сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 129 страниц)
Верила. И нормально ей вроде жилось. Пока одним солнечным майским утром он не ворвался сюда – за солью. Пока одним июньским днем, променяв свои дела на нужды баб Нюры, не ворвался уже в её мысли. Пока сама не оказалась у него в квартире, и на неё неожиданно не обрушилось цунами прошлого. Пока не обнаружила себя с сырниками у его двери. Пока не увидела в парке, а потом – на собственном пороге. Она ведь даже, пользуясь отсутствием мамы, ходила потом к нему, аж дважды, стучалась, каждый раз придумывая под эти походы галимые предлоги, один раз даже специально наструганный салат с собой прихватила. Но ей не открыли. Хотя мотоцикл и стоял во дворе. И Корж как одержимый ломился на балкон, корёжа когтями пластиковую дверь. Мама упорно закрывала коту ход, а Ульяна упрямо открывала, интуитивно чуя, что Коржика нужно отпустить, куда там ему надо. Четыре ночи кряду её питомец не приходил домой.
Уля отвела глаза, нахмурилась:
— Нет, я тут останусь. — «От греха подальше» — Но вы успейте, пожалуйста… Я бы помогла, но не могу на них спокойно смотреть, не то что касаться.
— Я помню.
«Помнишь?..»
«Помню», — последовал молчаливый ответ. Иногда для того, чтобы говорить, язык ведь не нужен. Егор с его талантом общаться одним взглядом всегда был тому ярким подтверждением. В детстве Уле вообще казалось, что он один её и понимает. Ну и Юлька – и Юлька, конечно же…
«Правда помнишь такую фигню? Столько лет прошло…»
Чуть приподняв брови, лишь глазами спросил: «Есть сомнения?». Однако же вслух произнес совсем другое:
— Ладно, приходи в себя. Если станет хуже, дай знать. А мы пока там закончим.
...
Дверь за ним давно закрылась, а она так и продолжала сидеть в оглушающем смятении. Полжизни, всю сознательную жизнь ты живешь, уверенный в том, что человек, который когда-то что-то в ней значил, вычеркнул тебя из собственной вместе со всеми воспоминаниями. Выбросил, как ненужное барахло. Как лишний груз, как надоевшие книги и мебель. Всё забыл.
И тут внезапно, как кувалдой по голове… Осознаешь вдруг, что-то где-то там, где-то глубоко внутри, возможно, очень далеко, очень глубоко, но он всё-таки сохранил местечко и для тебя. Сохранил что-то на память о вас. Что-то глупое, совсем, на взгляд постороннего, не важное, не значительное, не существенное. Но очень важное, значительное и существенное лично для тебя.
Ведь человеческий мозг бережёт воспоминания лишь в том случае, если отпечатавшиеся на них моменты оставили след, верно? Если другой человек оставил свой след? В противном случае нейроны стирают информацию как ненужную, чтобы заполнить освободившуюся память новой – так мало места, так ничтожно мало места для того, чтобы держать в голове всё подряд…
Всё же сохранил. А ты была уверена, что нет. А ты сама, захлебнувшись праведной обидой, давным-давно всё стёрла, запихала в самый дальний, забытый Богом угол, и сейчас вернуть себе драгоценные моменты стоит тебе великого труда. Всё-таки справилась – всё-таки вытащила из небытия, стряхнула вековую пыль, вспомнила.
Всё-таки вспомнила.
Тебе семь. Ты самая несчастная, самая зелёная на всём белом свете девочка. И на градуснике сорок. Где ты посреди лета умудрилась подхватить ветрянку, вопрос хороший, мама сказала, на то она и ветрянка – через форточку влетать. Ты на двухнедельном карантине, с кухни который час раздается грохот посуды, папа на работе, за окном проносятся тёплые деньки, и детский гомон на площадке под окном для тебя – пытка похлеще пытки чесоткой, охватившей тело с макушки до самых пят. Расчесывать волдыри, плакать от вселенской несправедливости и на улицу, к Юльке, – всё, чего ты хочешь. Чувствуешь себя брошенной, всеми забытой, никому не нужной, уродиной и вообще… Жизнь с концами катится в тартарары.
Егору тринадцать. У него компания, какие-то там кружки, ему определенно есть чем заняться. Сложив ноги по-турецки, он сидит в старом продавленном кресле аккурат напротив твоей кровати и с выражением в разноголосицу читает комикс, только-только купленный в каком-то ларьке. Хмурится и дает нужных интонаций там, где необходимо это сделать, а все персонажи-женщины пищат тоненьким голоском. Умора! А в другой раз прикрывает дверь, чтобы мама не засекла, и с заговорщицким видом достает из кармана безразмерной толстовки сливочный стаканчик. Твой нос чует хорошо уловимый вблизи, давно привычный запах сигарет. Это большой секрет для вашей с ним очень маленькой компании, и ты охраняешь его строже, чем свои собственные. Он то и дело одёргивает тебя, когда твоя рука на автомате тянется к зудящим пузырькам, и грозится сбегать домой за зимними варежками или боксерскими перчатками. Развлекает пустой болтовней, и ты, развесив уши, слушаешь и вставляешь до фига «умные» комментарии. У вас, блин, серьезный диалог!
