Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 60 страниц)

– Я в порядке, – в голосе нетерпения было больше, чем уверенности. – Это сейчас не так важно… – она махнула рукой, которую Джеймс перехватил в воздухе, чтобы в следующую секунду усадить себе на колени.

– Неуравновешенный больной ублюдок искромсал твою ногу и грозился убить, а для тебя это неважно? – он покачал головой, когда Фрея одной рукой приобняла его за шею, а второй начала гладить волосы. – Я вне себя от злости, а тебе всё равно.

– Я не хочу сейчас или когда-либо ещё думать о Реймонде, – она уткнулась носом в изгиб его шеи. Её теплое дыхание приятно щекотало кожу. Для Фреи же объятие Джеймса было уже привычным, а потому казалось невесомым. – Я только хочу быть убеждена, что у нас всё в порядке. Без упреков и шуток, скажи, могу ли я полагать, что мы в порядке? – Фрея подняла голову, только чтобы посмотреть парню в глаза, которые он отвел в сторону. Если в её взгляде было что-то отчаянное, то в его – нечто холодно отчужденное. – Ещё вчера ты признавался мне в любви.

– Тебе мало убеждения в том, что я уже сказал? – Джеймс наконец-то осмелился поднять глаза, в которых сквозила неуверенность.

– Мне было бы этого достаточно, если бы ты сам был уверен в своих обещаниях, – в её словах было что-то безжалостно честное, чему Джеймс не мог противиться. – Ты не можешь поверить в нас, – выпустила вместе с отчаянным вздохом. Голова безвольно упала на его плечо.

– У нас ничего не получаеться. Мы не справляемся с отношениями, разве ты сама того не замечаешь? После каждой ссоры всё становиться слишком близким к краху, – ответил как будто в оправдание самому себе. – Я хочу тебя больше, чем когда-либо и кого-либо в своей жизни, и это сводит с ума, – он обхватил её лицо обеими ладонями и заставил посмотреть себе в глаза. – Против моей воли ты всё изменила. И после того, как ты отказала мне, я будто бы не знаю, что должен делать дальше. Я будто загнан в тупик, откуда нет выхода…

Стук в дверь заставил его умолкнуть. Фрея вздохнула, Джеймс закатил глаза. Должно быть, принесли чёртово одеяло, о чем оба успели забыть. Она пересела на холодный край кровати, когда Джеймс подошел к двери.

Передавая одеяло, женщина пыталась заглянуть парню за спину, но вряд ли ей попалось бы на глаза что-небудь уличающее их. Фрея не в силах усидеться на месте, поднялась на ноги и стала позади Джеймса. И стоило ему хлопнуть дверью и повернуть ключ в замочной скважине, как она увлекла его в поцелуй, которому парень не мог сопротивляться.

Дурацкое одеяло упало вниз, когда его руки оказались на изгибе её талии, притягивая поддатливое тело ближе к себе. Фрея же обхватила ладонями лицо парня, от которого не находила возможным оторваться. Её поцелуй был глубоким, жадным, отчаянным.

– Давай обо всем забудем, – произнесла с мольбой, пытаясь перевести дыхание, которое отдала без остатка ему. – Нам нужно всё забыть. Пожалуйста.

Он ничего не ответил. Прильнул к ней с новым поцелуем, в котором Фрея, вероятно, должна была расспознать ответ. Шаг за шагом она начала отступать к кровати, ведя за собой и Джеймса. Пальцы нашли мелкие пуговицы рубашки, которую торопливо и неуклюже начали расстегивать. Он же поддел подол юбки платья и коснулся оголенной спины, прежде чем обнаружил застежку бюстгалтера. С ним пришлось немного повозиться, но когда Джеймс справился, то стянул через шею дурацкое платье, следом за которым упала и верхняя часть нижнего белья.

Фрея упала на холодную постель, когда он сбросил с плеч растегнутую рубашку. Она приподнялась с места, только чтобы обнять его за шею и увлечь в поцелуй, когда Джеймс оказался сверху. Сухие губы оказались напротив выпнутых из-под кожи острых ключиц. Одна ладонь продолжала покоиться на талии, когда вторая коснулась поднявшейся вверх груди, отчего девушка невольно выгнулась в спине.

