Текст книги "Избранные произведения в одном томе"

Автор книги: Роберт Брындза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 126 (всего у книги 191 страниц)

Глава 54

Таро Уильямс оказался высоким крупным мужчиной около сорока, с широким лбом и крупными чертами лица. Фотостудию «Камера-обскура» и жилое помещение над ней он унаследовал от отца, который начал этот бизнес в 1960-х. Находились они на Амершем-роуд, жилой улице с большими смежными домами в аварийном состоянии, всего в нескольких минутах ходьбы от станции Нью-Кросс. Когда-то эти мощные четырехэтажные здания построили торговцы, сделавшие себе состояние в период промышленной революции. В них жили состоятельные семьи и их обслуживающий персонал. Каждый дом имел три этажа и большой подвал. Магазин «Камера-обскура» с пескоструйными рисунками на окнах стоял вдали от дороги и был частично скрыт огромным кустом боярышника.

Фотостудия существовала много лет, но в последние годы, с приходом цифровых камер и смартфонов, бизнес пошел на спад. Однако Таро это не беспокоило. Он и без того был достаточно богат, и ему нравилось иметь много свободного времени. Когда возникало желание, он подрабатывал свадебным фотографом. Магазин он открывал пару раз в неделю – сделать портретную съемку. По большей части его клиентами были молодые обручившиеся пары, которым нужны были фотографии для приглашений на свадьбу, а также пары с маленькими детьми, желающие устроить настоящую фотосессию для любимых малышей.

К его разочарованию, большинство родителей отказывались от предлагаемых им массивных посеребренных рам, предпочитая напечатать фотографии на подушках, пазлах, бейсболках и кружках.

Утром на съемку к Таро приходила молодая пара японцев – сделать фото для свадебных приглашений. Его всегда поражало, насколько японцы миниатюрны. Да и они, казалось, испугались его габаритов и серьезного выражения лица, но он разрядил атмосферу шуткой и широкой улыбкой, сразу став похожим на медведя. Во время съемки они смеялись над его остротами, не замечая, что глаза у него всегда остаются серьезными, даже если он улыбается.

Он как раз заканчивал разбирать свет после съемки и убирал в чехол последний софтбокс, когда к двери подошла невысокая рыжая женщина. Она попыталась зайти внутрь, но, поняв, что дверь заперта, постучалась в окно. Таро показал ей на надпись в нижней части окна: «Звоните в звонок». Улыбнувшись, он жестами объяснил ей, что нужно звонить. Она закатила глаза и нажала на кнопку. Он снова улыбнулся, одобрительно поднял вверх большие пальцы и отпер дверь.

– Здравствуйте, я старший инспектор Мосс, – сказала она, показывая удостоверение. – Можете уделить мне несколько минут?

– Конечно, – улыбнулся он и пропустил ее внутрь.

Глава 55

– Чем могу помочь? – спросил он, пригласив Мосс сесть на необъятных размеров кресло, которое он использовал для съемки.

Рядом на штативе стояла камера, несколько стоек освещения, а у стены висел огромный лист белого светоотражающего фона.

Мосс села и достала из сумки папку.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашем бывшем сотруднике Джозефе Питкине. Он у вас работал в течение шести недель в начале 2016 года.

– Да, верно.

– Можно спросить, почему он уволился?

Таро с сожалением кивнул.

– Боюсь, мне пришлось его уволить.

– Почему?

– Он был… нечестен. Кое-что украл у меня.

Мосс кивнула.

– Насколько серьезен был ущерб?

– Ничего особенного. Если правильно помню, фунтов пятьдесят.

Мосс огляделась и посмотрела на кассовый аппарат у стены.

– Вы сообщили в полицию?

– Нет.

– А в центр занятости?

– Не помню. Это было почти два года назад.

– Джозеф стоял на учете, и консультант нашел ему работу у вас. Кто-то потом с вами связывался, пытался узнать, почему он так быстро уволился?

– Да, думаю, кто-то связывался, – сказал он, но больше ничего не добавил.

Он снова улыбнулся, подошел ближе и уселся на ручку кресла напротив Мосс. На нем был элегантный коричневый костюм-тройка. Из кармана свисала золотая цепочка часов.

– Можно узнать, в каком жанре вы снимаете?

– Портреты в основном. Молодые пары, маленькие комочки радости… – он указал на галерею портретов на стене. – В девяти из десяти случаев ребенок, когда его сажаешь перед камерой, начинает изо всех сил кричать. Хотя при виде меня дети и без камеры пугаются.

– А другого рода фотографии делаете?

– Свадьбы еще. Любые заказы, которые поступают.

– А эротические съемки?

– Вы имеете в виду, для себя? – снова широко улыбнулся он.

– Нет, – ответила она.

Он был хорош собою, но было в нем что-то, отчего Мосс было некомфортно в его обществе.

– Простите, неудачная шутка.

Она отмахнулась от извинений.

– Как бы вы оценили профессионализм Джозефа как фотографа?

– У меня не было возможности оценить его, он слишком недолго здесь работал.

– Но он фотографировал здесь?

– Да.

