Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 60 страниц)

Джеймс вышел в коридор, когда она оставалась стоять на месте. Бросила чёртово письмо на стол, опустила голову и тяжело дышала, пытаясь с каждым вдохом и выдохом сохранять душевное равновесие.

Телефонистка соединила его с домом. Джеймс не общался ни с отцом, ни с матерью после уезда, с которого прошло несколько месяцев, а потому должно было что-то произойти, чтобы кто-то из них первым связался с ним. Тем не менее, момент был выбран не весьма подходящий, хоть и вряд ли такой мог однажды подвернуться.

– С кем я разговариваю? – он сразу узнал голос отца, в котором было слышно бесспокойство.

– Это Джеймс, – ответил на выдохе. Казалось, мистер Кромфорд вздохнул с облегчением, услышав именно его. – Что случилось?

– Оливер сейчас с тобой?

– С чего бы ему быть со мной? – он заметил в комнате движение. Очевидно, Фрея подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок взьерошенные волосы, к длине которых, казалось, всё ещё не могла привыкнуть.

– Мне позвонили ещё вчера утром из школы, чтобы сообщить, что он сбежал. Я ожидал встретить его к вечеру дома, но он так и не появился. Ему некуда идти, поэтому я решил, что он мог заявится к тебе, – Джеймс слушал отца вполуха, пытаясь проследить за Фреей, но видел лишь острый угол её согнутого локтя. – Это вообще на него не похоже. Он никогда прежде не сбегал, – задумчиво рассуждал вслух мужчина.

– В отличие от меня, – со вздохом отметил Джеймс. – Вряд ли у тебя это вызывало много беспокойства.

– Зачастую я знал, где тебя можно было найти. Да и к тому же, всегда был уверен, что ты вернешься, как бы долго не пропадал, – он распознал в голосе отца раздражение, что передалось и ему. – Ты привлекал к себе внимание, но Оливеру всегда было комфортнее в тени.

– Если он появиться, я перезвоню, – бросил небрежно, когда Фрея вышла на встречу с тем же уставшим выражением на лице. Она не слушала, что Джеймс говорил и не утопала в догадках с кем, снова потерявшись в сложном лабиринте собственной головы, где, Джейся надеялся, было место и для него.

После короткого обреченного «Ладно», полного сдержанного отчаяния и беспокойства, которых Джеймс никогда не замечал за отцом, он положил трубку. Парень был уверен, что они продолжат разговор, но Фрея не дала ему заговорить первым.

– Кто это был? – спросила без подлинного интереса. Скорее вырвалось само собой, нежели ей действительно хотелось это узнать.

– Отец, – ответил безразлично. – Оливер сбежал из школы, и отец решил, что он может быть здесь.

– Это на него непохоже, – повторила с тем же беспокойством, что Джеймс распознал в голосе мистера Кромфорда. Он закатил глаза, поймав тревожный взгляд девушки. – Оливер низачто не стал бы сбегать из школы без причины.

– Это ведь не значит, что он должен объявиться в Оксфорде. Он здесь даже никогда не был, – Джеймс развел в воздухе руками. – Не хочешь немного пройтись и обсудить кое-что более важное?

– Нет, – резко отрезала. – Последнее письмо от Оливера пришло неделю назад. Я так и не отправила ему ответ, но… – Фрея опустила глаза вниз, будто пыталась сложить в голове события, в чем Джеймс не находил ни необходимости, ни смысла. – Но он всё равно обо всем узнал, – продолжала бормотать под нос, вызывая у Джеймса недоумение.

– О чем? – спросил с меньшей пренебрежительностью.

– Очевидно, что о смерти Марты, – Фрея подошла к нему, чтобы стать рядом и поднять телефонну трубку. – Мне нужно поговорить с твоим отцом. У меня есть несколько предположений, где может быть Оливер.

Джеймс не знал, что Оливер продолжительное время был влюблен в Марту. Вряд ли подобное мог даже представить, ведь не замечал за братом ни единого признака того, что девушка вызывала у него хотя бы симпатию. Намного проще было поверить, будто он любил Фрею, но это известие стало для него потрясающей новостью, которая почему-то сумела ошеломить своей невероятной непредсказуемостью.

