Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 72 страниц)

– Возможно, ужин окажется несколько короче, чем я рассчитывала, – проурчала она себе под нос и, обернувшись к Теду, поблагодарила его за помощь.

Когда Патти наконец села в такси, Майклу уже наскучило рассматривать посетителей ресторана и чинно попивать воду. Он заказал двойной виски и решил, что если дама не соизволит явиться или дать о себе знать, до того как стакан опустеет, он попросту переместится в бар и склеит там одну из дамочек в коротких коктейльных платьях, которые то и дело строили ему глазки. А уж присоединится ли к ним мисс Бэйтман позже – ее личное дело.

«Уже еду. Задержалась на работе. Прости», – получил он сообщение почти сразу, как измыслил коварный план. Еду. Задержалась. Прости. Сухо, по-деловому. Фассбендер в который раз удивился этой несомненно любопытной девушке. На вечеринке, где они встретились, она показалась ему очередной милой вертихвосткой, привыкшей к шампанскому на завтрак и светским раутам со всеми вытекающими по вечерам. А потом она ругалась, как сапожник, и трахала его, точно безумная.

И вот она обратилась к нему как к своему ассистенту. Нет, Майкл усмехнулся, из того, что он слышал, Патриция Бэйтман скорее склонна жарить подчиненных на адских сковородках, чем просить прощения. Так что, Фассбендер, это повышение. Мужчина хмыкнул и залпом выпил остаток виски, подзывая официанта, чтобы тот повторил.

Второй стакан значительно улучшил его настроение, Майкл начал воспринимать происходящее со здоровой долей юмора и пофигизма. По крайней мере, она сообщила ему, что опаздывает, а не прокатила без предупреждений. Деловая, блядь, современная женщина. И как с такими строить романтические отношения? Фассбендер оскалился, едва осадив себя, чтобы не заржать. Несколько дам, решивших, что улыбка была адресована им, уйдут домой в мокром нижнем белье.

Майкл подпер голову рукой и начал с любопытством рассматривать входящих посетителей. Мужчины в деловых костюмах и точно такие же дамы. Интересно, сколько из этих деловых ужинов на деле лишь прикрытие. После третьей порции он мог бы запросто сочинить несколько легенд об этих парах, но решил, что своим веселым настроем значительно облегчит мисс Бэйтман работу. Она ведь должна хорошо постараться, чтобы заслужить прощение.

Патриция Бэйтман решительно вошла в дверь, на ходу бросив метрдотелю несколько слов, даже не посмотрев на него. Она остановилась и обвела взглядом зал, ища нужный столик. Локоть Майкла соскользнул со стола, и мужчина еще удержался, чтобы не приложиться головой к столешнице. Патти поняла, что не прогадала с платьем. Фассбендер поднялся из-за стола, мгновенно забыв обо всех обидах. В данный момент его интересовало, насколько открыто это платье еще и на спине, и где в нем находится молния.

– Прости, Майкл, – девушка обняла его, – мне так ужасно-ужасно жаль, что заставила тебя ждать.

– А мне нет, – прошептал он, целуя ее в уголок губ, в то время как его ладони сновали по полуоголенной спине девушки и плотно обтянутым тканью бедрам. – И ты так часто ходишь на работу? – Майкл неохотно выпустил девушку из объятий.

– Только по особым поводам, – усмехнулась она.

– Дай угадаю, они записаны у тебя в ежедневнике как день, когда надо выглядеть так, чтобы вместо ужина несчастный мужик только и думал, как бы трахнуть тебя на столе вместо основного блюда?

Официант, принесший меню, покраснел, запнулся о ножку стула и, прихрамывая, побыстрее удалился с места происшествия.

– А я наивно надеялась, что мы доживем до десерта, – вздохнула Патриция, проведя носочком по его ноге вверх до колена. – И, кстати, у меня в ежедневнике нет столь высокопарных оборотов. А виной всему этому, – она указала на свое платье, – одна очень неуклюжая помощница, пролившая кофе на мою Chloe.

– В таком случае мне надо ее отблагодарить, если она еще жива, конечно.

