Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 60 страниц)
Своенравная Ванесса жила театром, примеряя на себя то одну роль, то другую, каждая из которых оставляла неизгладимый след на её личности. Теперь Фрее было сложно вспомнить, какой мать была на самом деле, потому что большую часть времени она видела её на сцене. Стоило им остаться наедине в гримерке, дома или на прогулке, Ванесса либо бормотала под нос заученные слова, либо молчала, не уделяя дочери достаточно внимания. Фрея была любимицей отца. Он всё время возился с ней – учил читать и писать, выучил её французскому, покупал всё нужное для рисования и всякий раз хвалил, когда она приносила ему очередной рисунок. И всё же ни разу мистер О’Конелл не указывал, с чем дочери стоит связывать свою жизнь, на какое будущее рассчитывать или чего в дальнейшем ждать. Они никогда не говорили подолгу, не погружались в глубокие разговоры о важном. Ей позволили пустить жизнь на самотек.
Отец не перечил её поступлению в университет. Был немало поражен этому поступку, но всё же противиться не стал. «Я поддержу тебя в любом твоем решении» – звучало вполне обнадеживающе, пока решение Фреи не стало противоречить воли отца.
Её познания в любви ограничивались сюжетами книг, в которых действительность была неизменно приукрашена. В несформировавшемся сознании Фреи любовь была тонкой материей, сотканной из полунамеков и бережных касаний, утаенных от посторонних глаз. Чувство, разрывающее грудную клетку, сокрушающее здравый рассудок и заполняющее всё тело доверху приятным волнением и трепетом. Мать умерла прежде, чем Фрея прочитала первую книгу, преисполнившую её ложным чувством, а потому не видела любви, каковой та была в действительности. Вне четырёх стен собственного дома ей больше негде было её повстречать, поскольку мир за пределами разыгравшегося воображения перестал существовать. Она и не заметила, как её картины стали полны иллюзий и обмана.
Джон вовремя подвернулся под руку. Фрея томилась в переплете выдуманных страстей, когда настоящее признание в любви к ней самой во многом воодушевило её, прежде чем опустить с небес на землю. Оказалось, что любовь не вскруживает голову, не вызывает трепет, совершенно не вдохновляет. И всё же она заставила себя поверить в искренность собственных намерений, выстроить перспективу будущего, где она была рядом с Джоном, который преданно и самозабвенно любил её так, как Фрея никогда не смогла бы.
Девушка полагала, что это она была неправильной. Должно быть, внутри неё был сломан механизм, отвечающий за способность любить. И всё же, когда Джон сделал ей предложение и спросил вместе сбежать в Америку, Фрея оказалась приятно взволнована. Она перепутала любовь с адреналином, вскипятившим кровь. И когда отец произнес своё первое «нет», Фрея осознала, что выбора у неё никогда, в сущности, не было. Ей просто не давали этого понять прежде, обнадеживая пустым молчанием.
– В этой мысли есть доля здравого рассудка, – произнесла Рейчел, обернувшись обратно к столу, чтобы продолжить незатейливое занятие. – Вот только боюсь, Алисса тебе возразит. Быть идеальной для неё важнее всего, – вдобавок хмыкнула девушка.
– Неужели, мисс Совершество?
– Вы невыносимы. Причем обе, – Фрея выпуталась из уютного теплого кокона пледа, только чтобы положить в нижний ящик комода сложенные в аккуратную коробку шашки и игральную доску, принадлежащие Алиссе. – Только то и делаете, что ругаетесь. Какая разница, кто по какому принципу живет. Тебя никто взашей не гонит замуж, – она строго посмотрела на Алиссу. – А тебя никто не принуждает получать дурацкую Нобелевскую премию по окончанию этого дурацкого университета, – пламенная речь коснулась и Рейчел. – Почему дурацкие парни вынуждают нас ссориться между собой? – в конце концов, Фрея устало упала на свою кровать, свесив ноги.