Пока Фрея признавалась мистеру Кромфорду в сердечных делах брата, Джеймс пытался вспомнить хотя бы единый намек, свидетельствующий о том, о чем она с такой живостью рассказывала.

Оливер не был частью их небольшой компании, хотя в детстве отчаянно пытался примкнуть к ним, что заканчивалось безуспешно провально. Джеймс на самом деле никогда не был против компании Оливера, потому что раньше их отношения были более теплыми и дружескими, нежели теперь, но Марта всякий раз отталкивала его. Она не стеснялась называть мальчика обузой, в которой они не нуждались, открыто игнорировала его, ловко притворяясь, будто его не было рядом, или же нарочно придумывала игры, где тот должен был проиграть. Джеймса неудачи брата забавляли. Ему ни разу не пришло в голову защитить его от нападок Марты, потому что он неизменно воспринимал всё, как игру, в которой были победители и проигравшие. Джеймс не мог заметить и того, как его безразличие отталкивало Оливера, ожесточало в своем отношении и уверенно отчуждало.

По мере взросления отношение Марты к Оливеру не изменилось. Она была с ним всё также холодна и надменна. Единственное, что поменялось, так это, как парень научился давать отпор её нападкам. Его ответы были зачастую отстроумными, из-за чего задевали девушку. Вряд ли они были ей так уж обидны, скорее – оскорбительны. Но более невыносима ей была безучастность Джеймса, который не занимал ни одну из сторон.

Джеймсу нравилось наблюдать за их короткими словесными перепалками, что, обычно, заканчивались тем, что кто-то один хмыкал, не находя других возражений, и уходил. Чаще это был Оливер, потому что выпроводить Марту представлялась редкая возможность.

Последние несколько лет у Джеймса не было возможности наблюдать за их взаимоотношениями. Возвращаясь летом в Сент-Айвс, он много времени проводил у Клеменсов. Там встречался время от времени с Мартой и пересекался чаще, чем с братом, с которым жил под одной крышей. Оливер же был занят, проводя свободное время с Фреей или развлекая своей компанией мать. Если Марта и была их гостьей, то Оливера зачастую не было дома. Они могли видеться на приемах, которые Джеймс намеренно пропускал, но вряд ли тогда между ними могло что-то завязаться.

Ему невольно хотелось рассмеяться вслух, стоило представить их, как пару. Скромный и послушный Оливер вместе со своенравной и упрямой Мартой – они были тем видом противоположностей, что не могли притянуться. Фрея и Джеймс тоже были разными, но им хватало терпения для принятия друг друга. У Марты подобного никогда не было. И даже если бы Оливер отдал в жертву собственное самообладание и терпения, на двоих его бы всё равно не хватило.

Фрея общалась с мистером Кромфордом продолжительное время. Умалкивая, чтобы выслушать мужчину, она кивала в ответ головой, будто тот мог её видеть, и наматывала на палец телефонный провод, ни разу не взглянув на Джеймса, который ни на секунду не отвел от неё глаз. Говорила уверенно, не испытывая неловкости или стеснения, чего парень ожидал от неё в большей мере. Была сосредоточенно серьезной, будто ничто остальное во всем мире не имело значения. Похоже, внезапное исчезновение Оливера сумело её растормошить, что было не лучшим поводом, но всё лучше, чем ничего.

Он понял, что разговор подходил к концу, когда Фрея вдруг улыбнулась, опустив смущенный взгляд вниз. Очевидно, отец отпустил лестный комплимент, потому что рука девушки невольно потянулась к волосам, чтобы поправить их, невзирая на то, что с ними всё было в порядке.

– Мы обязательно сообщим, если Оливер вдруг объявиться. Хорошего вам дня, мистер Кромфорд, – она впервые посмотрела украдкой на Джеймса, словно на другой стороне провода речь пошла именно о нем. – Да, так и есть, – Фрея тихо рассмеялась, что было на неё совсем не похоже. – Непременно. Буду очень рада, – закусила нижнюю губу, снова обратив глаза к Джеймсу. – Не за что, – произнесла напоследок, прежде чем протянуть трубку парню. – Он хочет поговорить с тобой, – прошептала.

