Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 72 страниц)

– Все в порядке? У вас с Джеем?

– Более чем, – ответила Патти. – Более чем. Просто иногда, да нет, чаще всего мне с трудом верится в реальность происходящего, будто все это сон или наваждение.

– Хорошее оправдание того, как вас вечно застукивают папарацци где-то в неожиданных публичных местах, – рассмеялась Роббс.

– Вот и я о том же, Робби! – возмутилась подруга. – Со мной такой херни никогда не происходило. Это безответственно, глупо и…

– Ты просто влюбилась. Влюбилась и, наконец, отпустила себя.

– Между прочим, я все еще голодная! – крикнула Скай, прерывая откровенничания на кухне.

Патти с Роббс переглянулись и рассмеялись.

Не прошло и десяти минут фильма, как Иендо недовольно заерзала на месте. Ее явно напрягало происходящее на экране, а точнее полное отсутствие какого-либо экшена, и девушка все не могла придумать, что бы сказать, как бы хоть немного разбавить свои мучения.

– Слушайте, – наконец, не выдержала она, – только я не понимаю, насколько все происходящее на экране искусственно и глупо? Или это потому, что я не в вашем клубе счастливо влюбленных?

– А как же твой татуированный фотограф? – Роббс отвлеклась от фильма.

– Оказалось, что мальчиков он любит больше девочек, – в голосе Иендо не было никакой грусти, только разочарование.

– Кстати, о татуированных фотографах. Я пригласила Макса поработать с твоей коллекцией, Скай.

– Надеюсь, хоть этот не окажется таким, как все они… гребаная индустрия моды, как не геи, так пидорасы.

– Полегче, детка, – вмешалась Робин, – мы все-таки о моем брате сейчас говорим.

Патриция тем временем вновь отключилась от посторонних разговоров и наблюдала за Джереми Айронсом с нескрываемым восхищением.

– Господи, я бы оттрахала каждую часть этого мужика по отдельности, начиная с его акцента. Он просто невероятный!

– Я же говорила, что этот Лето совершенно не твой тип. Вот был бы рядом с тобой Бэтмен, – Скайлер сделала многозначительную паузу, – у тебя бы и в мыслях не было трахать семидесятилетнего мужика. Тьфу ты! Надеюсь, он тебя там в Лондоне вразумит. Вы же увидитесь?

После Бена Аффлека и слова «трах» в одном предложении Патти была совершенно не настроена отвечать даже на самые простые вопросы. Воображение, абсолютно лишенное чувства стыда и сочувствия к Джареду Лето, тут же услужливо нарисовало все в самом лучшем виде. И Патриции Бэйтман оставалось только признать правоту Скайлер Иендо. Бэтмен выигрывал у Альфреда на много очков вперед.

После посиделок у Патти, Роббс вернулась домой и, приняв ванную, занялась любимым делом – составлением плейлиста для того, чтобы как следует поплакать. Она забралась в кровать, прихватив с кухни стаканчик сока, и включила одну из песен Cat Power.

Не успела Уильямс забраться с головой под одеяло, как в дверь кто-то тихо постучал. Взглянув на часы, девушка вылезла из кровати и, подтянув свои желтые пижамные штаны с бантиками, направилась посмотреть, кто приперся в такой час.

Приоткрыв дверь, сначала она увидела морду плюшевого щенка с огромными грустными глазами, а затем виноватую улыбку Криса, который протягивал ей игрушку.

– Ты можешь нажать ему на лапу, – произнес Мартин, глядя на то, как девушка с восторгом прижимает к себе его мягкий подарок.

Роббс нажала на правую лапку щенка, и тот запел забавную песенку, в которой просил обнять его, обнять его сильнее.

– У них не было игрушки, которая бы исполняла «Крис, ты идиот», – прошептал музыкант, нежно обнимая Робин сзади. – Прости меня…

– Шутишь?! Мне нравится эта песня, – улыбнулась Уильямс. – И я так рада, что ты здесь…

Она положила игрушку на диван и обернулась к Крису. Мужчина притянул Робби к себе и коснулся губами ее мягких, приоткрытых губ. Девушка почувствовала, как по ее коже пробежала мелкая стайка мурашек.

