Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 72 страниц)

Музыкант побледнел. Рядом кто-то сдавленно захихикал.

– Я ошиблась?! – Робин с презрением посмотрела на Уоллис. – Ну, что же ты молчишь, шлюха?! Или твой рот только для того, чтобы хуи глотать?!

Крис осторожно коснулся плеча Робин и прошептал:

– Милая, пожалуйста, не нужно…

– Отпусти меня! – оттолкнув его, она вновь приблизилась к Уоллис, которая лишь испуганно хлопала глазами и что-то пыталась ответить.

– Робин! – Крис схватил девушку за руку, но та вновь оттолкнула его и бросилась на Аннабелль, которая завизжала, пытаясь закрыться руками.

– Сука! Сука, проклятая!.. – вцепившись в блондинистые волосы перепуганной девушки, Уильямс несколько раз ударила ее по лицу.

Патриция подбежала к подруге и, обхватив ее за плечи, попыталась оттащить от громко кричащей Аннабелль. Охрана, подбежавшая слишком поздно, немедленно попросила всех удалиться, угрожая полицией и общественным скандалом. Как будто его удастся избежать!

Театральные рыдания Уоллис, шепот и смешки. А еще бледный, как покойник, Крис Мартин. Он попытался хоть как-то успокоить Робин, которая сама уже вовсю ревела, продолжая осыпать мужчину ругательствами и обвинять в неверности.

– Патти, может, нужно вызвать врача?.. – уже в машине, дорогу до которой им осветили вспышки фотокамер, поджидающих мяса папарацци, испуганно прошептал Крис. Робин задыхалась от рыданий и со всей силы колотила его в грудь руками, пока тот пытался хоть как-то ее успокоить.

– Ты такой же, как и все!.. – всхлипывая, кричала она. – Как ты мог скрыть от меня?! Ненавижу! Все кончено! Я хочу в Санта-Монику! Отвезите меня домой!

– Робин, пожалуйста, малышка, успокойся…

– Не называй меня так! – влепив Мартину очередную пощечину, выкрикнула Уильямс. – Ненавижу! Отвезите меня в Санта-Монику!

– Едем в Малибу, – дрожащим голосом шепнула Патриция водителю.

На заднем сиденье снова послышались звуки борьбы.

– Ты ничем не лучше Джареда! – взвыла Робин и ударила Мартина кулаком в плечо. Затем, на несколько секунд замолчав, посмотрела на него и заплакала еще сильнее, без сил опустив голову мужчине на грудь.

Крис прижал ее к себе.

Машина тронулась с места. Патриция обняла себя за плечи и вновь обернулась к Мартину.

– Все будет хорошо… – впервые она действительно прониклась к Крису, терпеливо сносившему оскорбления и пощечины.

В ответ мужчина лишь неуверенно кивнул, продолжая прижимать к себе Робби, плечи которой периодически вздрагивали от рыданий.

– Все будет хорошо, – повторила Бэйтман, обращаясь скорее к себе, чем к нему. Дрожащими пальцами она отыскала в телефоне Робин номер ее доктора и, прижав к щеке трубку, попросила его приехать в Малибу как можно скорее.

Док приехал почти одновременно с ними и сразу же бросился к своей пациентке, которая выбралась из такси, вовсю отбиваясь от помощи Криса. Он оценил ситуацию уже тогда, когда Патти разговаривала с ним по телефону, на заднем фоне были прекрасно слышны все крики и оскорбления в сопровождении истеричных всхлипов, а потому хоть и улыбнулся мельком Бэйтман, сразу отстранил всех от Робин и принялся за работу, начиная с расспросов.

Затем последовали мучительные полчаса, за которые Патриция с сотню раз покосилась на шкафчик, где все еще теплились запасы алкоголя, которые местная Мэри Поппинс собрала по всему дому после Уильямса. Но Бэйтман знала, что если начнет сейчас, то вряд ли остановится сегодня вообще. А ей надо было узнать, что с Уильямс все в порядке, и если ей понадобится что угодно посреди ночи сорваться и добыть это любой ценой. А это она вряд ли могла бы совершить после того, как начала уничтожать запасы виски.