– Слушаю, – ответил в замешательстве. Джеймс был безразличен к побегу Оливера со школы, потому что сам зачастую так делал. Его в большей мере ошеломило признание Фреи, что брат всё это время был безответно влюблен в Марту, когда Джеймс был уверен, что тот испытывал чувства к своей ближайшей подруге. Он даже ощутил долю облегчения, что всё обернулось именно так, не испытывая по этому поводу сожаления.

– Надеюсь, ты купил этой девушке самое дорогое обручальное кольцо, которое только смог найти в городе, – произнес мистер Кромфорд, делая глубокую затяжку зажатой между пальцами сигары.

– Ещё не нашел подходящего, – усмехнулся в ответ.

– Тогда тебе стоит поторопиться, пока этого не сделал кто-небудь другой.

– Спасибо за совет, – Джеймс покачал головой, прежде чем положить телефонную трубку. Когда он обернулся, Фрея уже завязывала шнурки на ботинках, приготавливаясь к выходу. – И куда мы пойдем? Надеюсь, не писать заявление о пропаже…

– Я хочу есть, – резко отрезала. – А тебе лучше не шутить с подобным. Если до конца завтрашнего дня Оливер не объявиться, мистер Кромфорд так и сделает. И тебе придеться вернуться в Лондон, хочешь ты того или нет, – Фрея поднялась с места, чтобы снять с крючка пальто и надеть его.

– Теперь ты будешь предьявлять мне требования? – он усмехнулся, одолев в два шага расстояние между ними. Тон Джеймса был шутливым и как будто игривым. Он стал напротив, спрятав руки в карманы брюк, когда она справлялась с пуговицами, не обращая на него внимания. – На просьбу это мало похоже.

– Не хочу тебя огорчать, но это будет необходимо, – справившись, Фрея сняла другое пальто и бросила в парня, который не успел среагировать. Она улыбнулась, когда он закатил глаза. – Не хочу предполагать, что Оливер не даст о себе скоро знать, но этого нельзя исключать. И мне не нравиться, как пренебрежительно ты относишься ко всему происходящему.

– Наверное, потому что это происходит не со мной, – Джеймс быстро обулся, оделся и, позвякивая ключами, подтолкнул девушку вперед. – Мы почти не общались с тех пор, как всё произошло. Затем были посреди разговора о странных выходках твоего отца, прежде чем мой отец взбудоражил тебя новостью о пропаже чёртового Оливера. Кажется, теперь всё, что тебя заботит это мой сбежавший из школы брат. Ты уверена, что дело вообще в Марте? – он продолжал говорить, запирая двери на ключ, когда Фрея стояла позади него, переминаясь с ноги на ногу. – Может, он решил в коем-то веке последовать моему примеру и немного взбунтоваться? Я был в той школе и, поверь мне, там не так уж весело. Оттуда только сумасшедший не хотел бы сбежать. Мы со Спенсом и Дунканом часто это делали. Было на самом деле даже весело, – Джеймс усмехнулся короткой вспышке воспоминаний, ослепившей глаза.

Он бросил ключи в карман пальто, когда Фрея взяла его за руку, что было настолько привычно, что Джеймс того даже не заметил. Она смотрела на него исступлено, как на потерявшего водночасье здравый рассудок сумасшедшего, который не мог понять элементарно простого. Его беспечность порядком раздражала, но девушка пыталась не поддаваться эмоциям, что начинали вспыхивать яркими красками, в которых не было серости последних дней, полных неподьемной тягости.

– Вопрос с отцом может подождать, – Фрея как будто выпускала в свою защиту иголки, хоть и защищаться было не от кого. По крайней мере, не от Джеймса. – Впрочем, я и сама с этим могу разобраться, – раздраженно ответила, махнув безразлично рукой. – Мой отец – моя проблема. Ты не должен был быть вмешан в это.

