Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 72 страниц)

– С Днем рождения, Бен, – прошептала Патти едва слышно и улыбнулась.

========== Глава 45. Вмешательство и коллективная забота ==========

По Робин Уильямс можно было сверять часы, а точнее расписание рейсов в LAX. Не успела Патти пересечь зал ожидания, как ее в срочном порядке затребовал телефон, и Робби жаждала подробного отчета по всем статьям, начиная от приземления в Хитроу и до слезных прощаний там же. Будто очередных волнений в прессе ей не хватило! Небольшой импровизированный уик-энд в английской столице из тихого романтического свидания превратился в гребаную охоту на ведьм.

Все началось с ее фотографии в твиттере какого-то говнюка, который благодаря правильному хэштегу быстро поправил свое плачевное количество фолловеров. Британская пресса узнала о ее появлении в Лондоне едва ли не раньше, чем Бен Аффлек. Неудивительно, что на съемочной площадке только и разговоров было, что подьебать Бэтмена по поводу того, что главный подарок он уже получил. Сам Бэтмен, к слову, был еще самодовольнее обычного и не спешил комментировать шутки коллег, что только раззадоривало их самые смелые фантазии. То же происходило и со СМИ. Только, в отличие от актерского состава «Лиги…», они спешили делиться всеми своими наигениальнейшими идеями с народом, который буквально взбесился, начав активно обсуждать личную жизнь Аффлек-Бэйтман в контексте предстоящей свадьбы лучшей подруги последней.

Долго ждать фотографий папарацци не пришлось. Следом за сталкерами со смартфонами за дело взялись профессионалы своего дела, и любители сплетен получили новую порцию горяченького для обсуждения. Фотографии обнимающейся парочки, так неосмотрительно гуляющей в парке Виктория, появились в интернете с молниеносной скоростью. А потом кто-то очень глазастый разглядел на плече Бена свежую татуировку. И обсуждения его выдающихся мышц переросли в дискуссии по поводу серьезности его намерений.

И язвительная местная пресса вновь подняла все скандальные истории с участием Патриции Бэйтман, после чего в свойственном ей еще со времен основания дидактическом ключе заметила, что такая ветреная особа способна испортить кого угодно, даже Бэтмена. А тот связался на свою голову черт знает с кем, оторвавшись от семьи и детей, вот теперь и расплачивается очередными ненужными татуировками, которые вскорости с сожалением сведет.

– Обидно, – делилась своими мыслями с мужчиной Патти. – Мне она уже начала нравиться.

Но обидно ей было далеко не поэтому. Она могла быть трижды хорошей подругой, не самой плохой в мире матерью и уж тем более не самой развязной и ветреной подружкой охотницей на знаменитостей (гребаная карма решила за нее, кто во всех этих отношениях будет жертвой), а еще участвовать хоть во всех благотворительных инициативах ООН, но все равно останется той самой ненавистной Патрицией Бэйтман, которая сперва едва не лишила семейного счастья Джареда Лето (о его отцовстве, кстати, такое впечатление, что и забыли, по всей видимости, оно испарилось вместе с мнимой беременностью Уоллис), а потом взялась за жертву посолиднее.

– Мне тоже, – отвечал Бен, прекрасно понимая, что имела в виду девушка. Им было слишком хорошо вместе, чтобы зацикливаться на очередном сумасшествии в прессе.

Уже после, когда он попрощается с Патти в аэропорту, позвонит своему публицисту, чтобы тот поделился с ним своей стратегией, как привести в чувства всех этих озверевших любителей эксклюзивов. А Бэйтман тем временем впадет в очередную депрессию по поводу новой волны негатива в прессе, которая только обрадует Джека Уайта.

Патриция не хотела делиться с Робин всеми этими опасениями, тем более они потянули бы за собой разговор, к которому она еще не созрела, пришлось бы объяснять, что общего у Джека и Оливера. А подробностей о пребывании Бэйтман в Лондоне хватало и без ее личных комментариев. Казалось, если сложить все газетенки и заметки в интернете в хронологическом порядке, то можно было узнать все: от того, где они с Беном ужинали или завтракали, до того, где они спали. Девушку передернуло от отвращения.