– Крис, ты…

– Прости меня, Робби, – шептал ей на ухо музыкант, осторожно поглаживая длинные каштановые волосы. – Я правда не хотел, чтобы ты ТАК с ними познакомилась… Надеюсь, эти маленькие приставалы не сильно тебя достали сегодня?..

– Нет, – она тихо рассмеялась и сильнее прижалась к Крису. – Они ведь твои…

Музыкант с жадность целовал Уильямс, параллельно стягивая с нее тонкую майку. Его руки были повсюду. Робби потянула Криса к дивану, и через несколько секунд они оба упали на мягкие подушки.

В этот момент щенок, который оказался под самой задницей Робин, начал исполнять «Обними меня, обними меня сильнее», и оба влюбленных громко рассмеялись, продолжая сжимать друг друга в самых нежных и крепких объятиях.

Комментарий к Глава 29. Более чем счастлива

Музыка и фотографии тут: http://bit.ly/1ScsRbJ

========== Глава 30. Бывшие ==========

Вайолет увлеченно выстукивала что-то на своем «айфоне» и то и дело улыбалась, пока Серафина крутилась вокруг, пытаясь активно участвовать в развлечениях старшей сестры. Которую, к слову, уже начало раздражать, когда всякие малявки бесцеремонно вторгались в ее личное пространство. Пройдет еще совсем немного времени, прежде чем на ее двери появится ярко-красная табличка, предупреждающая о всевозможных наказаниях, которые обрушатся на головы тех, кто пересечет порог без стука и особого расположения хозяйки комнаты. Бен невольно улыбнулся.

Сидя напротив, Сэм самозабвенно уплетал «несквик» так, как кролик из рекламы, разве что уши его не закручивались в трубочку. Пройдет еще лет семь, когда с этим парнем начнутся настоящие проблемы, а до этого… до этого осталось всего ничего: пережить два переходных возраста своих принцесс и постараться не убить тех наглецов, которые будут за ними ухлестывать.

Утро было почти идеальным, для того чтобы кто-то из журналистов помаститее смог бы начать с этой пасторальной детали очерк об идеальной семье. Такая редкость для людей знаменитых. Все было предельно примерно и очаровательно (в самом британском смысле этого слова). Старый особняк, семья за завтраком, в руках отца семейства «Таймс», у матери какой-то основательный качественный глянец, из тех, которые фотографируют его перед премьерами фильмов. Все идеально до приторности, если бы не одна, а точнее две маленькие детали. Они играют в пастораль ради того, чтобы их отпрыски переживали только те проблемы, связанные с взрослением, через которые проходят обычные дети.

Дети и Джен.

Она все утро сидела и с демонстративным недовольством перелистывала страницы журнала, всем своим видом показывая, что ее сдерживают только дети, и она обязательно выскажется, только отправит их переодеваться для прогулки.

Бен никогда не прятался за ними от разговоров, но сейчас ему особенно сильно хотелось, чтобы Сэмюель пил свой чертов какао раза в два медленнее. Мужчина прекрасно знал, о чем пойдет речь. Причиной для недовольства и скандалов после опальной няни стала Патриция Бэйтман.

Удивительно, с какой легкостью Дженнифер поверила во все сказки желтой прессы. До скандала, разразившегося в медиа после объявления о разводе, она была менее категорична в высказываниях и не склонна верить всему, что пишут. Хотя, если разобраться, дело было не только в подорванном доверии, а в том, какое участие Бен проявлял по отношению к Патти. Вся эта забота не могла укрыться от его бывшей жены, которая рассказывала всем, кто только хотел слушать (а обычно это были журналисты светских хроник) о том, какой фантастически заботливый и оберегающий ее бывший муж.

Сэм встал из-за стола и неуклюже со звоном поставил блюдце и стакан в раковину. Джен поцеловала его в лоб и отправила к сестрам, а затем с бесстрастным выражением лица повернулась к Аффлеку.

Предстоял разговор. С большой буквы.

