Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 72 страниц)

Эта свадьба оскорбляла все ее мировоззрение. И дело было вовсе не в том, как ненормально счастлива была Робин или каким влюбленным по уши говнюком выглядел Крис. Ей нравилось видеть Уильямс такой, какой она была с ним. Она научилась верить в то, что Мартин действительно такой любвеобильный кретин, которым кажется, и даже прониклась к нему определенной симпатией. Что ее возмущало больше всего, так это вмешательство вот этой типично мартиновой источающей любовь веры в мировую гармонию и иже с ней. Она упрямо и с треском проникала в ее мир, как чертова зараза. В моменты, когда сама она отчаивалась найти решение, а метод террора не действовал, решение приходило само собой. Как постоянно твердил ей Мартин в те редкие моменты, когда они пересекались по вопросам церемонии: вселенная всегда находит ответы на твои вопросы, просто иногда стоит подождать.

– Гребаный Мартин, – проворчала Патриция, усмехаясь. Проблема с цветами была решена его гребаным кармическо-космическим методом.

– И тебе с добрым утром, Патти, – улыбнулся Крис, отсалютовав ей стаканом с молоком.

Просто, черт подери, невозможно. Невозмутимый и приветливый, как всегда, когда оставались считанные часы и гребаная туча последних приготовлений. Сама она вот уже полчаса пряталась на кухне от геев паникеров, которые, сервируя столы, обнаружили салфетки не того оттенка слоновой кости. Видимо, вместо африканского им попался индийский. Девушка хмыкнула и сделала еще глоток кофе.

– Утром? – скептически изогнув бровь, поинтересовалась Бэйтман. Ее биологические часы говорили, что уже приближается обед. Или счастливые часов не замечают, или она сегодня встала намного раньше, чем сможет выдержать, пока не отключится за ужином в одной из тарелок с лобстерами. – Или ранний завтрак превратился в поздний ланч в попытках спрятаться от нервной невесты?

Улыбка Мартина стала немного более напряженной: Патти попала в цель.

– Скорее, пытаюсь заставить ее поесть, – пожаловался мужчина.

Патти вдохнула и, прикрыв глаза, выдохнула, а затем поднялась из-за стола. Матрин достаточно хорошо изучил ее привычки, чтобы отпрянуть, защищаясь от того, что за этим могло последовать. Но вместо нападок на Криса девушка вцепилась в одного из пробегавших мимо сотрудников кухни.

– Мне нужен основательный завтрак, – сказала она, и когда несчастный никак не отреагировал, сжала его руку чуть сильнее и добавила: – Живо!

Крис схватился за поднос, который собрали быстрее чем в ресторанах быстрого питания, но Патти положила руку сверху и покачала головой.

– Ты же не хочешь увидеть невесту до свадьбы?

Мужчина колебался всего мгновение и отпустил поднос, вспомнив, видимо, насколько суеверна Робин Уильямс.

– Все будет хорошо, – она попыталась утешить сердобольного Мартина, вспоминая, в каком именно из почитаемых Робби за истину в последней инстанции журналов она видела статью с советами невесте в день свадьбы, один из которых был плотно поесть.

Выходя из кухни, Патриция едва не столкнулась с кем-то, кто собирался так же беспардонно, как и она сама часом ранее, ввалиться в служебное помещение.

– Полегче… – прошипела девушка.

– Патти, – раздался знакомый голос, прежде чем она успела его оскорбить, обласкав в лучших своих традициях. – Неужели ты решила принести мне завтрак в постель? – Бен выглядел таким чертовски горячим со своей самодовольной бэт-ухмылкой, что на мгновение ей действительно отшибло способность соображать и она готова была, позабыв о своих главных обязанностях, подняться в номер и не выпускать его оттуда все выходные. – Нет, это для…

– О, Бен, это наш завтрак? – рядом появился не менее самодовольный Макс.

– … Робин, – закончила она и в ужасе уставилась на что-то за спинами мужчин. Она бы узнала этот голос где угодно, этим голосом разговаривали монстры в ее детских кошмарах. Этим голосом разговаривали бы монстры в ее нынешних кошмарах, если бы их место не занял Джек Уайт. – Мамаша Уильямс, – прошептала Патриция благоговейным шепотом.

