Текст книги "Пропащие девицы (СИ)"

Автор книги: Amber Willis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 72 страниц)

– Да, с Оливером, – улыбнулся мужчина. – В конверте фотографии вашего сына, адрес, по которому вы можете найти его, и прочая информация.

Помолчав немного, детектив спросил:

– У вас есть хороший адвокат?

Уайт кивнул. Затем поднялся и протянул мужчине руку со словами:

– Спасибо за вашу работу.

– Если вам все же понадобится адвокат, – детектив улыбнулся, – позвоните мне. Мы найдем для вас самого лучшего. Это дело довольно простое. Если вы захотите забрать ребенка, закон встанет на вашу сторону.

– А она?.. – тихо произнес Джек.

– Она?! – рассмеявшись, мужчина покраснел. – Вы хоть иногда читаете новости в интернете? С такой репутацией, как у нее, вас причислят к лику святых, а Патрицию Бэйтман закидают камнями, если угодно такое сравнение. Мы пойдем от начала до самого конца. Начнем с того, как она, будучи молодой привлекательной девушкой не слишком строгих правил соблазнила вас, порядочного женатого человека. Кстати, если удастся поговорить с бывшей женой и перетянуть ее на нашу сторону, у нее точно не останется шансов.

Глаза Джека блеснули. Он жестом указал гостю на диван, а сам принес из бара еще виски и наполнил бокалы.

– Мы будем копаться в самом личном, – улыбаясь, продолжал детектив. – Все грязное белье наружу! А если не найдем достаточного количества компромата, всегда можно заплатить тому, кто придумает хорошую историю. Вы ведь понимаете меня, мистер Уайт?

Он снова кивнул, и тот продолжил говорить. И говорил еще долго. Но Джек не слушал. Он был где-то далеко, погруженный в свои мысли. Отчаянно пытающийся найти ответ на один лишь вопрос:

«Почему?»

Комментарий к Глава 36. Излом

Музыка и фотографии тут: https://vk.cc/5DLQig

========== Глава 37. Малибу ==========

Переезд в Малибу занял гораздо больше времени, чем рассчитывал Макс, который, побросав в сумку несколько футболок, был готов за десять минут. А вот Робин приспичило забрать с собой всю Санта-Монику. Пока Патриция и Скайлер ждали внизу, отсиживаясь в машине вместе с большим Уолли, Робби устроила в своей спальне настоящий бардак, вытащив из шкафа добрую половину одежды. И прежде чем решить, что ей взять с собой, она вспомнила, что хотела забрать гитару, чехол от которой не могла найти уже месяц. Затем вспомнила, что хорошо бы взять еще кое-что из косметики и, окончательно растерявшись, опустилась на свою кровать. Вздыхая так громко, что услышал даже Макс, ожидающий ее все это время на кухне, девушка прижала к груди своего плюшевого щенка (того самого, которого подарил Крис).

– И долго ты собралась еще здесь сидеть? – Макс застыл в дверном проеме, скрестив на груди руки. – Можно пять раз сходить посрать и на пробежку по пляжу успеть, пока ты соберешься.

Уильямс в ответ только закатила глаза.

– Что-то мне грустно, Макс…

– О, правда?! – он рассмеялся. Его раздражение переходило в новую фазу. Именно в ту, когда хочется бить лица людям. – Так, может, блядь, мне развлечь тебя?!

– Лучше найди чехол для гитары, – Робин поднялась с кровати и неторопливо продолжила заталкивать в сумку на колесиках свои платья.

Понаблюдав за этим еще несколько минут, мужчина громко выругался и вышел из комнаты. Он плюхнулся на диван в гостиной и потянулся к пачке сигарет. Ебаные бабы! И почему Бог не дал им мозгов? В остальном они почти идеальны, но блядь…

Закурив, Макс пустил вверх несколько плотных колец дыма и, откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза. Смотреть на то, как она собирает свое шмотье, у него не хватало терпения. Или, может быть, все дело в том, что он всегда думал, будто Робин останется в этой квартире навсегда. И будет встречать его, набрасываясь с поцелуями и объятиями, каждый раз, когда он будет возвращаться в Санта-Монику. А потом они вместе будут ходить ужинать в ресторанчик к Триш и Колину, курить марихуану, кататься на его мотоцикле и болтать обо всем и ни о чем. Робин могла бы выйти замуж за одного из тех парней, которые… А, к черту все это!

