Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 72 страниц)

Как слабость и то, как она чувствовала себя, когда Бен переступил порог и попрощался, обняв ее за плечи и поцеловав в щеку. Чувствовала она себя в этот момент паршиво. Слабой и обязанной. Так, будто между ними за это время успели завязаться отношения того рода, в которых она может позвонить ему, когда он сядет в такси, и сказать, что соскучилась.

Патриция покачала головой, встряхнув как следует свои растрепанные кудри, будто всю эту романтическую дурь можно было струсить, как капли воды с волос. И села, облокотившись о приятно холодящую стенку.

Закрыть глаза и сосчитать до десяти. Так ее нянечка учила избавляться от монстров под кроватью, пока родители были слишком заняты своей активной светской жизнью. Монстры появлялись регулярно, когда родители выкинули ловец снов, подаренный бедной Мариссой. Учинили скандал, что она учит их дочь всяким языческим суевериям, пока сами же пичкали ее другими видами суеверий, христианскими. С тех пор они с Мариссой считали до десяти.

С тех пор Патти, чтобы избавится от какой-либо навязчивой идеи, тоже считала. Альбомы Led Zeppelin в порядке их выпуска, исполнителей на главной сцене Вудстока, магазины Пятой авеню Нью-Йорка. Все, что угодно, лишь бы очистить мысли от того, что доставляло неудобства. От чувств, которые были ей неприятны. Выбивали из зоны комфорта.

На их место обычно приходили другие. О работе, налогах, планах и встречах. Прагматичные мысли всегда легче держать под контролем. Прагматичные мысли всегда удобны. Они разложены по полкам в алфавитном порядке и содержат именно то, что написано у них на обложке.

С личным все совершенно иначе. Непредсказуемо. Опасно. Рисково. Ты можешь достать с полки тоненькую книженцию, а под обложкой найдешь микроскопически мелкий шрифт, который превратит ее вследствие в один из диккенсовских увесистых романов. И хорошо еще если его. А что делать, если из ее глубин выскочит монстр или в ее страницы затянет, как в зыбучие пески?

Монстров на пыльных полках ее сознания было достаточно. И, что самое неприятное, они имели весьма любопытное свойство оказываться под рукой в самый неподходящий момент.

Вряд ли кто-то из всей честной общественности смог бы назвать Джареда Лето монстром. Образно, в контексте его ролей, киношных или социальных, да, но не всерьез.

А вот Патриция Бэйтман сейчас занималась именно этим. Не прямо и буквально, а посредством своих внутренних оголодавших монстров. Они-то и нашептали девушке, как она неправа и виновата, когда скучает по Бену, думает о том, как приятен может быть его поцелуй, и насколько чертовски хорошо чувствовать, как он о тебе заботится. А ведь Джеред Лето тоже мог делать все это и даже больше, позволь она ему. Не еби она ему мозг всеми своими заморочками и проблемами, которые совершенно его не касались.

Если бы только она позволила ему быть ближе…

Девушка потянулась за телефоном, чтобы в очередной раз позвонить ему, и вновь отложила в сторону.

Глупая, непостоянная потерявшаяся девчонка! Она должна была давным-давно сказать ему о своих чувствах и позволить ответить тем же, но вместо этого еще больше все это запутывала. Бен. Он ведь просто слишком хороший парень, чтобы даже подумать о каких-либо отношениях с Патрицией Бэйтман. Нет, он определенно не из тех ребят. А она не из тех девушек. Просто он слишком хорош, чтобы оставить без помощи даму в беде. Еще одну маленькую потерянную девочку, которой не так повезло с отцом, как его принцессам.

Патти уже давно переросла возраст принцесс, к которым рыцари взбираются на башни, только чтобы сорвать целомудренный поцелуй с их губ. Патриция доросла, или, по крайней мере, считала, что доросла до геймановских принцесс, которые берут меч в руки и решают все проблемы сами.

Патриция подняла телефон и набрала номер Джея с твердым намерением поделиться всеми своими последними умозаключениями с голосовой почтой.

Что делает вас счастливыми?

