, не думал, что великий магистр действительно на него с боевым заклинанием нападет. То есть, там, в Квель’Таласе думал, а сейчас, оказавшись в своем безопасном Даларане, уже оценивал ситуацию адекватнее. Но лучше дать инциденту забыться.

Через два дня Этас получил от леди Сепетрии вестника, что она ждет его в син’дорайском квартале Даларана. Похитители Солнца не являлись официальной организацией, но постоянно возникали какие-то внутренние вопросы, поэтому многие архимаги и магистры вообще не появлялись в Фиолетовой Цитадели, а работали прямо там, в специально выделенном для этой цели здании. У Этаса было в результате два кабинета, хотя в этом, «внутреннем» он бывал реже. Туда он и проводил талассийскую чародейку.

Этас предположил, что леди Сепетрия хотела предложить какой-нибудь вариант переубедить великого магистра, но она удивила его. Оказывается, целью ее визита было уже обсуждение условий обучения. Эльфы вдвоем составили примерный список учеников (только син’дореи), придумали текст расписки, Сепетрия (она предложила перейти на «ты») вручила рыжему план занятий.

– Как тебе удалось уговорить великого магистра? – не удержался от любопытства Этас.

Талассийка посмотрела на него в легком удивлении.

– Я у тебя хотела спросить то же самое. Магистр Роммат вчера сам ко мне подошел и велел все организовать. Я думала, это ты с ним еще раз разговаривал…

Этас засомневался в своей способности адекватно воспринимать реальность. Почему глава Ассоциации передумал? Но разве он скажет…

Разумная версия происходящего у рыжего была только одна: великий магистр с самого начала планировал разрешить устроить изучение магии Пустоты, но просто из вредности заставил кирин-торца пару дней расстраиваться из-за провала.

Ну до чего же он трудный и неприятный тип!

– И он никак не прокомментировал свое решение? – уточнил рыжий.

Сепетрия помолчала, припоминая.

– Сказал что-то о том, что вы тут и правда живете рядом с людьми, как на пороховой бочке, в любой момент от них же и пострадаете.

«И ему есть до нас дело?» – подумал Этас, но вслух язвить в сторону главы Ассоциации в присутствии его подчиненной, разумеется, не стал. Но леди объяснила такую «заботу» сама.

– Магистр Роммат говорит, что каждый даларанский син’дорей – это потенциальный талассиец, так что лучше бы вас там в темницу не посадили и не поубивали.

Рыжий удержался от желания фыркнуть. Великий магистр все еще рассчитывал, что Похитителям Солнца станет так некомфортно жить в Даларане, что они сбегут в Квель’Талас? А еще и впрямь совсем не слушал объяснений Этаса о том, какие меры принял Кирин-Тор для недопущения повторения инцидента с Мстителями. Понятное дело, оказаться в заключении, в отсекающей магию Аметистовой Крепости, и ожидать смертной казни – это жуткое испытание, особенно для чародея. Но сколько лет уже прошло, и ситуация в корне поменялась! Даларан теперь – нейтральный город, и никакой Альянс больше не может навязать ему свою волю и уже тем более вынудить отдавать им на суд своих чародеев!

Но паранойя архимага Роммата и его ненависть к людям, так мешающие Этасу возрождать дружбу между чародеями двух магических столиц, в кой-то веки сыграли даларанским син’дореям на руку. Вот и славно.

========== Глава 20. Нейтралитет ==========

Два года прошло со смерти Краса, но рыжий до сих пор не мог привыкнуть, что в Палатах Воздуха справа от него стоит не мудрый и добрый наставник, а… это. Нет, пока Карлаин больше никого не убил и даже ни разу не пригрозил это сделать. Возможно, если бы в Совет этого штормградца взяли не на место Краса, а, скажем, в качестве замены какому-нибудь Ансарему, Этас относился бы к его недостаткам терпимее.

Карлаин… Человек с жестоким высокомерным лицом, грубым голосом, отвратительными бесцеремонными манерами, проявляющимися, правда, чаще всего именно в разговорах с неким син’дореем. Презирающий Орду и даже не скрывающий этого.

Заработанные Этасом полгода задержки принятия шестого архимага в Совет рыжий и Модера потратить с пользой для себя не сумели. Этас Ронина фактически умолял не оскорблять память наставника принятием в Совет столь недостойной замены. Человек не то что бы прямо отмахнулся от его слов, – Глава Кирин-Тора тоже был привязан к Красу и переживал его потерю, – но совершенно не видел связи между принятием Карлаина и неблагодарностью к наставнику.

– Никто не сравнится в мудрости с Красом, никакая замена не будет «достойной», – грустно произнес Ронин. Он обнял эльфа за плечи, положил ладонь ему на голову и чуть взъерошил ему волосы. – Нам придется только смириться с этим, Этас. И не злиться на других за то, что они – не Крас.

Син’дорею хотелось залепить ему пощечину. Он знал, что Ронин не лицемерил: он говорил искренне и действительно хотел помочь ему смириться с утратой. Но черт побери! Разве наставник не заслужил больше уважения?! Менее недостойную замену!

