Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 72 страниц)

– Да какие подробности, Робин! Мне надо свалить отсюда и побыстрее. Ебаный стыд, – девушка обхватила голову руками, – как мне теперь ему в глаза смотреть? Как вообще это выглядит со стороны? Еще вчера вся такая на грани нервного срыва и в печали по поводу разрыва серьезных отношений, а сегодня уже в постели с другим мужчиной. Что он вообще обо мне может после этого подумать?

– Куда поделаcь та Патриция Бэйтман, которой было глубоко на все наплевать и которая воспринимала такие ситуации как очередное приключение?

– Ладно, – согласилась Патти скорее с собственными мыслями, чем с Робин, – придется ехать как есть…

– Да ты совсем там двинулась! – воскликнула Робби. – Что совершенно не освобождает тебя от подробного пересказа всего, что было вчера ночью, но…

Уильямс продолжила разговор уже отключенным телефоном, Патти, услышав, как в замке поворачивается ключ, вздрогнула и упустила из рук свой «блэкберри». Девушка поспешно собрала свои вещи, положила сверху отключившийся коммуникатор и попыталась, пока не поздно, проскользнуть в спальню. Глупое решение прятаться от хозяина дома в его владениях, но она ничего не могла поделать с собой и с желанием забиться в самый дальний угол. А вдруг не найдет?

Не успела она и шагу сделать, как ей в ноги, неся поводок в зубах, ринулась собака. Она начала скакать вокруг, маша хвостом и поскуливая.

– Марта! – раздался строгий голос хозяина, и Патти не могла ничего с собой поделать: губы сами расплылись в улыбке.

Нигде не скрыться от Марты.

– И далеко ты собралась в таком виде? – мужчина улыбался.

Девушка подняла на него перепуганный взгляд и покраснела, как провинившийся ребенок.

– Я только… – она запнулась. – Только… Бен, мне кажется… – она опять опустила взгляд, рассматривая свои босые ступни.

– Давай ты сначала позавтракаешь, прежде чем сказать мне, что произошедшее вчера было ошибкой, – он вмиг стал серьезным и сосредоточенно смотрел на Патрицию готовый отразить любое ее возражение.

– Боюсь, я не совсем одета для того, чтобы завтракать, – девушка еще сильнее сжала остатки своего платья в руках. – Совсем…

– Возьми любую мою футболку в шкафу в ванной, – Бен подошел к ней совсем близко, так, что она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, – и дуй обратно, – он подтолкнул ее вперед, и Патти послушно отправилась выполнять все его указания, забыв о возражениях.

Она уже собралась взять с полки одну из аккуратно сложенных футболок, как на глаза попалась другая, небрежно скомканная на сушилке для полотенец. Серая, с Сириусом Блэком. Патти опять улыбнулась, натягивая ее на себя. Кедр и амбра. Это был только его запах. Глупо, по-детски, так, как ни разу не вела себя со времен первых неловких школьных свиданий, когда парень тянулся к ней, чтобы поцеловать или положить руку на грудь. Она чувствовала себя полной идиоткой, вдыхая запах его футболки. Счастливой идиоткой.

– Мне тоже она нравится, – прокомментировал ее выбор Бен, когда она наконец появилась в кухне. – Но там вполне нашлась бы и почище.

Смутившись, Бэйтман забралась на предложенный ей стул. Бен тем временем разлил им кофе и поставил тарелку с сандвичами перед Патти, которая все так же пялилась в одну точку перед собой, боясь сделать какое-то лишнее резкое движение. После вчерашних эротических признаний Бэтмену она вообще предпочитала молчать и не смотреть Бену в глаза, но ей надо было закончить то, что она хотела сказать.

– Прости, Бен, вчера я не должна была…

– Конечно нет, – согласился он, и Патриция смолкла в ожидании продолжения, – но я рад, что ты сделала так, как не должна была, – он улыбнулся, взяв ее за руку, и девушка обмякла, расслабившись, все самое страшное, что она могла себе представить, не произошло. – Правда, был один момент с Бэтменом. Я был бы очень благодарен, если в следующий раз ты назвала меня моим настоящим именем.

