Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 72 страниц)

– Конечно, – Джонни похлопал Криса по плечу. – А что сказала эта Бэйтман? Сука просто бешеная. Даже я слышал, как она орала по телефону…

Уилл, который до сих пор увлеченно рассматривал что-то на экране своего планшета, громко рассмеялся.

– Наверное, она не слишком рада стать миссис Лето, – с этими словами он протянул парням «айпад», на экране которого светилась очередная статья про веселую свадьбу в Вегасе.

Крис с недоумением смотрел на фотографии счастливых пьяных новобрачных.

– Как странно, – Гай взял планшет из рук Уилла. – Моя жена недавно видела его с Аннабелль. Извини, Крис.

Услышав имя бывшей возлюбленной, которая как раз к нему ушла от Джареда Лето, с которым музыкант еще и знаком тогда был, Мартин почувствовал, как неприятно кольнуло где-то в груди. Они были счастливы. Когда-то. Но это не имело совершенно ничего общего с тем, что Крис испытывал, находясь рядом с Робин. Робин… Снова его мысли вернулись к ней.

Поднявшись, он отошел в сторону и снова набрал номер Уильямс. Услышав в трубке ее тихий сонный голос, музыкант прошептал:

– Просто хотел сказать, что люблю тебя, малышка.

– Я тебя сильнее, – с усмешкой ответила Робби. – На один раз.

Уже совсем стемнело, когда Патриция наконец добралась домой. И усталость была совершенно неподходящим словом, чтобы описать ее состояние. Она была настолько вымотана, что неспособна была на хотя бы еще один шаг. С Максом в состоянии праведного гнева всегда было сложно договориться, но в этот раз он перешел все мыслимые и немыслимые границы. Если не повод, разбудивший в нем гребаного монстра, девушка бы уже давно ушла от него, хлопнув дверью.

Уильямс был совершенно неадекватным и неуправляемым, и только чудо спасло Криса Мартина от жестокой и мучительной смерти, летящей за ним первым же рейсом в Европу. Патриция очень долго разговаривала с обеспокоенным будущим дядей и пыталась умиротворить его, она взывала и к разуму, и к его любви к сестре. Шутила, что нельзя вот так лишать ребенка отца еще до рождения. Но не помогало ровным счетом ничего, пока в рукаве ее не остался последний козырь, который она не хотела вытаскивать вовсе.

Патриция Бэйтман напомнила ему об Оливере. Крис Мартин, в отличие от его отца, заслужил по крайней мере узнать о том, что станет папашей. Кроме того что он был не самым идеальным кандидатом из всех возможных по мнению Макса Уильямса, парень еще ничем не заслужил недоверия, а очень даже наоборот. Отрицать того, что именно он помог Робин пережить болезненный разрыв с Томом, а потом еще и все это дерьмо с Джеком, не могла даже Патти.

И Макс успокоился, он знал, насколько тяжело даются ей любые упоминания отца Олли, особенно в подобном контексте. До этого он даже как-то не задумывался, как же сейчас себя чувствует сама Патти, ведь пять лет назад именно он был рядом, когда…

– Хэй, – мужчина внимательно посмотрел на Патрицию, и она отвела взгляд, – ты же сама говорила, что все будет хорошо, – и сгреб ее в объятия.

– Обязательно, – улыбнулась она, сдерживая слезы. Только утешений Уильямса и истерики ей сейчас не хватало, пора было прощаться, пока усталость не пробила возведенной вокруг событий давно забытого прошлого стены.

– Я если нет, то я найду этого гребаного педика и…

– Конечно, дорогой, – согласилась девушка, целуя его в щеку, – только постарайся завтра сдержать все свои угрозы при себе, когда мы отправимся к Робби в больницу.

Все слова закончились тогда, в маленькой квартирке в Санта-Монике, потому она просто кивнула охраннику, который передал ей корреспонденцию, скрылась в лифте, едва сдерживаясь, чтобы просто не сползти по стенке на пол. Предложений об интервью было еще больше, чем обычно, всех интересовала свадьба века и эксклюзив о том, как она смогла окольцевать такого завидного жениха. Патриция тут же по приходе бросила их целым скопом в мусорное ведро. Другая стопка со счетами легла на столик в гостиной.

