Текст книги "Над пропастью юности (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 60 страниц)

Глава 24

Джеймс долго не мог уснуть на новом месте. Вертелся до половины пятого утра, борясь с желанием выпить, которое было бы намного легче утолить, если бы он был у себя дома. Вместо этого парень курил, заполняя чужую гостевую плотным никотиновым дымом, и справлялся с возбуждением, что накатывало при случайной мысли о том, что Фрея спала в соседней комнате. Она была почти рядом в одной ночной рубашке, плотно облегающей стройное, исхудавшее за последние несколько месяцев тело, такое податливое в его руках. А затем её образ терялся в ревностных мыслях о Джоне и его чертовой матери, из-за которой Фрея оставалась до конца вечера подавленной и рассеянной.

Он сам не заметил, как, в конце концов, уставшие глаза слиплись, погрузив мир в беспросветную темноту, куда Джеймс провалился, будто в кроличью нору. Ему ничего не снилось, хоть у него и без того не было привычки запоминать сны. Неожиданно для себя проснулся он слишком рано – в девять, совершенно выбитый с толку, где находился и с кем.

Несколько минут Джеймс просто прижимался лицом к подушке и одним открытым глазом смотрел на окно, вид за которым был скучающе белым. Не было видно ни единого дома, ни дерева – только небо, рассыпавшееся в невидимых снежинках. Столь посредственный вид можно было увидеть из окна апартаментов в Оксфорде, дома в Лондоне или где-либо ещё, где ему невольно приходилось просыпаться в полупьяном забвении.

Его заставили оторвать голову от подушки посторонние голоса, разносящиеся за дверью. Сперва он и их не мог распознать, но когда перекинул ноги, сел на краю кровати и на долю минуты закрыл глаза, наконец-то всё стало на свои места. Отчетливее, чем прежде, Джеймс узнавал требовательный тон Фреи и возмущенный отклик Дункана.

Он лениво поднялся с кровати. Быстро привел себя в порядок – умылся, переоделся, небрежно пригладил рукой волосы и ушел, оставив для горничной беспорядок в виде скомканного постельного белья и горы окурков в вазе с цветами у стола.

Джеймс последовал за голосами, что привели его в большую гостиную. Дункан был на стремянке, прислоненной к стене, куда цеплял незатейливое украшение, когда Фрея стояла чуть поодаль и, наклонив голову, с недовольным видом оценивала его работу. Вокруг неё лежало несколько открытых больших картонных коробок, откуда выглядывали различные рождественские безделушки, что также скоро должны были остаться разбросанными по всему дому. Девушка прижимала к себе совершенно нелепую фигурку Санты, что Джеймс даже не подозревал, где она могла оказаться.

Он подошел к Фрее и сходу поцеловал её в щеку, вынудив испугано встрепенуться и даже воскликнуть. Она тут же запечатала рот обеими ладонями, прежде чем толкнуть парня в плечо. Испугавшись крика, Дункан чуть пошатнулся на стремянке, но сумел удержать равновесие и не упасть. Он прожег друга раздраженным взглядом, но тот лишь пожал плечами в ответ.

– Как давно вы успели проснуться? – Джеймс продолжал стоять подле Фреи, которая подала кузену условный сигнал, что он мог двигаться дальше.

– Похоже, гостеприимность здесь не распространяется на тех, кто знает хозяйку дома почти с самого её рождения, – хмыкнул Дункан, в ответ на что Фрея лишь закатила глаза.

– Я разбудила его в половине седьмого. Было бы неплохо успеть украсить дом к Рождеству, – произнесла нарочито громко, чтобы слова расслышал и недовольный Дункан. – Обычно, я занималась этим на пару с Лесли, но сейчас у неё и без того много забот, – Фрея опустила глаза вниз и поджала губы, замявшись. – Миссис Томпсон написала записку о том, что ей очень жаль, но она больше не сможет вернуться. Это сейчас так некстати.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил учтиво и мягко.

– Можешь развешать омелу? – Фрея подошла к низкому столику напротив большого розлогого дивана, где лежало около пяти веток и, не дождавшись ответа, протянула их Джеймсу вместе с катушкой грубых нитей.