– Я не мог не быть вмешанным, покуда для твоего отца именно я являюсь главной проблемой. Ведь это я «испортил» тебя, отняв твою честь, – почему-то это звучало как глупая шутка и, переглянувшись между собой, оба не сдержались от улыбки. – Если он сомневаеться во мне, то в большей мере, я, а не ты, должен избавить его этих сомнений. Поэтому с ним должен разобраться я, а тебе будет лучше остаться в стороне и не вмешиваться.

– Только если хочешь довести его до очередного сердечного приступа, – Фрея покачала головой. – Просто оставь это на время. Это кажется таким пустяком в ходе последних событий, – она обратила к нему уставшие глаза, в которых была отчаянная просьба, которую Джеймс не мог игнорировать.

– Обещай, если мне придеться вернуться на время в Лондон, то поедешь со мной, – произнес, крепче сжав её ладонь в своей. В глазах Фреи застыла неуверенность. Обещание застряло посреди горла комом. Она даже не могла его выдать за обман, что, может быть, было бы единственным спасением от того, как Джеймс внезапно загнал её в угол. – К тому же, кажется, ты понравилась моему отцу.

– Должно быть дело в том, что я напоминаю ему Ванессу, – хмыкнула неуверенно. – В любом случае, общаться с ним оказалось намного приятнее, чем с твоей матерью, – одно воспоминание о мрачной Клариссе Кромфорд заставило её вздрогнуть. У них решительно не было шанса найти общий язык, даже если бы однажды в будущем их обьединила одна фамилия. Фрея не находила возможным понравится этой женщине, которая позволяла прошлым обидам затмевать и искажать действительность.

– Тебе было бы даже с Гитлером приятнее общаться, нежели с ней, – Джеймс поймал ещё одну скромную улыбку. Произнесенная вслух глупость того стоила. – У тебя вряд ли выпадет возможность ещё хоть однажды с ней встретиться.

– Мы не сможем не внести её в список приглашенных гостей. Будет неправильно отправить приглашение только твоему отцу, – Фрея приняла напускную серьезность, стерев с лица улыбку. Краем глаза наблюдала за выражением лица Джеймса, что исказилось в недоумении. Она не думала, что ему будет так сложно её понять. – Если это шутка, то в ней мало смешного, – произнесла с упреком, но, похоже, он действительно не понимал прозрачного намека.

– Почему мы должны куда-либо её приглашать? – спросил Джеймс, открыв перед девушкой двери в шумную закусочную, куда она не спешила входить, притормозив на месте.

Фрея надеялась, что он всё безоговорочно поймет, они вместе посмеються, а затем сменят тему, но искреннее недоумение парня её поражало. Она продолжала смотреть на него в упор, будто всё ещё ждала, когда он признаеться, что это была шутка. Конечно же, Джеймс всё понял, и ей не нужно было произносить вслух слово, что в волнении переворачивало внутренности и пускало по всему телу дрожь.

– Я имею в виду, – Фрея запнулась, чтобы оглянуться и убедиться, что их никто не подслушивал, будто должна была произнести кокое-небудь запретное слово. Джеймс застыл в ожидании, когда она продолжала мысленно умолять его не вынуждать произносит объяснения вслух, словно в нем было что-то постыдное. – Я имею в виду свадьбу, – произнесла почти шепотом, наклонившись чуть вперед. – Мы не можем не пригласить её на свадьбу.

Джеймс усмехнулся в ответ. Его забавляла скрытость Фреи, что была совершенно лишней. Он не боялся так сильно этого слова, как она. Ему даже нравилось, как оно звучало, касаясь их, а не кого-то другого, знакомого или же безысвестного. Прошло не так много времени с тех пор, как оно его пугало и смешило одновременно, но теперь на улыбку его пробивала лишь неловкость Фреи.

Закатив глаза в ответ, она ущипнула его за руку, прежде чем проскользнуть внутрь закусочной, где как раз распахнулись двери. Джеймс понял, что смутил Фрею, хоть и сделал это ненамеренно. Не в силах стереть дурацкой улыбки с лица, он последовал за ней внутрь.