Крис выглядел паршиво. Настолько, что девушка боялась, как бы не пришлось вызывать врача и ему, устраивая в Малибу лазарет. Он то и дело мерил кухню, которую они избрали своим временным пристанищем, шагами, потом садился за стол, смотрел в свою чашку с остывшим чаем отсутствующим взглядом, и опять срывался с места. Кажется, как-то так выглядит синдром сочувствующей беременности. Патти попыталась улыбнуться, но словила себя на том, что не может насмехаться над бедолагой. Даже просто нахождение с ним в одной комнате заражало чертовым волнением, когда ей и так хватило острых ощущений за этот вечер.

– Мне надо позвонить, – произнесла она почти беззвучно, что в звенящей пустоте дома тем не менее было слишком громко.

Крис поднял на нее пустой взгляд и просто кивнул. Неясно было, понял ли он вообще, что сказала ему Патриция.

Сбежать – вот, что на самом деле ей было надо. Сначала от своего проснувшегося сочувствия к Мартину, потом от Робин и ее срыва и, наконец, от Джареда Лето. И чем быстрее, тем лучше. Она осознавала это все более отчетливо, пока в трубке раздавались гудки, а механический голос обещал, что вот-вот свяжет ее с оператором.

Ложью и лицемерием звучали теперь ее недавние мысли о том, что она готова была остаться у постели больной и исполнять все ее малейшие пожелания. На самом деле она бы просто не выдержала еще одного срыва. Опять рыдать, обнявшись с Робин, теперь уже над почти общим поводом, было выше ее сил. Она пообещала себе, что эта тупая сука Уоллис не стоит больше ни единой ее слезы, и просто обязана была сдержать обещание. Иначе… дороги назад уже могло бы и не быть.

– Да, я хотела бы поменять билеты на ближайшие даты, – подтвердила Бэйтман, отрезая себе путь отступления. Или, если посмотреть с другой стороны, наоборот, садясь на скоростной экспресс к побегу. Только собрать вещи и бежать, пока хватит сил.

Она долго сомневалась и откладывала поездку, думала даже отправить ассистента. Ждала. Они с Беном не обсуждали Лондон, да Патти и не надеялась, что он после проведенной вместе ночи пригласит ее, ведь их появление вместе на премьере стало бы официальным заявлением общественности об их отношениях. А Бэйтман до сих пор сомневалась, могли ли у них быть вообще какие-то отношения, после всего, что произошло за последние полгода, она вряд ли оставляла по себе впечатление той девушки, которую можно знакомить с детьми. К тому же, она не была уверена, что хотела видеть на премьере Джареда. Сейчас же сомнений не осталось. Их сегодняшняя встреча расставила все на свои места.

Осталось только сожаление, что из-за спонтанного решения об отлете она не убежит дальше Греции. Умирать от экзотических тропических болезней без прививок пока не входило в ее планы.

Наверху захлопнулась дверь, а следом послышались шаги на лестнице. Патриция поспешила навстречу доктору, Мартин тоже выбежал из кухни и метнулся наперерез, едва не сбив с ног врача.

– Как она? – выпалил Крис, не дав доку и рта открыть.

– Мисс Уильямс отдыхает, – сухо ответил тот. – Как и следует в ее положении. А вот вы, – в уголках его губ заиграла улыбка, уже знакомая Патриции – не знаю, кто из вас тут второй родитель, спите на диване. Пациентка не пожелала, чтобы ее сегодня беспокоили.

С Робин все хорошо, Патти позволила себе улыбнуться в ответ доктору. Теперь совесть ее чиста хотя бы в отношении подруги, которую она бросает на самого заботливого в мире будущего папашу. И когда врач начал распространяться об общих рекомендациях, Бэйтман попрощалась с обоими мужчинами, отправившись в гостевую спальню, которую обжила за последние недели. До утра не так уж и много времени, а ей пора собираться. Мартин и сам справится, запишет, переспросит и возьмет себе телефон доктора. Которому оставалось только сочувствовать – впереди у него еще не один экстренный вызов и ночной звонок.