– Мы могли бы сделать это вместе, чтобы сразу последовать традиции, – он хитро улыбнулся, подмигнув девушке. Фрея лишь покачала головой в ответ, втиснув ему в руки омелу с нитями.

– Хорошая попытка, – Дункан прыснул от смеха.

– У нас ещё будет время последовать ей, – Фрея скромно поцеловала парня в щеку, отправив его восвояси, прежде чем снова обратилась к кузену. – Не хочу тебя расстраивать, но ты снова повесил всё криво.

Алисса спустилась вниз ещё спустя полчаса. Пыл Дункана чуть поутих, будто бы не осталось следа от раздражительности. Все к тому времени проголодались и, к счастью, Лесли успела приготовить завтрак к моменту, когда вся четверка собралась вместе.

К Фрее вернулась суетливость. Было заметно, что уход миссис Томпсон расстроил девушку, выбил из колеи, но она усердно пыталась не поддаваться чувствам вины и сожаления, для которых теперь было совсем не время. Джеймс заметил, что Фрея почти не притронулась к еде, серые глаза были покрасневшими, руки едва заметно дрожали, будто от холода. За столом она много болтала, посвящая остальных в планы на день, среди которых была покупка рождественского дерева, отправление почтой открыток, отправка в газету объявления о поиске новой кухарки и заказ столика в ресторане для ужина. Джеймс предложил разнообразить день бутылкой вина и игрой в бридж на четырех, на что охотно согласился лишь Дункан, но судя по тому, как девушки улыбнулись друг другу, переглянувшись между собой, они тоже были непротив.

Джеймс никогда прежде не был вовлечен в предпраздничную суету, что имела своё очарование. Мать всегда самостоятельно составляла список подарков для всех и отправляла Дебби совершать покупки. Дом обязательно украшали другие горничные, число которых в лондонских апартаментах было намного больше, чем в Сент-Айвсе, куда, обычно, уезжала со всеми Дебора. Не было суетливой беготни по магазинам, нетерпеливого выбора подарков и совместного убранства дома. Джеймс связывал Рождество лишь со скучным ужином, который был вынужден терпеть. Он едва мог выносить дурацких гостей, которые только и спрашивали его о будущем, будто он мог знать, каким оно будет, и просили сыграть на фортепиано, словно ему было шесть. И Джеймс развлекал их, подыгрывал, был частью маскарада счастливых безгрешных лиц.

Всё это было пустотой и глупостью. Он знал, что ни мать, ни отец не были искренне рады видеть людей, которых приглашали в свой дом. Ради невыносимой всем вежливости они терпели друг друга, кривлялись глупыми улыбками, вынужденным смехом и разговорами о сущих пустяках, что вовсе не имели значения. Чистой воды фарс, в котором Джеймс участвовал невольно, кривя душой. Покуда ему платили за это деньги, он ещё находил смысл играть со своим терпением. Теперь же это было неважно.

Ещё полгода назад Джеймс был уверен, что занятия сродни походу по магазинам, развешивания по дому дурацких украшений и выбора подарков будут ему скучны и неинтересны. Его обязанностью было вытерпеть ужин, чтобы затем уйти из дому следом за гостями, чего он ждал с нетерпением больше всего. После нескольких часов невыносимой скуки Джеймсу только и нужно было, что выпить, принять галлюциноген, а затем уединиться с кем-то в темноте чужой холодной комнаты, где он, возможно, проснется наутро первым, чтобы вернуться обратно домой и спать до обеда. Теперь малости, что была в распоряжении каждого, было ему достаточно.

После завтрака все пришли к соглашению, что Фрея отправиться с Джеймсом за ёлкой, когда Алисса останется с Дунканом и Лесли, чтобы продолжить украшение дома. Затем все обусловились встретиться в закусочной, чтобы отобедать, а потом, может, немного прогуляться по городу. Фрея почти была уверена, что Алисса воспротивиться тому, чтобы оставаться в компании Дункана, но она ни разу не возразила, словно это было в порядке вещей и иначе быть не могло.

