Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 72 страниц)

Очнувшись, Робин едва не заплакала оттого, что это был всего лишь сон, ведь его прикосновения и дыхание, все это было таким реальным. Настолько реальным, что она начала испытывать стыд. Стыд, который помешал ей уснуть, и пришлось снова взяться за книгу Геймана.

Дочитав до того момента, где джин трахает в рот торговца Салима, Робин захлопнула «Американских Богов» и решила, что пять утра самое лучшее время для того, чтобы вновь попытаться уснуть.

Патриция Бэйтман хотела бы сказать, что выплакала на плече у Робби всю горечь, обиду и боль, но себя, в отличие от подруги, обманывать нехорошо. Она прекрасно понимала, что слезы вперемежку с вином не дали ничего, кроме покрасневших и опухших глаз и более тщательного вмешательства в утренний мейкап. Наверное, оно и к лучшему, девушка убедила себя, что работа любого толка – лучшее лекарство от пережитого, и твердо решила взвалить на себя на ближайшие несколько недель столько обязанностей, чтобы THR снился ей ночами.

От внезапно острой вспышки трудоголизма тут же пострадали несчастные подопечные, которые в ужасе решили, что Патти вздумалось занять место Дженси Мин в рейтинге самых жутких боссов в истории.

Придя на работу, Бэйтман вновь закрылась в кабинете, приказав Минни не пускать никого даже под страхом смертной казни. Все дружно вздохнули с облегчением, радуясь, что грушей для битья оказалась дурочка Манро, и принялись обсуждать феерическое появление Джека Уайта, даже не подозревая, что через час их настигнет справедливая кара за распускание сплетен.

Если бы на мебель можно было бы возложить какие-то дополнительные обязанности, Патриция Бэйтман обязательно их придумала бы. В фешн-отделе отродясь не было такой бурной деятельности, помещение скорее напоминало биржу во время оживленных торгов. Все бегали, суетились, перезванивались с инсайдерами и всячески создавали вид предельной занятости, чтобы шеф не застала их за тем, что можно было счесть отдыхом или отлыниванием от работы. Патриция четко дала понять, что хотела видеть и что будет, если увиденное не удовлетворит ее ожиданий.

Дженси Мин, зайди она проинспектировать работу своего нового фешн-редактора, могла бы пустить слезу умиления при виде работающих на износ любителей шикарных тусовок и шаровых шмоток. А Патриция Бэйтман, которая в такой короткий срок смогла привести к ним Уайта, чего доброго, могла бы заработать скупую одобрительную улыбку.

Девушка тоже не слезала с телефона, и только успевала рассылать мейлы. Оказалось, если всерьез взяться за хаос, оставленный ее предшественницей, его вполне можно было превратить в классический немецкий Ordnung раньше, чем через полвека. Патти даже всерьез побаивалась, что в скором времени ей придется искать что-то, кроме THR, чем бы занять рабочие часы. Может, даже придется вытащить из закромов ту безумную идею, обдумыванием которой она развлекалась вот уже который год и все оттягивала реализацию, ссылаясь на излишнюю занятость, которая на самом деле была ленью.

Рассматривая календарь с редакционным планом, Патти словила себя на мысли, что уже придмывает, кого бы втянуть в аферу, и вместо того чтобы прекратить страдать пустыми мечтами открыла на «маке» заметки и начала записывать идеи, всерьез увлекшись процессом.

На «блэкберри» сработал сигнал, оповещающий о том, что на обед запланирована встреча, но девушка лишь перевела назойливый будильник еще на десять минут и, уже стоя склонившись над столом, дописывала ставший внушительным и от этого намного более реальным план. Если бы не так много пробелов, в которые надо было поместить имена важных и дорогостоящих людей, сумбурная писанина вполне могла бы сойти на некое подобие бизнесс-плана.

Сигнал прозвучал вновь, Патти недовольно отвлеклась на телефон и, выудив из стола пропуск, пыталась чуть ли не на ходу дописывать последние предложения.

– Мисс Бэйтман, – только жалобный тон Минни смог вернуть Бэйтман к осознанию того, как сильно она уже опаздывает.

