Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 72 страниц)

Когда они остановились, Патриция сразу впала в отрицание, она решила, что это просто очередная остановка, чтобы сделать клевые фотки и запостить их в инстаграм. Вокруг не было ничего, кроме выжженной красной земли, камней и редких кактусов с какими-то жуткого вида скрюченными колючками, которые так и говорили «беги, не то точно так же засохнешь». Не было ни домика, ни проторенной тропы, которая вывела бы их к какому-то особо изощренному отелю, а до ближайшего города оставалось дохренища миль. И Шеннон, с энтузиазмом обживающий место для кемпинга, подтвердил самые страшные ее догадки: они собирались заночевать здесь в палатках. В конце февраля. Круто Патриции Бэйтман быть определенно не могло. В том, чтобы провести ночь в пустыне и околеть от холода, не было ничего крутого. Как и в том, чтобы прыгать по камням следом за Джаредом Лето.

– А теперь закрой глаза, – сказал он и стал перед Патти, старательно заграждая открывающийся вид.

– Что за?!. – возмутилась она, пытаясь отойти в сторону. Глупые детские игры казались ей сейчас крайне неуместными.

Лето достал из заднего кармана джинсов бандану и ловко завязал ею глаза Патриции. Так, будто долго тренировался и отработал фокус до автоматизма, подумала девушка. И мысль о том, сколько же было этих самых подопытных до нее, неприятно кольнула где-то в области сердца, потому, собственно, Джей и не услышал продолжения фразы.

Девушка послушно шла за провожатым, который, не отпуская ее руки, сопровождал длинное, хоть и в десять шагов, путешествие в невидении комментариями по поводу всевозможных препятствий, среди которых оказалась одна из колючек, о которых она так нехорошо думала. Она вцепилась в шнурки кроссовка, и Джаред, присев перед Патти на корточки, принялся выпутывать плененную мертвую растительность. Выглядело это, наверное, чертовски мило, да так оно и было, если бы Лето, воспользовавшись положением, не огладил попутно ее ноги от бедер до голени.

– А теперь садись, вот так, осторожно… – Джей командовал и помогал ей устроиться на нагретом за день валуне.

Под ложечкой неприятно засосало, а сердце на мгновение и вовсе остановилось, когда девушка поняла, что ее ноги зависли где-то в воздухе. А когда Лето развязал платок, первым желанием девушки было истошно заорать, а потом достать мобильный и вызвать вертолет, чтобы ее эвакуировали с этой крыши мира, потому что, смотря вниз, она не доверила бы вынести себя отсюда даже своим ногам.

– Под нами есть еще один выступ, – поспешил успокоить Лето, видя панику, плещущуюся в ее глазах.

– От этого действительно становится легче. Есть надежда, что прежде чем я полечу вниз, ударюсь головой о выступ, отключусь, и буду в полной бессознанке, когда расшибусь о землю.

Джей оставил выпад без ответа, складывалось впечатление, что он вообще ничего не слышал. Только смотрел вперед на пылающую в закатном солнце пустыню и медитировал, или что они там делали с группой на своей терапии на свежем воздухе во время всей этой шумихи с судами. Патти попробовала последовать его примеру и убедить себя в том, что пропасть под ногами не колышет ее так же, как и Джареда.

– Мы же договорились – никакой работы, – Лето моментально вышел из состояния нирваны, услышав звонок, и попытался забрать телефон.

Патриции же хватило одного-единственного имени на экране смартфона, чтобы подскочить на ноги, забыв обо всех страхах, только вот ловкости, чтобы удержать его в руках, не хватило. Джаред увидел на экране «Чарльз» и нахмурился.

– Но мне очень надо ответить на этот звонок… пожалуйста, – взмолилась она, и Джей, растерявшись, отдал Патриции телефон.

– Да, слушаю…

И она действительно долго и не перебивая слушала, нервно ходила кругами по камню, на котором они сидели, но потом отошла еще дальше, и последнее, что услышал Джаред было «Передай Олли, что я люблю его». Вернулась Патти спокойной, но немного раздосадованной и сосредоточенной на чем-то, что снедало ее изнутри все это время, и Лето решил не давить на нее. Повременить, подождать, пока она сама решит все рассказать.

