Текст книги "Избранные произведения в одном томе"

Автор книги: Роберт Брындза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 185 (всего у книги 191 страниц)

Глава 32

Старший инспектор Фэй Стаббс подъехала к офису следующим утром в восемь тридцать утра. У корней ее черных волос, стянутых в короткий хвост, виднелась седина, лицо было бледным. Макияжем она не пользовалась. Может, подумала Кейт, они с ней одного возраста – чуть больше сорока. Когда-то давно и Кейт мечтала стать старшим инспектором, причем желательно до того, как ей стукнет сорок. Интересно, как давно Фэй заступила на свой пост?

Приехала Фэй со своей коллегой, детективом-констеблем Моной Лим. Это была невысокая темноволосая женщина с хорошеньким, кукольным лицом, и выглядела она так молодо, что казалась подростком.

– Значит, здесь находится ваше маленькое детективное агентство? – спросила Фэй, оглядывая офис. У одной стены все еще лежали груда чистящих средств и высокие стопки постельного белья.

Голос Фэй звучал покровительственно и чуточку иронично. Вчера Кейт и Тристан обсудили, как следует вести себя на встрече. Кейт тогда решила – если полиция будет думать, что они всего лишь ничего не смыслящие в деле любители, это будет даже полезно. Но теперь, когда Фэй объявилась здесь во плоти, в Кейт проснулась острая необходимость доказать, что она чего-то стоит.

– Да, мы открылись девять месяцев назад, – сказала Кейт.

– И как ваши ощущения? Нелегко начинать такую карьеру с самого начала, – заметила Фэй. Она подошла к окну, чтобы взглянуть на побережье, а Мона кивнула и молча двинулась за ней.

– Иногда и правда приходится сталкиваться с трудностями, – ответил Тристан. – Но у нас неплохо получается. Смотрите-ка, мы даже помогли полиции сделать шаг вперед в расследовании убийства.

Кейт поймала взгляд Фэй и улыбнулась. Неплохо, Тристан.

Фэй улыбнулась в ответ.

– Кейт, вы вроде бы когда-то давно работали в женской службе полиции?

– Я служила детективом-констеблем в городской полиции Лондона.

– Точно. Это вроде бы плохо закончилось, да?

Кейт подавила детский порыв схватить Фэй за ее короткий хвостик и как следует оттаскать за волосы.

– Может, хотите кофе? Или пончик? – предложил Тристан, указывая на коробку, которую он захватил с собой из пекарни неподалеку.

– Здорово, что у вас с утра есть время выпить кофе, – сказала Фэй. – Я не против. Позавтракать я не успела.

Она открыла крышку коробки, примериваясь к пончикам, затем махнула рукой Моне, подзывая к себе. Та встала рядом и принялась с таким внимательным лицом изучать пончики, как будто ожидала найти как минимум орудие преступления. Наконец она выбрала один.

Тристан быстро приготовил всем по чашке эспрессо, и они сели за стол.

– Здесь все материалы дела? И еще коробка из редакции? – спросила Фэй с набитым ртом, взмахом руки указывая на голубую коробку, стоящую рядом с грудой полицейских контейнеров, битком набитых документами.

– Да. Мы нашли имена на внутренней стороне крышки этой коробки. Дэвид Ламб и Гейб Кемп – жертва убийства. Также там записан телефон, когда-то принадлежавший Хорхе Томассини. Хорхе работал барменом и состоял в сексуальной связи с Ноем Хантли, а также был знаком с Дэвидом Ламбом. Джоанна хотела взять у Хорхе интервью, – рассказала Кейт.

– Она собиралась написать сенсационную статью о Ное Хантли: о том, что он платил секс-работникам, причем траты на подарки и оплату эскорта он записывал на свой счет в парламенте. Гейб Кемп был одним из мужчин, которому он платил. В 2002 году он был готов предоставить Джоанне доказательства своих отношений с Ноем Хантли, но затем отозвал свои показания, и в печать они так и не вышли. Тело Гейба Кемпа нашли спустя несколько недель после выпуска статьи про Ноя Хантли, – продолжил Тристан.

