Текст книги "Избранные произведения в одном томе"
Автор книги: Роберт Брындза
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 142 (всего у книги 191 страниц)
– Вы уверены? Они же не станут с нами разговаривать, – сказал Тристан.
Они направлялись в сторону Кредитона, небольшого городка в пятнадцати милях от Эксетера. Кейт хотела поговорить с родителями Кейши Смит, девушки, чье тело нашли у реки на Охотничьем холме.
– Вот это должно помочь, – сказала Кейт, протягивая ему маленький конверт. Тристан взял конверт и вытащил оттуда две небольшие стопки визиток, перехваченные канцелярской резинкой. – Одни с твоим именем, а другие – с моим. Мне напечатали их внизу, в копировальной комнате. Я как-то тоже оказала им услугу. Здесь по двадцать штук.
– Мне нравится, как мое имя выглядит в этом роскошном серебряном тиснении, – сказал Тристан, вертя карточку в руках.
Кейт боялась, что он будет возражать против «помощника частного детектива» на своих визитках, но, увидев, что все в порядке, вздохнула с облегчением.
– Я думаю, что честность здесь лучше всего. Скажем, что мы расследуем исчезновение девушки и, по нашему мнению, эти два дела могут быть связаны, – сказала Кейт.
Дом, принадлежащий Тэмми и Уэйну Смит, стоял на вершине отвесного холма и замыкал вереницу домиков, ползущих вверх по склону. Кейт нашла парковочное место только в самом низу.
К тому моменту, когда они добрались до верха, дыхание у обоих сбилось, и Кейт хотела постоять пару минут, чтобы его перевести, но входная дверь распахнулась, и из дома, держа в руках черный мешок с мусором, вышла худая женщина, с темными кругами под глазами.
– Ну? – сказала она. – Если вы Свидетели Иеговы, то можете валить отсюда. Я не в настроении. Последний номер «Сторожевой башни», который вы засунули мне в ящик, я кинула в кошачий туалет. – Женщина прошла мимо них и направилась к черному контейнеру у ворот.
Кейт объяснила, кто они такие, и они показали свои визитки.
Женщина оглядела их с ног до головы, внимательно изучила их одежду: Кейт была в простых джинсах, свитере и длинном пальто, а Тристан – в джинсах, яркой красно-синей куртке и зеленых кроссовках.
– Вы не из газеты?
– Нет, – сказала Кейт.
– Входите, – сказала Тэмми.
Внутри дом был обставлен дешево, но уютно. В тесной гостиной стоял продавленный диван, кресла и гигантский плоский телевизор, по которому шло какое-то дневное кулинарное шоу и шеф-повар в очках с большим воодушевлением надрезал крест-накрест ногу ягненка.
Мужчина, в котором Кейт по новостным репортажам узнала Уэйна, сидел в кресле в потертом халате и безразлично пялился в телевизор. Тэмми объяснила ему, кто они такие, и мужчина в упор посмотрел на них. Кейт мгновенно заметила, что он был пьян.
– Это Руби, вторая наша… Наша дочь, – сказала Тэмми.
Тоненькая, печальная девочка, на вид лет семи или восьми, сидела рядом с телевизором и расчесывала розовую гриву игрушечного пони. Тристан и Кейт поздоровались и сели на диван. Тэмми заняла свободное кресло.
Кейт заметила, что и Тэмми и Уэйн были заядлыми курильщиками. Они оба сразу же закурили, а на кофейном столике стояла переполненная пепельница. Кейт не могла не осуждать их за то, что они дымили в присутствии Руби, устроившейся на подлокотнике кресла, где сидела Тэмми. Руби была милой маленькой, бледной девочкой с доходящими до плеч светлыми волосами, зачесанными на косой пробор над ухом. Несмотря на то, что она была одета в розовый комбинезон, прическа, которую она носила, придавала ей не по годам серьезный вид.
– Что вы хотите знать? – сказала Тэмми.
– Когда вы поняли, что Кейша пропала? – спросила Кейт.
– Мы с Уэйном работаем по сменам на складе садового центра, – начала Тэмми. – В день, когда Кейша пропала, мы оба работали. Она должна была забрать Руби из школы.
Тэмми сделала затяжку. В лице у нее не было ни кровинки, а под глазами залегли большие глубокие тени. Уэйн, такой же бледный, с бульдожьим прикусом, мрачно кивнул, глядя на газовый камин в углу комнаты.