– Красиво здесь, правда? – вместо сотен вопросов, роящихся в голове, сказал он.

– Да, – согласилась она несколько рассеяно, будто только заметила пейзаж на краю мира.

– Такой огромный простор, и мы, люди, словно никчемные букашки. Словно песчинки одной большой пустыни. Иногда так хочется затеряться в том, большом мире, но за пределами пустоши с этим так не везет. Там мне не раствориться среди других песчинок, – произнес голосом то ли проповедника, то ли спикера на каких-то курсах по совершенствованию (что по сути одно и то же) Джаред свои печальные философские истины, задумчиво смотря вдаль.

Патти промолчала в ответ, внимательно всматриваясь в его профиль, ища подвоха, но Джаред Лето, подлец, слишком хорош в актерстве, чтобы вот так запросто словить его на притворстве.

– Ты серьезно, Лето?

– Конечно, нет, – он тут же улыбнулся беззаботно, как ребенок. – Просто эта пустыня красная. И на закате кажется, что мы на Марсе.

Бэйтман улыбнулась в ответ, но внутренне так и осталась в замешательстве, она не знала ответа на вопрос о том, какую из правд о Джареде Лето принять: неисправимый романтик и вечный ребенок или взбалмошный позер. А может, все вместе. Патрицию обескураживали люди, которых тяжело просчитать, упразднить до формулы, чтобы выбрать одну из заготовленных моделей поведения. Иногда ей казалось, что этот псих способен вынуть из нее душу и просветить, как на рентгене, все ее темные закутки своим чертовым пристальным взглядом.

Собираясь на пикник в Аризону, который каким-то чудом вдруг решили организовать братья Лето, Робин надеялась наконец хоть немного прийти в себя. Слишком сильно все изменилось за последнюю неделю в ее жизни, и она пока не понимала, как ей быть со всем этим.

Том послал ее ко всем чертям прямо по телефону, не прерывая съемочный процесс нового сезона всеми любимого сериала. Он увидел фотографии, какой-то долбаный папарацци подловил Джека на выходе из ее дома ранним утром. Пытаться объяснить Влашихе, что у них действительно ничего не было той ночью, кроме разговоров, разговоров и еще раз разговоров было просто блядь нереально… Он просто не стал слушать. И почему-то в этот раз Роббс была уверена, что это не простая размолвка.

Но самое ужасное, что ей даже было некогда как следует поплакать по этому поводу. Тем же вечером девушка улетела на съемки календаря «Пирелли» в НьюЙорк, а уже на следующий день она была в Париже и снималась там в рекламе новой коллекции сумочек какого-то молодого перспективного дизайнера.

Джетлаги и подавленное настроение подкрепила «грязная» статья в популярном интернет-издании под заголовком «Робин Уильямс: четыре неудачных романа за один месяц». Автор статьи подкреплял каждое слово снимками ебаных сталкеров с фотокамерами. Здесь были Майкл Фассбендер, Джаред, Джек и Том. Последний еще через два дня дал интервью, в котором сказал, что больше не хочет отвечать на вопросы о Робин. И добавил, что их более не связывают никакие отношения.

Вернувшись в Санта-Монику, Робин хотела позвонить Патти, но после того, что рассказал ей Джек, злость и ревность шли рука об руку. Именно эти два чувства до сих пор так и не позволили ей перезвонить подруге.

Она даже не хотела ехать на этот долбанутый пикник, но Джаред уболтал, пообещав, что все будет круто. Ему Робби доверяла, как себе. Особенно в вопросах организации тусовок.

Джек любезно согласился поехать с ней, и вообще, он был слишком хорошим всю неделю. Даже звонил ей в Париж, чтобы узнать, как дела. Этому было только одно объяснение: Патриция Бэйтман пыталась перейти ей дорогу, но у нее не вышло нихера. Именно поэтому она каждый раз проклинала Уайта и советовала ей держаться как можно дальше от этого мужчины. Теперь Робин была почти уверена, что у Патти и с Максом была договоренность. Тот не стал бы просто так поливать Джека дерьмом десять минут спустя после первой встречи.

