Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 60 страниц)
Ей было стыдно за подобное безразличие к правам женщин. Единственное стеснение, которое Фрея ощущала, было денежным, покуда дела отца ухудшались с каждым годом всё больше. Кроме того куда больше места в её светлой голове занимала разлука с Джоном, которой девушка посвящала почти все свои мысли. Его отсутствие не всегда было ощутимым, а потому Фрее порой приходилось напоминать себе о том, как она должна была себя чувствовать, легко предаваясь выдуманной меланхолии, что премного вдохновляла. К тому же нельзя не учитывать волнения, возникшего вместе с переездом.
– Это имеет значение, но вместе с тем то, чего они добились, совсем не предел тех возможностей, что у нас могли бы быть, – всё так же задумчиво продолжала Алисса. Запрокинув ногу на ногу, она будто бы в ритм двигала ступнями, наматывая на палец прядь волнистых волос. – Мир такой большой и необъятный, – мечтательно произнесла девушка. – И я хочу чувствовать себя важной его частью.
– Так почему же не наслаждаться тем, что у нас есть теперь?
Фрея достала со дна чемодана несколько фото. На одном из снимков была запечатлена мать. Сияющая в цвете своей юности она была почти не отличимая от Фреи, каковой та была сейчас. Чёрно-белое фото не могло передать всей красоты, но и этого было достаточно, чтобы убедиться, что она была очаровательна. На другом снимке был портрет Фреи с отцом, сделанный в фото-ателье после войны. Невзирая на милые улыбки, радости в них было мало. И всё же было в этом снимке хоть какое-то воспоминание о родителе. Она подошла к большому зеркалу, повисшем на стене, ближе к её кровати, и прижала фотографии широкой рамой. Алисса чуть приподнялась с места, выглядывая лица на них.
– Ты ведь не против? – неуверенно спросила Фрея. Нигде в комнате не было фотографий Алиссы, или, по крайней мере, она могла хранить их при себе, поэтому подобный жест мог показаться ей излишне инфантильным.
– Совсем нет. Ты очень похожа на маму кстати, – Алисса улыбнулась, а затем снова упала на подушку. Девушка сделала тяжелый вздох и начала пропускать через пальцы густые пряди волос. – А это кто? – она кивнула в сторону Фреи, которая достала с чемодана ещё один снимок. Девушка не спешила ставить его рядом с другими. Опустившись бесшумно на кровать, она грустно смотрела на фото, обводя большими пальцами холодное лицо, навечно застывшее в суровом выражении.
– Это Джон, – Фрея прикусила язык, прежде чем признаться в том, что он был её женихом. Кроме отца она никому в этом ещё не признавалась. Их помолвка была слишком быстрой и спонтанной. Всё случилось прямо посреди её небольшой комнаты в Сейнт-Айвсе в атмосфере теплой летней ночи. Сразу после скоропостижного необдуманного согласия Джон предложил девушке вместе сбежать в Америку, на что она тоже ответила счастливым «да». Кровь бурно кипела в жилах, и она ещё никогда не чувствовала себя так авантюрно. Фрея будто ненадолго стала героиней любовного романа, в котором события развивались настолько стремительно, что она едва успевала следить за ними.
Заминка случилась, когда Джон велел Фрее собирать вещи в ту же секунду. Это навязчивое предложение её будто отрезвило. С глаз спала розовая мечтательная дымка, застилавшая влюбленный взор. Её отказ был слишком резким, что девушка смогла понять по озадаченному выражению лица парня, который явно к подобному повороту событий не был готов. Встряхнув головой, Фрея быстро взяла себя в руки, нежно обняла Джона и предложила на следующее утро поговорить об этом с её отцом и получить его благословение. Безрассудство было по-своему прекрасно, но ещё в большей мере небезопасно.
Джон явился к ней домой в условленное время, 9.45, и ни на минуту позже. Мистер О’Конелл перешел из столовой в гостиную, где был намерен почитать газету в тишине и одиночестве, чего дочь не позволила ему сделать. Отказ прозвучал быстрее, чем горячий воздух пересекла просьба о разрешении. Едва отец успел заметить на безымянном пальце дочери кольцо, которое та волнительно вертела, даже не пытаясь спрятать, как взревел от ярости. Дом вмиг наполнился криками обоих О’Конеллов. Порой между ними совсем неуместно вклинивался и голос Джона, убеждающего разъярённого отца в своей любви к его дочери. Безумие продолжалось до тех пор, пока мистер О’Конелл не схватился театрально за сердце и рухнул с шумом вниз.