– Кейше нравилось в школе? – спросила Кейт.
То, что она говорила о их дочери в прошедшем времени, похоже, шокировало Тэмми и Уэйна. Они оба выглядели так, как будто их ударили по лицу.
– Нравилось, – сказал Уэйн. Он потер небритое лицо. На пальцах у него было несколько золотых колец, и Кейт увидела татуировки: LOVE на одной руке и HATE на другой. – Она… Она ходила в Хэтфордскую школу на подготовительные курсы по математике и естественным наукам. Мы ума приложить не можем, в кого у нее такие мозги… – дальше он сказал что-то невнятное, его голос постепенно ослабевал, и он повернул к Тристану полное отчаяния лицо.
– Она пропала по дороге из школы?
– Угу. Она забирала Руби почти каждый день, – сказала Тэмми. – Кейша ездит в школу и обратно на автобусе, а начальная школа Руби здесь, внизу.
– Какое расстояние от школы до остановки?
– Она ходит от школьной спортплощадки и садится на шестьдесят четвертый автобус, он останавливается внизу, в конце дороги.
– Она занимается спортом по вторникам и четвергам, – сказала Руби, заговорив впервые за это время.
Глядя на нее, Кейт улыбнулась.
– Каким спортом?
Руби прижалась к Тэмми, которая переложила сигарету в другую руку, а свободной обхватила дочь.
– Хоккей. У нее здорово получалось. Она была в молодежной команде.
– Мне не нравилось, что она играет, – сказал Уэйн, поморщившись, и уставился на свои ноги. – Это не для девочек. Знаю, я не должен так говорить… Да ну и хер с ним, короче, там всякие типы приходят посмотреть на их тренировки. Я их видал, выстроятся у забора и подглядывают, – от переполняющих эмоций его голос зазвучал на октаву выше.
– Это частная школа? – спросил Тристан.
– Ага. У нее была стипендия. Если вас что-то смущает. – сказал Уэйн, сверкнув глазами.
– У Кейши не появлялся недавно какой-нибудь новый приятель? Парень в школе? Или кто-нибудь постарше? – спросила Кейт.
– Не было у нее парней. Хотя лучше бы были парни, – сказал Уэйн. Тэмми бросила на него резкий взгляд.
– О, у Кейши была подружка?
– Да твою мать, не было у нее никого, – сказал Уэйн. Кейт видела, что он завелся и начинает злиться.
– Вы оба работали в ночную смену, когда она пропала?
– Вы думаете, я это сделал с моей же чертовой дочерью?
– Уэйн, она должна задать эти вопросы, – сказала Тэмми, видя, что муж выходит из себя. Она повернулась к Кейт и Тристану: – Мы оба работали в ночь с шести вечера до шести утра. Но чтобы добраться на работу со всеми пересадками, нам приходится выходить из дома в четыре.
– Во сколько вы вернулись домой в пятницу?
– В начале девятого, – сказала Тэмми.
– Погодь-погодь, – сказал Уэйн, сдвинувшись на край кресла. – Кто вы на хер такие? Полицейские?
– Уэйн, я говорила – они частные детективы! – закричала Тэмми.
– Что ты сделала, когда Кейша не вернулась домой? – спросила Кейт Руби, видя, что их время, возможно, уже подходит к концу.
– Я ждала ее, потом позвонила ей, а потом маме. Потом пошла к нашей соседке миссис Тодд.
– Я так злилась на Кейшу, – начала Тэмми. – Я думала, она умотала куда-то. Я пожаловалась Уэйну и обругала ее… – Она замотала головой, и тут ее прорвало. Руби потянулась обнять мать, но Тэмми от нее отмахнулась, уронив сигарету на затертый ковер. Руби покорно подняла и затушила сигарету.
– Могу я спросить: вы видели когда-нибудь этого человека? – спросила Кейт.
Она показала им фотографию Кира Касла с «Фейсбука». Они оба уставились на изображение. На секунду в глазах Тэмми вроде бы что-то мелькнуло, но в итоге она замотала головой. Уэйн схватил фотографию и поднес поближе.
– Это один из тех ублюдков, что отираются у спортплощадки? – сказал он.