О чём можно было говорить с семилетней девочкой?
О чём можно говорить с двадцатичетырехлетней, если она разрешила себе всё забыть? И не просто забыть – демонстративно забыть, гордо забыть, забыть назло. Навеки. Вы-черк-нуть.
И всё же... И всё же интересно, а это он помнит?
С неимоверным усилием отвлекшись от ожившей картинки, Ульяна попыталась стряхнуть с себя нахлынувшие эмоции. Теперь, когда удалось поднять на поверхность несправедливо забытое, вернуться туда можно в любой момент, в любой момент почувствовать то же, что чувствуешь прямо сейчас. Не время раскисать – мама вот-вот явится. Взглянув на часы, Уля беспокойно прислушалась к доносящимся из-за стенки голосам и звукам. Она не помнила, сколько там было бабочек, но в момент, когда ей резко подурнело, казалось, что миллиард. И весь этот миллиард парни пытались – наверняка безуспешно – выловить и выпустить в окно. Создавалось впечатление, что смертью храбрых эти «дивные создания» не падали только благодаря добродушно настроенному по отношению к крылатым насекомым Вадиму. А была бы воля Егора, чей недовольный бубнёж периодически доносился до её ушей, мамина тапка стала бы последним, что они увидели бы в своей жизни.
— Корж, иди сюда! — раздалось шипение соседа. — Смотри, какая красота! Давай, фас! Устрой дестрой!
Коржику, видать, наконец наскучило торчать в соседской квартире, и он соизволил вернуться в родные пенаты. Ульяна прилипла к стенке, вслушиваясь в каждое слово.
— Э-э-эй! — воскликнул Вадим возмущённо. — Рыжий! Не подстрекай животное к убийству!
— А ты не подстрекай к убийству меня, — проворчал Егор недовольно.
— К чьему? — озадачился Вадим.
— К твоему, к чьему же ещё? У нас времени в обрез. Сейчас теть Надя вернется. Корж, ну же! Пора отработать хозяйские харчи.
Судя по последовавшему спустя несколько секунд ленивому «мяу» и разочарованному выдоху, отрабатывать Коржик не торопился.
— Рыжий, если честно, ваши с этим котом интеллектуальные беседы меня немножко напрягают…
Дальше Егор заговорил совсем тихо, разобрать слова затаившей дыхание Уле стоило немалого труда, но богатая фантазия помогла достроить фразы в собственной голове.
— Немножко, самую малость, напрягать тебя должна мысль, что твоя потенциальная свекровь вот-вот явится, — «Свекровь?.. Показалось, наверное…», — обнаружит хаос в собственной квартире, насекомых по углам, дочь в полуобмороке и тебя – виновника всего этого беспредела – посреди гостиной. Думаешь, после этого тебя будут тут привечать?
— А ты?..
— А я самоустранюсь через балкон. Последую примеру «этого кота». Так что вперёд, вон ещё одна – на потолке.
Ульяна фыркнула, в красках и полутонах представив себе картину. Каштан в высоту доставал почти до пятого этажа их дома. Давным-давно жители подъезда под предводительством тети Вали устраивали под ним дежурства: борьба с жилищными службами за «загораживающее дневной свет дерево» велась нешуточная. Отстояли! Так вот: доставать-то каштан доставал, да только чем ближе к макушке кроны, тем тоньше ветви, и если у трехкилограммового кота проблем с перемещением по дереву не было, то у, на вскидку, восьмидесятикилограммового парня они очевидным образом появятся.
— Твою мать, Стриж, ты ни хрена не пушинка! Полегче!
И в этот самый момент на всю квартиру раздалось:
— Уля! Ты здесь?! Почему открыто?
«Мама… О, Господи…»
Видимо, забыли закрыть дверь…
Дальнейшее развитие ситуации мозг обрисовал стремительно. Точнее, дорисовал картину, которую пару минут назад обрисовал Вадиму Егор. Всё так и будет, с одним маленьким уточнением. После такого сюрприза все Улины увещевания к матери, все её просьбы приглядеться, все их шатко-валко достигнутые договоренности обратятся пыльной взвесью. После такого им исправить свое реноме будет уже невозможно, Егору уж точно. Хотя не он это всё тут устроил. Просто его послужной список тянется отсюда и до Килиманджаро.