– Дорогой, я так спешила к тебе, что забыла привести смертный приговор в исполнение. Надеюсь, ты простишь мою оплошность и не сочтешь меня слабой и недостойной женщиной.

Бедный парень к ним больше не вернулся, и заказ принимала симпатичная официанточка, которая пыталась строить глазки Майклу и даже успела засунуть в салфетку со столовыми приборами еще и бумажку с номером телефона. Брюнетка в слишком короткой юбке под форменным передником, она удалилась, виляя бедрами, точно Робин Уильямс.

Патриция весь день не позволяла себе вспоминать о подруге, иначе проблемы Робби заняли бы все ее время, которым она и так не располагала. Ей жутко не нравилась вся эта история со змеями-искусителями и попытки Уильямс отмазать самого вероятного виновника торжества. Бэйтман слишком хорошо помнила, как наступала на те же грабли, и знала, что Робин будет слишком сложно вытащить, когда Уайт решит, что игру пора завершать. Но как убедить по уши влюбленную подругу в том, что царь и бог блюза и герой ее эротических фантазий самый натуральный высокопробный мудак.

– Кажется, мы договорились оставить работу за дверями, – Майкл вывел девушку из оцепенения, сжав ее ладонь в своей.

– Работа? – переспросила девушка. – Нет, она давно осталась в этой маленькой черной штучке, – Патти указала на клатч, в котором покоился «блэкберри» с отключенным звуком, – это Робби. Я беспокоюсь за нее. Кажется, после Нью-Йорка она вконец ебанулась.

– Робин взрослая девочка, которая вполне в состоянии разобраться со своими проблемами. А ты вполне можешь взять небольшой перерыв в спасении мира и расслабиться, – заметил Майкл, и Патриция не смогла с ним не согласиться, когда он пересел к ней и положил руку на внутреннюю сторону ее бедра у самой кромки платья.

Комментарий к Глава 6. Много лжи и немножко правды

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_6 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

========== Глава 7. Что-то изменилось ==========

– Мы все еще в Санта-Монике, – нехотя отрываясь от губ Майкла, сказала Патти.

– Да уж не в стране Оз это точно, – согласился он, – скрип этих чертовых железных перил не дает забыть, но я знаю один способ… – мужчина загадочно улыбнулся, скользнув рукой девушке под юбку, и едва различимые слова, – …что может исправить ситуацию, – смялись под грубым требовательным поцелуем, который лишь подтверждал, что Майкл Фассбендер волшебник покруче парня из книг Фрэнка Л. Баума. Уж пальцы-то его точно в разы круче заряжены магией. Патриция приглушенно простонала ему в губы и, запустив пальцы в его волосы, с силой потянула назад.

– И ты оставил свой Porsche с откидным верхом на улице, – Бэйтман совершенно не хотелось говорить ему подобные глупости. Ей вообще не хотелось говорить, только бессвязно стонать его имя, извиваясь от движений его пальцев внутри нее.

Плевать на то, что их временное прибежище у перил внешней лестницы на второй этаж было самым завидным пунктом обозрения двух остальных крыльев дома, вместе с центральной частью образующих букву «пэ», с уютным двором внутри. Пускай даже во дворе собралась бы публика в количестве достаточном для закрытого показа очередного кутюрье-выскочки. Да какая ей разница до всех тех несчастных, которые, вместо того чтобы самим заниматься безумным сексом, могут только с завистью наблюдать за другими. Здесь, в этом потерянном в шестидесятых захолустье Калифорнии, все равно некому портить ее деловую репутацию всякими слухами. Кто поверит вечно обдолбанным любителям серфа и цветов? Они не знают, что такое работа, не то что деловая репутация. Возможность попасться на горячем даже заводила, заставляя адреналин с бешеной силой струиться по венам.