Едва они успели выйти из дому, как Фрея смело двинулась вперед. Опустила голову вниз и что-то бормотала себе под нос, загибая пальцы, когда Джеймс неторопливо плелся сзади, спрятав руки в карманы.

– Куда мы идем? – рассеяно спросил, оглядываясь вокруг. Фрея обернулась, чуть замедлив шаг, пока не схватила Джеймса под руку, положив голову ему на плечо.

– У нас на самом деле много дел. Очень много, – серьезно ответила, не дав более определенного ответа. Затем нахмурилась, вернувшись к мысленным подсчетам, забыв не только о вопросе Джеймса, но будто бы и о нем самом.

Чтобы не думать о риске встретить кого-либо из знакомых, Джеймс пытался разговорить Фрею, сбивая её постоянно с мысли, в чем она его всякий раз упрекала, но, тем не менее, не злилась. Совсем скоро обое весело хохотали, привлекая к себе излишнее внимание случайных прохожих. Джеймс ловил себя на мыслях о том, что ему нравилось, как в попытке подавить смех ради приличия Фрея закрывала рот ладонью, а то и обеими, наклонялась чуть вперед, а затем и вовсе утирала бусинки слез у краешков серых глаз. Ему нравилось слышать отголосок её скромного тихого хохота, напоминающего эхо, исходящее из глубокого колодца души. И нравилось, как она встряхивала головой, смотрела на него и полным серьезности голосом заявляла, что ему стоило прекратить.

Джеймс не был намерен прекращать. Он смешил её, покуда это отвлекало его самого. В конце концов, Лондон был большим городом, невзирая на то, что мир был достаточно тесным. Вряд ли у него был шанс встретить где-то посреди улицы мать, которая старалась не выходить лишний раз из дому, отца, который ездил только на машине, гораздо большим оставался риск встретить Оливера, ещё хуже Марту. Джеймс не опасался встречи с ними, но находил её крайне неприятной. Если он с кем и встретился бы после возвращения, так точно не с ними, хоть и прежде общество Марты находил весьма приятным, но и достаточно отягощающим.

Ему было странно спокойно находиться рядом с Фреей, предпраздничная суета которой по большей мере веселила. Он находил что-то весьма забавное в том, как она обвиняла его в своей рассеянности, смеялась и хмурилась, а затем просила рассказать о большем, испытывая искренний интерес к тому, что было частью его жизни. Джеймс вслух вспоминал о ежегодном рождественском ужине, приглашенных гостях и их смехотворных бессмысленных речах, ловко превращая каждую историю в каламбур. И Фрея воображала во всей яркости красок, будто сидела рядом с Джеймсом и видела всех тех людей воочию, желая узнать как можно больше о каждом из них.

Шел мелкий снег, мягко приземляющейся на промозглую холодную землю. Он застревал между ресниц, таял на горячей коже открытых ладоней и попадал за ворот теплых вещей. Фрея закрыла глаза и подставила белоснежным хлопьям лицо, когда Джеймс напротив опустил голову вниз, прячась от них. Она слишком увлеклась его рассказом, спрашивая всё больше и больше, а между тем не могла пропустить ни единого магазина, попадавшегося им по пути, где позволила купить для дома ещё несколько безделушек, в ответ на что Джеймс всякий раз лишь закатывал глаза.

– Скоро мы должны будем встретить Дункана и Алиссу, – парень проверил время на наручных часах, когда они вышли из очередного магазина с ещё одной бессмысленной покупкой. Фрея сорила деньгами не хуже него самого, но вот только истрачивала их на всякую ерунду, в которой Джеймс не находил ни пользы, ни красоты. Почему-то он снова подумал о своей матери, в частности, что ей это понравилось бы, покуда она была достаточно щепетильной к внутреннему убранству дома, к которому, тем не менее, не прикладывала руки.

– Ладно, – Фрея обреченно вздохнула, когда Джеймс перехватил у неё из рук очередной пакет и повесил на локоть. – Ладно, – повторила, прежде чем схватить Джеймса за руку и потянуть вперед за собой.