Робин чувствовала, как солнечный луч, который пробивался в ее спальню через неплотно зашторенное окно, начинал печь щеку. Но открывать глаза решительно не хотелось. Не хотелось прерывать это ощущение. Она чувствовала рядом с собой ровное спящее дыхание Криса. Рука мужчины, лениво переброшенная через ее живот, по-прежнему держала Уильямс в каких-то оборонительных объятиях. Точно он боялся, что проснувшись утром, не обнаружит рядом с собой Робби, и продолжал сжимать ее даже во сне.

Ей было жарко. От его тела исходил жар, как от долбаной печки. Но вместе с тем ей было так хорошо, что хотелось глупо улыбаться весь день напролет. И она уже делала это. Не успев открыть глаза, Робин почувствовала, как ее губы растянулись в улыбке.

Тихонько хихикнув, девушка медленно перевернулась к Крису лицом и открыла глаза. Музыкант сонно что-то пробормотал и лишь сильнее прижал к себе Робин, сгребая ее обеими руками.

– Крис, я должна дышать!.. – посмеиваясь, Робби попыталась вырваться. В ответ мужчина лишь хмыкнул и нежно поцеловал ее в лохматую макушку.

Его ладони скользнули по обнаженной груди Робин, заставив девушку почувствовать пьянящие отголоски прошлой ночи. Она громко выдохнула и оставила несколько влажных поцелуев на выступающей ключице Мартина, который от удовольствия вновь прикрыл глаза.

– И почему я не просыпался ТАК каждое утро? – сонным голосом произнес музыкант.

– Потому что меня не было в твоей жизни, – с усмешкой ответила Робин. – Представляешь, сколько времени ты потратил зря?..

Они оба громко рассмеялись. Крис приподнялся и посмотрел на Робин. Ее блестящие зеленые глаза и темные волосы, разбросанные по подушке. Ленивая улыбка и родинка на подбородке – ему казалось, что он любит каждую крошечную родинку на ее теле. Сложно было подобрать слова, да он и не хотел говорить, сейчас это было не нужно… Наклоняясь к Робби, он тихо прошептал:

– Ты такая красивая…

На щеках Уильямс выступил румянец смущения. Нежно проведя пальчиком по его груди, она произнесла, продолжая улыбаться:

– А ты слишком милый для утра после вечеринки!..

– Лежа с тобой в одной постели, я как-то перестаю чувствовать, что моя голова раскалывается к чертям, – посмеиваясь, ответил Крис.

– Это все магия, дорогой! – шепнула Роббс, стараясь выглядеть при этом как можно загадочнее.

– Ты маленькая целительница? – целуя ее в шею, спросил Крис. Робин боялась щекотки. И едва он коснулся губами ее шеи, начала хихикать, как ребенок.

– Да, я спасу тебя, – сквозь смех попыталась ответить Робин. Она начала махать рукой в воздухе, изображая колдовство. – Спасу тебя, Крис Мартин!

Она не знала, что уже это сделала. В тот день, когда впервые заговорила с ним. Когда прилетела в Лондон. Когда была рядом, когда позволяла ему быть рядом… Она сделала это, заставив его вновь чувствовать то, о чем мужчина уже начал забывать.

– Робин, – произнес музыкант, заглядывая в ее по-лисьи хитрые, блестящие глаза. – Я люблю тебя…

«Отправила», – было первой мыслью Патриции Бэйтман, когда она проснулась на следующее утро. И «дерьмо», многократно повторенное внутренним голосом, превратилось в какое-то монотонное заклинание, утратившее смысл. Она совершила ошибку, неебически огромную, если судить по хронометражу оставленного на голосовой почте Лето сообщения. И пиздецки непоправимую, если вспомнить все то, что она ему наговорила.

Патти, простонав, схватилась за голову, и на этот раз, в отличие от предыдущей запойной недели, голова болела не от смешанного в произвольном порядке алкоголя. Она опять создала себе проблему, решение которой надо бы придумать раньше, чем Джаред решит проверить сообщения. Иначе придется слезно прощаться с Робин и переезжать в другую страну, а еще лучше на другую планету. Потому что весь пламенный монолог о чувствах, продиктованный травкой, был конкретной такой задницей и позором в высшей степени.