Модере и Этасу даже начало казаться, что Ронин, Ансарем и Кадгар намеренно объединились против них, потому что уж слишком часто эльф и архимагиня стали голосовать в поддержку друг друга. Никаких союзов и сделок Этас, наученный давним опытом, с Модерой не заключал, но как-то так получалось, что их позиции просто нередко совпадали. И привлекая на свою сторону еще кого-то третьего, они получали желаемое большинство голосов. Возможно, остальные архимаги обеспокоились их кажущимся возросшим влиянием, потому и отказывались всерьез рассматривать их кандидатов.

Это была самая правдоподобная версия у Этаса. Ну не мог же этот жуткий тип со взглядом убийцы в самом деле произвести на них такое хорошее впечатление? Войдя в Совет Шести, Карлаин практически с первых же собраний принялся цеплять Этаса, отпускать оскорбительные комментарии в адрес Орды вообще и син’дорай в частности. Не прямо, а в форме завуалированных намеков или высказываний, будто бы вовсе не относящихся к присутствующим. Но его недоброжелательность была настолько заметной, что Ансарем уже после третьего собрания полного состава Совета подошел к рыжему и обеспокоенным тоном произнес:

– Я Карлаину не рассказывал, какими словами ты его тут называл. Я только говорил, что вы с Модерой голосовали «против», и все! Он просто Орду не любит. Но я ему уже объяснял, что ты не ордынец…

Рыжий хмыкнул. Ну да, Карлаин и не говорил, что Этас или Похитители Солнца являются представителями Орды. Он просто отзывался об Орде в уничижительных выражениях. Или вещал о «прискорбном политическом непостоянстве» син’дореев или их «противоестественной приязни к нежити». И все это он произносил, с вызовом глядя на Этаса. Давай, мол, возрази. И при этом уверенным тоном отрицал, что является расистом!

Этас старался игнорировать его выпады, чтобы к порядку Карлаина призывали другие члены Совета. Особенно после того как заметил, что именно такая тактика штормградца злит, хоть он и пытается выглядеть надменно-бесстрастным. К счастью, бороду этот человек носил аккуратную, полрожи не закрывающую, поэтому понять его эмоции было хоть и трудно, но возможно.

Постепенно, выслушав множество мягких упреков и строгих замечаний, Карлаин поумерил свою язвительность, но до приемлемого уровня его поведение в присутствии Этаса все равно не дотягивало. Дальше слов враждебность штормградца не заходила, на голосованиях он не пытался намеренно испортить рыжему игру, назло озвучивая невыгодную ему позицию. Может, он просто хотел спровоцировать эльфа на эдакое соперничество? Нет, спасибо, Этасу куда больше нравилось заниматься этим с Кадгаром. В Запределье бывшие Иллидари теперь собрались под предводительством генерала Сангвинара и доставляли Шаттрату много проблем. Поводов помериться умением приводить убедительные аргументы рыжему и белобородому архимагам хватало.

В Азероте же, хвала Солнцу, наконец-то было спокойно. Не то чтобы совсем не было проблем, это попросту невозможно, но Орда и Альянс блюли перемирие, Древние Боги, безумные драконы и повелители Плети вели себя тихо. Тем неожиданнее была новость.

«Через два часа сбор Совета. Леди Джайна хочет обсудить нападение Орды на Терамор» – сообщил Этасу серебристый ворон Ронина.

На Терамор…

О том, что Квель’Талас куда-то отправил отряд Рыцарей Крови, рыжий узнал вчера от своих талассийских знакомых. Но куда именно, с какой целью (сражаться, на учения или вообще, в паломничество, или как там у них называется это долгое бубнение молитв ровным строем у Солнечного Колодца?) и в каком количестве, а также вообще на самом деле ли их отправили, никто ему сообщить не мог. Если бы чародеи и паладины Квель’Таласа не были, по сути, единой организацией – и те, и другие входили в Ассоциацию, – и не знали бы многие друг друга лично, то никто вообще бы ничего не заподозрил. Вот, значит, куда они собрались.

Терамор был государством Альянса, но ухитрялся много лет сосуществовать со своими ордынскими соседями мирно. Рыжий выругался, вызвав недоуменный взгляд от магистра Весары, с которой как раз в момент получения вестника разговаривал по поводу участия Похитителей Солнца в исследовательской экспедиции в низину Шолазар. Этас извинился и пообещал даме продолжить разговор с ней позже.

О чем думала Орда, разрывая почти двухлетнее перемирие и нападая именно на тех, кто им не угрожал?! О чем думал Квель’Талас, соглашаясь принять участие в подобном? Терамор не мог помешать вообще никому! Троллья задница! Каждая битва Орды и Альянса негативно отражалась на отношении даларанцев к Похитителям Солнца, а тут еще и, вполне возможно, нападение с участием син’дореев!

Может, у них там какая-то мелкая стычка, а Рыцари Крови все-таки на учениях? За оставшиеся два часа до собрания Этас пообщался при помощи вестников с Хаторелем, но тот тоже ничего конкретного не знал. Старательно отгоняя назойливое предчувствие приближающихся больших неприятностей, Этас направился к Ронину.