В руках осталась только одна спешная писулька от Скай. Та, как всегда, напомнила, что Уильямс мудак, коротко изложила новые идеи по поводу их дальнейшего сотрудничества, объяснила, что весь художественный беспорядок в квартире Патти необходим и рушить его ни в коем случае нельзя, и выразила свое негодование в самых крепких выражениях по поводу свадьбы своей начальницы, которое сводилось к тому, что Бен Аффлек лучше. Бэйтман улыбнулась, набирая короткое сообщение для Иендо, в котором сообщала, что никакие сверхурочные и бурная деятельность не спасут ее от встречи с мудаком Уильямсом еще по крайней мере несколько раз.

«Блэкберри» почти сразу доставил ей ответ «Просто отлично, жду не дождусь» и замолчал. Ни сообщений, ни звонков. Патти в некотором смысле была даже рада этой тишине. Весь день она боялась ее и переживала, но теперь, когда слова иссякли, она была благодарна, ведь просто не знала, что сказать, позвони ей Джаред.

Она устала думать о том, что означает это молчание, и тем не менее продолжала изводить себя вопросами. Почему он молчит? Это обида за то, что она с его братом нарушила его здоровый образ жизни? Попытка избежать неизбежного разговора о том, что произошло в Вегасе? Или все-таки его ответ на происходящее? Патриции хотелось верить, что последнее – это сущий вздор и неправда.

А еще была обида. Даже гребаный Крис Мартин позвонил ей по дороге домой. Бедный водитель такси, слыша, как она ругается с этим кретином по телефону, прибавил газу и быстрее довез ее домой. «Мне кажется, я сделал что-то не так, и Робин ведет себя как-то странно, Патриция. Разве я ее чем-то обидел?» Вместе с воспоминаниями опять накатывало раздражение. Гребаный британский идиот!

Остались лишь слабые отголоски злости, словно мелкие волны, достигающие берега, в спокойную погоду. И сотни вопросов в ее голове. Они точно ждали, пока она останется одна, чтобы продолжить донимать ее безраздельно.

Джаред тоже не мог перестать думать о том, что произошло в Вегасе и почему Патриция уехала, не сказав ему ни слова.

Короткая записка, оставленная на прикроватном столике, не объясняла ровным счетом ничего. «Улетела в ЛА. Срочно нужна Робин. Потом все объясню». И ни слова о том, почему она улетела одна, не разбудила его и, самое главное, ничего, ни малейшего намека на то, что волновало его больше всего. Если бы Шеннон не отвлекся на очередную подружку по выпивке, по всем законам Соединенных штатов они вполне могли бы вернуться из Вегаса женатой парой.

Признаться честно, Джаред и сам не знал, что об этом думать. Он любил Патрицию, любил то, каким сам был рядом с этой девушкой, но то, что они едва не совершили там, в Неваде, было настолько безумным поступком, что…

– Что, бро? – Шеннон уселся на диван рядом с младшим. – Похоже, это у нас семейное, числиться у Бэйтман несостоявшимися мужьями, – он расхохотался хриплым и несколько мученическим смехом, в котором блуждали остатки вчерашних алкоголей.

Джей посмотрел на брата своим взглядом главного героя мученика и, откинувшись на спинку дивана, уставился в потолок. Слово «несостоявшийся» неприятно больно кольнуло его самолюбие, разозлило, отчего плавное течение мыслей обернулось бурным потоком. И одна догадка неприятнее другой всплывала в его голове. А что, если Патти просто сбежала? Что, если она дала понять, что вчера они переступили черту, к которой она была не готова? Ведь она так и не позвонила за весь день, так ничего и не объяснила. Мужчина издал протяжный стон и закрыл лицо руками.

– А вообще позвонил бы ты ей. Знаешь, как там в викторианском кодексе поведения благородных девиц написано, дама может отвергнуть предложение джентльмена несколько раз. Для приличия, – – Шеннон опять ухмыльнулся.