Макс потер глаза и сделал еще несколько затяжек. Она все еще была здесь, в соседней комнате, но ему казалось, что все уже закончилось. И вот, он сидит в этой проклятой гостиной, ожидая того момента, когда его семья окончательно перестанет быть семьей. Какая охуительно печальная, блядь, картина! Брошенный всеми стареющий мудак.

– Курить в помещении, где находится беременная женщина, просто отвратительно! – в голосе Скай вновь послышалась очередная насмешка. Сучка.

Иендо поднялась в квартиру и теперь стояла за его спиной, загадочно улыбаясь. Макс, не оборачиваясь, послал ее на хуй и продолжил с наслаждением выпускать вверх сигаретный дым.

– Я пришла вас поторопить, – Скай обошла диван и пнула Уильямса по ноге. – Мы все еще ждем, если кто-то забыл, и Патти, похоже, совсем расклеилась…

– Не ко мне вопросы, – бросил в ответ Макс и кивком головы указал на дверь, ведущую в спальню Робин. – Я давно готов ехать.

– Я пойду, помогу Робин собраться, – со вздохом проговорила Скайлер. Затем бросила на Макса короткий, насмешливый взгляд и, перепрыгнув через его ноги, вытянутые на полу гостиной, направилась в комнату его сестры.

Мужчина в очередной раз про себя отметил, что у Скай хорошая попка. И почему только он не трахнул ее той ночью, когда приволок пьяную в эту квартиру? Наверняка, она бы не отказалась или…

– Эй, Макс! – голос Иендо, заставил его вздрогнуть. – Шел бы вниз, Патти лучше, когда ты рядом.

– Именно поэтому она бросила меня когда-то, – с задумчивостью пробормотал Уильямс, медленно поднимаясь с дивана.

– Мы оба знаем, что она бросила тебя потому, что ты не умеешь держать свой член в одной дырке дольше одного раза, – посмеиваясь, ответила Скайлер. Но в голосе ее можно было уловить плохо скрываемое раздражение.

– Откуда тебе знать? – спросил Макс, глядя девушке прямо в глаза. В считанные секунды Скай почувствовала, что в этот раз явно болтнула лишнего. Если, конечно, Уильямс не решил поиграть в страдальца и просто не разводит ее в очередной раз.

– Да, ты прав, – вполголоса произнесла она, переводя взгляд на свои короткие ногти, накрашенные черным лаком. – Я не знаю и знать не особенно хочу…

– Детка, – рассмеялся Макс, – я знаю, что ты меня хочешь. Не строй из себя…

– Пошел ты! – Скай схватила с дивана подушку и со всей силы запустила ею в Макса.

– Ух, какие мы грозные, – мужчина смеялся еще громче. – Представляю, какая ты горячая в койке. Хочешь, сбежим от этих истеричек сегодня вечером, и я тебе покажу одно крутое место в Малибу?

В ответ Скай только хлопнула дверью, скрывшись в комнате Робин.

Когда, наконец, со сборами вещей было покончено и Робин вместе со Скай спустились вниз, Патти уже почти задремала. Стоило больших усилий перестать плакать. Это вообще чертовски сложно, если слезы сами катятся из глаз, и ничего, совершенно ничего не помогает. Даже Макс прекратил пытаться развлечь ее, и теперь сам сидел молча, задумавшись о чем-то своем.

Большой Уолли помог загрузить вещи в багажник, и когда машина тронулась с места, Патриция почувствовала хоть маленькое, но все же облегчение. Робин села рядом и, положив голову ей на плечо, спросила:

– Что хорошего скажешь?

Это была их шутка. Еще в школе, когда случалось что-то глобально дерьмовое и казалось, уже никто и ничто в этом мире не способно спасти их задницы, Робин Уильямс всегда спрашивала, что же, блядь, хорошего скажешь, Патти, и обе они катились со смеху.