Вечером Фрея встретилась с Джоном на берегу моря и сообщила, что не может уехать с ним. С крокодильими слезами на глазах убеждала парня в своей любви, но в то же время пыталась как можно мягче объяснить, что любовь к отцу значила для неё куда больше. Джон терпеливо слушал бредовые речи, но за всё время не произнес и слова, а когда девушка просила его это сделать, то вовсе брезгливо оттолкнул её от себя, будто она была не более, чем вещью, и торопливо ушел, оставив одну.
Утром гувернантка передала Фрее письмо от Джона. Он извинялся за то, что так жестоко поступил, объясняя это лишь одолевающими его чувствами. Признавался в любви и обещал ждать, сколько потребуется. Велел не отправлять ответного письма до тех пор, пока не прибудет в Америку и не обоснуется. Оттуда сам отправит ей письмо, на котором будет обратный адрес, куда Фрея сможет прислать ответ. Естественно, только если захочет этого сама. Также в конверте лежало фото, на обратной стороне которого его корявым почерком было написано – «Сделал специально для тебя. Не забывай».
В тот же день она заплаканная убежала к берегу, где надеялась встретить Оливера, чтобы вылить ему свою горесть, но вместо этого встретилась с его мерзким старшим братом, который лишь сильнее разбередил её рану.
– Брат? – спросила Алисса, прежде чем любопытный взгляд не обнаружил надпись. По легкому вздоху девушки было очевидно, что ответ больше не требовался. Фрея передала ей снимок. – Выглядит мило.
Джон был по-настоящему милым. Иначе его нельзя было назвать. Кроме того добрым, простодушным и совершенно безобидным. Они знали друг друга ещё с детства, и иных чувств, кроме искренне дружеских Фрея к нему не питала.
Всё изменилось с его первым признанием. Это случилось на следующий день после того, как девушка с отцом вернулись в Сейнт-Айвс, чтобы провести там своё последнее лето. Они были на вечерней прогулке и затерялись на берегу моря, резвясь в прохладной воде, когда Джон вдруг сказал – «Я люблю тебя». Фрея почувствовала, как внутри неё что-то щелкнуло, но всё же изобразила недоумение. Парень и без того нервничал, но всё же осмелился повторить это чуть громче ещё раз, после чего она радостно заключила его в крепкие объятия, шепотом признавшись в том, чего ещё несколько минут назад не испытывала.
Прежде ей не признавались в любви. Это оказалось настолько трогательно и воодушевляюще, что Фрея сумела убедить себя в том, что любила в ответ. Она признавалась Джону в любви так много раз, что парень не сумел заметить, как за всё лето Фрея не нарисовала ни единого его портрета. Не сделала даже единого наброска излюбленных черт – светлые волосы в вечном беспорядке, квадратные линии лица, большие глаза янтарного оттенка. Они даже ни разу не поцеловались за всё время. Всякий раз, как Джон пытался приблизиться хоть немного, она весело смеялась, шутливо отталкивая его от себя, едва успевала почувствовать на коже теплое дыхание. Стоило девушке опустить взгляд на большие влажные губы Джона, как Фрею пробирала дрожь от одной мысли о том, как они касались её.
Вдоволь насмотревшись на Джона, Алисса отдала снимок Фрее. Та подошла к комоду и спрятала его под кипой теплых вещей.
– Думаю, порядки здесь не настолько пуританские. Ты могла бы повесить его вместе с остальными, – Алисса усмехнулась, сев на краю кровати.
– Я не хочу, чтобы кто-то видел. Если сама понимаешь, о чем я, – она многозначительно зыркнула на соседку. Конечно, та поняла. Девчонки были девчонками, и окажись волей случая здесь хоть одна другая, как раздует такую большую драму, что предела этому нельзя будет сыскать.
– Он тоже учиться здесь?