– Прости, Бен, – опять начала она, – мне так стыдно, что…

И опять не договорила, потому что мужчина коснулся ее губ поцелуем, гладя пальцами нежное золото ее непослушных волос. Все это: и объятия, и разговоры, и его мягкий голос, и взгляд, ее собственные ощущения и абсолютная нереальность всего, что было вне – казалось прекрасной сказкой, которая должна была вот-вот рухнуть. Закончиться самым непредсказуемым образом. Оборваться звонком или будильником. Как сон во сне.

Но Патриция все так же ощущала его тепло, сидя рядом с ним в такси и положив голову ему на плечо. Она улыбаясь отвечала на его шутки. Водила своими тоненькими пальчиками по его огромным ладоням, задумываясь над ответом. Они всячески оттягивали тот момент, когда должны были оказаться перед тяжелыми воротами виллы в Малибу.

– Постарайся ни во что не ввязаться, пока меня не будет, – строго произнес он, целуя ее в макушку у этих самых ворот. Патти, уткнувшись носом в его грудь, закрыла глаза, будто так этот момент застынет во времени. Запечатлеется в памяти до следующей встречи.

– Я буду стараться, – произнесла она торжественно, как бойскаутскую клятву, и грустно улыбнулась, смотря ему в глаза.

– Пообещай мне…

Патти так хотелось сделать что-то безумное от переполнявших ее чувств, что-то по-хорошему сумасшедшее, чтобы поделиться теплом, зарождающимся где-то глубоко в сердце и дарящим улыбку, с ним. Все его напутствия проходили совершенно мимо, не задерживаясь даже в кратковременной памяти, она с жадностью ловила лишь его взгляд, выражение его лица и, наконец, нашла решение. Бэйтман бросилась к нему на шею, жадно целуя в губы. Все слова стали совершенно неважными, Бен крепко сжал в объятиях свою маленькую сумасбродную блондинку, отвечая на поцелуй-прощание, пока им обоим хватало воздуха. И отпустил, резко вдыхая. Ему пора ехать. И они оба об этом знают.

– Не делай глупостей, – опять повторил он и добавил, садясь в такси: – Без меня.

– Твою мать!.. – в ужасе Патриция смотрела на белоснежную мебель в гостиной Криса, которая была усыпана разноцветными отпечатками маленьких детских рук и просто пятнами. Но что это? Краски? Не похоже…

Бардак. Тут и фотооборудование Макса, и его футболка. Патриция наклонилась и подняла с пола тюбик с тональным кремом. La Mer. Робин, неужели, блядь, ты не научилась класть на место свои вещи?! Сама она ненавидела беспорядок и приходила от него в настоящее бешенство. На кухне тоже срач. И стоило давать выходной этой миссис Поппинс, если не в состоянии убрать со стола тарелки?

Кепка Олли валялась на столе рядом с огрызком от яблока. Патти поджала губы и подумала, интересно, что случилось бы с этим прелестным домом, если бы Уильямсы остались здесь совсем одни, без прислуги и возможности вызвать клининговую службу хотя бы на месяц. Скорее всего, Крис Мартин по приезду решил бы, что ошибся дверью или случайно заехал в грязный латинский квартал. Это же надо, блядь! Продолжая собирать с пола разбросанные детские и взрослые вещи, Пи медленно продвигалась к стеклянным дверям, ведущим на задний двор. Nirvana орала так громко, что Курт вполне мог услышать и восстать из мертвых лишь для того, чтобы попросить сделать потише. Макс никогда не был любителем Кобейна, а Робин напротив обожала творчество чувака, поднявшего грандж. Но Nirvana все же была получше Рианны или Бейонсе. Поэтому достаточно часто на совместных сборищах Уильямс шел сестре на уступки и по десять раз подряд терпеливо слушал Come As You Are или еще что-то в этом духе…

Выйдя во двор, Патриция прошла к бассейну и, увидев своих драгоценных друзей и сына, выронила из рук все шмотки, которые успела насобирать по пути. Оливер стоял рядом со Скай, которая нещадно кромсала ножницами его джинсы. В одну штанину она уже успела воткнуть несколько декоративных металлических булавок, которые и сама любила. В то же время Макс разрисовывал шею мальчика какими-то причудливыми узорами. В руках у него была краска для боди-арта, Пи сразу же узнала эту упаковку. Упаковку, но не своего ребенка. Волосы Олли были выпрямлены, а вместо любимых кудряшек на голове его красовался начес, который дополняла одна из бандан Макса. Он был разрисован, весь разрисован! А подойдя ближе, Патриция заметила в ухе сына крохотное серебряное колечко.