– Сходим в спа, на маникюр, обсудим свадебные планы, – не сдавалась Уильямс. – Без тебя все пошло как-то не так…

– Не так? – переспросила Патти с опаской и попалась.

Не прошло и пары часов, как они уже обсуждали все это «не так», которое казалось бы гребаной катастрофой, если бы не расслабляющий массаж. У девушки были просто волшебные руки, после долгого изнурительного перелета это было то, что нужно, и Патриция слушала подругу вполуха, блаженно прищурившись. Уильямс определенно знала, как доносить плохие новости.

– Так, это я уже слышала, – перебила ее Робби. – И даже видела. Кажется, когда я говорила «оседлать», имела в виду совершенно не качели? Расскажи мне лучше о том, что я не прочитаю в интернете.

Патриция в ответ лишь улыбнулась, вспоминая, как бежала сломя голову на своих головокружительно высоких и тонких каблуках к детским качелям. Бен только смеялся, идя следом, всего пара его широких шагов, и они опять поравнялись.

– А ведь я не ошибся, когда решил, что тебе здесь понравится.

Как Сэму и Серафине он решил не добавлять.

– А ты расскажи мне, почему ваш кондитер звонила мне посреди ночи и жаловалась, что никто не пришел к ней на встречу? Не знаю, было ли в том твоем гороскопе о мужчинах, что Львам совершенно не нравится, когда их будят ночные разговоры шепотом их второй половинки. Так вот, можешь добавить это в список.

Он босыми ступнями прошлепал за ней в гостиную и вырвал телефон из рук на полуслове, сонным охрипшим голосом сообщил собеседнице, что Патриции Бэйтман пора обратно в постель, и отключился. В то время как сама Патриция Бэйтман в мгновение ока переключилась от раздражения до гребаного слепого обожания. Командующий большой сонный лев потащил ее обратно в постель, глупо улыбающуюся и совершенно не сопротивляющуюся. Все свадебные проблемы Робин действительно могли подождать до утра.

С Робин было сложно соскочить с темы, если она не касалась сложных экономических прогнозов или политических кризисов; не сложись у нее с модельным бизнесом, она могла бы без проблем занять место Опры.

– Надеюсь, ты гордишься собой, – усмехнулась Патти, закончив рассказ о том, как поздравила Бена с днем рождения.

– Ох, дорогая, – вздохнула Робби, хитро прищурившись, – нам еще столько всего надо обсудить. Не подумай, что я придираюсь…. ты определенно учишься, но знаешь…

Патти шутливо толкнула подругу в плечо, не дав ей договорить. За последний год местный домоуправ вместе с персоналом много чего видел, но вряд ли очередной урок сексуального воспитания от Робин Уильямс может сравниться хотя бы с половиной того, на что они насмотрелись до этого. Девушка вспомнила несчастного парня в кафе, который наблюдал за тем, как Робби трахает стул. Нет, после такого ее определенно попросят съехать, отказавшись продлить договор аренды.

С ума сойти! Сколько всего взрослого и самостоятельного в этом «продлить договор аренды». Никогда прежде она не задерживалась нигде достаточно надолго, чтобы вообще такой документ подписывать, а со следующего года еще и платить по счетам придется. Патриция улыбнулась. Ей нравилось постоянство, появившееся в ее жизни.

– Мисс Бэйтман? – к ним подошел мужчина похожий на разносчика пиццы, разве что на его одежде не было эмблемы одной из популярных местных забегаловок.

Патриция кивнула, растерянно глядя на это недоразумение, в ожидании подробностей. Мужчина протянул ей конверт и сказал:

– Вам повестка, пожалуйста, распишитесь.

Происходящее не хотело укладываться у нее в голове. Патти растерянно смотрела на протянутый ей планшет и электронное перо.

– Вот здесь, – указал ей мужчина.

Она черкнула нечто отдаленно напоминающее ее подпись. Мысли были заняты совершенно другим. Все произошло неожиданно быстро. Неделями она ждала, время тянулось, мучило ее. И когда наконец Джек выполнил свою угрозу… Все произошло слишком быстро.

– Хорошего вам дня, – он улыбнулся и исчез из холла, прежде чем к ним подошел охранник.