Но сегодня Бэйтман лишь выдавила из себя жалкое подобие улыбки и шепотом произнесла:

– Скажу, что это чертовски больно, Роббс…

Робин только сильнее навалилась на ее бок и ответила:

– Все будет хорошо.

Интересно, она сама верила в это? В то, что все действительно будет хорошо?

Вновь нацепив темные очки, Бэйтман уставилась в окно. Мимо проплывали пейзажи Санта-Моники, а она вспоминала, как Джаред впервые появился в их квартире. В тот ужасный день, когда Джек ворвался в ее кабинет и… Он хотел сделать сюрприз. Чертовы веганские блинчики! Она дрожала, а Джей смотрел в ее глаза, пытаясь угадать, что же он сделал не так.

Тихонько хихикнув, Патриция обратила на себя внимание всех, кто находился в машине.

– Что? – спросил Макс, оборачиваясь к ней.

– Все будет хорошо, – едва слышно повторила она слова лучшей подруги, не обращаясь ни к кому. И вновь погрузилась в череду воспоминаний и собственных размышлений.

Как только машина подъехала к дому Криса, все заметно оживились. Выходя из машины, Патти перебросила через плечо сумочку и огляделась вокруг. Тишина. Здесь было так чертовски тихо, что хотелось попросить у кого-то из присутствующих прибавить звука. Стоило сбежать из Лос-Анджелеса, чтобы понять, что нигде не может быть так же хорошо, как в этом городе.

– Где бассейн? – Скайлер с улыбкой суетилась вокруг. – Охренеть, сколько тут места!

Робби начала что-то объяснять Максу и Скай, а Патти тем временем зашла в дом. Снаружи для нее не было ничего необычного. Классический особняк звезды Голливуда, ну, может быть, чуть менее вычурный. Хотя, наверняка, здесь тоже есть все необходимое, включая тренажерный зал и собственный кинотеатр. Во всяком случае, парковка на шестьдесят мест здесь была.

Гостиная светлая, похожая на огромную витрину из-за гигантских окон, расположенных по всему периметру. Патти не без удовольствия прошлась в своих пыльных «конверсах» по белоснежному ковровому покрытию и бросила на кресло сумку. Мебель чертовски дорогая, но все подобрано с большим вкусом. Кажется, она даже знала, какой дизайнер занимался гостиной Криса Мартина. Пройдя чуть дальше, девушка оказалась посреди огромной красивой и не менее дорогой кухни. Минимализм, продуманный до мелочей. Впервые за день Патриция улыбнулась. Здесь, в этом доме, и правда было хорошо. Хоть ей и не верилось, что в доме Криса Мартина возможно чувствовать себя так.

Вернувшись в гостиную, Патти подошла к стеклянной стойке, на которой стояло несколько рамок с фотографиями. Его дети. Взяв в руки одну из фотографий, на которой дочь Криса улыбается своим беззубым маленьким ротиком во все еще не выросшие тридцать два зуба, Бэйтман хихикнула.

– Мне тоже нравится эта фотка, – голос Робби раздался из-за плеча. – Ну, как тебе здесь?

– Все хорошо, – девушка поставила рамку на место. – Не волнуйся обо мне. А где Скай и Макс?

– Пошли смотреть бассейн, – посмеиваясь, ответила Уильямс. Она плюхнулась на диван и распустила волосы, растрепав их руками. – Наверное, неплохо бы заказать что-то на ужин.

– А ты уверена, что они друг друга не утопят, пока мы здесь? – Патриция озабоченно посмотрела в окно, вытянув шею.

– Честно говоря, сейчас мне плевать, – рассмеялась Роббс. – Я так устала, что даже если они захотят топить друг друга, мне лень будет помогать кому-то из них…

Девушки засмеялись.

– Ладно, – наконец успокоившись, сказала Пи. – Тогда идем, показывай мне мою новую спальню!

Дни в Малибу всегда тянулись медленнее. И Робин сейчас была как никогда рада этому, пусть даже повод, из-за которого они собрались здесь все вместе, не был радостным. Хотя об этом самом поводе было решено не говорить. Точно ничего не было.