В порядок было приведено все, кроме мыслей. Их было невозможно закрыть в чемодане, как немногочисленные вещи, которые она решила взять с собой. Патриция лежала без сна, смотря, как нещадно медленно на часах одна минута сменяет другую. И сожалела. Что подняла трубку. Согласилась пойти с Джаредом на эту чертову вечеринку и еще потащила туда Робин. Если бы не это, они бы и не пересеклись с сукой Уоллис. А Робби продолжала бы наслаждаться диснеевской сказкой в объятиях своего ванильного Мартина. В его плотном концертном графике не так много места для романтичных тет-а-тетов, чтобы тратить время на ссоры.

Она поднялась и, накинув халат, отправилась вниз, тихо, чтобы не разбудить мирно спящий дом. Похоже, сегодня без успокоительного имени Макса Уильямса ей не уснуть.

В кухне горел свет, а значит, не спалось не только ей.

Мартин сидел за столом, уперев голову в ладони. Он и не заметил, что уже не один. Только вздрогнул от неожиданности, когда прямо перед его носом приземлился стакан с бурбоном.

– Пей, – сказала Патти, когда он поднял на нее свои покрасневшие от усталости глаза, и подала пример, залпом выпив содержимое своего. – Тебе тоже не помешает немного расслабиться. К тому же, это пойло очень быстро поможет уснуть.

Крис сделал глоток и поморщился. Ей опять стало жаль мужчину, она с трудом представляла, как тот вообще выжил после попойки с Максом. Тот уж точно старался, чтобы «ебаный педик» не пережил ночь.

– Пройдет еще немного времени, и поспать совершенно не получиться, а вот хотеться будет жуть как, – улыбнулась она, наливая себе еще, и лишь немного освежила бокал Мартина.

Он в замешательстве посмотрел на девушку.

– Не бойся, я не собираюсь тебя спаивать, как Макс, – лишь рассмеялась она в ответ добродушно. – Похоже, мне это надо больше, чем тебе. Мне просто нужна компания, а то напиваться в одиночестве уж больно жалко.

– А прятаться на кухне от разозленной беременной женщины нет? – он улыбнулся в ответ, выпивая содержимое своего стакана, и протянул его Патти. – Я действительно такой, как Лето?

– Прости меня, Крис, – начала Бэйтман, мужчина поднял на нее удивленный взгляд. – Что вела себя с тобой как законченная стерва. Робин в последнее время… да и мне тоже совсем не везло с мужчинами. Не знаю, много ли ты знаешь об истории с Джеком, но это и неважно, важно то, что виновата была во всем произошедшем только я. Потому мне было проще считать тебя мудаком, чтобы защитить Уильямс от очередного не того парня. Но чем больше я смотрю на вас вместе, тем больше убеждаюсь, что ей чертовски повезло с тобой. Так что нет, ты совершенно не похож на Джареда. Робин вспыльчивая и может сказать много неприятных вещей, о которых потом пожалеет.

– Спасибо, Патти… Патриция, мне очень…

– Ой, заткнись, Мартин, – отмахнулась девушка, ей не хватало только взаимных признаний в братской любви с Крисом Мартином, чтобы разрыдаться пьяными слезами, а наутро выглядеть как гребаная развалина. – И можно просто Патти.

Первая из недопитых Максом заныканых бутылок отправилась в мусор, когда Бэйтман разлила остатки по стаканам. Вместо нее на столе тут же появилась следующая. Скажи ей кто пару недель назад, что она будет бухать с Крисом у него на кухне и откровенничать о Робин… Девушка рассмеялась в голос.

– Ничего, – ответила она на немой вопрос мужчины, – просто странно это все, не находишь?

– Но я рад, что мы нашли общий язык. Ты очень важна в жизни Робин, и я… я надеюсь, что тоже все еще нужен ей.

Патти хотелось рассмеяться в ответ, но она сдержалась, наблюдая за тем, как Крис опять погружается в беспробудную печаль. Еще немного – и слез по синьке не избежать, одернула себя девушка.

– Не говори глупостей! Я видела вас сегодня на ковровой дорожке. Если ни один журнал завтра не прифотошопит к вашей фото арку в цветах и священника, значит, глаза у них на жопе, – хмыкнула девушка. – Мы с Робин проходили и худшее дерьмо, уверена, ты найдешь, как ее задобрить. У тебя есть к ней особый подход.