– Хэй, Патти, – Робин положила руку ей на плечо, – все в порядке? Что?..

– Спроси у Криса, не осталось ли у него контактов хорошего адвоката по разводам. Мне один такой пригодится.

Переступив порог дома в Малибу, Робин бросила у входа несколько пакетов с новыми платьями и, шаркая ногами, поплелась в гостиную. Пару раз окликнув Криса, девушка окончательно убедилась в том, что ее будущий муж уехал отвозить Эппл и Мозеса Гвинет. Она прошла на кухню и достала из холодильника бутылку ледяной воды. Сделав несколько больших жадных глотков, Робби вернулась в гостиную и свалилась на диван. Сегодня для нее всего было слишком много. Проклятая жара сводила с ума. Но не так основательно, как мысль о том, что Оливер на самом деле сын Патти и Джека Уайта. Джека блядь Уайта! От осознания последнего Роббс буквально передергивало.

Разговор с Патрицией вновь заставил Робин прочувствовать все дерьмо, произошедшее за последний год. Только теперь, зная всю правду, было гораздо проще построить логическую цепочку и понять, почему ее лучшая подруга изначально всячески противилась ее собственному сближению с Уайтом. Блядь! Подумать только!

Робин огляделась в поисках сумочки. Она устала, была подавлена, раздражена и обеспокоена несколькими вещами сразу. Для Уильямс это было слишком сложно: одновременно переживать за судьбу малыша Олли и нервничать из-за возможного срыва предстоящей свадьбы. Особенно в ее положении, которое медленно, но верно начинало овладевать ее жизнью. Теперь ее настроение полностью зависело от чертовых гормонов, и нервы стали совершенно ни к черту.

Уставившись в экран смартфона, девушка нахмурилась. Закинув одну ногу на спинку дивана, она приподнялась, потом свесила вниз голову и в такой странной позе почувствовала себя совершенно комфортно. Нужно было позвонить Максу.

– Ты знаешь, что нельзя скрывать от своей единственной родной сестры тайны ее единственной лучшей подруги? – начала она, нарочито растягивая каждое слово. Макс на другом конце молчал.

– Ты обкурилась? – наконец спросил он, посмеиваясь.

– Я бы с удовольствием обкурилась и забыла обо всем, что мне пришлось узнать сегодня, – Робби устроилась на диване в позе недолотоса и начала массировать виски. – В курсе, что Уайт отец Олли? А Патти, оказывается, мать его!

На другом конце снова воцарилась тишина. Затем Макс несколько раз кашлянул и хрипло пробормотал:

– Что там блядь случилось?!

– Случился пиздец! – Робин сорвалась на крик. – Этот мудак узнал! Он все знает, блядь! И сегодня днем Патриции повестку из суда вручили прямо на пороге квартиры, Макс! Этот козел собирается судиться с Патти! Он хочет забрать мальчика!

– Блядь…

– Господи, Макс, что делать?! – Уильямс начала всхлипывать. – Что нам делать теперь?! Нам надо найти адвокатов, нам надо!… Боже, я просто не знаю… Нельзя отдавать ему этого кроху!

– Эй, эй! Робин! – Макс закурил. Было слышно, как щелкнула зажигалка. – Где Крис? Успокойся! Слышишь, хватит рыдать!

– Но я не могу! – она вновь заверещала в трубку. – Это невозможно! Когда этот ублюдок оставит нас всех в покое?! Когда, блядь?!

– Я поеду к Патти, – сухо произнес Уильямс перед тем, как отключиться.

Робин лежала на диване и вспоминала слова врача. Никаких нервов. Никаких.

Она помчалась в ванную и, ополоснув лицо прохладной водой, набрала номер Криса. Музыкант сказал, что будет дома через полчаса. Еще не хватало, чтобы он видел ее такой. Ему лететь в Лондон через четыре часа и к черту гребаные слезы!

Наспех приведя себя в порядок, Робин начала мерить шагами гостиную. Она даже не знала с чего начать разговор. Поэтому продолжала просто сжимать в руке телефон. Но позвонить ему Роббс была просто обязана. Ведь Патти сказала, что Бен все знает… В отличие от нее самой, этот мужчина оказался более проницательным.