Фрея продолжала болтать о пустяках, когда они подошли к небольшой рыночной площади, где были выставлены на продажу рождественские деревья разной высоты, объема и масти. Джеймс задержал дыхание, когда нюх резанул резкий запах хвои, что оказался таким сильным, что, казалось, им можно было задохнуться. Брусчатая улица была усыпана зелеными иголками, по которым люди беспечно топтались, осматриваясь вокруг.

– На самом деле этим, обычно, занималась Лесли. Я всего лишь помогала ей всё украшать, но не более. Ты смыслишь хоть что-нибудь в хвойных? – они медленно прогуливались вдоль ряда плотно прижатых друг к другу деревьев, которым предназначалось украшать чей-то праздник, прежде чем оказаться на свалке.

– Не хочу тебя расстраивать, но…

– Милая, мои глаза меня обманывают, или это действительно Джеймс Кромфорд? – знакомый голос заставил парня взволновано обернуться, чтобы встретиться лицом к лицу со Стивеном Клеменсом, которого и не думал здесь повстречать. Под руку рядом с ним стояла девушка, милое лицо которой было Джеймсу незнакомо. Очевидно, это была та самая невеста, о которой Стивен вскользь однажды вспомнил. Невзирая на безмятежно счастливое выражение её лица, Джеймс сочувствовал ей. – И кто этот прелестный ангел рядом с ним?

Они были друзьями продолжительное время. Дом Клеменсов в Сент-Айвсе было единственным стоящим посещения местом, где Джеймс пропадал на всю ночь. У него вошло в привычку уходить сразу после ужина, чтобы затем возвращаться лишь под утро с помутненным от сигаретного дыма и дорогого крепкого алкоголя рассудком, и спать до обеда. Исключительно в том доме он находил развлечения, что выдавались по большей мере единственным утешением той скучной жизненной перемене, что наступала после его возвращения в город.

Ему нравился Стивен. Он был изыскан в своей испорченности, что невольно перенял на себя и Джеймс. Парень достаточно скоро стал прилично хорош в благородной извращенности. Ему было не занимать обольстительности, что была ощутима в каждом пустом взгляде, небрежном движении или безразличном слове. Джеймс подкупал красивой улыбкой, отличным чувством юмора и превосходной игрой на фортепиано.

Теперь же он смотрел на Стивена без прежнего восхищения. Ему было неприятно встретить старого друга, который знал о его прошлом, подробности которого не стоило знать Фрее. Должно быть, она догадывалась о его прежнем образе жизни, но они ни разу не обсуждали того, что было. Об этом мог однажды проговориться Оливер или же было достаточно услышать что-то из городских слухов. Дом Клеменсов был по-своему знаменит. Если кто и не знал о том, что происходило внутри него, то уж точно догадывался.

Фрея обернулась следом за Джеймсом и с интересом выглядывала з-за его спины, пока не стала рядом. Ей льстил подобный комплимент, что тут же заставил губы вытянуться в скромной улыбке. Она украдкой посмотрела на Джеймса, но судя по его хмурому выражению лица, он не так уж был рад этой случайности.

– Фрея О’Конелл, – она протянула вперед открытую ладонь для приветственного пожатия, когда Клеменс аккуратно взял её в свою и нежно прикоснулся к ней губами, вынудив девушку смутиться. Он умел быть обольстительным, впрочем как и Джеймс, но сейчас это свойство не вызывало восхищения, а скорее отвращение.

– Мне однажды посчастливилось посетить представление, где вашей матери была отведена достаточно сложная роль леди Макбет, в которой она была восхитительна. Я был всего лишь ребенком, но был немало восхищен её красотой и талантом к перевоплощению, – он не отпускал руки Фреи, когда разговор о матери убрал улыбку с её лица. – Должен признать, вы не уступаете ей во внешнем очаровании, – Клеменс перевел взгляд на Джеймса и хитро улыбнулся ему.

– Спасибо, – рассеяно ответила Фрея. Она крепче прижалась к Джеймсу, когда он чуть вышел вперед, оставляя её за собой.

– Вы должно быть невеста мистера Клеменса, – Джеймс обратился к девушке, которая, видимо, тоже немного замешкалась, когда её оставили без внимания. – Он кое-что о вас рассказывал.

