Текст книги "Похититель Солнца (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 76 страниц)

Ну что он так смотрит? Чего ждет? Этас должен был еще что-то сделать или сказать?

Вот сейчас на этого эльфа рыжий реагировал привычно. Он ждал очередного оскорбления, но ощущение горячих сильных пальцев на лице крепче любого захвата удерживало его от того, чтобы сбежать отсюда. Воображение, вытолкав из головы воспоминания о только что произошедшем унизительном и болезненном акте, уже вовсю рисовало сцены, как великий магистр уложит Этаса на диван и набросится с поцелуями.

…Что тут, черт побери, вообще происходит?!

Этас послушно приоткрыл губы, почувствовав на них дыхание великого магистра. Он ощутил, как в его рот спокойно и уверенно скользнул горячий язык.

Мм… Рыжий все-таки нарвался, получил чародейской вспышкой по мозгам, и теперь восстанавливается под присмотром целителей и видит сладкие сны? Это было единственное разумное объяснение происходящему.

Этас ответил на поцелуй, чувствуя, как сердце радостно забилось чаще. Он старательно отогнал от себя мысль, что попросту выглядел достаточно несчастным и потерянным, чтобы его пожалели. Архимаг Роммат отпустил его подбородок и приобнял одной рукой за талию, не притискивая к себе, не как любовника. Но даже так это было восхитительно. Рыжий с трудом сдерживал желание повиснуть у него на шее, бесстыдно прижимаясь, чтобы ощутить больше прикосновений.

Еще… Пусть этот момент никогда не заканчивается!

Поцелуй был долгим. Этас почувствовал, как сжимается сердце. Великий магистр точно издевается над ним! Когда рыжий твердо решил смириться с невозможностью добиться его – дал надежду. Не отберет ли ее через пару минут в качестве насмешки и назидания?

Когда архимаг Роммат оторвался от его губ, Этасу пришлось вспоминать, как нужно дышать, а потом собирать себя из состояния сиропной лужицы в форму эльфа. Он заставил себя прикусить язык и не начать выпрашивать разрешение прийти еще.

Следующие дни потянулись для Этаса мучительно долго. Он хотел встретиться с великим магистром снова как можно раньше, но заставлял себя не навязываться. И так уже совсем обнаглел. Надежды, сомнения и эротические фантазии не оставляли Этаса ни на минуту. Архимаг Роммат поцеловал его сам – означает ли это… ну, разрешение приходить или что-то в этом духе?

Рыжий был немного рассеянным эти дни, это заметил даже Хаторель. Друг отпустил несколько комментариев по этому поводу, половина которых сводилась к одобрительным высказываниям о фигуре Алессо. Со жрицей рыжий нередко встречался и обсуждал вопросы восстановления хороших отношений между даларанскими эльфами, а в идеале – воссоединения народа. Этас пару раз уверил Хатореля, что между ним и Алессо ничего нет, но настаивать не стал, опасаясь расспросов, о ком же он в таком случае все время думает.

Этас поставил себе цель выдержать паузу в пять дней. На этот период выпали две тренировки с Тилорией, и, проходя по коридорам Ассоциации, он постоянно стрелял глазами в стороны, высматривая великого магистра. Надеялся снова увидеть его, но в то же время, очень боялся, что не сумеет удержать спокойно-вежливое выражение на лице.

Интересно, а архимаг Роммат думал о нем хоть раз за эти дни? Если да – то что-нибудь в том духе, что доходящий до идиотизма оптимизм Похитителя Солнца определенно неизлечим, или все-таки…

Когда наступил последний, пятый день перерыва, от нервного возбуждения кружилась голова. Этас азартно поцапался с Карлаином на собрании Совета, что позволило немного сбросить напряжение, и он даже был немного рад, что в Совете есть такой мерзкий ехидный гад.

– Нам так тебя не хватало, Этас, – с нескрываемой иронией проговорила Праудмур, когда коллеги, наконец, угомонились. Рыжий фыркнул, но до ответа ей не снизошел.

