Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 60 страниц)
– Потму что она лишла мня дара речи, – и он начал вдруг во всех красках описывать свой восторг, предавая Фрею волнению. Щеки раскраснелись, улыбка расцвела, но в глазах всё ещё читалась неуверенность в том, не перехваливал ли он её. Инканти был образованным человеком, профессором, её наставником, но в то же время заставлял Фрею чувствовать важной и себя. – Только не потряйте себя срди этих похвл.
Фрея вовсе расслабилась, откинувшись на спинке дивана, когда присоединилась к обсуждению не только обсуждению собственного творения, но и своего виденья искусства в целом. Она потеряла счет времени, волнение испарилось в приятном разговоре.
– Мне пжалуй уже пора идти. Взьмите на послдок, – он взял со стола глубокую тарелку со сладостями, предложив их Фрее. – Засахренные лимны.
Она из вежливости взяла один ломтик, хоть и не была большой любительницей лимонов. Следом за этим протянул девушке и сложенную вдвое записку, преждевременно предупредив о том, чтобы она никому её не показывала и ни с кем не обсуждала содержимого.
Фрея развернула её по пути домой. Всё тем же неразборчивым почерком там было написано:
«Теперь вы одна из нас, сеньорита О’Конелл. Каждого месяца 13-о числа я устраиваю в своем доме встречи, которые большая часть молодых людей считает приятными. Приходите со свежими мыслями и светлой головой в 19.00 (можно с некоторым опозданием). И не забывайте об излюбленных сладостях».
И хоть она не собиралась ни с кем этого обсуждать, при следующей же внезапной встрече Джеймс напрямую спросил:
– Получила приглашение от Инканти? – а затем протянул ей такую же записку, сложенную вдвое, где значилось его имя. – Я бы не советовал пропускать.
Когда Фрея пыталась расспросить у него об этом немного больше, парень лишь пожал плечами.
– Прости, я должен держаться от тебя на расстоянии, – произнес иронично, вынудив Фрею лишь закатить глаза в то самое время, пока подавляла улыбку, что вовсе не должна была появляться на лице.
Глава 6
В последнем письме к Оливеру Фрея во всех красках описала своё первое знакомство с Инканти и сама не заметила, как упомянула между витиеватых строк Джеймса. Невзирая на привычку перечитывать написанное, она не обратила на это внимания, пропустила мимо себя, но осознание совершенной ошибки было запоздалым. В ответном письме Оливер написал, что ей стоило держаться от Джеймса подальше, и выражал чрезмерную обеспокоенность тем, каким было отношение подруги к брату, от которого «нельзя ждать чего-то хорошего». Фрея искренне недоумевала, как могла просчитаться и не заметить, как имя парня влилось в строки, будто там ему и было место, невзирая на то, что прежде уже соврала Оливеру о том, что не только не заговаривала с Джеймсом, но и вовсе с ним ещё не пересекалась.
Это было глупо, но она винила себя, будто эта оплошность стоила терзаний. Запертая в ванной, Фрея уже чуть более получаса не выходила из комнаты. Лежала в холодной остывшей воде и глядела то на белый потолок, то на синюю узорчатую плитку. Каждое движение отзывалось плеском воды, но по большей части укромную комнату наполняли звуки голосов, доносящихся из-за тонких дверей, запертых на ключ.
Небольшая ванная находилась между двух комнат, поэтому с двух сторон была окружена дверьми. Им повезло делить одну уборную на четверых, ведь Алисса как-то поведала и о том, что в некоторых общежитиях была большая душевая если не одна на целый этаж, то одна на целое здание. Похоже, Дункан всё же постарался выбить для неё хорошее местечко, в чем сомнений больше не было.
Со стороны их общей с Аллисой комнаты, она слышала неутихающий поток речи другой девушки. Фрея не разбирала слов, но внимала тону, который был, как обычно, удивленно восторженный. Рейчел Сент-Клэр была их соседкой, с которой они делили укромную ванную, но по большей части и свою комнату. В комнате для двоих её поселили одну, что такую болтушку не могло не расстроить. Рейчел явилась в их комнату без стука и приглашения войти в тот же вечер, что прибыла в Оксфорд. С тех пор заткнуть её или вытолкать было невозможно.