– Валим отсюда, – отрезал Макс, быстро взяв ситуацию в свои руки, и вытолкал Патти обратно на кухню.

– Вам не кажется, что это немного… невежливо? – поинтересовался Бен. – Мы должны были хотя бы поздороваться.

Уильямс и Бэйтман переглянулись и уставились на Бена так, будто он сейчас сморозил самую большую глупость в своей жизни, которая, к тому же, еще и смертельно обидела его собеседников. Патти едва удержалась, чтобы не проверить температуру, а то уж больно все походило на бред.

– Ты в своем уме, чувак? – Макс мог высказать все, как есть, ведь Макс не спал с ним. Патриция нервно хохотнула, и Уильямс на мгновение задержал на ней понимающий сочувствующий взгляд. Даже одного мимолетного взгляда на его мамашу хватило бы, чтобы тронуться умом. – Эта женщина и так вытрахала мне мозги до конца моей жизни.

– У вас прям клуб по интересам, – в голосе Бена звучало явное неодобрение. – Может, пора уже вырасти и попробовать найти общий язык с родителями? Кстати, Патти, ты так и не сказала, будут ли твои родители?

В ответ раздался неприлично громкий смех.

– Я бы их обязательно пригласила, если бы захотела сорвать свадьбу лучшей подруги, – отдышавшись, ответила девушка.

Оглядываясь назад на недели подготовки, чертову кучу выжженных нервов и выпитой крови (при чем, справедливости ради стоит заметить, последним чаще занималась именно Патриция), все это казалось таким неважным теперь, когда все замерли в ожидании невесты.

Далеко позади остались переговоры с отелем и природоохранными организациями, которые едва не довели ее до смертоубийства. Видите ли, арендовать зал и ресторан чертова отеля на побережье не давало, тем не менее, права устраивать церемонию на берегу. Гребаная окружающая среда Калифорнии переживала сотни тысяч туристов ежегодно, а от одной свадьбы могла сконать. Патриции пришлось приложить немало усилий, чтобы путем компромиссов и неизвестной ей доселе кармическо-космической ерунды получить в итоге даже немного больше, чем то, на что она рассчитывала.

Знаменитый метод компромиссов от Бена Аффлека, о котором он не представая твердил ей, наблюдая за тем, как Бэйтман превращается в натурального психопата в разговоре с администрацией отеля, тоже пригодился. Его результатом стал деревянный настил, который больше походил на подиум. В день свадьбы Робин Уильямс будет смотреть на приглашенных, как на гостей показов. Она должна будет это оценить. А сама Патти получила бесценный бонус в виде Мамаши Уильямс, которая места себе не будет находить от раздражения. Злиться и молчать в угоду приличиям.

А все потому, что накануне церемонии гости получили весьма оригинальное сообщение об особенностях дресс-кода: приходить босиком. Очень в духе Санта-Моники, прокомментировал нововведение Макс. И опять-таки изменения пошли на пользу, хотя Патриция в первую очередь думала о том, что никому, и в первую очередь ей самой, не захочется за несколько часов убить туфли за пару сотен долларов, застревая в песке.

Единственное, о чем в итоге стоило беспокоиться, была погода. Но здесь вряд ли помог даже сам Бэтмен, потому Бэйтман в последние дни до свадьбы с замиранием смотрела за изменением прогноза в приложении, с не меньшим замиранием, чем за результатами продаж ее последней коллекции. Совершенно не хотелось переносить все это в зал, арендованный на экстренный случай.

Небо было чистым, а солнце ярким и теплым, как и должно было быть в Калифорнии из туристических проспектов. И к вечеру цунами в меню не предусматривалось.

Закат опускался в лазурный океан, и больше искрящегося золота вместе нельзя было, казалось, собрать нигде на чертовой планете.