Движение стали более привычными, и Фрея чувствовала себя раскованее. Подтянулась вверх, скользя напряженным телом по одеялу, увлекая за собой и парня, губы которого оставляли невесомый след там, откуда выпригивало в волнении сердце.

Стоило ему подняться выше и снова найти её губы, как руки Фреи оказались внизу. Пальцы дрожали, справляясь с пуговицей на брюках, сквозь натянутую ткань которых она чувствовала его напряжение. Джеймс перехватил её впотевшие ладони, чтобы помочь справиться с этим, когда ненароком надавил на порез, надежно спрятанный за повязкой. Фрея тихо засычала от боли, но не позволила ему остановиться. Коснулась губами крепкого плеча, прежде чем стянула с себя нижнюю часть белья, отбросив его небрежно на пол.

– Я в порядке, – повторила, испытывая нетерпение. Затем расположила обе его ладони на своей груди, прежде чем раздвинула ноги, подавая бедра вперед навстречу ему.

Стоило Джеймсу войти в неё, как Фрея почувствовала упоение, в котором нуждалась с момента их несостоявшейся близости. Больше не было ничего неправильного в том, чтобы чувствовать его в себе. Ни боли, ни смятения, никаких сожалений. Это был момент не только физической близости, но и душевной. Признание в любви без слов тоже могло быть искренним, и они оба это не только знали наверняка, но и чувствовали.

Когда всё закончилось, они некоторое время лежали друг с другом, переводя сбившееся дыхание. Холод комнаты не мог унять горячечность раскаленных жаром тел. В этот раз Джеймс даже не оставил на ней своего следа, хотя она не стала бы возражать или противиться. Он просто уставился на дурацкую повязку на верхней части бедра и не мог избавиться от злости, которая всё ещё кипела внутри.

– Если ты не против, я пойду в душ первым, – произнес, когда, сжав ладонь в кулак, почувствовал неприятную липкость. Фрея молча покачала головой. Единственное, против чего она могла возразить, это, чтобы Джеймс оставлял её. Но если через пару минут он должен был вернуться, то и в этом ничего пугающего не было.

Когда же Джеймс вернулся, то обнаружил Фрею под тяжелым одеялом. Платье и бюстгалтер продолжали валяться на полу, когда она лежала на кровати и спала. Уставшая и совсем выбившаяся из сил, не могла удержаться, в чем её нельзя было винить. Выключив свет, Джеймс оказался под одеялом рядом с ней. И не успел заметить, как сам уснул с мыслью о том, что они могли быть в порядке. По крайней мере, до тех пор, пока испытывали друг к другу те же чувства.

Они спали до обеда следующего дня, избавленные беспокойства о том, что кто-то мог спохватиться. Впрочем, у Алиссы не было оснований волноваться отсутствию подруги, покуда она была в гостях у парней, когда Джеймс спохватился с места и ушел с первым телефонным звонком. Не обнаружив подруги в комнате, она была убеждена, что та была с парнем. Рейчел же с утра пораньше встречала прибывшую утренним поездом школьную подругу, которая решила у неё немного погостить. Кроме неё больше никто не ожидал появления в городе Марты Каннингем.

Глава 37

Она просыпалась медленно и нехотя, когда темнота, в которую погрузилась за считанные секунды, начала вдруг таять, пропуская лучи теплого света, вынуждающие открыть слипающиеся глаза. Фрея перевернулась на спину, испытывая в мышцах боль. Кожу тут же обдало холодом, стоило чуть отбросить одеяло. Когда девушка заглянула под него, то обнаружила, что была почти полностью раздета. Прошлый вечер всплыл перед глазами, напоминая о том, что был действительностью, во что было сложно поверить.

Фрея чуть приподняла голову, но на другой стороне кровати никого не обнаружила. Упала животом вниз, раскинув руки впереди себя, чтобы лишний раз убедиться, что Джеймс не спрятался под одеялом, но его всё же не оказалось рядом. Неожиданно поймала себя на мысли, что даже не видела, как он засыпал рядом. Сомнение ударило в голову раньше, чем девушка сумела расслышать из ванной звук струящейся воды, свидетельствовавший о том, что она была не одна. Фрея вздохнула с облегчением, позволив себе кроткую улыбку.