– Так, ты вроде как теперь моя невеста? – Джеймс остановился позади Фреи, когда она выглядывала свободный столик. Её волнение давало о себе знать через сжатые впереди себя в крепкий замок ладони и легкое покачивание на пятках.

– Наверное, так и есть, – ей пришлось прочистить горло, прежде чем ответить. – Только если твоё предложение ещё в силе.

– Только если в силе твоё обещание, – Фрея обернулась, чтобы смерить парня взглядом, когда прямо перед их носом освободился столик. Джеймс подмигнул ей, а затем поттолкнул вперед. – Так, когда ты хочешь, чтобы церемония состоялась? – спросил с напускной серьезностью, помогая девушке снять пальто.

– Предлагаю обсудить это после того, как на моем безымянном пальце появиться обручальное кольцо.

Джеймс хмыкнул в ответ, но не стал возражать. Фрея же выдохнула с облегчением, когда тема, что вызывала у неё по большей мере смятение и неловкость, оказалась закрыта. В течение ужина она позволила себе немного расслабиться. Груз последних дней стал легче, хоть и повод для отвлечения был выбран не лучший. Стоило ей вернуться в комнату, как к ней вернулась рассеяность, взрощенная беспокойством, что не дало которую ночь подряд сомкнуть глаз.

Она ворочалась в постели, безуспешно пытаясь угадать, где теперь мог быть Оливер. Дело было в Марте. В этом Фрея была уверена наверняка. Вот только куда именно призрак девушки должен был привести парня, она не понимала, хоть вариантов было не так уж много.

Стук в дверь посреди ночи заставил её подскочить с места. Алисса спала достаточно крепко, чтобы даже не расслышать его, но Фрее всё равно было не до сна. Она не теряла времени, чтобы спросить, кто это был, прежде чем открыла двери, за которыми оказалась сонная вахтерша. Фрею вызывали к телефону.

Она набросила на плечи халат, бегло натянула шерстяные носки и побежала вниз, сломя ноги. Схватилась за телефонную трубку, как за спасательную соломинку. И стоило ей распознать голос Оливера, как не смогла удержаться от облегченного вздоха.

Глава 41

Фамилиия Кромфорд была у Фреи на слуху ещё задолго до знакомства с Оливером. Джеймс был лучшим другом Дункана с первых школьных дней. Всякий раз во время каникул, что во время войны затянулись на несколько лет, она слушала росказни кузена об его смелых и бесстрашных друзьях, втайне мечтая обзавестись кем-то вроде них или стать частью их небольшой компании, что было решительно невозможно. Долгое время Дункан был её единственным другом, поэтому большая часть воспоминаний из детства была связана именно с ним.

В закрытой школе для девочек, куда она была отправлена из воли матери, Фрея не могла найти ни единой подруги. Её попытки примкнуть к чьей-то компании были жалкими и унизительными, но только после войны, вернувшись обратно, она их прекратила. Ей было невдомек, чем она могла отличаться от остальных, почему её с таким усердием отталкивали, и каким образом сумели обзавестись подругами все, кроме неё. Большую часть времени Фрея чувствовала себя призраком, застрявшим в стенах старой школы, которого упрямо игнорировали и нарочно не замечали. Ей не было с кем поговорить, чтобы поделиться впечатлениями или эмоциями, разделить печаль или радость, узнать новую историю или даже немного посплетничать. Её замечали, только когда она садилась за рисование. С интересом заглядывали за плечо и с пренебрежительной насмешкой обсуждали нарисованное, будто её не было рядом. Фрея же пыталась не обращать внимания ни на громкие перешептывания за спиной, ни на вырастающие на бумаге тени. Продолжала рисовать с самым невозмутимым видом, испытывая глубоко подкожное возмущение.