– Да что ты знаешь о приличиях и викторианских дамах, придурок? – фыркнул Джаред.

Он и сам понимал, что должен был позвонить первым, узнать, что произошло с Робин, которая за это время стала и его подругой, а потом поговорить о том, что же произошло между ними. Но Лето боялся услышать самое худшее точно так же, как и боялся признать себе, что сожалел о том, что его брат не довел дело до конца. Тогда объясняться было бы значительно проще.

Комментарий к Глава 34. Мирные переговоры и врачебные дела

Музыка и фотографии тут: http://bit.ly/2bKw058

========== Глава 35. Точки над i ==========

На следующий день врач разрешил Робин отправиться домой. Но строго запретил любые перелеты в ближайшие несколько месяцев. Еще пару дней назад девушка устроила бы скандал, пытаясь доказать всем вокруг, что от этого зависит ее работа. Но сейчас Уильямс лишь понятливо кивнула и, взяв у медсестры бумажку, на которой та записала ей названия всех витаминов, которые она теперь должна принимать, отправилась на встречу с Максом и Патти.

Они уже ждали ее в холле больницы. Бэйтман заметно нервничала. Она крутила в руках свой телефон, переминалась с ноги на ногу и то и дело теребила подол платья. Макс же был просто непробиваем. Или делал вид. Конечно, он делал вид. И Роббс знала об этом.

Увидев сестру, он криво усмехнулся и взял ее вещи. Ни слова. Он не произнес ни слова, а Робби лишь виновато опустила глаза и незаметно схватила Патрицию за руку.

Не заговорил он и в такси. Забравшись на переднее сиденье, Макс уставился в окно. На Робби мужчина не смотрел. Казалось, он боялся встретиться с ней взглядом. И от этого ей становилось только страшнее. Напряженная тишина, которую разбавляла лишь едва слышная мелодия, звучащая на радио, повисла в машине. И почему в такие моменты таксист оказывается совершенно не болтливым?

Бэйтман осторожно ткнула подругу локтем в бок и улыбнулась. Робин тихонько усмехнулась в ответ.

– Тебе весело? – Макс резко обернулся к девушкам.

– О, пожалуйста!.. – закатывая глаза, вздохнула Робби. – Ты даже представить себе не можешь, как мне хреново из-за того, что я практически кожей чувствую, как ты меня ненавидишь!

– Заткнись!.. – сквозь зубы процедил мужчина. – Просто заткнись, блядь, Робби! Готовься стать матерью-одиночкой! Потому что как только твой педик появится здесь, я его убью нахуй!..

Робин побледнела и прижалась к Патти, которая в свою очередь, глядя на Макса, начинала действительно беспокоиться за жизнь Криса Мартина.

– Макс, – начала она, – давай ты перестанешь вести себя, как психически больной ублюдок. Это никому сейчас не поможет…

– Я, наверное, должен быть счастлив, что моя сестра залетела от уебка, которого даже мужиком назвать язык не поворачивается, да, Пи?!.

– Пожалуйста, остановите машину, – Робин подалась вперед. – Я хочу выйти.

– Вот уж хер с два! – Макс бросил на таксиста полный злобы взгляд. Затем снова обернулся к сестре и продолжил уже спокойнее: – Еще не хватало, чтобы ты опять хлопнулась где-то посреди улицы. Хотя, может быть, если еще разок стукнешься головой, то хоть мозгов прибавится.

– Я не обязана выслушивать это дерьмо от тебя!.. – теперь кричала Робин. Когда она начинала нервничать, то говорила быстро, и акцент, от которого девушка старательно пыталась избавиться, превращал ее в ту, на кого она меньше всего хотела быть похожей. В свою мать. – Ты ненавидишь меня, ненавидишь Криса! Кого ты вообще любишь, кроме себя?! Ты дерьмовый брат! Приезжал сюда раз в несколько месяцев, чтобы трахнуть очередную телку, а теперь будешь меня жизни учить?! Знаешь что?! Пошел ты на хуй, Макс! Пошел на хуй!..

Уильямс старший громко рассмеялся.