В первую ночь Патти почти не спала, а Робин прислушивалась к тому, как она не спит, то и дело подходя к двери в ее спальню. Конечно, она слышала, как подруга плачет, но предпочла просто дать ей возможность плакать столько, сколько она захочет. К счастью, на следующее утро Пи выглядела получше и даже пыталась шутить за завтраком, расспрашивая Мэри Поппинс об Англии.

Макс страдал с похмелья. За ужином он ничего не ел, но пил за всех, после чего поругался со Скайлер, которая в конечном итоге тоже напилась и ушла спать, совершенно не понимая, что вообще происходит вокруг. Теперь он сидел с видом полной отрешенности и пил кофе, искоса поглядывая на Иендо.

Днем Робин отправилась к врачу вместе с большим Уолли. По-прежнему обеспокоенный ее повышенным давлением, доктор в очередной раз напомнил о том, что запрещает ей перелеты. По дороге домой у девушки случилась истерика. Робби плакала из-за того, что теперь ей точно вряд ли удастся остаться востребованной моделью. Как же она сможет участвовать в показах нью-йоркской недели моды? Ведь все начинается уже через две недели. Это конец! Конец! Хорошо, что хотя бы съемка для Voguе будет проходить в Лос-Анджелесе…

Вернувшись в Малибу, Роббс постаралась сделать вид, что все хорошо, но Макс быстро раскусил ее. Он ничего не сказал, но снова начал бухать. А потом снова поругался со Скайлер, которая легла не на тот лежак возле бассейна. Патти только пожимала плечами и вообще мало разговаривала, предпочитая уткнуться в книгу или свой ноутбук.

На следующий день наступило желанное облегчение. Робин проснулась в отличном настроении, позвонила Крису и внезапно ощутила себя такой счастливой, что ей было даже немного стыдно. Пока она валялась в кровати, воображение рисовало ей картины будущего счастливого материнства, и все остальное казалось в эту секунду таким незначительным…

Макс снова был с похмелья. Но быстро пришел в себя. Сегодня ему нужно было пощелкать моделей спортивного каталога VS, поэтому он предложил Робин прокатиться с ним в ЛосАнджелес. Патти тоже собралась немного поработать, она сказала, что у нее появились новые идеи и загадочно улыбнулась. А Скайлер умчалась в город с самого утра. Кто-то должен был заниматься делами нового бренда, пока босс прячется на частном пляже в Малибу.

Приятно было наблюдать за тем, как Макс работает. К тому же Робин встретила на съемках несколько знакомых девочек, которые искренне удивлялись, почему она сама до сих пор не прошла кастинг в Victoria Secret, ведь с ее данными это то, что нужно…

В ответ Уильямс только смеялась и говорила, что непременно попробует в следующем году. Хотя она прекрасно знала, что не сможет прийти в форму так быстро. Если она вообще сможет прийти в форму.

Вечером, по дороге обратно в Малибу, Робин заставила Макса пойти с ней в книжный магазин, где накупила кучу дурацких изданий с именами для детей и пособий по тому, как стать хорошей матерью. Уильямс-старший только закатывал глаза и делал вид, что ему все это совершенно неинтересно. Но все же сам оплатил все покупки сестры и взял несколько комиксов для Бэйтман.

– Такое чувство, что у меня уже есть ребенок, – смеялся он, бросая комиксы на заднее сиденье машины, которую ему любезно одолжил большой Уолли.

А Патти встретила их новым сюрпризом. Сюрпризом, который для нее самой едва не стал сюрпризом.

– Завтра здесь будет Олли, – проговорила она с улыбкой.

Она забыла об Оливере, как самая худшая мать на свете. Вся эта тепличная атмосфера всеобщей опеки, которая должна была доставаться Робин, но вымещалась на ней, как на самой тяжелобольной, выводила из равновесия, делала пассивной и безразличной к окружающему миру. Напускная веселость, царившая в Малибу, могла отвлечь от чего угодно, сбить с привычного ритма жизни, но никак не заглушить эту чертову ноющую боль где-то глубоко внутри, которая источила все ее защитные оболочки, сделала восприимчивой и чувствительной к токсичному внешнему миру.