Фрея, как и Алисса, чувствовала себя в присутствии Рейчел неловко. Та была такой чопорной, тщеславной и пустой, что они всякий раз переглядывались между собой, стоило девушке произнести очередную глупость, что выдавалась до безумства абсурдной. Алисса не стеснялась показывать Рейчел своего недовольства от пребывания с ней в одной компании, но та будто нарочно не внимала этому либо же не воспринимала всерьез. Фрея была куда мягче. Обращалась к Рейчел нарочито вежливо, хоть и немного сухо.
Как-то без тени злобы, но не без раздражения, Алисса предложила Рейчел поискать других подруг, которые разделяли бы интересы, чужды им двум. Фрея мысленно поблагодарила подругу, хоть и испытывала долю вины за то, что и сама была не прочь избавиться девушки. Рейчел это предложение вовсе не обидело. Она даже умудрилась высмеять их самих за то, что они были скучными и не такими уж интересными собеседницами, невзирая на то, что «людьми были сами по себе неплохими».
Рейчел нашла другую компанию достаточно быстро. За считанные дни обзавелась подругами, с которыми вскоре начала ходить на танцы, гулять по вечернему Оксфорду, проводить в суете перемены и встречаться после занятий в столовой или закусочной, тем не менее, Фрею и Алиссу это не спасло. Рейчел продолжала наведываться к ним в гости всякий раз, как находила укромную минутку. Пробиралась прямо через ванную и влетала к ним в комнату, сходу начиная о чем-то рассказывать, невзирая на то были ли соседки заняты или нет. Теперь её любимым занятием стало обсуждение новообретенных подруг, рассказы о которых были достаточно забавными, чтобы Фрея искренне пробивало на смех, а Алиссу на кроткую улыбку.
Алисса стала проводить больше времени в библиотеке. Они всё ещё выбирались с Фреей на прогулки, пробираясь по коридору тихо, как воры, чтобы не расшевелить Рейчел, которая быстро уличила бы их в бегстве. Чаще вечерами её и самой не было дома, но стоило им вернуться, как обнаруживали её в своей комнате, что неизменно раздражало Алиссу.
Вот и сейчас Фрея слышала голос Рейчел, рассекающий тишину своей звучностью. Болтала без умолку, ни о чем важном, в сущности, не рассказывая. Под её живой треп Фрея медленно вылезла из ванной. Схватилась морщинистыми пальцами за края, ощутив под подушечками шероховатость в том месте, где эмаль сползла. Аккуратно ступила на полотенце, разложенное на полу предусмотрительно, чтобы затем не поскользнутся. Оглянулась вокруг в поисках другого, которым намерена была вытереть тело, как наткнулась на собственное отражение в зеркале, к которому прикипел взгляд.
По стеклу вниз стекали капли конденсата, медленно растворявшегося в нормализированной температуре. Фрея аккуратно ступила вперед по холодному кафелю, выглядывая в зеркале отражение собственного нагого тела, на которое прежде стеснялась смотреть. Прежде чем застать врасплох Джеймса с той девушкой, она не испытывала необходимости видеть себя женщиной, в теле которой было нечто особое, привлекающее к себе жадное, полное вожделения внимание. Увидев два полуобнаженных тела, сливающихся воедино, Фрея вдруг почувствовала собственную неполноценность в том, что ни разу не чувствовала себя женщиной, в теле которой была естественная красота и желание, что были неотделимы друг от друга.
Она знала, что любовь не ограничивалась поцелуями, но никогда прежде не задумывалась над тем, что означало выражение «заниматься любовью», не имея и малейшего воображения о том, что имелось в виду. Став свидетельницей слияния Джеймса с незнакомкой, Фрея ощутила между ног влагу, внизу живота сладкую истому, а по коже целый рой мурашек, что прежде было незнакомо ей. Прикосновение Джона или его попытки поцеловать её не вызывали чего-либо подобного. Как вдруг Фрея ощутила своё тело, невзирая на то, что его позывы были ей чужды.