– Конечно, тебя любит только твой траханый в жопу пидор! – сухо произнес Макс. Ее слова ударили гораздо больнее, чем он ожидал. – Тогда почему его до сих пор здесь нет, а?! Где же он?! Скачет по сцене, как долбаная обезьяна, где-то в туре?! Да плевать он хотел на тебя и на этого ребенка!.. Никто не женится на таких, как ты! Даже по залету, Робби!..

Глядя на то, как губы сестры задрожали, Макс отвернулся и снова уставился в окно. Таксист нервно постукивал пальцами по рулю.

– Хочу напомнить, если из вас двоих, уебки, об этом кто-то забыл, – заговорила Патриция, которая все это время хранила молчание, наблюдая за перебранкой Роббс и Макса. – Ты беременна и нервничать не должна. А ты… Макс, ты… Это же твой племянник!..

– Или племянница, – прошептала Робби, смахивая со щеки слезинку.

– Или племянница! – повторила Бэйтман чуть громче. – Макс Уильямс, ты слышишь меня?!

– Племянник, – через несколько минут пробормотал Макс. И с улыбкой добавил: – Хватит нам в семье баб-истеричек.

Быстро промокнув платочком, который ей потянула Патти, глаза, Робин уже хотела ответить Максу что-то, но вдруг увидела за окном проплывающую мимо вывеску кафе, где продавали ее любимое мороженое. Что есть мочи она закричала:

– Ой, остановите!

Едва такси успело притормозить, девушка распахнула дверцу и вышла из машины. Ее примеру последовали Макс и Патти.

– Если сейчас не съем мороженое, то умру, клянусь вам! – она улыбнулась. – Пойдемте!

– Вообще-то, надо нормально поесть, – воспитательно-родительский тон Макса заставил Патрицию громко рассмеяться. Мужчина с недоумением посмотрел на подругу и спросил: – Что, Бэйтман?

– Ничего, – она перебросила через плечо сумочку и, привстав на носки, чмокнула Уильямса в щеку. – Ты просто прелесть. Заплати таксисту, бедняга, кажется, в шоке от ваших разборок. А я пока закажу нам что-нибудь перекусить.

С этими словами она, покачивая бедрами, направилась вслед за Робин, которая уже донимала официантку и одновременно махала Патриции рукой, призывая идти быстрее.

За обедом уже никто не злился и не кричал. К Максу вернулось его привычное похуистично-оптимистичное расположение, а Робин вообще не интересовало ничего, кроме десерта. Глядя на то, как подруга с жадностью уплетает мороженое, Патриция вспомнила это ощущение, когда хочется сожрать все, начиная от сладостей и заканчивая долбаными резиновыми покрышками.

– Так, мне пора вас покинуть, друзья мои, – Бэйтман взяла телефон и медленно поднялась со своего места. – Надеюсь, не убьете друг друга без меня?

– Я сейчас завезу ее домой и к тебе, – Макс улыбнулся. – Моя «любимая» уже там?

– Любимая?.. – Робин вопросительно приподняла бровь, продолжая выскребать из вазочки мороженое.

– Да, Скай уже ждет тебя, – рассмеялась Патти. – Как раз сейчас она мне написала, что «скучает по тебе безумно».

– Вот и отлично, я тоже по ней скучаю, можешь так и написать в ответ, – он одним глотком допил свой кофе. – Я заберу один объектив из квартиры, заброшу Робин и буду там через час, не больше.

– Что значит «заброшу Робин»?! – возмущенно спросила Робби. – Я с тобой поеду. Мне интересно посмотреть на шмотки, и вообще, скучно сидеть дома…

– Ладно, поедем, – Макс улыбнулся. – Заодно заедем купить тебе всех этих колес, которые назначил врач.

Патриция бы с радостью и дальше наблюдала за их вновь обретенной семейной идиллией, но работа никогда и никого еще не ждала. Поэтому, распрощавшись с друзьями, она прыгнула в такси и уехала.