К дому у площади Солнца он подошел, как и в прошлый раз, набросив на себя чары невнимания. Слухи ему были совершенно не нужны, великому магистру, скорее всего, тоже: рыжий помнил слова Инетвена, что архимаг Роммат никогда не любил афишировать личное. Этас коснулся ладонью кристалла у входной двери. Секунды ожидания тянулись невыносимо медленно. Рыжий успел несколько раз нервно сплести и расцепить пальцы, не зная, куда деть руки, пересчитать грани на кристалле и искусать губы, прежде чем понял, что открывать ему никто не намерен.

Видимо, архимаг Роммат задержался в Ассоциации. Или с принцем. У советников правителя рабочий день – понятие относительное, увещевал себя рыжий. И вообще надо было о своем визите предупредить, вестника послать, а не игнорировать такие понятия как «воспитанность» и «хорошие манеры» полностью. Но вдруг бы великий магистр запретил приходить или потребовал объяснений? А Этас не знал, что ему еще сказать, помимо того, что было озвучено еще в первый визит.

Но что если великий магистр просто не хотел его видеть, потому и не впускал больше в свой дом? Да нет, он бы не стал малодушно прятаться за запертой дверью… А вдруг он просто счел, что снова идти и что-то объяснять непонятливому назойливому идиоту – только зря тратить время? Эта версия, конечно, не особо стыковалось с тем фактом, что прошлая встреча закончилась вполне цивилизованно: архимаг Роммат сам поцеловал рыжего и потом задумчивым, а не язвительным тоном ответил на этасово «Shorel’aran».

А так ли все было на самом деле? Вдруг и не было никакого поцелуя? Не могло ли быть так, что он сам все это выдумал, чтобы не было обидно и тоскливо после той мерзости, которой они занимались в спальне? Да нет же, тот поцелуй действительно был! Этас же просто накручивает, как обычно! Рыжий развернулся и, обновив чары невнимания, направился прочь от запертой двери. Он не мог понять, то ли выдумывает глупости на ровном месте, то ли, наоборот, проявляет чудеса непонятливости. Ну задержался эльф на работе, что сразу панику-то поднимать?! Да черт побери! Этасу что, в письменном виде и в двух экземплярах выдать объяснение, что великий магистр не хочет его видеть и не заинтересован в отношениях с ним?

Этас вернулся в Даларан и выдержал еще два дня. Итого получилась целая неделя. Так даже лучше, в любом случае великий магистр будет терпеть его навязчивость только до определенных переделов.

В этот раз великий магистр оказался дома. Этас вежливо поздоровался с ним и, как только дверь закрылась, встал на цыпочки и потянулся за поцелуем, старательно держа руки при себе. С замиранием сердца ждал реакции. Архимаг Роммат не иначе как из вредности помучил его пару мгновений неизвестностью, а потом поцеловал, наконец, по-настоящему: обняв за талию, запустив одну руку ему в волосы. Этас успокоился, если так можно назвать состояние эльфа, который уже готов отдаться прямо здесь, у порога.

В тот день они впервые занимались именно сексом, а не чем-то его имитирующим. Запрет на прикосновения отменен не был, и о какой-то особой страсти со стороны архимага Роммата речь не шла. Но немного ласки рыжему перепало, а атмосфера в целом была совершенно другой. Это совсем не походило на насилие, и меньше всего Этасу хотелось, чтобы близость скорее закончилась. Он едва сдерживал стоны и желание податься навстречу скользящей по его телу ладони. Рыжий опасался, что всегда уравновешенный и полностью держащий себя в руках великий магистр ожидает такого же поведения и от него, и несдержанность покажется ему отталкивающей. Но когда в постели не разрешается делать ничего, только ждать прикосновений и наслаждаться тем, что дают, сдерживаться еще сложнее. Интересно, обхватить его ногами за талию – это будет считаться запрещенным прикосновением? Рыжий решил пока не рисковать, проверяя.