Не было кому рассказать ей обо всем. Мать умерла, когда девочке было десять, с отцом такие беседы были запредельно неприличными и неловкими. Фрея хотела поговорить об этом и с Алиссой, но прикусила язык, стесняясь спрашивать о подобном. В конце концов, взяла в библиотеке книгу с красноречивым названием «Особенности женского тела», которую спрятала в ту же секунду, как взяла в руки, а затем и вовсе спрятала под матрас подальше от чужих глаз.
Фрея уже пыталась рассмотреть своё тело в отражении зеркала. Посмотреть на себя со стороны, как никогда не смотрела на себя раньше, чтобы понять, сильно ли её тело отличалось от тела той девушки, которую Джеймс возжелал. И оборачивалась полотенцем всякий раз спустя считанные секунды, напоминающие вечность. Это выдавалось чем-то неправильным и грязным, чего не стоило делать вовсе. И всё же затем Фрея возвращалась в постель с мыслью о том, что наиболее неправильным было стыдиться собственного тела, отвергать его естественность и бояться одного взгляда на него.
И в этот раз Фрея сделала ещё одну несмелую попытку. Щеки по привычке загорелись, будто её мог видеть кто-нибудь ещё, как она ненароком увидела ту девушку, с которой и дальше продолжала себя сравнивать. В отличие от неё грудь у Фреи была совсем маленькая. Девушка смотрела на неё и вместо того, чтобы сосчитать до пяти, чтобы перестать испытывать волнение, прокатывающееся по телу электрической волной, задумалась впервые о том, понравилась бы она Джеймсу. Джон точно бы сказал, что она красивая, потому что никого другого не видел. В его невинности Фрея была уверена так же, как и в собственной. Джеймсу же было с чем сравнить и, впечатлить его уже навряд ли можно было.
– Эй, ты чего так долго? – это была Рейчел. Стук в двери заставил её в испуге набросить наперед волосы, прилипшие к влажной спине. Фрея оглянулась вокруг в поиске треклятого полотенца, пока наконец-то не нашла его.
– Ещё немного, – ответила кротко и тихо.
Насухо вытерла тело и, прежде чем надеть нижнее белье, остановила взгляд на отражение ещё раз. Вытянутые вдоль руки были по-прежнему покрыты бронзовым загаром, покуда грудь и живот оставались не затронутыми солнцем участками. Мысленно дала себе неутешительный приговор, расстроившись угнетающим мыслям.
Затем не заняло много времени, чтобы надеть нижнее белье, ненавистные чулки, от которых ноги ужасно потели, и милое желтое платье из шифона, единственное нарядное в скудном гардеробе. Вернувшись в комнату, обнаружила на своей кровати Рейчел. Алисса безмятежно сидела на подоконнике у открытого окна, откинув голову к стенке.
– Надо же, какое красивое платье! – воскликнула внезапно Рейчел, вынудив Алиссу обреченно закатить глаза. – У меня есть несколько куда лучше, но оно по-настоящему милое, – она нависла тенью над Фреей, которая села напротив зеркала, принявшись приводить пушистые светлые волосы в порядок. – Я могу тебе помочь? – Рейчел ловко перехватила из рук девушки расческу.
– Спасибо, я сама.
– Разреши мне тебя хотя бы немного накрасить. Я привезла с собой косметику для таких случаев, как этот, – чуть было не взмолилась девушка, сложив руки вместе и глядя на Фрею через отражение в зеркале.
– Для какого такого случая? – она нахмурилась, обернувшись к Рейчел. Алисса стиха посмеивалась над обеими.
– Очевидно же, что ты собралась на свидание.
– Иначе для кого бы ещё так наряжалась? – вторила Алисса, через секунду словив на себе укоризненный взгляд подруги. Была в её тоне толика раздраженности. Алисса хоть ничего не знала о помолвке Фреи с Джоном, но знала о нем самом и теперь, поддавшись влиянию безудержной фантазии Рейчел, будто бы осуждала её.
– Я же говорила, что должна встретиться с Дунканом, – Фрея посмотрела сперва на одну девушку, затем на другую, но, похоже, ни одна не верила ей.