И все вокруг, казалось, чувствовали это не хуже нее. Таиться не было смысла. И когда Том позвонил, чтобы сказать Патриции, что они с Чарльзом уже посадили мелкого на самолет, она ожила на несколько мгновений, которые позволили отправить в жопу сначала жалость к себе, а потом и обвинения в том, что она самое зацикленное на себе создание, раз забыла о приезде мальчика. Вновь почувствовать себя прежней, собранной, целой было бесценно. Том говорил только об Олли, давал ей ценные инструкции и напоминал об обещании привезти его домой лично. Пока Патти лихорадочно металась по особняку Криса Мартина в поисках сумки, телефона и прочих необходимых во внешнем мире вещей, мужчина ни разу не упомянул то, что волновало его больше всего, не спросил, как она (за последние несколько дней Бэйтман начала ненавидеть все эти заботливые взгляды и вопрос «Как ты?», от которого неизменно наворачивались непрошеные слезы), он продолжал разговаривать с ней так, будто ничего не произошло.

– Спасибо, Том, – попрощалась с ним девушка и уже собралась было переступить порог навстречу ожидающему ее такси, как дорогу преградил Макс.

Не отставали в своем желании сопроводить ее до аэропорта и остальные, но Патти должна была сделать это сама. Не оттого что Олли будет просто невозможен, пока они доедут до особняка, она и так была готова к тому, что сегодня мелкий очень долго не заснет, обрадовавшись дяде Максу и двум новым тетям. Патриция должна была, наконец, покинуть этот уютный нереальный мир и вспомнить о том, что за его пределами ее ждут работа, последствия ее же наивности и новые вызовы.

– Я сама прекрасно справлюсь с четырехлетним мальчишкой. И буду в состоянии заплатить таксисту по счетчику, – проворчала она, отодвигая от себя Уильямса.

Он после недолгих препирательств неохотно отступил и, удерживая сестру, полную энтузиазма как можно раньше встретить кучерявого ангелочка из Сан-Франциско, пропустил Бэйтман к такси.

Девушка благодарно кивнула и скрылась в автомобиле. Эти трое так забавно смотрелись у массивных ворот владений фронтмена Coldplay, словно прислуга в старых фильмах об аристократии, которая выстраивалась в ряд у парадного входа, встречая и провожая своего лорда. Патти даже попыталась позволить себе улыбнуться, но, захлопнув дверь, почувствовала, как далека от них и их защиты.

Как близок жестокий и циничный мир, который не переставал обсуждать их с Джаредом, обвинять ее в попытке разрушить их будущую с Аннабелль семью, как она сделала с Беном и Джен. Как просто было додумать все что угодно, когда сама Уоллис была рада направо и налево раздавать комментарии, публицист Джареда все лезла из шкуры, чтобы сохранить его позитивный имидж, а сама Бэйтман пряталась ото всех, пытаясь зализывать свои раны.

– В аэропорт, – сказала она замершему в ожидании таксисту и вновь ушла в себя, пытаясь думать только об Оливере и о том, чем бы его побаловать в отсутствие притворно строгих Чарли и Тома. Ее должны были занимать только Олли, предстоящий фотосет с Аной и ее собственная коллекция, ведь после успешного запуска линий, которые разрабатывали Дик и Скай, можно было подумать и о себе. Благо, финансовые прогнозы были более утешительными, чем положение ее личной жизни.

Патти горько усмехнулась. Но мысли ее быстро вернулись обратно к работе, к все новым творческим планам, вдохновением которым послужила Робин и безграничная благодарность самой Патриции за то, что подруга сделала для нее за все эти дни. Она хотела подготовить ей большой сюрприз, и, если все получится так, как она задумывала, он поспеет как раз вовремя. Деловые планы быстро сменились творческими фантазиями, и Бэйтман, откинувшись на сидение, уже представляла себе концепцию, ткани и текстуры, силуэты и отдельные акценты будущей коллекции. Запоминала и, наслаждаясь, рассматривала в своем воображении детали еще несуществующих платьев. Она не услышала, как водитель спрашивал ее, не против ли его пассажирка музыки.