Однако, как оказалось, тот и сам не знал многого. Орда разрушила форпост человеческого государства в Дуротаре и теперь приближалась к самому Терамору. Пока Этас решался озвучить беспокоящий его вопрос, его опередила Вериса, также присутствовавшая при разговоре.

– Квель’Талас участвует в этом? – отрывисто и хрипло произнесла она.

– Я не знаю таких подробностей, – ответил Ронин. Он выглядел встревоженным, но не слишком. Бесконечные азеротские войны, как это ужасно ни звучало, приучили всех реагировать на новые конфликты и кровопролития спокойнее.

Вериса бросила злобный взгляд на Этаса, как будто это он отправил войска на Терамор, но от развязывания склоки воздержалась. Разумеется, если талассийцы дали отряды Гаррошу, то крайним у бледной обезьяны будет Этас, хоть он и даларанец, в то время как сама Вериса большую часть жизни провела в Квель’Таласе. После того, как она вместе с Халдароном успешно разобралась с восставшими троллями в Зул’Амане, рыжий надеялся, что бледная фанатичка поймет, что все син’дорай в принципе не безумные убийцы, а не только даларанские, за которыми зорко бдит ее Серебряный Союз.

– Чего хочет леди Джайна от Кирин-Тора? – спросил рыжий, игнорируя квел’дорейкины зырканья.

Организовать им переговоры на нейтральной территории? Но если Гаррош уже стянул войска к Терамору, то какая сила может убедить его оставить кровожадные планы, отказаться от триумфа и добычи, когда победа уже практически у него в кармане?

Общаться с Триумвиратом поздно. Вряд ли Кирин-Тор смог бы убедить их не давать войск в поддержку калимдорской части Орды, а уж о том, чтобы отозвать уже предоставленные отряды и вовсе говорить нечего. Это же в определенном смысле дезертирство. А вот пообщаться с лордом Тероном перед общими переговорами, попросить его повлиять на своего агрессивного вождя – это можно. А Даларан выступит гарантом того, что попытка развязать войну не будет иметь для Квель’Таласа и его союзников никаких последствий со стороны Альянса. Вроде как, напали, но передумали и добровольно отказались от захватнических планов. Вопрос в том, смогут ли Ронин и Карлаин проконтролировать, чтобы Альянс действительно не предпринял никаких карательных мер потом.

– Она сама все расскажет, – отозвался глава Кирин-Тора. – Будем все вместе думать, какую помощь мы можем ей оказать.

– Но мы ведь не оставим Терамор на произвол Орды? – потребовала подтверждения Вериса, скривившись и произнеся последнее слово с демонстративным отвращением.

– Решать будет Совет, – строгим тоном объявил ее муж. – Пойдемте в Башню Облаков, леди уже скоро должна подойти.

Ждать и впрямь пришлось недолго. Встретить правительницу Терамора пожелала также Модера, и даларанцы успели лишь обменяться приветствиями, как в зал вошла леди Джайна. Рыжий и леди были представлены друг другу, но ни разу толком не общались, если не считать пары любезностей при встречах во время войны с Королем-Личем и положительного отзыва Этаса на ее экзамене на ранг архимага два года назад. Если син’дорей правильно помнил, ей сейчас должно было быть около тридцати трех-тридцати пяти лет, но выглядела она тогда не старше человеческих выпускниц даларанской Академии. А вот сейчас темные круги под глазами и усталые морщинки состарили леди до ее реального возраста. Переживает. Оно и понятно, против объединенной армии Орды Терамору не выстоять.

– Добро пожаловать, леди Джайна, – улыбнулся даме Ронин. – Вроде вы знакомы с каждым, кто здесь присутствует.

– Так и есть, – подтвердила она, кивнув архимагам и следопытке. Леди Праудмур старалась держаться уверенно и с достоинством, но подрагивающие кончики пальцев выдавали ее нервозность. На отважную воительницу, готовящуюся к битве, она не походила, и Этасу было ее жалко. По какой бы причине Гаррош ни решил нарушить двухлетнее перемирие между Ордой и Альянсом, леди Праудмур и ее государство явно не заслуживали участи стать его мишенью.

– Остальная часть Шести уже собралась там, – кивнул Ронин на телепорт, ведущий в Палаты Воздуха.

Архимаги перенеслись в зал. Ронин, вняв, наконец, многократным упрекам рыжего, свою следопытку брать с собой на собрания Совета перестал, даже если обсуждения касались военных действий. Серебряный Союз подчиняется ему, вот пусть и выполняет приказы, а не устраивает склоки, за которые потом ужасно стыдно перед остальными членами Совета.

В зале леди Джайна, приоткрыв от удивления рот, застыла, глядя на быстро сменяющие друг друга проекции неба из разных участков Азерота. Если в Палатах Воздуха долго постоять вот так, глядя вверх, то закружится голова. Рыжий хотел посоветовать человечке смотреть в пол, чтобы привыкнуть к этой безумной пестрой феерии впечатлений, но Ронин подсуетился и, аккуратно взяв даму под локоток, отвел ее к кругу архимагов.