Хотя сейчас Робин ничего не понимала, и разобраться в своих чувствах не могла совершенно. Единственное, чего ей действительно хотелось – не думать ни о чем. Ну, а если Джек будет готов подставить свое крепкое плечо, для того чтобы она опустила на него свою мягкую щеку, если вдруг устанет от болтовни у костра в аризонской пустыне, тем лучше она будет себя чувствовать.

Джек Уайт редко чувствовал себя неуверенно, а еще реже участвовал в каких-то авантюрах. Но в этот раз он просто не мог позволить себе упустить возможности встретиться с Патти в ТАКОЙ обстановке.

Только кретин мог выдумать подобную вылазку. Ебаная Аризона! Какой же мудила этот Лето, у него вместо мозгов дерьмо, не иначе. Надеется произвести на нее впечатление, сидя у костра в очередном уродском костюме фаната кислоты.

Мужчина усмехнулся и припарковал свой внедорожник возле дома Робин. Девушка спустилась через несколько минут. Широко улыбаясь, она приподняла огромные солнечные очки и томно прошептала:

– Готов тусоваться, мистер Уайт?

Единственное, к чему был готов Джек – дать по газам и уехать из Санта-Моники ко всем херам. Но вместо этого он вышел из автомобиля и закинул огромную сумку Робби в багажник, мельком оглядывая саму девушку с головы до ног.

На этот раз Уильямс превзошла саму себя. На ней были коротенькие кружевные шорты и тонкий джемпер песочного цвета, который то и дело кокетливо сползал с плеча. Конечно, все это сидело на ней идеально, и Джек даже несколько растерялся, когда она обняла его со спины и прижалась всем телом, но… Весь показательно сексуальный имидж Робби совершенно его не заводил.

Хорошо, что она не замечала этого по выражению его лица. Иначе точно обиделась бы и надула щеки, как всегда делает Моссхарт, чувствуя, что не может ему понравится больше, чем нравится. Точнее, больше, чем не нравится.

Запрыгнув в машину, Робби включила радио и спросила:

– Будем слушать Jay-Z?

– Это еще почему? – удивленно приподняв бровь, Джек провернул ключ в замке зажигания.

– Ну, я где-то читала, что ты любишь слушать его песни в тачке, – с усмешкой ответила девушка, отбрасывая назад волосы.

Ее приторно-сладкие духи снова не оставляли ему шансов на спасение.

– Давно пора уяснить, что во всех этих интервью обо мне нет и десяти процентов правды, – задумчиво произнес мужчина. – Вообще, все, что пишут обо мне – полная ерунда.

– Обо мне тоже… – с грустью пробормотала Роббс себе под нос. Она понятия не имела, читал ли Джек ту статью в интернете, но решила предупредить на всякий случай. А тем временем на радио поставили совместный трек Coldplay и Beyonce, и Уильямс прибавила громкости, радостно повизгивая: – Ой, моя любимая песня! Обожаю!..

За время поездки Джек выяснил, что любимых песен у Робби довольно много. Еще он узнал, что в журнале Allure писали, как в скором времени шампуни для волос заменят «клевые крема, которые не содержат сульфатов и полезны для волос», а на ногтях в этом сезоне модно рисовать геометрические фигурки.

Еще Робин знала практически все цитаты Боба Марли и в детстве боялась пауков. В Париже она выучила несколько фраз на французском и теперь ощущала себя настоящей француженкой. Хотя, конечно, в Санта-Монике намного лучше, чем во Франции. Например, на пляже можно тусоваться до утра, и вообще, пляж – это лучшее место во вселенной. Кстати, она сравнивала пустыню с пляжем. Только в пустыне нет океана и негде купить коктейль.

Лучший режиссер на всей планете – Тарантино, у него в фильмах много крови и смешных моментов, а Рианна будет топ еще очень долгое время, ведь она создает свой стиль сама, никого при этом не копируя. Да, еще очень важно, чтобы Рианна снова начала встречаться с Дрейком.

Все это и еще многое другое Джек терпеливо выслушивал в течение всей поездки, поэтому, когда они добрались до места и Робин поднялась названивать Джареду, чтобы узнать, куда именно им подъехать, Уайт почувствовал себя счастливейшим из смертных.