Дженнифер глубоко вздохнула, набрав в легкие воздуха, перед тем как начать его поучать. Ее новоприобретенная привычка, которая бесила его так сильно, что он готов был развестись с матерью своих любимых детей еще раз, только бы это избавило его от выслушивания ее правильных менторских поучений.

– Знаешь, а ведь твою Пэтти, оказывается, не надо ни от кого спасать…

– Патти, – поправил он бывшую жену, усмехнувшись.

Бэйтман бы совершенно не понравилось сравнение с Пэтти Спивот и ее выдающейся «фэтти». Помнится, именно в жопу она предлагала отправить всех тех журналистов, которые рассказывали, что Бен Аффлек купился на ее аппетитный зад. Забавная маленькая девочка, которая, несмотря на все свои попытки доказать миру, что ей все равно, отчаянно пыталась сохранить свою репутацию незапятнанной.

– …она прекрасно спасается от депрессии и стрессов самостоятельно. При помощи твоего коллеги по площадке, кстати, – Гарнер медленно и размерено интонировала каждое слово, наслаждаясь ожидаемым эффектом, и Бен старался ее не разочаровывать. Он удивлено приподнимал брови, изображал возмущение, пытался даже возразить. Вел себя так, как она рассчитывала, лишь бы это все быстрее прекратилось. Не для того он снимал дом для семьи в Лондоне, чтобы с отвращением выслушивать женщину, которую любил.

– Посмотри, как она вешается на Джареда Лето…

Дженнифер швырнула открытый журнал через стол. Фотографии были красочными, возражать против ее слов о степени близости Патти и Джея было нечего. Это не постановочное кадры, не вырванные из контекста фотографии. Они выглядели, как сумасшедше влюбленные, которым совершенно не надо оглядываться на общественное мнение и осуждение. Они были безумно счастливы.

– … предпочла Бэтмену Джокера, – горько усмехнулась Джен, точно продолжая ход его мыслей о безумии. – А ведь мы с Кеном предупреждали тебя, что ей нужна только реклама, а вот твоему имиджу весь этот скандал серьезно навредит.

Бен не слушал ее. С тех пор как бывшая положила перед ним журнал, он смотрел на снимки и пытался понять, что же, собственно, они изменили. Мужчина и раньше знал о том, что Патти связывают с Джаредом отношения, далекие от нормального. Дисфункциональные, как у Харли и Джокера. Только вот Патриция никогда не считала себя похожей на сумасшедшего арлекина принца клоуна Готэма. Она была не из тех, кого можно просто дергать за ниточки.

Как знал он и то, что в их с Бэйтман отношениях не было и намека на то, о чем трезвонили в каждой газетенке. Тогда почему же он смотрел на эти чертовы фото, поджав губы?

И почему, к недовольству Дженнифер, встал из-за стола, как только увидел на экране мобильного лаконичное «Пи». Он тут же забыл о своей глупой бэт-мрачности, будто наконец за несколько недель напряженного съемочного процесса смог выйти из роли, и улыбнулся. И так же просто вышел из комнаты, оставляя Гарнер наедине с ее чванливым недовольством.

Она-то прекрасно увидела имя, высветившееся на экране его смартфона, и поняла, кто это так же точно, как теперь сложилось еще одно дважды два. Картины этой чертовой суки Патриции Бэйтман висели в доме лучшего друга ее мужа, которого она упрямо не хотела называть бывшим.

– Здравствуй, Патриция, – услышала она из гостиной.

Тот самый теплый голос, который согревал ее в лучшие годы супружеской жизни. Тот самый, от которого возникало ощущение, что ты в безопасности. Защищена и ограждена ото всех неприятностей.

Что-то болезненно-неприятное кольнуло глубоко в сердце.

Впервые за несколько долгих недель Том проснулся в своей квартире, а не в номере очередного отеля. Бесконечная череда перелетов, промо к новому сезону сериала, несколько фотосессий, интервью и телевидение. Почти привыкнув к такой жизни, мужчина потихоньку начал забывать, каково это быть дома.