Обернувшись одеялом, что оказалось слишком тяжелым, да и к тому же тянулось за ней шлейфом, она поднялась на ноги и двинулась к приоткрытой двери ванной, откуда исходил тихий шум. Фрея подошла к Джеймсу сзади и обняла, прижавшись голой грудью к его спине.

– Чёрт, – без тени злости, скорее испугано, произнес он, когда рука дернулась, оставив на щеке небольшой порез от бритвы.

– И тебе доброе утро, – промычала Фрея, закрыв глаза и вдыхая запах кожи парня, что заставило и его улыбнуться. Джеймс обернулся, чтобы одной рукой обнять девушку и прижать к себе так, чтобы наблюдать за ней в отражении зеркала. Тогда она оказалась сбоку, переместив своё уютное обьятие. Из теплого кокона громоздкого одеяла выглядывала лишь взлохмаченная голова, но он мог чувствовать прикосновение её кожи, чего хватило для возбуждения.

– На самом деле, уже почти обед, – ответил, прочистив горло. Его тело быстро ответило на горячее приветствие, и он пытался через отражение зеркала понять, почувствовала ли это и Фрея. Она приоткрыла лишь один глаз и улыбнулась, но Джеймсу было сложно понять, что именно её вдруг позабавило – сказанное им или же невольно совершенное. – Как себя чувствуешь? – он ополоснул бритву, прежде чем продолжить тщепетильную процедуру бритья.

– Отлично, – ответила сквозь зевок. – На самом деле очень хорошо, – она широко улыбнулась, оставив на плече почти невесомый поцелуй. Он стал достаточно щекотливым, и Джеймс не смог сдержать улыбки, что её только подзадорила. Сбросив с плеч одеяло, Фрея стала перед парнем и в следующую минуту прижалась губами к его длинной шее, оставляя красную отметину, что заставило Джеймса почувствовать ещё большее напряжение во всем теле.

– Довольно. Ты ведь даже ещё не почистила зубы, – он неуверенно отстранил её, когда она обеими руками обвила его шею и прижалась губами к линии челюсти. На раскрасневшейся щеке остался след от крема для бритья. Поджав губы, Фрея сперва вызывающе посмотрела Джеймсу в глаза, прежде чем переместила взгляд ниже. Он и не заметил, как уже упирался в низ её живота.

– Тебя действительно это настолько смущает? – нерешительно спросила. Рука потянулась к волосам, заправив их за уши. Затем Фрея хмыкнула, развернувшись к парню спиной. Холод пустил по коже мурашки. Или же дело было в возбуждение, ударившим электрическим током от горячего соприкосновения двух тел. Это было неважно, когда Джеймс вдруг не смог отвести взгляда от её отражения, что играло с его терпением.

Фрея обнаружила зубной порошок и высыпала немного на подушечку указательного пальца, принявшись, как ни в чем не бывало чистить зубы, когда ладони Джеймса легли на острые бедра, а губы начали спускаться вниз по выступавшим позвонкам. Она продолжала водить пальцем по зубам, даже когда невольно наклонялась вперед и всем телом испытывала нетерпение. Во рту остался мятный привкус, когда рука безвольно упала вниз, чтобы сжать край раковины, к которому Фрея прижалась животом, стоило почувствовать, как парень медленно освобождал её от остатков одежды на напряженном теле.

С губ сорвался обреченный вздох, когда стук в двери прервал их. Джеймс провел ладонью по волосам, пытаясь игнорировать это, что Фрею отвлекало. Она поднялась и попросила его открыть двери. Ему пришлось поддаться её встревоженному взгляду. Он перекинул через плечо полотенце, вытирая краешком остатки крема для бритья с лица.