– Я хотел… планировал сделать ей предложение. Но после сегодняшнего. Это же ебаная катастрофа!

Патти поперхнулась, то ли заслышав, как мистер британское совершенство матерится, то ли от возмущения.

– Ебаная катастрофа?! – переспросила она.

Крис шикнул в ответ.

– Ебаная катастрофа, – Патти стишила голос, – это моя личная жизнь, которая превратилась в любимый предмет обсуждений в желтой прессе. Мои благопристойные родители уже, наверное, отказались от меня. Не успела выпрыгнуть из постели Джокера, как тут же кинулась в койку к Бэтмену. Ебаная шлюха и стерва Патриция Бэйтман получила по заслугам. Публичное порицание… идет на пользу разве что моему бизнесу, – рассмеялась она совсем невесело.

– Ты хороший человек, Патти, – возразил он, ободряюще сжимая ее плечо, – а у хороших людей все в конечном итоге бывает хорошо.

Очередная глупая радужная банальность. Тогда почему же ты закусываешь губу, чтобы не расплакаться, Патриция Бэйтман? Гребаный бурбон. Гребаный Крис Мартин.

В Италии было неплохо. Покинув Малибу, Макс первые пару дней наслаждался свободой, работой и отсутствием истеричных баб в радиусе нескольких метров.

На съемках он был приятно удивлен, встретив Марту Хант. Они прекрасно ладили и успели стать приятелями, поэтому, если удавалось закончить съемки пораньше, вместе отправлялись ужинать в какой-нибудь ресторан, где засиживались до закрытия, болтая обо всем на свете.

Марте двадцать три. И Макс называл ее более приличной копией Кейт Мосс. Золотистые волосы и голубые глаза. Лоб по-рыбьи широкий, а улыбка хитрая и манящая. Она нравилась ему своей простой манерой держаться, чувством юмора и любовью к крепким напиткам.

Спустя четыре дня совместной работы, когда съемки были окончены, Марта подошла к фотографу и, наклоняясь, прошептала:

– Я знаю здесь одно классное местечко, – облизнула губы и улыбнулась. – Что скажешь?

Это был какой-то клуб или бар, они много пили и смеялись. Потом нюхали кокаин и разговаривали, разговаривали, разговаривали… Марта сказала, что ей нравится все, что происходит, а Макс просто поцеловал ее в пересохшие губы.

– Это итальянский поцелуй, – усмехнулась модель. – А я хочу французский!..

Утром они проснулись вместе. Ее обнаженное тело было прекрасно. Ее слова были полны нежности. Но Макс чувствовал себя каким-то потерянным.

Откинув одеяло, он приподнялся и хрипло произнес:

– Ты ведь понимаешь, что это…

– … ничего не значит? – закончила за него Марта, обвивая руками шею. – Может, ты и прав. Но, мне кажется, мы классно смотримся вместе.

Он рассмеялся, глядя на их отражения в стеклянном потолке номера отеля.

С ней было легко. И только поэтому Макс брал ее за руку, прогуливаясь по итальянским улочкам. Их щелкали папарацци, но его это никогда особенно не волновало.

По ночам он обнимал ее, пытаясь не думать о том, что с каждым разом делать это становится все более невыносимо. Не потому, что Марта была плохой девчонкой. Она была классной. А ему было скучно.

Вспоминал о Скайлер он почти каждый день, но не позволял себе забываться в мыслях или чувствах к ней. Ни к кому. Все это любовное дерьмо уже однажды чуть не разбило его жизнь на мелкие кусочки. И теперь его кожа стала толще, покрылась слоем бесконечных татуировок, а сердце… Макс увлекался каждой новой девочкой. Его привлекала новизна. Именно новизна, а не красота или ум. Тем более, что вокруг него всегда были только самые красивые женщины.

Но Скайлер… Он не хотел ломать ее, но чувствовал, что уже сломал. И винил себя в том, какими глазами она смотрела на него в тот день, когда он уезжал из Малибу.

Но все же этого нельзя было знать наверняка. Быть может, Иендо всего лишь хотела поразвлечься. Поразвлечься с ним.