Только вот с быстротой реакции у нее стало плоховато. Будто гребаный Зум спиздил у нее из организма весь спид форс.

– Заебись просто, – прошептала она хриплым ото сна голоса, улыбаясь то ли возможности вновь свободно материть все без разбору без опасности отгрести по заднице, то ли комиксной аналогии, которых в последнее время в ее жизни даже слишком много. Как в «Бессильных» NBC. Весь мир вокруг одни Бэтмены да Джокеры, и только одна Патриция Бэйтман лох судьбы без сверхспособностей и с работой в духе затертого до дыр «Дъявол носит Prada».

И весь этот фарс, подогретый газетенками, настолько поглотил ее, что даже безумные теории за 200 появились. Ее чемоданчик с комиксами, в который она недавно положила первый выпуск Канарейки и новехонький Rebirth с автографами авторов, точно ебаная шкатулка Пандоры, выпустил в мир все сокрытое в ней сумасшествие. Все ее друзья, коллеги, окружение идеально вписывались в характеры вселенной DC. Кто бы мог подумать, что индустрия развлечений создаст такие архитипичные характеры, по которым можно разложить половину лос-анджелесской тусовки и прихватить парочку уникумов из Нью-Йорка.

И кому после этого страшен доктор Манхэттен?

Патти хрипло рассмеялась, поднимая взгляд на своего зеркального двойника. Зеркальная Бэйтман потянулась рукой к всколоченному розовому гнезду на голове, и настоящая Патти почувствовала под пальцами шелковистые непослушные локоны. Она наклонилась поближе к отражению, пристально рассматривая покрасневшие глаза. Точно в цвет волос. На сей раз из ее груди вырвался мученический стон.

– Нахуй, – проворчала она, и почувствовала, как состояние безысходности отступает, сминается под тяжелой нецензурной бранью.

В современном жестоком и несправедливом мире, где последствия хорошо проведенного в кругу друзей времени вот так отпечатываются на следующее утро на лице, с девизом кэпа «не выражайся» просто не выжить. И о чем только думал вчера Бен?

– Уж точно не о том, чтобы найти повод шлепнуть тебя по заднице, – ответила еще более злобная Зеркальная Патриция и криво ухмыльнулась. Огромного усилия стоило реальной Патти сдержаться и не врезать этой суке.

– Поговори мне еще, – пригрозила она отражению, тыча в него зубной щеткой.

Ответом на ее угрозы стал стук в дверь. Решительный, мощный, не прекращающийся стук. Так обычно стучат силовые структуры перед тем, как выбить дверь в квартиру. Не то чтобы Патти когда-то оказывалась в таких ситуациях, но в фильмах все происходит именно так. Сейчас по протоколу из-за дверей должны представиться, назвать ее полное имя и, если она не успеет добежать вовремя, высадить к чертям ее двери. Девушка поспешила в гостиную.

– Ну, наконец-то, Патти, – задыхаясь, будто поднимался пешком, проговорил Шеннон, вваливаясь в квартиру. – Ебаный!.. – выругался он, не найдя, чем бы дополнить возглас удивления. – Жена, что с твоими волосами?

Патриция стояла в стороне, скрестив руки на груди, и ждала, когда же последуют объяснения.

Выглядел Ше довольно помятым, так, будто завалился к ней после какой-то грандиозной пьянки, чтобы зашифроваться от заботливого брата, пока не придет в более-менее сносный вид.

– Хотя нет, – перебил он сам себя, – нет времени на объяснения, ты срочно прыгаешь на мой мотоцикл, и мы едем к бро. Ситуация экстренная.

Мужчина протянул ей шлем, который показался девушке чем-то вроде кролика из шляпы, потому что раньше она даже не обратила на него внимания. Девушка с опаской отступила от психа подальше, но Лето схватил ее за руку и поволок за собой.

– Ты чего, с мотоцикла наебнулся? – Патриция, пытаясь вырваться из его медвежьей хватки, пока старший брат/несостоявшийся муж не оставил ей синяки на запястье или, того хуже, руку не оторвал. – Какого хера, Шеннон?! – заорала она, и мужчина наконец остановился, выпуская несчастную руку.

Соображай она по утрам после марихуанных вечеринок чуть расторопнее, то выбежала бы в дверь первая, только Шенимал предложил ей миссию по спасению младшенького. Во-первых, неплохо было бы действительно разобраться в проблемах Джареда хоть раз. Для разнообразия. А во-вторых, приглашение в их дом было отличным предлогом удалить компромат с телефона музыканта.

– Мы решаем вопрос, задействовать ли красную кнопку? – чуть спокойнее спросила Бэйтман.

Лето прищурился и почесал затылок. Мысленно прикидывал, не тронулась ли Патти так же, как и его братец. Только в другую сторону. Если бы Джей за все эти дни хоть раз крикнул что-то или выругался, как Патти, уже можно было бы возыметь надежду на выздоровление клиента. Но нет же…

– Если нет, то дай я хотя бы кофе выпью. Я только встала, Ше, – попросила Патриция, совсем успокоившись.

– А я думал, что у вас, журналистов, нормально с пониманием слова «срочно», – проворчал Лето, удивительно проворно для своей комплекции подобрался к Бэйтман и перекинул ее через плечо. Все произошло так быстро и внезапно, что девушка даже зубную щетку из рук выронила, запоздало подумав, что по возвращении придется купить новую. – Не знаю, что у вас там произошло после того, как вы ворковали на вечеринке, как ебаные голубки, но я уже неделю не вижу адекватного Джареда Джозефа Лето, он закрылся в студии и… – продолжал ворчать Шеннон, кряхтя, как артритный старикашка алкоголик.

– Моя одежда! – здравый смысл опять попытался порулить сонным сознанием девушки.

– Нахер, – прошипел Ше, которому досталось коленом по почкам, – ты поедешь прямо сейчас, – он нажал кнопку вызова лифта, – потому что потом найдешь тысячи отмазок и дел, чтобы этого не делать. Знаю я вас, долбаебов. Свалились на мою голову, оба одинаковые…

– Я никуда не поеду в пижаме! – продолжала бушевать Патти. – Ты вообще в курсе последних событий? У меня под окнами всего несколько дней назад был гребаный пресс-центр. И если какой-то говнюк до сих пор здесь блуждает, ты хоть представляешь, как все это будет выглядеть в таблоидах?

– Так же, как и то, что моего бро побил Бен мать его Аффлек. Джаред после этих новостей вообще с концами в студии закрылся, отказываясь и на ужин выходить. Он даже телефон свой забросил. Ты представляешь, что это означает, Патти?! Его ебаный «блэкберри» сдох, а мелкий даже не позаботился его зарядить. Так что мне совершенно похер, в чем ты, я бы вытащил тебя из дому хоть в одном нижнем.

Патти затихла. Конечно, его решимость в вопросе спасения брата не могла не восхищать. Только вот Бэйтман фанатизм и категоричность Лето-старшего, которые она за ним ранее не замечала, начинали слегка пугать. Казалось, в его нынешнем странном состоянии он мог сделать все, что угодно, даже связать ее и перекинуть через седушку байка, если понадобиться.

– Все равно в шлеме тебя никто не узнает, – попытался разрядить обстановку Ше, сообразив, что где-то переребрал на поворотах.

По дороге на Голливудские холмы старший братец ввел Патти в курс дела предыдущей недели, хотя, по сути, дел было не особо много. В Джее опять выстрелил злобный гений Барта Каббинса, и он заперся в творческой лаборатории с концами. Ел, спал, дневал и ночевал все там же. В сравнении с жизнью Лето, ее собственная за это время просто ключом била.

Бэйтман приблизительно представила себе картину разрушений, но только Шеннон любезно открыл перед ней двери в Mars Lab, она поняла, насколько ошибалась. Светлое просторное помещение, каким оно было еще тогда, когда Патти была здесь в качестве гостьи, превратилось в бомжацкую свалку из скомканных листов бумаги, упаковок от еды, засохших бургеров и прочего дерьма. И где-то в дебрях этой свалки на стуле у пульта восседал самый главный бомж. Заросший и помятый Джаред Лето.