Несколько раз громко выдохнув, девушка набрала номер Аффлека и, услышав на том конце немного усталый и сонный голос Бена, краснея и бледнея, прошептала:

– Привет, Бен. Это Робин. Можем поговорить?..

Уложив свою невесту в постель, Крис прилег рядом и позволил Робин в третий раз рассказать ему о том, КАК все ужасно. Он уже позвонил своему адвокату, потом Патриции, потом менеджеру Coldplay, чтобы тот тоже связался с одним из юристов группы. Просто для подстраховки. Дело обещало быть серьезным. И как он не пытался убедить Робби в том, что победа будет за ними, уверенности в этом у самого музыканта было немного. Если все действительно так, как рассказала Робин, то Джек мог стать серьезной проблемой.

– Я ведь могу не ехать никуда, детка, – Мартин прижал к себе девушку и поцеловал в лохматую макушку. – Останусь с тобой. Хочешь?

– Ну, уж нет! – Уильямс приподнялась и заглянула Крису в глаза. – Обязательно езжай. Ты и так из-за меня уделял работе гораздо меньше времени, чем нужно. Не хочу, чтобы это стало проблемой.

Крис хмыкнул и уткнулся носом в ее волосы.

– До чего ты вкусно пахнешь, – прошептал мужчина. – Я бы тебя сейчас…

– Крис, не забудь о примерке костюма, – перебила его Робби. Свадебный переполох сейчас казался ей более приоритетным вопросом, чем секс со своим женихом. – И что там Эппл? Она завтра едет со мной к Скайлер?

– Я помню, – Мартин начал покрывать поцелуями ее шею и плечи, стаскивая вниз тонкие бретельки шелковой ночной рубашки. – Я все помню. А Эппл завтра утром привезет большой Уолли. Я предупредил Гвинет.

– И что она? – насторожилась Робби, игнорируя попытки Криса запустить руку между ее бедер. – Что сказала?

Мужчина одним движением перевел Уильямс в лежачее положение и навис над ней, возбужденно дыша:

– Сказала, что не против, – он улыбнулся. – Перестань так нервничать, малыш.

Роббс потянулась за поцелуем и, почувствовав, как горячие ладони Криса скользнули по ее груди, тихонько застонала. Ей хотелось ни о чем не думать. Правда, хотелось. Но сегодня все ее мысли летели к Патти и малышу Оливеру.

Разорвав поцелуй, она виновато опустила ресницы и спросила:

– Как ты думаешь, я не зря рассказала обо всем Бену?

Патриция открыла дверь, сжимая в руке телефон. Она только что закончила разговаривать с адвокатом Криса.

Макс переступил порог квартиры и обнял Патти. Впервые за долгое время просто обнял, а не облапал ее зад, который едва прикрывал короткий халат.

– Не ссы, разберемся, – пробормотал он, протягивая Бэйтман бутылку виски, купленную по дороге. – Робин не в себе. Рассказала мне все…

– Черт! – Патти направилась в кухню. Достала лед и два бокала. – Меньше всего я хотела, чтобы обо всем этом узнала твоя впечатлительная сестра! Прости…

Заметив, как дрожат ее руки, Макс силой усадил девушку на один из табуретов и сам разлил виски по бокалам. Они оба выпили. И не почувствовав ничего, выпили еще. После третьего бокала Патриция ощутила как озноб, вызванный нервным потрясением, наконец, начинает покидать ее тело.

– Я курить буду здесь, ты уж прости, – Макс вытащил из кармана джинсов пачку сигарет и бросил ее на стол.

– Включи вытяжку и дай мне сигарету, – ледяным тоном произнесла Бэйтман. – Пепельница там, на полке.

Исполнив все указания подруги, Макс взгромоздился на табурет напротив и, несколько раз щелкнув зажигалкой, дал прикурить Патриции. Они оба молчали, выпуская вверх сигаретный дым. Но думали об одном и том же. Уильямс сверлил устрашающим взглядом ее разделочную доску, точно пытался выместить весь гнев на куске дерева. Сама Пи просто смотрела куда-то в пустоту. Сейчас она должна была быть сильной как никогда. Но больше всего на свете ей хотелось быть слабой… Беспомощной и глупой. Одной из тех женщин, которых Патриция Бэйтман ненавидела.