Влашиха сварил себе кофе и включил телевизор. Сегодня он собирался сходить в спортзал, а вечером встретиться с парой друзей, которые уже начали намекать актеру, что скоро совсем забудут, как он выглядит.

Проклятая реклама Maybeline с Робби добралась и до телевидения Германии. Выругавшись, мужчина схватил пульт, чтобы переключить канал, но в последний момент отказался от этой идеи. Уильямс улыбалась ему с экрана, и все возвращалось.

Теперь он думал о Робин, как о чуме, которая с легкостью захватывает мир. Его мир. Огромная раковая опухоль по имени Робин. Она повсюду. Пустила корни и не собирается отступать. Крепко сжала его горло и не дает глотнуть воздуха.

Тем временем реклама закончилась, а Том продолжал стоять посреди комнаты с пультом в руках, уставившись в экран.

Ему пришлось долго искать компромисс и копаться в самом себе. Не больше раза в неделю. Да, именно столько. Только раз в неделю он позволял себе просматривать ее инстаграм, читать о ней в интернете и искать новости по хэштегу, которым стало ее имя.

Робин Исабель Уильямс. В Википедии писали о том, что их роман не продлился и нескольких месяцев, а Том продолжал мысленно возвращаться в прошлое Рождество. Он вспоминал, как Робин сидела напротив него в этой квартире, смеялась, рассказывая какую-то историю, и ела шоколад.

Долбаное сентиментальное дерьмо! Том ненавидел себя за это. Но ее резинка для волос все еще лежала на краю тумбочки возле его кровати. Почему-то Влашиха так и не выбросил ее, хоть и каждый раз собирался.

Однажды, сидя ночью в номере отеля, он хотел позвонить ей. В тот вечер Том выпил больше, чем стоило бы пить, и особенно скучал по ней. Он скучал по ней. И больше не старался забыть. Его чувство было сильнее.

Приближался ее день рождения. И Том знал, что первым нарушит молчание.

– Да, мне тоже, – Патриция смущенно улыбнулась, продолжая слушать, что говорил Бен.

Взгляд ее блуждал по кухонным полкам, заставленным всякими милыми безделушками, стерильно чистому разделочному столу и цветам на обеденном. Она изучала обстановку настолько тщательно, будто впервые видела и хотела запомнить все до мельчайшей детали, до точного положения каждого листика этих чертовых ромашек… или нет? Девушка недовольно хмыкнула, смешно наморщив нос, меньше всего ее сейчас волновало название этого глупого веника, который «идеально вписывался в типично южный дизайн кухни с кедровыми балками и коллекционными фарфоровыми банками для печенья».

Патриция была занята вопросами отличными от гениальных дизайнерских решений двух геев с идеальным художественным вкусом. Ей надо было придумать, как бы озвучить свою просьбу, и Аффлек совершенно не облегчал задачу, как обычно, добродушно подшучивая над их медийными отношениями.

– Бен, я хочу тебя кое о чем попросить, – она нерешительно замялась, теребя в руках кухонное полотенце.

Вот они и подошли вплотную к тому моменту, когда надо было выложить все, как на духу, и ждать ответа. Ее состояние до чертиков походило на то, которое бывает у милых скромных старшеклассниц, которые приглашают понравившегося парня на выпускной. По крайней мере, так обычно бывало в фильмах о старшей школе. Сама Патти таких переживаний не испытывала, за нее в свое время выбор сделали родители, да и потом просить не привыкла.

– Да, конечно, все в силе. Я лечу в Лондон, только вот…

На кухне хором появились Том и Чарльз, помолодевшие разом до возраста гребаных близнецов Уизли. Они шептались, не очень-то заботясь о том, чтобы Патти их не услышала, ясное дело, о ней самой и глупо хихикали, пытаясь все же шуметь не настолько сильно, чтобы их можно было услышать на том конце Алтантики.

– Тише… – прошипела Патриция, пригрозив им полотенцем.

Ее взрослые и уважаемые бывшие преподаватели только переглянулись, как озорные сорванцы, и, приложив пальцы к губам, посмотрели на нее полными искреннего раскаяния глазами. Бэйтман только покачала головой. А мужчины тем временем удобно устроились за столом, на лучших местах, с которых только можно было смотреть необычный спектакль.