С окна по-прежнему дуло, она оставила всё тепло в колючем пледе, за которым не стала тянуться. Подложила руку под голову и рассматривала белый потолок, половину которого занимала огромная тень от скромной маленькой люстры, безнадежно светившей разжаренной лампочкой, переливающейся слепящим желтым цветом.
– Потому что из-за них мы теряем головы, – пружины прогнулись под весом тела Рейчел, усевшейся рядом. Вытянув руку вперед, она дула на ногти, блестящие насыщенным красным оттенком. – Алисса, дорогая, не смей мне дерзить и в этот раз, но я позволю себе предположить, что когда ты встретишь того самого, то перестанешь так яростно противиться моим суждениям. Брак ведь может быть не только обязательством, но и выбором.
– Что на счет тебя?
– Положение дел не так уж безнадежно, как вы могли бы подумать. Ни у отца, ни матери никогда не было привычки устраивать счастье своих дочерей. Моя судьба не предрешена заранее дурацким уговором, в который я была бы посвящена лишь накануне его исполнения. Мне дали установку, вполне четкую и ясную, и я преднамеренно следую ей, – Рейчел засмеялась, двинув по привычке плечами. Обе руки расположила позади себя, полулежа облокотившись о мягкую кровать. – Как бы я хотела, чтобы вскоре моё имя стало Рейчел Кромфорд, – мечтательно протянула девушка, откинув голову чуть назад.
Алисса хмыкнула, когда Фрея вдруг задержала дыхание. Поднялась аккуратно с места, чувствуя прилив крови к лицу, что выдавало волнение, которое ей с большим трудом удалось утолить спустя неделю после поцелуя, которому она не сумела воспротивиться. Неуверенно посмотрела на подругу, которая прикрыла глаза, отдавшись грезам. Укутавшись поплотнее в кардиган, Алисса потянулась к барахлящему радио, чтобы выключить его, а потому не заметила замешкавшуюся реакцию подруги.
– Не хочу тебя расстраивать, но я слышала, он категорически против брака, – упоминать то, что слышала она это из уст самого Джеймса, было лишним, но аккуратный намек с тенью ревности вырвался сам по себе. Фрея пригладила пушистые волосы, свободно струящиеся по спине, чувствуя, как внутри всё смыкалось от стыда.
Алисса намеревалась посетить ванную, но вернулась на прежнее место, только чтобы наблюдать за Фреей. Что-то успело произойти, а она выпустила это из-под своего пристального внимания. Ей подсказывало это шестое чувство, никогда прежде не подводящее. Рейчел же, казалось, не замечала даже самых очевидных вещей.
– Это всё ерунда. Он передумает, как только влюбиться в меня, – девушка махнула безразлично рукой, вынудив Фрею нахмуриться. И стоило ей лишь украдкой посмотреть на Алиссу, как губы дрогнули в неуверенной улыбке, рука в который раз потянулась к волосам. – В ином случае они с Алиссой смогут найти общий язык, – Рейчел громко хихикнула, разрезая смехом тишину, превозмогая гром. Тем не менее, никто не засмеялся в ответ.
– У вас ведь всё в порядке? – ещё раз спросила Фрея, чувствуя на себе пронизывающий насквозь взгляд Алиссы, которая будто бы намеревалась прожечь в ней дыру. Вот только она, а не Алисса, была свидетельницей размолвки между Джеймсом и Рейчел, после которой он оказался у её дверей, чтобы затем сокрушить одним поцелуем, которому она невольно поддалась вопреки голосу здравого рассудка. Алисса не смогла бы понять, даже если бы Фрея обо всем рассказала, чего она не сделала хотя бы потому, что и сама не могла понять себя. Отвлечь себя оказалось куда проще.
– Мы немного повздорили. Это нормально. Джеймс своенравен и непостоянен, поэтому быть в отношениях для него довольно непривычно, – Рейчел открыла глаза, разочарованно вздохнув. Ей определенно не нравилось, в какое русло свернул этот разговор.