– Мы просто хотим спросить, узнаете ли вы его. Как видите, у него достаточно приметная внешность – ярко-рыжие волосы и крупные, четко очерченные черты лица… А как насчет тебя, Руби? – спросила Кейт.
Девочка потрясла головой.
– Это один из этих папаш, да? Один из этих самодовольных мудаков…
– Уэйн! – закричала Тэмми.
– А не пошла бы ты тоже на хер! Ты его знаешь? – сказал он, держа в руках фотографию. – Ты не посмотрела как следует. Посмотри на него! – Он сунул листок ей в лицо, смяв его о ее подбородок.
– Я посмотрела! – сказала Тэмми, ударив его по рукам.
Уэйн скомкал фотографию, бросил ей в лицо и, пошатнувшись, вынужденно схватился за кофейный столик. Кейт посмотрела на Тристана, который был готов встать и вмешаться. Она помотала головой. Успокоить пьяного человека невозможно практически ничем, она это знала по горькому опыту. Все может быстро принять дурной оборот. Она обрадовалась, когда по телевизору начался выпуск новостей, который отвлек Уэйна. Они увидели знакомые кадры с места преступления двухдневной давности. Тэмми встала, чтобы взять пульт, но Уэйн ее опередил.
– Я управляю пультом, – сказал он, тыча пальцем ей в лицо.
Переступив с ноги на ногу, он прибавил звук. Это был повтор ролика: место преступления, снятое дронами с высоты, и фотография Кейши в хоккейной форме, улыбающейся, с золотым кубком в руках.
– Полиция обнаружила тело еще одной девушки, которое, как они полагают, связано с убийством семнадцатилетней Кейши Смит, – сказал диктор. Камера переместилась к подножию холма Хай Тор, где полицейские при дневном свете прочесывали местность, выстроившись в шеренгу. – Тело только что было опознано. Жертвой стала шестнадцатилетняя ученица средней школы Кармайкл Лайла Джеррард, объявленная пропавшей в прошлый четверг.
Затем последовали кадры снятого сверху школьного стадиона и небольшого пятачка земли у железнодорожных рельсов. Уэйн опустился на корточки. К нему подошел Тристан.
– Эй, приятель, тебе принести что-нибудь? – спросил он, усаживая Уэйна обратно в кресло.
Мужчина разрыдался, послышались всхлипы. Руби вышла из комнаты и вернулась со стаканом воды, которую Уэйн выпил, пролив половину на подбородок.
Кейт заметила, что Тэмми полезла в шкафчик под телевизором.
– Откуда они взяли эту фотографию Кейши в хоккейной форме? Я ее никому не давала. Эта женщина из полиции взяла ее? – сказала Тэмми.
– Может, она была на «Фейсбуке»? – сказала Кейт. – Ее могли скачать оттуда.
Тэмми была поглощена фотоальбомом, листала фотографии, на которых она была беременна и полна надежд.
У Кейт сердце облилось кровью.
– Уйдите, пожалуйста, уйдите, – сказал Уэйн, зарывшись лицом в ладони. Руби подошла и подняла с пола распечатанную фотографию Кира Касла.
– Я покажу им ее еще раз, когда они успокоятся, – сказала она.
Кейт кивнула, и они с Тристаном пошли из комнаты вслед за Руби.
– С тобой все будет нормально? – спросила Кейт, когда они подошли к входной двери. Руби кивнула.
– По вечером я ухожу к миссис Тодд и ночую у нее. Она хорошая. Она работала у нас в школе, регулировала движение на дороге у входа. Мама с папой и не замечают особо. Они только пьют и ругаются.
Кейт вытащила еще одну визитку.
– Если у тебя будут какие-то проблемы или если тебе будет страшно – это мой номер. Я могу помочь, – сказала она, протягивая визитку девочке. Тристан дал ей и свою тоже.
Руби кивнула.
Вернувшись в машину, они какое-то время сидели в тишине.
– Господи, это было так ужасно, – сказала Кейт.
– Да уж, – ответил Тристан.
– Третью девочку быстро опознали. Посмотрим, поделится ли Алан с нами какими-нибудь деталями вскрытия, – сказала Кейт, роясь в сумке в поисках телефона. Тристан достал свой.
– Черт, – сказал он.
– Что такое? – спросила Кейт, доставая мобильный из недр своей сумки.
– Кир Касл только что удалил меня из друзей, – сказал Тристан, повернув телефон. – Его профиль опять для меня заблокирован.