– Эллисон Бэлл, – она неловко улыбнулась, но не стала в ответ протягивать руку. – Стивен много рассказывал о вас. Должно быть, вы весело провели время летом. Он отправил мне от силы пять писем за два месяца, и я виню в этом исключительно вас.

– Да, нам действительно было очень весело, – Джеймс опустил глаза вниз, прочистив горло, когда почувствовал застрявшей комок.

– Так вы должно быть мистер Клеменс? – подала голос и Фрея. Ничего доброго в её догадке не было. Она чуть ослабила хватку, хоть и продолжала держать парня за руку, переминаясь с ноги на ногу.

– Джеймс рассказывал обо мне? – он вскинул вверх подбородок, когда губы дрогнули в омерзительно самоуверенной улыбке. Джеймс закатил в ответ глаза. В воздухе кроме теплого пара, растворяющегося в разговоре, было ощутимо ещё и напряжение.

– Я пребывала этим летом в Сент-Айвсе и была наслышана о вас и чудесных вечерах, устроенных в вашем доме, – она продолжала говорить с иронией, укол которой ощутил и Клеменс, с лица которого сползла улыбка. Губы парня сомкнулись вместе, он едва слышно хмыкнул, прежде чем склонить перед Фреей голову.

– Очень жаль, что вы не решились посетить нас. Уверен, вы нашли бы много чего увлекательного в нашей скромной компании. Джеймс наверняка нашел бы, чем вас развлечь, – Клеменс подмигнул Фрее, отчего ей стало не по себе.

– Наверное, я попрошу у торговца помочь мне с выбором, – её рука скользнула вниз, освободив Джеймса. Он только и успел кивнуть головой, когда Фрея медленно побрела в противоположную сторону, совершенно выбитая из колеи. Клеменс отправил Эллисон следом за девушкой.

– У тебя определенно хороший вкус не только в музыке, но и в женщинах. Как давно вы любовники? – Клеменс усмехнулся, став рядом с Джеймсом. Оба смотрели на девушек, которые вели неловкий разговор между собой, когда торговец был слишком занят, чтобы помочь им.

– Мы не любовники, – ответил сухо, чуть раздражено. Клеменс достал из кармана пачку сигарет и предложил одну Джеймсу, но тот отказался.

– Неужели твоему очарованию кто-то смог противостоять? В Сент-Айвсе ты легко управлялся с такими, как она, – Клеменс усмехнулся, сделав глубокую затяжку.

– С какими это? – недоуменно спросил Джеймс.

– Правильными. Только ради тебя самые приличные девушки и приходи ли ко мне. Домой они отправлялись женщинами, – он хрипло рассмеялся, когда парень в ответ закатил глаза. Сейчас было не самое время вспоминать об этом. Джеймсу даже стало неприятно. – Упрямицы никогда не задерживали на себе твоего внимания. Она достаточно милая, но разве стоит лишних усилий?

– Она моя девушка, – произнес, прочистив горло. Джеймс смотрел прямо, не отводя взгляда от Фреи, лицо которой было упрямо угрюмым, и сжимал в карманах пальто кулаки, когда снег и дальше продолжал падать за ворот и таять.

– Значит, ты всё же послушался моего совета. Иметь жену действительно необходимо, чтобы занять своё место в обществе, – Клеменс положил руку на плечо парня и с силой сжал его. – Как странно, что до меня доходили слухи о твоей помолвке с Мартой Каннингем.

– Фрея не моя невеста. Мы просто встречаемся безо всяких обязательств, – он нахмурился, когда понял, насколько непривычно странно это всё звучало. Стивен даже чуть было не прыснул со смеха, когда Джеймс нахмурился.

– Очень мило, – ответил Клеменс, с трудом подавляя смех.

Джеймс фыркнул в ответ, убрав руку парня со своего плеча. Не желая дольше терпеть компании парня, он подошел к Фрее, которая уже стояла напротив торговца, внимательно её выслушивающего. Эллисон едва успела заметить приближающегося к ним парня, как одарила его ослепительной улыбкой, прежде чем её успел подозвать к себе, как собачонку, Стивен, который остался стоять на месте.