Он был слишком увлечен извлечением звуков из бумажного пакета, по которому бил засохшей корочкой от пиццы. Записывал все эти шорохи, ставил получившееся на воспроизведение, добавлял ранее записанные эффекты и превращал все это в неперевариваемый нормальными слушателями отборнейший шум.

Бэйтман прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу смех, который был скорее нервным, чем веселым. Она решительно переступила гору макулатуры и, лавируя между завалами прочего мусора, направилась к клиенту, дабы провести клиническую экспертизу и определить, можно ли его еще спасти традиционной болтологической терапией или проще еще раз окунуть в кислоту в надежде, что его переклинит на место.

Шеннон, следуя за девушкой, был не так грациозен, и завалил одну из пирамид.

– О, брат, – Джаред медленно развернулся на шум, – ты-то мне и нужен. Я тут кое-что записал. Послушай, по-моему, звучит круто.

– Ага, если хочешь отправиться в дурку вместе со всеми, кто осилил дослушать твой супермикс до конца, – не самым деликатным образом отказал брату Шеннон. – Посмотри лучше, кого я к тебе привел.

Джей перевел взгляд в указанном направлении и, казалось, в его взгляде даже появилось нечто осмысленное, какие-то эмоции, когда он увидел Патти.

– Привет, страдалец, – улыбнулась девушка.

– Нежнее, Бэйтман, – шикнул на нее старший Лето.

– Захлопнись, Ше, и свали отсюда, – скомандовала девушка и для подкрепления слов запустила в него коробкой из-под пиццы.

Дважды повторять не пришлось – сообразительный старший бро дипломатично удалился, оставив их тет-а-тет.

– А теперь давай оценим уровень твоей адекватности от одного до «я слышу и записываю голоса протухшей еды», – Патти осторожно села к Джею на колени, точно опасаясь, что призрачным окажется не только его апатичное состояние, но и сам мужчина растворится в пространстве, стоит только к нему прикоснуться. Джаред заметно напрягся и одарил ее тем самым пронзительным взглядом, который пробирает до костей и разлагает тебя на статьи и параграфы, как гребаную энциклопедию или справочник. – Похоже, к единице мы все-таки ближе, – не без облегчения констатировала Бэйтман.

– Совсем необязательно было приезжать сюда, Патти, – сказал он. – Тогда после вечеринки ты…

– Была не в себе, как и ты сейчас, – девушка улыбнулась, пытаясь пригладить пальцами его прическу сумасшедшего гения. – Именно поэтому я здесь, посреди этой свалки, в гребаной пижаме и совершенно…

– Твои волосы, – Джаред улыбнулся в ответ, накручивая прядь ее волос на палец, – они… Жалкий плагиат, Бэйтман! Мои были намного круче. Если ты так соскучилась, могла бы позвонить, – мужчина подался вперед, шепча ей последние слова прямо в губы.

– Ну уж нет, дорогой! – Бэйтман приложила ладонь к его губам и отстранилась. – Никаких поцелуев до того, как ты примешь ванную и сбреешь свою полную микроорганизмов и крошек бороду.

– Не поможешь? – попросила Патриция и обернулась к Джареду спиной, убирая волосы наверх.

– С удовольствием, – прошептал он, оставляя поцелуй на затылке девушки. Она задержала дыхание, чтобы унять зарождающуюся в теле дрожь.

Пальцы ловко справились с крючком, молния скользнула вниз, резким неприятным звуком врываясь в синергическое дыхание двух человек. Лето, едва касаясь спины Патриции, провел пальцами по оголенной коже, а затем, поднявшись вверх, скользнул ладонями под плотный шелк черного платья по плечам девушки, и оно рухнуло к ее ногам.

– Вообще-то, – начала она, бросая на мужчину испытующий томный взгляд из-под ресниц, – я просила только расстегнуть крючок.

– Я просто предугадал твое желание, – улыбнулся Джей, наблюдая за тем, как Патти сокращает расстояние между ними, потянув за шейный платок, и заставляет склониться ниже.

– И каково же мое следующее желание? – едва слышный шепот сминает поцелуй. Жадный, хищный, он стирает остатки помады цвета фуксии, раскрашивая искусанные губы кроваво-красным.

К терпкому кофе примешался металлический возбуждающий привкус крови, вместо того чтобы отстраниться, Бэйтман сильнее прижалась к мужчине и обвила руки вокруг его шеи. Джаред ослабил объятия и подхватил ее под бедра, она тут же послушно обвила ноги вокруг его талии, освобождаясь от ставшего удушающим поцелуя. Судорожный вдох больше напоминал сдавливаемый стон.

– Любишь ощущать свое превосходство? – вкрадчивый вопрос, прежде чем она почувствовала под собой шероховатую обивку стола.

Патти недоуменно посмотрела на Джареда. Он лишь усмехнулся уголками губ, видя ее растерянность.

– Массивный дубовый стол, – пояснил он, целуя ее в шею, – такой нечасто увидишь где-то, кроме кабинета президента международной компании, – за ним последовал укус.

– Подарок моей бэйт-семьи, – усмехнулась она и зарылась пальцами в его волосы, заставляя смотреть ей в глаза.

Не один Джаред Лето умел играть, Патриция тоже знала несколько фокусов. И, судя по потемневшим глазам мужчины и его напряженному, точно перед броском, телу, она сноровки не растеряла.

– Люблю встречать рассвет на вершине мира, чувствуя себя его исполнительным директором.

– Но не сегодня. Считай, что ты подписала контракт о слиянии на очень выгодных условиях, – ухмыльнулся мужчина, вполне давая себе отчет в том, как пошло прозвучало его предложение, и, смахнув на пол груду корреспонденции, уложил Патрицию на столешницу.

Девушка схватила его за ворот рубашки, вовлекая в новый безумный поцелуй. Он мог сколько угодно дразнить ее на словах, но Патриция Бэйтман привыкла получать свое, и сейчас брала то, что ей причитается. Лето нежно взял ее ладони в свои и, сплетя их пальцы, завел руки девушки за голову так ловко, что она опомнилась лишь тогда, когда ее запястья оказались в мертвой хватке его руки. Пальцы другой руки в это время плавно спускались по кружеву ее бюстье вдоль груди и дальше к талии. На миг они застыли у чулочного пояса, едва ощутимо пройдясь по одной из вшитых в кружево косточек, сомкнулись на подвязке… и отпустили ее.

Джаред схватил девушку за бедра, привлекая к себе, и снял с шеи платок, чтобы завязать ей глаза. Патриция только улыбнулась, она прекрасно могла расстегнуть его рубашку даже не глядя. За время ужина она мысленно раздела его не один раз, к собственному наслаждению перебирая все возможные сценарии.

– Без рук, Патти, – в его мягком голосе слышалась твердость металла, превращая хриплый шепот в приказ. Девушка невольно отступилась.

Медленно, прокладывая следы пошлых влажных поцелуев на шее и груди девушки, Лето спускался все ниже, целуя обтянутые кружевом бедра и оголенную кожу над чулками. Патриция вздрагивала, ощущая его поцелуи и прикосновения, и изнывала от нетерпения, когда он замирал. Джаред опустился перед ней на колени, снимая туфли, а затем отстегнул от пояса чулки и начал снимать их с мастерством, которому позавидовала бы любая бурлескная дива. Чувства обострились до предела, а его дыхание обжигало кожу не хуже луизианской жары, влажной, чувственной, той, которая толкает на страстные безумства.

Стоном был ее ответ на поцелуи на внутренней стороне бедра. Патриция впилась пальцами в его волосы, желая его безраздельно близко. Она чувствовала, что не в силах более замирать в ожидании новой ласки.

– Маленькая непослушная девочка, – прошептал Джаред, и ее тело пронзило миллионом ответвлений электрический разрядов, как бывает с молнией на черно-белых фотографиях одного японского художника.

Он мягко сцеловал отголоски разрядов с кончиков ее пальцев и одним ловким движением связал руки чулком.

– Джаред, – протянула она возмущенно. – Ты…

Лето завел ее сведенные вместе руки себе за шею, и подхватил на руки.

– Самое лучшее, что с тобой случалось? – с издевкой в голосе спросил он. – Не за что, дорогая.

Сперва ее ступни мягко опустились на теплый пол, и Патти застыла в предвкушении, сгорая от любопытства, а потом одно грубое резкое движение заставило ее вздрогнуть от пронзительного холода. Он и расставил все на места.

– Мы как на ладони, – пролепетала Патти взволновано, – у всего города.

– Пускай смотрят, – ответил он, снимая бретельки корсета, и уткнулся ей в плечо, пряча улыбку за поцелуем.

Джаред чувствовал, как ее тело пронзала дрожь желания. Короткие вспышки. Когда пальцы мужчины медленно поглаживали обнаженные груди Патриции, сжимая ее возбужденные маленькие соски сильнее, чем требовала нежность.

Приоткрытые влажные губы девушки выглядели так соблазнительно, но Лето не хотел тешить ее поцелуями. Ему гораздо больше нравилось наблюдать за тем, как она теряет голову от желания, полностью оказавшись в его власти. Да, эта игра должна идти только по его правилам! Только вот терпение никогда не было его сильной стороной. Не удержавшись, Джей резко притянул к себе Патти, обхватив ладонями ее лицо, и с жаром поцеловал. Она, кажется, тихонько застонала, и это стало последней каплей. В считанные секунды разорвав поцелуй, музыкант резко развернул Бэйтман к себе спиной и прижал к огромному окну.

Холод стекла впился в жар груди, как голодный вампир. Выдохнув, Патриция ощутила на своей коже мурашки и в следующий миг услышала щелчок металлической пряжки ремня Джареда.

Нарочно прогибаясь в спине, девушка выставила свой аппетитный зад в лучшем свете в надежде на новые ласки, но успела лишь сдавленно пискнуть, почувствовав, как Джей вошел в нее. Заполнил ее всю одним резким движением. С его губ сорвалось подобие глухого стона, затем пальцы крепко впились в бедра Бэйтман, до боли сжимая их.

Патти с трудом удавалось продолжать стоять на ногах. Каждое его грубое, нетерпеливое движение находило в ее теле отклик. Она стонала под ним так громко, что Джаред несколько раз просто зажимал ей рот ладонью. Сам же он громко дышал ей в шею, наслаждаясь такой желанной близостью.

– Какая ты сучка!.. – выдохнул мужчина, звонко шлепнув Патти по круглой заднице. – Маленькая мокрая сучка!..

Лучше бы он просто молчал. Каждое его слово действовало на Бэйтман, как валерьянка на кошку. Она начинала сходить с ума, подаваясь бедрами навстречу его движениям. Внизу у нее все стало таким влажным и горячим, что периодически она вообще переставала что либо ощущать, кроме дыхания Джея, которое жаром покусывало ее плечо. Он же старался быть еще глубже в ней. Глубже с каждым движением.

На несколько секунд выскользнув из ее лона, мужчина прижался к девушке всем своим влажным от пота телом и, оставив несколько крохотных поцелуев на ее шее, начал пальцами ласкать ее маленький клитор. Сначала медленно, чтобы услышать, как она умоляет, хриплым шепотом разбавляя тишину, которую нарушало лишь дыхание. Затем сильнее, доводя до полного исступления ловкими движениями тонких пальцев. Чувствуя, как девушка начала дрожать, медленно сползая вниз по холодной глади оконного стекла, Джей одним движением вновь поставил ее на ноги. Продолжая трогать ее между ног, он прошептал:

– Еще не все, сладкая…

«Сладкая! Сладкая! Сладкая!..» – эхом отдалось в ее голове. И кто сейчас говорил с ней? Джаред? Или это был сам траханый Джокер?!

Череду ее смазанных попыток соображать прервал Лето, который снова был внутри нее. И на этот раз ей казалось, что его член… Что его член просто самый идеальный в мире! Огромный твердый хрен, которым он скоро, пожалуй, сможет достать до ее горла, если будет продолжать долбить ее с такой же силой. Как же чертовски приятно было ощущать его внутри! Ее тело сгорало. Ее мысли уже давно плясали пьяное танго. Она была с ним. И он был с ней. Сейчас. Здесь. На виду у всего города. Наконец, Патриция Бэйтман получала то, что давно заслужила. И если его любовь была такой, то она была готова…

Как и сам Джаред. Громко выдыхая, он коснулся пересохшими губами ее уха и, возбуждено хрипя, прошептал:

– Я люблю тебя…

И сразу же оттолкнул ее, с глухим стоном выскользнув из ее тела. Несколько раз проведя по своему мокрому члену ладонью, зажатой в кулак, Джаред кончил, размазав свою теплую сперму по заднице Бэйтман.

Патти же притихла под ним, как котенок. Она продолжала дрожать, и лишь когда его руки стащили с глаз повязку, прошептала:

– Джаред, я…

Но в этот миг мужчина развернул ее к себе. Притянул ближе и с нежностью поцеловал, тем самым попросту заткнув ей рот.

Комментарий к Глава 28. После полуночи

Музыка и фотографии тут: http://bit.ly/1OjAVN4

========== Глава 29. Более чем счастлива ==========

Все цифры и слова давно слились в одно большое чернильное пятно. И дело было совершенно не в том, что Патти несколько часов кряду всматривалась в экран планшета. Его она отложила почти сразу и теперь пыталась справиться с распечатанным тексом, который оказался таким же непонятным, как и электронный вариант. Ленная легкость растекалась по ее телу вместе с первыми по-настоящему теплыми лучами солнца.

В Калифорнии наступал новый день, а вместе с ним из воздуха исчезала спасительная предрассветная прохлада и влага. Стоило бы встать и закрыть стеклянные двери, отгородиться от подступающей жары, но девушка лишь обмахивалась стопкой документов, развалившись поперек кресла. Совсем скоро станет совершенно невыносимо душно, на коже проступят капли пота, а легкое креповое макси прилипнет к телу. Уже сейчас волосы, собранные в небрежный пучок, грели затылок не хуже мехового воротника, и заброшенные нога на ногу неприятно отлипали друг от дружки, когда она меняла положение.

Стакан холодной воды со льдом был бы спасением. Он был реальнее любой эротической фантазии и намного ближе, чем тот же Джаред, дрыхнущий в спальне наверху. Кубик льда, скользящий по разгоряченной коже, – такая пошлая картинка. Пошлая и заезженная. Но, представляя себе, как он плавится на ее шее и полуоголенной груди, Патти ощущала фантомную прохладу, которая исчезала, стоило ей отвлечься на бумаги.

Патриция прикрыла глаза и отложила документы, она оставила одну ногу на подлокотнике кресла, а другую поставила на пол, пошло широко раздвинутые ноги. Было в ней сейчас что-то откровенно чувственное, отголосок всех тех пошлых слов, которые нашептывал, хрипел, кричал ей Джаред в спальне, примерочной La Perla, в его студии… От воспоминаний о прошедшей неделе ей стало еще жарче. Она прикрыла глаза и приглушенно простонала, прикусив губу. Сосредоточиться на кубиках льда и холодной воде, растекающейся по телу. Заставить себя встать и закрыть эту чертову дверь, включить кондиционер и…

Где-то внутри вновь зарождалось желание, поглощающее, непреодолимое, ненасытное. Ненасытное и безумное. Таким было то, что было между ней и Джаредом. То, что он в горячечном порыве назвал любовью. Больше, после признания и заткнутого поцелуем ответа, они к этому не возвращались, предпочитая доказывать свои чувства друг к другу иначе. Бэйтман не сразу поняла, что вместе с горячим дыханием летней Калифорнии появилось другое дыхание, то, которое, звуча прерывисто и хрипло, сводило ее с ума. Джей склонился еще ближе, он был так маняще близко, что она буквально чувствовала его своей кожей. Ощущала поцелуй, которого не было, у себя на губах.

Глубокий вдох. Чтобы заставить себя дышать. Чтобы быть еще ближе к нему. Почувствовать его прикосновение. И приглушенный разочарованный стон на выдохе. Мужчина отстранился ровно настолько, чтобы сохранить дразнящую недосказанность между ними. Казалось, с той самой ночи он только то и делал, что дразнил ее. Совершал маленькую месть за местью. А Патриция становилась в его руках такой мягкой и податливой, что не могла вести игру на опережение. И не хотела ломать установленные им правила, которые были полным их отсутствием.