Нужно что-то делать! Но что?
***
Упав на диван, Егор устало прикрыл глаза. Вселенная определённо решила взяться за него всерьез, задумала, видать, преподать урок. Проблема только в том, что он пока так и не смог увязать собственные очевидные грехи, за которые, как пить дать, уже расплачивается, с происходящим последние недели. Куда его ведут, на что намекают? Ведь намекают же… Носом, можно сказать, тыкают.
Эта неделя началась с кошмара наяву – с той девушки-танцовщицы – и тлеющими углями догорала. Утро понедельника уничтожило, расстреляло подтверждением чужим убеждениям, что десятилетиями упрямо хранила его память. Растоптало вопросами к себе. Перемололо ответами, который он всю жизнь боялся услышать – и всё-таки услышал. Дни ползли со скоростью обезумевшей черепахи, сменяя друг друга и его изнуряя, внутренняя агония продолжала методично выжигать душу, и остановить процесс самоуничтожения не помогали ни музыка, ни спорт, ни вторая работа, ни алкоголь. На требующие обработки фото из «Пентхауса» он не мог смотреть без отвращения, не мог заставить себя вставить карту памяти в гнездо ноутбука и тупо перекинуть материал на диск, не то что часами их вычищать и приводить в порядок. А назначенный на среду фотосет откровенно запорол, потому что провёл его на автомате, на отъебись. Ни клубы, ни люди, ни небо, ни скорость – не помогали. Если бы не Корж, который решил вдруг, что ночует впредь не у себя дома, а у него на голове, в ногах или на груди, вступал бы Егор в пятницу с полным убеждением, что где-то посреди недели всё-таки успел умереть – как Влада и обещала. Умереть и превратиться в зомби. Кот будто задался целью забрать на себя часть выскабливающей внутренности боли.
И тут вдруг –
это.
Ему словно за единственный час компенсировали все упущенные, не полученные за неполные пять суток эмоции, все махом на него выплеснули – ушатом ледяной воды на его догорающий внутренний костерок, на его чугунную голову, спалённое нутро.
Непонимание. Недоумение. Тревога. Сменившийся негодованием шок. Страх. Желание линчевать виновника на месте. Чувство неприязни и отторжения. Облегчение. И, пожалуй, радость. Раздражение. Ностальгия. Отрицание. Щекочущее нервы беспокойное ощущение неизвестности – успеют или нет? Вновь раздражение. Стресс. Стремительное ориентирование на местности и мобилизация ресурсов.
Отсутствие маски – её он впопыхах забыл дома.
Отваливающиеся плечи и спина. Всё же Стриж и впрямь не пушинка, килограмм девяносто в нем есть, причем мышечной массы из этих девяноста – килограмм пятьдесят, с учетом того обстоятельства, что Вадик в спортзале прописался. На хрен Егор в это ввязался и позволил ему на себя забраться? Потому что в их доме потолки под три метра, а эти воздушные создания в максимальной безопасности чувствовали себя, разумеется, на верхотуре.
Резко заработавший на полную катушку мозг. Ему, все же застигнутому тетей Надей врасплох, пришлось проявить всю свою смекалочку, чудеса изобретательности, на ходу пришлось выдумать легенду, чтобы объяснить и факт их присутствия в квартире в её отсутствие, и состояние теть Надиной кровинушки, и легкий хаос в большой комнате. Пришлось нагло врать, глядя соседке прямо в глаза, в попытке выгородить сразу всех: себя самого, малую – по старой памяти и на всякий случай, и приятеля – по «дружбе». Раз – сбросить с плеч на диван истуканом застывшего на его шее Вадима. Два – стремительно выкинуть пустую картонную коробку в широко распахнутое окно. Три – выйти к тете Наде с самым невинным выражением лица, на которое способен, и готовой легендой о том, что к Ильиным через раскрытый балкон парочка «крапивниц» залетело, что они с Вадимом услышали крики из квартиры и не мешкая бросились спасать потерпевшую. На весь мыслительный процесс, принятие решения и приведение задумки в исполнение – секунд пять-десять. Последний раз на такой скорости он соображал и действовал… дайте-ка подумать… Никогда.
Вызванное чужой поддержкой чувство глубокой признательности и удовлетворения. Егор понятия не имел, поверила бы тетя Надя в эти россказни, если бы не Вадим с малой, которые кивали в такт его вдохновенному вранью, как два болванчика – казалось, шеи вот-вот переломятся. Не оставили ей шансов не поверить.
В общем, жизнь забила ключом резко и вдруг, так же, как резко и вдруг остановилась в понедельник. Оказывается, он всё ещё жив. И теперь у него, внезапно уставшего, но так же внезапно воскресшего, осталось к себе три вопроса.