В мягких лучах тепло-оранжевого солнца картина выглядела идеальной. И Патти даже на мгновение удалось забыть скольких нервов и баксов это все стоило. Глядя на то, каким отморожено счастливым смотрелся Мартин в ожидании невесты, как все гости повернули головы назад и в восхищении смотрели на главную женщину вечера, на то, как…

Робин в струящемся длинном жемчужном платье была невероятно, сказочно красивой, и если до этого среди присутствующих был хоть один мужчина, который втайне не завидовал Крису, то теперь не осталось никого равнодушного. Она медленно, упиваясь всеобщим вниманием и восхищением, шла к своему жениху.

Подол платья, расшитый жемчугом и камнями, которые переливались в плетении кружев, напоминал морские волны. Уильямс была богиней, вышедшей из морской пены. И даже если еще полчаса назад она едва не оторвала Патти руку от волнения, когда не хотела отпускать от себя подругу, теперь оно полностью отступило, сменившись счастливой улыбкой.

В ответ своей лучшей подруге улыбнулась и Патриция. Происходящее затронуло всех вокруг. Хорошо, что Робби не видела, как несколько дам из самых впечатлительных уже уткнулись в свои платочки. У самой Патти в уголках глаз тоже блестели слезы умиления, на поверку оказалось, что она не такая уж и бесчувственная стерва, какой хотелось бы быть. Она отвела взгляд от Робби, чтобы и у той не проснулось желание расплакаться, испортив макияж, над которым колдовали ее любимые стилисты.

Бен улыбнулся, встретившись взглядом с Патрицией. Его чертов взгляд возвращал ее к их утреннему разговору. Самодовольная усмешка, будто он действительно был прав и Патти действительно не хватало ее собственного подвенечного платья.

– А вот и нихера, – прошептала Бэйтман одними губами, глядя на Аффлека. Как раз вовремя.

Джонатан передал руку своей дочери ее будущему мужу.

А после, когда были сказаны все самые важные слова, произнесены клятвы, полные любви и нежности, над головами всех собравшихся на пляже Санта-Моники, чтобы поздравить молодоженов, зажглись крохотные фонарики. Утопая в вечерней синеве, этот свет, исходящий от них, казался столь же волшебным, как и полное звезд небо, о котором пел в своих песнях Крис.

Затаив дыхание, Робин прижималась к груди своего мужа, который обнимал ее, кружа в медленном танце. В ее блестящих глазах отражался свет крохотных огней, губы были доверчиво приоткрыты для его поцелуев, и Мартин мог поклясться, что никогда в жизни еще не встречал столь же прекрасного создания, каким в этот вечер была Робби.

Их ноги утопали в теплом песке, а на щиколотке Уильямс-Мартин переливалась тонкая цепочка с подвеской в форме крохотной морской звезды. И это было так чертовски здорово, чувствовать себя полностью свободными среди целой кучи собравшихся родственников и друзей. На сцене музыканты из Санта-Моники, те самые парни, с которыми раньше играла Робин, исполняли мелодичную рэгги-версию Love Song от The Cure, и где-то совсем рядом Макс танцевал со Скайлер, нашептывая той на ухо глупые нежности.

Да, танцевали все. Роббс видела, как отец пригласил на танец маму, а та, кажется, окончательно оттаяла и улыбалась ему, с ноги на ногу переминаясь в песке. Бен и Патти, заглядывая в глаза друг другу, обменивались загадочными, лишь им двоим понятными улыбками. Они были совсем рядом и, когда Робин удалось перехватить взгляд подруги, она одними губами произнесла:

– Ты следующая!..

В ответ Патриция лишь кивнула, бесшумно рассмеявшись куда-то в плечо своего личного Бэтмена.

Робби была счастлива. Она была счастливее всех на свете. Раньше ей казалось, что она сможет найти тысячу слов, чтобы выразить то, что чувствует сейчас, но теперь ей хотелось лишь улыбаться, глядя на своего прекрасного мужа, определенно, самого лучшего мужчину во всей вселенной.

– Не думал, что когда-нибудь скажу это, – тихо произнес Макс на ухо Иендо, наблюдая за танцем молодоженов. – Мне впервые не хочется уебать этому педику.

Скайлер прыснула со смеху и обвила руками шею Уильямса, прижимаясь к нему всем телом.

– Не забывай, именно он сделал твою сестру такой счастливой, – прошептала в ответ девушка. – К тому же, они и правда отличная пара. Совершенно разные, но так удивительно хороши вместе…

– Ну, мы ведь с тобой не такие, правда? – ухмыляясь, спросил Макс, опуская ладонь на бедро Иендо.

Она замерла на мгновение, пытаясь понять, что ей ответить сейчас. Сейчас, когда его блядские зеленые глаза так близко, когда она слышит аромат его парфюма и чувствует тепло дыхания, стоит ли сказать правду? Сказать, что она глупая, чертовски глупая и без памяти влюблена в него.

Помедлив с ответом еще несколько секунд, Скай приподняла левую бровь и с улыбкой пробормотала:

– Конечно, нет. Ведь если бы ты, предположим, пригласил на нашу свадьбу всех своих бывших, нам не хватило бы и целого побережья, дорогой.

Они оба рассмеялись, а Макс бросил взгляд в сторону Гвинет, которая танцевала с Брэдом Флетчеком, своим новым возлюбленным. Актриса вежливо улыбнулась Уильямсу, заметив его ухмылку, и вновь переключила все внимание на своего мужчину.

В вечерних сумерках аромат океана смешивался с любовью и надеждами, мечтами и желаниями всех собравшихся на празднике гостей. Глядя на то, как Крис сжимает в своих объятиях прекрасную молодую жену, которая смотрит на него глазами, полными нежности, все понемногу начинали ощущать магию этого вечера. И, прикрывая глаза, прижимались к своим возлюбленным, мечтали. О, да, мечтали! Мечтали о том, чтобы их чувства никогда не исчезли, как исчезают надписи на песке после того, как на берег набегает волна. Мечтали никогда более не быть обманутыми и не чувствовать боли любовных разочарований. Мечтали оставаться рядом друг с другом, несмотря ни на что… Мечтали быть. Как сегодня, как сейчас, как в эту самую минуту, когда над головой волшебные желтые электрические звезды проливали на них свой мягкий свет.

Именно в одном из таких моментов каждый хотел бы остаться навсегда.

Когда очередной танец подошел к концу, Патти заметила, как Робин оставила Криса и направилась прямиком к ней.

– Бен, извини, – промурлыкала Бэйтман, медленно отстраняясь. – Пойду, поболтаю с новоиспеченной миссис Мартин.

– Уильямс-Мартин! – смеясь, поправила ее Робби. Затем перевела взгляд на Аффлека и спросила: – Не против, если я украду твою девушку?

– Только если обещаешь мне вернуть ее не слишком поздно, – улыбнулся Бен, притягивая Патти к себе для поцелуя.

Робби схватила бокал шампанского для Бэйтман и бокал вина для себя.

– Держи, Патти, – протягивая подруге напиток, она одной рукой подобрала подол своего платья и сказала: – Давай отойдем.

– Помочить ноги? – хитро прищурившись, спросила Пи.

– Я первая!

Звонко смеясь, Робби бросилась следом за подругой к океану. Раньше, еще будучи детьми, они всегда наперегонки бежали к воде, чтобы искупаться.

Остановившись лишь тогда, когда набежавшая прохладная волна омыла босые ноги, Патриция, задыхаясь от бега, оглянулась. Робин налетела на нее через секунду. Повиснув на подруге, начала лепетать что-то про то, что так нечестно было стартовать. И они обе смеялись. Смеялись громко, от души, вспоминая себя прежних, таких глупых и романтичных. Как сильно все изменилось?

Патти хотела бы верить, что достаточно сильно для того, чтобы не повторять ошибок прошлого, но в озорной улыбке Робби читалось лишь одно: самое интересное еще впереди, детка!

– Спасибо тебе за все это, – прошептала Робин, обнимая Патрицию за плечи. – Лучшей свадьбы я себе и вообразить бы не могла! Это настоящее волшебство! И это место…

– Оно твое, – в ответ произнесла Бэйтман. – Я знаю, как ты любишь все это. Скажу честно, когда вечеринка закончится, я просплю трое суток, не меньше, отключив мобильник, и не поздоровится тому мудаку, который решит меня разбудить, ибо я заебалась!

Уильямс хихикнула, пригубив из своего бокала.

– Но знаешь, – продолжала Пи, – оно того стоило. Я очень хочу, чтобы ты и Крис были счастливы. И пусть этот день навсегда останется в твоих и его воспоминаниях.

– Патти! – Робин уткнулась носом в ее волосы. – Обожаю тебя!

Они обе молчали, глядя на то, как из-за облаков показалась луна и щедро осыпала холодным мерцанием тихие волны. Позади все еще играла музыка, были слышны голоса и смех, но здесь они были только вдвоем. Думая каждая о чем-то своем, подруги стояли у воды, любуясь красотой наступающей ночи.

Еще немного погодя, тихо посмеиваясь и шепотом обещая друг другу никогда не разлучаться, девушки взялись за руки и медленно побрели обратно.

Босыми ногами игриво черпали они уже начинающий остывать песок.

А позади все исчезало в серебристом дыхании луны и нежном шепоте океана.

========== Эпилог ==========

Робин почувствовала, как крохотные мягкие пальчики коснулись ее щеки и открыла глаза. Увидев прямо перед собой довольную мордашку Сиенны, она хихикнула и сонно произнесла:

– Доброе утро, любовь моя!

– Я давно не слышал этих слов, – хмыкнул Крис, лежащий рядом. Притянув к себе жену, он чмокнул Робби в плечо и осторожно перехватил Сиенну, которая в этот момент начала уползать куда-то в ноги своей матери.

– Вообще-то я не тебе, – улыбаясь, миссис Уильямс-Мартин приподнялась и взяла выворачивающуюся как уж на сковородке малышку на руки. Наклонилась к ней и, скорчив забавную рожицу, начала щекотать животик девочки: – Это я говорила вот этому толстому пупсику!

Сиенна громко завизжала, по-детски проглатывая смех, вызвав улыбку у Робин и Криса. Это было то идеальное утро, в котором Мартин, накануне вернувшийся из почти двухмесячного тура, в ходе которого он приезжал домой лишь пару раз и всего на несколько дней, хотел бы остаться навсегда.

В солнечном Малибу, в их огромном доме, который теперь был до основания забит детскими игрушками, разбросанными повсюду, рядом с женщиной, на которую он все еще смотрел с тем же неприкрытым обожанием, как и в день их первой встречи. Да, он больше не хотел уезжать вообще никуда. И музыканта приятно согревала мысль о том, что целую неделю он и правда никуда не поедет. Не будет этих бесконечных такси, самолетов, отелей, коротких разговоров по телефону или скайпу. Разговоров, полных тоски, полных разлуки…

Утром, пока Робин еще спала, он, отослав Оливию, которая помогала его жене присматривать за Сиенной, сам пошел к дочери и нарядил ее в костюмчик с медвежатами. Каждый раз одевать ее было настоящей «пляской с бубном». Малышка капризничала и категорически отказывалась переодеваться. Но сейчас даже ее капризы казались Крису чем-то особенным и по-своему приятным. Он так соскучился по этому кудрявому голубоглазому теплому комочку, что был готов слушать ее крики столько, сколько будет нужно.

Мартин не хотел будить Робби, особенно если учесть, что ночью им обоим до сна не было никакого дела. После долгой разлуки всегда находились более приятные занятия. Он спустился вниз с Сиенной на руках, попутно рассказывая ей, куда они сегодня пойдут гулять и во что будут играть. Девочка смотрела на него с пониманием, крепко обхватив шею отца своими пухлыми маленькими ручками.

Недавно она начала ходить, конечно же, ее первые шаги он не увидел, и это стало очередным поводом для ссоры с Робин. Крис чувствовал себя виноватым, более того, он прекрасно знал, что на самом деле виноват. Но успокаивал себя лишь мыслью о том, что все это, его отсутствие и долгая разлука с ними обеими, все это лишь для того, чтобы в будущем они ни в чем не нуждались.

К тому же новый альбом Coldplay, наполненный до краев невероятным счастьем самого Криса, бил всевозможные рекорды продаж. Билеты на концерты разлетались пугающе быстро, и все это требовало отдачи. Он не просто отыгрывал очередное шоу, Мартин всего себя оставлял на сцене, после сил хватало ровно на то, чтобы доехать до отеля и упасть на кровать.

Пока Сиенна обмазывалась кашей, которой кормил ее мужчина, по телевизору как раз крутили их новый клип. Отвлекаясь на изображение, девочка смеясь тянула руки к плазме и бормотала, уворачиваясь от очередной ложки:

– Папа! Папа!..

– Сиенна, папа тут, – усмехнулся Мартин, осторожно вытирая ее рот и щеки мягким полотенцем. Она уже понемногу пыталась разговаривать. Боже, сколько же он всего пропускал.

– Папа! – смеясь, она начала елозить на своем стульчике. Энергии в этом ребенке было хоть отбавляй.

– Всегда вот так, когда видит твой клип или слышит песню. Робин ей постоянно рассказывает о том, что это ты в телевизоре, – на кухню, покачивая своими тяжелыми бедрами, вошла Оливия. Она убрала со стульчика пустую тарелку Сиенны и спросила: – Крис, ты хочешь чего-нибудь? Может, кофе сделать?

– Было бы здорово, спасибо, – улыбнулся музыкант, вновь взяв дочку на руки. Она обняла его и уткнулась в плечо своим крохотным носиком. Редко Сиенна вот так спокойно сидела на руках, в основном это было настоящее торнадо. Ощущая тепло ее маленького тела, Крис размяк и присел на диван. Это было ощущение абсолютного счастья.

– Оливия, – обратился он к женщине, пока та хлопотала, разрезая фрукты. – Вы с Робби вдвоем точно справляетесь? Мы можем позволить себе еще одну няню или…

– Ни за что! – выпалила в ответ та. – Чтобы я отдала эту малышку кому-то еще?! Никогда! К тому же твоя жена чудесная мать. Я иногда удивляюсь, откуда она берет всю эту энергию. С утра она едет в спортзал или бегает, затем приезжает как раз ко времени, когда Сиенна просыпается, и начинает устраивать нам скандал. Конечно, не всегда, но характер у нее, скажу я тебе. Наверное, пошла в своего любимого дядю, ты уж прости меня. Временами бывает упрямая, как ослица.

Крис усмехнулся, продолжая осторожно перебирать золотисто-каштановые кудряшки на голове дочери. Между тем Оливия продолжала:

– Потом кормит ее, гуляет, играет, читает ей книги. Недавно сказала, что хочет записать ее через полгода на детские танцы. Ты знал?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Вот так, – Оливия поставила на стол тарелку с фруктами и свежими булочками. – Вообще Сиенна так любит музыку. Понятное дело, это у нее от тебя и от Робин. Ты бы только видел, как на прошлой неделе они с Эппл тут танцевали! Я до слез смеялась, Крис! Кстати, Робин, вроде бы, сняла это на свой телефон. Не показывала тебе?

И снова он лишь улыбнулся, мотая головой. Долбаный мудак, который не уделяет внимания своим детям и жене.

– Эппл, как я понял, постоянно тут? – спросил Крис.

– Эппл! – пискнула Сиенна, начиная медленно сползать с отцовских колен.

– Да, киска, твоя сестренка, – подмигнула девочке Оливия. Затем ответила Мартину: – Эппл такая умница. В Сиенне души не чает. Как и Мозес. Боже, да ее все обожают. Гвинет, когда заезжала в прошлый четверг, не выпускала ее с рук, всю обцеловала!

Сейчас, лежа рядом с Робин, Крис продолжал прокручивать в голове этот утренний разговор с Оливией и его беспокойство росло. Но он не мог ничего изменить. Даты тура были расписаны на полтора года вперед, и все, что ему оставалось, лишь стараться сделать ее немного счастливее сейчас, пока он здесь, пока он дома.

– Из-за вас я проспала тренировку, – потянулась и произнесла Робби, обращаясь к дочери и мужу.

– Ты прекрасна, – прошептал Мартин, осторожно касаясь губами ее щеки. – Я всю ночь проверял, милая, у тебя нет ни одного лишнего сантиметра.

Игриво шлепнув его по плечу, Роббс рассмеялась. О, как же он соскучился по ее смеху! Он так давно не слышал его вот так, глядя прямо в ее бесконечно зеленые глаза, а не прижимая к уху трубку телефона, просыпаясь где-то в долбаной Южной Корее, развалившись на кровати гостиничного номера.

– Эй, Робби! – он перехватил ладонь жены под одеялом и сжал ее с такой силой, что девушка едва не вскрикнула. – Я люблю тебя.

– Я знаю, – с усмешкой ответила она. – Именно поэтому мы женаты, припоминаешь?

Вечером, оставив Сиенну с Оливией, Крис пригласил Робби поужинать в ее любимый ресторанчик на побережье.

Сидя напротив нее, мужчина любовался красотой своей жены и вместе с тем продолжал удивляться, насколько она изменилась за последние полтора года. Повзрослела, но глубоко в душе осталась прежней добродушной, забавной девчонкой из Санта-Моники. Но все же… Черты ее лица стали острее, взгляд загадочный, немного задумчивый.

Робби сделала несколько глотков вина и, отбросив назад свои пышные темные волосы, опустила ладонь поверх руки Криса на столе.

– Робин, прости меня, – произнес он, поднимая глаза. – Обещаю, как только закончится тур, я возьму перерыв. Я буду только с вами обеими, обещаю.

В этот момент заиграла Hypnotised, и Робби, опустив ресницы, начала с улыбкой покачивать головой.

– Обожаю эту песню, – прошептала она.

– Она о тебе, – музыкант взял ее ладонь в свои и прижался к ней губами. – Любимая моя…

На их столике горела свеча, рядом шумел океан, по ее телу разливалась эта теплая нега, которую дарило вино, и он был здесь. Был с ней. Никакие обиды, разговоры или глупые извинения не могли заставить Робин разлюбить этого человека.

Каждый день она видела частичку его любви во взгляде их дочери. И это было важнее всего.

– Уедем куда-нибудь, когда тур закончится? – спросила девушка, мечтательно вздыхая. – Будем пить коктейли и не вылезать из кровати.

– Куда захочешь, – пробормотал Крис, притягивая Робин для поцелуя. – Все будет так, как ты скажешь…

Вернувшись домой далеко за полночь, они, пьяно хихикая завалились на диван в гостиной. Крис в нетерпении принялся стягивать с жены короткое розовое платье, а она лишь тихо посмеивалась, сильнее прижимаясь к мужчине. С каждым его поцелуем и прикосновением исчезали все ее страхи, сомнения и подозрения. Робин вновь чувствовала себя самой желанной и самой любимой.

– Крис, – прошептала она в шею мужчины. – Пообещай мне… Пообещай, что мы всегда будем вместе.

Отстранившись, Мартин заглянул ей прямо в глаза и почувствовал, как сердце пропустило удар. В ее глазах стояли слезы.

– Детка…

– И что у тебя никогда не будет другой женщины! – добавила девушка, обиженно поджав губу. – И никаких шлюх в туре!

– Обожаю, когда ты ревнуешь, – улыбаясь, он начал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь ниже.

– Крис! – сквозь смех Роббс пыталась казаться очень серьезной. – Я тебя убью, если узнаю, что ты трахаешься с другими телками после концертов!

– Будь спокойна, я трахаюсь только с тобой, – ответил музыкант, задирая подол ее платья. – Как раз сейчас пытаюсь этим заняться. Вы не против, надеюсь, миссис?

Они оба рассмеялись, чувствуя себя такими глупыми и такими бесконечно счастливыми.

Навсегда.

– Олли, пойдем! – Патти остановилась у выхода и оглянулась назад, ища ребенка в хаосе, в который превратилось помещение, которое всего через две(!) недели должно было превратиться в ее первый магазин в Лос-Анджелесе.

Глядя на разбросанные вокруг куски ткани, ошметки картона, металлопластиковые панели и все еще упакованную в целлофан мебель, сложно было поверить, что все это станет когда-то цельным и упорядоченным, как на ее эскизах. Сложно, если не иметь на руках план, в котором было специально добавлено несколько дней про запас на случай катастрофы. Патриция распланировала все до мельчайших подробностей и не боялась даже внезапно нагрянувшего конца света. И тогда все прошло бы гладко, как по маслу.

Мелкий последние несколько дней, когда она брала его с собой, чтобы иметь возможность проконтролировать сперва электриков, потом декораторов и грузчиков, наверное, считал лучшими в своей жизни. Оливер был везде и всюду. Его неугомонной энергии хватало на все: он помогал дядям подавать инструменты, засыпал окружающих сотнями вопросов, едва не оставил на белоснежных стенах несколько своих автографов и, если бы Патриция не успела, то разнес бы на своих башмачках флуоресцентную краску по всему торговому комплексу. Но сегодня он нашел работенку поспокойнее. Вытащил из коробок несколько накладных и на несколько часов с усердием засел за рисование на их тыльной стороне. Вряд ли в этот момент, наблюдая за тем, как он сосредоточенно с высунутым языком старательно выводит свои детские каракули, кто-то смог бы усомниться в том, чей перед ними сын.

– Оливер, дорогой, – голос Патриции смягчился, девушка улыбнулась и вернулась к столику, за которым устроился ее сын. Он тер пальцем карандашные линии, пытаясь растушевать то, что у него не получалось. – Мы обязательно все закончим. Вместе. Хочешь, я тебе помогу? Потом, когда ты вернешься. Мы опаздываем, – последнее она произнесла, грустно улыбнувшись. Джек не любил, когда его заставляли ждать. Уайта не волновало, в чем причина задержки. Виновата была всегда Патриция Бэйтман, которая намеренно отнимала у него драгоценные минуты, которые тот мог провести с сыном. Уайта не волновало, что ей тоже было сложно налаживать отношения ради Олли. Его волновал только он сам, как, впрочем, и всегда. – Он наверняка уже ждет нас, – Патти до сих пор не могла заставить себя называть Уайта ни по имени, ни, как все чаще называл его Оливер, папой.

– Папа научит меня играть на гитаре! – мальчик моментально отвлекся от рисунков. Грусть испарилась так же быстро, как первый снег в году. – Он обещал, что…

Спасена звонком. Патриция была благодарна кому бы то ни было за то, что сейчас могла извиниться перед сыном и скрыться от этого «папа» за горой работы. Она не хотела, да и просто физически не могла слушать о том, каким чудесным папашей на выходные оказался Джек Уайт. Она прекрасно понимала, что эта проблема в скором времени вылезет ей боком, но просто не могла заставить себя столкнуться с ней лицом к лицу и принять тот факт, что вскоре Уайт станет такой же неотъемлемой и дорогой частью жизни маленького Оливера, как и она сама.

– Бен, – она выдохнула с облегчением, – ты уже на чемоданах? – спросила она после небольшой паузы, сверившись с часами. Патти давно научилась управляться с часовыми поясами не хуже чем с недотепами рабочими и дизайнерами в творческом кризисе.

Часы же подсказали ей, что они с Оливером уже опоздали и ей опять придется терпеть на себе убийственный надменный взгляд мистера Гребаная Пунктуальность. Она попрощалась с рабочими, раздав последние наставления, и опять вернулась к телефонному разговору, выпустив из внимания нить разговора.

– Прости, дорогой, ты не мог бы?…

– Джек, – повторил мужчина. – Он ведь сегодня забирает Олли к себе?

– Да, – бесцветным тоном произнесла Патриция. Бену не требовалось задавать эти глупые вопросы, он и без этого прекрасно знал их расписание. Бену просто надо было напомнить ей о том, что обещание дала не только она, а значит… Как же она заебалась быть правильной! В такие моменты особо остро чувствовалась необходимость выпить несколько лишних коктейлей и расцарапать кому-то рожу.

– Пообедаем? – своим вопросом Бен отвлек ее от картины кровавой вендетты и заставил растеряться.

– Конечно, завтра у нас резерв на восемь у Нокс, – подтвердила она еще одну очевидную информацию.

– Сегодня, – улыбка в его голосе была теплее калифорнийского солнца.

– Но ты ведь… – Патриция смолкла, вновь сверяясь со своими планами и календарями. Самолет прилетал завтра утром. Никаких шансов на то, что она где-то запуталась, не было.