– Я так рада, что ты согласился со мной поехать, – спрятав телефон в сумку, Уильямс подняла на Джека свои огромные зеленые глаза. – Обещаю, тебе понравится… Вокруг такой пейзаж!

Оглядываясь, Уайт заглушил мотор и тихонько ответил:

– Что ты, мне уже нравится. С тобой я и не заметил, как пролетели несколько часов в пути…

– Да, я же умею развлекать, – она быстро чмокнула его в щеку и, довольно улыбаясь, выпрыгнула из тачки.

Джек сжал кулаки и несколько раз глубоко вздохнул.

– Привет, пески Аризоны!.. – посмеиваясь, кричала Робин, подпрыгивая на месте, как долбаный мячик.

Единственный, кто откликнулся на это приветствие, был Джаредом Лето уже сорок с небольшим лет. Наблюдая за тем, как Робин и Джей обнимаются и визжат, Уайт про себя попросил у всех святых, которых только знал, дать ему терпения и, наконец, вышел из машины.

– Ебаный…

– Со своей стороны не могу не заметить, что готов подписаться под каждым следующим словом, – Шеннон похлопал Патти по плечу, он не мог не узнать появившегося из авто мужчину и по реакции девушки определить, что она рада видеть Джека Уайта не больше, чем он сам умирать. – Пойдем поздороваемся с гостями. Невежливо будет игнорировать их появление.

Невежливо? А припереться в эту жопу мира, чтобы насиловать ей мозг, было как раз самое оно? Игнорировать гребаного мудака Уайта было бы самой безболезненно-верной моделью поведения на этот долгий день. Хотя сначала надо подавить в себе еще одно нехорошее желание: от всей души дать Уильямс по ее смазливой мордашке. Может, хоть от сильной оплеухи ее мозги наконец станут на место. Неужели ей было мало Нью-Йорка, предостережений брата, ее слов? Неужели все их попытки оберегать Робин от всего этого дерьма вот так просто слить в унитаз? Просто проигнорировать и взять блядского Уайта туда, где Патриции просто придется сосуществовать с ним в одном пространстве бесконечно огромное количество часов.

– Робин, – Патти даже не попыталась улыбнуться, наблюдая радостные игрища младшего Лето и подруги.

– Патриция, – поприветствовал ее Джек. Он приехал сюда ради нее, всю дорогу терпел глупый треп Робин и ее выходки не для того, чтобы позволить Бэйтман вот так просто игнорировать себя. Если она собралась играть с ним в очередные игры, то он покажет ей, кто выиграет. Кто всегда выигрывает. – Хорошо здесь, правда? – мужчина мило обезоруживающе улыбнулся, и Уильямс тут же с обожанием уставилась на него.

Джек действительно, как и обещал, пытался наладить контакт с ее лучшей подругой. А вот Патти вела себя, как маленькая обиженная девочка, стояла, скрестив руки на груди и смотря куда-то сквозь собеседника. Удивительно, как Робин не заметила этого раньше, как она была слепа.

– Да, и мы отлично проведем здесь время, – пришел на помощь Лето, обнимая Патрицию за плечи.

Лучше некуда, подумала Бэйтман. Добро пожаловать в ад. Сегодня у нас в меню вилы боли, котлы смятения, плети ярости и прочие наказания на любой вкус. А ведь день только начал налаживаться. Спич Лето, многословный и вдохновляющий, заставил ее переключить внимание с проблем и обид на что-то более приятное. Модель Шеннона была немногословной, возможно, вследствие плохого знания языка или скудного интеллекта. Причина была неважна, а вот результат – ее молчаливость – просто подарком судьбы.

И вот приехала Робин. И привезла с собой того, кто заставил Бэйтман вспомнить знаменитое шекспировское «ад пуст, все демоны здесь».

– Ты дрожишь, Патти, – обеспокоено произнес Лето. – Замерзла? Ше, давай сюда свою шапку.

Джаред ловко поймал ее и нахлобучил девушке на голову, а затем начал одевать сопротивляющуюся и недовольную происходящим Патти в свою куртку. Она изворачивалась, недовольно фыркала и то и дело поправляла шапку, сползающую на глаза.