– Нет, это я не тебе… Прости. Так, о чем это я? – девушка растерянно поправила прическу и закусила губу.

– У тебя было какое-то большое «но» по поводу Лондона, – напомнил Аффлек, улыбаясь. Патти была уверена, что он там тоже едва сдерживает смех, как и эти два чертовы идиота прямо напротив нее.

Ебаный пиздец! Соберись, тряпка, уговаривала она саму себя и тоже улыбнулась. Вряд ли Бену понравилось бы то, как она только что выражалась, хоть и про себя. Чертов капитан Америка, а не Бэтмен.

– Не «но», а скорее, «и», – начала девушка и затем быстро, не переводя дыхание, продолжила: – Олли узнал, что я знакома с Бэтменом, и упрашивает меня познакомить его со своим любимым героем. Я просто не знаю, что делать, он так насел на меня, даже начинает канючить и плакать. Чертов эмоциональный террорист! А когда Том и Чарльз проболтались, что я лечу в Лондон и там его увижу… Пожалуйста, Бен, он на меня обидится до следующего своего увлечения. Но кто может быть круче Бэтмена?

Под конец Патриция сама еле справлялась с волнением, а в голосе ее появились те самые эмоционально-террористические нотки, что и у Оливера. Чарли и Том беззвучно зааплодировали, а Бен рассмеялся. Тепло и по-доброму. Девушке не составило труда представить его в этот момент. Как он немного рассеянно взлохматил волосы и, продолжая улыбаться, сказал:

– Ты же знаешь, что я всегда готов тебе помочь, даже не имея ни малейшего понятия, кто все эти люди.

– Они моя семья, – ничуть не колеблясь, ответила Патти. – Олли будет в диком восторге. Мелкому всего четыре. Спасибо тебе!

– Вам повезло, мы как раз будем снимать сцены в новой бэтброне и с «найткроулером»…

– Новая крутая тачка? – оживилась Бэйтман. – Вот это удача. А прокатиться можно будет? Хотя нет… – тут же осадила себя она, – и так слишком много удовольствий для одного визита.

– Я попробую договориться со съемочной группой.

– Да ты просто волшебник, Бен! Не в смысле, как Аль Са-Хир, а как волшебник-волшебник. Даже не знаю, как тебя благодарить.

Глупая улыбка все не сходила с лица Патти, когда Бен уже отключился. Она все сжимала в руках телефон и не могла поверить, что все прошло так просто и гладко, хотя до этого она пол-утра настраивала и накручивала себя на всевозможные провальные варианты развития событий.

– А я даже не знаю, кто из них будет больше радоваться, – хмыкнул Чарли.

– Крутая новая тачка! – противным фальцетом перекривил Том Патрицию. – Надо было выбирать другого парня, Бэйтман.

– Да, я тоже считаю, что Бэтмен подошел бы тебе больше. Большой серьезный мужчина.

– Умеет детей воспитывать.

– И не только… – Чарльз многозначительно улыбнулся.

– Очень смешно, мальчики, – проворчала девушка, сложив руки на груди.

Патти отвернулась от мужчин, спрятавшись за холодильником. Она делала вид, что подробно изучает его содержимое, хотя ей совершенно не нужен был чертов йогурт, на который она пялилась достаточно долго, чтобы прочесть не только название и процент жирности, но и адрес производителя. Девушка чувствовала, как отчаянно краснеет, и никакая прохлада не могла спасти ее от ощущения, что чертовы щеки буквально пылают.

Рассказать им об ужине-примирении с Робин во всех подробностях было глупо и неосторожно. Будто она не знала, какими могут быть последствия. Чарли и Том стебали ее все чертово время, недолгое, стоит заметить, что она была в Сан-Франциско, но так умело, что буквально довели до ручки. Раньше она не была такой чувствительной к подобным глупостям, а сейчас буквально теряла самообладание. Краснела, как школьница, и пряталась от разговора в холодильнике. В холодильнике, блядь!

– Проходи, давай к нам, заяц. Пи уже поговорила с Бэтменом.