– Думаешь, он что-то заподозрил? – спросила Кейт.
– У меня не указана никакая информация о работе… – он посмотрел на Кейт. – Люди в соцсетях ведут себя странно.
– Но зачем ему удалять из друзей кого-то, кто может помочь ему сделать карьеру? Твою фотографию уже повесили на сайте университета?
– Еще нет.
Кейт посмотрела в свой телефон.
– Я узнаю по поводу вскрытия и спрошу, может ли Алан подергать за нужные ниточки и проверить этого Кира Касла.
После обеда никакой новой информации не поступило, и к вечеру Кейт вернулась домой с чувством тревоги. Но, несмотря на это, она была очень рада поговорить с Джейком по скайпу, особенно потому, что их обычный разговор в четверг пришлось перенести из-за его тренировки по футболу.
Он скакал по кухне, держа в руках содержимое дорожной сумки, которую он уже начал собирать, чтобы приехать к Кейт на каникулы.
– Уже меньше двух недель! – он улыбнулся. – Я попросил бабушку купить мне аквашузы, потому что там же скалы, – он показал пару ярко-зеленых резиновых тапочек.
– Чудесные, – сказала Кейт.
– Не, мам, они клевые. Не говори «чудесные». Так бабушка говорит, а она намного старше тебя.
– Это кто тут «она»? – сказала Гленда, появившись за спиной у Джейка, держа в руках пакет с продуктами, который она поставила на столешницу. – Здравствуй, Кэтрин.
– Привет, мам. Что у вас сегодня? – спросила Кейт, почувствовав, как внутри нее вспыхнула зависть. Как бы она хотела сидеть там с ними со всеми за кухонным столом.
– Лосось en croute[160]160
En croute – здесь: запечёный в тесте с корочкой (фр.).
[Закрыть], – сказала Гленда, подняв повыше коробку. – В «Маркс энд Спенсер» делают замечательные.
– Это выпендрежное название для слоеного пирога с лососем, – тихо сказал Джейк в камеру, заставив Кейт улыбнуться.
– Он у нас будет со спаржей и молодым картофелем, – добавила Гленда.
– Сможешь взять мне гидрокостюм, когда я приеду? Море же холодное будет, да?
– Да, я спрошу у Майры из серферского магазина. Хотя я плаваю каждый день без костюма.
– Да это же дичь, – сказал Джейк, тряся головой. – Ты с ума сошла.
Гленда разложила покупки и, заметив что-то на кухонном столе, подошла туда.
– Джейк, это ты все съел? – спросила она, держа в руках пустую упаковку от мармелада Haribo co вкусом колы. Джейк помотал головой. – Я надеюсь, что нет, молодой человек. Смотри, ты опять трясешь ногой! Джейк, я не могу справиться с твоей гиперактивностью. Давай не сегодня.
Засунув пальцы в рот, Джейк растянул губы и закатил глаза так, что остались видны лишь белки.
– Это бабушка, перед тем как накраситься, – сказал он.
– Джейк, прекрати, это некрасиво, – сказала Кейт.
– Он рассказал тебе про «Фейсбук»? – спросила Гленда.
– Нет, а что? – спросила Кейт. Джейк сложил руки, и вид у него стал виноватый.
– Он удалил меня из друзей.
– Ни у кого нет бабушек в друзьях, и ты вообще видела ее фотографии? Она там в купальнике! – закричал Джейк.
Кейт открыла «Фейсбук», поверх окна с видеозвонком. Нашла страницу Гленды. У ее матери все еще была прекрасная фигура, и на фотографии в профиле она сидела в шезлонге в темно-красном цельном купальнике. Она сидела прямо, покрытые лосьоном худые загорелые ноги блестели на солнце. На голове, поверх идеально уложенных светлых волос, был надет козырек от солнца, подходящего к купальнику красного цвета.
– Вот это фотография, мам! – сказала Кейт.
– Спасибо. Это мы на вилле в Португалии два года назад. Ты у Джейка все еще в друзьях? – спросила Гленда.
Кейт проверила и с удивлением обнаружила, что она тоже была удалена. Она могла видеть только имя и фотографию.
– Нет. Джейк! Мы же тебе сказали, что ты можешь сидеть на «Фейсбуке», только если добавишь нас в друзья и дашь пароль от своего аккаунта, – сказала Кейт.