Стоило Джеймсу нехотя покинуть ванную, как Фрея захлопнула двери, подтолкнув одеяло обратно в комнату. Включила воду и продолжила совершать утренние процедуры, по-прежнему испытывая в теле жар. Несколько считанных минут, и Джеймс уже стучал в двери ванной, с намерением продолжить начатое, чего ей самой хотелось не меньше.

Фрея открыла двери и не успела спросить, в чем было дело, как он набросился на неё с поцелуем, обхватив лицо обеими ладонями. Она пыталась отстраниться, только чтобы узнать, кто это был, на что Джеймс безразлично махнул рукой.

– Час назад я просил принести чистые полотенца, – он повалил Фрею на утратившую тепло её тела постель.

Прошел ещё час, прежде чем они уставшие легли бок о бок друг с другом. Фрея первой поднялась с места, отбросив тяжелую руку парня с живота, заявив, что в этот раз первой намеревалась принять душ. Оказавшись запертой в ванной комнате одной, она впервые вспомнила о повязке.

Она выглядела свежей. Было, похоже, что Джеймс сменил её, чего во сне Фрея даже не сумела заметить. Осознание этого отозвалось в груди ласковой теплотой и нежной улыбкой на лице. Она аккуратно сняла повязку, за которой прятался уродливый шрам, едва успевший затянуться. Запекшаяся кровь начала осыпаться, как краска на солнце, но оставшиеся рубцы не могли исчезнуть. Подобно выжженому клейму знак шестиконечной Давидовой звезды должен был навсегда остаться с ней, до конца жизни напоминая о том, кем она была.

Фрея пыталась не расстраиваться. Оставалась предельно осторожной и тихой, когда рана начала жжечь под струями горячей воды. Чувствительная кожа тут же покрылась красными пятнами, почти слившись со шрамом, что на несколько минут стал почти невидим. Она пыталась не смотреть на него, но глаза упрямо находили, отчего дышать становилось всё тяжелее.

Стоило ей выйти из ванной, как Джеймс поднялся с места. Его глаза сразу же нашли дурацкий шрам, на что Фрея пыталась не обращать внимания. Отвернувшись, стала торопливо одеваться. И стоило платью лечь на остывавшую после горячего душа кожу, как Джеймс обнял её сзади и стал щекотать ухо дыханием, из-за чего её пробило на улыбку.

– Я бы с радостью задержалась ещё ненадолго, но нам действительно пора, – она обернулась и оставила невесовый поцелуй на ямке его подбородка.

– Я бы задержался здесь навсегда, – Джеймс поддел юбку платья, чтобы обжечь прикосновением больших ладоней талию девушки. Она аккуратно опустила его руки вниз, наклонив голову.

– Боюсь, тогда они догадались бы, что мы не кузены, – Фрея улыбнулась, когда он наклонился вперед и снова увлек её в поцелуй, отрываясь, только чтобы повторять «ну и всё равно», что отбивалось в голове эхом. – Как я рада, что это закончилось, – произнесла вдруг, заставив Джеймса отстраниться, чтобы смерить её вопросительным взглядом. – Я имею в виду эту глупую ссору. Казалось, она длилась вечность. Я рада, что всё разрешилось.

– Надеюсь, в следующий раз никому не будет угрожать опасность, чтобы мы смогли помириться, – его улыбка показалась ей неуверенной. Джеймс оставил на губах Фреи короткий поцелуй.

– Надеюсь, у нас не будет больше поводов для ссор, – вторила ему с мягкой улыбкой. – Так, как сейчас, должно продолжаться всегда.

– Это как? – он чуть наклонился, глядя ей прямо в светящиеся глаза, серый цвет которых набрал блеска.

– Спокойно.

Спокойствия им действительно не хватало. В суете размолвок, недопониманий и ссор они теряли не только друг друга, но и себя. Если бы только слова меньше ранили, если бы только в сердце было больше пустой безразличности, а на уме больше ясности, их не было бы здесь. Их не было бы вовсе, что было не столько угнетающей мыслью, сколько разочаровующей. Жизнь продолжала бы плысти по привычному ручью, в котором они бы безпомощно тонули, захлебываясь пустой радостью бессмыслено прожитых дней вместо того, чтобы сопротивляться течению и жить, осязая в полной мере все вкусы, запахи и цвета предназначенного им времени.