Восприняв молчание за согласие, он негромко включил радио. Пустая попса на заднем фоне ничуть не смущала Патрицию, она даже не сразу поняла, что в машине что-то то невнятно мурлычет, то завывает, и усмехнулась. Макс однозначно воспринял бы такое ее поведение как выздоровление и возвращение к нормальному музыкальному снобизму, где дозволено было любить Lynyrd Skynyrd исключительно в оригинальном составе, Питера Хэмилла винить в распаде Van der Graaf Generator и ненавидеть Genesis, просто потому что это правильно.

Водитель еще немного осмелел, восприняв ее странную улыбку как знак одобрения, и добавил громкости как раз тогда, когда одна безымянная певичка сменила другую. Это был новый хит маленькой девочки с большими психологическими проблемами, тоненький детский невнятный голос для большого кино. В последнее время блокбастеры любили обзаводиться такими саундтреками в трейлерах. Но Патти знала ее не только из рекламных роликов. Ебаная Эшли, девочка с Коачеллы!

– Да выруби ты эту тощую мямлящую суку! – крикнула Патти таксисту. Она не хотела выходить из себя, срываться, кричать или истерить, но просто не могла остановить этой глупой необоснованной ненависти.

Теперь каждая тощая сука, которая крутилась вокруг Джареда, была одной из тех, кого он мог трахать, пока вешал ей лапшу на уши о любви. Глупая наивная Патти! Ревнивая тупая сука Бэйтман! Она отвернулась к окну, чтобы скрыть подкатившие слезы от пристально смотрящего на нее в зеркало заднего вида водителя. Собраться и постараться хотя бы выглядеть счастливой. Она должна была взять себя в руки ради Олли. Он заслуживал чего-то большего, чем бесчувственную оболочку, призрак той, которая обещала ему веселье и приключения, пока взрослые не знают.

На удивление разгруженный трафик на шоссе в аэропорт не дал ей окончательно собраться с мыслями (да и вряд ли ей сейчас хватило всего времени в мире, чтобы почувствовать себя в норме), и такси выплюнуло ее у одного из терминалов. Она вышла навстречу высокому стеклянному зданию и почувствовала себя маленькой и незащищенной. Так обычно выглядят во всех этих глупых школьных фильмах новички, точно загнанные кошкой мышки. Ей никогда не приходилось проверять на себе правдивость этого клише, ведь благодаря своим родителям, она всегда была той самой особенной девочкой. А как может быть иначе, когда твоя семья – одни из главных спонсоров школы, в которой ты учишься?

Только вот сейчас никого из Бэйтманов не было за ее спиной, чтобы оттенять все проблемы своим напыщенным авторитетом и деньгами. Ей казалось, что все эти спешащие по своим делам люди останавливаются, чтобы посмотреть на нее, на Патрицию Бэйтман, несчастную, оскандалившуюся, ненавистную и презираемую. Казалось, что все и каждый узнает ее, знает о ней что-то большее, чем даже она сама о себе. От этого чувства становилось чертовски некомфортно, и она продолжала свой путь, плотнее захлопнувшись в накинутую на футболку рубашку, будто та могла сделать ее невидимой для всего мира.

Из динамиков вновь повторили о прибытии нужного рейса, и Патти поспешила навстречу. Еще несколько нестерпимых минут одиночества, прежде чем с ней будет Оливер. И тогда все будет хорошо.

LAX всегда был огромным муравейником, причем таким, в котором изрядно покопались. Люди сновали туда-сюда, тащили свои огромные сумки и чемоданы, спешили, будто это был их последний шанс куда-то успеть. И вся эта суета зачастую действовала ему только на руку. Вот и сейчас он всего несколько раз остановился, чтобы поставить автографы юным фанатам комиксов и парочке взволнованных девиц, которые даже слова сказать ему не смогли.

Бен двигался к эскалатору и безразлично рассматривал толпу внизу. Делал то же, что и сотни тысяч других пассажиров до и после него, когда сливаешься с толпой, очень просто остаться незамеченным, даже если тебя нарочно ждут пронырливые фотографы или фаны. Несколько раз взгляд его останавливался, мужчина всматривался в мелькающие в толпе светлые макушки, но ни одна из них точно не была Патрицией. Да и с чего ей вообще здесь быть? Он усмехнулся. Что за глупые фантазии?