В кухню осторожно, с опаской, будто боялся, что спугнет свою удачу, зашел Оливер. Он подкрался к Патриции и начал дергать за футболку, вызывая внимание девушки на себя.

– Бэтмен? – спросил мальчишка и так забавно захлопал своими черными ресницами, копируя мультяшных персонажей.

В любой другой момент Бэйтман заставила бы его полностью озвучить вопрос, а не вести себя, как неотесанный дикарь, бросающий обрывки фраз, ведь такой умный мальчик как Олли вполне в состоянии выдать из себя что-то, кроме междометий.

– Обещал прокатить тебя на своем бэтмобиле.

Бэйтман не заметила, как многозначительно переглянулись Том и Чарли на фразе о покатушках в бэтмобиле. Оливер набросился на Патти с объятиями и начал радостно кричать «Я еду к Бэтмену», подпрыгивая на месте. Веселье мальчика переполнило и саму ее, казалось, ничто во всем мире не могло сделать ее более счастливой. Она подхватила его на руки и закружила. Даже если сегодня его невозможно будет уложить в постель, а трансатлантический перелет окажется сущим адом, все это стоило его улыбки и искренней радости мелкого.

За последние двенадцать часов Патриция не раз вспомнила о своем опрометчивом счастье и наивном заявлении, что никакие выходки гиперактивного и перевозбужденного хорошими новостями ребенка не заставят ее пожалеть о содеянном. И в эти двенадцать часов вошли даже те несколько часов, которые она сумела урвать на сон, ведь спала она, как в одной из песен Фроленс Уэлч, с одним открытым глазом, присматривая за Оливером.

Мелкий упрямо не хотел ложиться в день отлета, что было совершенно неудивительно, ведь ему надо было переварить то, что его просьбы увенчались успехом и он наконец встретиться с летучей мышью Готэма. Но Патти наивно надеялась, что тем быстрее его вырубит на борту самолета, ведь вылет у них был настолько поздним, что его впору было называть ранним. Не повезло и тут, Олли прикорнул ненадолго в такси, и когда они остановились у международного аэропорта ЛА проснулся полный сил и неубывающего энтузиазма.

– Мы едем на встречу к Бэтмену, – сообщил он водителю, который отреагировал на это так же безразлично, как и на сотни других безумных историй, которые выслушивал изо дня в день.

Его безразличие было настолько вопиющим, что Патти едва успела прикусить язык, не давая возмущению вырваться наружу. Он даже не бросил на нее предосудительного взгляда. Не осудил родительницу, которая с самого детства поощряет в ребенке стремление к побегу от реальности в выдуманные миры. Конечно, глупо было вообще думать о том, что обычный водитель такси будет ставить ей диагнозы покруче детского психоаналитика, но рядом с Олли ей всегда казалось, что люди смотрят на нее иначе, иначе оценивают, взвешивают каждое слово и действие, осуждают. Чертова паранойя!

До взлета мальчишка успел изучить весь салон самолета, крутясь, как юла, в своем кресле, перебраться на место у иллюминатора, которым с ним поделился какой-то компьютерщик. Только эти парни могли позволить себе одновременно и дорогие билеты бизнес-класса на трансатлантические рейсы, и застиранные футболки с комиксными персонажами и пятнами от китайской еды или еще какого-то дешевого дерьма из безликой забегаловки за углом.

Оливер посмотрел на него, подозрительно прищурившись, выражение явно скопированное у кого-то из взрослых. Но даже футболка с Капитаном Америкой не смогла заставить его забыть о вежливости.

– Спасибо, – произнес мальчик, все не сводя с дяди в неправильной футболке внимательного взгляда.

Патти готова была поцеловать его в лоб и потрепать кудрявую макушку, но сдержалась. Во-первых, это выглядело бы весьма и весьма странно. А во-вторых, испортило бы всю эпичность момента, ведь бедный гик растерянно пялился на Олли в ответ.

– Бэтмен круче, – наконец, выдал он то, что мучило его все это время. Как вообще можно было носить футболку с кем-то другим, если этот кто-то и в подметки не годится Темному Рыцарю?