Патти оставила Робин за главную. Робин. За главную. Даже смешно как-то. Взваливать ответственность за сохранность своей квартиры и, да чего уж там скрывать, их собственных жизней на Уильямс. Беременная и еще более неуравновешенная чем обычно. Девушка мысленно готовилась увидеть по возвращении, если не полный треш и несколько нарядов полиции наряду с дымом, валящим с верхнего этажа, где располагались ее апартаменты, то осуждающие взгляды местной обслуги и парочку испорченных вещей, особенно, из тех, которые она особо любила, так точно.

Накручивая себя на худший из возможных вариантов развития событий, Бэйтман постепенно превращалась в ту, кем все вокруг ее и считали – злую бесчувственную машину убийств. Весьма неплохо для деловой репутации, но вот что касалось сугубо личного… это выматывало. Как и любые крайности. Она никогда не была ни первородным злом, каким ее считали те, кому не посчастливилось заиметь с ней конфликт на профессиональной либо любой другой почве, ни образцом терпения и всепрощения, которым порой требовали от нее быть все эти дети, зачастую взрослые, вроде Робин и ее брата, и уж тем более она не была публичной шлюхой, которой ее за несколько прошедших месяцев успели сделать СМИ.

Но в крайне неблагоприятных и стрессовых ситуациях она могла быть кем угодно, даже злом первороднее самого Люцифера и адовых орд. И за все те же последние несколько месяцев ей приходилось примерять эту шкуру такое количество раз, что и не сосчитать. А потом сбрасывать, видя на пороге Джареда Лето, к коему вообще сложно было применить любую из ее защитных реакций, потому что в конце все скатывалось к тому, что оба они вели себя так, как в первый год колледжа, когда наконец избавляешься от опеки родителей. Или, если уж быть предельно точной, то Патти, скорее, исполняла все свои мечты того времени, когда думала о себе богатой и знаменитой. Кроме разве что того пункта, где рок-звездой рядом с ней должен был быть музыкант поприличнее фронтмена альтернативной 30 Seconds to Mars.

Девушка улыбнулась собственным мыслям, только как-то совсем невесело. Именно такую улыбку, как писала сама мисс Шарпантье (если, конечно, слухи по поводу другого рокера, который Алекс Тернер, были правдой), «улыбку с придыханием», когда наружу рвется это непрошеное ироничное «ха», можно считать самой искренней, потому что вряд ли кому-то в здравом уме придет в голову имитировать отчаянье. Патти нежно погладила матовую, немного шероховатую обложку книги, которая за несколько месяцев стала мировым бестселлером, не изобилуя при этом второсортными сценами эротического характера.

Автор «Частностей жизни» казалась ей разумной девушкой, возможно, даже чересчур. Если бы сама она в свое время обладала хоть толикой той жизненной мудрости, которой обладала героиня Анаис Шарпантье, вряд ли бы она умудрялась до сих пор с завидной периодичностью оказываться в таком дерьме. И разве сама она недостаточно разумна, чтобы всего этого не происходило? Похоже, карма таки та еще беспощадная сука. Зато сколько материала для международного бестселлера под названием «Дерьмо случается». Нужно будет обязательно между делом поинтересоваться у Анаис, не возьмется ли «Саймон и Шустер» за публикацию ее шедевра.

Патриция хрипло рассмеялась. Водитель прибавил скорости, на что она только снисходительно покачала головой. Не видел он сегодня утром сцены в другом такси, с Робин и Максом.

Парень, выдавший ей временный пропуск на Фабрику Грез, посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом и многозначительно ухмыльнулся, прежде чем уткнуться в планшет. Темная Абигайль за такое обычно сразу давала по морде, и повзрослевшая Патриция Бэйтман едва не согласилась на предложение своей темной готичной стороны, если бы от этих переговоров не зависела рекламная кампания дела, ради которого она многим рискнула. Поэтому Бэйтман просто развернулась на каблуках и ушла с гордо поднятой головой, даже не поинтересовавшись, какого хрена тот считает, что имеет право судить о ней по нескольким жалким статейкам. Ведь так делают взрослые уравновешенные люди, правда?