– Нет, он не… Он не учился вовсе, – Фрея замялась. Ей вдруг стало неловко от того, что Джон был всего лишь Джоном. Даже имя его отдавало некой простотой. Будто он не мог быть кем-то большим, чем самим собой. И хоть Джон был хорошим человеком, Фрее стало жутко неловко за его отличие от круга людей, среди которых она оставалась, позволив ему отправиться восвояси. – Точнее он учился в школе. Самой обычной, но…
– Но у него нет достаточно денег, чтобы оказаться здесь, – проницательно подметила Алисса, вызвав на щеках новоиспеченной соседки румянец. – В этом нет ничего постыдного. Если бы сестра моей матери не вышла удачно замуж, меня бы здесь тоже не было. Как бы мы ни были умны, миром всегда будут править деньги. Нам остается лишь узнать, как править ими.
– Думаешь, это возможно? – Фрея даже улыбнулась в ответ рассуждениям девушки, которые снова были далеки от Джона.
– Да. Нам просто нужно быть лучшими. А это вполне возможно.
– Так это наш план? – с гораздо большим энтузиазмом спросила Фрея.
– Да. Так и будет.
После ужина в небольшой закусочной, которую они обнаружили спустя почти час бесцельных скитаний по вечернему городу, они не стали исследовать ночной Оксфорд, вернувшись обратно в комнату. Приняв все вечерние процедуры и переодевшись в ночные рубашки, они расположились на своих кроватях и продолжили знакомство друг с другом.
Фрея ещё не встречала девушек, с которыми было бы так же легко говорить, как с Алиссой. Она была смешной и забавной, но в то же время серьезности ей было не отнимать. В ней не было чопорности, задирства и ограниченности, которые Фрея всё чаще встречала в сверстницах. Платья, прически и парни – ограниченный круг интересов, в который её упорно привлекали. Но девушка так и не примкнула к нему, будучи совершенно неумелой даже в обсуждении таких вот простых вещей. Её не интересовали последние новинки моды, она не знала, как можно привлечь внимание парня любым другим способом, кроме как быть собой, и была совершенно безнадежна в искусстве соблазнения. По большей части ей было неинтересно всё, что не касалось искусства.
Девушки болтали до поздней ночи. Болтали о разном, но не задевали слишком личностного, оставляя это при себе. Копались в прошлом и делились впечатлениями о теперешнем. Делились мыслями на счет того или иного дела. Перескакивали с одного на другое так быстро, что и сами не успевали замечать этого.
– Скоро здесь не будет так тихо, – с грустью произнесла Алисса, громко зевая. – Через пару дней приедут остальные, и не будет где протолкнуться.
Фрея лишь хмыкнула в ответ. Пока что она не хотела об этом думать. День был слишком долгим, а ночь обещала быть короткой. И всё же, невзирая на усталость, девушка долго ворочалась в постели, не в силах уснуть. Никак не могла пристроиться, будто всё ей мешало. Слишком жарко, слишком мягко, слишком удушливо.
Сдавшись, Фрея поднялась с кровати. Алисса крепко спала и даже не дрогнула, когда тихий скрип половиц, что вторили эхом каждому шагу девушки, нарушил тишину. Солнце стремительно занимало своё небо на небосклоне. Время было слишком ранее – половина шестого утра.
Фрея удалилась в ванную, чтобы плеснуть в лицо холодной воды, чтобы хоть немного приободриться, что совсем не помогло. Вернувшись в комнату, девушка достала ручной альбом и карандаш. По кровати взобралась на широкий подоконник, где, поджав под себя ноги, лениво переворачивала изрисованные страницы.
На последних трех ею было запечатлено лицо, черты которого узнавались почти сразу, невзирая на то, что она рисовала их с памяти, а не с натуры, как бывало обычно. Несколько небрежных линий сводились вместе. Неуклюжий набросок, выплывший из-под непослушных пальцев. Фрея и сама не осознавала, с чего всё начиналось, пока затем с неподдельный удивлением не изучала результат непродолжительной работы, след которой оставался на ребре ладони. Рассматривая наброски теперь, она касалась подушечками пальцев губ, не замечая времени.
Мычание Алиссы во сне отвлекло её внимание от этого лица. Фрея встряхнула головой, потерла пальцами глаза, а затем одним резким движением вырвала разом эти три страницы и скомкала вместе. Бросила на кровать, сжала в ладони карандаш с намерением вернуться к изображению чего-то более стоящего.