– Стой, – рассмеялась Робин, прицеливаясь своим телефоном, – не шевелись, я просто обязана заснять тебя в этом.

– Если фото, которое ты только что сделала, попадет в инсту, то мне придется тебя убить, Уильямс, – прошипела Патти. – Тебя и всех твоих фолловеров, лайкнувших фото. Ясно?

– Все равно здесь нет нормального покрытия, – раздосадовано промямлила Робби, пряча телефон в кармане.

– И тебя это тоже касается, Шеннон Лето, – Патти обернулась к покатывающемуся со смеху мужчине. – И в твоем случае ты станешь причиной геноцида маленьких школьниц с едва проклюнувшейся грудью. Но прежде я скормлю тебе твой же гребаный телефон. И младший братец тебя не спасет.

– Пойдем к костру, Патти, – обратился Джаред к девушке, поглаживая ее по спине, – мы все устали с дороги и проголодались. А это до добра не доводит.

– Шеннон! – крикнула Бэйтман, вырываясь из рук Джея. Она совершенно не слышала, о чем он говорил. Что-то внутри нее требовало отмщения, и старший Лето совершенно не воворемя подставился под ее гнев.

– Он обязательно удалит фотографию, – вновь попытался успокоить девушку Джаред. – Правда, бро?

Нахмурившийся Шенимал проворчал что-то неразборчивое в ответ и по крайней мере сделал вид, что избавился от компромата.

– И что у нас дальше по плану? Жареный зефир и страшные истории? – хмыкнул Джек, он явно наслаждался происходящим вокруг.

Патриции скоро наскучит весь этот детский сад. Она никогда не питала слабости ко взрослым детям, надо признать, она вообще не была слабой, и поэтому скоро глупые игрища Лето и ее подружки наскучат ей. Бэйтман вспомнит о том, что вокруг нее взрослая жизнь, а не вечно обдолбаная Санта-Моника.

– Могу предложить еще и песни под гитару, – улыбнулся в ответ Джаред, оставив шпильку без внимания. Он уселся у костра, убирая свою акустику в сторону, чтобы освободить место Патриции, которая тут же удобно устроилась в его объятиях, будто это было чем-то обыденным и привычным.

Джек с яростью стиснул кулаки, но усилием воли не дал им обрушиться на напыщенного петуха Джареда Лето, вместо этого он взял предложенный инструмент и довольно долго в полном молчании рассматривал его. Привычные очертания и изгибы корпуса, колки на грифе, струны. Он нежно, едва касаясь, провел пальцами по телу гитары, и Патриция словила себя на том, что опять начала дрожать. Она нервно поправила на себе куртку Джареда и еще плотнее прижалась к мужчине.

А Уайт тем временем, познакомившись с гитарой, начал осторожно перебирать струны, пока импровизация не переросла в мелодию песни. Песни, которую Патриция некогда любила. Невероятно печальной и красивой песни, героиней которой поневоле стала сама.

– Jolene, Jolene, Jolene, Jolene, – начал Джек, и его голос до сих пор звучал слишком чувственно и протяжно, словно резал по живому, едва уловимой хрипотцой, как наждаком, стирал запекшуюся кровь с давно заживших ран.

Патриция до сих пор слишком тонко чувствовала его, чувствовала, как он вкладывается в музыку, свою единственную любовь. И ей стало чертовски до боли тяжело слышать каждое следующее слово, девушка чувствовала, как щиплет глаза, и виноват был не дым от костра, а чертов Уайт.

– And I can easily understand how you could easily take my man, – тихо пропела она следом за Джеком, борясь с переполняющими чувствами.

Джаред удивленно посмотрел на Патти. Никто не заметил, как Уайт усмехнулся. Робин, одурманенная его игрой, голосом и ночными откровениями, сейчас вряд ли заметила бы даже более очевидные вещи. Джек же с самодовольством, с осознанием своего превосходства смотрел, как Патриция менялась в лице, едва слышно повторяя за ним слова. Мужчина знал, что она не устоит. В отличие от этого выскочки Лето, он знал о Патриции Бэйтман все. Знал ее вдоль и поперек. Знал, что заставит ее плакать от радости или рыдать от горя. И в обманчивом свете костра он заметил, как в ее глазах блестели слезы.