– У меня есть еще несколько хороших юристов, – начал Макс. – А потом я подумал, что у этого Ника Фордема, который теперь агент Робин, тоже неплохие связи. Я позвоню ему завтра. Думаю, он поможет.

Патти подняла на мужчину блестящие глаза и, положив свою ладонь поверх его на столе, проговорила, едва шевеля губами:

– Спасибо…

Уильямс крепко сжал ее пальцы и строго произнес:

– Патти, сейчас не время, – он налил себе еще немного виски. – Не время сдавать позиции, детка!

– Хорошо, мать твою, что ты мне напомнил об этом! – Пи смахнула с глаз выступившие слезы и попыталась улыбнуться. – Но я больше не могу, Макс…

– Заткнись! – рявкнул мужчина, стукнув кулаком по столу с такой силой, что бокалы и пепельница подпрыгнули, жалобно звякнув. – Не хочу слушать это дерьмо, Бэйтман!

Девушка закрыла лицо руками и громко по-детски расплакалась. Она плакала от страха. От стыда. От ненависти. И ненависть эта в первую очередь была к самой себе. Она, она, она. Только она была единственной виновной. Виновной. Не виноватой. Чертовы судебные термины. Самое время, чтобы вспомнить их все.

Раздавив в пепельнице свой окурок, Макс спрыгнул с табурета и сгреб Патти в объятия. Девушка уткнулась носом в его грудь и заревела еще громче.

– Этот ублюдок ничего не сделает, Пи, не сделает! – прошипел он сквозь зубы, поглаживая Бэйтман по волосам. – Я тебе обещаю, все будет хорошо.

В первый раз за долгое время Макс не верил в то, что говорил. Ему было страшно. Может быть, ничуть не меньше, чем самой Патти. Ведь Оливер был частью и его жизни. Как бы смешно это ни звучало. Он помнил все. Помнил, как стал хранителем этой тайны. Маленькие пухлые ручонки Оливера, каждый раз при встрече смыкающиеся на его шее. Смех этого мальчишки и его большие голубые глаза. Взгляд, одновременно озорной и задумчивый. Слишком серьезный для четырехлетнего. Он любил Олли так же сильно, как любил бы собственного сына, будь он у него.

– Знаешь, Патти, я ведь обещал Оливеру татуировки и барабанную установку, – Макс отстранился и вновь потянулся к пачке сигарет. – И знаешь, что?

Патти кивнула, вытирая слезы.

– Хер с два кто-то встанет между мной, твоим сыном и тату салоном! – рассмеялся Уильямс, закуривая. – Его папаша скучный консервативный мудак с католицизмом головного мозга отсосет у меня быстрее! Но для начала он будет сосать у этих дорогостоящих адвокатов, которых подключил Крис! А я буду сидеть в зале суда и ржать над ублюдком! Мы все будем ржать!

После своей пламенной речи Уильямс плеснул в бокал Патти виски и произнес уже спокойнее:

– Сегодня сплю у тебя.

Она только нетвердо кивнула и залпом выпила свой виски.

– Так, хватит, – Макс взял бутылку и выкинул ее в мусорное ведро. Глаза Патриции округлились.

– Ты… Ты бухло выбросил, – посмеиваясь сказала она. – С тобой все хорошо?

– Прекрасно, – огрызнулся в ответ мужчина. – Будешь чай?

Бэйтман рассмеялась и залезла обратно за стол, утвердительно кивнув.

– Привет! – Робби накинулась на Патрицию с объятиями и поцелуями. Энтузиазма у нее было в этом вопросе хоть отбавляй. Когда все шло из рук вон плохо, Уильямс всегда пыталась сделать вид, что все хорошо. – Мы к тебе!

Следом за Робин и ее пакетами со шмотьем (эта женщина очевидно не могла прожить и дня без покупок) в квартиру ввалилась Скайлер, злобно сверкающая густо подведенными глазами, а замыкала эту цепочку Эппл, которая жалась в стороне и сжимала в руках свой маленький девчачий рюкзак.