Эта мысль одновременно успокаивала его и приводила в бешенство. В такое бешенство, что по возвращению в ЛосАнджелес ему хотелось как следует встряхнуть Скай и потребовать немедленных признаний. Но зачем? Что бы это изменило для него?

Кто знает?..

Воскресным утром Макс и Марта отправились завтракать. В кафе девушка сидела тихо, уткнувшись в газету. И это ему тоже нравилось. Она была тихой по утрам и читала газеты. Планшет за завтраком выглядел гораздо более убого.

– Твоя сестренка просто прелесть, – с усмешкой произнесла девушка и бросила на стол газету. На первой полосе огромная статья о скандале, произошедшем во время вечеринки Gucci.

Уильямс отхлебнул кофе и, пробежав глазами по тексту, переменился в лице.

– Кажется, Робин почувствовала конкуренцию, – Марта улыбнулась.

Проклятая фальшивая сука! Зависть. Она завидовала, как и все, кто знал Робин лично или работал с ней. Мисс Хант было достаточно одного показа в Нью-Йорке.

– У моей сестры не может быть конкуренток, – смакуя каждое слово, ответил Макс.

– Неужели? – закинув ногу на ногу, Марта расправила плечи. – Я бы на ее месте начала переживать за свою репутацию. Публичный скандал, драка и оскорбления… Кто захочет работать с моделью, которая понятия не имеет о достойном поведении?

– Хочешь сказать, она недостаточно хороша для педиков, которые из года в год шьют уродские тряпки, пытаясь выдать провал за оригинальность?!

– Благодаря этим педикам у нас с тобой есть работа, милый, – она сделала глоток сока. – А у Робин ее скоро не будет. Прости, но я знаю, как это бывает.

– Робин единственная женщина, на которой я бы женился, не будь она моей сестрой, – пытаясь скрыть раздражение, мужчина потянулся за сигаретами. – Она может продавать овощи, мыть полы или ходить по подиуму, без разницы. Роббс алмаз среди стекла.

Марта открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент Макс поднялся из-за стола и произнес:

– Я ухожу.

– О, брось! – Хант взмахнула руками. – Я не хотела оскорбить твою сестру. У меня тоже есть младший брат, и я понимаю, что ты чувствуешь…

– Правда? – Макс заглянул ей в глаза.

Только ложь. Зависть. Наркотики. Секс.

Здесь осталось что-то для любви?

– Правда, – прошептала Марта. – Не уходи вот так. Нам же так хорошо вместе, Уильямс…

Было хорошо только первую ночь, подумал Макс, набрасывая на плечи куртку. Мысленно он уже был не здесь. Его ждала Калифорния.

В самолете Макс снова думал о Скайлер. И ему приснилось, что она снова перекрасила волосы.

– Что скажешь, Бен? – Зак оторвался от монитора, на котором они уже третий раз пересматривали отснятую сцену, и посмотрел на актера. Тот стоял, как каменное изваяние, точно в том заезженном меме, где супергерои стоят в очереди на крыше, чтобы посмотреть на город и поразмышлять над тщетностью бытия не дольше десяти минут. Все, кроме Бэтмена. Но ведь это Бэтмен.

На Аффлека смотрели и его коллеги по съемочной площадке в ожидании, пока мозг Лиги Справедливости выдаст наконец решение, и надеясь, что оно станет окончанием очередного длинного и утомительного рабочего дня. Очередной этап съемок подходил к концу, сроки поджимали, все работали на пределе своих сил, чтобы не выбиться из графика. Усталость была их постоянным спутником, казалось, что синяки под глазами съемочной команды не сможет вывести даже компьютерная графика.

– Еще один прогон, – ответил мужчина.

Спроси его сейчас, что было не так с этим дублем, он бы вряд ли ответил, настолько был вымотан за последние дни, но с каждым разом пересматривая отснятое, его преследовало ощущение неправильности. И оно не имело ничего общего с утренними газетами, хотя там тоже было много чего не так.

– Почему?.. – простонал Эзра, возвращаясь на площадку, он нарочно шаркал ногами, как старая развалина, и бросил полный укора взгляд на Бена.

– Потому что я Бэтмен, – ухмыльнулся в ответ Аффлек, поддерживая шутку, устоявшуюся в их команде.