Джеймс для себя решил, что будет внимательнее следить за Фреей, чтобы с ней не могло повториться ничего подобного. Заключение Реймонда ещё не означало, что она могла быть в безопасности, покуда были те, кто мог за него отомстить. Он продолжал испытывать доселе неведомое чувство вины, что было горьким на вкус. Перед уходом он проверил рану девушки, не внимая её убеждению, что всё было в порядке.

Фрею же повышенная забота Джеймса одновременно забавляла и пугала, что было сложно объяснить простыми словами. Она не хотела приковывать к себе интерес парня лишь с помощью жалости, сочувствия и беспокойства. Он нужен был ей тем, кем был всё время. Жертва внутренней перемены была лишней. Фрея в ней не нуждалась, покуда любила Джеймса исключительно за то, каким он был. Она как будто не могла понять, что его трепетное отношение к ней было исключительным. Забота о ком-то была для него в новинку, и быть в ответе за другого человека ему даже нравилось.

– Уверена, что они будут в закусочной? – настойчиво спросил Джеймс, когда они вышли из отделения почты, откуда Фрея забрала письмо отца. Она была намерена встретиться с Алиссой и Рейчел в закусочной, где у них была привычка вместе ужинать. Джеймс должен был встретиться с мистером Клаффином, из-за чего они вынуждены были разойтись.

– Пожалуйста, Джеймс, – Фрея тихо вздохнула, когда он переплел их пальцы вместе. – Я буду в порядке. Твоё беспокойство лишнее, – она бегло поцеловала его в щеку, испытывая стеснение перед безразличной публикой случайных прохожих. Джеймса же внимание так сильно не коробило, и он не преминул найти губы Фреи, чтобы поцеловать. Когда он отстанился, то заметил на щеках девушки след стыда, что заставило даже улыбнуться. Фрея же коснулась лица тыльной стороной ладони, оглядываясь вокруг.

– Уверен, ты будешь в порядке, если не будешь вечером бродить по улицам в одиночестве, – хмыкнул парень, продолжив идти вперед. – В последнее время ты всё чаще попадаешь в неприятности.

– Ты преувеличиваешь, – она закатила глаза.

– Шрам на твоей ноге свидетельствует об обратном.

– Джеймс, – она устало покачала головой, прежде чем вдруг остановилась. Он вопросительно поднял брови, готов слушать её, когда Фрея просто поджала губы, посмотрев на него с немым укором в глазах. – Алисса уже ждет меня, – кивнула в сторону большого окна, куда Джеймс перевел взгляд. За одним из столиков он, действительно, обнаружил Алиссу, которая как раз подняла голову и заметила его. Оба помахали друг другу в знак приветствия. – И ты, похоже, опаздываешь, – Фрея подняла его руку, только чтобы посмотреть на часы, куда упал и взгляд парня. Он, действительно, опаздывал.

– Ты же никуда сегодня вечером не пойдешь? – он чуть наклонился, чтобы бегло поцеловать её в губы.

– Нет. Даже не буду выходить из дому. И миру придеться забыть о моем существовании, – Фрея неуверенно поцеловала его в ответ.

– Ну и пусть, – бросил небрежно. – Я не против быть единственным, кто будет о тебе знать, – Джеймс улыбнулся на прощание, а затем ушел.

Фрея подошла к столику, за которым сидела подруга, испытывавшая неловкость. Алисса была свидетельницей их беглого прощания и теперь смотрела на неё с лукавой улыбкой, требующей подробностей, которых она не могла изложить в полной мере. Фрея не хотела, чтобы об её ночном злоключении знал кто-нибудь ещё. Даже имя Реймонда Купера должно было оказаться запечатанным и более непроизносимым.

– Это означает, что вы помирились? – спросила девушка, подперев глову сжатой ладонью. Улыбка не сходила с её лица, из-за чего и Фрея не могла перестать улыбаться, испытывая ейфорию в чистом виде, омрачить которую могло лишь что-то из ряда вон выходящее. В то же время она была уверена, что случилось уже достаточно всего, прежде чем они снова нашли друг друга и примирились, чтобы так быстро всё должно было быть разрушенным снова.