– Ты уверена, что он знает, что вы состоите в отношениях? – спросила Алисса, поймав на себе благодарный взгляд Фреи, которая не осмелилась бы спросить то же. – Он не своенравен, он просто несерьезный, – грубо отрезала, прежде всего для Фреи, губы которой сжались в тонкую полоску, а глаза виновато потупились вниз.
– Как говорила превосходная Фрея, все мы люди со своими недостатками и изъянами. И я намерена это исправить в нем, потому что невзирая ни на что, всё ещё без ума от него, – Рейчел поднялась, поджала под себя одну ногу, чтобы обвести взглядом обеих подруг.
– Разве смысл любви не в том, чтобы принимать человека, каким он есть без попытки исправить в нем что-либо? – спросила Фрея.
– Разве можно любить того, в ком нет и капли любви? – спросила у неё Алисса, закончив бессмысленный спор.
Рейчел вернулась к себе в комнату, чтобы немного поспать, к чему располагала погода. Она забрала радио с собой под предлогом того, что под его размеренное шипение и тихую музыку засыпалось ей куда быстрее. Просила обязательно наведаться к ней, как только они соберутся на ужин в закусочную.
Алисса взялась за легкое чтение. Биография Марии Стюарт авторства Стефана Цвейга обещала стать не самым веселым времяпровождением, но ничего другого она не смогла придумать.
Фрея уселась за стол, набросив на плечи теплый плед. Ей ещё никогда не требовалось принуждать себя к рисованию, но в этот раз пришлось. Мистер Певензи был в восторге от иллюстраций к «Алисе в стране чудес», подметив, что «сам Керолл был бы в большом восторге, как и его маленькая Алисса», поэтому просил, как можно быстрее прислать готовые иллюстрации к следующей книге. У Фреи было две недели, чтобы всё сделать, и срок исполнения истекал. Ей оставалось то всего лишь разукрасить готовые зарисовки акварельной краской, дать им цвета и больше жизни. Чистой воды формальность, для которой не требовалось много фантазии.
День тянулся неимоверно медленно. Время превратилось в липкую растягивающуюся карамель, прилипающую к нёбу и раздражающую зубы болью. Шум дождя медленно утихал, ослабевая своё давление на уши, оставляя в небольшой комнате больше пространства для разговора, развязавшегося только когда девушки оказались в своих постелях. Сонные и уставшие, после ужина в пустующей закусочной они почти сразу свалились на кровати.
Алисса причесывала волосы, приводя их в порядок перед сном, когда Фрея зарылась под тяжелое одеяло и крепко обняла себя в попытке уснуть.
– Мне жаль из-за того, что случилось с твоей матерью, – произнесла вдруг Алисса, остановив взгляд на снимке женщины, которая была близка ей лишь схожими чертами лица, но более ничем. Чёрно-белый снимок отдавал холодом, плоской поверхностностью, не охватывающей жизнь, запечатленную на клочке бумаги. – Мы слишком были увлечены спором…
– Всё в порядке, – сонно промычала Фрея. – Прошло уже восемь лет, – она громко зевнула, прежде чем подняться с места и сесть на кровати. – Забавно, но последними словами, что я услышала от неё, были «Не бойся. Я ни за что не умру».
– Мои родители тоже умерли. Оба, – сухо произнесла Алисса, погрузив комнату во мрак одним щелчком переключателя. Фрея только и могла проследить за её силуэтом, различимого в слабом свете уличного фонаря. Девушка перебросила ноги на кровать и тут же укрылась, обняв через одеяло колени. – Так я и оказалась у Фрэнсис. Её муж тоже умер, но для неё это скорее было счастливой удачей. Я не была с ним знакома, но судя по её рассказам, он немало над ней измывался.
– Поэтому ты… – Фрея запнулась, не решив насколько правильным было бы предполагать то, что она придумала.