Оставив попытки понять одноклассниц, Фрея быстро возненавидела их. Была тихой и незаметной в подслушивании их сплетен, что колекционировала на полках памяти, как ценность. С любопытством внимала чужим разговорам, беря на себя роль немой собеседницы. Перехватывала последние новости из громкого перешептывания и всегда оставалась в курсе происходящего, даже если не понимала, что это могло означать. Ей не было у кого спросить, уточнить, узнать больше, поэтому зачастую довольствовалась подхваченными в воздухе обрывками фраз и собственным вымыслом, что приводили к неправильным умозаключениям, которым Фрея не отдавала отчета.

Встреча с Оливером стала для неё глотком свежего воздуха. Это было первое лето, когда отец забрал её из школы и повез не в Дамфрис, как было ею предусмотрено, а в летний домик в Сент-Айвсе, где в последний раз они были втроем с матерью. Ванесса любила это место больше остальных, где ей приходилось бывать. И кроме внешней схожести, именно глубокая привязанность к дому в приморском городке объединяла её с дочерью, как ничто другое. Фрея испытывала приятное нетерпение. Её восторга не могла затмить даже мысль о том, что в Сент-Айвсе она тоже оставалась без друзей. Дункан в это время был с родителями в Бате и увидеться они должны были не раньше, как через полтора месяца, что впервые не нагоняло тоски.

В городе, где воздух был полон морской соли и крика чаек, Фрея чувствовала свободу. Она обожала легкие летние платья, ветер в распущенных волосах и босоногие прогулки по песчанному пляжу. В Сент-Айвсе одиночество было не наказанием, а упоением, в котором девочка отчаянно нуждалась после возвращения в школу, что далось ей особо тяжело.

Отец отпускал её в город исключительно в компании кухарки или горничной, которые днем отправлялись исключительно на рынок, где ей было неинтересно, а ночью – на танцы, для которых она была слишком мала, невзирая на то, что в то лето Фрее было уже тринадцать. К счастью, ей удавалось всякий раз уговаривать строгую сопровождающую отпустить её восвояси всего на несколько часов. Клялась вернуться домой вовремя, чтобы не быть заподозреной в сговоре, и ни разу не нарушила искреннего обещания, что стоило намного большего, чем она сама признавала.

Они столкнулись случайно. Оливер ехал на велосипеде, когда Фрея легким шагом пешком гуляла на улице. Оба приближались к углу одного дома, за которым не могли заметить приближающихся фигур, прежде чем вылетели друг напротив друга, перепугав досмерти. Оливер сбил Фрею с ног, прежде чем сам упал с дурацкого велосипеда. Он счесал кожу на коленях и ладонях, когда она ударилась затылком о выложенный ровным рядом булыжник. Мальчик подхватился с места первым, причем так ловко, будто это не стоило ему усилий, чтобы в следующую же минуту протянуть незнакомке руку. Фрея успела вложить свою ладонь в его, когда он вдруг отпустил её, чтобы упасть перед ней на корточки.

– У тебя, кажется, кровь, – Оливер заметил среди уличной пыли капли крови, расплывшиеся на земле мрачным рисунком.

– У тебя тоже, – Фрея даже сумела усмехнуться. Пыталась самостоятельно подняться, пока не почувствовала, как правая нога как будто затерпла.

– Кажется, ты упала на огромный осколок стекла. Он прямо таки застрял у тебя под кожей, – Оливер объяснил очевидное, что и без того предстало перед глазами. При виде торчащего из ноги осколка у Фреи закружилась голова.

– И что мне делать? – спросила расстеряно, подняв нерешительный взгляд на Оливера, который продолжал рассматривать её ногу.

Он задумчиво покачал головой, но вслух не произнес и слова. Было похоже, будто рассуждения мальчик держал при себе, не высказывая их вслух, но поток его мыслей был непрекращающимся, из-за чего он бы и не успел озвучить всё вслух. Фрея громко закричала, когда Оливер с силой выдернул осколок из ноги. Из раны фонтаном начала бить кровь.

– Зачем ты сделал это? – прошипела сквозь зубы, запрокинув голову назад, только бы не видеть цвета крови, которым окрашивался грязный булыжник.

– Думал, это будет правильным решением, – он расстеряно пожал плечами. – Где ты живешь? – спросил прежде, чем она успела что-либо произнести.