Они все равно переснимали бы эту сцену не зависимо от ответа Бена, от него зависело лишь его обучение у Снайдера перед съемками собственного фильма. Съемки на зеленом фоне имели массу своих особенностей, в отличие от того, что снимал Аффлек до этого, но он был примерным учеником. И дотошным.

Миллер вновь издал мученический стон, когда костюмеры начали надевать на него маску.

– Поосторожнее, Эзра, а то ведь проколешься в следующем интервью, и никто тебе не поверит, что носить костюм Флэша доставляет тебе удовольствие, – приободрил Бен коллегу.

– Не всем же так везет с ролью, как тебе. Можно просто стоять в бэтброне и продолжать прятать усталость в бесстрастном и едва не сломленном бременем мировых проблем готэмском мстителе, – пафосно продекламировал актер, только утверждая за собой роль алого спидстера.

– У него совсем другие проблемы, – сказала Галь еле слышно и столкнула в мусор открытую на светской хронике газету, кашлянув: – Блондинистые и мелкие.

– У меня трое прекрасных детей, – Бен сделал вид, что превратно понял намек, – и они не доставляют никаких проблем.

В отличие от Джокера. Бен и не думал, что от Джареда Лето можно будет избавиться ночным разговором по душам, ужином в ресторане и… Нет, он знал, что будет сложно. После всего, что было между Патрицией и Джаредом. Он видел, какой она была беззаботно счастливой, несмотря на все их разногласия. После всего того, что стало причиной разрыва. Он видел боль в ее глазах, боль, которую причинил Патти Джаред и сама она, обвиняя себя в том, что подарила свое доверие не тому.

Должно было пройти еще немало времени, прежде чем все вернулось бы на свои места, а он мог бы сказать ей то, что хотел, не отпугнув. И он готов был дать ей достаточно времени и быть настолько близко, насколько она бы позволила.

Время было их врагом. Время и расстояние. Он не был с Патти, как бы по-настоящему хотел. Их короткие разговоры не давали абсолютно ничего, кроме мучительного ощущения недосказанности. Патти постоянно рассказывала о Робин, о Максе, Скай. Таким образом, через истории временных жителей Малибу, она рассказывала ему о себе, и Бен понимал, что с ней все в порядке. А все глупости, происходящие за воротами виллы фронтмена Coldplay, не нарушают их соглашения.

Как же он ошибался! Только ленивый не написал о скандале на вечеринке Gucci, в который были втянуты две супермодели, два рок-музыканта и одна разлучница и скандально известная основательница нового бренда дизайнерской одежды мисс Патриция Бэйтман. Статьи сопровождали красочные большие фотографии Робин и Аннабелль, но он упрямо смотрел на другие, те, на которых в толпе гостей были видны двое: Джаред и Патти. Они о чем-то разговаривали, и девушка улыбалась ему. Своей холодной вежливой улыбкой для журналистов. Но все-таки улыбалась.

И улыбка эта зарождала сомнения.

– Патриция умная женщина. Она прекрасно знает, что для нее лучше, – Чудо-женщина тепло улыбнулась Бену.

И если бы Патриция Бэйтман все решала своим умом, он был бы за нее спокоен, но в таких ситуациях зачастую за нее все решало гипертрофированное чувство вины. Оно заставляло делать глупости, из тех, которые потом оборачивались против нее же.

– Пригласи девушку в кино, мы это любим.

По многим причинам они не разговаривали об «Отряде самоубийц» после всего произошедшего. Как и до. Ведь если бы не Аннабелль Уоллис, то Патриция появилась бы на ковровой дорожке в сопровождении Джареда Лето. Потом Бен решил, что она не готова встретиться с ним в свете фотокамер, а после того, как Патти отреагировала на его друга Ричардсона, и вообще всячески пытался обходить скользкие темы в обсуждении планов DCEU.

Теперь же он был твердо намерен последовать совету Галь. После съемок, если это будет не слишком рано для ЛА, он обязательно позвонит ей, как хотел с самого утра, только увидев заголовки, и пригласит Патрицию вместе с ее вспыльчивой подругой с обостренным чувством справедливости. Бен был полностью уверен, что Уоллис получила за дело. Не могла же Уильямс превратиться из милой улыбающейся девочки в гарпию на пустом месте. И если на этот раз она нападет на главного готэмского злодея, то он обязательно попросит у Пэтти Дженкинс пристроить ее в картину о Чудо-женщине в роли одной из амазонок.