Парень в футболке «Марвел» неуверенно улыбнулся, а Оливер, потеряв к нему интерес, отвернулся к окну. После чего Патриции несколько часов к ряду под мерное сопение окружающих пришлось угадывать всевозможные силуэты сначала в исчезающих звездах, а потом в облаках, зажженных рассветными лучами. И ей приходилось быть очень изобретательной, ведь маленький судья тщательно следил за соблюдением им же придуманных правил, по которым называть облака бэтпсом или бэтчемоданом позволялось только ему, а вот девушке надо было увидеть если не Найтвинга, то хотя бы трость Джокера.

И когда Бэйтман всерьез начала задумываться над тем, что пора ей взять бэтпаузу, потому что Бэтмена ее в жизни становилось как-то невыносимо много, мальчик опять начал потихоньку засыпать, что дало и ей самой несколько блаженных часов полудремы. Небольшого перерыва перед вторым раундом.

Первым вопросом Оливера, когда он проснулся был «Нам еще долго лететь?», который должен был сразу же настроить Патти на то, что грядет нечто серьезнее игры в ассоциации. А следом за первым вопросом последовал и второй, как ответ на целых три часа полета впереди.

– Почему мы не могли полететь на бэтсамолете? Это наверняка было бы быстрее. Раз Бэтмен твой друг, разве не мог он одолжить его ненадолго? И что вообще Бэтмен делает в Лондоне?

И следующие несколько часов Патриции пришлось заталкивать в него завтрак и призывать к дисциплине одним-единственным делом – историями о Бэтмене. В объяснениях международного тура летучей мыши вместе с отсутствием люксового воздушного транспорта пригодилась линейка с названием «Бэтмен Инкорпорейтед». Достаточно пострадавшая от возрастной адаптации, она превратилась в милую историю, как Рыцарь Готэма помогает налаживать справедливость во всем мире и создает целую сеть таких же отважных героев, как и он сам.

– Но ведь все было немного не так, – подал голос гик в грязной футболке. Ему уже давно отчаянно хотелось вмешаться, неизвестно, что вообще его сдерживало так долго. – Сначала…

–Позвольте, я буду рассказывать четырехлетнему ребенку, как было на САМОМ деле, – прервала его Патриция.

– Она подружка Бэтмена, – сдал с потрохами ее Оливер, – она знает лучше.

– Вы знаете, где они сейчас снимают? Журналистка?

– В недалеком прошлом, – уклончиво ответила Патти, игнорируя первый вопрос, и отвернулась к иллюминатору, пока до соседа, если он не торчал последнее время на необитаемом острове, не дошло.

Парень в футболке позволил себе более пристально взглянуть на Бэйтман, и нескольких мгновений хватило, чтобы произошло узнавание:

– Вы та самая девушка Джокера! – воскликнул он на радостях.

– Давайте громче, нас еще в медиа-центре BBC не расслышали, – проворчала она в ответ.

– Спасибо тебе еще раз и до встречи на вечеринке, – это было то, что Гвинет успела услышать, когда зашла в комнату. Крис с кем-то разговаривал по телефону. А тем временем она и сама собиралась кое о чем с ним поговорить.

Было около полудня. Погода стояла отличная, собственно, как и всегда в Лос-Анджелесе. Крис приехал в дом Гвинет поздно ночью, сразу после того как они с ребятами закончили свои дела в студии. Подготовка к туру шла полным ходом, и это отнимало гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Поэтому он пытался провести с детьми любую свободную минуту.

Утром, как только Эппл проснулась, она притащила гитару и играла десять раз подряд одну и ту же мелодию, которую разучила. Крис гордился ею. Глядя на то, как она старается, как ее охватывает эта любовь к музыке, в свое время захватившая и его самого, мужчина чувствовал себя счастливым.

Мозес спал до того момента, пока Гвинет не разбудила его, позвав завтракать. Мальчик выглядел сонным и угрюмым. Как только он вышел из-за стола, тут же скрылся в саду, прихватив с собой планшет.