Этас подумал, что прошлые две встречи были какой-то проверкой, и он ее, получается, прошел. Проверкой на серьезность намерений или (а, правда, логично же!) на терпение и способность выносить отвратительный характер великого магистра в моменты худших его проявлений.

На прощание Этас, не собираясь отступать с отвоеванных позиций, потребовал поцелуй снова. Выразительный взгляд великого магистра подсказал ему, что он уже опасно близко подошел к границам дозволенного, поэтому рыжий даже спрятал руки за спину, сцепив в замок, чтобы уж точно не нарваться, забывшись и попытавшись обнять архимага Роммата во время поцелуя.

Вернувшись в Даларан, Этас старался не светить радостной улыбкой на весь син’дорайский квартал. Старательно отбивался от настойчивого предложения Хатореля позвать Алессо в Квель’Талас на масштабную вечеринку известного своей эксцентричностью лорда Салтерила. Магистр все-таки расстался с Аурозалией и требовал как следует отпраздновать возвращение ему статуса совершенно свободного эльфа. Возражения Этаса, что он сам теперь не заинтересован в том, чтобы напиться и перетрахаться с кучей народа, Хаторель воспринял как признак серьезности отношений своего друга с квел’дорайской жрицей.

– Вот сам и приглашай ее к Салтерилу! – воскликнул рыжий, устав объяснять, что не хочет идти ни один, ни с Алессо, ни с кем-либо еще.

Хаторель не угомонился, более того, невероятно убедительно изобразил из себя то ли ревнивого супруга, то ли строгого папочку. Этасу пришлось торжественно поклясться Солнечным Колодцем, собственным магическим резервом и даже рыжими волосами, что он не крутит роман с Халдароном.

– Смотри, рыжий. Узнаю, что соврал – выпью всю твою ману и перекрашу тебя ночью в серебряный, – пригрозил магистр и, вроде бы, поверив, успокоился.

Из Элун’арана тем временем пришли новости весьма неожиданные. Группа Рыцарей Крови под предводительством леди Лиадрин решила отречься от Солнечного Скитальца и, судя по всему, Квель’Таласа вообще. И не придумала ничего лучше, чем объявить об этом прямо во дворце, встретившись с принцем лично. Если верить слухам, то они вообще заявились туда в боевых доспехах и при оружии, но рыжий поначалу счел это домыслами, уж больно неправдоподобный идиотизм. Бунтовщиков, естественно, посадили под арест, их ждал суд и, хоть формулировка обвинения пока не была оглашена, но скорее всего, изгнание.

Этас послал вестника Осселе, чтобы выяснить подробности от самого близкого к зачинщикам событий лица, и не забыл поблагодарить ее за предупреждение не связываться с еретичкой. Конечно, даже будь Лиадрин его духовной наставницей, ему бы все равно никакие допросы не грозили, но меньше всего рыжему был нужен скандал вокруг своего имени. Н-да… А он еще думал, что Сепетрия из вредности или зависти с ней враждует.

Глава Рыцарей Крови нередко бывала в Шаттрате и была ученицей наару А’дала, так что, вполне вероятно, поддерживала дружбу с Кадгаром. Не имел ли отношения к этой идиотской выходке талассийских паладинов он, прямо объявивший на Совете, что не оставит затею помешать союзу Даларана и демонического принца?

Несправедливость Кадгара к его высочеству рыжего возмущала. Получив вполне убедительные доказательства, что у великого магистра с Каэль’Тасом просто отношения наставника и ученика, Этас стал относиться к принцу значительно лучше. Нет, сомнения и подозрения не исчезли полностью. Возможно, великий магистр и любил этого мальчика, но ждал, пока тот станет постарше, чтобы разница в возрасте не бросалась в глаза так резко. Может, даже до совершеннолетия собирался ждать. А Каэль’Тас конечно, был в курсе, он же так спокойно выслушивал его признание, явно не впервые. Но это еще не факт, что между ними была договоренность. Не может же принц запретить кому-либо испытывать чувства.

