Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 72 страниц)

– Ну вас в пизду, я пас! – Бэйтман влила в себя еще бокал мартини, с сочувствием поглядывая на Иендо, которую Роббс уже волокла в гущу толпы.

Чувствуя, как алкоголь доводит ее до той точки невозврата, после которой тебе начинает нравиться даже латинский рэп, Патриция про себя усмехнулась и перевела взгляд на чуваков за пультом. Кажется, пришла ее очередь сказать несколько слов в микрофон. Отставив пустой бокал, она зацепила с подноса с трудом протискивающейся в толпе официантки другой и начала прокладывать себе путь в сторону диджейской будки.

Трек оборвался на середине, и в запавшей тишине все обернулись к сцене, чтобы увидеть причину заминки. Как-то так все выглядело пару лет назад, когда она толкала выпускную речь. И если бы тогда она была хотя бы вполовину такая готовая, как сейчас, то все прошло бы куда более гладко. Ведь для этого и существуют вторые шансы? Патриция усмехнулась и ополовинила стакан одним глотком, прежде чем поднести к губам микрофон.

– Поднимаясь на сцену, я хотела лишь коротко огласить наши дальнейшие планы. Зря я что ли с ног сбилась, чтобы устроить эту вечеринку. Нельзя просто так взять и пустить все… на самотек. Но знаете что? Пускай стриптизеры в форме пожарных подождут…

У тех слушателей, которые знали, что за мисс Бэйтман водится невероятное упрямство и исполнительность, отлегло, когда она признала, что отказывается брать все происходящее в клубе под контроль. Следом за смехом раздалось несколько одобрительных пьяных возгласов и требование вернуть диджею пульт, но в ответ Патриция приложила палец к губам, призывая собравшихся к тишине, и когда добилась желаемого, продолжила:

– Вместо этого я хочу рассказать историю, которая вряд ли подойдет для предпраздничного ужина с родителями.

Потенциальный компромат на будущую примерную жену быстро вернул внимание благодарной публики.

– Нет, я не буду рассказывать постыдные подробности из жизни мисс Уильямс, – поспешила разочаровать собравшихся Патти. – Разве что самую малость, – она улыбнулась, прищурившись, и продемонстрировала, насколько мизерным будет компромат, ее указательный и большой пальцы почти соприкоснулись. – Просто история эта слишком личная, между мной, тобой, Робби, и этой чертовой дырой под названием Санта-Моника. Когда-то очень давно среди дисков твоего старшего братца мы нашли один с названием «Пропащие ребята». И нам очень повезло, что это была не порно версия фильма. Если она вообще такая есть. Надо взять на заметку и загуглить. На волне очередных вампирских фильмов мы решили глянуть эту нетленную классику и попали. Я навечно влюбилась в постпанк, ты в обильные массивные украшения. И кожанки. Куда без них! Но кроме того их стиль жизни. Рисковый. Безбашенный. Когда каждый день словно последний. От этого перехватывало дух. Опасные и сумасшедшие. Такими все это время были и мы. И знаешь, Роббс, такими мы и останемся. Никакие кольца таких, как мы, не исправляют. Люблю тебя, пропащая! Веселись и будь счастлива!

Патти разжала пальцы, и микрофон полетел на пол, пока она залпом опорожняла остатки двойного бурбона.

– И чего ты ждешь? – она ткнула пальцем в грудь диджею. – Врубай свое отвратительное музло.

Пустой стакан с полурастаявшим льдом, к безмолвному недовольству диджея, остался на колонке. Патриция спускалась в зал.

– И я тебя, пропащая! – Робин набросилась на подругу с объятиями, только та нетвердым шагом преодолела последнюю ступеньку помоста. – Сколько лет я не слышала этого прозвища!

– Ровно столько, сколько Кифер Сазерленд перестал быть опасным и сексуальным, – усмехнулась Патти в ответ.

– Никогда! – сказали они одновременно и рассмеялись.

– Неужели действительно пришло то время, когда мы сами стали скучными и взрослыми? – спросила Робин, все еще повисая на плече у подруги и пытаясь заставить ее приплясывать вместе с ней.

Патти рассмеялась, глядя на жалобную мордашку Уильямс. Та всем своим видом умоляла ее соврать, если они все же превратились в свой самый худший кошмар. Кто угодно, только не Робин. Мартину давно пора было понять, что многодетный отец – это его призвание. И все ничего, только один из детей достаточно взрослый, чтобы покупать на его кредитку всякую дрянь.

– Мы все еще отрываемся всю ночь напролет, – ответила Бэйтман. – И пьем все, что горит… Не смотри на меня так, ты только временно выведена из строя. Только представь, как мы ужремся, когда ты станешь мамочкой? – Патти не хотелось расстраивать подругу и говорить о более долгих сроках алкогольного воздержания. Сегодня она не намерена видеть ни одной кислой рожи на этом празднике жизни. И уж тем более постной рожи виновницы торжества.

– Так что там со стриптизером? – поинтересовалась Робин, вмиг поборов вселенскую печаль, только впереди замаячила перспектива наклюкаться от души.

– Ничего не знаю о таких, – рассмеялась Патти, отступая в глубь толпы. Уильямс не собиралась спускать тему на тормоза и шла следом, бесцеремонно расталкивая танцующих. – Опомнись, подумай о будущем муже. Что бы он сказал на такие увеселения? Мартин бы мне такого не простил, – она веселилась все больше, наблюдая, как подруга недовольно дуется. – Ты лучше у Скай спроси! – Бэйтман потянула за рукав ничего не подозревающую Иендо прямо в объятия раздраконенной Уильямс, а сама растворилась в толпе.

Что ни говори, а вечеринки на всю ночь уже начинали порядком утомлять. Возможно, дело было в том, что за последние недели она не помнила, когда нормально спала всю ночь. Каждая ночь была вечеринкой беспокойства, нервов и подготовки к тому самому важному дню для миссис Уильямс-Мартин. Казалось, чем ближе становился час «икс», тем больше оставалось дел. Что-то слетало в последнюю минуту, что-то внезапно всплывало, ибо не было учтено раньше. А еще все это дерьмо с Уайтом и его претензиями на отцовство. Патриция слишком устала от всего этого. Устала быть взрослой и ответственной. Поступать правильно. Понимать, принимать и прощать тех, кто этого совершенно не заслужил.

– Виски! – крикнула она бармену, который и так зашивался среди желающих промочить горло. Этого очередного Энрике-Роберто-Или-Еще-Как-то-Так совершенно не волновал ее командный тон, что еще больше взбесило Бэйтман.

Она попробовала еще раз достучаться до этого чертова латиноса, но вновь безрезультатно.

– Ну и хуй с тобой, – проворчала она, кряхтя забираясь на стойку, – сама возьму.

Бармен и на сей раз снес вторжение на свою территорию со стойким безразличием. Ему было абсолютно насрать, что эта пьяная белая богатая девочка бродит по стойке, пытаясь удержать равновесие за счет полок с дорогим спиртным. Похоже, в обмен на ремонт в этом захудалом клубе им достался полный карт-бланш.

– То, что надо! – торжественно объявила Патриция, опускаясь пятой точкой на стойку в обнимку с бутылкой Dalmore. В последний раз, когда она его пила, дело в конечном итоге закончилось фотосессией в стиле ню. Она усмехнулась, вспоминая студию Ричардсона в Нью-Йорке. Тогда она и представить себе не могла, что на себя взвалила. Кто бы мог подумать, что одна голая фотосессия и бунт против рабского труда и ответственности в итоге выльются в еще более рабский труд и ответственность за целую кучу подчиненных.

После сложных и опасных махинаций с ножом она с победным кличем вытащила из бутылки дозатор, который пробкой улетел в толпу. Она сделала глоток и довольно улыбнулась, когда обжигающая жидкость стекла по горлу и осела приятным теплом в животе. Ради одного глотка нормального бухла стоило терпеть всю эту чертову нервотрепку с владельцем клуба, блевотно-сладкие коктейли имени Робин и местную говномузыку. Черт подери, она заслужила этот вечер не меньше Уильямс! И кто бы не заслужил после изнурительно долгого разговора с Джеком Уайтом, от одного воспоминания о котором у нее тряслись руки, когда она пыталась достать портсигар из заднего кармана шортов.

Подумать только! Этот ублюдок хотел принимать участие в жизни Оливера. Нет, не просто хотел, он со всей своей наглой мудацкой самоуверенностью требовал этого. А Патриция должна была держать себя в руках, быть хорошей девочкой и договориться обо всем без лишнего кровопролития, потому что это было правильно. Бен просил ее быть хорошей девочкой и дать отцу ее сына шанс. Другой вопрос, заслуживал ли он этого. Да разве это когда-то кого-то гребло?

Патти была зла и не знала на кого больше. На мудака Джека, который попросту был самим собой, или на Бена, который поехал порешать все как мужик. Поехал, когда никто его об этом, блядь, не просил. По правде сказать, она была в бешенстве. Когда пережила первый шок от известий и узнала подробности их соглашения. Но что ей оставалось делать? Послать Джека на хуй и сообщить, что в следующий раз они встретятся в суде? Она бы так и поступила, если бы не было Оливера. О, мистер Уайт и его самолюбие не остановились бы, пока не разрушили ее публично, до самого основания. Только не после того, как он согласился сменить гнев на полный презрения разговор.

– Плесните и мне стаканчик!..

Она перевела взгляд на мужчину, сидевшего на табурете напротив. Он заразительно открыто улыбался и, возможно, в любой другой вечер она простила бы ему такой наглый пьяный подкат, но не сегодня. Воспоминания о гребаном ублюдке Уайте убили в ней способность прощать. Она закончилась в тот вечер, когда они договорились о встрече с Оливером.

Хищно улыбнувшись, Патриция взяла его бокал и щедро плеснула виски, а затем потушила в нем свой косяк.

– На здоровье, ублюдок, – процедила она, ставя перед ним напиток, и спрыгнула со стойки.

Вечеринку можно было официально объявлять закрытой. С нее сегодня хватит. Вызвав такси, Патти отправилась на поиски Робин и Скай. Нельзя было исчезать, не попрощавшись. Уильямс была не виновата в ее дерьмовом настроении.

– Уже убегаешь? – подруга обнаружила ее первой.

– Прости, Роббс, – улыбнулась Патти и, зевнув, добавила: – кажется, я погорячилась с тусовкой на всю ночь. Да и Бэтмен вряд ли обрадуется, если я внезапно проснусь не в его кровати.

– А были предпосылки? – поинтересовалась Робин, жаждя подробности.

– Все предпосылки были посланы куда подальше, – хмыкнула Патриция, вспоминая лузера у барной стойки.

– Патти! – воскликнула Скайлер, вешаясь ей на шею. – Ты куда?

– Она пытается сбежать от нас, – поделилась страшной тайной Уильямс. – Представляешь? Бросить беременную подругу посреди этого бардака. Как безответственно!

– Никуда она не идет! – командным тоном отрезала Иендо.

– И так ты разговариваешь со своим шефом? – посмеиваясь, спросила Бэйтман. Похоже, сбежать из этого латиноамериканского дурдома раньше времени ей не удастся.

– Сегодня я шеф этой вечеринки, – выдала Скай, отхлебнув из бутылки отобранного у Патриции виски.

Ближе к пяти утра, когда танцевать и пить сил уже не было, Робби, в отличие от остальных, все еще полная энергии, потащила девушек на веранду клуба. Волоча на себе Бэйтман, чьи каблуки упрямо отказывались сохранять равновесие своей обладательницы, будущая миссис Мартин пробиралась к запасному выходу.

Только в Los Palmeras запасной выход был выходом на деревянную веранду, с которой открывался потрясающий вид на океан. Днем Эрнесто обычно сам прохлаждался там, прикрыв лицо поношенной хлопковой панамой. А по вечерам здесь, уютно устроившись на исписанных вдоль и поперек маркером скамейках, уединялись парочки.

Распахнув дверь, Уильямс сделала глубокий вдох и от удовольствия прикрыла глаза. Утренняя прохлада и запах океана. Точно она вновь вернулась в то время, когда и сама засиживалась здесь до утра, слушая клятвы в вечной любви, сопровождаемые робкими, но жаркими поцелуями. Да, ее первая любовь носила сандалии полные песка и пахла солнцем.

– Подвиньтесь, мать вашу, или я сейчас заблюю всю вашу идиллию!.. – пока Роббс предавалась воспоминаниям, Патти согнала с одной из скамеек жмущихся к друг другу парня и девушку, получив в ответ лишь несколько ругательств на испанском.

Скайлер рассмеялась, облокотилась на деревянные перила веранды и тихо пробормотала:

– Ох, как же здесь охуительно!..

Первые лучи солнца рассыпались на поверхности океана золотыми искрами, это было так же красиво, как и тогда, когда Патти проводила здесь ночь с Максом.

Поежившись, девушка подняла покрасневшие от алкоголя глаза на Робби, которая уже болтала с каким-то высоким мужиком. И лишь приглядевшись, она узнала в молодом человеке Кевина, парнишку, который учился вместе с ними в школе, а потом встречался с Роббс. Ровно до того момента, пока его не поколотил Макс. В принципе его участь ничем не отличалась от участи других парней любимой сестренки Уильямса-старшего.

Заметив, что Патриция смотрит на них, Кевин кивнул ей и, приобняв Робин за плечи, произнес:

– Кажется, Бэйтман снова с нами.

– Рада тебя видеть, – улыбнулась Патти, вытягивая ноги на скамейке. – Как живешь?

Молодой человек усмехнулся и подошел ближе, притягивая за собой Робин.

– Убери свои копытца, – он, посмеиваясь, заставил Патти подвинуться, опустился рядом и усадил к себе на колени взвизгнувшую от неожиданности Робин. Та взъерошила его короткостриженые темные волосы и громко рассмеялась. Кевин спросил: – Покурите?

Из клуба на веранду высыпало несколько громко смеющихся девушек. Кивнув Робин, они сбросили туфли и с криками побежали на пляж.

– Черт! – Иендо проводила их взглядом, полным раздражения. – Зачем, блядь, так орать?!

– Это называется радость, – вмешался Кевин, зажав в зубах косячок. – Хрень какая-то, где моя зажигалка?!

– Это называется долбоебизм, – зевая, ответила Пи. Она вытащила из клатча зажигалку и бросила ее мужчине, который рассеяно хлопал себя по карманам рубашки.

Уильямс слезла с его колен и отошла подальше.

– Пиздец, Роббс! – вскинул брови Кевин. – Неужели этот твой будущий муженек сделал из тебя ебаную приверженку здорового образа жизни?! Ты даже курить не будешь?!

– Я с этим завязала, – бросила в ответ девушка и отвернулась, чтобы понаблюдать за тем, как девчонки из клуба визжат от холода, устраивая утреннее купание прямо в одежде.

– Зато, – перебила его Патти, выхватывая из рук косячок, – теперь ты знаешь, к кому обращаться, чтобы получить халявные билеты на концерт Coldplay.

Скай засмеялась, хватаясь за живот, а Робин лишь обиженно задрала подбородок.

Затягиваясь, Бэйтман опустила ресницы, затем, немного подержав дым внутри, медленно выпустила. Скайлер тоже сделала несколько затяжек и присела рядом с Патрицией, выгнав Кевина.

– Если что, просто погрузите меня в такси и отправьте домой, – пробубнила Бэйтман, чувствуя, как ее тело наполняется легкостью. Да, она становилась легкой, как перышко.

– Обожаю Санта-Монику, – с ухмылкой произнесла Робби, продолжая любоваться океаном.

Где-то за ее спиной начали раздаваться сдавленные смешки.

Проплывающие мимо пейзажи были точно в тумане. Дьявол, да так оно и было. После всего выпитого, удивительно, что водитель такси вообще согласился везти ее на другой конец города. Весь его салон авто быстро заполнился алкогольным духом, и Патриция не удивилась бы, если бы таксист, надышавшись с ней одним воздухом, к концу поездки тоже оказался мертвецки пьян. Как в пелене тумана воспринимался не только ЛосАнджелес за окном, в голове ее тоже расползалась молочная дымка, путая все мысли.

Отчетливо звучал только мотив песни The Doors. People are strange when you’re a stranger. When you’re strange… Простой незатейливый мотив, который только и ждал, как бы выпорхнуть из глубин припорошенной пылью памяти и вернуться треском винила и похмелья. Это была песня ее похмелий. Хоть для очередного из них было еще рановато – как минимум ночь она сможет пережить спокойно – мотив уже приелся, и Патриция не заметила, как стала напевать песню, поднимаясь к себе.

Как продолжала мурлыкать старый мотив, пристально разглядывая себя в зеркале и решая, что делать с этой героиновой королевой с синяками туши и теней под глазами. Завтра она возненавидела бы себя еще больше, если бы не смыла с себя все это дерьмо. В такие утра как грядущее не нужны лишние причины ненависти и уничижения, хватает и принятых накануне алкоголей. А если вспомнить весь багаж, тянущийся за ней с незапамятных времен, когда они с Робин были молодыми, беззаботными… и пропащими. Патти хрипло рассмеялась. Пора было завязывать с этим дерьмом. Идти в душ и прекращать насиловать зеркало на пару с еще не разбежавшимися мыслями.

Дом был приятно пуст. И она была счастлива этому обстоятельству далеко не потому, что можно было спокойно выдохнуть весь этот алкотреш и завести неприлично длительные отношения с душем. Нет, все это маленькие гребаные обидки. Бэйтман не была в настроении пробовать наладить контакт с мужчиной, который вряд ли даже понял, что какой-то разлад вообще случался.

– People are strange… – пропела она на прощанье зеркалу и, схватив в охапку сменную одежду, сделала шаг навстречу спасению. От въевшегося в кожу запаха сигарет и алкоголя. От неприятной слабости и легкого головокружения. Избавившись от всей этой вони, она станет просто легкой. И отключится от всего этого дерьма, только коснется головой подушки.

Пройди еще несколько мгновений, так бы и случилось. Патриция завернулась в чистое, все еще пахнущее порошком одеяло и мысленно воздала себе хвалы за то, что не позволила испортить это ни с чем не сравнимое ощущение грязью Санта-Моники. Это была ее кровать, ее личный островок блаженства и спокойствия. Патти потянулась, умиротворенно улыбнувшись. Она не собиралась делить эти мгновения чистейшего удовольствия ни с кем. Ни одна душа в этом мире…

– Твою мать… – раздалось приглушенное шипение откуда-то из гостиной, за которым последовал глухой стук и еще несколько отборных ругательств.

Патриция зажмурилась и бесшумно выдохнула. Слишком рано расслабилась. Ей не хотелось думать, что в гостиной могло произвести такой шум. Вариантов было слишком много, и ни один не был в списке допустимых жертв.

– Привет, – прошептал Бен, обдав ее дыханием, полным того, от чего она так тщательно хотела избавиться. Алкоголя и сигарет. Кровать прогнулась под его весом, и девушка едва сдержала стон раздражения. Он повалился на ее чистое, хрустящее после прачечной постельное белье прямо в том, в чем пришел. Оставалось только надеяться, что хоть обувь за пределами спальни. – Как там у вас все прошло?

Мужчина поцеловал ее в плечо и прижал к своей груди.

– Господи, Бен, – проворчала она недовольно, – только не дыши на меня!..

Тошнота, от которой не должно было остаться и следа, подкатила с новой силой.

– Можно подумать, что ты пила соки за компанию с Робин, – рассмеялся Бен, переворачивая девушку на спину. – Уверен, завтра на тебя поступит порядочно компромата. И, возможно, несколько жалоб от владельца клуба.

Гребаные маленькие обидки. Патриция была далеко не в настроении продолжать эту игру. Не сейчас. Она выставила вперед ладонь, когда мужчина склонился за поцелуем, и решительно отстранила его.

– Нет, Бен, только не сейчас. Я пила еще и за Робин. И если ты не хочешь, чтобы меня на тебя стошнило в лучших традициях подростковых комедий, отступись.

Не дождавшись внятного ответа, Бэйтман высвободилась из объятий мужчины и, отвернувшись от него, отодвинулась на противоположный край кровати. Дипломатические переговоры и милые пьяные нежности были далеко за пределами того, что она могла из себя выжать.

Зато, проснувшись в гордом одиночестве, она успела пожалеть о том, как все закончилось вчера. Даже если угроза тошноты была реальнее некуда, нельзя было вести себя как законченная стерва.

– Дерьмо, – пробормотала девушка, выбираясь из теплой постели на поиски Бена.

Из ванной доносился шум воды, что не только облегчило ей поиски, но и опровергло нехорошие мысли о том, что мужчина ушел, как только проснулся. Они ведь тоже прекрасно могут консервировать, собирать и демонстрировать свои гребаные обидки. Патти самодовольно усмехнулась и толкнула дверь.

Стоя под душем, Бен не услышал, как Патти зашла, а потому и не увидел, что она застыла в нерешительности, обдумывая следующий шаг. Время в последние недели было ее врагом. И если она сейчас зайдет к нему, то намочит голову и убьет еще несколько часов на сушку и… К черту все! Сегодня утром она должна быть классной девчонкой, а классные девчонки не парятся по мелочам.

Патриция сбросила футболку на пол и шагнула вперед.

– Привет, – сказала она, ставая под душ. – Кажется, вчерашний вечер должен был закончиться немного иначе.

Мужчина стоял и наблюдал, как она делает еще один небольшой шаг навстречу. Так, что их тела соприкасаются.

– Я хочу все исправить, правда, Бен, – тихий голос с отзвуками озорной улыбки. Патриция забрала у него из рук мочалку и, едва скользнув по его груди, спустилась ниже к животу. – Очень-очень сильно, – на грани слышимости горячим дыханием по его щеке.

Следующий вдох и продолжение фразы смял грубый жадный поцелуй. Так же быстро она оказалась прижата к его телу. Все будет быстро, без лишних нежностей и ненужных предисловий. Им обоим нужна была разрядка. Словно прочтя ее мысли, Бен резко развернул девушку к кафельной стене, все еще холодной, покрытой каплями пара.

– Патти, – ее собственное имя отдалось внутри приглушенным стоном.

– Знаю, – прошептала она в ответ.

Что бы он ни хотел сейчас сказать, все слова были абсолютно излишни.

Робин возвращалась домой с большим Уолли. Уставшая, но безумно счастливая, переполненная энергией девушка в полудреме развалилась на заднем сидении автомобиля. За окном еще сонная Санта-Моника потирала глаза, пробуждаясь от утренних лучей солнца.

Когда они въезжали в Малибу, на часах было около семи утра. На губах Робин блуждала загадочная улыбка. После ночи, проведенной за слишком горячими танцами с парнями из клуба, ей хотелось только одного – быстрее обнять Криса.

Конечно, в разгар тусовки ей и в голову не приходило скучать по своему будущему мужу, но,сейчас, когда она бесшумно взбежала по ступеням лестницы, прижимая к груди свои убитые за ночь босоножки, как никогда сильно ощутила, что даже самая веселая ночь без него будет в разы хуже любой, проведенной рядом с ним.

Дом еще спал. Вокруг было так тихо, что гул от громкой музыки, все еще стоявший в ушах Робби, вполне мог заглушить даже ее собственные мысли.

Как можно тише приоткрыв дверь в спальню, Уильямс проскользнула внутрь. Крис крепко спал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся внутрь сквозь неплотно зашторенные окна, причудливым узором тепла украшали обнаженную спину мужчины. От него самого исходило это уютное сонное тепло, от которого Роббс и сама впервые за долгую ночь почувствовала, как на самом деле вымоталась.

Улыбаясь, она подошла ближе и наклонилась, чтобы коснуться губами его плеча. Никакой реакции.

Сбросив с себя платье, Роббс расстегнула бюстгальтер и бросила на пол. Вздохнув, она осторожно отодвинула одеяло и залезла на кровать. Точнее, залезла прямо на Криса. Растянувшись поверх его тела, девушка уткнулась носом в его шею и прошептала:

– Доброе утро!..

– Доброе, – хрипло отозвался Крис, начав ерзать. – Ты хочешь, чтобы я задохнулся?

– Это значит, что я толстая? – обиженно пробубнила Уильямс, давая ему возможность перевернуться на спину.

– Это значит, что я люблю каждый твой килограмм, – усмехнулся мужчина. Сон исчез за считанные секунды. Обнаженная грудь Робин у него перед носом была лучшим средством для окончательного пробуждения.

– Ну? – она приподняла левую бровь и улыбнулась. – Что даже не спросишь, были ли в клубе всякие классные парни, которые просили меня все бросить и убежать с ними?

– А были?

– Заткнись! – хихикая, Уильямс шлепнула его по плечу. – Скучный! Даже не ревнуешь!

Крис притянул ее к себе, обхватив лицо ладонями, и нежно, едва ощутимо поцеловал. От прикосновения его губ Робин почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

– Я рад, что ты повеселилась, малышка. Как остальные?

– Патти никогда еще так не нажиралась, – смеясь, ответила она, опуская голову на грудь Криса. – А какую она там речь выдала! Скайлер в этот момент даже, кажется, протрезвела. Обожаю Патти! Они так все классно организовали там, Крис! Ты бы только видел! А я покажу тебе фотки!

И приподнялась, взглядом пытаясь отыскать свою сумочку, но Мартин вновь потянул ее к себе, возвращая в исходное положение. Крепко обнял, поглаживая нежную спину и прошептал:

– Все потом…

И правда, все что угодно могло подождать, пока ее губы с нежностью покрывали поцелуями его подбородок и шею.

– Давай трахаться, – шепнула Уильямс на ухо Крису, чувствуя, как внизу он весь напрягается.

– Ни капли стыда, – Мартин резко перевернулся, теперь оказавшись сверху. Ее возбужденное дыхание и жадные руки заставляли его поддаться. Соблазн был слишком велик.

– Люблю тебя, – выдохнула Робби, опуская ресницы.

Оставалось всего несколько дней до церемонии. Завтра утром должны были прилететь родители Робин. И все вокруг немного сходили с ума.

Но сейчас, когда они занимались любовью в залитой солнцем комнате, отдавая друг другу всю свою нежность, остальное казалось лишь шумом со сцены.

Они были влюблены. Они были счастливее всех на свете.

Разве не так это бывает?

========== Глава 48. Закаты и хеппи-энды ==========

Проснуться с роскошным мужчиной на огромной кровати в номере одного из лучших отелей побережья – такое утро можно было вставить на поздравительную открытку откуда-то из тропического рая. Такому утру можно было бы позавидовать… если бы в качестве будильника она ощутила поцелуй самого роскошного в мире мужчины, а не противное дребезжание телефона по прикроватному столику и очередные панические причитания на том конце связи.

Флорист была в панике. Ее поставщик что-то там напутал, и теперь вместо нежно-розовой андромеды привезли фиолетовые цветы. Хорошо, что Патти накануне уговорила Робин отдать ей свой телефон, иначе у кого-то случился бы нервный срыв, а за ним сорвало крышу у всего отеля. Вместо того чтобы выместить на бедной женщине все свое дикое негодование Бэйтман глубоко вдохнула, посмотрела на Бена, который упрямо пытался вернуться ко сну, и попыталась предложить выход из ситуации, не прибегая к помощи крепкого слова.

За последние несколько недель она, кажется, израсходовала весь их богатый запас. И приобрела новую профессию. Если вдруг с фэшн бизнесом все сложится не так успешно, как хотелось бы, всегда можно заняться организацией свадеб. Благо, ее гнева теперь боятся и все несчастные, которым пришлось работать над свадьбой еще несколько часов мисс Уильямс. А с масштабом предстоящей церемонии сюда можно было смело записать ту часть ЛА, которой до того везло не встречаться с Патрицией Бэйтман.

– Да, я сейчас вышлю несколько контактов. Перезвоните по результатам, – попрощалась она и, прикрыв глаза, со стоном опять опустилась на подушки.

– Неужели я не ослышался. Ты никого не послала гореть в аду и даже не отправила по любимому направлению Макса? – Бен улыбнулся и поцеловал ее в оголенное плечо, стягивая бретельку ночнушки с другого. – Хочется верить, что это все мое позитивное влияние.

Девушка провела рукой по его взлохмаченным ото сна волосам, а затем по непривычно гладкой щеке. Все ее мысли были сосредоточены на списке мелких недоделок, лежащем в ее черном убийственном «молескине».

– Если какой-то черт меня дернет под венец, напомни о свадьбе Робби, – в сердцах произнесла Патти. – Судья решает все намного проще.

– Кажется, у меня и впрямь проблемы со слухом, – мужчина угрожающе навис над Патрицией, но та все еще не замечала угрозы, а потому беспечно ответила:

– Старость… – и не успела задушить тихий смешок.

– Не вижу ничего смешного, юная мисс, – он прибегнул к командному менторскому тону, которого не посмел бы ослушаться даже Бэтмен, – в том, что вы так беспечно отзываетесь об институте брака. Нам предстоит о-очень серьезный разговор.

Бэтмен со всеми своими продвинутыми детективными навыками, может, и распознал бы в голосе Аффлека нечто, что заставило бы отнестись к словам мужчины серьезно, только вот Патриция Бэйтман и дальше предпочитала игнорировать все опасные сигналы. Она сладко потянулась, насколько позволяло нависшее над ней тело, и с ленцой улыбнулась.

– Вот бы каждый мой серьезный разговор проходил точно так же. Я могла бы не вылезать из постели целую вечность.

– Ты просто невыносима, – он улыбнулся в ответ.

– Если бы я была Уильямс, то сейчас затаила на тебя смертельную обиду, – Патти нахмурилась, изображая, как ее подруга обижается, – но тебе повезло, потому что я, так уж и быть, восприму это как комплимент моему ангельскому характеру, а не лишнему весу.

Телефон опять требовал внимания. Бэйтман схватила его и, оставив смазанный поцелуй на щеке Аффлека, скрылась в ванной. Начинался самый длинный и изнурительный день в ее жизни. Складывалось впечатление, что замуж выдают саму Патти, а не ее лучшую подругу. Что бы там себе не думал этот традиционалист, но белое подвенечное платье на нее нацепят только в случае, когда будут опускать на шесть футов под землю. Тогда она точно не будет сопротивляться.

Став под душ, когда вода начала смывать с нее последние остатки сна и легкую помятость, девушка вновь улыбнулась. Кажется, ни в одном из журналов о свадьбе, которые Робин с приближением церемонии читала уже килограммами, не было о том, какая глупая идея рассчитывать на массаж и релакс в утро дня икс… если ты подружка невесты и организатор торжества в одном флаконе.

Обернувшись полотенцем, Патти опять потянулась к телефону. На массаже с маникюрами развлекать невесту придется Скайлер.

– Чего тебе? – ответил грубый мужской бас, и Патриция вновь рассмеялась. Возможно, глупое безудержное веселье без повода и влекло за собой какие-то кармические катастрофы (примерно так, но в разрезе христианской религии любила вещать ее мать), но, представив Макса Уильямса в маске с огурцами на глазах за бабскими разговорами у маникюрши, невозможно было сдержаться.

Бен с тревогой покосился на девушку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке и взваленные на ее нежные плечики хлопоты не привели к очередному коллапсу с нервным срывом.

– Дай трубку Скай, – отсмеявшись, произнесла Патти, – если ты, конечно, не хочешь провести утро со своей сестрой, чистя перышки.

В ответ раздалось неразборчивое ворчание, за ним вполне разборчивые угрозы со стороны Иендо, и, наконец, в телефоне раздался притворно бодрый голос подруги. Патриция, не откладывая телефон, переоделась и вышла за дверь. Последней запоздалой мыслью было взять зарядное устройство. Оно сегодня должно было стать ее неотъемлемой частью, будто чья-то извращенная робототехническая фантазия наконец стала реальностью.