– Вау, вот это круто было!.. – Робин восторженно захлопала в ладоши, когда Джек закончил играть и передал гитару Джареду.

В отличие от Уильямс, все остальные сидели тихо и задумчиво смотрели на языки пламени. Патти быстро смахнула выступившие на глазах слезы рукавом куртки и, поднявшись со своего места, произнесла:

– Извините, кажется, для меня достаточно музыки на сегодня. Я немного прогуляюсь, – и заметив, как Джаред собирается встать, чтобы составить ей компанию на прогулке, добавила: – Одна.

Младший Лето послушно опустился назад, хоть и посмотрел на Патрицию, не скрывая разочарования.

Когда она наконец ушла, Шеннон обратился к Джеку:

– Кажется, ей не очень понравилась твоя песня…

Уайт едва сдержался, чтобы в ответ не послать его на хуй, а затем рассказать, что на этот раз Патриция Бэйтман не смогла его поиметь. Напротив, это он поимел ее. Вот так. Быстро и просто, нужно было лишь подобрать нужные аккорды. И она сбежала, как трусливая девчонка.

Но слезы в ее глазах сказали ему гораздо больше, чем строптивые взгляды и гневные речи, которыми она готова была подкармливать его довольно долго. Точнее, до конца своих дней, судя по ее настроению.

– Она просто не была готова ее услышать, – наконец ответил Джек, поймав на себе колкий взгляд Джареда.

– А мне понравилось, – Робин ткнула музыканта локтем в бок и улыбнулась.

В этот момент Джек коснулся ее руки, ледяной, как сам холод, и спросил:

– Ты взяла теплую одежду?

– Да, в тачке сумка, – девушка почти стучала зубами. Оказалось, в пустыне Аризоны совсем не так, как на пляже Санта-Моники по ночам. Она замерзла, но ходить вокруг Джека в теплых спортивных штанах и толстовке Adidas было непростительно.

Уже поднявшись на ноги, Джек строго посмотрел на Уильямс, именно так он обычно смотрел на кого-то из своих детей, когда те начинали хулиганить. Затем, вглядываясь в нарастающие сумерки, точно в поисках чего-то, тихо проговорил:

– Я принесу твои вещи. Переоденься, ты можешь простудиться.

Пока Робби таяла от умиления, как шарик мороженного на палящем солнце, совершенно обезоруженная такой заботой, Уайт направился к автомобилям, продолжая гадать, куда же могла направиться Патти.

Она не должна была уйти далеко. Да и куда в этой гребной пустыне можно было уйти?!

И правда, стоило только подойти ближе к их импровизированной парковке, мужчина заметил впереди темную фигуру в объемной куртке Джареда Лето.

Патриция стояла возле автомобиля Джека и, кажется, пыталась поймать сигнал связи на своем мобильном. Она даже не заметила, как музыкант подошел к ней сзади и, наклонившись к самому уху девушки, прошептал:

– Неужели пытаешься вызвать такси?

Вздрогнув, молодая женщина обернулась, и только тогда Джек увидел, что ее глаза полны слез.

Она не успела ничего ответить или возразить. Да и нужно ли было? Когда его сильные руки сомкнулись на ее спине, Патти уже и не пыталась сопротивляться. Она просто вжалась носом в его грудь и вдохнула такой до боли знакомый едва уловимый холодный аромат мужского парфюма. Джек прижимал ее к себе, осторожно поглаживая по спине. И если бы Патриция сейчас не была настолько сосредоточена на своих собственных ощущениях, то наверняка бы почувствовала, как он дрожит. И эту дрожь была способна вызвать в нем только женщина, которую он обнимал сейчас, здесь, стоя в синей ночи аризонской пустыни.

Когда Джек Уайт был так близко, самоконтроль переставал быть сильной стороной Бэйтман. Но, собрав крохи своего самообладания, девушка медленно отстранилась и подняла на гитариста глаза.

– Зачем ты приехал, Джек?.. – прошептала она, пытаясь высвободиться из его объятий, но мужчина лишь сильнее сжал Патти в своих руках.