Эти двое не были любовниками, однако Этас не торопился терять бдительность, уверившись, будто его высочество ему не соперник. Но это не значит, что всякие человеческие расисты имели право говорить и делать гадости эльфийскому правителю! И вообще, на своих бы принцев посмотрели! Одни Перенольды чего стоили, не говоря уж про Менетила. Или вот непоседа младший Ринн, за которым его папанька с боевыми кораблями наперевес гоняется по всему Азероту, оставляя свой народ жить впроголодь,– никто же не обвинял принца Андуина, попавшего в плен к Гаррошу, в том, что тот теперь стал союзником орков.

Главным недостатком Каэль’Таса как правителя была его вопиющая молодость и неопытность. Но Этас сам слишком часто слышал обвинения в незрелости в свой адрес, чтобы попрекать этим других. Строить глазки великому магистру Каэль’Тас еще явно не дорос, а вот править Квель’Таласом, опираясь на мудрость советников – почему бы и нет, тем более, что его высочеству уже довелось пережить такие испытания, что не каждый тысячелетний эльф может похвастаться.

Научные достижения Каэль’Таса уже вызывали уважение, а ведь ему всего сто семьдесят. Заклинание призыва феникса, ментальная магия, школа Пустоты, плюс еще, насколько Этасу было известно, по мелочи разные заклинания, в том числе и композитные, из двух видов энергий.

Конечно, у принца всегда был в распоряжении нехилый административный ресурс. Хочешь исследовать тролльи руины – пожалуйста, вот тебе отряд охраны и полностью подготовленная экспедиция. Хочешь редких ингредиентов или попросить из Даларанского хранилища охраняемый артефакт? Никаких проблем, мама – член Совета Шести сейчас тебе все организует. Эксперимент требует постоянного контроля, некогда спать? Вот тебе три лаборанта, будут помогать. У обычного ученого разве есть такие возможности? Да он одно только разрешение о предоставлении оборудованного помещения под эксперимент месяц будет добывать, обивая пороги.

Но Этас по собственному опыту знал, что никакой административный ресурс не сделает за тебя все сам. Принцев много, а основал школу Пустоты только Каэль’Тас. Если бы он не был фанатично увлечен наукой, если бы не лез в самое пекло в другие миры, если бы не умел анализировать изученное и делать выводы, если бы не инициировал самые разнообразные исследования и не поощрял подданных поступать так же – ничего этого не было бы.

А Кадгар, обвиняющий его высочество тролль знает в чем, какими достижениями мог похвастаться он? Медив и Смертокрыл в буйной молодости и смена роли героя на роль беспринципного политика в зрелости. Ах да, еще книжку написал. Полунаучная-полурелигиозная бредятина. Фи.

На следующий день, после того как Этас узнал об измене Рыцарей Крови, его вызвал к себе глава Ассоциации. Рыжий вовсе не с восторженно-идиотическим, а с вполне себе серьезным и собранным видом, заявился в Ассоциацию. Перекинулся парой фраз с Инетвеном и Сепетрией, округлил глаза, выслушивая подробности «паладинской выходки». Затем вручил коробочку с сочными даларанскими кексами ничуть не расстроенной крахом своего романа Аурозалии, и только потом направился в кабинет великого магистра.

Архимаг Роммат был мрачен и сердит, рыжий видел это ясно, несмотря на высокий воротник его мантии. Действия Рыцарей Крови талассийцы не зря окрестили именно «выходкой» – поступок был нелепым, непродуманным. На что они рассчитывали – не понятно. Но, как ни крути, паладины – служители Света. И если они утверждают, что Солнечному Скитальцу верить нельзя… При умелом использовании этой информацией можно было неслабо навредить международному авторитету талассийского правителя. У великого магистра, наверно, прибавилось теперь забот. Рыжий хотел было предложить свою помощь, но вовремя одернул себя. Его для того и позвали, чтобы проинструктировать, так ведь? Сейчас великий магистр все скажет.