Только вот спросить об этом у новоявленного эксперта по взрослости и жизненной мудрости оказалось невозможным по одной простой причине: Анаис Шарпантье являлась кем угодно, только не умудренной жизненным опытом королевой невозмутимости и уравновешенности.

Зайдя в съемочный павильон, Патриция обнаружила свою будущую звезду каталогов и, если повезет, обложек журналов, на столе. Она сидела прямо рядом с кофе-машиной, милая и по-детски забавная с двумя косичками и в очках в роговой оправе, которые, казалось, слямзила у своего старшего брата или сестры. Она напоминала ей Робин. Блондинистую ее версию с ярко выраженной любовью к вещам прямиком из пятидесятых. Если это так, то они обязательно сработаются, у Патти огромный опыт общения с такими детьми Санта-Моники, плевать, что они выросли где-то в штате НьюЙорк.

Анаис тем временем любезно подавала своим коллегам по съемочной площадке кофе и булочки со стола, на котором сидела, и о чем-то увлеченно болтала без умолку, не давая никому даже слова вставить.

Патти подошла немного ближе.

– Бернар не был ни высоким, ни темным, да и не походил ни на одного из исполнителей мужских ролей в небезызвестном фильме Вуди Аллена даже с ее приобретенной еще в детстве близорукостью и еще не растерявшейся в мире нью-йоркских снобов способностью видеть в людях только лучшее. Лана привыкла к тому, что все художники первоклассные врали, или же, как говорил о себе один из ее изменщиков бывших, люди с неординарным мировосприятием. А нам с вами придется привыкнуть к тому, что типичная жительница Гринвич-Виллидж напропалую сыплет ироничными отсылками, считая такую манеру защиты и нападения более действенной, нежели старый добрый апперкот, – прочла Ана из сценария, лежащего прямо перед ней, и подняла возмущенный взгляд на своих более именитых коллег. – Почему никто до этого не сказал мне, что это настолько ужасно?

Девушка отодвинулась почти на край стола, даже не заметив, как тот зашатался, и как в глазах у режиссера со сценаристами появился невыразимый ужас. Кое-кто даже подался вперед ловить писательницу.

– Совсем не звучит. В этих словах нет ритма, они как долбаная катастрофа, если читать их вслух. Когда я писала, в них звучала музыка, но стоит только произнести их… – девушка тяжко вздохнула и спрятала лицо в ладонях.

Все разумные попытки съемочной группы убедить ее в обратном тут же были встречены девушкой новой порцией упреков в свой адрес.

– Но ведь это должно звучать! Я очень благодарна вам, ребята, что вы хотели сохранить близость к оригиналу, но ведь на экране должна быть динамика, жизнь, а здесь… вот другое дело Бук… – девушка начала цитировать одно из его стихотворений, размахивая руками в такт словам и раскачиваясь взад вперед, как в свое время делали битники на своих поэтических чтениях, пока не соскользнула со своего и без того небезопасного насеста.

Мужчина, стоявший все это время спиной к Патриции, незамедлительно рванул вперед и удержал девушку от несомненно болезненного падения на бетонный пол.

– Осторожно, Ана, – сказал он, все еще крепко сжимая ее за плечи.

– Здравствуйте, – прервала явно щекотливый момент Патти. Она понятия не имела, что происходит у них здесь вне съемок, но ей становилось жутко неловко от того, что она вмешалась в какой-то исключительно внутренний момент их дружной семьи. В том, как Том Круз спас Анаис Шарпантье, геройского киношного пафоса было столько же, сколько и легальности в их с Лето вегасской свадьбе.

– Вы, должно быть, Патриция Бэйтман? – смущенно улыбаясь, Шарпантье подошла к ней ближе.

Патриция была готова дать голову на отсечение, что вся группа едва сдержала разочарованный вздох, но потом знакомая фамилия тут же отвлекла все их внимание на себя. И как далеко от Голливуда надо теперь переехать, чтобы все перестали вот так пялиться на псевдо миссис Лето? Разве что на Марс, и то не факт, что там нет Эшелона.