Только вот одна жалкая и болезненная мыслишка о том, что среди всех несчастных самой несчастной будет Робин Уильямс, под дверями которой они развели все это безобразие, отбивала охоту не хуже ушата с холодной водой. Подруга была в слишком дурном расположении духа все эти дни, чтобы еще и дразнить ее под самым носом более успешным разрешением амурных дел, чем у нее с Томом. Судя по тому, каким безразличным тоном Влашиха обсуждал с ней детали прошедшего фотосета на следующий день, улететь подальше из Штатов было его первейшим желанием. Патриция не могла так просто забыть о спасении мира, пускай он сужался лишь до размеров одного-единственного индивида, до лучшей подруги, а потому была вынуждена прервать их с Майклом тет-а-теты на самом интересном месте.

– Да черт с ней, – ответил мужчина как-то неуверенно, чуть ли не с вопросительной интонацией.

Дорогие игрушки и мальчики. Не вставай между ними, не угрожай их любви, если хочешь и себе урвать кусочек. Патти усмехнулась.

– Беги уже к своей любимой.

– Патриция Бэйтман, если вы думаете, что вот так легко отделались, то глубоко ошибаетесь. Я запомню, на чем мы остановились.

– Если не найдешь своего верного коня, возвращайся, – Патти быстро чмокнула его в губы на прощание. – А если он все еще на месте, не гони. Не хочу завтра прочитать, что тебя остановили за пьяное вождение, и уж тем более вытаскивать из участка, расплачиваясь за долги игристого вина и теплого океанского бриза.

Майкл только улыбнулся и помчался, перескакивая ступеньки, проверять, как там себя чувствует его истинная любовь. Патриция немного помедлила у двери и, собравшись с мыслями, вошла в квартиру.

На нее тут же обрушились плотные истеричные гитарные рифы, смягченные хриплым виниловым звучанием. Даже в этом клоповнике звукоизоляция лучше, чем у меня в офисе, сокрушалась она про себя. Музыка была далека от противных завываний грустной Рианны, а значит, Уильямс потихоньку приходила в себя.

– Робби! – крикнула Патти, входя в кухню.

Девушка с головой ушла в холодильник и за надрывными стенаниями гитар ничего не расслышала. Бэйтман подошла к ней поближе и повторила попытку. Никакого результата. Лишь выудив из недр ледника йогурт, она, разогнувшись, наконец, обратила внимание на подругу и чуть не выронила из рук упаковку.

– Твою мать! – возопила она, но Патти едва смогла расслышать подругу, прочтя посыл скорее по губам.

– Выруби свои ебаные Black Keys, а не то я сейчас…

Уильямс не надо было поправлять подругу. «Оглохну» так и застряло в горле Бэйтман, потому что следом за гитарами начал истерить до боли знакомый голос. Девушка закусила губу, чтобы не брякнуть лишнего, и сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев, чтобы не выкинуть гребаный проигрыватель (ее охуительно дорогой проигрыватель) в окно вместе с пластинкой гребаного Уайта.

– Это же «Blunderbuss», – сказала Робин, приглушив звук, и улыбнулась совершенно по-сумасшедшему, точно Харли Квин, подружка Джокера.

– Да хоть револьвер*, – отрезала Бэйтман, – мне решительно насрать. Выруби этого ублюдка.

Робби посмотрела на подругу умильно большими глазами и выпятила нижнюю губу.

– Пожалуйста, – взмолилась Патти, падая на стул.

Вся усталость рабочей недели вместе с незапланированными встречами и свиданиями разом рухнула на нее, пошатнувшись только от одного голоса Джека Уайта. Слишком давно она слушала его, слишком давно верила каждому надрывному крику боли и страдания. Они давно вытрясли из нее всю душу, безжалостно вырвали и бросили подыхать. В слишком далеком прошлом было то время, когда его голос мог причинить ей боль. В ней не осталось ничего, кроме гнева и ненависти. И сияющая, точно новехонький Porsche Фассбендера, Робин сейчас могла ни за что навлечь на себя всю эту лавину давно запертых внутри Патриции чувств.

– Не будь занудой, Бэйтман, – пробубнила Робби, – дай насладиться моментом чистого оргазмического наслаждения.

– Надень наушники, и уединяйтесь там с пластинкой сколько душе угодно. Только потом мой несчастный проигрыватель протереть не забудь, – устало предложила Патти и, отпив теплого сока, недовольно скривилась. Он был таким гадким, точно его не убирали в холодильник с самого утра.