– Вы полным составом? – Патти усмехнулась, глядя на девочку, которая продолжала зависать в дверях. Пришлось буквально втаскивать Эппл внутрь. И прежде чем закрыть дверь, Патти посмотрела на нее и с улыбкой произнесла: – Не переживай, здесь никто не кусается.

– Говори за себя, – Скай сбросила ботинки и прошла в гостиную. Ей необходимо было убедиться, что Макс Уильямс действительно был здесь.

Робин закатила глаза, кивнув вслед Иендо. А Патти только хихикнула.

– Здравствуйте, – между тем еле слышно пропищала Эппл и принялась развязывать шнурки на своих «конверсах».

– Здравствуйте, здравствуйте… – в коридоре появился Макс, жующий большое зеленое яблоко. – Ничего, если я при тебе его ем? Никаких проблем?

Девочка густо покраснела. А Патриция не удержалась и рассмеялась во весь голос.

– Ой, не обращай внимания, Эппл, – Робин приобняла девочку за плечи. – Это Макс – мой брат. Он вообще-то нормальный. Просто ведет себя, как идиот, большую часть времени.

Макс уже раскрыл рот, чтобы поспорить, но тут девочка хихикнула и ответила:

– Это проблема всех братьев, похоже. Мозес тоже такой.

– Так, проходите в гостиную, хватит тут толпиться, – Патриция начала толкать Уильямса в спину.

Робин сразу начала рассказывать, как чудесно они утром съездили по магазинам, но Скайлер злится, что Макс ночевал не дома (да, оказывается теперь они вместе практически все время), и поэтому гонит, как последняя сука. А Крис улетел вчера очень поздно, и она переживает, что он совсем не высыпается, а еще в Dior платье просто обалденное видела сегодня, но не стала покупать, потому что слишком много тратит и пора бы подумать о бюджете, но Крис разрешил все, что угодно, покупать, а вот костюм на свадьбу надеть для него настоящая трагедия, он их ненавидит, и еще Эппл натерла пятку. Бжбзбжбзррррттттнананаляляля!!! Слушая Робби, можно позабыть собственное имя и то, сколько тебе лет. Патти как всегда отчаянно пыталась фильтровать ее повествование, но тут Уильямс внезапно вспомнила, что хочет пить и свинтила на кухню со скоростью электровеника.

Скай залезла в кресло и принялась листать какой-то журнал, делая вид, что вообще Уильямса не замечает. Хотя он уже раз пять попытался ее прижать, не обращая никакого внимания на присутствие Эппл, которая скромно присела на край дивана и с любопытством озиралась по сторонам, хлопая огромными голубыми глазами.

И так как Макс не получил от Иендо никакой взаимности, пришлось переключиться на более простой вариант. Плюхнувшись на диван рядом с дочкой Мартина, он спросил:

– Зачем родители тебя так назвали?

Она в ответ только улыбнулась и пожала плечами.

– А сколько тебе лет?

– Двенадцать, – Эппл немного отодвинулась от Уильямса и попыталась устроиться удобнее, откинувшись на спинку дивана.

– Жаль, что только двенадцать, – губы Макса растянулись в улыбке.

– Почему? – в недоумении уставилась на него девочка.

– Будь ты постарше, мы бы с тобой укатили на какой-нибудь фестиваль и бросили бы этих скучных куриц здесь…

– Я все слышу! – крикнула Патти откуда-то из коридора. – Эппл, не слушай его!

Скай с раздражением посмотрела на Макса и, запустив в него журналом, отправилась на кухню к Робби и Патриции.

– Влюбилась в меня и бесится, – шепнул Макс Эппл, когда Иендо вышла из комнаты. Девочка начала хихикать.

– Вы встречаетесь со Скайлер?

– Да, – кивнул Макс. – А у тебя парень есть?

Девочка вновь залилась краской и отрицательно замотала головой.

– Не может быть, – с сочувствием в голосе произнес мужчина. – Не верю, что у такой красотки нет ухажера в школе. Мне можешь рассказать, я не скажу никому…

Эппл подняла на мужчину глаза и шепотом спросила:

– И папе?

– В первую очередь папе!