– Мам, ты же знаешь, что я тебя люблю, – сказал он глупым, заискивающим тоном. – Но у меня есть репутация, которую я должен поддерживать. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, прости меня, – он молитвенно сложил руки и захлопал глазами. Кейт ясно видела, что это он съел весь пакет мармелада.
– Тебе четырнадцать, какая репутация?
– Я должен быть классным, – сказал он, продолжив ухмыляться. – Это не значит, что я тебя не люблю. Я тебя люблю, но просто не на людях.
Кейт не могла на него злиться, но тем не менее он должен был понять, что к чему.
– Ты добавишь нас обеих в друзья и вышлешь нам свой новый пароль, иначе нам придется заблокировать твою страницу, – сказала Кейт.
– Вы не сможете, – сказал Джейк.
– Я работала в полиции, и у меня остались там знакомые. Они вполне могут закрыть любой профиль на «Фейсбуке» и удалить все.
– Но у меня там фотки, и сообщения, и куча лайков! – кричал он.
– Добавь нас в друзья сейчас же, и все там и останется, – сказала Кейт.
Джейк сделал, как было велено, и умчался прочь из кухни. Был слышен только отдаленный грохот, с которым он взбежал вверх по лестнице, и стук захлопнувшейся двери. Гленда устало опустилась на стул и потерла глаза.
– Спасибо, милая, – сказала она.
– Теперь он меня ненавидит, – сказала Кейт.
– Это не так.
– Легко тебе говорить. Ты можешь подняться наверх и поговорить с ним.
Гленда улыбнулась.
– Я знаю, дорогая. Почему бы тебе не перезвонить ему попозже?
Кейт кивнула. Гленда поднесла палец к губам, а затем приложила его к камере.
* * *
Это был первый раз за долгое время, когда Джейк обиделся на Кейт. Разумеется, она была права, но пока она жарила яичницу, эта ситуация не шла у нее из головы. Когда она переложила яйца на тарелку и пошла есть в гостиную, солнце над морем только начало садиться.
Закаты всегда наполняли Кейт радостью, а с наступлением ночи она мрачнела и на нее накатывало одиночество. Она посмотрела в тарелку, но есть ей не хотелось. Вернувшись в кухню, Кейт выбросила яичницу в мусорку. Она выглянула в окно и увидела, как Майра, ссутулившись, спускается к пляжу и пытается закурить сигарету, а ее белые волосы раздувает ветер.
Кейт кинула тарелку в раковину и поспешила к задней двери.
– Майра! Есть минутка? – крикнула она, следуя за женщиной по песчаному склону.
– Здравствуйте, мы разве знакомы? – сказала она. – Я не видела тебя на двух последних собраниях.
– Прости.
– Не нужно извиняться передо мной. Это твоя трезвость.
– Все так завертелось. Мы можем поговорить? Ты можешь открыть магазин? Мне нужен гидрокостюм, – сказала Кейт.
– Конечно, я возьму ключи.
В магазине стоял затхлый запах, а длинные, выходящие в сторону моря окна были заколочены до следующего сезона. Майра включила свет, и длинная флоурисцентрая лампа, поморгав, осветила помещение. На полках в зале стояли консервированные и сушеные продукты, походные плиты, газовые баллоны и несколько небольших палаток.
Майра провела Кейт в отдел для серферов, где стояли стойки с вешалками, на которых висели гидрокостюмы, ласты, трубки и выцветшие картонки с рекламой серферского снаряжения, где накачанные парни стоят рядом с грациозными девушками в бикини. Снаружи завывал ветер.
– Какой у Джейка рост? – спросила Майра, перебирая детские гидрокостюмы с сигаретой во рту. – Когда я видела его на Пасху, он не доставал мне до плеча.
Она вытащила маленький черно-синий гидрокостюм с логотипом Rip Curl на спине.
– Я видела его в прошлом месяце, он был мне по плечо, – сказала Кейт.
Майра приложила костюм к Кейт.
– Он растолстел? Некоторых детей раздувает, когда у них начинается пубертатный период. Когда мне исполнилось четырнадцать, я стала очень толстой и заносчивой, – сказала Майра.
– Он не толстый.