Она решила не рассказывать о тайном приглашении Инканти, сохранив его втайне, как он и велел. О нем знал только Джеймс, но и с ним Фрея не обсуждала подробностей, хоть было очевидно, что парень был приглашен на подобное мероприятие не впервые. Они пересекались время от времени – в столовой, библиотеке, просто посреди улицы. Всякий раз он был с кем-то. Разговаривал, смеялся, уделял ей не больше, чем сухое приветствие, когда Фрея лишь проходила мимо, не одаривая его и тем. Джеймс раздражал её всякий раз, как она видела его, но в то же время желание подойти к нему и заговорить тяжелым комом гордости и принципиальности застревало посреди горла.
Фрея знала, что парень тоже будет на встрече. Не просто так ведь сказал, что лучше её было не пропускать. Сам наверняка не намеревался этого делать. И Фрея не отдавала себе отчета в том, почему решила надеть платье – ради него это было сделано или же торжественности вечера.
Написанное от руки приглашение Инканти заставило её чувствовать себя по-особенному, пока такое же она не обнаружила у Джеймса. Почему-тоФрея почувствовала себя из-за этого важной и почтенной, что было глупо, но всё же волнующе.
Предложение Рейчел нанести на лицо немного косметики было заманчивым, но всё же она уклонилась от него ещё раз. Наверное, Фрее всего лишь повезло, что девушка спросила и в третий раз. Она притворилась, будто сдалась перед уговорами, хотя в сердцах даже обрадовалась предстоящему преображению.
– Ты можешь обмануть её, но не меня, – произнесла Алисса, как только Рейчел убежала в свою комнату. Соскочила с подоконника и тихой поступью подошла к Фрее. Пропустила через пальцы пряди её волос, а затем вернулась к кровати. – Ты встречаешься с Джеймсом?
– Что? – Фрея воскликнула чуть громче, чем стоило, чтобы Рейчел ничего не услышала, через распахнутые двери в ванную. – Можешь обличить меня в чем-угодно, но только не в том, что я встречаюсь с этим заносчивым, эгоистичным, самовлюбленным…
– Ладно, я поняла, – Алисса неуверенно усмехнулась. – Ты вполне убедительна в своем отвращении к нему.
– К кому? – в комнату вернулась Рейчел. В обеих ладонях сжимала несколько причудливых коробочек, прижимая крепко к себе, чтобы не упали. И вот на светлой блузке уже виднелось цветное пятно. – Если вы говорите о Сэме Пинкотте, то он действительно ужасен.
Девушки переглянулись между собой, задавая друг другу немой вопрос – кто такой Сэм Пинкотт, а затем прыснули от смеха. Рейчел тоже заливисто засмеялась, не имея и малейшего осознания того, что сама была предметом высмеивания, как и безызвестный Сэм, у которого должно быть горели уши где-то в другой части города.
Рейчел умолкла лишь ненадолго, сосредоточившись, как следует, на безмятежном лице Фреи. Алисса в это время начала разглагольствовать о том, насколько опасна косметика, как от неё на коже часто появляется сыпь, порой даже волдыри, уродующие лицо, как её зачастую тестируют на животных, от чего те умирают.
– Откуда ты всё это знаешь? – возмущенно спросила Рейчел, ненадолго отвлекшись. Через секунду её рука снова скользнула по лицу Фреи, веки которой затрепетали.
– Похоже, мы читаем разные журналы, – хмыкнула Алисса.
– Готово! – заключила Рейчел, подозвав к себе девушку. Фрея развернулась на месте и с долей опасения посмотрела на себя в зеркало. Внутри всё трепетало от нетерпения и плохого предчувствия того, что Рейчел обязательно перестарается, превратит её лицо до неузнаваемости, разукрасив, как клоуна.
– Должна признать, я ожидала намного худшего, – Алисса будто прочитала мысли Фреи, которая застыла напротив своего отражения, рассматривая его, будто видела себя впервые. Многое в ней не изменилось. Верхние веки обведены чёрной длинной линией, из-за которой глаза будто стали казаться больше, ресницы держали на себе слой туши, от которой изогнулись вверх и стали угольно-чёрными. Немного румян на щеках, будто было мало того, что Фрея и без того безостановочно краснела, а на губах горел алый оттенок.