Первый – и всё-таки на кой хрен он во всё это ввязался?
Второй – ему кажется, или он чует запашок вселенского заговора? К чему-то же она, Вселенная, клонит?
И наконец третий – интересно, как там малая? Отошла? От одного предположения о том, что она могла чувствовать, оказавшись в туче бабочек, которых как огня боится с самого детства, нутро узлом скручивало. Мысль о пережитом соседкой мозг гонял туда-сюда с завидным упорством.
«Кто тут ещё горе луковое…»
А в комнате у неё, кстати, почти ничего не изменилось. Только кровать поменяли и кресло выбросили.
Комментарий к VII. «Каждый раз, думая о тебе, я чувствую их…»
Музыка:
J:MOPC – 1986
https://music.youtube.com/watch?v=P2S_uO9c7cM&feature=share
UNTONE CHERNOV – Неси меня к берегу
https://music.youtube.com/watch?v=kxJQ2IIqqRE&feature=share
___________
Авторам и читателям хочу показать посвященный фб-работам ТГ-канал: https://t.me/RCFicbook
Здесь можно полюбоваться на арты по любимым фандомам, показать фикбукерам собственный труд, поучаствовать в активностях и пообщаться. Крупнее ТГ-канала я еще не видела.
========== VIII. Отличный день ==========
Комментарий к VIII. Отличный день
Визуал:
"Но какой день!"
https://t.me/drugogomira_public/56
07:01 От кого: Том: Как дела? Привет
09:00 Кому: Том: О, какие люди! :) Привет! Дела как обычно, но вообще интересно. Если хочешь, расскажу :))
09:01 От кого: Том: Валяй =)
09:03 Кому: Том: Завелся у меня тут ухажер, но впечатления пока неоднозначные. Вижу, что старается, а я что-то… как-то… Не пойму пока. Вроде неплохой парень, «надо брать». А то, как говорит моя подруга, есть риск встретить сорокапятилетие в компании десятка котов. С другой стороны – уж очень много его на меня одну. Вот окажись ты на моем месте, стал бы пробовать?
09:04 Кому: Том: Твои дела как? Ты всегда по воскресеньям в такую рань встаешь?
09:05 От кого: Том: Да =) Всё окей, проект наконец заказчику сдал, еле в сроки влез. Отлегло. Неделька выдалась сложная.
09:07 От кого: Том: Ну, слушай, у меня всегда всё просто: если что-то не так, то не стоит тратить время – ни свое, ни чужое. Но, пожалуй, знаешь? Воздержусь-ка я от советов. А то ты меня в свои сорок пять за них еще проклянешь =) Впрочем, одним проклятьем больше, одним меньше… Какая разница?
09:08 Кому: Том: Думаешь, не стоит ввязываться?
09:08 От кого: Том: Нет, думаю, что в таких вопросах меня слушать не надо.
09:09 Кому: Том: Почему это?
09:10 От кого: Том: Давай сойдемся на ответе «Потому что» =) В отношения я не умею, так что и советовать не стану.
«Ну, давай сойдемся. Медведь в лесу по-любому уже сдох…»
Сегодняшняя переписка с Томом отличалась от предыдущих в корне, разительно. Мало того, что сам написал, что с ним бывает крайне редко, так еще и в личное посвятил, чего с ним не бывает в принципе. Сухие вводные про Уфу и программирование не считаются. Отвечает не через час-два, а сразу. От советов воздержался, хотя его прямым текстом попросили мнения. У него там, интересно, всё в порядке?
09:15 Кому: Том: Том, у тебя точно все нормально? Ты какой-то непривычный. Прости, если лезу, куда не следует, но просто… Если тебе это не нравится, лучше честно скажи.
09:16 От кого: Том: Чувства такта тебе не занимать =) Редкое качество. Береги его =)
«Намекаешь, чтобы и дальше не лезла?»
09:17 От кого: Том: Все нормально, бывало и хуже. На свой счет не принимай, как раз с тобой-то все в полном порядке.
«Точно сдох… А с тобой?..»
09:18 Кому: Том: Если вдруг захочется рассказать, я готова послушать.
— Уля!
Раздражённый, уже третий за двадцать минут окрик разорвал благословенную утреннюю тишину. Мама с самого утра демонстрировала явное отсутствие настроения. Впрочем, она демонстрировала его уже два дня кряду, и если в пятницу и субботу Ульяна ещё пыталась её задобрить, ласкаясь и откровенно подлизываясь в попытке добиться смены гнева на милость, то к утру воскресенья, поняв по сварливому, обиженному тону, что с мертвой точки ситуация не сдвинулась ни на йоту, решила, что хватит с неё. Довольно.