– Это откровенно хреновая идея, оставлять девочку на пороге полового созревания в компании Макса так надолго, – недовольно пробурчала Скайлер, жуя кусочек шоколадки, которую отобрала у Робин. – Он ей за полчаса расскажет больше, чем любой гинеколог.

Патти чуть не подавилась соком, начав громко ржать. Оранжевые капли прыснули изо рта прямо на руку Робин, которая от неожиданности вскрикнула и тоже рассмеялась.

– Скай, он же не совсем идиот. Он меня воспитывал. Я выросла очень даже нормальной.

Бэйтман рассмеялась еще громче, глядя на то, с какой убежденностью говорила Робин о своем образцовом воспитании.

– Хорошо, что вы приехали, – произнесла Пи. – С вами я не думаю о плохом.

– И не надо, – Роббс обняла подругу. – Адвокаты все уладят. Крис мне обещал.

– Ты слышала? – саркастично хмыкнула Иендо, положив руку на плечо Бэйтман. – Крис обещал. Если Крис обещал, то все будет хорошо, врубаешься?

Девушки рассмеялись. В этот момент в кухню зашел Макс и, выхватив у сестры стакан с соком, тихо произнес:

– Ребенку хоть бы попить дали, коровы, – он шлепнул Скайлер по заднице. Затем обратился к Робин: – Кстати, мелкая слушает Тейлор Свифт. Давай ее ко мне на следующих выходных, я ей обещал нормальной музыки дать.

– Боже! – Иендо закрыла лицо руками. Когда Макс вышел, утащив с собой сок, она посмотрела на Патти, затем на Робин и прошептала: – Ему точно нужно было идти воспитателем в сраный детский сад с таким энтузиазмом!

Очень быстро все вышло из-под контроля. Даже Эппл, которая поначалу чувствовала себя не в своей тарелке в компании взрослых, расслабилась и начала хихикать над чем-то, что ей втирал Макс. Этот говнюк действовал на всех баб одинаково, не важно, сколько им было лет. Он всегда умел очаровать, отвлечь и развеселить. Заставить свою собеседницу чувствовать себя особенной, в центре внимания. И когда уж Макс Уильямс обратил на тебя внимание, то чего уж смущаться и жаться по углам.

Патриция была только рада всему этому хаосу. Адвокаты (благодаря стараниям друзей над делом работал не один) взялись за рассмотрение и тщательное изучение документов, и на этой стадии Бэйтман не могла им ничем помочь. Бездействие убивало и изводило. А она в свою очередь изводила Тома и Чарли и начинала доводить до ручки каждого по отдельности: Робин, Скай, Макса. Коллективное вмешательство было как нельзя кстати. Оно же давало много пищи для любопытного ума.

Когда Макс решил, что Иендо лучше любого галериста разберет его фотографии и определит концепт выставки. Как бы это не произошло, Патриция была рада за Уильямса. Он давно собирал в стол все свои фотографии, которые не были коммерческими на все сто, но уж точно тянули на персональную выставку и обязательно очутились бы в коллекциях известных любителей современного искусства, решись он их показать миру.

Теперь же Пи немного завидовала другу, потому что сама давно забросила свои упражнения в живописи и далеко не по собственной воле. А последняя ее картина… она была хороша, отрицать не стоило, только вот оказалась не самым лучшим возвращением к искусству в истории. Возможно, когда-то, когда в ее жизни появится немного спокойствия, она позволит себе в качестве хобби заниматься тем, ради чего сбежала из дому подальше от колледжей, в которые идут по наследству.

Немало ее интересовала и Скайлер. Она вряд ли из доброты душевной решила сшить девочке платье. Иендо не отличалась любовью к детям, особенно в возрасте, близком к подростковому. За всем этим стояла какая-то прелюбопытнейшая история, которую Бэйтман просто обязана была вызнать.

– Значит, теперь ты у нас личный дизайнер семьи Мартин? Или Мартин-Уильямс? – Патти хитро усмехнулась. – Эй, Робби, решила уже с фамилией? Берешь фамилию мужа или двойную?

Робин оторвалась от возни с Эппл и растерянно уставилась на подругу. Похоже, невеста об этом даже и не думала, а тут лучшая подруга организовала ей такую подставу.