Рыжий бросил на него быстрый взгляд из-под ресниц. Если запрещены даже прикосновения, а два поцелуя за встречу – это предельная наглость, то в Ассоциации ему даже одного поцелуя не светит, да? Этас строго велел себе не лезть. Великий магистр сейчас очень занят, у него куча дел, нужно еще отделить причастных к «паладинской выходке» служителей Света от тех, кто оставался верен стране и принцу. Архимаг Роммат, вполне возможно, всю ночь не спал, разгребая созданные Лиадрин проблемы, ему не до этасовых глупостей. Впрочем, если великий магистр и чувствовал усталость, он не позволял этому проявиться ни в едином жесте: осанка его была, как обычно, величественной и уверенной, взгляд – прямым и строгим, а не изможденным.

– Этас, – кивнул он рыжему в ответ на его приветствие и указал на стул около своего стола. – Слышали новость?

– Да.

– Что думаете?

Глава Ассоциации озвучил свой вопрос между делом, не глядя на собеседника в этот момент, отвлекшись на какие-то свои бумаги, которые сгреб к себе, выровнял, постучав о столешницу, и сложил в папку, а ее затем сдвинул ее на край стола. Да, Этас в этот момент опять пялился на его руки, что поделать, потребность у него такая. Особенно теперь, когда воображение могло переплетаться с воспоминаниями. Но отсутствие контакта глаз не помешало рыжему понять, что вопрос был задан не просто так, для завязки беседы. Этас насторожился. Вряд ли великого магистра на самом деле интересовало мнение одного наивного эльфа, которого он не раз уличал в идиотизме. Проверяет, насколько Похититель Солнца вообще способен соображать и, следовательно, приносить пользу? Тогда нужно было бы задать вопрос поконкретнее…

– В Даларане пока тихо, – осторожно отозвался Этас. – Но Кадгар непременно попытается использовать это событие для своих целей, причастен он к нему или нет.

Рыжий бросил быстрый взгляд архимагу Роммату в лицо. Он про это его спрашивал? Тот внимательно смотрел на Этаса и ждал продолжения.

– Но ведь объявили об уходе не все служители Света, верно? – рыжий развел руками. – То есть, это все просто мнение отдельных личностей, которые, к тому же, служат не столько Солнцу, сколько иномирянам-наару, и уж точно не почитаемому людьми Святому Свету. Так что их мнение нельзя считать в достаточной мере авторитетным. Последствия не будут… катастрофическими. В Даларане, я имею в виду.

Собственно, кроме самого Кадгара, никто в Совете Шести и, скорее всего, во всем Городе Звезд не считал наару самыми мудрыми и всегда во всем правыми существами. А тут даже не их лично мнение, а их ученицы. Этас сильно сомневался, что Кадгар сумеет многого добиться в Даларане. А вот в городах Альянса, где к герою будут прислушиваться, а оправдаться и возразить у син’дореев не будет возможности – вот там да, могут быть проблемы.

Великий магистр медленно кивнул: похоже, ответ Этаса его устроил. Он помолчал несколько мгновений, хмуро глядя куда-то в пространство, и, наконец, перешел к цели встречи.

– Не знаю, для вас будет лучше и безопаснее быть осведомленным или честно утверждать, что ничего не знали, – архимаг Роммат поморщился, произнося эти слова. Он явно не любил быть в чем-то неуверенным. – Смотрите сами, ориентируйтесь по ситуации. Вы уже не раз виделись с чародеем Ирнианом…

Этас кивнул, подтверждая. И что же такого этот ухмыляющийся каэль’тасов советник натворил, что незнание может оказаться более безопасным?

– Он не тот, за кого себя выдает, – продолжил архимаг Роммат. – Мы держали это в секрете, но во время встречи с Рыцарями Крови информация открылась. Вполне возможно, что вскоре пронюхают те, кому не следует.

«Мы держали это в секрете». Мы – это архимаг Роммат, его высочество и магистр Блеклые Сумерки? Впервые рыжий увидел Ирниана именно в этой компании. Любопытно, любопытно. Кто настолько полезен, что его заранее посвятили в тайну возвращения принца и сделали его советником, но при этом нуждается в сокрытии личности? В голову пришел вариант, что это кто-то из чародеев из верхушки клана Ярости Солнца, той его части, что осталась в Запределье. Они же там все вне закона.