Робин, которая совершенно не заметила появления подруги, как и все остальные, впрочем, подошла к мальчику и, присев на корточки возле него, начала покрывать ногти ребенка черным лаком.

– Вы что сделали?! – с плохо скрываемым восторгом, но, все же пытаясь изобразить самое искреннее недовольство, воскликнула Бэйтман, подходя ближе.

– Патти! – мальчик с улыбкой потянулся к матери.

– Чувак, не дергайся, я из-за тебя контур смажу! – строго произнес Макс, и Оливер тут же замер.

– Никто не хочет мне объяснить, что здесь происходит?.. – спросила Патриция, опускаясь на колени рядом с Олли.

Робин несколько испуганно отшатнулась и спрятала лак за спиной. Королевская конспирация! Просто десять из десяти!

– Раздевайся, – скомандовал Уильямс, бросив на Пи взгляд. – Давай, снимай верх.

– Что?!

– Я дам тебе свою косуху, мне кажется, будет круто смотреться, – глаза Скайлер сияли. Так было всегда, когда в голову девушке приходила очередная безумная идея. – Сейчас быстренько разрисую тебя.

– У нас тату-салон, – пояснил Олли, с важным видом. – И у меня теперь есть сережка, как у дяди Макса, видела?

Мальчик показал на колечко в ухе, и Патти еще сильнее побледнела.

– Не ссы, это фейк, – с усмешкой, пробормотал Макс, продолжая старательно вырисовывать на шее ребенка языки адского пламени. – Давай, Бэйтман, у меня не каждый день есть время поснимать вас. Переодевайся. Фотки получатся отпад.

Сорок минут спустя Патриция стояла рядом с Олли возле бассейна, в который специально накидали пустых бутылок и пластиковых стаканчиков, чтобы создать ощущение шумной вечеринки, отгремевшей здесь прошлой ночью. На ней была узкая косуха Скайлер, усеянная шипами и джинсы, которые предварительно пришлось как следует покромсать ножницами. Робин помогла Скай сделать Патти макияж, и теперь та выглядела, как истинная панк-принцесса. Макс командовал, полностью увлеченный процессом съемки, а Олли на удивление был достаточно долго увлечен фотографированием. Пока ему не надоело и он не начал придуриваться. А потом и вовсе убежал вместе с Робин играть в Playstation. Но и тех кадров, которые удалось получить, было достаточно, чтобы вечером, сидя в гостиной и разглядывая фотки на экране мака, Патриция с благодарностью прошептала:

– Уильямс, ты гребаный гений!..

В ответ мужчина лишь улыбался, потягивая пиво прямо из бутылки.

Скайлер подошла к Патриции и, взглянув на фотографии из-за плеча подруги, тихо произнесла:

– Да, это очень круто. И посмотри, Пи, какие тени. Удивительно…

– Что-то я не расслышал, – усмехнулся Макс. – Повтори, Иендо, что ты там сказала?..

– Сказала, что ты хороший фотограф, Макс, – Скай отбросила с плеча волосы и выпрямилась. Затем как-то сдавленно улыбнулась и вышла из комнаты.

Патти в недоумении посмотрела ей в след и обратилась к Уильямсу:

– Ты победил.

– Я всегда побеждаю, – самодовольно хмыкнул Макс. – А вообще, не такая уж и плохая эта твоя Иендо…

Бэйтман хотела было что-то ответить, но мужчина уже покинул гостиную следом за Скайлер.

Скайлер боролась со своим пристрастием к сигаретам, но сегодня, казалось, ей просто необходимо было несколько затяжек. Поэтому после разговора с Патти и Максом, в котором она публично признала его охуенным фотографом, тем самым потешив его и без того раздутое до вселенских масштабов эго, девушка схватила из своей сумки пачку Marlboro и вышла во двор. Уже стемнело, и чем ближе была ночь, тем сильнее Иендо хотела провалиться сквозь землю.