– Была рада знакомству, – девушка подмигнула Джеймсу, когда проходила мимо.

– До скорой встречи, друг! – бросил ему в спину Стивен на прощание. – И очаровательная мисс О’Конелл.

Джеймс подошел к Фрее, которая даже не обернулась, чтобы попрощаться с новыми знакомыми или хотя бы одарить их милой улыбкой. Не оборачиваясь к парню, чье присутствие тут же ощутила рядом, она пошла следом за мужчиной, который предлагал ей разные варианты деревьев. Фрея была рассеяна и невнимательна, послушно кивала в ответ, пропуская мимо слова мужчины, и просто ходила за ним, обращая все свои силы на то, чтобы не обернуться. Она испытывала смятение и неловкость, но не более того. Ей нужно было лишь собраться с мыслями, чтобы продолжить беспокойный день, и Джеймс не должен был мешать этому.

– Всё в порядке, – ответила парню, хоть он не успел произнести и слова. Джеймс просто плелся сзади, не находя возможным что-либо ответить, покуда Фрея вела более оживленный диалог с мужчиной. Когда тот ушел, чтобы приготовить для них выбранное дерево, Фрея резко обернулась к Джеймсу и заговорила первой. – Я не хочу обсуждать этого. Давай, просто забудем об этой дурацкой встрече.

Джеймс молча кивнул, когда она примкнула к нему с теплым объятием. Он обнял Фрею в ответ, словив на раскрасневшемся от холода лице улыбку. Похоже, всё действительно было в порядке.

Фрея оставила торговцу адрес, куда нужно было доставить дерево, с короткой запиской для Лесли. Написала девушке, чтобы та оставила ель в гостиной, где ей всегда было место, и уходила домой, покуда дальше они могли бы справится сами. Необходимость бронировать столик в ресторане отпала, покуда Алисса заверила, что ей не доставит больших трудностей приготовить ужин на четверых, если Фрея ей поможет. Она была уверена, что и для Дункана с Джеймсом нашлось бы занятие. Затем остальная часть вечера обещала пройти в меньшей суете.

Алисса и Дункан уже ждали их обоих в закусочной. Ни Фрея, Ни Джеймс даже вскользь не упомянули о неожиданной встрече со Стивеном Клеменсом, разговор с которым оказался более утомительным, чем поход по магазинам, выбор чёртового дерева или украшения дома. Фрея похвалилась покупками, большую часть которых Дункан назвал «пустой тратой денег». Каждый его язвительный комментарий вызывал у Алиссы улыбку, хоть и всё сильнее раздражал кузину. Джеймс и сам находил речи друга забавными, хоть и несколько раз возразил ему, получив в ответ благодарную улыбку Фреи.

Они провели в закусочной некоторое время. Парни заказали по кружке эля, когда девушки чашка за чашкой баловали себя горячим чаем. Они сидели ещё долго после того, как пообедали – много болтали о разном, спорили и смеялись. Уютная атмосфера оставляла в памяти чувство беспечности. Ещё одно мгновение ускользающей сквозь пальцы молодости. Их посиделки не было чем-то надолго запоминающимся, но оттого не менее важным, что стоило вспомнить в дни одинокого отчаянья и холодной грусти. Короткая мысль, полная тепла и самозабвенной меланхолии.

Алисса и Дункан закончили украшение дома, что было по-своему незатейливым, но всё же вселяло дух приближающегося праздника. Перед уходом Лесли не только поставила дерево на привычном месте, но ещё и красиво украсила его теми игрушками, что нашлись. Всё это позволило Фрее вздохнуть с облегчением. Все волнения прошедшего дня испарились, стоило ей увидеть мерцание развешанных повсюду золотистых гирлянд, расставленные повсюду совершенно нелепые фигурки Санты с эльфами и возвышающуюся над всем этим ель, широко раскинувшую тяжелые ветви и наполняющую гостиную приятным ароматом хвои.