– На прошлой неделе нам удалось отыскать Хорхе Томассини. Он сказал, что состоял в сексуальной связи с Ноем Хантли, и во время секса он иногда демонстрировал жестокие наклонности по отношению к нему и Дэвиду Ламбу, – закончила Кейт.

– Этот ваш Хорхе Томассини рассказал, почему он не дал показания для статьи Джоанны Дункан? – спросила Фэй.

– Он не хотел, чтобы его имя фигурировало в сексуальном скандале – а именно такого рода статью Джоанна и намеревалась написать. К тому же, по его словам, он собирался уехать из страны. Хорхе из Испании, и ему хотелось вернуться домой.

– Вы считаете его надежным источником информации? – с сомнением произнесла Фэй.

– Сейчас он депутат Европейского парламента в Страсбурге. Он не горел желанием вспоминать свою прежнюю жизнь в Великобритании. Мы записали ключевые моменты разговора с Хорхе, как и его контактную информацию. Можете этим воспользоваться, если хотите. Там лежит пластиковый файл со всеми нашими наработками, – сказала Кейт.

– Мы поговорили со многими людьми, так или иначе связанными с Джоанной, и сопоставили их слова с первоначальными показаниями, данными полиции в 2002 году. Раз за разом мы неизбежно возвращались к Ною Хантли, – сказал Тристан.

– А за две недели до своего исчезновения Джоанна встречалась с Ноем Хантли у автозаправки недалеко от своего дома. Эту встреча попала на камеру наблюдения, – добавила Кейт.

Фэй задумчиво покивала, дожевывая остатки пончика, одним глотком допила кофе, хлопнула себя по ляжкам и встала.

– Ясно. Спасибо за все, что вы сделали для продвижения расследования. И за кофе тоже спасибо.

Мона закинула в рот последний кусочек пончика и стерла с губ сахар, а затем молча поднялась на ноги.

– Это все? – Кейт полагала, что Фэй как минимум расспросит их обо всем поподробнее.

– А вы ожидаете чего-то еще? Вы оказали нам огромную, неоценимую помощь. Вы сэкономили нам кучу времени и ресурсов, и я прослежу, чтобы название вашего маленького агентства упомянули в одном из наших пресс-релизов. У вас есть сайт? – спросила Фэй.

– Да.

– Пришлите мне его адрес, – попросила Фэй. – Тони, поможете нам с коробками?

– Тристан.

– Конечно же, Тристан. Простите. – Фэй поставила три коробки одну на другую и подняла их с пола.

– Вы свяжетесь с Бев Эллис, матерью Джоанны? – уточнила Кейт.

– В какой-то момент – определенно. Скорее всего, скоро оба наших расследования сольются в одно.

– Можно последний вопрос? Когда похоронят тело Хайдена Окли? С телом уже закончили работать? – спросил Тристан.

– На следующей неделе. Родственников у Хайдена не было, и в морг за его телом никто не обратился. Скорее всего, его похоронят за счет государства, – ответила Фэй.

– В пабе, где его видели в последний раз, собираются организовать поминки, – вдруг подала голос Мона.

– В каком пабе?

– «Гордость пивовара» в Торки.

Когда Фэй и Мона унесли все коробки, Кейт и Тристан вернулись обратно в офис. Кейт сделала еще две чашки кофе, а Тристан снял стопку постельного белья, скрывающую принтер и сканер.

– Когда я сказал «бумажные копии», то боялся, что она все-таки спросит, не оцифровали ли мы материалы, – сказал Тристан. – Тебе не кажется, что старший инспектор Стаббс немного туговата?

– Надеюсь, она просто заработалась. Она попросила нас отдать все бумажные материалы дела. Именно это мы и сделали. А вот если бы она попросила нас удалить все цифровые копии, у нас были бы проблемы.

– Это и есть та самая серая зона?

Кейт кивнула.

– Мы честно сотрудничали с полицией и поделились всей известной информацией. Но одно преимущество у нас все еще осталось: это наше дело, и я не собираюсь сдаваться, пока мы не выясним, кто убил этих ребят и что случилось с Джоанной Дункан.

Глава 33

Остаток выходных Кейт с Тристаном провели за планированием дальнейших действий. В среду им нужно было встретиться с Бев и Биллом – тогда как раз истекут первые три недели с начала работы над расследованием. Несколько часов они потратили, сочиняя письмо Ною Хантли, а затем отправили его с почтового аккаунта Тристана. Оставалось надеяться, что Ной заинтересуется встречей с привлекательным молодым мужчиной, который всего-то хочет задать ему парочку вопросов.

В понедельник утром они отправились в Торки, в паб под названием «Гордость пивовара», где Хайдена видели в последний раз. Находился он в часе езды от Эшдина, а день снова выдался жарким, так что в этот раз они взяли машину Кейт и включили кондиционер на полную мощность.

Некоторое время им пришлось покружить у въезда в город, но затем Кейт все-таки смогла отыскать нужный поворот и выехала на дорогу, ведущую к пабу.

Они припарковались на клочке чахлой, посеревшей от дорожной пыли и выхлопных газов травы, выбрались на душную улицу и направились к входу в паб, видневшемуся за рядом кирпичных арок. Над водой канала дрожал разогретый воздух, и сильно пахло стоячей водой. Цветом и консистенцией она была больше похожа на суп. В куче полузатонувшего мусора неподалеку от берега плескалась тележка из супермаркета.

– Интересно, почему эти тележки вечно оказываются в каналах? – сказал Тристан.

– Ими часто пользуются бездомные, чтобы возить за собой свой скарб, а потом просто выбрасывают в воду. Ну или случайно падают вниз вместе с тележкой, – ответила Кейт, припомнив свой опыт в полиции.

Из паба вышел высокий, жилистый молодой мужчина с жутким акне. В руках у него было ведро, а на ногах – старые рваные джинсы. Рубашки на нем не было.

Он выплеснул содержимое ведра в траву и уже развернулся, чтобы уйти, но тут его остановила Кейт:

– Здравствуйте, вы здесь работаете?

– А что, похоже, что я просто прогуляться вышел? – огрызнулся он.

– Мы частные детективы, расследующие смерть Хайдена Окли.

– Дез! – заорал мужчина, оглянувшись через плечо. – Тут тебя ищут!

И не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел, скрывшись за углом здания.

– Навыки общения с клиентами у него, конечно, непревзойденные, – пробормотал Тристан. Кейт улыбнулась, и они вошли внутрь, оказавшись в помещении, залитом ярким искусственном светом. Пахло пивом и немного рвотой. За барной стойкой возился старик – по-видимому, Дез – с редеющими седыми волосами и в заляпанных чем-то очках: убирал в холодильник маленькие разноцветные бутылочки слабоалкогольных коктейлей.

– Чем могу помочь? – спросил он, поправляя очки на сальном носу. Кейт объяснила, кто они, и спросила, не работал ли он в ту ночь, когда пропал Хайден Окли.

– К моему великому сожалению, я здесь работаю каждую ночь, – улыбнулся старик, и эта улыбка вызвала у Кейт живую ассоциацию с клавишами старого пианино. – Так что я здесь всех знаю, и вижу я тоже многое. Когда Хайден впервые пришел сюда, я уже знал, что его жизнь может пойти по двум разным путям.

– В каком смысле? – спросила Кейт.

– Он был красив. Прекрасно сложен. Буду говорить начистоту: в этот паб люди приходят только для того, чтобы кого-нибудь снять, но и такие сомнительные места могут приносить доход. Нам не нужно беспокоиться о дорогих винах, сырных тарелках и оливках в бокале. Сюда приходят только в поисках секса. Хайден был популярен у завсегдатаев. Иногда таким паренькам, как он, удается перебрать достаточное количество стариков и найти кого-нибудь побогаче. Выманив достаточно денег, они бросают своих покровителей и уезжают или даже начинают собственный бизнес. А иногда они задерживаются тут слишком надолго, становятся старше и начинают выглядеть слишком уж потасканными.

– Кто ваши завсегдатаи?

– Хотел бы я сказать, что у меня тут компания утонченных местных интеллектуалов, но по правде говоря, в основном это мерзкие старики, – невозмутимо ответил Дез.

– На ваш бизнес не повлиял случай с Хайденом? – спросила Кейт.

Он на мгновение задумался.

– Не то чтобы. У многих гей-баров в округе есть группы в Фейсбуке, теперь забитые предупреждениями о том, что поблизости может расхаживать маньяк. Но на выходных народу было столько же, сколько и обычно. Думаю, это обычное для людей дело: все думают, что с ними-то точно ничего не случится… Может, хотите чашечку чая или кофе? – добавил он, кивая на грязный пластиковый поднос, на котором разместились чашки, старый чайник и пакет рафинированного сахара, запятнанный потеками чая.

– Нет, спасибо, – ответила Кейт. – Я так понимаю, старики к вам приходят, потому что здесь собираются молодые привлекательные мужчины?

– Ну, вряд ли они приходят полюбоваться на интерьер, – пожал плечами Дез. – Полицию интересовало, часто ли сюда заходят юноши, занимающиеся проституцией, к которым, судя по слухам, относился и Хайден. Я скажу вам то же, что сказал им: я просто подаю напитки и предоставляю возможность сидеть на удобных стульях. В стенах этого бара люди вольны заниматься всем, чем им заблагорассудится, пока это не выходит за рамки закона.

– Хайден пропал после того, как покинул паб? – уточнил Тристан.

– Да. Тогда его видели в последний раз.

– Он ушел с кем-то?

– Да. Это был весьма крупный мужчина. Длинные темные волосы, бейсбольная кепка. Немного смахивал на певца в стиле кантри-н-вестерн. Ну, по крайней мере, в свете огней танцпола. Уверен, если бы тогда был включен верхний свет, смотрелся бы этот парень куда менее таинственно.

– Они ушли пешком или уехали на машине? – спросила Кейт.

– Мы находимся довольно далеко от главной дороги, так что все приезжают либо на такси, либо на своей машине. Полиция думает, что уехали они на машине, но никто не видел ее марку или модель. Снаружи тогда никого не было. Это случилось ночью понедельника, так что людей было не так много.

– Вы не помните лицо этого человека? – спросила Кейт.

– Полиция прислала художника, чтобы он сделал по моему описанию портрет. Погодите-ка. Кенни! КЕННИ? – заорал он куда-то в подсобку. Мгновением позже появился уже знакомый им молодой человек с акне. – Ты оглох, что ли?

– Что такое, Дез? Я там внизу с бочками разбираюсь.

– У тебя вроде была фотография того портрета? Ну, который сделали полицейские?

Кенни вытащил из кармана телефон и отыскал фотографию, а затем передал телефон Дезу. Тот взглянул на экран поверх очков и вручил его Кейт. Тристан наклонился поближе, заглядывая ей через плечо.

Кейт всегда пугали фотороботы, и этот конкретный портрет не стал исключением. Лицо было все составлено из разных кусочков – глаза, нос, рот, губы, волосы – и вместе они составляли странную, отталкивающую картину. Глаза были темно-карими и слишком уж далеко расставленными. Нос прямой, довольно неприметный, а вот зубы заметно выдавались. Линия темных волос начиналась на широком лбу слишком низко, и бейсбольная кепка сидела на голове как-то неправильно.

– Можете мне прислать это изображение? – спросила Кейт.

– У меня СМС платные, – ответил Кенни.

– Да господи ты боже мой, я заплачу тебе эти двенадцать пенсов! – воскликнул Дез. – Давай, дорогуша, отправляй.

Кейт вбила свой номер телефона и отправила фоторобот, а затем вернула телефон Кенни. Мрачно топая, он удалился вниз по лестнице.

– Его линия волос и выглядела так странно? – спросила Кейт, продолжая рассматривать фоторобот уже на экране своего телефона.

– Да. Тогда я не придал этому особенного значения – у нас тут бывает всякое, но сейчас мне кажется, что его волосы были похожи на парик. Хороший, качественный парик. Держаться такой мог только на специальном клее.

– А зубы у него не накладные? – спросил Тристан, внимательнее присматриваясь к фотографии.

– Не знаю, может быть. А может, ему просто от рождения не повезло, – ответил Дез.

– Полиция опрашивала кого-то из ваших завсегдатаев? – спросила Кейт.

– Да, и кое-кто из парнишек помоложе пришел рассказать, что знал. Один был убежден, что все было наоборот и что это Хайден собирался подсыпать что-то этому парню в стакан и ограбить. Он утверждает, что Хайден делал это и раньше.

– Кто-то сообщал о Хайдене в полицию? Его арестовывали? – спросил Тристан.

– Нет, ни разу. Большинство мужчин, с которыми это случается, слишком стыдятся обращаться в полицию. Часто они женаты и не хотят, чтобы их семья все узнала.

– Вы знаете о Хайдене что-то еще?

– Большую часть детства он провел по разным приемным семьям. У нас здесь бывает много парнишек, которых приходится выгонять, потому что они еще несовершеннолетние. В этом я придерживаюсь строгих правил. Хайден приходил сюда каждый понедельник последние пять месяцев.

– Его связали и изнасиловали. Тело нашли в вересковой пустоши недалеко от Бакфастли, – сказала Кейт. Дез выглядел потрясенным. Он вздохнул и поцокал языком.

– К сожалению, за эти годы погибло много молодых людей. Кто-то погиб от передозировки наркотиков, кого-то до смерти избил клиент. На большинство случаев не обращают внимания. Первый раз к нам приходит полиция, чтобы составить фоторобот.

– Многие из ваших завсегдатаев склонны к насилию?

– Многие мужчины в принципе склонны к насилию. Неудовлетворенность жизнью в сочетании с алкоголем – весьма взрывоопасная смесь, – ответил Дез.

– Этот конкретный мужчина убивал и прежде, – сказала Кейт.

– Он что, вроде серийного убийцы?

– Да. Можно показать вам несколько фотографий, а вы скажете, не видели ли вы кого-то из этих людей в последнее время?

– Да, конечно.

Распечатки у Кейт были подготовлены заранее, и теперь она выложила их на барную стойку.

На первой фотографии был Макс Джеспер.

– Нет, его я никогда не видел, – сказал Дез, поправляя очки. Затем Кейт показала ему фотографию Эшли Мэпплторпа, взятую из его профиля в интернете.

– Не-а. Для этого паба он слишком уж прилично выглядит.

Дез не опознал ни Фреда Дункана, ни Билла – их фотографии Кейт использовала в качестве контрольной группы.

Последним был Ной Хантли.

– О, его я знаю, – сказал Дез. Кейт и Тристан обменялись взглядами.

– Вы его здесь видели? – спросила Кейт.

– А, простите. Нет. Я имел в виду, что знаю, кто он такой. Когда-то он был нашим местным депутатом парламента. Я даже писал ему о том, что канал давно пора почистить, и он ответил мне на письмо. Канал, конечно, никто не почистил, но по крайней мере он ответил. Это уже что-то, правда?

– Вы точно уверены, что он никогда здесь не был? – спросил Тристан.

– Точно, – ответил Дез. – Зачем ему вообще сдалась эта вонючая дыра?

Глава 34

Закончив в пабе, Кейт и Тристан отправились назад в Эшдин – их ждал разговор по скайпу с Ритой Хокинг. Недавно она все же ответила на третье по счету письмо Кейт и извинилась за долгое молчание: оказывается, все это время Рита была в Индии и делала репортаж о местных выборах. Также она заверила, что совсем не против поговорить о Джоанне и том времени, когда они вместе работали в «Вест-Кантри Ньюс».

Вернувшись в офис, первым делом они перекусили ланчем. Затем Тристан распечатал фоторобот и прикрепил его на пробковую доску рядом с фотографиями Ноя Хантли, Эшли Мэпплторпа и Макса Джеспера. Висела там и фотография Ника Лейси, которую Тристану скинул Бишоп, но видно Лейси было только со спины. На ней Тристан нарисовал маркером большой вопросительный знак.

– Фоторобот ни на кого из них не похож, – сказал Тристан.

– Носы похожи, причем у всех. Ярко выраженный такой римский нос. Но одного этого мало, – вздохнула Кейт.

– Нужно найти фотографию Ника Лейси. Слишком уж часто его упоминают.

Под рядом фотографий подозреваемых висели еще две: Дэвид Ламб и Гейб Кемп. Рядом Тристан повесил еще пару листков, которые обозначали неопознанные тела, одно из которых нашли в 1998 году после шторма, а второе – в 2000 году в Дартмуре.

Какое-то время Кейт с Тристаном молча смотрели на получившуюся схему.

– Если наш убийца перед похищением жертвы надевает маскировку, неудивительно, что за столько времени ему удавалось выйти сухим из воды, – сказала Кейт, вглядываясь в холодные карие глаза, взирающие на нее с фотографии. Под этим взглядом она чувствовала себя очень неуютно.

– Судя по фотороботу, он уже довольно пожилой мужчина, лет за пятьдесят. Не исключено, что убивает он куда дольше пяти лет. А сколько тел его жертв могли просто никогда не найти? – сказал Тристан.

– Помнишь, что Дез сказал о Хайдене? Он приходил в «Гордость пивовара» последние пять месяцев. Один из других парнишек уверен, что это Хайден планировал подсыпать что-то в стакан своему похитителю и ограбить его…

– Ага. Утверждает, что Хайден делал так раньше.

– Значит, они могли быть знакомы и раньше. Хайден понял, что деньги у него водятся и имеет смысл идти на риск.

– Думаешь, он не похищает своих жертв случайным образом? Сначала он пытается познакомиться с ними поближе?

– И работает он по Вест-Кантри. Хайдена похитили в Торки, Дэвид Ламб жил в Эксетере, Гейб Кемп жил и работал в гей-пабе недалеко от Плимута, – перечислила Кейт.

– Черт. Готов поспорить, различных видов маскировки у него предостаточно.

* * *

В три часа дня – что означало, что в Вашингтоне сейчас десять утра, – они позвонили Рите Хокинг по скайпу. Выглядела она как стереотипное представление о журналистке: длинные седые волосы завязаны в пучок, скрепленный вместо шпилек двумя карандашами; грубое, с острыми чертами лицо сильно накрашено; на губах красная помада, а на носу сидят ярко-красные очки, в которых ее карие глаза казались просто огромными. За ее спиной виднелись ряды книжных полок и кусок окна, и за рядом кирпичных зданий можно было заметить самый краешек вашингтонского монумента.

– Привет, – поздоровалась она. От ее британского акцента почти ничего не осталось – говорила Рита теперь скорее как американка.

Как только они закончили обмениваться приветствиями, Кейт перешла к делу.

– Спасибо, что согласились поговорить. Мы рады, что вы нашли для нас время.

– Да не за что. – Рита сделала глоток кофе со льдом из огромного пластикового стакана. – Значит, Джоанна Дункан, да?

– Как долго вы были коллегами? – спросил Тристан.

– Газета «Вест-Кантри Ньюс» была моей первой работой после университета. Мне было двадцать пять, значит, это был 2000 год. Работала я там три года, пока мне не исполнилось двадцать восемь… Ну вот, теперь вы знаете, что мне сорок, – весело сказала она, вновь прикладываясь к стакану с кофе.

– Ну, выглядите вы замечательно, – улыбнулся Тристан.

– Я не спрашивала мнения по поводу моей внешности, – резко ответила Рита. Она больше не улыбалась. – Почему мужчины вечно думают, что им позволено отпускать такие замечания? Сколько тебе лет?

– Двадцать пять, – сказал Тристан. – Извините. Я не хотел вас обидеть.

– Ты меня и не обидел. Для этого мы слишком мало знакомы.

– Джоанна Дункан, кажется, начала работать в газете на год раньше. – Кейт попыталась вернуть разговор в прежнюю колею.

– Ага. И она не уставала об этом напоминать.

– Что вы имеете в виду?

– Джоанна вечно говорила, что она работает здесь дольше, что у нее больше журналистского опыта, – объяснила Рита. – И ее ужасно бесило то, что я училась в частной школе. Как будто это вообще на что-то влияет. – Кейт не осмелилась посмотреть в сторону Тристана. Конечно, влияет, подумала она. – Нам часто приходилось писать статьи о проблемных детях, о плохом обращении, все такое. И был у нас один случай: про детишек, чьи матери трахались с одним наркоторговцем. Когда его арестовали, шесть из них совершили самоубийство, и детей скопом забрали в приют. Я помню, как Джоанна тут же принялась доказывать редактору, что это она должна написать статью, потому что она лучше понимает рабочий класс. Она вообще умела эмоционально манипулировать людьми. – Рита отпила еще глоток из своего гигантского стакана кофе.

– Редактора звали Эшли Харрис?

– Да. Хороший был редактор. Всегда пытался направить Джоанну в нужную сторону.

– В каком смысле?

– Журналисту необходимо обладать эмпатией. Не все время, конечно, нужно ею пользоваться – эта профессия не для сострадательных людей. Но очень часто нужно уметь поставить себя на место другого человека, особенно если ты пишешь статью-разоблачение. Нужно не только обладать эмпатией, но и понимать, как применить ее в работе. И всегда нужно думать на шаг вперед – как в шахматах. Знать, когда следует притормозить, потому что человек может стать источником ценной информации. Если речь идет о ком-то влиятельном, то иногда лучше подождать с выпуском статьи – тогда можно понаблюдать за целью подольше и найти историю посочнее, – объяснила Рита.

– И Джоанна этого не умела?

– Та история про Ноя Хантли была неплохой. Депутат парламента, который берет взятки и взамен отдает государственные контракты? Настоящая сенсация. История была интересна многим слоям общества и получила продолжение – Хантли потерял место. Но когда историю подобрали национальные журналы, а Джоанна не обрела славу, на которую рассчитывала, она сорвалась. Утратила всякий журналистский инстинкт. Вместо того, чтобы найти другую сенсацию – а их было полным-полно, – она принялась перерывать грязное белье Ноя Хантли и разнюхивать про его гомосексуальные интрижки. Носилась с этим, словно собака со старой костью. Все выискивала молодых парней, которых он оттрахал. Она даже пыталась нацепить на одного из них прослушку! Напоминаю, у нас была простая местная газетка. У Джоанны не хватило смелости уехать и попытать счастья в Лондоне – она решила остаться в Эксетере и с каждым месяцем становилась все более озлобленной и мстительной.

– Вы сами когда-нибудь встречались с Ноем Хантли? – спросила Кейт.

– Да. Я была одной из журналисток на предвыборной кампании в 2001 году. Он тогда выиграл с большим преимуществом по голосам. И сам Ной, и его жена довольно приятные люди. У Ноя аура очаровательного придурка, знаете, харизматичного такого. А про его жену люди обычно думают, что она великая мученица, покорно терпящая измены, а правду выяснить никто не удосуживается. Они познакомились в Кембридже. Ной гей, Хелен лесбиянка. Еще в институте они стали друзьями и договорились, что поженятся в качестве прикрытия. Со временем Ной стал куда более известен, чем Хелен, так что его любовь к членам, если вы простите такое выражение, сплетня действительно неплохая. Но тратить столько времени на эту историю я бы точно не стала.

– Некоторое время назад мы разговаривали с вашим бывшим редактором. Он сказал, что велел Джоанне исключить из статьи все упоминания об отношениях Ноя с секс-работниками.

– Так и было. Если человек скрывает свою ориентацию, то нельзя вот так вот просто о ней рассказать без веской на то причины. Не было никаких доказательств, что Ной Хантли тратил государственные деньги для удовлетворения вышеупомянутой страсти к членам.

– Он выписал одному из эскортников чек, – сказал Тристан.

– Да, но кто сказал, что он заплатил ему не за секретарскую работу? Или как внештатному сотруднику, которого он нанял провести исследование? Это маловероятно, да, но множество депутатов парламента нанимают себе секретарей и исследователей. Без показаний того парнишки в суде этот чек даже не сочли бы доказательством.

– Вы знали, что Джоанна встречалась с Ноем Хантли за две недели до своего исчезновения? – спросила Кейт.

– Нет. Этого я не знала.

– Вы работали в редакции в тот день, когда Джоанна пропала?

– Только с утра. Ушла где-то в ланч.

– Вы не заметили, чтобы Джоанна вела себя как-то странно?

– Что значит «странно»?

– Может, она из-за чего-то волновалась? Вела себя так, как обычно не ведет?

Рита откинулась на спинку стула, размышляя над вопросом.

– Господи, это было так давно. Помню, что она была со мной милой… – Она хмыкнула. – Обычно отношения у нас были довольно натянутые, но в тот день она даже купила мне кофе. Выглядела оптимистичной. Взволнованной даже. И она принесла с собой кучу фотографий из лаборатории по проявке. Помните, раньше приходилось тащить туда пленку, чтобы получить свои фото?

– Что за фотографии были у Джоанны? Из отпуска? – спросила Кейт, быстро переглянувшись с Тристаном.

– Нет, не думаю. Она попросила у меня передать форму для возмещения расходов. Я это хорошо запомнила, потому что это было последнее, что Джоанна мне сказала.

– Что случилось потом? – спросила Кейт.

– Ничего. Я пробыла в редакции еще минут десять, а потом ушла. Мы с моим парнем договорились встретиться за ланчем.

– Этих фотографий было много?

– У нее была целая пачка этих конвертов, в которых фотолаборатории отдают на руки напечатанные фотографии. Вообще тогда для журналистов было обычным делом работать с фотопленкой, кинопленкой и всем таким. До полного перехода на цифровые камеры оставалось еще несколько лет.

– Вы не помните, сколько именно у нее было этих конвертов?

– Это было очень давно. Целая стопка. Может пятнадцать, а может, двадцать.

– Если бы Джоанне понадобилось отксерокопировать эти фотографии для печати, она бы делала это самостоятельно? – спросил Тристан.

– Нет. Она бы отдала их в специальный отдел, который этим занимался, – ответила Рита.

– Корреспонденты работали на ноутбуках или на компьютерах редакции «Вест-Кантри Ньюс»?

– У меня был ноутбук. Большинство тоже пользовались ноутбуком, чтобы работать можно было из дома.

– Кто-нибудь оставлял ноутбук в редакции, когда уходил домой?

– Нет. И Джоанна точно никогда не оставила бы ноутбук в редакции. Она всегда брала его с собой. Работала она очень целеустремленно, всегда соперничала с другими и проводила очень много времени вне редакции. В этом смысле она была хорошим журналистом.

– Полиция разговаривала с сотрудниками «Вест-Кантри Ньюс»? – спросила Кейт.

– Да. И мы все рассказали, что знали, хотя знали мы немногое. Это был настоящий шок. – Лицо Риты помрачнело. – Вы знаете, что мнение о Джоанне у меня было невысокое, но ее исчезновение все равно было тяжелым ударом. Непросто переварить, что такое случилось с одной из твоих коллег. Помню, мы выпустили статью о произошедшем. Я написала большую часть текста.

– Вы знаете, что случилось с теми фотографиями? – спросил Тристан. Рита покачала головой:

– Нет.

– Как вы думаете, что с ней случилось? – уточнила Кейт.

– Думаю, виноват либо тот, кого она знала очень хорошо, либо случайный незнакомец.

– Ной Хантли кажется одним из возможных подозреваемых. Отношения у них были плохие, да еще и эта их тайная встреча на автозаправке незадолго до ее исчезновения. Не говоря уже о том, что у Джоанны мог быть компромат на Ноя.

Некоторое время Рита молчала, обдумывая сказанное, а затем покачала головой.

– Ной Хантли всегда казался мне этаким фигляром. Он был очень неорганизованным, во время предвыборной кампании без конца пил. Тогда не было такого засилья камер, так что ему было не так сложно избежать попадания в кадр в нетрезвом виде. К тому же я не думаю, что Джоанна была настолько хорошей журналисткой, что смогла бы накопать на него что-то настолько серьезное. Его увлечение молоденькими мальчиками ни для кого не было секретом, свое место в парламенте он уже потерял, так что если он и использовал государственные деньги на личные нужды, большого ажиотажа эта новость не вызвала бы. Вы правда думаете, что Ной причастен к смерти тех парней?

– Это только теория, – ответила Кейт. Рита хмыкнула и вновь покачала головой.