Потом, после того как выключатся камеры, и он доберется в огромный пустой съемный дом, надо будет позвонить Джен. Она будет чертовски недовольна и опять выжмет из него все соки. Будет злорадствовать по поводу Патриции и даже кричать, когда услышит о том, кто еще появится в Лондоне на ковровой дорожке.

Но все это будет потом, а пока можно еще ненадолго надеть маску бесстрастного Бэтмена и взвалить на себя судьбы выдуманной вселенной вместо тяжелых будничных решений.

Наверное, в этом тоже состоит привлекательность графических романов для всех возрастов. Почему в реальной жизни тоже нельзя быть Бэтменом? Или Черной Канарейкой? Представить только Бэйтман, которая стращает своих нерадивых подчиненных Криком Канарейки. И им можно начать сочувствовать. Интересно, понравилась ли ей подружка Стрелы именно тем, что можно использовать крик, как оружие массового поражения?

Бен улыбнулся. И за доли секунды стал серьезным и непробиваемым, как скала. Они снимали последний на сегодня прогон. Все должно было стать на места.

========== Глава 40. Планы ==========

Утром позвонила Гвинет. Крис знал, что она позвонит, именно поэтому ее звонок застал музыканта уже по дороге в дом бывшей жены.

Встретив его на пороге, женщина натянуто улыбнулась и, приобняв Мартина за плечи, негромко сказала:

– Ты выглядишь усталым.

Хотелось громко рассмеяться в ответ, но он лишь выдавил из себя что-то наподобие ухмылки и прошел в гостиную следом за Гвин.

Эппл сидела на диване и листала какой-то девчачий журнал. Увидев отца, она демонстративно удалилась наверх, громко шлепая босыми ногами по лестнице.

– Отлично!.. – выдохнул Крис, потирая шею.

Гвинет заправила за ухо прядь волос и пожала плечами.

– А какой реакции ты ожидал? – она улыбнулась и в какой-то момент мужчине показалось, что она наслаждается всем происходящим, в тот момент, когда он просто раздавлен.

Кашлянув, Мартин прошел в кухню. Хозяйка дома последовала за ним.

– Я ее отец, – он оперся рукой о столешницу. – И она знает, как сильно я ее люблю…

– Все это не имеет никакого отношения к тому, что твоя новая подружка выставляет себя на посмешище, а ты в этот момент держишь ее за руку, – женщина открыла дверцу холодильника и достала сок. – Крис, твоя проблема в том, что ты слишком… Слишком идеализируешь людей. Эта Робин… Я же предупреждала тебя насчет нее!..

Крис поднял на бывшую супругу глаза и спросил:

– Это все не имеет никакого отношения к тому, что наша дочь…

– Именно это и имеет прямое отношение ко всему, что происходит с Эппл! – Гвин повысила голос, но тут же осеклась и отвела взгляд. – Подумай о том, что ей приходится терпеть. Ты крутишь роман с девчонкой, которая снимается обнаженной и бросается на людей. Думаешь, дети в школе не читают новости в интернете?

Мужчина опустился на стул и обхватил руками голову.

– Ты не должен забывать о том, что у тебя есть семья, – продолжала Пелтроу. – И ты обязан защищать своих детей, ограждать их от всей этой проклятой шумихи! Но ты ни о чем не думаешь, ни о чем! Эта девка просто околдовала тебя!..

– Я собираюсь жениться на ней, Гвин, – едва слышно произнес Крис, поднимая голову. – И я женюсь на ней, даже если после этого ты никогда не захочешь меня видеть или говорить со мной…

Медленно опускаясь, Гвинет присела напротив. Она несколько раз нервно хихикнула и, глядя бывшему мужу прямо в глаза, холодно проговорила:

– Это будет самой большой ошибкой, которую ты совершишь, Крис.

Раздражение брало верх над его выдержкой. Да кто, черт возьми, она теперь ему, чтобы рассуждать о его ошибках?! Резко поднявшись со стула, музыкант ответил:

– Знаешь, иногда мне кажется, что однажды я уже ошибся… Поэтому, если честно, мне плевать.