Хрупкая и такая одинокая в этой огромной толпе фигура, она будто сама ограждала себя от окружающих, обнимая себя за плечи. В ней не было совершенно ничего от Патриции Бэйтман, но все же это была она. Он слишком хорошо помнил ее, чтобы узнать, долго всматриваясь в почти неподвижный силуэт, и слишком плохо знал ее, чтобы тут же поверить, что это она. Что ему, собственно, было известно об этой маленькой занозе? Только то, что она позволяла всем видеть, и кому как не актеру знать, что этого мучительно мало, чтобы узнать человека.

И тем не менее он просто не мог поверить, что кто-то мог отпустить ее в таком состоянии одну. Аффлек поспешил вперед, но у эскалатора уже образовалась очередь, и он не мог позволить себе, расталкивая народ, пробираться вперед, как более нетерпеливые пассажиры. Он мог только не спуская глаз следить за девушкой, пока наконец не сможет подойти ближе и окликнуть ее.

Она недолго всматривалась в толпу, несложно было заметить маленького мальчика в сопровождении стюарда, сложно было дождаться их, пока они проберутся сквозь поток людей в зал ожидания. Мелкий тоже заметил ее почти сразу, и только они спустились с эскалатора, помчался вперед, выкрикивая ее имя.

– Привет, малявка! – девушка обняла его, опускаясь на колени, и впервые за много дней действительно искренне улыбнулась.

– Сама такая! – возмутился Олли, все еще продолжая висеть у нее на шее. Его хотелось держать в руках крепко-крепко и не отпускать еще долго, как ощущение настоящего счастья. Так, будто именно от этих объятий зависело, будет ли она продолжать улыбаться, когда отпустит его.

Но мелкий уже дорос до того возраста, когда начал считать себя очень взрослым и самостоятельным, иногда ей даже казалось, что все это каким-то непостижимым образом передалось ему от Уильямса. Он начал вырываться из ее объятий и вытирать рукавом щеки, которые она ему расцеловала. Просто типичный Макс!

Смотря на то, как Патриция вновь выглядит по-прежнему счастливой и беззаботной, Бен не мог не улыбнуться в ответ. Он остановился немного в стороне, давая им время побыть вдвоем. Негоже Бэтмену забирать пять минут славы у Кары Зор-Эл. Тем более что маленький рюкзак за плечами у Оливера говорил сам за себя. На черном фоне красовался желтый бэт-сигнал.

Патти тоже скоро заметила это удивительное изменение в предпочтениях. Хотя почему удивительное? Аффлек умел произвести впечатление. Она поблагодарила стюарда, забрав у него небольшой чемодан на колесиках (все еще в наклейках Зеленой Стрелы), и отдала этой маленькой победе должное:

– Рада, что ты не до конца перешел на сторону…

– Бэтмен!.. – закричал Олли, перебивая ее.

Девушка вздрогнула, переводя взгляд на Бена, который, как настоящий гребаный Бэтмен, был тут как тут, стоило только упомянуть его, пускай даже мысленно. Она была совершенно не готова его видеть, отвечать улыбкой на его улыбку, делать вид, что все хорошо. Да и кого она обманывала, Патриция не готова была видеть вообще никого, кроме Оливера, Робин, Макса и Скай, которая отлично записала себя на курорт класса люкс, как она обзывала владения Криса Мартина.

Предатель Оливер был совсем не против, когда Бен сгреб его в охапку, взлохматил волосы и на руках отнес сбежавшего клиента обратно к Патти. Она почувствовала неприятный укол ревности, видя, как мелкий вот так просто меняет свое расположение, оказывается совершенно не против обнимашек и радуется Аффлеку не меньше, чем ей.

– Кажется, он ваш, мисс, – Бен поставил перед ней беглеца и улыбнулся.

– Кажется… – неуверенно ответила девушка. Она знала, что выглядит сейчас совершенно по-идиотски, ответ ее столь же глуп, как и вся ее поза, но ничего не могла с собой поделать.