– Ты чего такая злая, Бэйтман? – продолжила донимать подругу Роббс. – Неужели самый выдающийся хрен Голливуда уже не вставляет? Или вас кто-то неудачно прервал, пока вы зажимались на лестнице?

– А ты чего такая веселая, Уильямс? – вторя ее интонациям, спросила Патти. – Если бы я знала, что для счастья тебе нужна всего лишь пластинка, то давно заказала бы ее с «амазона» и сэкономила на той жуткой паре обуви, которая, кстати, сегодня прибыла ко мне на работу. И завтра ты надеваешь это ворсистое убожество и шуруешь со мной на дружеский ужин с Лето. Ясно?

Несколько мгновений Робби недоумевающе пялилась на подругу, напрочь забыв о том, как совсем недавно плакалась об отсутствии шерстяной теплой обуви в холодной Калифорнии. Но ботинки сейчас были самой малой ее заботой, девушку просто разрывало от едва сдерживаемой радости и восторженных криков в адрес самого прекрасного мужчины на Земле.

– Он подарил мне пластинку, Патти! – воскликнула Уильямс, хватая подругу за плечи. – Представляешь?

– Смутно, – проворчала Патриция, – разве что легкий эффект вертолетов. Не тряси меня так сильно. Отсядь. Успокойся и расскажи, кого еще ты так сильно задолбала Уайтом, что он решился на такой подарок?

– Уайт. Мне подарил пластинку Джек Уайт! И подарил билеты на Бейонсе! На закрытую вечеринку. И написал такое чудесное письмо! Патти, это просто лучший день в моей жизни!

– Потому что ты засунула его ничего не стоящие извинения ему в жопу, а пластинку оставила в качестве сатисфакции?

– На самом деле я поблагодарила его за подарок, – ничуть не смутившись, ответила Уильямс, – и сказала, что с удовольствием схожу с ним на концерт.

– Робин! – только и воскликнула Бэйтман.

Обычно ей всегда хватало слов, чтобы объяснить людям как, где, в чем они неправы и кто они после этого. Но сейчас ей было сложно подобрать необходимые выражения. Патриция Бэйтман и весь словарный запас английского языка спасовали перед поступком Робин Уильямс.

Джаред Лето знал, что без подвоха не обойдется, знал с того самого момента, когда Шенн, пряча улыбку за чашкой кофе, чуть им же не поперхнулся, когда прочел название ресторана. И он решил не гуглить это прекрасное заведение, оставив элемент неожиданности, но неподготовленным идти тоже не хотелось. Раз Патриция Бэйтман решила посидеть по-дружески и с подъебом, то почему бы не составить ей в этом деле компанию. Вряд ли хоть один ресторан в ЛА выставит мистера Лето за порог, если он заявится, не соблюдя дресс-кода.

Старший братец, сославшись на то, что боится, как бы мелкого такого красивого никто не украл, даже вызвался подвезти Джареда. Шеннон все заговаривал младшему зубы и был чрезвычайно весел, настолько, что можно было бы даже заподозрить их с Бэйтман сговор, но эти двое после торжественного обручения больше не общались. О чем Лето-младший регулярно выслушивал сожаления от старшего.

И когда автомобиль наконец остановился у ресторана, Джаред понял, что правило благородных девиц наносить визиты на полный желудок никакое не кокетство, а суровая необходимость. Состаренная вывеска в виде дна винной бочки, кактусы в окнах и выжженная на двери аббревиатура BBQ не обещали ничего хорошего. Мстя Патриции Бэйтман заключалась в том, чтобы оставить его голодным, а не пристыдить вычурной публикой. Его рваные джинсы и вытянутая майка навыворот с эмблемой Бэтмена ровным счетом никого не волновали в этом салуне, заблудившемся в Калифорнии. А ковбойка вообще была едва ли не той же расцветки, что униформа на официантках.

– Мелкий! – крикнул Шеннон ему вслед.

– Чего? – Джаред развернулся в дверях, бросая раздраженный взгляд на брата. Он бы еще на весь Голливуд крикнул, чтобы уже никто не сомневался, кто тут старший.