Он поднялся наверх и попытался разговорить Эппл, но та закрылась в своей комнате и громко включила музыку. В конце концов, Мартин решил дать ей время.

Мозес играл в саду и был настроен куда более дружелюбно.

– Как дела у Робин? – спросил мальчик, когда Крис ногой остановил его футбольный мяч. – Она что-то обо мне говорила?

– Говорила, чтобы ты занимался математикой, – Мартин пнул мяч и улыбнулся. Мозес побежал к воротам.

Отбив гол, ребенок звонко рассмеялся и снова ударил по мячу.

– И больше ничего не говорила? – мальчик прищурился, полуденное солнце светило прямо в глаза.

– Сказала, если ты исправишь свои оценки, то мы все вместе пойдем гулять.

– Классно! – Мозес захлопал в ладоши от радости. – А когда, пап?

– На следующей неделе, – он подошел к сыну и, посмеиваясь, натянул ему на голову капюшон худи. – Но сначала математика.

Закатив глаза, Мозес взял в руки мяч и поплелся в дом.

– Передашь ей привет? – обернувшись, спросил мальчик.

Крис только кивнул в ответ. Когда ребенок умчался в дом, мужчина, улыбаясь, прошептал:

– И этот туда же…

Когда Крис возвращался домой, начался ливень. И смыл всех папарацци, которые дежурили неподалеку еще с раннего утра.

Выбравшись из машины, он вбежал в дом и закрыл дверь. Тишина.

Внизу никого не было, и Крис, набрав в легкие побольше воздуха, все же решился подняться спальню к Робби. Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Девушка лежала на кровати в прелестном коротком платье, а сладковатый аромат парфюма витал в воздухе, точно призывая срочно забыть обо всех разногласиях.

Взгляд его медленно скользил по соблазнительным изгибам ее тела, золотистой коже и разбросанным по подушке мягким каштановым волосам. И снова он чувствовал себя рядом с ней совершенно иначе. Словно вчера и не было никакого скандала, а за окном сегодня не было дождя…

Подойдя ближе, музыкант наклонился к Робин и нежно коснулся губами ее обнаженного плеча. Открыв глаза, девушка обернулась и тут же отвела взгляд.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Мартин, протягивая ей розу, на лепестках которой еще блестело несколько капель дождя. – Хочешь чего-нибудь?

Робин приподнялась и, приняв из его рук цветок, вдохнула его аромат.

– Хочу, чтобы ты простил меня… – прошептала она, помолчав еще немного.

– Робби, я…

– Я все испортила, – она подняла глаза и, вцепившись в его руку, проговорила: – Я все испортила, Крис… И мне так страшно…

Опустившись рядом с ней на кровать, Крис обнял Робин и прижал к себе.

– Тебе нечего боятся, милая, я рядом, – он провел рукой по ее волосам. – Все будет хорошо. Доктор сказал, что беспокоиться не о чем…

– В интернете пишут, что я сумасшедшая, – горько усмехнувшись, Робин сильнее прижалась к мужчине. – Но, знаешь, я просто ничего не могла с собой поделать!.. Она так смотрела на тебя!

– Тссс!.. – Крис поцеловал девушку в щеку. – Для меня никого, кроме тебя, не существует…

Робин рассмеялась:

– Все мужчины так говорят. А я не успела тебя предупредить, – в шутку хватая Мартина за горло, она ледяным тоном прошипела: – Я очень ревнивая. И если эта шлюх…

– Любимая, – зажав ладонью рот Робин, Крис улыбнулся, – только ты…

– Это точная информация? – смеясь, Роббс внимательно посмотрела на музыканта. – Знаешь, если еще хоть одна баба…

Не дав ей договорить, Крис впился в губы Уильямс жадным поцелуем. Робби, отвечая на ласку, обвила руками плечи мужчины и прошептала:

– Я так скучала по тебе…

Зубами стащив с плеча бретельку платья, мужчина прижался к ее обнаженной груди. Вдыхая аромат кожи, смешанный с теплым, ванильным ароматом парфюма, Крис от удовольствия прикрыл глаза.