Девушка быстро разжала зубы, надеясь, что Манро ничего не заметила, пропуск упал ей в руку.

– Чего тебе?! – рявкнула Патриция, перебрасывая сумку через плечо.

– Я не виновата, мисс Бэйтман, – жалобно проскулила ассистентка, – он… мистер Фассбендер сам…

– Вон! – крикнула Патти и указала пальцем на дверь на случай, если Манро страдает еще и от топографического кретинизма.

– Давай-давай, крошка, – ухмыльнулся Майкл, – шеф распорядилась покинуть кабинет.

Он ухватил Минни под мышки и переставил, развернув в нужном направлении, точно заводную игрушку. Девушка на мгновение растерялась, то ли от потери пространственной ориентации, то ли от близости с актером, и замешкалась у двери.

– Живо, – шепнул Фассбендер и звучно приложился к ее пятой точке. Манро не оставалось ничего, кроме как посеменить вон. – У нас с шефом есть кое-какие дела, которые требуют ее неусыпного внимания.

Патти вздрогнула, не так давно в этом самом кабинете тоже решались неотложные дела, она крепко схватилась за ручку сумки, наблюдая за тем, как Майкл в несколько шагов сокращал между ними расстояние, чтобы прижать ее к рабочему столу. Он нежно провел пальцами по скуле девушки, затем схватил ее за подбородок и поцеловал в губы.

– Не уделите несколько минут самому очаровательному парню на свете? – Майкл обезоруживающе улыбнулся, кладя руку ей на бедро.

– Я бы с удовольствием, но, боюсь, он уже давно состоит в Клубе 27 и недосягаем, – девушка развела руками и отступила в сторону. – А я жутко опаздываю на встречу. Прости, дорогой, но что бы ты там не планировал, не судьба.

– «Что бы ты там не планировал», – передразнил он. – Фи, как грубо. Я не планировал, а до сих пор планирую и рассчитываю, что Золушка присоединится ко мне на балу UNICEF.

Майкл достал билеты из внутреннего кармана пиджака и вложил их Патриции в сумку, вновь воспользовавшись близостью, чтобы скользнуть рукой по ее телу.

Несмотря на жару, Патти поежилась и обняла себя за плечи. Она чувствовала, как ее тело исходит мелкой дрожью, и это на гребаном калифорнийском солнце. Холод здесь был абсолютно не при чем. Те несколько минут в офисе да еще пару в лифте едва не разрушили хрупкое состояние спокойствия.

Майкл Фассбендер не был похож на Джека Уайта ни при каком отдаленном обобщении, но слишком свежи были воспоминания. Когда Майкл подтолкнул ее к столу, Патти едва сдержалась, чтобы не закричать, закрыв лицо руками. Все остальные силы ушли на то, чтобы просто принимать его ласки, отвечать на них было сверх и так невероятных способностей. Патриция Бэйтман пыталась скрыть свою холодность и отстраненность за острыми шутками и жуткой занятостью, но прекрасно понимала, что это лишь временные меры.

Она должна была вновь взять себя в руки, склеить хрупкие разбитые нервы и затолкать Джека в самый дальний угол памяти, туда, откуда он так неожиданно явился, и первым шагом на пути к возобновлению равновесия будет обед с адвокатами Хастингса. Патти не должна дать им спуску и вытрясти из говнюка Джеймса все по полной. Она не из тех барышень, которые заканчивают в анонимных группах жертв насилия, обливаясь слезами и боясь выходить из дому куда-либо, кроме собраний.

Патти решительно толкнула дверь и зашла в очередной открывшийся в центре суперэксклюзивный суши-бар. Удивительно, как стойко засела азиатская кухня в корпоративную культуру запада, когда японские системы управления так противоположны нашим. Удивительно, как адвокаты умеют выбирать место встречи так, чтобы оно до боли походило на уютный микроклимат их высокотехнологичных аквариумных офисов. Очередной серый минимализм с непонятной мазней иероглифов на стенах, оставалось только надеяться, что японский суши-шеф, который всю эту каллиграфию и наделал, не написал там ничего неприличного в насмешку над своими бледнолицыми неотесанными посетителями.