Оливер провел её домой. Она опиралась на него, а он умудрялся ещё и тащить следом за собой велосипед, что не мог оставить посреди улицы. Фрея велела зайти через чёрный вход, что вел на кухню, где обязательно должна была быть либо Лесли, либо миссис Томпсон. К собственному облегчению, она заметила именно девушку, которая в это время обедала. Заметив их обоих, Лесли бросила всё и подбежала к Фрее, бледность на лице которой не на шутку её напугала.

Рана была не так страшна. Лесли быстро и ловко её обработала и заклеила повязкой. Оливер всё это время продолжал находиться рядом вместо того, чтобы уйти. Внимательно следил за движениями девушки, кося обеспокоенным взглядом на Фрею, к лицу которой обратно прилила кровь. Они представились друг перед другом, только когда простая операция закончилась, и Лесли оставила их наедине. Даже обнаружив в фамилии Кромфорд что-то знакомое, она не могла сразу понять, что та же принадлежала другу Дункана, о котором была так много наслышана.

Фрея не таила на мальчика обиды, особенно когда в качестве извинения он предложил купить ей мороженого и прокатить на велосипеде, на что она незамедлительно согласилась. День их знакомства не был так уж примечателен, но о нем напоминал шрам, протянутый вдоль правой лодыжки, глядя на который Фрею почему-то всегда пробивало на теплую улыбку.

После того случая они виделись каждый день, пока ей не пришлось уехать. Время пролетело незаметно, и Фрея даже поймала себя на мысли, что не хотела оставлять не столько сам город с его живописными пейзажами, теплым соленым воздухом и приятной тишиной, как Оливера, который стал неотьемлемой частью воспоминаний о времени, проведенном там.

Ей ещё ни с кем не удавалось так легко найти общий язык. Дункан был не в счет, потому что их дружба была вынужденной, и вряд ли за исключением родства он сумел бы обратить на неё внимание. Отношения с кузеном были в большей мере построены на взаимной душевной теплоте и заботе. Бунтарство Дункана граничило со сдержанностью Фреи. Они удачно дополняли друг друга, когда с Оливером она находила взаимопонимание.

Они много гуляли, болтали и смеялись. Казалось, поток их речи был нескончаемым, хоть у неё и не было привычки много говорить. Оливер понимал её без лишних слов, казалось, знал намного лучше остальных, находя в её душе собственное отражение. Между ними было слишком много схожестей, что переплелись между собой, как корни деревьев, которых из-под земли не было заметно, но отделить которые тоже не представлялось возможным.

Фрея самозабвенно считала Оливера родственной душой, в чем даже не побоялась ему однажды признаться. Она и по сей день не считала это преувеличением. Дружба с ним была её спасением и отрадой. Всякий раз возвращаясь в Сент-Айвс, девушка первым делом вспоминала об Оливере, первая встреча с которым после долгой разлуки всегда была волнительной.

Оливер не вписывался в пейзажи весеннего Оксфорда. Она привыкла видеть его в окружении теплой летней ночи в Сент-Айвсе или короткого белоснежного дня в Лондоне, из-за чего теперь чувствовала себя странно.

Встретив Оливера на вокзале, откуда он ей и позвонил, Фрея сразу бросилась на него с удушающими объятиями, что он принял не так уж охотно. Раздражение было ему не к лицу, но именно с этим выражением он встретил её, чего даже не пытался скрыть.

Прежде чем начать осторожно расспрашивать парня о чем-либо, Фрея выразила желание связаться с мистером Кромфордом, как между ними и было обусловлено. Оливер пытался уговорить её не делать этого, но Фрее хватило больше упрямости и убеждения, чтобы, в конце концов, парень сдался и продиктовал ей домашний номер телефона.

Трубку ожидаемо сняла горничная. Фрее показалось, что это была Дебби, в чем не было большой уверенности. Девушка упрямилась будить мистера Кромфорда, но она настояла на важности дела, оставаясь отчаянной в убеждении, будто мужчина сам просил связаться с ним при первой же возможности, что представилась только сейчас. Пусть было немного за полночь, но дело было первой необходимости.