– Может быть, – Фрея поджала губы, смущенно опустив искрящиеся глаза вниз.

– Я рада за вас обоих, – Алисса сжала её ладонь, отчего ей стало совсем тепло на душе.

Когда к ним подошла официантка, они даже не стали смотреть меню. Сделали заказ, торопясь избавиться от девушки, чтобы остаться наедине.

– Я и не надеялась, что ты придешь, – произнесла Алисса, в ответ на что Фрея лишь пожала плечами. – Разве это не платье, в котором ты вчера ушла? Где вы были всё это время?

– Где мы только не были, – она выдала нервный смешок. Неоднозначный ответ опереждал дальнейшие распросы. – Рейчел изрядно опаздывает.

– Я сегодня её не видела, – с большим безразличием ответила Алисса. – Должно быть, она уже не придет. Посмотри, лучше, что попало мне случайно в руки.

Она протянула Фрее листовку, где была нарисована карикатура женщины в самом привычном наряде – блузке и узкой юбке, которую сжигали на костре, как ведьму. Сверху было нарисовано облачко слов – она просила не сжигать её, потому что нейлоновые чулки были совсем новые, и ей было их жаль. На другой листовке было изображена та же женщина верхом на метле, читающая написанную Алиссой статью. Паралельно с этим она помешивала неизвестное вариво в кастрюле, стоящей на плите. И на последней женщина была в окружении других, вид которых больше походил на ведьминский. Она плакалась им о разбитом сердце и жаловалась, что её любимый пригласил на танцы другую.

– Что это? – недоуменно спросила Фрея, отдав листовки обратно подруге.

– Это вызов, – Алисса спрятала их обратно в сумку. – Их показал мне Дункан, предупредив, чтобы я ничего более не предпринимала. Он догадался, что плакаты наших рук дело, – она легонько ударила ладонью по столу.

– Догадываюсь, ты не собираешься прислушиваться к нему.

– Конечно, нет. Я готовлю речь, с которой намерена публично выступить. Это не должно остаться безответно, – глаза Алиссы искрились уже знакомым горячечным пылом, что обжигал кожу Фреи плохим предчувствием и кололся жуткими опасениями. – Всё, в чем я нуждаюсь, это в твоей поддержке и понимании. И обещание, что ты не расскажешь о моем намерении ни Дункану, ни Рейчел, ни даже Джеймсу.

– Что на счет Спенсера? – Фрея пыталась пошутить, выдержав неловкую вынужденную паузу, когда их разговор прервала вернувшаяся с заказом официантка. Алисса улыбнулась в ответ, но они сумели друг друга понять. – Обещаю. Только между нами, – наконец-то ответила, когда посреди горла застряла правда о прошедшем вечере. Алисса знала о Реймонде, и его самого, наверное, лучше, чем кто-либо, но что-то мешало признаться ей в том, что произошло накануне.

И признание уже почти сорвалось с языка Фреи, когда её прервало внезапное появление Рейчел. Алисса ущипнула её за руку, вынудив обернуться, и сердце забилось в разы быстрее, когда рядом с подругой она заметила знакомое лицо Марты Каннингем, ядовитая улыбка которой была заведомо плохим знаком.

Рейчел представила Марту подругам, не испытывая неловкости или напряжения, что за считанные секунды сковало всех тяжелыми цепями. Девушка заняла место рядом с Фреей, отчего та неприятно поежилась. Запах её парфюма был настолько сильным, что резал ноздри. Казалось, она занимала всё свободное пространство и забирала всю энергию, не прикладывая к этому больших усилий.

Судя по выражению лица Алиссы, она тоже узнала девушку. Вспомнить её надменный взгляд и обжигающие высокомерностью глаза было просто, как и распознать голос, полон яда и нетерпимости. Алисса не пыталась скрыть своего недоверия, кося злостным взглядом в сторону Рейчел, которая словно ничего не замечала, испытывая искреннюю радость от того, как прошлое и теперешнее встретили друг друга.