У Фреи не было особенных воспоминаний, связанных с Рождеством, но она находила что-то волшебное в самой идее праздника. Теплый домашний очаг и мирное воссоединение семьи, смирение с недостатками любимых и прощение ошибок, долгожданные спокойствие и уют. Может, дело было в книгах, из которых она черпала иллюзии, не соизмерены с действительностью, а может, в ней самой, так отчаянно обнадеженной собственным воображением, дополняющим реальность. Фрее нравилось думать о Рождестве, как о чем-то особенном, будто за одну ночь мир вокруг должен был измениться, стать чуть добрее и искренней, но впервые она предчувствовала, что в этот раз всё будет неповторимо иначе.

Когда все разошлись по комнатам, чтобы переодеться к ужину, Фрея справилась первой и вернулась обратно в гостиную в нетерпении достать из пакетов новые украшения и разложить их бережно по всему дому, будто проделанной работы было мало.

Вечер протекал плавно. Алисса на пару с Фреей приготовили ужин, во время чего вторая девушка по большей мере мешала, нежели помогала. Её нерасторопность была вполне объяснима и очевидна, что не мешало Дункану стиха посмеиваться над ней. Тогда Фрея надела через шею парня свой фартук и вынудила подняться со стола, за которым он играл с Джеймсом в бридж. Оказалось, что Дункан готовил намного хуже, чем Фрея играла в карты.

Они открыли на четверых бутылку вина. Алисса неуверенно переглянулась с Фреей, когда Дункан наполнял её бокал, наблюдая краем глаза. Он не был уверен, что она согласится, чего прежде не делала и кузина, но, в конце концов, противиться не стал никто.

Алкоголь развязал всем языки, пустил в тела жар. Фрея поставила выбранную Дунканом пластинку, и парень увлек кузину в танец, как только музыка начала играть. Неожиданно Алисса поднялась с места и предложила станцевать Джеймсу, что вызвало не только общее удивление, но и смех. Тогда Дункан, уколотый чувством зависти, ловко передал Фрею в руки друга, подхватив Алиссу, которая лишь громче рассмеялась в ответ. Они передавали бутылку по кругу, пили прямо из горла и танцевали.

Стали лишними даже слова. Они проживали мгновенье, будто действительно знали, как жить. Пробовали его на вкус, сравнивая с терпкостью вина, вдыхали полной грудью вместе с сигаретным дымом и распознавали в громком смехе, утопающим в стенах дома, что мечтательно наблюдал за ними, впитывая в толстые стены воспоминания о хорошем. Они были свободными, как никогда прежде. И это чувство стоило того, чтобы помнить о нем до конца жизни.

Дункан открыл вторую бутылку вина, когда Джеймс сел за фортепиано. Фрея расположилась рядом. Закрыла глаза и положила тяжелую голову на плечо парня, переводя сбившееся дыхание. Алисса разместилась на ковре у разожжённого камина, где вскоре рядом оказался Дункан, давший ей немного отпить, прежде чем передать бутылку кузине, из рук которой пил Джеймс.

– У меня кружиться голова, – тихо пролепетала Фрея, что заставило Джеймса перестать играть. Нераслышавшие и слова Алисса с Дунканом уставились на него в недоумении, когда он схватил Фрею за плечи и слегка встряхнул. – Это приятное головокружение. Клянусь, – она мигом открыла глаза, чтобы посмотреть на него пьяным взором и улыбнуться. – Очень приятное.

– Пожалуй, самое время идти спать, – прочистив горло, произнес Дункан, поднявшись с места. Он подал Алиссе руку, за которую она уверенно схватилась, чтобы оказаться в мгновенье ока на ногах. – К тому же уже половина второго ночи. Уверен, вы никогда не ложились спать позже десяти, – попытка пошутить никого не впечатлила. Это не мешало парню самому посмеяться над своей же шуткой.

– Хорошая идея. Я только наберу себе стакан воды на ночь, – вторила Алисса. – Всем спокойной ночи, – она обратилась в основной к Фрее, которая махнула подруге рукой не в силах произнести и слова из-за икоты. Стоило Алиссе развернуться в сторону кухни, как Дункан подмигнул Джеймсу и пошел следом за ней, пожелав всем спокойной ночи.