Присев прямо на траву, она скрестила ноги и, несколько раз чиркнув зажигалкой, наконец, с жадностью затянулась. Чертовски хорошо!..

Подняв глаза, она мечтательно вздохнула, на небе уже начали загораться маленькие звезды. Интересно, придет ли он сегодня ночью?

Все дело было в том, что после того, как еще вчера утром Робин едва не застукала ее и Макса, ночью он снова пришел к ней, и они трахались, как животные. Совершенно не переживая о том, что их может услышать Роббс, которая спала вместе с Олли в комнате, которая была совсем рядом.

И вообще, если бы не Бен тем утром, то все бы уже знали, подумала Скайлер, мысленно возвращаясь во вчерашнее утро. Они валялись, о чем-то перешептываясь. И Макс гладил ее задницу своей огромной ладонью, отвешивая именно ей (то есть заднице) всевозможные комплименты. И тут в комнату буквально влетела Робби. Уильямс едва успел набросить на Скай одеяло.

– Какого хрена?! – заорал мужчина, приподнимаясь. – Почему ты вваливаешься вот так?!

От страха Иендо вся сжалась. Какой же, блядь, позор, думала она, если сейчас Роббси все это увидит. Да еще и при том, что в доме малыш Олли!

– Вставай, алкаш, – с усмешкой произнесла Робин. – Мы обещали Олли сходить на пляж.

– Выметайся, я сейчас спущусь! – вновь рявкнул Макс, перепуганный, казалось, ничуть не меньше самой Скай. – И не вздумай больше так ко мне вламываться, блядь! Я мог бы быть голым или дрочить!..

Тут Скайлер зажала ладонью рот, чтобы не заржать, а Робин между тем спросила:

– У тебя кто-то есть здесь? Что ты там прячешь в кровати?..

– Ты совсем ебнулась?! – Макс заерзал. – У тебя начались глюки на почве беременности?!

– Это ты ебнулся, таскать сюда шлюх! – крикнула девушка. – Кто у тебя в кровати, Макс?

– Да у меня нет нико…

И в этот момент Бен (долгих лет ему жизни), который, очевидно, проходил мимо по коридору, зашел в комнату и увел с собой Робин под каким-то невнятным, но очень важным предлогом. Оставалось надеяться, что он ничего не понял, а просто не хотел слушать матные крики с утра пораньше.

Сигарета в руке у Скайлер истлела до основания и обожгла пальцы. Девушка зашипела от боли и затушила окурок о землю.

– А еще говорила мне о вреде курения, – Макс появлялся рядом так же внезапно, как и исчезал. Иендо подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Зачем пришел? – спросила она, теперь глядя куда-то перед собой. – Ночь еще не наступила…

Уильямс громко рассмеялся и присел на траву рядом с девушкой. Она почувствовала, как его плечо коснулось ее, и негромко выдохнула, стараясь унять волнение, которое нарастало при его появлении с каждой секундой. Мужчина закурил и несколько раз кашлянув, произнес:

– Я через три дня улетаю в Милан по работе, примерно на неделю…

– Отлично. Что мне прикажешь делать с этой информацией? – вопросительно приподняв бровь, хмыкнула Скайлер.

Помолчав немного, Макс отвернулся и выпустил вверх сигаретный дым.

– Хочу чтоб ты понимала, – он вновь обернулся и заглянул в глаза девушки. – Я верность никому хранить не намерен и…

– Заткнись!

– Скай…

– Неужели ты думаешь, что я такая идиотка?! – она вскочила на ноги. – Пара хороших трахов еще ничего не значат!..

Его глаза. Его блядские зеленые глаза. Иендо поспешно отвела взгляд.

– Тем лучше, – сухо пробормотал Макс. Поднялся и, выкинув свою сигарету куда-то в кусты, произнес: – Спокойной ночи…

Когда Скайлер услышала, как щелкнула стеклянная дверь, ведущая в дом, оповестив тем самым, что Уильямс действительно ушел, она опустила голову на колени и прикрыла глаза. Он получил все что хотел, а теперь пришел сюда, чтобы сказать ей об этом. Ах, маленькая идиотка Скайлер Иендо! На что ты рассчитывала, детка?.. Детка! Блядь!