– Нет, – Алисса опередила её, не дав закончить предложение. – Дело не в этом. Точнее не только в этом, – девушка провела ладонью по волосам, убирая их назад. Тяжелый вздох задержался на губах. Она не была уверена в том, что сможет всё объяснить, но более того – хотела ли это делать. – Это сложно.
Алисса замолчала, когда Фрея отвернула голову, навострив уши. Она смотрела на подругу с долей удивления, пытаясь и самой понять, в чем было дело, но лишь затем странные звуки стали более различимы. Дурацкое радио из комнаты Рейчел едва слышимо играло, а пение девушки, вторящее ему заставило обеих тихо засмеяться.
– Что на счет тебя и Джона? – после короткой паузы спросила Алисса. Среди ровной глади темноты, нарушаемой светом, бросающим желтые блики на спину Фреи и лицо Алиссы, последняя не могла заметить, как лицо подруги вновь залилось жаром. Тем не менее, почувствовать напряжение, повисшее в воздухе вместе с именем парня, было не так уж сложно.
– Хотелось бы ответить, что всё просто, но…
– Но тебе мешает это сделать Джеймс, – Алисса не дала путей к отступлению. Напрямую заявила о догадке, что была слишком уж очевидной. Не стала дразнить намеками, ходить вокруг да около, ведь едва ли в этом был смысл. – Я не осуждаю твою странную привязанность. Всего лишь, не понимаю.
– Привязанность? – Фрея хмыкнула, опустив голову на руки, прежде чем вскинуть её назад, наполнив тишину тяжелым отчаянным вздохом. – Джеймс странный и заставляет меня чувствовать себя ровно так же. Загоняет меня в тупик, и я не знаю, как из него выбраться, – начала ладонями протирать уставшие глаза, хоть в сон уже перестало клонить. В теле оставалась легкая усталость, но туман, окутавший мозг, не позволял забыться во сне.
– И как же он делает это?
Фрея набрала в легкие побольше воздуха, задержав его в щеках, но признаться в том, что они целовались уже дважды по-прежнему было стыдно. Губы обожгло воспоминание. Ощущение было реальным, хоть и далеким во времени. Она поддалась. Подавила в себе осознание того, что происходило, и позволила всему случиться. Более того, ей это даже понравилось. Более того, подобного она никогда не разрешала Джону, а потому не желала ничего больше, чем поцеловать его, только бы растворить напускное чувство вины. В конце концов, они были обручены. Без благословения отца, но всё же сама Фрея без лишних сомнений вверила Джону обещание стать однажды его до конца своих дней.
– Я понимаю, что в нем находит Рейчел. Она ведь ослеплена его очарованием и харизмой, но ты ведь должно быть знаешь его даже лучше нас, – продолжила Алисса, когда так и не дождалась ответа. Молчание было куда более красноречивым.
– Не знаю я его вовсе, – промычала Фрея, запустив пальцы в волосы, оттягивая их чуть назад. Под одеялом пальцы впивались в кожу, обтягивающей выступающие кости бедер, оставляя красные отметины. – Всё напускное. Внешняя оболочка, не соответствующая затаенному внутри.
– Я не верю в подобное. Глупые оправдания и только. Если поступки человека гадкие, гадкая и его сущность, – Алисса подняла в воздухе руки. – Подобные утешения придуманы для мечтателей, не желающих видеть действительность такой, какой она есть.
– Если я во что-то верю, так исключительно в то, что мы замечаем лишь ту сторону человеческой души, что нам позволено видеть. Ты и сама совершенно не такая в отношении к другим – холодная, немного надменная и порой даже заносчива. Но мне позволяешь видеть себя иной – заботливой, доброй и справедливой, – Фрея наклонила голову, встретившись взглядом с подругой. Алисса нахмурилась, негласно соглашаясь со всем сказанным. Фрея умела быть убедительной вопреки отсутствию самонадеянности. – Не хочу выгораживать Джеймса и не собираюсь делать это когда-либо, но и у него должна быть уязвимая сторона. Наверняка с ней знакомы Спенсер и Дункан.