– Улыбнись, – сказал Шенн и сделал фото на телефон, – теперь я могу одним нажатием кнопки разрушить твой травоядный имидж.

Джей только покачал головой и зашел внутрь. Для полного сливания с местной публикой ему не хватало разве что ковбойской шляпы, чтобы скрыть поблекшие, но все такие же розовые волосы. Зато Патриция Бэйтман в этом балагане выделялась как никто другой. И вовсе не потому, что сидела в центре зала за большим столом в гордом одиночестве.

Идеальная, локон к локону укладка, темно-синее платье с цветочной аппликацией, которая выгодно подчеркивала ее грудь, и оранжевые босоножки, привлекающие внимание к стройным ногам – Джаред не мог оставить этого без внимания. Но то, что она была здесь лишним человеком, выдавала отнюдь не одежда. Патти была настолько сосредоточена, настолько в себе, что не замечала вокруг ничего, кроме своего телефона, который она то и дело тыкала пальцем, грызя при этом от напряжения хлебную палочку.

Зрелище было настолько забавным, что заставило Лето улыбнуться и забыть обо всех претензиях. Ее напряжение было сродни детскому азарту в решении какой-то головоломки, нежели тому тяжелому, взрослому, которое обычно сопровождает не менее взрослые проблемы. Она поправила очки и закусила губу, забыв на мгновение о гриссини. И Джей едва поборол соблазн сфотографировать ее, но потом вспомнил, как она построила его брата за пять минут, и решил, что если компромат появится в сети, то она оторвет ему руки. А руки Джареду были еще нужны.

– Патриция, – улыбнулся он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Почему ты не сказал мне, что мужчина моей мечты умер?! – накинулась Патти на Джареда раньше, чем он успел что-либо сделать. Опешив, он так и присел рядом, не выпуская локона девушки из рук.

– Что, прости? – растерянно переспросил Лето, припоминая, что злиться и выставлять претензии должен был он.

– Он убил шейха! – воскликнула Бэйтман в самый неловкий момент паузы между песнями, казалось, даже разговоры на мгновение стихли, и некоторые посетители с любопытством развернулись в их сторону. – И оставь мои волосы в покое.

Шейх-шейх-шейх. Джаред мучительно долго вспоминал, кого из арабских лидеров он в последнее время вспоминал всуе, но не смог припомнить за собой такой оплошности.

Патти нервно встряхнула головой и уставилась на Джареда обвиняющим взглядом, ожидая объяснений.

– Мохаммед ибн Зиди бани Тихама, – добавила она ледяным тоном, видя, как далек Лето от прогресса в деле.

– А, этот сумасшедший с лососем, – улыбнулся он, но тут же осознал свою стратегическую ошибку и исправился: – Сумасшедший в хорошем смысле. И ты сама говорила, что не хочешь спойлеров.

– Знала бы я, что книга, девяносто процентов которой вращается вокруг медийной кухни со всеми ее грязными делишками, меня так зацепит, вообще не читала бы.

– Сказала журналист The Hollywood Reporter, которая никогда не прибегала к коварным манипуляциям и не вершила грязные делишки.

Патриция, совесть которой не так давно была замешана в одной такой бессовестной манипуляции, тактично промолчала, выказывая недовольство одним своим видом. А Джаред, поняв, что пока можно выводить из себя Бэйтман вполне безнаказанно, решил продолжить эксперимент, дабы узнать пределы допустимого.

– И все-таки среди всех героев романа ты выбрала самого большого мечтателя. Безумного святого. Наверно, есть в тебе что-то хорошее, Патриция Бэйтман. Что-то не присущее беспринципным журналюгам, – Джей хитро прищурился, наблюдая, как Патти медленно восстанавливает самообладание, выпуская из рук скомканную салфетку.

– Была бы я беспринципной, то занималась бы терками вокруг лосося со всей бессмысленностью и суетностью политического обозревателя, который пытается убедить себя и аудиторию в собственной важности. Вместо этого я занимаюсь светской жизнью и не питаю иллюзий о вечном, потому что знаю, что все вещи проходящи, точно сезоны моды.