– Я не хочу спать, – упрямо заявила Фрея, сложив руки вперед себя. Она надула губы, как маленький непослушный ребенок, и нахмурилась. – Я не так пьяна, как может показаться.

– Неужели? – Джеймс отпустил плечи девушки, отчего она слегка пошатнулась на месте, в противоречие собственным словам.

– Ладно. Может быть, немного, – Фрея неловко улыбнулась, крепко схватив Джеймса за руку. – Но спать я точно не хочу.

– Уверен, что ты передумаешь, как только окажешься в постели, – он мягко улыбнулся и повел её за собой наверх, подводя девушку к её комнате.

Казалось, ноги Фреи передвигались сами по себе, путаясь между собой и спотыкаясь о воздух. Она крепко прижалась к Джеймсу, будто боялась его отпустить, что в действительности было для неё несколько опасно. По дороге в комнату Фрея глупо хихикала в ответ собственным мыслям, что оставались в голове и не могли быть обращены в полносмысловые слова. Джеймс выпил порядком больше, но, очевидно, чувствовал себя намного лучше, из-за чего происходящее по большей части смешило его.

– Побудь немного со мной, – жалостливо попросила Фрея, когда он открыл перед ней двери в её же комнату. – Останься здесь, – она неуверенно поджала губы, глядя на него исподлобья.

Джеймс ничего не ответил. Первым вошел в комнату девушки, когда та следом за ним закрыла двери и включила свет. Он никогда не представлял её комнату, и впрочем она ничем не была примечательна. Небольшой резьблянный столик у большого панорамного окна, а рядом с ним мольберт с пустым холстом. В углу покоились беспорядно сложенные картины, накрытые чем-то вроде старой простыни, на которой были заметны следы краски и из-под которой выглядывали сложные сплетения цветов. Небольшой комод с рядом маленьких выдвижных ящичков, где, скорее всего, могли храниться инструменты для рисования, покуда с другой стороны Джеймс заметил старый платяной шкаф, из приоткрытой дверцы которого выглядывали некоторые вещи. Большое зеркало, отделанное вычурной позолоченной рамой, рядом с которым стоял маленький столик с низким стулом без спинки. И посреди комнаты возвышалась большая кровать с шифоновым балдахином, куда Фрея сходу упала.

Мягкого голубого оттенка стены пустовали. Никаких фотографий или изображений, даже собственных картин. Его комната была также пуста, хоть и более беспорядочна, по крайней мере, до тех пор, пока на её пороге не появлялась Дебби. Джеймс почти был уверен, что увидит прикрепленный к зеркалу снимок матери, но вместо него там было лишь их общее фото, сделанное на день рождение Спенсера. Он даже невольно улыбнулся, совершенно забыв о том, как Дункан поймал их тогда. Помимого того взгляд Джеймса упал на карманный альбом Фреи, в который он хотел заглянуть ещё с первого дня, как заметил его в её руках. Он лежал на столике, как выброшенная на сушу рыба.

– Должно быть, здесь есть много интересного, – парень усмехнулся, подняв в воздухе альбом. Тот оказался достаточно легким на вес, будто в нем не хватало большей половины страниц, что было несколько странно. Джеймс удобно устроился на мягком стуле. Фрея только и успела сорваться с места и оказаться за доли секунды рядом, когда он успел открыть первую страницу.

Это было его лицо. Начерканный наспех карандашом портрет, в котором были четко узнаваемые черты. Родинка на щеке, ямка на подбородке, губы изогнуты в самоуверенной ухмылке, рука поправляет волосы. Джеймс успел перевернуть страницу, чтобы заметить ещё одно своё изображение, когда Фрея грубо вырвала блокнот из его рук и спрятала за спину.

– Похоже, мне стоило опасаться преследований не Рейчел, а тебя, – он усмехнулся. Потянулся вперед, чтобы вернуть альбом и продолжить его рассматривать, но вместо этого притянул Фрею ближе к себе. Её пальцы цепко ухватились за вещь, а он крепко ухватился за неё, усадив себе на колени. – Мне было интересно, что у тебя в голове, а там оказался лишь я.