Анаис, или как она настаивала, чтобы ее называли, Ана, оказалась на удивление приятной и милой в общении девушкой, несмотря на внезапно обрушившуюся на нее славу, которая зачастую меняет до неузнаваемости даже лучших из нас, и вот эту странную сцену со сценарием.

Пожалуй, окажись она точно так же между Сциллой и Харибдой, ее нервы сдавали бы еще круче. Газеты врали. И в устах Патриции Бэйтман это заключение звучало особо иронично. Алекс Тернер действительно не давал покоя Анаис Шарпантье, но совершенно не в том наивно-романтическом тоне, который задавали этим отношениям СМИ. За те полтора часа, пока они с Аной обсуждали детали их будущего сотрудничества, бриолиновый рокер успел позвонить девушке раз пять и сжечь драгоценных нервных клеток столько, сколько самой Бэйтман их вымотали за последние недели. Патриция считала себя первой клиенткой на очередь в реабилитационную клинику по части нервных срывов, но теперь справедливо заметила, что пора бы его уступить кому-то, кто нуждается в этом чудесном курорте с кучей колес куда больше, чем сама она.

Телефон же Патриции молчал, если не считать сообщений от Робин о положении дел, которое, судя по весьма разнообразному их эмоциональному диапазону, вплотную зависело от прихотей гормонов. И после всех этих разборов полетов, свидетельницей которых она невольно стала, Бэйтман все больше сомневалась, хочет ли она сама нарушать молчание и вносить определенность в их с Джаредом щекотливую ситуацию.

И еще несколько часов спустя она спешила прочь из лабиринтов и хитросплетений городов и мест, которых никогда не было, к такси, которое увезло бы ее домой, где она надеялась хоть немного отдохнуть, выгнав оттуда всех к чертовой матери. Девушка отвлеклась на сообщение, Скай писала что-то о вселенском заговоре и сгущающихся тучах, Патти была совершенно не в настроении опять разбираться со своей латиноамериканской семьей, потому, все так же пялясь в телефон и не сбавляя скорости, придумывала, как бы отмазать себя от возвращения домой еще на пару часов, и врезалась в чью-то широкую спину.

– Извините, – пробормотала девушка, строча ответ Иендо.

– Патти? – удивление, смешанное с чем-то совершенно этому голосу несвойственным, чужим, заставило девушку поднять взгляд на мужчину.

Бен Аффлек в том самом костюме, о котором она как-то так пространно и слишком эмоционально для почти замужней дамы распространялась на посиделках со Скай и Робин, был настолько неотразим, что на него было буквально больно смотреть и не иметь возможности снять этот пиджак, подтяжки, брюки, рубашку – всю эту чертову гангстерскую амуницию к хренам и…

– Привет, – улыбнулась девушка своим мыслям и обняла мужчину, не заметив даже, как тот застыл и не ответил на ее объятия. Она была настолько рада его видеть, как спасительный корабль в океане безумия, что утратила свою обычную наблюдательность, иначе тут же насторожилась бы, заметив отстраненность в его взгляде и совершенно несвойственную ему резкость движений, будто он заметно нервничал. – Вот уж неожиданность!

– Джаред не смог оторвать тебя от работы даже после свадьбы? – Бен наблюдал, как она что-то быстро набирает на своем коммуникаторе.

– Что? – Патти с удивлением уставилась на мужчину, смысл его слов дошел до девушки далеко не сразу. – Не знаю, возможно, несколько журналов со сплетнями уже отправили нас в кругосветное свадебное путешествие, но, к сожалению, я все еще неприлично свободная женщина, которая не прочь выпить по лонг-айленду с главным гангстером Голливуда, если он, конечно, не против.

Патриция очень надеялась на положительный ответ, потому что эгоистично хотела провести следующие несколько часов в его компании и, как всегда за разговорами с ним, забыть обо всем на свете.

– Вегас так и не научил вас, юная мисс, что пить в компании мужчин опасно?

– Опасно? – переспросила она. – Разве что мужчинам. Бойтесь меня, мистер Аффлек, а то на утро по примеру Джареда Лето тоже проснетесь вновь несвободным мужчиной.

– Пожалуй, я рискну…

– Через секундочку, – перебила его Патти, беря трубку. Если Робин решила позвонить вместо очередного сообщения, значит, дело дрянь, и вселенский заговор, о котором предупреждала Иендо, уже вступил в действие.

– Патти, Крис прилетает через несколько часов, и я сказала ему приехать к тебе, – взволнованно шептала Уильямс в трубку. – Прости, но я просто не знала, что делать! Макс совершенно слетел с катушек, когда узнал об этом! И еще они со Скай целый день ругаются. Такое ощущение, что еще немного и кинутся друг на друга!..

– Твою мать… – обессилено выдохнула Патти, не забывая, что рядом с ней стоит Бен. Иначе вся эта животрепещущая ситуация заслужила куда более красноречивые эпитеты.

Мужчина наблюдал, как по мере разговора Патриция менялась в лице. Ее веселость и задор точно рукой сняло, в голосе звучала тревога, вся она излучала сосредоточенность и внимательно слушала подругу.

– Пожалуйста, приезжай скорее! – умоляюще произнесла Роббс перед тем, как отключиться. – Тебя он хотя бы слушает!..

Патриция опять улыбнулась той самой искренней улыбкой по версии Анаис Шарпантье, и Бен понял, что их планам на вечер не суждено было состояться. За улыбкой должен был последовать извиняющийся монолог ни о чем, после которого Патриция Бэйтман вновь исчезнет героически сражаться со своими проблемами.

– Бен, – она действительно собиралась сказать что-то о переносе ужина и о том, как она сожалеет, но затем произнесла то, что удивило ее саму не меньше Аффлека, – кажется, мне нужна твоя помощь. Я не в праве тебя просить ни о чем, – тут же пошла на попятную Патти, – но…

За последние двое суток Крис почти не спал. Он сел в самолет сразу после концерта в Амстердаме, который отыграл практически на автомате. Каждая сыгранная песня, ведущая группу к финалу шоу, была для музыканта точно глоток свежего воздуха. В этот раз Крис просто хотел, чтобы все закончилось как можно скорее.

Продолжая бороться с собственными догадками и переживаниями, он несколько раз позвонил Робин, но так и не добился от девушки ничего внятного. Она говорила, что все хорошо, но при этом голос ее был чужим и далеким.

Уже в воздухе Мартин попытался хоть немного поспать, но мыслей в его голове оказалось слишком много. Пожалуй, сейчас он был готов к чему угодно, кроме одного – навсегда потерять ее.

Из аэропорта ЛА на такси Крис добрался до дома Патриции Бэйтман. Когда хозяйка апартаментов встретила его на пороге и поздоровалась сквозь зубы, мужчина тихо спросил:

– Все в порядке?

Патти же смотрела на него со смесью раздражения и жалости во взгляде. Во-первых, Мартин выглядел просто ужасно. По ее меркам он никогда и не был красавчиком, но сейчас, когда на нее так испуганно смотрели его покрасневшие от недосыпа глаза, врезать ему хотелось уже гораздо меньше. Он похудел. Осунулся. И, кажется, действительно, нормально не спал.

– Есть разговор, – произнесла Патти, как можно спокойнее. – Приходи в гостиную.

Но в этот момент в прихожую влетела Уильямс и, едва не сбив подругу с ног, бросилась на Криса. Девушка обвила его шею руками и всем телом прижалась к возлюбленному. Только сейчас, когда она наконец была в его объятиях, музыкант позволил себе забыться. Она все та же. Ее руки, как и прежде нежные, а губы теплые и мягкие. И она любит его. Любит.

– Малышка, – прошептал мужчина, сжимая Робин в своих руках. – Как я рад, что ты рядом…

В этот момент из гостиной раздался грохот.

– Мартин, иди сюда, ублюдок ебаный!.. – заорал Макс, со всей силы пнув стул. Как только Патти сказала всем собравшимся в ее квартире, что долгожданный гость прибыл, Уильямс почувствовал, как сжимаются от злости его кулаки. – Иди сюда! Или ты так и будешь жаться возле дверей, как испуганная бабенка?!.