– Мисс Бэйтман, – подскочил мужчина в скучно, но ладно скроенном костюме с таким же невыразительным выражением лица.

Патти смерила его холодным оценивающим взглядом. Стоимость костюма предполагала высокие гонорары мистера адвоката, но отнюдь не исправляла полнейшее отсутствие вкуса. Номенклатурная мода была чем-то выше ее понимания. А затем ее взгляд скользнул по мужчине, неуверенно поднимающемуся из-за стола следом за своим защитником. Она не ответила на улыбку Джеймса, сделала вид, что не заметила его присутствия вообще.

– Мистер Картер, – сухо поздоровалась девушка, протянув ему руку, и села за столик.

– Я заказал роллы с угрем, твои любимые, – вновь обратил на себя внимание Хастингс.

– Благодарю, Джеймс, но я, знаешь ли, на диете, – сказала Патриция исключительно для того чтобы позлить собеседника. Она могла бы чистосердечно признаться, что вообще терпеть не может японскую кухню, как и любые другие кулинарные изыски, которыми ее в свое время пытался баловать будущий сенатор, но решила великодушно не рушить хотя бы его воспоминания об отношениях, несмотря на то, что он подложил ей весьма неприятную пилюлю.

– Мисс Бэйтман, – напомнил о себе адвокат, когда напряжение между его клиентами возросло до почти осязаемого, – это документы, – он протянул ей увесистую стопку юридической болтологии, – ради которых мы собрались.

Девушка бросила на макулатуру скучающий взгляд и театрально подавила зевок.

– Бокал шираза, пожалуйста, – она остановила пробегающего мима официанта, прежде чем преступить к просмотру документов, коих оказалось больше, чем она рассчитывала.

– Это стандартный договор о конфиденциальности и неразглашении информации, – начал объяснения Картер.

– Да-да, – перебила его Патриция, отмахнувшись рукой, точно от назойливой мухи, – знаю я ваши типовые документы, где мелким шрифтом в самом неожиданном месте появляется пункт о продаже души Вельзевулу.

– Патти, но мы ведь уже давно знакомы, – Джеймс подался вперед, чтобы взять ее ладонь в свою, Бэйтман резко отодвинулась назад, – и ты должна знать, что я не способен на такую подлость по отношению к тебе, – договорил немного стушевавшись.

– Я тоже так думала, – она подняла на мужчину полный презрения взгляд, – до того как мы собрались за этим дивным обедом. А теперь позволь мне изучить документы.

Патриция надела очки и принялась внимательно, страницу за страницей вчитываться в бумаги, то и дело делая правки перьевым «Паркером». Пафосно, медленно, доводя своих молчаливых визави до полной капитуляции. Она как раз преступила к последнему разделу документа, как ее телефон просигналил о новом сообщении. Девушка отложила ручку с бумагами и отвлеклась на «блэкберри». Хастингс хотел было что-то возразить, наверное, уже представил себе космический счет от адвоката, но передумал.

На экране смартфона появилась фотография из инстаграма, на которой ее отметил неугомонный Джаред Лето. Молитвенно сложенные руки в красивых перстнях и с аккуратным маникюром, сомнений, кому они могли бы принадлежать, не было. А поверх надпись капсом «спасение». Девушка хмыкнула и отложила телефон. Похоже, Джей перепутал ее со своей церковью Марса и отметил с прочими поклонниками подписчиками.

– Договор субаренды? – Патти с подозрением покосилась на последний документ, пока адвокат изучал ее правки и обсуждал их со своим клиентом.

– На нашу квартиру, – пояснил Хастингс.

Нашей квартирой были просторные апартаменты в пентхаусе одной из высоток в центре ЛА, где они обычно встречались. Завидная недвижимость, которая обходилась ему в копеечку.