– Наверняка и ты, – вторила Алисса, вынудив подругу грустно усмехнуться.
Фрея замотала отрицательно головой, принимая подобное предположение за глупость. И только в попытке уснуть она вдруг вспомнила их прогулку, длившуюся всю ночь. Они начали с молчания, которое Джеймс нетерпеливо разрушил – «Иногда, когда я смотрю на небо, мне хочется в нем раствориться». Это показалось ей глупостью, которая вынудила её улыбнуться, но, тем не менее, она была знакома с этим желанием не меньше. Касалось, оно по большей мере людей, а не неба, но ощущение было схожим, что заставило Фрею почувствовать, будто схожими в чем-то были они сами. Был ли это тот самый момент уязвимости? В любом случае её собственной.
Распогодилось только несколько дней спустя. Воздух продолжал хранить влагу, холод колол открытые участки кожи, вынуждая людей кутаться в более теплые одежи. Небо сохраняло угрюмую серость, но дождя больше не было. Пускалась в россыпь мелкая морось, но ливней на улицах Оксфорда в следующие несколько дней больше не наблюдалось.
После занятий Алисса встретила Фрею около столовой, чтобы выбраться на небольшую прогулку. Они обошли несколько гастрономических магазинов, где Алисса под влиянием осени выбрала небольшую тыкву, чтобы сделать пирог по старому рецепту матери, а кроме того остальные ингредиенты четко по списку, написанному заранее. Фрея пребывала в восторге от этой идеи и вызвалась помогать подруге, хоть и с предчувствием того, что в большей мере будет мешать, но всё же занятие это выдавалось интересным. Ей никогда прежде не приходилось готовить. В доме всегда была кухарка, занимающаяся этим. Миссис Томпсон, мать Джона, была превосходной в этом деле, а потому была неотъемлемой частью дома вот уже на протяжении пятнадцати лет.
Фрея забрала с почты письма – от Оливера и Джона. Согласно строгим подсчетам её письмо должно было найти парня только теперь. В Америку корреспонденцию доставляли долго, поэтому должно быть это письмо было отправлено прежде, чем парень успел получить ответ.
Она не почувствовала ни трепета, ни страха, снедающих изнутри прежде. Нашла в себе даже некий интерес к тому, что Джон мог написать в этот раз. Надеялась представить между вытесненных крепкой рукой строк себя, если бы у неё нашлось больше отваги оставить отца одного. Получилось бы у них что-либо, если бы они сбежали вместе? Сумела бы Фрея устроиться или жалела бы о содеянном решении? Научилась бы любить парня или возненавидела бы его ещё больше? Смогла бы найти себя среди шума большого чужого города или потеряла бы навсегда?
Разум подкидывал угрюмые сюжеты развития событий, разбивая прежние надежды вдребезги, растворяя их в воздухе, пока внутри не оставалась зияющая пустота. Джон был далеко, но, казалось, что так было уже давно. Даже когда они были вместе, Фрея сама была намного дальше, чем теперь был парень. Витала между страниц излюбленных книг, отчаянно пыталась убедить себя в подлинности придуманного ею сюжета, отказываясь быть с собой до конца честной. Реальность ударила по голове обухом, вынудив очнуться от продолжительного сна, в котором Фрея потерялась. Вернуться в действительность оказалось намного сложнее, чем погрузиться в забвение.
– Как себя чувствуешь? – спросила Алисса, кивнув на письмо, что Фрея мяла неуверенно в руках.
– Думаю, менее взволновано. Это, наверное, к лучшему, – хмыкнула девушка. – Помочь тебе? – она указала на тыкву, прижатую подругой к животу. Сбоку болталась платяная сумка с другими продуктами, которую Алисса согласилась передать Фрее.