– Я так и знал, что ты оценишь глубину моей личности и решишься-таки на настоящее свидание. Вся эта идея с дружеским ужином ведь с самого начала была для отвода глаз, правда? – Джаред переигрывал, намеренно добавляя своим движениям и мимическим выражениям гротескности.

Они подошли к грани, где Патриция должна была сменить свою самурайски-холодную манеру разговора всплеском раздражения, который бы подтвердил желаемые выводы, но вместо этого девушка лишь рассмеялась, громко и искренне. Сомнений не было, Лето слишком внимательно за ней следил, чтобы не заметить фальши.

– Я не удивлюсь, если ужинать нам придется действительно вдвоем. Можешь потом поблагодарить Робин, – отдышавшись, ответила Патти, – она сейчас, небось, сидит посреди огромной кучи шмотья и думает, с чем ее новая пара ботинок будет смотреться не так ужасно.

Вспомнив страхолюдные Maison Margiela, Патриция Бэйтман вновь залилась смехом.

Подозрения Патриции Бэйтман были не напрасны. Робби знала, что пиздец как сильно может опоздать, но это не мешало ей в ужасе переворачивать свой гардероб. Она устала примерять платья, топы, юбки, которые бы хоть как-то прилично смотрелись с меховыми башмачками. Но все выглядело ужасно.

Девушка взглянула на часы и обессилено упала поперек своей кровати, заваленной одеждой. На экране ноутбука M.I.A. размахивала руками, допевая свою отвязную «Bad Girls». Робин перевернулась на спину и начала тихонько подпевать, обводя взглядом свою комнату. На спинке кресла валялась кепка цвета золотистого металлика из прошлогодней коллекции Stella McCartney.

– У меня где-то была клевая курточка, – молнией рванув к шкафу, Уильямс снова с головой исчезла в мире вешалок и шуршащих тканей.

Наконец найдя нужную шмотку, Робби наспех натянула короткие джинсовые шорты и черный тонкий свитер, который полностью открывал ее живот. Еще полчаса понадобилось ей для того, чтобы уложить волосы и намазать живот маслом с эффектом сияния от Victoria’s Secret, аромат которого мог перебить даже самые «ядерные» духи. Теперь она благоухала, как гребаное фруктовое желе, но ей самой это не приносило абсолютно никакого неудобства.

Когда в дверь громко постучали, Роббс, выругавшись, вставила в левое ухо огромную серьгу-кольцо и вприпрыжку выбежала из своей комнаты.

Джек стоял на пороге с огромным букетом роз. Именно таких роз, которые она в прошлый раз отправила в мусорное ведро. Про себя Робин вдруг стало как-то стыдно за то, что ей в голову вообще могло прийти так поступить с цветами, которые прислал для нее Джек, очевидно, от всего сердца.

– Ты еще не готова, – Уайт улыбнулся, с усмешкой глядя на ее оголенный живот, натертый чем-то отвратительно блестящим.

– Пожалуйста, дай мне пять минут! – Уильямс приняла из его рук букет и смущенно опустила ресницы. – Очень красивые цветы… И, знаешь, спасибо, что согласился прилететь и пойти со мной на этот ужин. Я ведь знаю, как тяжело тебе вырваться во время тура и…

Мужчина подошел ближе и приложил палец к ее губам, заставив замолчать.

– Милая, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – произнес он. – И если для этого мне нужно быть сегодня здесь, значит, я буду здесь.

Бинго! Джек увидел этот огонек в ее огромных доверчивых глазах и понял, что теперь ему уже пора перестать трястись из-за того, что произошло в Нью-Йорке. Робин была просто очередной из тех женщин, которым достаточно пары ласковых фраз, чтобы забыть обо всем на свете.

– Джек!.. – девушка бросила букет на стол и обвила руками его шею, прижимаясь к груди Уайта всем телом. – Я так боялась, что больше никогда не смогу обнять тебя вот так…

Объятия Джека были полны целомудрия. Он положил ладони на спину Робби и нежно погладил девушку по волосам. Конечно, он боролся с собой. Боролся с отвращением, которое начал испытывать, как только почувствовал приторно-сладкий аромат ее парфюма. На секунду у него даже возникло ощущение, будто он обнимает огромную фруктовую конфету. Нет, выносить этот запах, ее тепло и гребаные нежности совершенно невозможно! Черт бы побрал все это дерьмо!

– Робин, если мы задержимся еще немного, то непременно опоздаем, – Джек мягко отодвинул ее и сдержанно улыбнулся. – Не люблю опаздывать.

Уильямс как по команде метнулась в свою комнату, и не успел Джек вздохнуть свободным от ее тошнотворных духов воздухом, наслаждаясь мыслями о том, что еще немного, и он сможет лицезреть Патрицию Бэйтман на протяжении всего ужина, девушка уже вновь стояла перед ним. Робби широко улыбалась, переминаясь с ноги на ногу. С ноги на ногу… С ноги на ногу, на которых красовались меховые тапочки, похожие на… На полный пиздец похожие!

– Ты собираешься пойти в ресторан ТАК? – Уайт с ужасом оглядел Робин с головы до ног.

– Ну, да, – она улыбнулась и, надев на голову кепку, покрутилась перед огромным зеркалом в гостиной. – Между прочим, Бейонсе и Рианна всегда так ходят. Обожаю их!

– А, ну конечно!.. – Джек медленно опустился на край дивана. – Робби, ты действительно не хочешь переодеться?

Девушка с обидой посмотрела на гитариста и ответила:

– Я же ничего не говорю тебе о том, что ты собираешься идти в ресторан в этой шляпе! – она махнула рукой на белоснежный головной убор Джека, который прекрасно сочетался с классическим черным костюмом, в коем пришел мужчина. – А, между прочим, так даже по улицам никто не ходит!

– Раньше все носили шляпы, – сухо произнес Джек. – А женщины носили платья. И очень жаль, что теперь эти традиции поддерживают лишь единицы.

– Если тебе не нравится, как я выгляжу!.. То я… Я… – Робин опустила глаза и приготовилась разрыдаться от обиды.

Но Уайт предвидел это. Поэтому подошел к девушке и, обняв ее, чмокнул в макушку, предварительно сняв с Робин ужасную кепку.

– Ты просто ослепила меня своей красотой, – притянув к себе Роббс, Джек провел пальцами по ее щеке. – Ты прекрасна.

Почувствовав его снова так близко, Робин потянулась за поцелуем, выставив вперед подбородок.

– Идем, нас уже ждут, – единственное, что получила она от Джека, перед тем как они оба покинули квартиру Робин, одновременно испытывая смешанные чувства. Чувства, которые необходимо было заесть хорошим стейком и запить напитком покрепче.

Патти смеялась, запрокинув голову и прищурив глаза, он успел забыть, как она хороша, когда не строит из себя форменную суку. Все эти моменты, когда она подтрунивала над ним, доводя до белого каления, теперь вспоминались совершенно иначе. Джеку Уайту недоставало всей Патриции Бэйтман, и он был рад обнаружить, что она не переросла окончательно своей по-детски милой способности забыться в веселье.

Он был не единственным, кто смотрел на Бэйтман с неприкрытым любопытством, она всегда умела привлекать к себе внимание и восхищенные взгляды. И сейчас они сменялись недоумением, обратившись на визави девушки. Уайт был морально готов вновь увидеть Майкла Фассбендера и терпеть его фамильярные «Как тур, мужик?». Но рядом с Патрицией Бэйтман сидел какой-то розовоголовый фрик в одежде, которую прежде даже бездомные не надели бы.

– Я даже прослезилась, – призналась Патти, отдышавшись, – передай своему коварному братцу, что я обязательно прикрою тебя перед всеми веганами мира, взяв всю вину и стейки на себя.

– Держи полотенчик, – Джей тут же услужливо протянул ей тряпичную салфетку, чтобы она утерла слезы.

– Мне вот всегда было интересно. Считается ли нарушением веганских заповедей поцеловать после свидания девушку, которая пила вино и ела мясное? – веселый тон постепенно сходил на нет, становился отвлеченным.

Патти обернулась на шум у входа, и внутри все похолодело.