Несколько быстрых движений, и на бумаге уже вырисовалась тень лица Алиссы, которая как раз перевернулась набок. Это было не так уж сложно. Темные вьющиеся волосы, обтекающие тонкие плечи, большие глаза, на которые сразу обращаешь глаза из-за их голубизны, веснушки, осыпавшие большую часть смуглого лица, мягкая улыбка на полных губах.
Алисса продолжала спать, когда Фрея переоделась, поспешив на обусловленную встречу с Дунканом. Она оставила импровизированный портрет на столе, с другой стороны начеркав адрес закусочной, где должна была встретиться с кузеном и по воле случая с его друзьями, с которыми имела честь познакомиться и прежде.
***
Спустя несколько дней в городе действительно стало более оживленно. Молодых людей на улицах становилось всё больше, и, казалось, сам воздух был преисполнен предвкушения. Прошла почти неделя с тех пор, как Фрея приехала в город, но он всё ещё оставался ей чужим, невзирая на то, что в последние дни они с Алиссой только то и делали, что гуляли, изучая окрестности.
Соседство с девушкой ещё не успело разочаровать Фрею, хоть её радикальные идеи порой настораживали. Ей хотелось поддержать их, но получалось не так хорошо, как хотелось, покуда она не испытывала того же пристрастного рвения к равности, так как не чувствовала себя обделенной. Стоило спросить у самой Алиссы, что её сподвигало на подобные мысли, как та переводила тему или попросту делала вид, будто вопрос не был расслышан, что получалось вполне искусно. Вот только Фрея была достаточно внимательной к деталям, которые изобличали намеренье девушки скрыть что-то важное о себе.
Она не донимала Алиссу, хотя чем долее этот вопрос оставался без ответа, тем более был интересным. Это должно было быть что-то глубоко личное, и Фрее доставало учтивости не давить, чтобы не разрушить отношения прежде, чем те успели бы достаточно окрепнуть. Девушка была убеждена, что Алисса и сама обо всем расскажет, как только наступит правильное время. А случиться это обязательно, о чем свидетельствовали их теплые отношения, которые будто и не могли быть другими, настолько близкими стали девушки за столь короткое время.
Фрея написала об Алиссе Оливеру и отцу, описав новоиспеченную подругу во всех красках. Она была убеждена, что они будут очарованы девушкой в той же мере, в которой была очарована сама. В то же время ей не очень нравилось, как сильно ею оказался очарован кузен, который всё чаще спрашивал об Алиссе больше, чем Фрея могла о ней рассказать.
– Кажется, ты нравишься Дункану, – однажды заявила она во время одной из их прогулок. Одно это предположение заставило Алиссу весело хохотнуть и с большим недоверием посмотреть на Фрею, которая в ответ пожала плечами. Насколько уместным было признаваться, что он много говорил о ней?
– В таком случае, Джеймс должен быть от тебя без ума, – Алисса ожидала, что это непременно рассмешит подругу, но та была в замешательстве. Уголки губ тронулись в неуверенной улыбке лишь несколько секунд спустя, как запоздалая реакция на не весьма удачную шутку. – В любом случае Спенсер лучше их всех, – почти серьезно заявила девушка, получив на то замешкавшееся согласие Фреи. Более в присутствии Алиссы она решила не говорить о парне.
В один из дней, неуклонно приближающих всех к началу учебного года, Фрея оказалась на пороге дома кузена, куда тот просил её прийти, прежде чем они оба отправились бы на почту за бандеролью – отец должен был прислать из дома старый мольберт. Предложение это было заведомо странным, и девушка долго отпиралась, но Дункан настоял на этом, будто его кто подговорил. Фрея в свою очередь просила отправиться Алиссу с ней, но та выбрала остаться в стороне, в чем её нельзя было винить.
Девушку страшила предстоящая встреча с Джеймсом, который вполне наверняка в столь ранее время должен был оставаться дома. И хотя Дункан настойчиво убедил её в том, что дома никого не будет («разве что зануда Спенс»), она волновалась, по-прежнему не понимая необходимости этого визита.
Фрея трижды настойчиво постучалась в двери, но те никто не спешил открывать. Старые и дряхлые, их можно было сломить одним точным ударом крепкого плеча. Переминаясь с ноги на ногу, девушка чувствовала себя совершенно глупо. Она оглянулась с опаской вокруг – люди проходили мимо, совсем не обращая на неё внимания, занятые ленивыми прогулками в последние теплые летние дни. Ещё три ровных удара без ответа, и Фрея повернула ручку, толкнув двери вперед. Они поддались ей с тихим скрипом, и она бесшумно вошла внутрь, легонько прикрыв их за собой.
В прихожей Фрея заметила разбросанные некоторые вещи, которые, как она предположила, были сброшены в безудержном порыве того, чего она никогда прежде не ощущала. Одежда тянулась тонкой вереницей прямо по коридору и заканчивалась у приоткрытых дверей в другую комнату. Здесь были и мужская рубашка, и женская блуза, брюки и юбка, чулки и носки. Навострив слух, девушка сумела расслышать приглушенные вздохи и стоны, доносящееся из той самой комнаты, приближаясь к которой, Фрея сама не заметила, как задержала дыхание.
Она остановилась у тонкой полоски полураскрытой двери, оказавшись у которой прикусила язык и обеими ладонями зажала рот, дабы не издать хоть единого звука. Её будто пригвоздило к месту, и Фрея не могла пошевелиться, хоть и прекрасно осознавала, насколько неприличным было то, за чем она с неподдельным интересом наблюдала.
Двое тел, сплетенных вместе, двигались в унисон. Из-под одеяла, небрежно наброшенном сверху, сверкали пятки. Подняв глаза чуть выше, она увидела бледную спину парня, вдоль которой были заметны красные следы, оставляемые девушкой, водившей безудержно руками вверх и вниз и царапая длинными ногтями безупречно ровную кожу. Сама она откинулась на мягкой подушке. Блаженно прикрыла глаза, запрокинув голову вверх, так чтобы волосы свисали с кровати. Фрея заметила очертания её груди, вздымающейся вверх при каждом движении.
Это было странно, но внизу живота у неё будто приятно защекотало. Кровь в теле вдруг стала такой приятно тянущейся, словно за считанные секунды превратилась в сладкий мёд, и не испытываемое ранее чувство делало конечности ватными.
Короткий громкий вскрик свидетельствовал о том, что она была изобличена. Прежде чем замешкаться и торопливо скрыться за дверью соседней комнаты, Фрея успела встретиться глазами с Джеймсом, губы которого искривились в гадкой улыбке.
Покрасневшая с ног до головы, Фрея бегло спряталась в гостиной. Тело утопало в жаре стыда и желания. Она упала на диван, подняв в воздухе пыль, а затем поднялась быстро вверх. Подошла к окну и в ту же секунду отошла от него, оказалась возле полки с книгами, но не смогла прочитать и единого названия, будто вовсе разучилась это делать. Когда в коридоре послышались громкие шаги и тихие обвинительные крики, девушка уже сидела на небольшом стуле за пианино. Входная дверь хлопнула так сильно, что, казалось, будто содрогнулась не только Фрея, но и стены, что начали внезапно сужаться.
– Какая неожиданная встреча, – иронично заметил Джеймс, оказавшись на пороге небольшой комнаты. Фрея лишь краем глаза заметила, что парень успел надеть брюки, но по-прежнему оставался без рубашки, из-за чего она устремила взгляд на чёрно-белые клавиши, однообразие которых гипнотизировало. – Как много ты сумела увидеть?
– Достаточно, чтобы почувствовать тошноту, – Фрея опустила глаза на сложенные в замок ладони. Почему вдруг так сложно стало дышать?
– Именно поэтому ты стояла там и наблюдала за нами, – парень усмехнулся. Он небрежно плюхнулся на старый диван, не испытывая никаких стеснений. Фрею, как стороннего наблюдателя действа, стыд снедал в большей мере, чем Джеймса, который был его участником.
– Разве Дункан не предупреждал, что я должна прийти? – промямлила девушка, по-прежнему не поднимая головы, что во многом его забавляло. Может, это была своего рода шутка, в которой она не сумела найти смысла? Хотя навряд ли Дункан бы совершил с ней подобное. Он никогда бы с ней так не поступил, но почему-то именно на него Фрея злилась в большей мере, чем на Джеймса.
– Кажется, ты пришла на час раньше, – он посмотрел на наручные часы, сверившись со временем. Дункан дал четкое указание уйти из дома в половину третьего дня, и Джеймс подумывал о том, что друг приведет домой девушку. Судьба привела к нему Фрею.