– Эппл, – живо встрепенулась Иендо, – ты мне так и не рассказала, какое хочешь платье. Она буквально потащила за собой бедную девочку, которая была совершенно не против остаться в кухне и послушать взрослые разговоры, которые оказались гораздо интереснее тех, что происходили на кухне у ее родителей.

– Робби? – Патриция обратилась ко второй потенциальной заговорщице. – Вы там случайно не собрались переманить мою лучшую сотрудницу?

– Не говори глупостей, Патти, – поспешно ответила подруга. – Ты же сама говорила, что иногда достаточно хорошо попросить.

Патти хотела что-то возразить, но Макс обнял их обеих и, притянув к себе, сказал:

– Нехер мне тут разводить бабские склоки! Лучше приготовьте что-то пожрать. С самого утра голодный, как черт.

Робби и Патти с возмущением уставились на Уильямса, будто он одним своим присутствием сводил на нет годы эмансипации и борьбы за права женщин. Да еще и имел наглость заявиться со своими мужицкими заебами на очередную трогательную речь Эммы Уотсон в логово феминисток.

– Открой холодильник и возьми, что на тебя смотрит, – ответила Патти.

– Давно же ты в свой холодильник не заглядывала, раз оттуда может что-то посмотреть, – хмыкнул Уильямс, ничуть не смутившись коллективного молчаливого неодобрения. Он только схватил пульт от телевизора и включил первый попавшийся канал, где не крутили рекламу.

– Уж кто бы говорил, – ответила ему в тон Бэйтман. – Не я любила морозить свои носки и труселя в морозилке.

– Было-то всего пару раз.

Робин закатила глаза и демонстративно громко вздохнула.

– Избавьте меня от подробностей своей совместной жизни…

– И трусы были не в холодильнике, а на хлебнице. И вообще, Бэйтман…

– … я не просила. И с радостью вернулась бы к обсуждению Бена и его идеального хрена. В прошлый раз, когда нас прервали, ты как раз рассказывала, как собиралась воспользоваться той маской от Fleur du Mal и шелковым плейсьютом. Так вот, я готова выслушать.

– Ебаные беременные бабы! – возмущенно крикнул Макс, высовываясь из холодильника. – Мартина мы тоже обсуждать будем?

– Конечно нет, дорогой, – елейно прошептала Патти, – это вконец разрушит твою тонкую душевную организацию.

Макс проворчал себе что-то под нос и дальше продолжил изучать содержимое холодильника, которое с каждой следующей секундой, казалось, продолжало все больше вводить его в ступор.

– На верхней полке есть тунец, в морозильной камере морепродукты, а внизу капуста и прочие овощи, – начала командовать Патриция из-за плеча Уильямса.

– Окономияки, – догадался мужчина. – Сто лет их не ел. С той нашей поездки в Исикаву.

– Ага, – проворчала Робби, – мы все здесь в курсе, как хорошо вы съездили в Японию.

Она не дала брату и подруге развить тему дальше, желая поберечь то ли свои уши, то ли уши Скай, которая могла появиться в кухне в любую секунду и услышать об их ночевках голышом и купаниях в японских банях. Иендо хоть и знала, что Патти и Макса связывает своя история, но лучше просто знать и не слышать подробностей.

«Если вы не были на прощальной вечеринке эпатажного шефа Элизабет Нокс, считайте, вы пропустили самую горячую тусовку века, – тем временем вещал телевизор, и Макс, услышав знакомое имя, тут же сделал погромче. – Жители Голливудских холмов надолго запомнят ее вечеринку в духе черной мессы. Кстати, не обошлось и без экзорциста. Мэтт Райан, исполнитель главной роли…»

– Бедный Джуд, – вздохнула Робби.

– Уж кто бы говорил, – хмыкнула Патриция и тут же прикусила язык, поняв, что взболтнула лишнего. Их с Мартином разговоры должны были остаться сугубо конфиденциальными. И Бэйтман должна была делать вид, что не в курсе, как гормоны сносят крышу ее лучшей подруге. Особенно по ночам. Вспомнила она жалобный и вкрадчивый голос Криса. Но не улыбнулась, потому что его было реально жаль.

– Говорил что? – на кухне появилась Иендо, влекомая запахом блинчиков.