– Тут есть еще цвета, можешь посмотреть, если хочешь, – сказала Майра. Она закурила новую сигарету от остатков старой и бросила окурок на грязный цементный пол. Кейт перебрала костюмы на стойке. – Теперь нельзя говорить «толстый». Как-то раз женщина, которая приехала на лето, пришла с девочкой, а та была натуральная свиноматка. Я ей сказала: море изумительное и теплое, а девочка и так хорошо теплоизолирована, можете не тратить деньги на гидрокостюм.
– Не может быть!
– Ну я не кричала это на весь магазин. Отвела мать в сторону, но все равно реакция была такая, что можно было подумать, что я начала Третью мировую!
– Вот этот возьму, Джейк любит зеленый, – сказала Кейт, сняв со стойки гидрокостюм с узором, похожим на потеки зеленой краски.
– Когда он приезжает?
– Во время каникул, через двенадцать дней. Я просто хочу отправить ему фотку.
– Бери, дорогая, – сказала Майра.
– Сколько?
– А сама как думаешь? Нисколько.
– Спасибо.
– Кейт, – сказала Майра, положив руку на плечо Кейт. – Не пропусти следующее собрание, ладно?
– Да это все дело, над которым я работаю.
– Нет ничего важнее твоей трезвости. Видишь этот костюм на вешалке? Через двенадцать дней он так и останется на ней висеть, если ты сорвешься. Твоя мать близко не подпустит к тебе сына, если ты начнешь пить, – сказала Майра.
– Я знаю. Это всегда будет так сложно? Оставаться трезвой.
Майра кивнула.
– Я не пью уже двадцать три года. Я все еще хожу на собрания и встречаюсь со своим куратором. Но зато я живу.
Кейт отправила Джейку фотографию гидрокостюма, но за весь вечер он так и не ответил. Она уже собиралась идти спать, когда ей позвонили с незнакомого номера.
– Здравствуйте, Кейт. Это доктор Бакстер из клиники Баруэлла.
– Я уже собиралась идти спать, – сказала Кейт.
Мередит Бакстер была психиатром Питера Конуэя в лечебнице Баруэлла. Кейт считала ее несколько слишком «прогрессивной». Она всегда говорила о Питере как о «пациенте», а не как о заключенном. Два года назад она позвонила Кейт и изъявила желание наладить контакт между Кейт, Джейком и Питером Конуэем, говоря, что это может помочь выздоровлению последнего. Во время этой их беседы Кейт, в весьма красочных выражениях, объяснила Мередит, куда той следует пойти.
– Я завтра буду в Лондоне. Я бы хотела встретиться с вами, – сказала она.
– Зачем? – спросила Кейт.
– Это касается Питера и Джейка.
– Я вам уже говорила: он не будет общаться с Джейком…
– Я не об этом. Я могу встретить вас на Паддингтоне. Туда ходит скорый поезд из Эксетера.
– Я знаю, что чертов поезд туда ходит.
– Пожалуйста, Кейт. Это важно.
На следующий день Кейт встала рано. Ей понадобилось полчаса, чтобы добраться до станции Сент-Дэвид в Эксетере, и она успела только на скорый семичасовой поезд до Лондона. У нее получилось занять место со столиком, но, хотя она и взяла с собой работу, собраться с мыслями она не могла. Кейт то и дело проверяла, не ответил ли Джейк, но сообщений от него не было. Она прибыла на вокзал Паддингтон около девяти и нашла Мередит, ожидавшую ее за столиком в «Старбаксе».
Мередит была миловидной женщиной, чуть за сорок, с длинными светлыми волосами с рыжеватым отливом, собранными в высокий хвост. На ней были джинсы, красный шерстяной свитер и короткая джинсовая куртка, а рядом с ней лежал черный кожаный портфель. На шее у нее висело заламинированное удостоверение, подтверждающее ее врачебную квалификацию.
– Я позволила себе заказать вам каппучино, – сказала Мередит. – Присаживайтесь, пожалуйста. – у нее был успокаивающий голос, и Кейт задумалась, была ли это просто манерность или она так разговаривала и дома, упрашивая мужа помыть посуду? Половина мест в «Старбаксе» была свободна, но у кассы выстроилась огромная очередь из пассажиров, ожидающих своих заказов навынос. Кейт была рада, что в зале стоял шум работающих кофемашин и гул объявлений по громкоговорителям.
– Вы меня заставили понервничать. Я почти не спала всю ночь, – сказала Кейт.
– Простите, но я правда хотела поговорить с глазу на глаз и решила, что вы не захотите приехать в лечебницу…
У Кейт зазвонил телефон, она достала его из сумки и увидела сообщение от Тристана.
– Вам надо ответить?
– Нет, – сказала Кейт, засовывая телефон обратно в сумку.
– Переписка моих пациентов конфиденциальна, но одно сообщение, адресованное Питеру, было изъято, потому что оно нарушает запрет на общение, который наложили по вашей просьбе, – Мередит вытащила из сумки письмо и положила на стол. Маленький коричневый конверт, надписанный от руки черными чернилами. В правом верхнем углу было написано
ОТ ФАНАТА
От одного вида этих слов Кейт замутило.
– Вы сняли отпечатки? – спросила она.
– Нет. Зачем нам это делать?
– Что внутри? – спросила Кейт. Она открыла конверт и достала листок бумаги. Это была распечатка страницы Джейка на «Фейсбуке» с его фотографией. Внизу тем же самым почерком было написано:
Я – ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ВЫ УВИДЕЛИ, КАК ОН ЖИВЕТ. ЕМУ СКОРО БУДЕТ ПЯТНАДЦАТЬ! КТО ЗНАЕТ, МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ПОЙДЕТ В ОТЦА…
ФАНАТ
– Я понимаю, это ужасно и может шокировать, просто помните, что кто угодно может сделать эту распечатку и отправить. Страница Джейка в свободном доступе. Нет ничего незаконного в том, чтобы использовать ее в личной переписке, – сказала Мередит. Ее голос звучал раздражающе спокойно.
Стоило Кейт увидеть, что письмо было от Фаната, как у нее чуть сердце не вырвалось из груди и затряслись руки. Она подумала о Джейке, о его страничке и о том, как он удалил из друзей Гленду. Она достала телефон и набрала номер матери, но телефон был отключен, и звонок сразу ушел на голосовую почту.
– Мам, перезвони мне сразу, как только сможешь. Это срочно, – сказала Кейт.
Они сидели за столиком у большого окна, выходящего в вестибюль вокзала. Напротив был магазин, где продавали элитный алкоголь. В витрине возвышалась пирамида из бутылок с водкой «Абсолют», а перед магазином стояли два симпатичных молодых человека с полной тележкой маленьких дегустационных стаканчиков, заполненных прозрачной жидкостью.
– Кейт? Кейт? – сказала Мередит. Кейт повернулась к ней. – Вы в порядке?
«В порядке ли я? – подумала Кейт. – У тебя степень по психологии, и ты спрашиваешь, в порядке ли я? Да ты понятия не имеешь, как я зла и напугана!»
Кейт снова достала телефон и нашла фотографию записки, найденной на автосвалке «Девять Вязов». Она показала фото Мередит и пересказала ей всю историю с погибшими девушками и найденными записками. Когда Кейт закончила, Мередит откинулась на спинку кресла.
– Выскажитесь, Кейт. Не стоит закупоривать свои чувства.
Кейт едва смогла устоять перед искушением схватить Мередит за волосы и приложить лицом о стол.
– Это первая подобная записка, которая пришла Питеру? От Фаната? – спросила Кейт, пытаясь говорить спокойно.
– Нет. Он получает столько писем из разных мест, от разных людей, и многие из них называют себя его фанатами.
– Нет, я имею в виду конкретно эту подпись «ФАНАТ»?
– Я не могу обсуждать содержимое его личных писем…
– Да господи ты боже мой! Вы вызываете меня сюда, показываете это письмо, а потом говорите, что не можете обсуждать его? – сказала Кейт, ударив по столу кулаком.
– Кейт, мне нужно, чтобы вы успокоились.
– Вы ведь психолог. Просить успокоиться кого-то, кто расстроен, вообще когда-нибудь помогает?
– Кейт, я на вашей стороне. Вы знаете, что все контакты Питера с внешним миром находятся под наблюдением. Все входящие, исключая то, что приходит от его адвокатов, проверяются. Как бывший полицейский вы должны это знать.
– Детектив полиции, – сказала Кейт. Она на секунду замолчала и сделала глубокий вдох. – Пожалуйста, взгляните на почерк на этом письме и на записках с мест преступлений. Это одна и та же рука.
Мередит глянула на распечатку и на фото.