– На самом деле Ирниан – это наш союзник лорд Иллидан Ярость Бури.

Тролльи варежки!

Рыжий растеряно хлопнул глазами. Иллидан же кал’дорей, к тому же, говорят, больше похожий на демона. Чары иллюзий такие непрочные, каким образом…

Не важно!

Если в Азероте узнают, что Предатель жив… О, как Кадгар будет возмущаться и требовать немедленно напасть на Элун’аран! Портал, через который Этас и великий магистр попали тогда на встречу – его создавал же Иллидан, верно? Это, наверное, знания от Саргераса. Но тогда штурм талассийской столицы приведет только к множеству жертв среди син’дорай, а сам кал’дорей преспокойно исчезнет. Действует ли антителепортационное поле на порталы? А какая разница, если у талассийцев есть Слеза син’дорай!

В голове была полная каша. И чего же хочет бывший Повелитель Запределья, скрывающийся в Квель’Таласе? Великий магистр называет его союзником, значит, он все еще не враг син’дорай, хотя против него в свое время ополчился практически весь Азерот.

«Сбежит из-под стражи тиран», – вспомнил Этас. Ронин и Крас неплохо знали Иллидана в прошлом и были уверены, что в искусстве создавать проблемы он даст фору любому демону. Архимаг Роммат был в Запределье не так уж и долго, вернулся раньше всех Мстителей, но, скорее всего, владеет информацией.

– Магистр Роммат, а вы ведь знаете, как Иллидан заста…

– Лорд Иллидан, – надменно перебил его глава Ассоциации

– Лорд Иллидан, – послушно повторил Этас. Архимаг Роммат вспоминал о вежливости и почтительности только тогда, когда сам этого желал, так что спорить с ним все равно бесполезно. Ну какой из Иллидана «лорд», если он кал’дорей, а не Высокорожденный? Принц не мог ему титул пожаловать, Иллидан ведь был ему союзником, а не служил ему. – Как он заставил орков и дренеев на него работать?

– Меньше слушайте Кадгара, – презрительно скривился его собеседник.

– Сейчас я слушаю вас, магистр Роммат, – старательно удерживаясь от язвительности в голосе, возразил рыжий.

Великий магистр хмыкнул, но все-таки объяснил.

– Дренеев, а именно племя пеплоустов, Иллидари защитили от орков и демонов. Орки… Они там все равно не были свободны, служили Легиону. Когда мы захватывали их крепости, Владыка Иллидан предлагал им присягнуть на верность ему.

А тех, кто отказывался – убивал или изгонял? Но рыжий не решился произнести это вслух. В общем, вопрос с цивилизованностью методов остается открытым. «Владыка Иллидан», надо же. С чего вдруг все Иллидари были в таком восторге от этого кал’дорея, что даже носили его имя и говорили с заметным уважением, даже когда он потерял свою власть?

– А лорд Иллидан знаком с Прадумур? – поинтересовался Этас будто бы просто из любопытства. Все же и тот, и другая якобы на стороне его высочества. Может, Джайна захочет избавиться от кал’дорея, чтобы не мешал ее союзническим планам с принцем?

– Да. Она в курсе, что он жив, и… в случае чего должна быть на нашей стороне, – с видимым отвращением и даже заметным сомнением проговорил последние слова глава Ассоциации.

Рыжий нахмурился. О, так Джайна все знает… Тогда Кадгар вряд ли чего-то сможет добиться от Совета Шести, если и Этас, и Праудмур выступят против нападения. Всех остальных же Кадгар не уговорит, Ансарем вообще лишний раз ни в какое противостояние не полезет. Но архимаг Роммат сам не был уверен, как будет вести себя Праудмур. Ну да, с чего бы ему доверять ее честному слову или благоразумию!