– Это, наверное, лишнее, – Фрея схватила платок, лежавший перед ней, и начала вытирать губы, смачивая его языком. Рейчел обреченно вздохнула, прежде чем упасть обратно на кровать девушки.
Фрея больше не мешкалась. Ловкими привычными движениями сделала прическу, собрав волосы к верху, переобулась и поспешила уйти. Она и без того вышла за полчаса до назначенного времени, хоть и подозревала, что начнется всё гораздо позже. В то же время ей сложно было представить, что именно должно было начаться. Будут это танцы или просто светские беседы? Живые обсуждения за большим столом или небольшим фуршетом, где каждый будет искать себе компанию по душе?
Вечерний воздух отдавал приятной теплотой, обволакивающей тело. Небо приняло темно-синие краски, но не спешило брать на себя ночной кров. Фрея сжимала обеими ладонями тонкую лямку сумки, перекинутой через плечо, в которой хранился альбом с зарисовками, с которым она не расставалась ни на минуту.
Добиралась автобусом. Подробно изучила перед этим карту города и даже днем накануне сделала вылазку, чтобы затем точно не заблудиться, но, кажется, вышла не на той остановке, потому что всё вдруг стало незнакомым. У Фреи закружилась голова, пока среди ряда прижатых друг к другу старых домов она искала тот самый, куда её пригласили. Страх давил на низ живота, ладони вспотели от волнения.
На улице ещё было достаточно людей, чтобы Фрея могла подойти к любому и спросить, в нужном ли направлении двигалась. Но она не решалась этого сделать, будто было что-то секретное в том, зачем ей нужно было отыскать этот дом, и что должно было в нем произойти. Просьба Инканти никому не показывать приглашение осталась на затворках подсознания, и она не могла оступиться и выдать ни себя, ни его. Глупо, нелепо и совершенно бессмысленно, но Фрея ничего не могла с собой поделать, потому что привыкла следовать провозглашенным и неписанным правилам.
Она ослушалась лишь однажды. В сущности, встречаться с Джоном никто не запрещал, но Фрея знала наверняка, что отцу это не придется по душе. Парень давно предлагал рассказать мистеру О’Конеллу о них и даже искренне не понимал, почему она продолжала держать всё в секрете. Фрея же всякий раз испытывала мурашки по коже, выбираясь посреди ночи из своей комнаты через окно, встречаясь с Джоном посреди пустынного пляжа и возвращаясь домой ближе к утру. Порой она даже встречала на своем пути рассеянного и пьяного Джеймса, ни разу её не заметившего. Ей нравилось держать отношения с Джоном в тайне, будто сохраняла их для себя, впервые делая то, что ей не было предназначено делать. Чувство опасности, риска быть пойманной и в то же время любви, которую Фрея не могла распознать, как следует, в силу собственной неопытности, было таким сильным, что захватывало с головой, вырывая из реальности, настигшей девушку теперь.
Следуя приглашению Инканти, Фрея чувствовала себя тем же образом. Ей нравилось что-то скрывать, держать в секрете и жить тайной, непостижимой общественным мнением, ограниченным правильностью, у которой были четко определены границы. Хотелось пересечь их, при этом оставшись незамеченной. Была в этом своеобразная прелесть, которой Фрея легко поддалась.
Прошло около получаса после того, как Фрея вышла из автобуса и гуляла вдоль незнакомой улицы и недоумевала, почему не могла найти дом, возле которого ошивалась днем накануне. Вечер начинался не с лучшего, и она уже готова была развернуться на месте и уйти, как взгляд её совершенно случайно наткнулся на незнакомого парня, прошмыгнувшего мимо, задев её небрежно плечом. Фрея остановилась, решив проследить за ним, пока он не свернул на подъездной дорожке ближайшего дома. Перед ним открылись двери – кто за ними стоял, нельзя было увидеть. Он что-то сказал, показал записку, а затем прошмыгнул внутрь. Фрея выдохнула с облегчением.
Она чувствовала себя неимоверно глупо. Топталась возле одного дома уже несколько минут, как он оказался тем самым, куда девушка стремительно направлялась.
Ноги стали ватными, когда она поднималась вверх по лестнице к дверям. Фрея будто вдруг начала чувствовать тяжесть косметики на лице и ощущение того, что вся она вдруг смазалась, вгоняло в смятение. Влажные ладони ещё сильнее сжали лямку сумки.
Она неуверенно постучала. Наверное, даже слишком тихо, а потому собрала все свои силы воедино снова, чтобы сделать это ещё раз, как двери вдруг распахнулись. Перед ней стоял молодой человек, высокий и немного сутуловатый, улыбающейся ехидной улыбкой. Облаченный в строгий костюм з бабочкой, он смерил её с ног до головы, из-за чего Фрея почувствовала себя, как не в своей тарелке. Ей вдруг стало не по себе. Платье стало жутко тесным, туфли неудобными, ремешок от сумки съехал с плеча.
– Пароль, – произнес парень охрипшим голосом, вытянув вперед длинную шею.
– Прости, что? – Фрея замешкалась. Может, ей послышалось? Может, это была какая-то глупая шутка? А может, она просто ошиблась домом.
– Пароль, – повторил он.
Дрожащими руками Фрея достала из сумки записку Инканти. Бегло перечитала, с двух сторон внимательно оглядела, неуверенно посмотрела на парня, но тот лишь пожал плечами. «И не забывайте об излюбленных сладостях».
– Засахаренные лимоны? – неуверенно спросила, прежде чем парень отошел в сторону, пропуская её внутрь. Спрятав записку обратно в сумку, Фрея выдохнула с облегчением. Надо же было Инканти такое придумать.
Снаружи дом казался не таким большим, но стоило Фрее пройти в гостиную, как она поразилась, как просторно было внутри. Ей всучили бокал с красным вином, в котором Фрея смочила язык и неприятно поморщилась, опустив руку с бокалом вниз. Девушка стала оглядываться вокруг. Гостиная, по которой были рассыпаны такие же молодые люди, как она, занимала два этажа. Фрея скользнула взглядом по лестнице, вздымающейся вверх, и обнаружила три двери, ведущих в остальные комнаты, куда, судя по всему, проход был запрещен.
Она двинулась вдоль стены, рассматривая причудливые картины, развешаны вокруг, совсем как в галереи. Их отделяли между собой крепкие книжные шкафы, у которых Фрея тоже ненадолго задерживалась, читая названия на корешках книг, большая часть которых были ей знакомы. Внизу у каждой картины стоял маленький круглый стол, в общей сложности которых она насчитала тринадцать, на них стояли подносы с напитками. Они были разными, но всё это был алкоголь, от которого Фрея воротила нос, не находя в нем большего удовольствия. Мелкими глотками она продолжала пить вино из бокала, но лишь чтобы унять сухость во рту, что с каждым глотком становилась сильнее.
Фрея бродила вокруг около часа. Голова начинала кружиться всё сильнее, тело млело от жара. Она оставила пустой бокал на одном из подносов, решив до конца вечера завязать с выпивкой. Тем не менее, Инканти преподнес ей ещё один бокал вина, только в этот раз белого. Вежливо поприветствовал её, велел не стесняться, знакомиться с другими и не бояться говорить, иначе для чего ещё она сюда пришла. Фрея хотела ответить честное «Не знаю», но не решилась, выдав вместо этого глупую улыбку. Мужчина сжал её плечо, а затем ушел, приветствуя кого-то ещё.
По мере того, как народу становилось всё больше, Фрея чувствовала себя более одиноко и скованно. Всё время оглядывалась вокруг в надежде заметить хоть одно знакомое лицо – одногруппника или одногруппницы, но все вокруг были чужими и не спешили принимать её в свою компанию.
Остановившись у витиеватого пейзажа, во многом напоминающего импрессионизм Моне, возле которого проходила уже третий раз, Фрея снова оглянулась. Инканти беседовал с каким-то парнем, на диване посреди комнаты собралась компания молодых людей, громко обсуждающих положение дел в Берлине, разделенном пополам, где-то у подножья лестницы находилась небольшая компания троих девчонок, взгляды которых остановились на паре молодых людей, на которых и сама Фрея обратила внимание. Джеймс стоял у одной из картин, сжимая в ладони стакан с коричневатым напитком, и безмятежно болтал о чем-то с другой девушкой. Шептал ей что-то на ухо, а она улыбалась, хихикала, прикрыв рот ладонью, и в то же время не отводила от него кокетливого взгляда. Он и сам обольстительно улыбался, будто не замечал никого другого вокруг.
Фрея сама не заметила, как с силой сжала ножку бокала, опустошив его разом. В горле вдруг стало ужасно сухо, и ей пришлось откашляться, потому что белое вино оказалось невероятно ужасным по сравнению с красным. Подняв глаза снова, Фрея словила на себе взгляд парня. Он улыбнулся краешком губ, но в то же время не кивнул головой, не махнул рукой, будто нарочно дразнил её этим.
Фрея отвернулась. Поставила пустой бокал на столик, ощутив, как в голову ударила боль. Не стоило так резко оборачиваться. Кровь пульсировала в висках, шею покрыли соленые капли пота, ладонь ещё сильнее сжала ремень сумки. Закрыв на миг глаза, она увидела не привычную темноту, а мерцающие блики.
– Это всё неправильно. Война должна была закончиться совершенно не так, – её слух уловил чужой голос, звучавший тихо, но совсем рядом. – Мы могли бы жить теперь в идеальном обществе, избавленных от грязных евреев, мерзких цыган и мавров.
– Однажды мне посчастливилось убить одного еврея. Возвращался домой поздней ночью, а он выходил пьяным из паба. Я посмотрел на него и вдруг так разозлился. Меня охватила такая ярость. Я раньше ничего такого не чувствовал. И я достал из кармана перочинный ножик и ударил его несколько раз со спины…
– Прекратите! – Фрея открыла глаза и обернулась к парням, которые вдруг оторопело посмотрели на неё. – Это неправильно.
– О чем это ты? – с вызовом спросил один из них, будто искренне не понимал, что она имела в виду. Поправил на носу очки, а затем спрятал обе ладони в карманы, смерив Фрею долгим изучающим взглядом. Другой неуверенно посмотрел на друга, его лицо вмиг побледнело.
– Это неправильно ненавидеть людей за то, какими они родились. Ни у кого из нас не было выбора, какими быть, – заявила девушка, но, похоже, её слова никого не впечатлили. Парень, обратившейся к ней, выпятил вперед подбородок, повыше задрал нос, будто ждал большего. – Война – это не шутки. Убийства – не предмет восхваления. Вам нечем гордиться.
– Ты милая, – заявил внезапно.
– Что это значит? – Фрея вдруг оторопела, ведь ожидала всякой гадости, но это никак не ввязалось с темой обсуждения, к которому она ненароком примкнула. Фрее даже подумалось на краткий миг, что ей послышалось. Градус в крови всё ещё был головокружительно повышенным, невзирая на то, что она всё ещё была в сознании.
– То, что я тебя не воспринимаю всерьез.
Теперь была очередь Фреи смерить его взглядом. Круглое веснушчатое лицо, коротко острижены светлые волосы, а глаза так и блестят голубизной. Типичный фанатик, заболевший идеей нацизма, которой была заражена его голубая кровь. Он ведь был живым воплощением арийца, описанного на страницах запрещенных учебников, и едва ли пытался скрыть это.
– Мы с тобой равные. Так почему ты считаешь своё мнение важнее моего? – не будь в её крови вина, Фрея вряд ли вообще стала бы ввязываться в разговор, но теперь для неё не было ничего важнее того, чтобы поставить в нем первой точку. В ней будто бы пробудился отчаянный дух Алиссы, которая ни за что не поступила бы иначе, окажись в подобной ситуации.
– Ты ведь женщина. Что ты можешь смыслить в подобном? Да ты и мыслить правильно не способна, – парень усмехнулся, искоса взглянув на друга, на лице которого выросла не такая уж уверенная улыбка. – Хотя ты вполне могла бы стать одной из нас. Твои волосы и глаза… Ты очаровательна, но совершенно глупа.
– А ещё я еврейка, – уверенно заявила Фрея, не отводя стеклянных глаз от парня, который вдруг прыснул от смеха. Прежде она ещё никому в этом не признавалась, поскольку надобности не было. И хоть еврейкой Фрея была лишь наполовину, потому что мать её была протестанткой, не сильно чествующей какие-либо библейские прописи, но произнесла это с такой гордостью, каковой ещё никогда прежде не испытывала. – Если ты действительно веришь в идею нацизма, то ты проиграл. Она похоронена под пеплом войны, в которой мы остались живы. Ты мерзкий, уродливый…
– Ты должна была умереть, – парень плюнул ей в лицо, вынудив умолкнуть. Фрея оторопело смотрела на него, испытывая стыд вперемешку со злостью. Почувствовала в уголках глаз слезы, а посреди горла огромный ком, мешающий произнести что-либо.
– Что происх…
Джеймс не успел приблизиться, как Фрея обернулась, схватила с круглого столика наполовину пустую бутылку с вином и вылила содержимое до последней капли на голову безызвестного парня.
В ушах стоял шум, перед глазами всё на миг потускнело. Не став дожидаться гадостей в ответ, Фрея быстрым шагом выбежала из дома. Все на неё глазели, стиха перешептывались между собой. Обстановка напоминала её худший сон, и она опустила голову вниз только бы не замечать этого.
На улице Фрею сразу охватила дрожь. Она обняла себя обеими руками и быстрым шагом двинулась прочь от дома. Мысленно считала до пяти и делала глубокие вдохи через рот в попытке не дать себе разрыдаться.
– Фрея, стой! – Джеймс выбежал следом. – Какого чёрта только что произошло? – он одернул её за локоть, но Фрея не остановилась. – О чем вы говорили?
– Пожалуйста, – она отмахнулась от парня, который продолжал семенить за ней. – Возвращайся, – Фрея чуть замедлила шаг, почувствовав, как к горлу начала подкатывать тошнота. Прохладный воздух остудил разгорячившееся тело, на лбу и шее проступили крупные капли пота. На руке остался белый след от ладони Джеймса, и кожа в том месте ужасно горела, но она не внимала этому. Положив ладонь на живот, Фрея вдруг остановилась, прежде чем её вырвало прямо посреди тропы.
– Вот чёрт, – он придержал сумку, не дав ей упасть. Ловко подцепил пальцами и поставил рядом с собой. Наклонился рядом с Фреей и стал поглаживать её спину. Непослушная прядь волос выбилась из прически, и он заправил её за ухо, коснувшись пальцами горячей кожи лица. Достал из кармана платок и принялся вытирать уголки губ, когда Фрея закрыла глаза, переводя дыхание.
– Спасибо, – прохрипела девушка, выпрямив спину. Она придержала пальцами платок, коснувшись ладони Джеймса, невольно опустившуюся вниз. – Это ужасно. Я ужасна, – Фрея с отвращением смотрела на красное пятно, оставшееся на тропе.
– Если тебе станет легче, со мной такое происходило не единожды, – он посмотрел на Фрею краем глаза. И стоило ей взглянуть на него, как на лице выросла тень уставшей улыбки. – Порой бывало и хуже.
– Тебе стоило остаться, – она подняла сумку и перекинула через плечо. Поправила волосы, ребром ладони утерла глаза, совершенно забыв о трудах Рейчел. – Та девушка, должно быть, ждет тебя, – небрежно бросила, продолжив медленно идти вперед.
– Поверь, ей не до меня, как и всем остальным. Лучше пошли отсюда быстрее, – Джеймс без лишних промедлений схватил девушку за руку и потащил за собой. Она не стала сопротивляться. В голове начало проясняться, но теперь Фрея была в тумане нерешительности из-за того, что только что успело произойти. Это казалось невероятным, будто случилось не на самом деле и определено не с ней.