– Не знаю. Похоже, но я не графолог. Конечно, я теперь сообщу об этом в полицию. Но вы должны понимать, Питеру приходит много необычных писем.
– Полиция хоть раз проверяла его почту? Просто скажите, да или нет?
– Да, они присылают запросы регулярно. Один или два раза в год, и они не обязаны объяснять нам причину проверки.
– Значит, есть вероятность, что этот человек поддерживает с Питером общение?
– Нет.
– К нему приходит много посетителей?
– Кейт…
– Господи боже, Мередит! Мой сын в опасности! Согласно судебному запрету Питер не может вступать с ним в контакт, а тут кто-то присылает ему это дерьмо! У вас ведь есть сын? Почему вы не можете проявить ко мне такое же сострадание, какое вы проявляете к этим своим педофилам и убийцам?
Несмотря на невозмутимую манеру поведения, Мередит сжала зубы и провела рукой по волосам.
– Питеру поступает очень мало звонков. Все прослушиваются и записываются. И приходит к нему очень мало человек. Он встречается со священником, с которым познакомился по переписке. Он приходит раз в полтора месяца, и во время встреч между ними всегда стекло. Если к Питеру приходит адвокат – то же самое, через стекло.
– Питер все еще агрессивен?
– Кейт, я уже и так сказала вам больше, чем должна была. Я не могу комментировать его психическое состояние… Лицом к лицу он встречается только с Энид. Они видятся дважды в неделю. Все время за ними пристально наблюдают, и до и после свидания их обоих обыскивают.
– Они обсуждали между собой это дело? Недавно найденные тела девушек?
– Нет.
– Когда он последний раз встречался с адвокатом?
– На прошлой неделе. Это было специальное посещение. Вы знаете, кто его представляет? Терренс Лэйн – очень уважаемый адвокат, специализирующийся на правах человека. Он не станет рисковать своей карьерой. Да и ради чего? У Питера на счету всего лишь несколько сотен фунтов… Но это – конфиденциальная информация.
– Посмотрите еще раз на эту записку. Похоже, что он продолжает диалог. Он не представляется… – Кейт потерла лицо. – Мне пора… – Она резко встала и сфотографировала письмо на телефон.
– Я могу еще что-нибудь сделать? – спросила Мередит. – Я передам это в полицию.
– Обыщите Питера Конуэя еще раз, по-настоящему. В смысле переверните всю его камеру. Обыщите всех, кто с ним общается. В том числе сотрудников лечебницы.
– У моих пациентов есть права и… – начала Мередит, в ее успокаивающем голосе зазвучали угрожающие нотки.
– Я только надеюсь, что вы никогда не столкнетесь лицом к лицу с вашими подопечными, – сказала Кейт. – Если бы вы хоть немного побыли в моей шкуре, вы бы по-другому относились к их гребаным правам человека!
Кейт схватила сумку и вышла из «Старбакса».
Она поспешила к ближайшему туалету, который находился под вестибюлем. В туалете было пусто, и Кейт закрылась в одной из кабинок. Там она дала волю слезам и почувствовала некоторое облегчение. Через мгновение она услышала скрип ведра на колесиках и стук в дверь.
– Что вы там делаете?
– Ничего. Уходите, – сказала Кейт, глотая воздух и не желая выдавать голосом свои эмоции.
Повисла пауза, а затем ведро покатилось дальше. Кейт вытерла глаза и достала телефон. Сигнала не было. Она сделала несколько глубоких вдохов, а затем вышла из кабинки и направилась обратно на вокзал. Она пыталась дозвониться матери, Джейку, отцу, даже брату, но никто не отвечал. Она позвонила в школу Джейка, но секретарь довольно ханжеским тоном сообщила, что Джейк «занят на уроке».
Кейт поймала себя на том, что топчется внизу вестибюля, совсем рядом с магазином элитного алкоголя. Выставленные в витрине бутылки призывно переливались мягким светом, а перед входом в магазин стояли высокие темноволосые красавцы, предлагавшие попробовать напиток.
– Не желаете попробовать «Абсолют Эликс»? – спросил один из парней, наклонившись к Кейт через тележку, полную пластиковых стаканчиков. Прозрачная жидкость заблестела. Кейт взяла стаканчик. – Ее перегоняют через медный котел, очень мягкий вкус, – добавил он с улыбкой.