Следующий сигнал о сообщении застал ее посреди осознания сказочных условий субаренды лакшери апартаментов в сердце Города Ангелов. Новая фотография с картонным пакетом миндального молока, поверх картинки надпись «бухлишко». Патти едва заметно улыбнулась одними уголками губ, картинка начала складываться. Новое сообщение не заставило себя ждать, и Патриция Бэйтман от души рассмеялась, глядя на фото с надписью «приятная компания». Бодрый и улыбающийся Джаред пытался обнять своего брата, который был явно не в восторге от таких нежностей, как и от любых манипуляций над своим бренным организмом. Судя по его взъерошенному виду, темным очкам и огромной чашке кофе, вчера кто-то хорошенько отрывался. Шеннон корчил кислую рожу и тыкал факом в камеру.

– Я серьезен как никогда, Патти. Мне искренне жаль, что все так обернулось, поэтому я хочу хоть как-то компенсировать тебе наше неприятное расстояние. Я снял ту квартиру еще на год, а ты за символический доллар в месяц можешь арендовать ее у «Хастингс лтд». Согласна?

«Да, мы обязательно будем», – написала она в ответ на приглашение на Хэллоуин к братьям Лето.

На следующий день была запланирована первая репетиция шоу Джейкобса. Робин приехала в кинотеатр Ziegfeld, где когда-то проходили премьеры «Кабаре» и алленовского «Манхэттена», с большим стаканом капучино из Старбакса и поющим в наушниках Синатрой. Марк тепло поприветствовал девушку и по пути в гримерку начал объяснять, что все изменилось и теперь он хочет, чтобы именно Робин открывала показ. Уильямс чуть не подавилась очередным глотком кофе.

– Но я думала, что открывать шоу будет Белла, – она испуганно вцепилась в руку дизайнера и начала трястись, как одна из тех очаровательных маленьких собак, которых таскали за собой в сумочках Пэрис Хилтон и ей подобные.

Ассистент Марка закатил глаза и зажал папку с бумагами подмышкой.

– Детка, какая Белла?! – очередной гей пытался достучаться до впавшего в ступор сознания Робин Уильямс. – Ты за несколько недель взорвала интернет, социальные сети, мир моды и вообще все вокруг себя! Да после этого показа у тебя работы будет столько, что не будешь успевать выпить кофе.

Робин смущенно улыбнулась.

– Кстати, дай сюда эту дрянь, – Алекс, так звали ассистента Марка, забрал из рук девушки бумажный стакан с напитком. – Не слышала?! Для кожи вредно!

– Мне пора, Робин, – Джейкобс чмокнул Роббс в щеку. – Алекс тебе сейчас все расскажет, а я должен отъехать на несколько часов и вернусь, когда начнется первый прогон. Не скучай!

И он убежал, прежде чем Робби успела сказать что-то в ответ. А Алекс уже вовсю рассказывал ей о концепции показа, о том, как они решили превратить это шоу в модную кинопремьеру. Гостям будут даже раздавать попкорн. А модели должны пройтись по красной ковровой дорожке-подиуму, остановиться у пресс-волла и позировать несколько секунд каждая. Как делают кинозвезды на настоящей премьере.

Потом он начал рассказывать о своей новой диете и показал Робби ее наряд. Струящаяся полупрозрачная ткань с вышивкой из красных и белых цветов и огромный, неприлично огромный разрез сбоку. Уильямс вскрикнула от восторга, прижав платье к груди.

– Вот это я называю любовью к работе, – один из стилистов, подходящий мимо, подмигнул Робби.

– Кстати, ты наденешь его с этими кедами, – Джесси, которого девушка помнила еще со съемок рекламы, протянул ей пару темно-красных Converse.

Модели, некоторых она и вовсе не знала, смотрели на Робин нехорошо. После первого прохода по подиуму девушки начали между собой шушукаться, явно удивленные тем, что именно Робин будет главной звездой на предстоящем шоу.

Сама же Уильямс предпочитала компанию темнокожего визажиста из Франции, с которым они сразу нашли общий язык и спустя несколько часов болтали, как лучшие друзья. Стилиста звали Нико, и он сделал девушке пробный макияж к завтрашнему показу, пока Робби трепалась обо всем на свете и подпевала старой песне Destiny’s Child, которая звучала из ее «айпада». Нико тоже подпевал. И еще крутил бедрами, заставляя Роббс буквально складываться от смеха пополам.