– Что?

– Я разрешил ему сделать съемку молодой пары.

– Он проявлял интерес к съемке голых людей или чего-то подобного? Не знаю, как лучше сформулировать.

– Обнаженная натура? Нет. Я этим не занимаюсь. Знаете, у меня после утренней съемки в горле пересохло. Может, принести вам чашку чая? Заодно я поищу в своих записях – возможно, у меня остались какие-то записи по поводу Джозефа и переписка с Центром занятости.

– Хорошо, спасибо.

Таро встал и вышел в заднюю дверь, закрыв ее за собой.

Мосс огляделась. В углу стоял фотопринтер со стикером «Фото за час». Он был покрыт пылью и завален всяким мусором. Над ним в шкафу были выставлены образцы изделий для нанесения фотографий: чашки, пазлы, магниты, кепки и подушки. На всех предметах было напечатано шаблонное фото девочки с желтым шариком. На другой стене висели портреты, сделанные Таро, – в основном малышей.

Мосс подошла к кассе. За ней висели полки с наградами, в том числе призовые пластинки 1991 года, когда «Камера-обскура» выиграла в номинации «Бизнес-проект года» южной части Лондона. И была фотография мужчины – старшей копии Таро, скорее всего, его отца – с женой и детьми перед магазином.

– Вы нашли наши семейные фотографии, – послышалось за спиной. – Я смущен.

Мосс подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Таро стоял прямо у нее за спиной. Она выжала из себя улыбку.

– Я поставил чайник, – сказал он. Мосс взглянула в окно и поняла, что скоро будет дождь: за окном висела тяжелая темная туча. В зеркальном окне отражалось все происходящее в комнате. – И нашел записи на Джозефа.

Мосс снова села в кресло, Таро занял противоположное. Он достал из кармана пиджака очки, надел их и открыл папку.

– У меня очень мало людей работало. За все эти годы было всего несколько помощников. А он был Джозеф? Я знал его под именем Джо, – сказал он, доставая фото Джозефа, снятое для документов.

– Да, это он, – подтвердила Мосс. Джозеф смотрел прямо в камеру, как это обычно и бывает на официальных фотографиях. – Я хотела спросить вас об опыте работы с ним. Он не брал у вас на время какое-нибудь оборудование? Не были ли вы знакомы с кем-то из его друзей или знакомых?

– А он под следствием? – приветливо и спокойно спросил Таро, подняв взгляд от папки.

– К сожалению, он мертв.

– Какой ужас. Как это случилось?

– Суицид.

Таро снял очки и стал грызть наконечник.

– Это на самом деле ужасно. Когда это случилось?

– На следующий день после Рождества.

– Совсем недавно… В праздники…

Таро начал листать папку и нашел еще одну фотографию, на этот раз распечатанную в формате 20 × 25 см.

– Оказывается, я его фотографировал.

– Я думала, он на вас работал.

– Да. Джозеф позировал мне, когда я решил перейти на цифровую камеру и тестировал ее. Я слишком долго держался за старые технологии съемки и обработки фотографий.

На фотографии Джозеф стоял в полный рост на светлом фоне. На нем были только джинсы, и ему было явно не по себе.

– Почему он без футболки?

– Он хотел подарить фотографию девушке, в которую был влюблен, – засмеялся Таро. – Вот еще одна.

Он передал ей снимок, на котором Джозеф стоял в мятых трусах и напрягал свои отсутствующие бицепсы, изображая позу мачо, но Мосс отметила только его отсутствующий взгляд. Он был ей хорошо известен. Когда-то давно, когда она только-только закончила обучение, ее направили на дело о сексуальном насилии. И этот взгляд был характерен для жертв, которые, чтобы выжить, абстрагировались от происходящего с ними и словно отсутствовали в ситуации.

– Вы говорите, он сам попросил сфотографировать его? – переспросила Мосс.

В соседней комнате засвистел чайник, и она подпрыгнула от резкого звука.

– Да, это же фотостудия, – сказал Таро, вставая. – Меня часто просят сделать странные фото, хотя я принципиально не фотографирую обнаженную натуру. – Он пристально смотрел на Мосс под нарастающий свист чайника. – Я вернусь через секунду.

Как только он скрылся за дверью, Мосс достала телефон и набрала Питерсона.

– Молоко и сахар? – выглянул Таро из-за двери.

– Да.

– В этом месте глухая зона в плане связи. Возможно, из-за деревьев.

Мосс держала телефон у уха, но даже номер набрать не удавалось. Связи не было. Таро снова мило улыбнулся ей и удалился. Его поведение совершенно сбивало Мосс с толку. Она подошла к задней двери и увидела, что за ней длинный коридор. Где-то в его конце послышалось дребезжание чайника и ложки в блюдце. Вернувшись к кассе, она подняла трубку стационарного телефонного аппарата. Сигнала не было. Тогда она подошла к двери и увидела, что та заперта. Ключа в ней не было. Таро запер за ней дверь, когда она вошла? И она не заметила?