– Дай-ка, пожалуйста, мне, – с напускной сдержанностью попросил Оливер. Фрея в замешательстве передала трубку ему. Ей казалось, что он тут же сбросит вызов, но ошиблась в собственном ожидании. – Дебби, это Оливер. Не стоит будить отца. Просто передай ему, когда он проснеться, что я в порядке, – он даже не дождался ответа девушки, прежде чем положил трубку. – А теперь отведи меня куда угодно, только не к Джеймсу. Потому что он последний, кого я хотел бы теперь видеть.

Фрея понятия не имела, куда они могли пойти, как, к счастью, им по пути попалась закусочная, что работала круглосуточно. Шли они к ней молча, невзирая на то, что она взяла парня под руку. Опустив голову вниз, он шел неторопливо, шаркая ногами, будто был не в силах поднимать их. Только эхо их шагов нарушало тишину сонной улицы, что была неузнаваема без снующих повсюду людей. В свете уличных фонарей сверкала мелкая неприятная морось. Под ногами шумели невидимые лужи.

Они были не единственными посетителями закусочной. По оба угла стойки сидели двое пожилых мужчин, которые даже не обратили внимания на новых посетителей, что внесли с собой немного шума, разшевелившего сонную официантку. Оливер первым занял столик у стены, когда Фрея молча последовала за ним, сохраняя напускное спокойствие.

Фрея заказала молочный коктейль, Оливер – чашку крепкого кофе. Стоило официантке оставить их, как она в упор уставилась на парня, который продолжал нарочно её игнорировать. Когда Фрея ожидала объяснений, Оливер вопреки её ожиданиям поджал губы, не намерен произносить и слова, испытывая сводящим с ума молчанием, что било по вискам головной болью. Её терпение было на исходе.

Она начала выстукивать пальцами по столешнице, нога под столом задергалась. Фрея громко дышала. Кроме неё на слух давило причмокивание одного из стариков, который переворачивал хрустящие страницы вчерашней газеты и неторопясь пил давно остывшее кофе, и раздающейся подобно расскатам грома храп второго. В воздухе витал запах моющего средства, что очевидно добавляли в воду для мытья полов и протирания столов. Улица за окном по-прежнему выдавалась пустыной. До рассвета оставалось много времени.

– Ты теперь ещё и любимица моего отца, – устало произнес Оливер с гадкой усмешкой, в которой не было ничего доброго. Фрея замерла, прежде чем оглянулась. Голос парня был тихим, но в окружающей тишине всё равно раздавался слишком уж громко, что, тем не менее, никого не побеспокоило. – Ты не теряешь зря времени, чтобы вклиниться в мою семью, – она распознала в его тоне незаслуженный упрек, но не дала ему выбить себя из колеи.

– Мистер Кромфорд позвонил Джеймсу и…

– И ты была рядом с ним. Как, впрочем, всегда, – Оливер снова потупил глаза вниз. Его улыбка озадачивала. – Странно, что его сейчас нет рядом с нами. Разве вы не спите вместе? Или же он до утра не остаеться? Для него это, должно быть, привычно…

– Оливер, – Фрея зашипела, наклонившись над столом. – Что ты такое говоришь? – её взгляд стал обеспокоенным, когда сердце ощутило болезненный укол, от которого крепко сжалось. Ей бы разозлиться в ответ на эти слова, но вместо этого Фрея позволила тревоге взять над собой верх.

– Джон написал мне, – ответил, прежде чем девушка обреченно вздохнула, откинувшись на спинку стула. – Он ведь не врал, да? Ты начала спать с Джеймсом? – с кончика языка друга сочился яд. Его презрение было её наихудшой пыткой. Фрея надеялась, они начнут с другого, но Джон, призрак которого продолжал преследовать её, снова просочился между строк начатого разговора. Разрушив отношения между ней и отцом, он ещё и вознамерился пустить трещину в её дружбе с Оливером, к которому в прежнее время отчасти ревновал.