Он не из тех, кто заводит подружку дольше, чем на одну ночь. Так что она, можно сказать, надолго задержалась, трахаясь с Уильямсом две ночи подряд. Хмыкнув, Скай поднялась и медленно побрела к дому. И все могло бы быть иначе, если бы в груди не поселилась эта щемящая тоска. Тоска по тому, кто всегда будет оставаться в одиночестве. У него даже есть татуировка, посвященная этой холостяцкой заповеди. Черт возьми, нужно просто выбросить все это из головы!

И она пыталась. Пыталась выбросить его из головы примерно до трех часов ночи, пока окончательно не сдалась.

Стоя посреди его спальни в широкой футболке, под которой больше ничего не было, Скайлер сгорала от желания, стыда и ненависти к себе. Она презирала себя за слабость. А Макс только улыбался. Как всегда загадочно и развязно, точно пытаясь сказать ей:

«Детка, ты с самого начала знала, что я не ангел…»

Да, она знала. И это была уже третья ночь.

Прошла уже неделя с того момента, как Джек узнал. И все это время он отчаянно боролся с желанием поехать в ЛосАнджелес и выбить из головы Бэйтман остатки мозгов. Если они вообще там были. Теперь он сомневался в этом гораздо больше. Гораздо больше, чем в тот момент, когда она сказала ему по телефону, что все кончено и исчезла. Гребаная фальшивка! Лгунья проклятая!

Попытки уйти в работу не помогали, а, напротив, все усложняли. Он ругался с теми, кто в отличие от траханой дырки Бэйтман, был ему бесконечно предан. А это было нужно ему меньше всего. Поэтому с четверга по воскресенье Джек отсиживался дома, напиваясь до беспамятства каждый вечер. Ему хотелось ничего не помнить и не чувствовать. Именно поэтому он пил. Все вернулось. То же самое происходило с ним, когда Карен подала на развод…

Уже сейчас, лежа на диване в гостиной с бутылкой виски в руке, он понимал, каким трусом и обманщиком был он сам. Все это время. Так, может быть, то, что происходило теперь, не было таким уж несправедливым.

Глоток. Патти. Отвратительная Пи. Любимая Патриция. Она навсегда осталась бы его единственной, но никогда бы ей до конца не стала. Он любил ее. Всегда любил. Как умел. И они могли бы вместе растить этого мальчика… Оливера. Но…

Еще глоток. Карен. Он никогда не развелся бы с ней. И признаться в этом себе… Да, именно в этом была вся проблема. Он боялся признаться себе в том, что никогда не нашел бы в себе смелости, чтобы разрушить их семью. И плевать, что после рождения Скарлетт у них все покатилось к черту. Он не смог бы. Не смог. Наверное, в этом и было все дело. Патриция знала, что он никогда не разведется с женой и не причинит своим детям такой боли… Но Карен решила все за него. За что сейчас он ей искренне благодарен. Будь она проклята!

И еще глоток. Элисон. Считает себя виноватой в том, что все получилось так. Глупая дешевка! Хотя она, в отличие от всех, будет с ним, даже, когда остальные уйдут. Что и доказывала на протяжении всего этого времени… Бедняжка Эл.

Джек расхохотался и, приподнявшись, взял свой смартфон. Отыскав номер бывшей жены, он услышал на другом конце лишь короткие гудки.

– Сука!.. – прошипел он, сплевывая на пол. – Как же я устал…

И это было правдой. Он устал. Чертовски устал…

На следующее утро Джек приехал в дом Карен. Та была удивлена столь ранним визитом, ведь сама она только что вернулась, после того как отвезла детей в школу.

Все как обычно. Сколько дерьма случилось между нами, подумал Джек, пока Карен наливала ему кофе и угощала завтраком. Улыбаясь, она села напротив и налила себе чай. Глаза холодные, жалящие насквозь. Как ледяной ручей.

– Так о чем ты хотел поговорить? – переспросила женщина, заправив за ухо прядь огненно-рыжих волос. – Что-то срочное?

Уайт смотрел на нее и не знал, с чего начать.

– Карен, мне нужна твоя помощь, – хрипло произнес он, сделав маленький глоток кофе.