– Потому что я люблю тебя, – он произнес это, и на какие-то секунды Патриция решила, что земля и впрямь уходит у нее из под ног. – Если это то, что ты всегда хотела услышать, то я готов повторить. Я люблю тебя…

– Нет… – дернувшись, Бэйтман вновь попробовала выскользнуть из настойчивых объятий Джека. Но и эта попытка не увенчалась успехом. Он лишь недовольно хмыкнул и провел пальцами по ее щеке.

– Ты такая красивая, – прошептал Уайт. – Даже в этой уродливой куртке.

Он тихонько рассмеялся, и Патти улыбнулась в ответ. Но уже спустя несколько секунд ее лицо вновь стало серьезным. Черт возьми, она изменилась так быстро! И Джек почувствовал, что напряжение, которое, казалось бы, исчезло, начинало нарастать между ними с новой силой.

Наконец, мужчина и сам отстранился, подарив Патриции такую желанную свободу от тепла своего тела. Она выпрямилась и плотнее запахнула куртку.

– Так странно, – тихо заговорила Бэйтман. – Я так чертовски долго ждала тебя, а теперь…

– Послушай меня, – он подошел ближе и обхватил ладонями ее лицо. – Давай уедем, давай уедем отсюда прямо сейчас… Нахрен пошла эта долбаная пустыня!..

– Нет, нет, нет… – девушка яростно замотала головой. – Джек, неужели ты до сих пор не понял?!.

– Я не хочу ничего понимать, Патриция!.. Ты нужна мне…

– Отпусти меня!.. – она почувствовала, как Джек вновь притягивает ее к себе. – Все кончено между нами! Все давно закончилось!..

Последние слова она выкрикнула прямо ему в лицо, чувствуя, как нежность в его взгляде сменяется злостью.

– Тогда скажи мне это, – шепот его губ был так близко, что она могла ощутить тепло дыхания мужчины своей кожей. И, заглядывая в ее глаза, Джек произнес, выдыхая каждое слово в приоткрытые губы девушки: – Скажи, что ты ничего не чувствуешь сейчас…

Ее не спасла бы сейчас даже самая искусно сплетенная ложь. Патриция опустила ресницы, забывшись, едва его губы прижалась к ее губам. Она была сильной, но была сила гораздо большая. Та сила, которой она не могла противостоять. И этот поцелуй стал очередным доказательством ее проигрыша. Особенно в тот момент, когда, поддавшись порыву, Патти запустила руку в густые кудри Джека и с силой схватилась за них, точно собираясь вырвать прядь из головы мужчины. В ответ Уайт лишь углубил поцелуй, а его прохладные пальцы скользнули под куртку Джареда Лето, которая все еще защищала Бэйтман от холода.

Вернулось все. Строчки из песни, его голос, их ночи, дороги, отели, ссоры и не менее бурные применения… Обещания, которые никто не сдержал, и боль… Она никуда не исчезла. Но его губы, его руки… Все это было слишком хорошо, чтобы останавливаться. Впервые за долгое время, стоя в объятиях Джека Уайта в ночной пустыне, Патриция чувствовала себя счастливой и одновременно слишком несчастной.

– Эй?!. Какого хрена тут происходит?!.. – голос Робин, точнее ее истерический вопль, заставил Джека и Патти оторваться друг от друга.

Уильямс стояла всего в пяти шагах от них. И ее лицо… Патриция видела, даже в чертовой темноте она видела, как задрожали губы подруги.

– Робин!.. – Бэйтман бросилась вслед за девушкой, которая убежала в сторону их маленького лагеря. – Робин, остановись!..

– Оставь ее, Патти, – Уайт схватил Бэйтман за руку. – Плевать на нее.

С брезгливостью отдернув руку, Патриция со злостью посмотрела на Джека. Он был совершенно невозмутим в тот момент, когда ее бил озноб. Сейчас, когда их застукала ее лучшая подруга, которая к тому же была влюблена в него, и он все знал…

– В этом вся разница между нами!.. – в ее голосе было столько же ненависти, сколько нежности было минуту назад в ее поцелуе. – Тебе плевать на всех кроме себя, Джек!..