Значит, Джайна и Иллидан пока что союзники. Но это еще ничего не гарантирует. Жажда мести тем сильнее, чем большим было прежнее доверие. Поэтому, Предатель – вполне вероятный кандидат на роль Тирана. Поставим его сразу после Гарроша и Праудмур.

Этас медленно кивнул, показывая, что принял услышанную информацию к сведению.

– Итак, Этас. У Вас было достаточно времени, чтобы заново освоиться в Даларане и посмотреть свежим взглядом на своих коллег.

Великий магистр проговорил эти слова медленно и высокомерно, глядя на Этаса пронзительно и пугающе сурово, сверху вниз. От этого тона и взгляда рыжий чувствовал мороз по коже. Ему точно не понравится то, что сейчас прозвучит, к оракулу не ходи.

– Пора решить, кому в конечном итоге вы верны: Квель’Таласу или Кирин-Тору?

========== Глава 42. Верность ==========

Кому в конечном итоге верен Этас: Квель’Таласу или Кирин-Тору? Отличный вопрос. Просто на десять баллов. Как так получилось, что у рыжего до сих пор не было на него ответа?

Задача любого хорошего дипломата – соблюдать интересы всех участников сотрудничества, но все равно, есть сторона, которой он служит, и нужды которой для его работы приоритетны. И на случай конфликта интересов лучше выбрать эту сторону заранее.

Тяжелый, пылающий зеленым огнем взгляд великого магистра, казалось, был способен просветить его насквозь. Рыжий молчал. Он уже не раз думал об этом, но так и не смог определить для себя правильный ответ. Раньше все эльфы, даже жившие в других городах и государствах, считались подданными короля Анастериана, но все знали, что это лишь формальность. Даларанские чародеи, входившие в орден, служили Кирин-Тору. Но у Этаса все еще был выбор.

Кирин-Тор или Квель’Талас?

Этас вступил в чародейский орден легко: отличник, лучший на своем курсе, мамины связи, уже существовавшая тогда договоренность с Красом о наставничестве. А многие бьются за право вступления годами. Членство в Кирин-Торе далось рыжему без усилий, но это не значит, что он его не ценил. Он долгие годы верно служил на благо ордена, но Кирин-Тор предал его. Теперь рыжий гораздо лучше понимал Мстителей, их обиду и нежелание забывать старые распри. Но все равно не хотел становиться таким же злопамятным.

На точно такой же вопрос он сказал Совету Шести, что их власть временна, а чародейский орден существует и будет существовать еще тысячелетия. И, вспоминая эти слова, рыжий находил их удачной формулировкой для выражения своей позиции по отношению к Кирин-Тору. Но даже если в Кирин-Торе со временем все изменится, Этас все равно не обязан выбирать этот вариант. Он может служить интересам Квель’Таласа, оставаясь в ордене и в Даларане, а не просто быть тем членом Совета Шести, который отвечает за контакты с союзной чародейской столицей. Тем более, что Элун’аран выходит из Орды.

Рыжий не знал, как долго уже сидел в задумчивости в кабинете великого магистра, уставившись в пол. Он надеялся, что его мысли не были крупными буквами написаны у него на лице, и что глава Ассоциации был не возмущен тем, как нагло Этас тратит его время. Наверно, эльф, который не может с гордостью объявить, на чьей он стороне, вызывал у известного своей преданностью принцу великого магистра презрение и брезгливость. Но поторопиться и дать необдуманный ответ – тоже не особо достойное уважения поведение.

Кирин-Тор или Квель’Талас – Этас не знал, что должен выбрать.

Но Джайна или Каэль’Тас? Каждый из них вел себя так, словно лояльность Похитителя Солнца в первую очередь именно ему (ей) – нечто само собой разумеющееся. У обоих были основания, хотя ни в одном случае речь не шла о самом надежном виде верности – личной преданности.