– Конечно… – она несколько настороженно посмотрела на бывшего супруга. – Я постараюсь помочь, но я…

– Прости меня, Карен, – произнося каждое слово, Джек ощущал, как тяжело ему становится дышать. Точно кто-то специально мешал ему говорить.

Только ты сам, ублюдок.

– Господи! Джек, скажи, наконец, в чем дело! – заметив, как он побледнел, взволнованно воскликнула Карен.

Сделав глубокий вдох, музыкант заглянул в ее блестящие голубые глаза и произнес:

– У меня есть ребенок от другой женщины. От женщины, которую я любил. Она была со мной, когда ты… Когда мы…

– Продолжай, – ледяным тоном проговорила Карен со своим безупречным британским акцентом.

– Я узнал только на прошлой неделе, – Уайт кашлянул. – Я буду требовать опеку через суд и хочу, чтоб ты знала. В прессе наверняка поднимется шум. Будь готова к этому.

Тихо заскулив, Элсон обхватила руками голову и выкрикнула:

– Ненавижу тебя! Ненавижу тебя!..

Джек молчал. Плечи Карен дрогнули. Поняв глаза, которые начали жалить слезы, она прошептала:

– Ты разрушил нашу жизнь, Джек… Ты хотел разрушить мою жизнь! Но я не позволю тебе разрушить жизнь наших детей! Ты хоть представляешь, что будет со Скарлетт и Хэнком?!

– Именно поэтому я и пришел к тебе, Карен, – как можно мягче произнес мужчина. – Помоги мне. Если бы ты могла свидетельствовать против ЭТОЙ женщины, мы бы…

– Убирайся из моего дома!.. – из глаз ее катились слезы. – Убирайся!..

– Карен!..

– Пошел к черту! – она вскочила на ноги и, сжав кулаки, бросилась на Джека. – Ублюдок проклятый! Ненавижу!

Продолжая осыпать мужчину ругательствами, Карен отвесила ему звонкую пощечину. Взбешенный, Джек перехватил ее руку, которую та занесла для повторного удара, и до боли сжал ее. Затем с силой оттолкнул женщину. Ударившись спиной о холодильник, Элсон испуганно взглянула на человека, которого когда-то любила так сильно, что одна только мысль о возможности потерять его делала ее больной и несчастной. Смахнув со щек слезы быстрым движением руки, она проговорила, едва шевеля дрожащими губами:

– Уходи, Джек, или я вызову полицию…

Отмыть Олли, уложить Олли спать, вызвать уборщиков и отмыться самой наконец. Именно так прошел остаток вечера. На удивление спокойного вечера. Подозрительно мирные Скайлер и Макс даже пытались вместе смотреть какой-то фильм, пока Робин смотрела трансляцию выступления Coldplay в Гластонберри, отсиживаясь в своей комнате.

Как хорошо, что за все это время у Патриции не нашлось даже минутки, чтобы поразмышлять на тему произошедшего прошлой ночью. Но ей нужно было поговорить с кем-то, иначе она бы точно свихнулась. Именно поэтому, как только Олли уснул, девушка налила себе бокал вина, стаканчик сока для Робин и поднялась в комнату к подруге.

Уильямс лежала на кровати, свернувшись калачиком. Рядом валялись ее телефон и мак.

– Эй, Рообс, ты не спишь?.. – Патти подошла ближе и протянула подруге сок. – Ты плакала?

– Нет, – неубедительно соврала Робин, пытаясь улыбнуться. – Просто скучаю по Крису. Лучше бы я не смотрела эту долбаную трансляцию!

Обиженно поджав губы, она приподнялась и жестом предложила Патриции присесть на кровать.

– Он скоро вернется, – ободряюще проговорила Бэйтман. – И все будет хорошо.

– Оставим это, – Робин хитро прищурилась. – Лучше поговорим о том, как ты провела прошлую ночь. Я хочу знать все подробности, Пи!

Девушка покраснела.

– В постели Бэтмен реально Бэтмен? – не унималась Робин, хихикая.

– Он был класс, – смакуя каждое слово, прошептала Патриция. И хотя ей было безумно стыдно, прошлая ночь стала одной из тех ночей, о которых вспоминаешь даже многие годы спустя.