Мужчина хотел что-то возразить, но Патти опередила его, продолжая:

– Я сожалею обо всем, что сейчас произошло. И если ты думаешь, что это банальная и пошлая фраза, которую многие произносят в таких ситуациях, знаешь, да похуй мне! Моя подруга сейчас получила возможность начать ненавидеть меня до конца своей жизни, а ты просто стоишь и говоришь, что тебе плевать на нее и на то, что она умчалась непонятно куда в своих долбаных шортах в такой блядский холод! Боже!.. Зачем я говорю тебе все это?!.

Мысли путались. Несколько раз окликнув Робин, Патти бросилась вслед за ней, оставив Джека наедине со своей самодовольной ухмылкой.

Вернувшись к костру, Джек решил просто напиться. Его, конечно же, спросили, куда ушли девочки, но он лишь рассеянно пожал плечами.

Пить виски в компании братьев Лето и очередной тупоголовой модели было тем еще удовольствием, поэтому несколько стаканчиков спустя мужчина решил, что лучше уехать из этой блядской пустыни прямо сейчас. Сославшись на то, что идет искать Робин, Джек направился к своему внедорожнику. У него самого в голове сейчас была тысяча и одна мысль. Патриция снова выглядела почти святой, тогда как он в ее глазах оставался эгоистичным ублюдком.

– И какого черта?!. – прошипел Уайт себе под нос. Он мог бы прямо сейчас доказать ей обратное. Убедить Бэйтман в том, что она ошибается. Достаточно было просто сесть за руль и привезти Уильямс к костру, предварительно устроив ей хорошую взбучку за то, что заставляет так сильно переживать подругу.

Но он никогда не сделал бы этого. Джек знал о себе все. Ему было плевать на Робин, и Патриция предпочла отвергнуть его в тот момент, когда он сказал ей все… Пожалуй, сложно было придумать большее унижение. Для него.

– Пошла она, – бросил Джек, сплевывая себе под ноги. Тихий порыв ветра заставил его поежиться.

Подойдя к своей машине, Джек заметил, что внутри кто-то есть. Осторожно приоткрыв дверцу, он обнаружил на переднем сидении главную пропажу вечера.

Робби вздрогнула, услышав щелчок дверцы, и лишь еще глубже спрятала лицо в капюшон толстовки. Теперь на ней были забавные штаны и, кажется, она пыталась отогреться. Отогреться…

– Так, Робин, я уезжаю, – Джек залез в машину и рывком сорвал с головы девушки капюшон. – Что за дерьмо играет?!.

– Это Ciara, – хрипло прошептала Уильямс, даже не взглянув на мужчину. – Мне нравится эта песня. Как раз об одном парне, который еще пожалеет, что потерял хорошую девушку…

– Сколько ты выпила?!. – выхватив у Робби из рук начатую бутылку текилы, Уайт брезгливо поморщился.

– Сколько бы я ни выпила, мне, к сожалению, не удается забыть то, что я видела…

– Послушай, Робин, я…

– Нет, Джек, вали на хуй из тачки, я ничего не хочу слушать!.. – перебила его Роббс, пытаясь четче выговаривать слова. – Съеби отсюда ко всем хуям!..

На несколько секунд Джек, кажется, потерял дар речи. Но потом вдруг громко рассмеялся. Так громко, что Робин показалось, будто он сходит с ума. Затем он сделал несколько глотков текилы и передал бутылку Робин.

– Тут ошибка, мисс, – посмеиваясь, вновь заговорил Уайт. – Это моя машина, так что уйти придется тебе…

– В таком случае, я у тебя покупаю эту сраную тачку! – выкрикнула Робби, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – У меня хватит денег. Завтра же выпишу тебе ебаный чек!..

– Существуют и другие способы оплаты, – резко приблизившись, Джек притянул девушку к себе за ворот толстовки. У нее были очень красивые глаза. И сейчас ему было безумно жаль, что эти глаза достались такой безмозглой бабе, вроде Робин. Но если бы сейчас она поцеловала его, то, возможно, он бы даже не стал возражать. Слишком уж соблазнительно выглядела ее печаль.