– Если это предложение, то я готов нарушить сразу две заповеди вегана, – поспешно согласился Лето, улыбаясь.

Взгляд Джека был прикован к очередному недомерку, который мило болтал с девушкой. Такие часто крутились возле Патриции и прежде, когда она работала в FUEL. Глупые мальчишки с сережками в ушах и жуткими татуировками, которые мечтают взять интервью у рок-легенд, и не менее глупые мальчишки с гитарами, которые, наслаждаясь временной любовью малолетних фанаток, считают, что словили удачу за хвост и вписали свое имя в Зал славы рок-н-ролла.

Джек не заметил, как Робин остановилась, фотографируясь с какими-то девицами, не заметил он и официантки, лавировавшей среди столиков. Она же, отвлекшись на шум вокруг Уильямс, тоже не успела вовремя увернуться, и теперь собирала осколки разбитых бокалов, рассыпаясь в извинениях перед Уайтом, который, хмыкнув, переступил через нее и пошел дальше.

Патриция Бэйтман могла безошибочно узнать Джека Уайта, будь он хоть в спортивном костюме (от такого видения девушка улыбнулась, хотя и не ослабила хватку), но его чертов франтовский костюм и шляпу было не спутать ни с чем.

– Все в порядке? – заботливо спросил Лето.

Девушка непонимающе уставилась на него, будто только вспомнила о его существовании, а потом перевела взгляд на свою руку, мертвой хваткой вцепившуюся в его.

– Д-да, – согласилась Патти, отпуская руку мужчины. Подержалась за полотенце, называется. – Прости, задумалась.

– Патти! – впереди Джека возникла Робин и, заметив подругу, помчалась к столику.

В коротком свитере и шортах, которые вряд ли надела бы даже официантка Hooters, она выглядела почти до пошлости вызывающе, что должно было бы уже довести Джека до ручки. Патриция, забыв на миг о первом шоке, дала волю злорадству. И чертовы жуткие мохнатые копыта, которые кто-то решил назвать ботинками, смотрелись в этом ансамбле очень даже органично.

– Какая прелесть! – Робби погладила «лапы» шапки Джея, узлом свисающие у него вокруг шеи. – Я тоже хотела себе такую.

Лето приветливо улыбнулся, с интересом разглядывая Робин, затем поднялся и протянул руку Джеку, который только подошел к столику.

– А вы, кстати, знаете друг друга? – Уильямс плюхнулась на стул, кивая Джеку на Джареда. – Всегда было интересно, как там вы все в одной музыкальной тусовке крутитесь!..

После крепкого рукопожатия Уайт устроился рядом с Робин и, сделав жест официантке, наконец позволил себе заглянуть в глаза Патриции. Всего несколько секунд. И Бэйтман начала нервно теребить салфетку, лежащую на столе.

– Рад встрече, Бэйтман, – пропустив мимо ушей вопрос Робин, Джек обратился к Патти.

– Нашел немного времени на отдых и решил провести его, ужиная с простыми смертными? – самая очаровательная улыбка, которую только могла выдавить из себя молодая женщина, не помогала Бэйтман скрыть свое раздражение.

– Иногда меня это развлекает, знаешь ли, – оскалился Уайт, раскрывая меню. Затем обернулся на Робби, которая с недоумением следила за их словесной перепалкой, и спросил: – Милая, что ты будешь пить?

У Патти внутри все перевернулось от этого притворно-нежного тона. И ей стоило огромных усилий сдержать себя и не воткнуть в руку Джека вилку, которая лежала совсем рядом с ее собственной рукой. Воткнуть и провернуть против часовой стрелки несколько раз. Ебаный ублюдок!

– Кстати, я слышал, здесь отличная кухня, – Уайт мельком взглянул на Джареда. – Часто здесь бываешь?

В ответ мужчина тепло рассмеялся, вызвав тем самым улыбку у Патти, которую его смех немного отвлек от мыслей о кровавой расправе.

– На самом деле, нет, – ответил он Джеку. – Я не ем мяса, поэтому не ужинал здесь. Это Патриция выбирала ресторан.