Пустившись в подробный, как того требовала подруга, рассказ, Пи сама погрузилась в сладостные воспоминания, все еще до конца не веря в то, что это действительно произошло с ней и Беном. Она до сих пор ощущала на своих губах его жадные горячие поцелуи, чувствовала его прикосновения, властные и нежные. Пересказывая все это Робин, у которой глаза становились все больше с каждым произнесенным словом, Патриции хотелось вновь вернуться в прошлую ночь. Забыться в его объятиях и просто почувствовать себя такой желанной и такой… Особенной.

За разговорами незаметно пролетело несколько часов. Патти пошла проверить Оливера и, услышав какую-то возню, доносящуюся из спальни Макса, сказала об этом Робин, когда вернулась к подруге.

– Не хотела говорить, но он и позавчера умудрился притащить сюда какую-то бабу! – возмущенно прошептала Робин. – Не понимаю, как ему это удается?!

– Это все потому, что ты его сестра, – с усмешкой ответила Пи. – Я отлично понимаю, КАК ему это удается. Твой брат просто гребаный бабский магнит! А я еще удивилась, почему он такой довольный был тем утром и даже к Скайлер не цеплялся…

Помолчав немного, Робин добавила:

– Кстати, ты никогда не думала, что они со Скайлер так ругаются из-за того, что между ними что-то есть?..

– Пфффф! – фыркнула Патти, посмеиваясь. – Совершенно исключено. Скайлер знает, что есть Макс. К тому же она действительно терпит его только ради работы.

– Любовь странная, – задумчиво пробормотала Робби, заглядывая в глаза подруге. – Патти, что ты теперь будешь делать?

Что ты будешь делать, гребаная шлюха, Патриция Бэйтман, страдающая от любовного предательства?! Ищущая утешение в объятиях другого мужчины. Будто все, что было до этого, совсем ничего не значит. Не значит?..

Если бы она знала ответ.

Наконец-то Патти сбежала от Робин и ее допросов, сославшись на то, что у нее болит голова от переизбытка выпитого вчера. Девушка закрылась у себя в комнате и опустилась на кровать. Разбираться с целой кучей подозрений и прочих проблем совершенно не хотелось. По крайней мере, пока.

Тишина. Ей просто необходимо было хотя бы несколько часов молчания, чтобы переварить все, что произошло за последние сутки. И попытаться примириться с сотней противоречий внутри. Патриция тяжело вздохнула, закрывая глаза.

Головная боль, похоже, таки нашла ее. И виной тому было далеко не вино, а чертово одиночество, оно окружило ее множеством мыслей, которые были и вполовину не так безобидны, как те, которые мучили девушку утром. Она опять вернулась к самокопанию.

Невозможно было игнорировать то, как непростительно хорошо ей было вчера с Беном. Невозможно было забыть о том, что расставание с Джаредом было совсем свежо. Совсем недавно она считала, что непростительно хорошо ей именно с Джеем. Непростительно и безумно. А сейчас с ума сводили сомнения и хлесткие, словно удары плети, оскорбления, которые, так удачно начитавшись газет, подбрасывала память.

Стоило только закрыть глаза, и она тут же вспоминала его большие сильные руки и огромные ладони, ласкающие ее тело. Жар от прикосновений был буквально осязаем, так, что Бэйтман следом за ним скользнула пальцами по шее к груди, будто могла словить ускользающие фантомные прикосновения, продлить мгновение наслаждения. И стоило только разочарованно убедиться в том, что сказка закончилась, как тут же возвращались другие воспоминания. О том, как она просыпалась в постели Джареда от его нежных поцелуев и тихого, словно шелест смятых простыней, шепота, который обещал ей все возможное блаженство мира.

Джей всегда был богат обещаниями, которым хотелось верить. А в итоге она не дала ему воплотить и половины. Не дала даже времени, чтобы объясниться, хотя знала, как отчаянно он срывал ее телефон. Она должна была дать ему шанс просто высказаться. Самое меньшее, чего он заслуживал после того, как она захлопнула дверь.

Патти и раньше думала о том, что Лето, хоть и заслуживал страдать не меньше, чем она сама, а то и много больше, но так же заслуживал и быть выслушанным. Ради всего того, что у них было.