– Не может быть, – девушка оглянулась вокруг, но не заметила нигде каких-либо часов. Джеймс протянул ей руку. Её взгляд сперва упал на его наглое выражение лица, затем – на циферблат. – Я пришла вовремя. Он сказал приходить в половину второго, – она даже ударила пальцем по стеклу часов, будто это лишний раз что-то подтверждало.
– Тогда Дункан идиот, – заключил Джеймс. – Пока есть время, может, ты хотела бы чай?
Фрея посмотрела на него искоса, будто он предложил ей заняться тем, чем несколько минут назад занимался с другой девушкой. Хоть во взгляде её было больше презрения, чем прежде, она отважилась смотреть на него, что само по себе было неплохим началом. Разве что сложно было лишь предположить, началом чего это было.
– Нет, спасибо, – она нахмурилась и отвела глаза в сторону. – Наверное, будет лучше, если я уйду, – Фрея поднялась на ноги, но тут же упала назад, не удержавшись на ватных ногах. Джеймс сдержанно улыбнулся, но стоило их взглядам встретиться, как оба вслух рассмеялись.
– Чай будет лучшей идеей, – Джеймс поднялся с дивана, но не свалился на него так же быстро, как девушка.
– Ладно, послушай, – Фрея схватила его за запястье, вынудив остановиться. Стоило Джеймсу вопросительно посмотреть, как она резко одёрнула ладонь, будто её ударило током. Поднявшись на всё ещё некрепких ногах, оказалась с ним на равных, из-за чего проще говорить не стало. – Мне жутко неловко за то, что я увидела. Это всё так глупо, – Фрея неуверенно улыбнулась. – Пусть об этом никто не узнает.
– Боюсь, об этом уже знает кое-кто ещё, – заговорщицким тоном произнес Джеймс.
– Кто? – спросила девушка с вполне естественным испугом, немного подавшись вперед. Её голос звучал тихо, будто кто-то мог их услышать, когда их было всего двое.
– Девушка, сбежавшая прежде, чем я успел… – она ударила парня в живот, из-за чего тот умолк, тем не менее, довольный тем, что сумел смутить её снова.
– Я даже не успела увидеть её лица. Уверена, она тоже не поняла, кто я, – Фрея рассуждала вслух, став расхаживать из одного угла комнаты в другой, будто перестала замечать Джеймса, который едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, настолько взволнованной она оказалась. – Впрочем, я даже не знаю здесь никого, – нервный смешок соскользнул с её губ.
– Знаешь, я и сам не знаю, как её зовут, поэтому…
– Что? – Фрея наконец-то остановилась, только чтобы убедиться, что это не была какая-то чёртова шутка. – Ты такой гадкий, – она сморщила нос, будто кто насильно запихнул ей в рот лимон. Это было слишком мерзко. И жутко эгоистично. А ещё отвратительно нелепо. – Можешь, держаться от меня на ещё большем расстояние, пожалуйста? – попросила девушка, вытянув вперед руку.
И Джеймс сделал лишь один маленький шаг вперед, прежде чем ладонь Фреи коснулась его груди. Девушка вздрогнула и в ту же секунду густо покраснела. Снова глупо поправила волосы, а затем спрятала руки за спину, будто не нашла куда их ещё деть.
Между ними повисло неловкое молчание. Фрея вертела головой вокруг, как пытливая птица, когда Джеймс, наклонив её чуть набок, не сводил с девушки любопытного взгляда. Пылинки кружили вокруг, а горячий воздух обжигал кожу. Оба не двигались с места, будто физически что-то мешало им нарушить эту сковывающую неловкость.
В прихожей послышались посторонние шаги. Фрея выдохнула с облегчением. Джеймс закатил глаза.
– Джеймс? – из коридора послышались приближающиеся шаги Спенсера. – Фрея? – с ещё большим удивлением спросил парень, когда обнаружил в тесной комнатке обоих.
Джеймс всё ещё стоял без рубашки, а Фрея без способности произнести хоть слово. Они находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но всё же у Спенсера появилось подозрение, будто он чему-то помешал.
– Как насчет чая? – з напускным энтузиазмом спросила девушка, протолкнувшись мимо Джеймса, смерившего друга пронзительно неодобрительным взглядом.