– Как ты думаешь, если я встречаюсь с одним парнем, а сегодня ночью мне приснился другой, ну… Мы целовались во сне с тем, другим, это что-то значит? – тихо спросила Робби, когда Нико наклонился, чтобы прокрасить ей ресницы.

– Знаешь, киска, мне снится много, очень много парней, – улыбнулся визажист. – Иногда, мы не только целуемся…

– Проклятый развратник! – Уильямс хлопнула Нико по плечу.

– Эй, послушай, можешь выключить музыку! – услышала в этот момент Робин откуда-то из-за плеча. – Сколько можно?!

Обернувшись на своем крутящемся кресле, Робби на мгновение застыла и от удивления открыла рот. Перед ней стояла Карен Элсон, которая в жизни выглядела еще бледнее, чем на фотографиях. Она смотрела на Робин с такой неприкрытой ненавистью, что девушке стало не по себе от взгляда ее водянистых голубых глаз.

– Простите… То есть, прости, я не знала, что это кому-то мешает. Здесь ведь так шумно, – Робин попыталась улыбнуться. Ей не хотелось ссориться. Можно сказать, что Карен даже нравилась Уильямс, несмотря на то, что, в некотором роде, она до сих пор ревновала к ней Джека.

– Боже!.. – в ответ мисс Элсон только пренебрежительно посмотрела на девушку и поспешила уйти.

Робин проводила Карен взглядом. Бывшая жена Джека Уайта изящно опустилась в свое кресло и позволила стилистам дальше заниматься ее рыжими кудрями, из-за плеча еще раз холодно взглянув на Робби.

– Вот сучка!.. – прошептал Нико, набирая на кисть губную помаду. – И кто только станет трахать этот ходячий призрак с лошадиной челюстью?!.

Робин слабо улыбнулась и выключила «айпад», спрятав его в сумку.

Все закончилось около десяти вечера. Роббс совершенно без сил, измученная за день бесконечной репетицией прохода, макияжем, укладками и постоянным шумом голосов вокруг, покидала кинотеатр.

– …Марк совсем спятил, ты видела, кого он выбрал для открытия шоу?! – обрывки разговора двух молодых женщин, которые ловили такси, долетели до Робин.

Было темно, но разглядеть огненно-рыжие волосы Карен не составило особого труда. Роббс накинула на голову капюшон худи и подошла ближе, чтобы лучше слышать разговор моделей.

– Она откуда, из Санта-Моники? – переспросила длинная, как фонарный столб, блондинка.

– Девочка из каталога дешевых купальников! – со злостью прошипела Карен. – Она не для высокой моды! Лучше бы продолжала торчать у бассейна и изображать сексуальность!..

Блондинка звонко рассмеялась, не замечая стоявшую в двух шагах Робин.

– И ты видела ее лицо, Карен? – спросила она. – Настоящая обезьянка!

Они обе залились смехом. В этот момент подъехало такси, и девушки скрылись в нем.

Когда же Робин сама поймала машину и назвала водителю адрес отеля, настолько сильно хотелось заплакать от обиды, что она едва сдерживала выступившие на глазах слезы.

Вернувшись в свой номер, девушка приняла душ и залезла в кровать. От Джека вновь не было ни одного сообщения. Ни одного ебаного сообщения. А его бывшая сегодня смеялась за ее спиной. Обида перерастала в злость. Робин подумала, что хорошо бы сейчас съесть шоколадку. Или, еще лучше, мармеладных мишек. Набить рот мягкими, фруктовыми мармеладными мишками. Чтобы забыть обо всех этих злых, стареющих одиноких сучках, вроде Карен Элсон.

Девушка взяла в руки «айфон» и написала сообщение для Патриции. Пролистывая кучу «входящих», Робин наткнулась на папку с сообщениями от Тома. Которые он присылал раньше, пытаясь добиться ее расположения.

– И не смей мне сниться больше!.. – пробубнила она себе под нос, со злостью удаляя каждое полное нежности сообщение.

Где-то в глубине души Робин хотела, чтобы именно сейчас рядом был кто-то вроде Тома. А может быть, и сам Том. Конечно, она никогда не призналась бы себе в этом.

Показ прошел как по маслу.

Робин настолько сильно переволновалась, что перед самым выходом начала молиться всем святым, которых только могла вспомнить. А после она будто ничего не помнила. Только яркий свет, громкая музыка и бесконечные вспышки фотокамер под общий одобряющий гул голосов и аплодисменты. Она старалась быть на подиуме именно той женщиной, ради которой Марк Джейкобс и придумал новую коллекцию. Быть воплощением его фантазий, его музой…

Уверенная в себе, сексуальная, холодная, но романтичная и по-своему трогательная Робин Уильямс открыла показ, выполнив свою работу блестяще.

А после, уже на вечеринке, где все, от стилистов и моделей до звездных гостей, веселились, налегая на алкоголь, Робин позировала фотографам в обнимку с Марком и Карен Элсон.

– Ты такая красивая, – сказала ей Карен, взяв Марка, стоящего рядом с Робин, под руку. – У тебя великолепная фигура.

– Спасибо, – Робби улыбнулась в ответ. – Ты тоже очень красивая.

Взяв себе бокал шампанского, Уильямс отошла в сторону. Наблюдая за тем, как Карен, которая только что нагло врала ей прямо в лицо, обнимается с Марком и Беллой Хадид, девушка подумала, сможет ли и она когда-то стать такой же лицемерной сукой? Сможет ли улыбаться, чувствуя при этом ненависть и злобу? Ведь в этом бизнесе иначе не выжить…

Ее размышления прервал разрывающийся в сумочке телефон. Звонил Джек. От радости, что сейчас, наконец, она услышит его голос, Робин чуть не выронила из рук свой напиток. Затем сбежала по ступенькам лестницы и вышла из клуба на улицу, чтобы громкая музыка не помешала их общению.

– Привет, Джек! Я так рада, что ты позвонил!.. – задыхаясь от волнения, Робин прижала к уху «айфон».

– Как прошел твой показ? – голос у мужчины был усталым. Робин сразу почувствовала себя такой дурой. Ну как она могла думать, что Джек специально ее игнорирует? Он постоянно работает и едва ли находит время на нормальный сон.

– Это было здорово, мне понравилось!.. – порыв холодного ветра заставил Робин поежиться. – Но давай не будем об этом. Я так по тебе скучала, Джек, так скучала! Я с ума схожу, как хочу увидеть тебя!..

– Есть проблема, – сухо произнес Уайт. Робин услышала, как он щелкнул зажигалкой и закурил.

– Проблема?.. – голос девушки дрогнул. – С тобой все в порядке?..

– Да, не беспокойся об этом, – продолжил музыкант. – Помнишь, мы хотели вместе отметить Хэллоуин?

– Конечно!

– Так вот, ничего не получится, мне жаль, – он говорил так, будто на самом деле его это ни сколько не огорчало. – Прошло слишком мало времени, и я не могу пока появляться с тобой вместе, как со своей девушкой. Пресса начнет преследовать тебя. Я не хочу, чтобы они тебя доставали.

– Но Джек, мне это неважно! – Робби чувствовала, как каждое произнесенное им слово разбивает ей сердце. – Я просто хочу увидеть тебя! Я ведь… Я… Я так люблю тебя!..

В ответ Джек лишь тяжело вздохнул.

– Робин, у меня есть дети, и я не хочу, чтобы все эти сплетни журналистов каким-то образом на них отразились, – холодно проговорил Уайт. – Я бы с радостью приехал после Хэллоуина, но мне нужно работать с The Dead Weather. Элисон пишет альбом с Джейми, и теперь, когда она наконец может приехать в Нэшвилль, нам лучше заняться новым материалом. Поэтому тебе придется посетить вечеринку Картеров в Майами с кем-то из подруг. Ты ведь все еще хочешь увидеть Бейонсе?..

– Да… – ответила Робин, чувствуя, как пелена слез застилает ей глаза.

– Повеселись там, – почти весело сказал Джек. – Ладно, мне пора. Я позвоню, как только будет время.

И он отключился. Отключился быстрее, чем Робин поняла, что стоит на гребаном ветру в тонком платье и захлебывается слезами. И все это в один из самых важных вечеров в ее жизни.

Незаметно проскочив в дамскую комнату клуба, Робин из последних сил старалась взять себя в руки. Не хватало еще, чтобы эта рыжая сука Карен увидела ее заплаканной в сортире. Она будет горевать потом. Не сегодня и не здесь.

Но что бы Робби ни внушала сама себе, как ни пыталась успокоится, слезы сами текли из глаз, превращая идеальный макияж в ничто.

Нужно уходить. Все равно официальная часть посади, а остальное… В конце концов, она может просто написать Марку, что почувствовала себя плохо и решила уехать.

Опустив голову, Робин кое как выскочила из туалета и уже начала пробираться к выходу из клуба, но вдруг услышала, как ее окликнул знакомый мужской голос.

Делая вид, что не слышит, девушка продолжала путь к выходу, но в этот момент на ее плечо опустилась чья-то ладонь.

Обернувшись, Роббс подняла покрасневшие от слез глаза и увидела перед собой Стивена Майзела.

– Идем, Робин, я тебя отвезу в отель, – фотограф приобнял девушку за плечи. – Только не поднимай голову. Один кадр, и ты в полной заднице.

Прижавшись к мужчине, Уильямс уставилась себе под ноги и осмелилась поднять на него взгляд только, когда они уже ехали в автомобиле Стивена.

– Простите… – всхлипнула Робби. – У меня просто…

– …нервы сдали, – закончил за нее Майзел. – Ничего страшного, никто ничего не узнает. Жизель рыдала, как последняя истеричка однажды, когда только начала выходить на подиум. Это все дурацкое волнение.

– Это точно… – Робин попыталась улыбнуться.

Фотограф тоже улыбнулся, внимательно разглядывая девушку.

– Понимаю, что сейчас, когда ты в таком состоянии, не лучший момент делать деловые предложения, но… – Стивен запнулся. – Как ты смотришь на то, чтобы сняться для календаря «Пирелли» через несколько месяцев?..

– Дом, милый дом! – Робин бросила на тумбочку ключ и затащила внутрь свой чемодан, который вернулся в Санта-Монику набитый халявными шмотками от Марка Джейкобса и прочими приятными мелочами.

Оглядевшись, Робби поняла, что Патти не так давно ушла. В воздухе все еще витал аромат ее невозможно дорогого парфюма. И сейчас девушка была даже рада, что не застала подругу. Единственное, чего ей хотелось, это проспать несколько дней подряд, затем выплакать в подушку всю боль, которая осела под сердцем после телефонного разговора с Джеком Уайтом. Но на этот раз у Робби не было времени на все это дерьмо.

Аккуратно положив на кровать в комнате Патриции несколько платьев, которые она прихватила с показа специально для нее, Робин включила музыку настолько громко, насколько позволяла мощность стерео в их квартире. Затем просеменила в ванную, чтобы как следует отмыться после перелетов и путешествий.

Джек будет работать. Он снова чертовски занят. Лежа в ванной, Робин пролистывала инстаграм Элисон Моссхарт и про себя давилась от ревности. Но и это было сейчас не важно.

Хотелось жрать. Жутко. И веганские блины Джареда, которые не оценила Патти, сейчас пришлись бы как никогда кстати.

– И думать не смей, долбаная корова!.. – прошипела Робби, глядя на свое отражение в зеркале. Она встряхнула мокрыми волосами, с которых на пол стекали крупные капли воды, и опустилась на кровать.

Черно-белый бал, куда Патти уламывала идти подругу несколько недель, сегодня вечером. И Робин знала, что если сейчас она не уйдет из дома, плевать куда, надвигающаяся истерика вновь поимеет ее. Девушка, которая будет сниматься для календаря «Пирелли», не имеет права сходить с ума. Во всяком случае, пока не имеет.

Набрав номер своего стилиста, Роббс пригласила его как можно скорее приехать и помочь ей приготовиться к одному официальному и волшебному мероприятию. А после перезвонила своему фитнес-тренеру и, зажав телефон между ухом и плечом, строго проговорила:

– Джо, мне ты нужен теперь каждый день. И никакой пощады, ты понял?.. Да, да! Очень важная съемка!..

Когда Джо клятвенно пообещал Робин, что сам заедет за ней завтра утром по дороге в зал, девушка удовлетворенно улыбнулась и поплелась на кухню.

За несколько минут она выбросила в мусорное ведро все сладости, которые только нашла в их с Патти жилище.

Оставался лишь один вопрос, который требовал срочного ответа: какое платье надеть на этот чертов бал?!.

Патрицию волновал этот животрепещущий вопрос не меньше, чем подругу. И не меньше чем найти идеальное платье она хотела наконец увидеться с подругой. За эти несколько недель ей жутко недоставало беззаботной болтовни Робби о последних занавесочных сплетнях, ее позитивного настроя и сумасшедших выходок. Но Патти сама себя загнала в угол безумной идеей успеть за неделю то, что ее предшественница не смогла сделать за три месяца.

А еще Бэйтман совсем недавно посетила гениальная идея редакторской колонки, которую она отправилась воплощать именно в злосчастную пятницу бала. Гребаная сказочная карма, только раз в жизни захотела воспользоваться служебным положением действительно с пользой для себя, как все планы сложились карточным домиком и привалили сверху.

– Martina Felja, – произнес Тед название бренда, убого изображая то, что, по его мнению, должно быть хорватским акцентом. – Нежное, воздушное…

– Слишком короткое, – разочаровано выдохнула девушка. Платье было почти идеальным, если бы опускалось хотя бы немного ниже колен. Хоть мероприятие и не отличалось строгим дресс-кодом, все ограничивалось лишь цветом наряда, но ей жутко не хотелось выглядеть как Энджел Паркер в вязаном кружевном чехле поверх какого-то ретро-купальника, или как Ная Ривера, в платье которой вообще не было понятно, где там начинается один вырез и заканчивается другой. Это был бал, а значит, предполагал, что, кроме разрисованных в честь приближающегося Хэллоуина рож знаменитостей разной степени узнаваемости, должна присутствовать хоть толика элегантности.

– И с каких это пор тебе надо скрывать свои очаровательные ножки? – протянул он жутко манерно и не менее слащаво улыбнулся.

В такие моменты легко забыть, что в ее распоряжении находились не только геи до мозга костей, но и мужчины, которые вполне могли оценить результат длительных тренировок в бассейне по достоинству, не сравнивая с топ-моделями на разных диетах и системах упражнений от продвинутых тренеров.

– Ладно, оставь его, – согласилась Патриция, не в состоянии отпустить это очарование обратно в темную замусоренную подсобку. Это платье было создано для того, чтобы его носили. Оно было создано, чтобы превратить надевшую его девушку в изящное неземное создание. И в нем, черт побери, хотелось быть нежной и хрупкой, особенно на фоне медведя Фассбендера, который даже в смокинге вряд ли способен убедительно носить образ степенного аристократа на выгуле.

– Твой самый сексуальный мужик оценит, – одобрил выбор Тед.

– Не сомневаюсь, – хитро прищурившись, ответила Бэйтман.

Он не просто оценит, он придет в дикое бешенство от собственной беспомощности и взвоет волком. Патриция Бэйтман не собиралась трахаться прямо на кладбище Hollywood Forever в мавзолее какого-то превратившегося в прах и ныне неизвестного режиссера или бизнесмена. И те и другие оставили по себе роскошные памятники, но канули в Лету вместе со своими заслугами. И если не привести творение Мартины в должный вид, нечто подобное вполне могло бы произойти.

Настало время DIY, и помочь в этом должен не последний дизайнер Западного побережья. В рамках своего амбициозного проекта для колонки Патти решила пройтись по всем знаменитым и только подающим надежды перспективным творцам моды и получить от каждого скромный мастер-класс, который должен был послужить отличной основой для материала, рекламой для дизайнера и необходимым опытом для нее самой. А сегодня еще и палочкой феи крестной, которая превратит мини в макси.