И сейчас ей казалось, что она предала все те слова любви, которые они говорили друг другу. Она была счастлива и грезила другим мужчиной. Она совершенно забывалась рядом с Беном и даже считала, что готова двигаться дальше. Аффлек вселял в нее такую уверенность. Каждым своим поступком. Ему не надо было красивых слов, чтобы она безоговорочно верила ему.

Как быстро. И как легкомысленно. Опять начать кому-то доверять. Слишком быстро и невозможно, чтобы чувствовать себя счастливой.

Сомнения и недоверие переворачивали с ног на голову каждый его поступок, каждое слово и улыбку, пока Патриция вновь не поверила в собственную ложь, которой подпитывала себя все это время, Бен Аффлек слишком хорош для нее. Слишком хорош, чтобы верить в то, что он всерьез в ней заинтересован. За последние несколько месяцев она окончательно перестала быть девушкой, с которой хотел бы иметь дело хороший парень. По сути, она никогда такой не была. А благодаря прессе окончательно стала публичной шлюхой.

Не стоило ей сбегать от Робин. Ее шутки и расспросы по крайней мере держали ее подальше от самоуничтожения. Подальше от глупых мыслей. И бездны внутри. Патти накрыла лицо подушкой и простонала не сдерживая рвущегося наружу отчаяния.

Она не слышала, как дверь в комнату открылась. Не слышала маленьких торопливых шажков. И поняла, что не одна, только когда Оливер забрался в кровать и, карабкаясь по девушке, забрался наверх, положив голову ей на грудь.

– Привет, мелкий, – Патти улыбнулась, обняв мальчика, и поцеловала его в теплую макушку. – Ты почему не спишь? Что-то болит? Живот? Так и знала, что нельзя тебя оставлять на Уильямсов…

Мальчик что-то невнятно проворчал в ответ, выворачиваясь из объятий Патриции, пока та проводила дотошный осмотр, щупала его лоб, спрашивала о том, чем его кормили.

И когда все экзекуции закончились, а Бэйтман успокоилась, что Уильямсы и Иендо за день не успели истязать мелкого, тот выдал:

– Расскажи лучше все о Бэтмене, – удивительно точно копируя интонации Скай, попросил Олли.

– Разве ты и так не знаешь о нем все? – улыбнулась Патти, увиливая от ответа. – Даже больше чем о Зеленой Стреле.

– Но я хочу знать о другом Бэтмене, – упрямо продолжил Оливер. – О Бене Бэтмене.

В этом чертовом доме все хотели знать о Бене Бэтмене, в том числе и она сама. Патриция многое отдала бы за то, чтобы узнать, что им движет и что он о ней думает. Только вряд ли сейчас она готова была услышать правду, какой бы та ни была.

– Он хороший, – ответила девушка. Чересчур хороший, добавила про себя, улыбаясь еще шире. И они наперегонки с Олли потянулись к коммуникатору.

– Это Бэтмен?! – кричал мелкий и прыгал по кровати в нетерпении. – Бэтмен? Бэтмен?

Патти мельком взглянула на дисплей, и их общие с Оливером надежды улетучились. Девушка прикусила губу и хотела было отложить телефон, но вспомнила, как совсем недавно говорила себе, что должна ему хотя бы разговор. Она приложила палец к губам и обняла мальчика, опять повалив на кровать. Рядом с ним было так же безопасно, как и с Бэтменом. Когда он пыхтел и возился рядом, не могло произойти ничего плохого.

– Джаред, – произнесла она, – что ты…

Впервые за все эти дни он услышал в трубке ее голос, хотя уже и не надеялся, что Патриция когда-то ответит на его звонок. Это привело его в секундное замешательство. А еще тепло и спокойствие в ее голосе. Она была счастлива, и это болезненно кольнуло его самолюбие. В то время как сам он места себе не находил, достал всех вокруг своим откровенно дерьмовым настроением и постоянно пытался хоть что-то узнать о ней, Патрицию совершено ничего не волновало. Она, казалось, и думать о нем забыла. Наверное, даже сам его звонок был для нее сюрпризом. Выбросила его из своей головы. Забыла обо всем, что говорила ему сама. И продолжила жить дальше, как советовали и ему.