Гвинет беспокоило все, что происходило с их сыном в последнее время. Именно об этом она и хотела поговорить. Ей казалось, что Крис уделяет слишком мало времени Мозесу, и это причина того, что… Хотя было и еще кое-что.

– Крис, – она опустилась на диван и жестом предложила бывшему супругу поступить так же. – Я хочу поговорить с тобой.

– Отлично, – Мартин вопреки всему остался стоять. – Что-то случилось?

– Какие отношения связывают тебя и Робин Уильямс? – спросила женщина, нервно теребя тонкую золотую цепочку на запястье.

Музыкант несколько растерялся. Растерялся скорее от неожиданности, чем от того, что не знал, как ответить. Не было смысла пытаться скрывать от Гвинет то, что в скором времени все равно будет ей известно. Да он и не хотел так поступать. В конце концов, даже после развода они продолжали оставаться семьей. А это означало, что они могли доверять друг другу. Доверять.

– Она моя девушка, – произнес Крис. Гвинет вопросительно приподняла бровь.

– А нашей дочери ты сказал, что она твоя коллега, – с усмешкой проговорила женщина. – И ты думал, что Эппл поверит в это?.. Она уже достаточно взрослая, чтобы знать правду.

– Ей всего двенадцать, – мужчина потер шею и присел рядом с бывшей женой. – Я собираюсь ей все рассказать, но…

– Крис!.. – рявкнула Гвинет. – В тот день, когда наши дети застали твою любовницу в твоем доме, а ты сказал, что она твоя коллега, Эппл пришла ко мне вечером и все рассказала! Более того, она показала мне ее фотографии. В последних, кстати, недостатка не было. Особенно в тех, на которых на ней только крохотное бикини. А наш сын, ты знаешь, чем он занимается?!. Он целыми днями рассматривает эти фотографии! Я сама видела! Он, кажется, в восторге от твоей новой подружки, она же такая милашка!..

Она раскраснелась от крика и злости. Вскочив с дивана, Гвинет ушла в соседнюю комнату и вернулась через несколько минут, притащив с собой какой-то журнал.

– Это совершенно не мое дело, я только хочу, чтобы ты был счастлив, – продолжала она уже спокойнее. – А еще я не хочу, чтобы наши дети общались с твоей новой девушкой. Прости, но это мое условие. И пока я всего лишь прошу тебя об этом. Надеюсь, ты не станешь вынуждать меня принимать другие меры…

Крис выслушивал ее молча. Но каждое ее слово било наотмашь. И как она вообще могла судить о Робин по нескольким фотографиям?! Она ведь совсем не знает ее, не знает о том, какая Робби на самом деле.

– Вот здесь есть любопытная статья об этой Робин, – Гвинет протянула Крису журнал. – Кажется, она за последние несколько месяцев сменила внушительное количество парней!..

– Зачем ты так говоришь?! – раздраженно бросил Крис. – Она прекрасный человек, и я не хочу слышать от тебя никаких обвинений в ее адрес! Ты даже не знаешь ее, Гвинет!..

– А ты, видимо, узнал ее в тот момент, когда она обвила тебя своими ножками!.. – в голосе Пелтроу послышались металлические нотки. – Лучше прочитай то, что написано в журнале. А если не веришь мне, вбей в гугле имя своей красотки. Увидишь, что все это…

– Мне не нужно все это дерьмо!.. –вырвав из рук Гвинет журнал, он швырнул его на диван. – Мне достаточно того, что я знаю. Робин одна из самых милых, добрых и очаровательных девушек, которых я встречал. Она замечательный человек.

– Крис, неужели ты думаешь, что она чувствует к тебе то же самое, что и ты к ней?.. – Гвинет подошла ближе и положила свою ладонь на его плечо. – Такие женщины просто используют хороших парней вроде тебя.

От ее слов по спине Криса пробежал холодок. Дернувшись, он стряхнул с плеча ее руку и тихо произнес:

– Я забираю детей до вечера. И я обязательно поговорю с Мозесом.

С этими словами он вышел из гостиной, оставив Гвинет наедине с ее ненавистью к Робин. С ненавистью, которая росла с каждой минутой.