Даже невзирая на то, что Рейчел была осведомлена в сложности взаимоотношений Джеймса и Марты, между которыми стала Фрея, теперь это будто и не было важно. По крайней мере, в этом её убедила Марта. Перед приездом они состояли в переписке, в ходе которой подруга заверила Рейчел, что не боялась встречи с Джеймсом и его новой девушкой. Решение о приезде она приняла исключительно с целью отпраздновать замужество своей дорогой подруги и познакомиться с её мужем, встретиться с новыми подругами девушки и немного развлечься. Рейчел рискнула поверить ей на слово, не рассказав обо всем Алиссе и Фрее, которые приуспели бы в отговаривании.

Рейчел была уверена, что у Марты не могло быть дурных помыслов. Она не выглядела раздавлено или рассержено из-за разрушеной помолвки, новость о чем сперва удивила. Рейчел была осведомлена, как сильно подруга любила Джеймса и как готова была пойти ради него на любые крайности. Только ради неё она сама отступила, оставив любые попытки быть с парнем, что были откровенно тщетными. Чувства Марты глубоко задевали её саму, но, по большей мере, она, того непризнавая, боялась встретиться лицом к лицу с её гневом, что мог быть страшным.

Рейчел не хотела, чтобы злость Марты сожгла дотла и Фрею, а потому нерешительно приняла новость о приезде подруги и даже попыталась отговорить её делать это, но та оказалась более убедительной. В конце концов, Рейчел осталась ослеплена искусной ложью Марты, которой хватило лишь увидеть Фрею издалека, как в глазах появился нездоровый блеск.

В словах девушки и поведении в целом была как будто скрытая угроза, которую Фрея пыталась игнорировать, сохраняя невозмутимый вид. Алисса же напротив отвечала резко и язвительно, что, казалось, излишне забавляло Марту, чего она даже не пыталась скрывать.

– Я рада, что хотя бы у одной из нас наконец-то состоялась свадьба, – произнесла Марта, покосившись на Фрею, которая обреченно вздохнула. Она сидела, откинувшись на спинку стула, что выдавался жутко неудобным, перебросив ногу на ногу и сложив на коленях сцепленные в замок ладони. – Надеюсь, вы устроите церемонию и для гостей?

– Конечно, – нетерпеливо ответила Рейчел, не скрывая широкой улыбки. Она была единственной, у кого ещё сохранялось хорошее настроение. – Может быть, в конце июня. Или же в июле. Мы ещё не договорились об этом.

– Я всегда мечтала устроить свадьбу в мае. А вы? – она обратилась напрямую к Фрее, но когда та упрямо смолчала, перевела взгляд на Алиссу.

– Такие, как они, не большие поклонницы свадеб. Особенно Алисса. Она феминистка, – ответила вместо обеих подруг Рейчел. Две пары глаз обратились к ней, кольнув упреком. – Хотя, может быть, однажды…

– Нет смысла рассуждать о том, что не произойдет в ближайшее время. У всяких планов, особенно столь далекоглядных, есть способность разрушаться, не так ли? – язвительно спросила Алисса, словив на лице Фреи усмешку. Уголки губ Марты тоже дернулись в улыбке, в которой было намного меньше самоуверенности.

– Так действительно случаеться время от времени. Особенно, когда их исполнению мешают другие люди, которые безсовестно крадут то, что для тебя так особенно и важно, – её ответ был сдержано спокойным. Марта не отрывала глаз от Фреи, ухмылка которой кипятила кровь нетерпением и злостью.

– Нельзя украсть то, что никогда не было твоим, – ответила Фрея, подняв на девушку холодный, полный спокойного сосредоточия взгляд. Она пожала плечами, прежде чем обернулась к Алиссе, на лице которой тоже сияла победная улыбка. Рейчел же приняла озадаченное выражение.

– В конце концов, только неудачники ищут виновников своим бедам, вместо того чтобы искать причину в себе, – вторила Алисса, прежде чем Рейчел больно ущипнула её за руку, будто только сейчас поняла, в чем было дело и о чем всё это время шла речь. – Но среди нас ведь таких нет, – бегло добавила в угоду подруге.

– Если не сказать, что все мы отчасти неудачники в том или ином деле, – ответила Марта, чем снова привлекла к себе внимание. – Если бы я меньше любила парней, то и сама бы стала феминисткой, – она попыталась перевести всё в шутку, когда вдруг осознала, что оказалась загнанной в угол.

Она отстранилась от Фреи, дав ей больше свободного пространства. Это была небольшая, но всё же победа, от которой девушка внутренне ликовала, почувствовав большую раскованность. Фрея с большим энтузиазмом присоединилась к разговору, когда Марта стала тише. Рейчел радовала живость завязавшегося разговора. За настроением она следить не умела, поэтому это делала Алисса, более внимательная к мелочам.

Ещё несколько дней назад, когда размовлка с Джеймсом оставалась открытой раной, Фрея была более уязвлена и замкнута, чем теперь. Если бы приезд Марты пришелся на несколько дней раньше, всё было бы совершенно иначе. Она была бы подавлена и угрюма, особенно молчалива, да и к тому же совершенно розсадована. Встреча с девушкой стала бы, наверное, последней каплей терпения, прежде чем она окончательно сдалась бы и бросила надежды насчет их возможного воссоединения. В большем, чем в прошедшей ночи, Фрея не нуждалась. Неожиданный визит Марты во многом настораживал, но не пугал. Вряд ли ей под силу было что-то изменить.

Вернувшись в комнату, Фрея напрочь забыла о письме отца, что осталось в глубоком кармане пальто, и принялась рисовать иллюстрации, пока Алисса рассуждала вслух о прошедшей встрече, в которой многое выдавалось странным. Фрея слушала её вполуха, когда на ум пришла внезапная мысль о том, какой могла быть действительность, если бы она дала Джеймсу незамедлительное согласие.

В восемнадцать она бы стала чьей-то женой, с чем, кажется, не так уж плохо справлялась Рейчел. Первое время они не смогли бы жить вместе, потому что ей оставалось два с половиной года учиться, к тому же после окончания университета Джеймс вряд ли был бы намерен оставаться в Оксфорде, где не было никаких перспектив.

Где бы они жили? Под одной крышей с отцом ей было бы слишком неловко, но вместе с родителями Джеймса слишком невыносимо. Вряд ли, они смогли бы собрать за короткое время достаточно денег, чтобы купить собственный дом, разве что приняли бы помощь от родителей. В этом бы отец отказывать не стал, как бы не был рассержен за сделанный дочерью выбор. Может быть, часть денег они могли бы получить и от родителей Джеймса. Жить в новоприобретенном доме вместе они могли бы лишь на каникулах, чего было мало, но что было временным.

После окончания учебы Фрея бы навсегда переехала в Лондон, после чего их семейную жизнь можно было назвать настоящей. Она не представляла себя женой в обычном смысле этого слова. Фрея не умела готовить, была слишком неумела в уборке и нерасторопна в быту. Ей не были известны секреты домохозяйничества, вырезанные из авторской анонимной колонки в женском журнале. Всю сознательную жизнь Фрея видела в доме сменявшиеся лица кухарок и горничных, которые делали всю работу вместо неё, из-за чего она не могла взять бытовую рутину на свои плечи, чего и не хотела делать.

Может, им удалось бы нанять горничную, которая приходила бы несколько дней в неделю. Или пока она не научилась бы готовить сама, раскошелились бы на кухарку. Кроме того в своем воображении Фрея оставляла себе ещё время для рисования и Джеймса, что было единственным для неё значимым.

Ещё более ужасающей оказалась мысль о предстоящей беременности. Она была слишком молодой, чтобы стать матерью. Пусть даже это случилось бы через два года, три или даже пять, Фрея не представляла, что могла бы быть готова подарить другому человеку жизнь. Случайно или нарочно, но она боялась забеременеть. Да и к тому же вообразить Джеймса в роли отца было крайне сложно. Может, ему и самому бы того не хотелось, и они до конца жизни были лишь во власти друг друга? Этого было бы достаточно. Ей было бы достаточно лишь его.