Они остановились посреди дороги, когда Алиссу вдруг кто отдернул за локоть. Она резко обернулась, что следом за ней сделала и Фрея, пока не почувствовала, как из пальцев ускользнуло злосчастное письмо. Обернулась в сторону и заметила Джеймса, который с глупой ухмылкой на губах читал имя отправителя. Самонадеянно протянула руку вперед, но парень сделал большой шаг назад, вынудив её ступать следом за ним.
«О Джульета, Боже мой
Я честно счастлив лишь с тобой
И жить я буду лишь тогда
Когда полюбишь ты меня»
Джеймс нахмурился, когда глаза обнаружили место отправки, и неутешительная догадка прошлась по телу ударом молнии. Фрея остановилась. Обернулась, чтобы посмотреть на Алиссу, позади которой стоял Спенсер, по-дурацки ухмыляющийся. Тыква в руках девушки подпрыгнула, но она не дала ей упасть, метнув взгляд наверх.
«Знаю я, мы встретится, не можем
Но без тебя нет сил, о Боже
Люблю тебя я день и ночь
Зная, что врага ты дочь»
Фрея проследила за взглядом Алиссы и подняла голову вверх. На балконе второго этажа жилого дома расположился Дункан. Одетый в дурацкий вельветовый костюм с рукавами в форме фонариков и короткие брюки, испод которых виднелись белые чулки, парень во всю громкость собственного голоса читал монолог Ромео, посвящая нелепое представление Алиссе, застывшей на месте. Чудная приплюснутая шляпа с большим пером сбоку съехала на лоб, и парень только то и делал, что поправлял её широкой ладонью, пока вовсе не отбросил в сторону.
«Но любовь порвёт все оковы
И мы встретимся снова
Будем смотреть друг другу в глаза
Мы вместе лишь ты да я»
– Что он делает? – прошептала Фрея, когда кузен вдруг вздумал ещё и спуститься вниз по шаткой лестнице, припрятанной среди зарослей плюща. Алисса вздохнула, задержав дыхание, по-прежнему оторопелая из-за всего происходящего, что больше напоминало бредовый сон.
– Так это тот самый парень? – Джеймс встал рядом, рассматривая зажатое в руках письмо. – Ты всё ещё.? – Фрея вырвала из его рук конверт, окинув неодобрительно рассерженным взглядом.
– Не твоё чёртово дело.
«О Джульета, Боже мой
Прошу, убежишь ли ты со мной
Поверь, ты будешь счастли…»
Монолог прервался на полуслове. Ткань чулков зацепилась за сучок на старой лестнице. В попытке освободить ногу Дункан вдруг пошатнулся и упал, приземлившись на спину. Лестница упала сверху. Собравшаяся толпа взорвалась от смеха.
Алисса вмиг очнулась. Оглянулась вокруг, и в глаза её блеснули. Она поджала губы, опустила глаза вниз, прижала к себе ближе тыкву и двинулась вперед. Кто-то кричал ей вслед, чтобы она остановилась и дала парню шанс, но громогласный смех был куда громче.
– Ты должен был предотвратить это, – шикнула Фрея, ущипнув Джеймса за руку, отчего тот поморщился.
– Но это же было смешно. Твой благоверный никогда бы ради тебя на подобное не пошел, – хмыкнул в ответ парень.
– Потому что он не идиот, – бросила вслед, прежде чем побежать за Алиссой.
– Фрея, – её окликнул Дункан. Спенсер помог ему подняться с места, и теперь парень отряхивался, продолжая быть под наблюдением толпы, что начинала скучать. – Поговори с ней, пожалуйста. Я хотел всего лишь…
– Это был самый дурацкий поступок, совершенный тобой когда-нибудь. И где ты взял этот идиотский костюм? – бросила Фрея, смерив кузена укоризненным взглядом. Спенсер рядом прыснул от смеха, когда Дункан толкнул его в плечо.
Она догнала Алиссу, когда та замедлила шаг, оказавшись чуть поодаль. Стоило Фрее оказаться ближе, как она увидела, что всё это время подруга сдерживала не слезы, а смех.