– Вы сейчас в город? – спросил он и, не дождавшись ответа, забрал у нее из рук чемодан.

Зачем? Зачем быть таким добрым к ней? Жалость, должно быть он просто испытывает к ней жалость. К обиженной маленькой девочке, которую предупреждали не заигрываться, но она не слушала. Как к собаке с перебитым хвостом. Или ко всем тем неблагополучным странам разом, которым он помогает вместе со своим благотворительным фондом. Только вот ей этого было совершенно не нужно, всех этих вынужденных дружественных жестов, помощи, сочувствия из вежливости.

Да кто вообще будет сочувствовать такой суке, как она, по-настоящему? А после всей этой грязи в прессе. Удивительно было, что он вообще подошел к ней.

– Конечно, хочу! – уже соглашался на что-то Оливер. – Мы ведь поедем в бэтмобиле? – мальчик теребил ее за руку, а она лишь рассеянно хлопала ресницами, переводя взгляд с ребенка на мужчину.

Как же долго она выпала из реальности? Достаточно, чтобы предвосхитить любые попытки Бена быть с ней хорошим. И теперь она просто не могла сказать Олли, что они не могут принять приглашение Аффлека, и поедут на такси, хотя и попыталась:

– Нет, Олли, мы поедем к дяде Максу в Малибу, – она присела возле мальчика и сняла с его плеч рюкзак, лямки которого мелкий теребил в предчувствии приключения.

Бен удивленно приподнял бровь, когда услышал, что его друг перебрался из Санта-Моники и череды постелей фотомоделей куда-то поприличнее.

– Познакомишься с Робин и Скай, – Патти продолжила выдавать ему прелести поездки без Бэтмена, но пока результаты были скорее обратными. Мальчик надулся и сложил руки на груди. – Там будет бассейн и видеоигры…

– Но я хочу с Бэтменом!.. – заупрямился мелкий.

– Не вижу никаких к этому препятствий, – ответил мужчина, – хватай вещи и вперед.

Оливер с таким воодушевлением схватил свой рюкзак и поспешил к выходу, что, казалось, надвай ему по дороге еще тридцать три задания, включающие уборку в комнате и разучивание стишков, он все выполнил бы беспрекословно и с неугасающим энтузиазмом.

– Так куда же мы все-таки едем? – спросил Бен, когда мелкий ушел немного вперед.

– К Крису Мартину, – ответила она, опустив взгляд, звучало просто отвратительно. А если учесть контекст с ее жгучей нелюбовью к вокалисту Coldplay и добавить все последние события, то и вовсе отчаянно. Прятаться от мира в доме ванильного педика Мартина – это действительно крик отчаяния. – Робин там живет, и пригласила нас, пока группа в туре, – жалкие оправдания, которые Бена, похоже, вполне устроили, потому что он даже бровью не повел.

– Офигеть, это же Бен! – Робин сорвалась с места и бросилась к машине, из которой только что вышла Патти и выбрался Оливер. Только заметив Аффлека, девушка заорала, что есть мочи: – Бен! Стой, не уезжай!

Подбежав к машине, она накинулась на актера и крепко обняла.

– Я собирался поздороваться, не думай, – усмехнулся мужчина, как только Робби отстранилась. – Как ты поживаешь?

– Прекрасно, видишь, какой теперь у меня большой дом! – она звонко рассмеялась. – Давай, пойдем внутрь, там Макс, и он…

В этот момент Олли, который все это время с интересом разглядывал Уильямс, нарочито громко кашлянул. Робин сию секунду наклонилась к нему и протянула руку:

– Привет, – она улыбнулась. – Меня зовут Робин. Будем друзьями?

Кажется, Робин производила один и тот же эффект практически на всех мужчин, независимо от их возраста. Смутившись, Олли спрятался за попой Патриции и ничего не ответил.

Бен присвистнул, а Патти обратилась к сыну:

– Оливер, в чем дело?

– Ни в чем… – тихонько пробубнил мальчик.

Прежде чем Патти начала объяснять Оливеру, что невежливо вот так играть в молчанку, мальчик заметил приближающегося к ним Макса и сорвался с места оглушительным с криком: