Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 72 страниц)

– Я тоже рада новой встрече, Джек, – поздоровалась Патриция таким холодным тоном, что все в ближайшем окружении протрезвели на несколько градусов разом.

Робин отвела от Уайта полный обожания взгляд, что было весьма сложно, и уставилась недоуменно на подругу.

– Майкл Фассбендер. Магнето. Ты что не узнал? – усмехнулась девушка как-то совсем нехорошо. – Неужели не водил детей на «Людей Икс»? – Изобразила искреннее удивление и заботу об отпрысках Джека. – А, ну да, – вздохнула разочарованно после паузы, – куда уж там самому Джеку Уайту снисходить до комиксов.

Повисла густая, тяжелая, нехорошая тишина. Вот-вот должен был ударить гром, вспыхнуть ослепительная молния, разверзнуться ад и случиться феерический конец света с макбетовским пафосом и накалом страстей, но на сцену вовремя вернулся Майкл. Он стал за спиной Патриции, обнимая ее за талию, протянул девушке стакан и прошептал: «За приятные разочарования».

– Джек! – обратился он к Уайту. – Потрясающая музыка. Как и всегда, впрочем. Поздравляю с победой. Из всего современного рока по-настоящему вставляет только ваш. Гитарные соло вообще отпад.

Уайт с каменным лицом выслушивал довольно сомнительные комплименты от подвыпившего актера, сверля убийственным взглядом обомлевшую от удовольствия Бэйтман. Она и сама не знала, что доставляет ей большее удовольствие, наблюдать за тем, как Уайт выходит из себя, или нежиться в объятиях Майкла.

«Пожалуй, если мы выживем под смертоносным взглядом повелителя истинной музыки, – подумала Патти, – мне следует поблагодарить его за сближение с Фасси».

Мальчики всегда активнее хватаются за то, на что уже заявил права кто-то другой.

А тем временем, Робин не могла более ждать. Сделав глубокий вдох, она как можно ближе подошла к Уайту, который продолжал сверлить взглядом улыбающихся друг другу Патрицию и Майкла, и осторожно прикоснувшись к плечу музыканта, пролепетала:

– Привет, Джек, я – Робин, подруга Патриции и твоя самая большая поклонница среди всех в этом клубе!

Было ощущение, что Джек подавился своей выпивкой или просто онемел. Он с каким-то странным изумлением оглядел Робин с ног до головы, задержав взгляд на ее полуголом животе в вырезе платья, затем сдержанно улыбнулся и кивнул.

Глаза Уильямс блеснули, а улыбка стала, кажется, еще шире. Она улыбалась как в последний раз.

– Джек, эээ… – Робин вытащила из маленького кожаного клатча свой «айфон». – Можно с тобой сфотографироваться?

Проигнорировав взгляд Патриции из разряда «ты совсем ебнулась, Уильямс?!», Робби продолжала наступление. Джек, напротив, заметил, как смотрит на подругу Бэйтман, и, расценив это как маленький приступ ревности, приобнял Робин за талию, пока та переключала камеру «айфона» во фронтальный режим.

Теплые пальцы Уайта коснулись обнаженной кожи девушки. Чертовски хорошее платье было на ней сегодня!

Робин прильнула к плечу этого огромного мужчины и вдохнула обжигающе холодный аромат его парфюма. Стоит ли говорить о том, что она ощутила в этот момент? Если бы ебаный малыш Купидон пролетал сейчас где-то рядом, а сердце Робин было мишенью для его забав с амурными стрелами, то крылатый ублюдок попал бы в яблочко!

Один взгляд, секундные объятия, и вот Джек Уайт ушел, с ухмылкой желая всем хорошего вечера. При этом он ни на кого не смотрел. Ни на кого, кроме Патриции Бэйтман.

– Робин! – звонкий женский голос и платье из серебристых пайеток. – Я так рада тебя видеть!

Карли Клос набросилась на подругу по модельному агентству, и последовали бесконечные девчачьи объятия и поцелуйчики.

– Патти, я найду тебя позже! – улыбнулась Робин, исчезая вместе с Карли в толпе девушек-моделей.

– Ага, – ответила Бэйтман, про себя отметив, что если Роббс выпьет еще пару коктейлей, то Джек Уайт не уйдет из этого клуба живым.

– А знаешь, я рад, что все ушли, – шепот Майкла растворился в светло-золотистых волосах Патриции, в считанные секунды переключая ее внимание.

Фассбендер улыбнулся, как самый порочный и прекрасный из всех любовников на земле. И когда его пальцы начали легонько поглаживать спину девушки сквозь тонкую ткань платья, спускаясь все ниже и ниже, точно перешагивая маленькие воображаемые ступеньки по направлению к бедрам Патриции… Мисс Бэйтман опустила ресницы и на несколько минут позволила себе забыться, но не настолько, чтобы эти ирландско-немецкие ласки полностью снесли ей крышу и заставили потерять трусики где-то в автомобиле Фассбендера, как только водитель опустит перегородку.

Несколько шагов, и теперь между ней и Майклом образовалось пространство. Улыбаясь, Патриция заглянула в блестящие от выпитого за вечер глаза Фассбендера и нежно проворковала:

– Кажется, я чуть не забыла, зачем я здесь.

– Мы можем быть сегодня где угодно, если захочешь, – Майкл вновь начал сокращать расстояние между ними. – Я буду счастлив…

– Доброй ночи, мистер Фассбендер, – Патти оставила за собой последнее слово и медленно удалилась в сторону дамской комнаты, при этом эротично покачивая бедрами.

Ведь она знала, он будет смотреть.

После часа вливаний бессчетных разноцветных коктейлей Робин все еще делала вид, что может передвигаться без помощи посторонних.

Но ей было скучно. Уайт больше не появлялся в поле ее зрения, а компания моделей утомила девушку за полчаса.

Улыбнувшись бармену, она кое-как устроилась за стойкой и, запинаясь, проговорила:

– Ром с колой!..

Когда молодой человек в ослепительно белой рубашке поставил перед ней заказ, Робин спросила:

– Тебе нравится Джек Уайт?

Бармен усмехнулся и утвердительно кивнул.

– Я с ним сфоткалась сегодня, хочешь, покажу?

– Да, я видел его здесь, – ответил парень. – Он классный гитарист, но последние два альбома – дно! Лучше бы продолжал делать что-то в стиле The White Stripes.

Большая ошибка негативно высказываться в адрес кумира в присутствии фанатично преданных ему поклонников.

Уильямс бросила на бармена взгляд полный гнева и осуждения.

– Ты не понимаешь ровным счетом нихера, – огрызнулась она и осторожно спустилась со своего табурета. – The White Stripes давно в прошлом, блядь!

И, прихватив со стойки свой бокал, резко развернулась, чтобы покинуть псевдофаната Джека Уайта. Но в эту секунду проходящий мимо мужчина случайно задел девушку, и та выронила коктейль из рук, украсив пол в баре мелкими осколками стекла.

– О, извините, я такой не внимательный!.. – густой бархатный голос незнакомца на несколько мгновений выбросил Робин из реальности. – Надеюсь, я могу угостить вас еще одним коктейлем?

Перед ней стоял высокий мужчина в черном костюме и темно-синей рубашке, верхние пуговицы которой были небрежно расстегнуты. Он виновато улыбался, разглядывая Робин с нескрываемым интересом. С настолько нескрываемым, что взгляд его задерживался на ее декольте гораздо дольше, чем было положено.

– Да уж, ты пиздец какой невнимательный! – Роббс перешла в нападение. – Где твои глаза?! Или ты слеп, как блядский крот?!

Незнакомец тихонько присвистнул и вновь улыбнулся.

– И нехуй тут улыбаться, понял?! – не унималась Робин. – На меня твое очарование не подействует, можешь не пытаться!

– Из этого мне следует сделать вывод, что у меня нет шансов? – спросил мужчина, подходя ближе. – Или что я очарователен?

От злости Робби сжала свои маленькие кулачки и густо покраснела. Хорошо, что в клубе было достаточно темно. Иначе он бы точно заметил.

– Можешь думать, что хочешь! – вновь повышая голос, возмутилась девушка.

– Кстати, я тоже Близнецы, – произнес мужчина, продолжая разглядывать Робин. – Как и вы.

– Что?.. Кто?..

– Подвеска у вас на груди, – рассмеялся он. – Знак Зодиака. Вы Близнецы. Непредсказуемая, взбалмошная, веселая и… Очень красивая девушка. И верите в гороскопы, не так ли?

Робин уже открыла рот и набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказать этому наглецу с сексуальным прищуром все, что на душе накопилось за несколько минут их общения, как кто-то приобнял ее за плечи и развернул к выходу.

– Все в порядке, мы уже уходим! – Патриция подоспела как раз во время. – Роббс, напомни мне как-нибудь научить тебя пить.

Люди с любопытством начинали наблюдать за сценой горячего спора молодого немецкого актера и пьяной девушки, которая обладала весьма обширным набором ругательств, но Патриция никогда не доставила бы такого удовольствия этим снобам. А лишние сплетни о разгульном образе жизни не способствуют карьере начинающих моделей. Если, конечно, ты не Кейт Мосс. Поэтому она, как настоящая супер-женщина, пришла на помощь подруге и, поддерживая ее под руку, вывела из клуба, не забывая при этом мило улыбаться всем вокруг.

– Этот ублюдок пялился на мою грудь! – заплетающимся языком Робин пыталась объяснить суть проблемы, пока Бэйтман бережно заталкивала подругу в такси. – Еще и нес какую-то хрень про знаки Зодиака!

– Ох, я бы с удовольствием послушала. Особенно, если бы он заговорил по-немецки, – ответила Патриция. – Ты хоть поняла, кто был этот красавчик?

Уильямс отрицательно замотала головой.

– Я так и думала, – Патти захлопнула дверцу машины и с усмешкой посмотрела на Робби. – Это же Том Влашиха.

– Кто?!

– Том Влашиха! Якен! «Игра Престолов»! Очнись, Уильямс!

Они медленно тронулись с места. Робин прижалась лбом к стеклу окошка и по-детски нахмурилась.

– Я не знаю никакого Якена!.. – со вздохом прошептала она перед тем, как отрубиться прямо на заднем сиденье такси.

Комментарий к Глава 1. Старые знакомцы, новые знакомства

Плейлист к главе ищите по хештэгу #AF_LG_1 на страничке паблика https://vk.com/doyoubelieveinfaeries

P.S. Прочли? Понравилось? Оставьте пару слов в комментах. Авторам будет очень приятно :)

========== Глава 2. Пути сходятся ==========

Пиши пьяным, редактируй трезвым, учил Хемингуэй, пример подражания всех журналистов, писателей и прочих словоблудов. Патриция Бэйтман была свято убеждена (а уж если что-то в своей насквозь материальной жизни она могла считать святым, так это процесс обращения к слову), что чушь все это собачья. И отнюдь не потому, что сама она Эрнеста Грапповича невзлюбила еще со школы (хотя причин, довольно объективных, но еще больше субъективных питать к этому образцу лаконичности нечто вроде враждебности у нее было предостаточно). В противостоянии Хемингуэй-Фолкнер она была полностью на стороне последнего, и не потому что считала наличие в тексте слов, требующих вмешательства толкового словаря, вершиной творчества, а потому что была ярой противницей вычеркивания слов из написанного. Из песни слов не выкинешь, это вам не СМСка и не «твит», ограниченный ста сорока символами. Куда тогда, если методично вычеркивать личностные эпитеты, денется пресловутый эффект присутствия в репортаже, и как блог станет персональным журнализмом, если в нем не останется места автору?

Пиши как Фолкнер, но не забывай, что ты просто гребаный бухой битник со злорадством Набокова. Бэйтман никогда не пыталась превозносить себя до уровня литературного или энциклопедического познания великих, но на скромном модном Олимпе бесспорно была одной из первых жительниц этой славной горы. И дело здесь совершенно не в том, что скромности ей было не занимать (хотя этим пороком она не страдала отродясь), а в том, что это была самая что ни на есть трезвая оценка ее способностей. Не раз хэдхантеры обращались к Патриции с заманчивыми предложениями из модных журналов с мировым именем, но она все отвергала их, несмотря на космические по меркам ее зарплаты в THR гонорары. Патриция Бэйтман достаточно исколесила страну, чтобы понять, чего хочет. И среди главных требований имелось в частности острое противопоказание к переезду.

ЛосАнджелес был для нее домом в том понимании, которое вложил в это слово Трумен Капоте. В отличие от Холли Голайтли, поиск Патти Бэйтман был завершен. Она чувствовала себя дома в Городе ангелов. Шумном, жарком, грязном, полном сплетен и жестокости. Это вполне вязалось с ее характером. Они нашли друг друга. Город и девушка. И вцепились друг в друга так отчаянно сильно, что оторвать их друг от друга могла разве что смерть. Как в банальной брачной клятве. Или Дженси Мин, шеф над шефами The Hollywood Reporter.

– Хэй, Патти, тебя зовет к себе на ковер Сама, – дрожащим раболепным голосом сообщила Минни.

– Иду, – Патти немедля, на полуслове захлопнула свой «мак» и, сопровождаемая разносортными взглядами коллег, покинула рабочее место.

В редакции THR вызов такой шишки как мисс Мин не мог означать ничего хорошего. Она общалась с представителями низшего звена только в том случае, когда они нехило облажались. Хищная сучка просто обожала размазывать журналистов по стенке прежде, чем уволить с такими рекомендациями, что в редакцию другого журнала на Западном побережье можно было устроиться разве что уборщиком.

Патти не была готова ни к швабре с ведром, ни к переезду на Восточное побережье, потому морально готовила себя к битве невесть за что. Самые невероятные мысли посещали ее светлую головушку, но за последние несколько дней она не могла совершить ничего из ряда вон. Ни одного материала, который выходил бы за пределы стандартных пяти W. Одни сплошные информашки. Последним ее репортажем был материал с вечеринки после кинофестиваля. Набралась она тогда порядочно, но все сдала в срок, и никто не жаловался.

Если бы она отправила вместо статьи черновик, а в блоге THR появилась бы запись с обильным количеством мата и компромата на присутствующих на вечеринке, на дверь ей показали бы еще раньше. Но Бэйтман так привыкла писать и редактировать по пьяни, что такой катастрофы не случилось бы, влей бы в нее цистерну мартини с водкой. Да и в каком состоянии можно оставить сносный отзыв об очередной голливудской вечеринке? Только в том, в котором на ней побывал, иначе получится такое же безвкусное дерьмо, как веганский бургер с тофу.

Вооружившись подобными контраргументами, Патриция вошла в кабинет к шеф-редактору. Затянутая в черное платье от Jun Ashida, Мин выглядела как гребаный самурай, готовый одним взмахом своей катаны обезглавить, и с тем же спокойным видом продолжить перебирать бумаги, пока фонтанирующий в лучших традициях Тарантино труп будет еще несколько секунд корчится на полу.

– Здравствуйте… – Патти попыталась проявить вежливость, но ее остановил один резкий взмах руки, говорящий о том, что у Дженси Мин нет времени на пресмыкание и корпоративную этику.

– Мисс Блэк нас покинула, – сообщила она и жестом предложила сесть.

Мисс Блэк, Джудит Блэк была непосредственным редактором Патриции последние пару месяцев. Джудит протянула недолго. Как Бэйтман и рассчитывала. Но она все равно проиграла сотку Ленсу, который поставил на то, что новый редактор не переживет трехмесячного кризиса. Досадно было проигрывать этому чертовому пидору, когда счет только сравнялся.

– Какая жалость, – сказала бесцветным голосом Патти (какая разница, если скоро будет новая) и насторожилась в ожидании собственного приговора. – А я здесь при чем?

– Ты займешь ее место.

– Как? Я? Редактор? – удивилась Бэйтман, оглядываясь по сторонам в поисках скрытой камеры и подвоха.

– Ты хорошо справляешься со своими обязанностями. Я ни разу не пожалела, открыв блог о моде. У нас появились новые рекламодатели, у тебя премии, – четко, без лишних слов, не отрываясь от бумаг.

– А я думала, что моя тринадцатая зарплата – это взятка, чтобы я и не метила в это кресло, – попыталась пошутить новый фешн-редактор. Это и должна быть шутка. Ее отношения с коллегами можно назвать близкими и товарищескими только в том случае, если международный трибунал резко решит помиловать всех военных преступников и воздать им за гуманность.

Джинси Мин не оценила остроумия Патриции Бэйтман, оторвалась от бумаг и смерила ее таким взглядом, что девушка предпочла бы харакири, лишь бы такое больше не повторилось.

– Вы свободны, мисс Бэйтман, – сказала она и вновь вернулась к своим делам.

Патти, дабы не вызывать недовольства начальницы, тихо, словно гейша, выскользнула из ее кабинета и отправилась радовать коллег по цеху. Судя по тому, как с ней сегодня разговаривала Минни, личная ассистентка Джудит Блэк, это будет отличным сюрпризом для всех, включая бедную недалекую дурочку.

– Отлично! Очень красиво! – фотограф улыбнулся Робин и отложил камеру, затем повернулся к людям за мониторами и крикнул: – Давайте прервемся на десять минут! Поправьте ей макияж!

Если бы кто-то пару дней назад сказал Робин, что она будет сниматься в рекламе нового аромата от Mark Jacobs, она, скорей всего, просто рассмеялась им в лицо. Но вчера брат девушки позвонил и с присущей ему горячностью начал объяснять, что сам дизайнер увидел фото Робби и решил, что ему нужна именно она. Уильямс, у которой ноги подкосились от одного только имени нового работодателя, не стала выяснять, способствовал ли каким-то образом любимый брат тому, что Марк Джейкобс вообще увидел ее фотографии. Вместо этого она собрала вещи и, оставив спящей Патти записку, в которой помимо текста была куча смайлов, как следствие ее невероятной радости, отправилась на съемки ранним утром.

Сама фотосессия, а затем и видеосъемка проходили в центре Лос-Анджелеса. Шикарные апартаменты не менее роскошного отеля.

Робин очень нервничала. Особенно когда команда стилистов (самых гейских геев, которых только она встречала) с усмешкой посмотрели на ее лёгкий спортивный костюм и трясущиеся от волнения руки.

– Привет, дорогая! – один из них заговорил первым, поправляя свою аккуратно уложенную челку. – Сейчас Алесандро сделает из тебя самую сексуальную женщину на планете!

Она так и не разобрала, кто из них троих Алесандро, но спустя час, когда народу на площадке стало еще больше и суета достигла межгалактических масштабов, Уильямс, наконец, позволили взглянуть на свое отражение в зеркале.

– Эту женщину увидит весь мир, – проговорил кто-то за ее спиной.

Повернувшись, Робин открыла рот и замерла. Перед ней стоял человек, который сделал для мира моды слишком много.

– Привет, я – Стивен, – начал было мужчина, но закончить не успел, так как Роббс перебила его на полуслове.

– Я знаю, кто вы! – восторженно прошептала девушка. – Это огромная честь для меня, мистер Мейзел.

– Я очень рад знакомству, – несколько смущенно ответил фотограф, в первые же секунды покоренный обаянием наивности, которое исходило от Робин. – Обещаю, будет весело!

А через секунду Стивен уже болтал о чем-то с техниками, кажется, давал указания насчет расстановки света на площадке. Робин наблюдала за ним, как завороженная.

– Тебе очень повезло, – точно прочитав ее мысли, сказал один из стилистов. – Он гениальный фотограф.

– Знаешь, у меня шок, – хихикая, ответила Робби.

– Эй, еще не время для обморока! – рассмеялся в ответ служитель красоты. – Я ведь даже не показывал тебе одежду!

Робин мельком взглянула на вешалки с несколькими десятками платьев и, удовлетворенно улыбнувшись, взяла в руки свой «айфон».

«Патти, я в Раю! Надеюсь, мне отдадут после съемок хоть что-то из этих шикарных тряпок! ХО», – быстро набрав сообщение, девушка нажала «отправить» и поспешила в мир неприлично дорогих вечерних нарядов.

Если бы Патрицию Бэйтман раньше спросили что общего у редактора и криптолога, она бы от души посмеялась, восприняв загадку как аллюзию к «Алисе в Стране чудес». Потому что у этих двух специальностей столько же общего, как у ворона и письменного стола. Но сегодня ей было совершенно не до смеха. Обрадовав своих коллег новостью о том, кто здесь нынче главный, Патти прихватила свою новую ассистентку и скрылась в кабинете фешн-редактора, чтобы принять дела.

В любом другом нормальном случае она получила бы пароль от деловых записей предыдущего сотрудника вместе с коротким пояснением и знала бы, как планировать следующую неделю. Вместо этого Патриции Бэйтман пришлось разбираться с завалами почты (неужели кто-то до сих пор пользуется этим устаревшим во всех смыслах способом связи?), бестолковой помощницей и маленькой черной книжкой, записи в которой скорее напоминали врачебные предписания (некоторые из них таковыми и были). И отличить напоминание ограбить аптеку от деловой встречи можно было только после длительной дешифровки. Если бы Патти гуглила каждое лекарство в списке мисс Блэк, то могла бы, не отходя от рабочего места, получить степень в фармакологии. Не удивительно, что Джудит получила OD и теперь в состоянии нестояния пребывает на попечении докторов одной из множества реабилитационных клиник Лос-Анджелеса.

– Напомни-ка мне еще раз, почему у тебя нет списка встреч мисс Блэк? – Бэйтман из последних сил сдерживалась, чтобы не орать на бестолковую Минни благим матом.

Полдня она уже убила на бестолковые записи, но так и не приблизилась к ответу на вопрос «А в чем, собственно, кроме работы на фармацевтическую промышленность и траха в обеденный перерыв с несколькими разной степени знаменитости мужиками и одной дамой, состояли обязанности ее предшественницы». С утра подтвердила несколько встреч, но так и не нашла в деловых планах Джудит Блэк подтверждение их необходимости, и решила отложить все звонки, частные и деловые, до выяснения обстоятельств, отключив звук на мобильном.

– Это не входило в мои обязанности, – пролепетала Минни, заикаясь и давясь соплями, – мисс Блэк предпочитала сама планировать свое время.

– И что же тогда входило в твои обязанности? – Патриция начинала медленно доходить до точки кипения.

– Ну… – неуверенно протянула она, – я варила ей кофе.

– Так чего же ты здесь застыла? – рявкнула Бэйтман, которой мысль об убийстве на обед показалась самой привлекательной в мире, привлекательней даже мысли о сексе с Фассбендером. – Шуруй за кофе, дубина!

Как только дверь за ассистенткой захлопнулась, Патти вздохнула с облегчением. Когда осталась одна, казалось, в ней открылось второе дыхание, бремя новых обязанностей тут же показалось необременительным, а миссия справиться с маленькой черной книжечкой до конца дня вполне выполнимой. А еще в ней созрело твердое намерение уволить эту идиотку ко всем чертям. Зайти по свободе к юристам и узнать, каким чудом та вообще здесь оказалась, а потом попросить их найти на нее управу.

Тишина и покой длились недолго. Патрицию Бэйтман отвлекла мышиная возня за дверью, и она мысленно внесла в список переделок вместе с необходимостью избавиться от муравьиной фермы и безвкусных картин еще и звукоизоляцию. Она поднялась из своего кресла и направилась к двери, жалея, что в кабинете нигде не висит ружья. Оно непременно должно стать новым полезным приобретением, которое преобразит рабочую атмосферу до неузнаваемости.

Едва не столкнувшись с передвижной вешалкой у самой двери, она смачно выругалась, не сдерживая ни полета мысли, ни голоса. Все вмиг настороженно застыли и замолкли так, что стало слышно ксерокс в копировальной комнате.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась Бэйтман, переводя суровый взгляд с одного подчиненного на другого, а потом брезгливо поморщилась при виде того, с чем едва не столкнулась.

После фотосетов Патти частенько присматривала себе вещички, предоставленные модными домами, и выкупала их. Такой шоппинг был много лучше онлайн магазинов. Вечная нехватка времени практически лишала ее удовольствия ходить по торговым центрам и Миле чудес, а в редакции можно было не только посмотреть и пощупать, но и получить лучшее, что представляют дизайнеры по меньшей цене, а иногда и вовсе бесплатно. Но то, что висело на вешалке сейчас, скорее напоминало вещи, снятые с мертвого бомжа, который ночевал где-то на помойке у завода, производящего акриловые краски.

– Привезли вещи для фотосессии мистера Лето, – рядом тут же нарисовалась Минни, вводя начальницу в курс дела, – но кое-каких предметов одежды не хватает.

Патти осторожно, точно боясь запачкаться, покрутила несколько вешалок, разглядывая то, что уже привезли.

– Господи, – вырвалось у нее, несмотря на то что она никогда в принципе не вспоминала небожителей, – такое впечатление, что этот гардероб выблевал единорог вместе с радугой!

Минни начала что-то остервенело черкать в блокноте.

– Ты что, это записываешь? – Патриция уставилась на девушку в полнейшем недоумении. – Дура набитая!

«Неудивительно, что с таким бэкапом в кресле фешн-редактора никто надолго не задерживается. С ума сойти можно!» – подумала Бэйтман, скрываясь от сумасшествия за дверью своего нового кабинета.

– И займись недоехавшими вещами. Выясни причину и найди их до конца дня, – выглянув из кабинета, отдала она распоряжение Минни. – Через час жду отчета о прогрессе.

Вернувшись из Лос-Анджелеса, Джек Уайт так и не успел познать абсолютный релакс и здоровый сон длинною в сутки.

Тур в поддержку «Lazaretto» находился в самом разгаре, а предстоящий концерт в Мэдисон-сквер-гарден все еще заставлял музыканта нервничать.

Собрав всех для очередной репетиции, Джек не переставал раздавать указания и критиковать своих подопечных. Сначала ему показалось, что скрипка Лили Мэй постоянно вступает раньше времени в одной из песен, а затем он сорвался на Дару, который, по его мнению, своим соло на ударных слил всю «Ball And Biscuits».

Когда спустя несколько часов измученные и расстроенные музыканты наконец дали Джеку то самое звучание, которого он добивался, используя весь свой набор ругательств, мужчина объявил перерыв и услал всех обедать.

Сам же, позвал Лало, незаменимого тур-менеджера, и попросил его закрыть за собой дверь.

– Джек, ты не хочешь просто поехать домой и отоспаться? – Лало со вздохом облокотился на стоящее рядом фортепиано.

– Мне нужен адрес Патриции Бэйтман, – сухо ответил Уайт. – Узнай. Она живет в Лос-Анджелесе.

Лало вытащил из кармана пиджака смартфон и вышел за дверь. Джек всегда ценил этого мужчину за оперативность и абсолютное отсутствие любопытства.

Музыкант не успел подстроить свою акустическую гитару, как Лало вновь появился в дверном проеме.

– Джек, тут странно немного… – запинаясь, начал менеджер. – Она, кажется, переехала в Санта-Монику буквально на днях.

– Патриция Бэйтман сейчас живет в Санта-Монике? – Уайт рассмеялся.

Лало кивнул головой и продолжил:

– Живет у некой Робин Уильямс в Санта-Монике… Да, Робин Уильямс.

– Отлично, отлично… – задумчиво проговорил Джек. – Так, адрес есть?

– Да, Энди сейчас выяснит.

– Когда Энди выяснит… – гитарист подошел к маленькому дивану и взял свою куртку. – Когда он выяснит, пусть Джульетт пошлет по этому адресу два приглашения на мой концерт в Мэдисон-сквер-гарден. Лучшие места. Встретить их, провести внутрь, в гримерку… Короче, куда только они захотят.

– Больше ничего не нужно? – Лало сосредоточено взглянул на Джека из-под очков.

– Пусть Джульетт подписывает все не слишком официально, это для друзей, – немного подумав, ответил Уайт. – И закажи к билетам букет цветов. Розы. Красные. Самые дорогие.

– Карточка нужна?

Джек кивнул, убирая за ухо прядь волос.

– Букет будет для Патриции Бэйтман?

– Для Робин Уильямс, – губы музыканта растянулись в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.

Кофе Патриция Бэйтман так и не дождалась. Минни оказалась не только бестолковой, но и немногозадачной. Даже человекообразная обезьяна способна выполнять задачи на три действия, когда ассистентка редактора не удерживала в голове и двух поручений. Услышав, что ей удастся покопаться в вещах, которые напялит на себя Джаред Лето, она тут же умчалась в студию, прихватив с собой вешалку и вдвойне недовольного фотографа.

Раздался стук, а за ним в дверном проеме появился мужчина в костюме с папкой документов. Hugo Boss, отметила про себя девушка, с их прошлой встречи по карьерной лестнице поднялась не только она. Получил повышение, но все так же на побегушках, не в состоянии отправить кого-то младше по рангу.

– Патриция, – он поздоровался кивком головы, – можно?

– Заходи, Дин, – пригласила его Бэйтман, думая, что он очень удачно подвернулся, – по какому поводу к нам заглянул служитель Фемиды? – и обольстительно улыбнулась, подготавливая почву для личного одолжения.

– Решил занести тебе документы на подпись лично и поздравить с долгожданным повышением.

Патти решила не уточнять, кто же так долго ждал ее в кресле редактора, уж не ее ли любимые коллеги, а продолжила мило улыбаться и строить глазки застенчивому юристу, едва не вгоняя его в краску.

– Дин, можно попросить тебя о маленькой услуге? – спросила Бэйтман, склонившись к документу так, чтобы открыть ему выгодный вид на свое декольте.

– Д-да, – промямлил бедолага, ловя каждое ее движение.

– Хочу уволить одно бестолковое создание, но по-тихому. Надо узнать, на каких условиях ее сюда приняли. Я о Минни, ассистентке, доставшейся мне в наследство от мисс Блэк.

– Минни Брукхайм? – переспросил Дин.

– Манро, – на автомате поправила его Патриция. – Рыжая катастрофа модельного роста.

– Брукхайм, – подтвердил мужчина. – У нас в документах она значится под этой фамилией. Манро – девичья фамилия ее матери.

Шестеренки в голове Бэйтман активно заработали, она уже встречала эту фамилию среди прочих в записях Джудит Блэк.

– Откуда такие скандальные подробности, Дин? – удивилась она осведомленности юриста.

– Мисс Блэк лично принимала участие в ее оформлении на работу.

– Значит, избавиться от этой занозы будет не так уж просто, – задумчиво пробормотала себе под нос Патти, но дотошный юрист расслышал ее реплику.

– До истечения контракта очень нежелательно, – подтвердил он. – Иначе журналу придется выплатить ей немалую неустойку.

– А если мисс Брукхайм-Манро сама решит покинуть наш дружный коллектив?

– Ей никто не сможет воспрепятствовать. Но вряд ли она уйдет с такой высокооплачиваемой должности по собственному желанию.

– Вот и славненько, – почти пропела довольная Бэйтман, не обращая внимания на пессимистичное замечание юриста.

Не будь она тезкой литературного маньяка, если не решит проблему с родственницей любовника своей бывшей начальницы. Маленькая дурочка сама захочет сбежать, стоит ее только немножко подтолкнуть. Превратить ее глупенькую беззаботную жизнь в ад. Мисс Бэйтман хищно улыбнулась, и будь Минни Манро чуть более сообразительной, чем пустоголовая кукла Барби, уже навострила бы лыжи. Но она была слишком занята своим покаянным видом и попыткой донести до начальницы, как ей жаль, что она не до конца справилась с возложенной на нее миссией.

– Не до конца справилась – это как почти беременна? – поинтересовалась Патриция, злобно сощурившись.

– Я составила список недостающих вещей.

Девушка положила перед Бэйтман каталог, в котором обозначила отсутствующие элементы одежды. Патти скользнула взглядом по фотографиям с буквой «ен», но от замечания по поводу того, что даже кассир в «МакДональдсе» справляется с такой задачей за доли секунды, решила отказаться. Молчание в этом случае должно подействовать лучшим методом запугивания.