Этас прекрасно понимал, какой ответ (если он будет честным, разумеется), великий магистр предпочел бы от него услышать. У рыжего в этот раз была отличная возможность не разочаровывать его. Но… Влюбленность, какой бы страстной она ни была, – тоже явление временное. Сейчас Этас вернулся в Даларан после вероломного предательства Совета Шести, причем вернулся по протекции талассийского принца. Это единственная возможность выбрать сторону, которой рыжий будет служить, и не получить клейма перебежчика. Решение, которое Этас принимал в этот момент, изменить будет крайне сложно, и оно будет влиять на его судьбу еще не одно десятилетие. Романтические чувства – не то, чем нужно руководствоваться в столь важном вопросе.

Праудмур не будет править вечно. Но Этас не мог быть уверен, что на смену ей придет эльф или хотя бы порядочный и честный человек, наподобие Антонидаса и Ронина. И потом, если Кирин-Тор предаст Этаса снова, то, наверно, будет не так больно, если он в тот момент будет служить их интересам только во вторую очередь?

Каэль’Тас, вопреки тому, что рыжий думал о нем раньше, был сторонником мира. Информация о его действиях в Запределье была крайне противоречивой, поэтому Этас решил не учитывать ее. В Азероте принц исследовал магию и уже начинал служить интересам чародеев, потом сражался с Плетью. Вернувшись сейчас, он успокоил маньячку-Праудмур, хоть и временно, вернул себе власть в Квель’Таласе без единого убийства. Старался помирить всех эльфов между собой, а свое государство – с прежними, куда более адекватными союзниками. К тому же, помогал Каэль’Тасу великий магистр, а не погрязший в интригах Совет Шести и фанатичка-Вериса.

Этас не знал, на какой стороне хотел бы быть. Но выбрать талассийцев – более разумный вариант.

– Я буду служить Квель’Таласу, – решительно объявил Этас.

Ощущения, будто совершил ошибку, не появилось. Наоборот, стало спокойнее. Но поверит ли великий магистр его словам? Рыжий медленно выдохнул и только после этого решился посмотреть на собеседника.

Архимаг Роммат то ли пытался определить, насколько Этас был честен, то ли намеренно тянул паузу, чтобы впредь неповадно было вынуждать его долго ожидать ответа. Рыжий выдержал этот просверливающий голову взгляд спокойно и уверенно. Даже если великий магистр не поверит ему сейчас, у него все равно нет оснований для каких-либо санкций, а позже время все расставит по своим местам.

– Этот факт лучше не афишировать, – неожиданно заявил архимаг Роммат, то ли поверив ему, то ли сделав вид, что поверил.

Этас кивнул. Это точно. Представив себе возможную реакцию членов Совета Шести на его смену стороны, рыжий с трудом удержался, чтобы не усмехнуться злорадно и предвкушающе. Никакого чувства вины перед коллегами он не испытывал и вообще считал, что так будет справедливее.

– Его высочество, – начал великий магистр с непонятной интонацией, – несколько лет отсутствовал в Азероте. И это были весьма насыщенные событиями годы. Вполне вероятно, что Праудмур попытается воспользоваться этим.

Более чем вероятно! Обо всех мелочах рассказать заранее невозможно, все и не припомнишь сразу. И этим могут воспользоваться. Если Праудмур будет нести откровенную чушь, клеветать на кого-то из талассийцев или заметно передергивать факты, то принц догадается перепроверить эту информацию у своих советников. Но если Джайна будет действовать тоньше и аккуратней, его высочество просто не поймет, что тут мог быть подвох, поэтому не спросит и не получит шанса узнать истину. Она не походила на того, кто способен на столь тонкую игру, но Этас уже однажды недооценил ее и боялся сделать это снова. Праудмур ловко заставила Совет прогнуться под нее во время даларанской резни. Обмануть юношу она сумеет.

И что с этим делать? Этасу все-таки нужно будет развалить изнутри этот союз? А он только начал радоваться, что син’дорай и квел’дорай снова, как до Терамора и появления Праудмур, сотрудничают и не бросаются друг в друга обвинениями…

– Вам придется присутствовать на их встречах и следить за тем, чтобы этого не случилось.

И как он должен это провернуть? Великий магистр ответил, прежде чем рыжий успел открыть рот и задать вопрос.