«Что за бред», – подумала она и постаралась успокоиться. Мосс так хотелось успешно провести следствие, тем более что она им руководила. Она принялась расхаживать по комнате, подняв телефон над головой, чтобы поймать сигнал.

Проходя мимо кресла, на котором сидел Таро, она заметила, что там лежит его папка, открытая на странице с анкетой из Центра занятости, неразборчиво заполненной голубой ручкой. На следующей странице были сделаны какие-то записи от руки и колонки цифр под ними. А в правом нижнем углу был рисунок. Дрожащими руками Мосс взяла папку. Это был набросок головы в противогазе, детально прорисованный черной ручкой.

Мосс нашла у себя в телефоне изображение противогаза из письма Джозефу. Совпадал и почерк, и изображение. Они были сделаны одной и той же рукой.

Послышался шорох. Мосс повернулась. Таро стоял за ней с двумя чашками в руках.

– Это вы нарисовали? – спросила Мосс, повернувшись к нему и отступив на шаг. Папка в ее руках задрожала.

– Да, да, это я, – тихо сказал Таро. Теперь у него в руках задрожали чашки, и он аккуратно поставил их на маленький столик.

Мосс хотела что-то сказать, но Таро быстро подошел к двери и выключил свет, погрузив комнату во мрак. Мосс метнулась к входной двери, где через зеркальное окно в комнату проникал слабый свет, но почувствовала сильный удар в затылок. Все погрузилось в темноту.

Глава 56

В следующий раз, когда Эрика и Айзек приехали к Эдварду, он чувствовал себя значительно лучше. Медсестра помогла ему встать на ноги, которые, по его словам, стали как новые. До этого он годами мучился от боли в области бедра. Айзек собирался вернуться на работу на следующий день, поэтому в больнице они с Эдвардом попрощались. По дороге в Слейтвейт Эрика попросила Айзека проехать через несколько приятных жилых улиц с коттеджами.

– Остановись здесь, пожалуйста.

Он остановил машину около двухэтажного дома с заснеженной лужайкой. У входа стоял снеговик с носом-морковкой, черными глазами и красным шарфом. Карнизы украшали рождественские гирлянды, через большое окно было видно наряженную елку.

– Красиво, – сказал Айзек. – Почему мы здесь остановились?

– Это мой дом, – грустно ответила Эрика. – Здесь мы с Марком прожили пятнадцать лет.

– О…

Эрика смотрела на дом, смахнув набежавшую слезу.

– Не была здесь с того дня, как он погиб. Все мои вещи вывезли на склад, и я просто сдала его в аренду через агентство.

– Ты знаешь арендаторов? Хочешь зайти?

– Нет.

Айзек понимающе кивнул.

– Сколько ты еще здесь останешься?

– Прослежу за тем, как Эдвард освоится дома. Найду ему сиделку.

У нее зазвонил телефон. Номер был лондонский и незнакомый. Она решила ответить.

– Эрика? – спросил встревоженный женский голос.

– Да.

– Это Силия, жена Кейт. Жена Мосс.

– Привет, Силия. Извини, у меня нет твоего номера в контактах, я не узнала его.

– Тебе Кейт не звонила?

– Нет. Я оставляла ей сообщение какое-то время назад, но она не ответила.

– Просто она мне обычно звонит в течение дня. Утром мы поссорились из-за ерунды. Ничего серьезного, но она обычно в таких случаях перезванивает, чтобы сгладить обиды. Я звонила Джеймсу и Джону Макгорри. Никто не знает, где она. Я ей уже шесть сообщений оставила.

– Она сейчас ведет масштабное дело. Поверь мне, ей сейчас очень легко забыть обо всем.

– Я знаю. У Кейт сейчас сильный стресс.

– Она, наверное, переняла мои плохие привычки. Я теряю счет времени, когда расследую преступление… – Эрика оборвала фразу. Счет времени она теряла лишь потому, что никто не ждал ее звонка. – Может, ее вызвали на совещание. Теперь она занимает позицию старшего инспектора, и ей придется ходить по совещаниям. А они могут длиться бесконечно.

– Ну, хорошо, – сказала Силия. – Ты, наверное, уже решила, что я сумасшедшая.

– Нет. Я думаю, Мосс очень повезло. Когда я с кем-то ссорюсь, люди потом вообще не хотят со мной разговаривать. Если она мне позвонит, я ей скажу, чтобы набрала тебя.

– Да.

– И вот номер суперинтенданта Хадсон, – Эрика продиктовала ей номер и попрощалась.

– Все в порядке? – спросил Айзек.

Эрика набрала номер Мосс, но услышала лишь сообщение автоответчика.

– Силия говорит, что Мосс не выходила на связь с утра.

– И это необычно?

– Для них – да.

– Я бы тоже хотел, чтобы моего звонка кто-то ждал.

– И я, – сказала Эрика, снова посмотрев на дом. – Глициния так быстро выросла, – добавила она, показав на высокие, толстые ветки, огибающие карниз. – Я купила ее в маленьком горшке в день, когда мы въехали сюда. Мы остановились в магазине купить краску, и она стояла на столе со скидкой. Стоила всего 70 пенсов. Марк сказал, чтобы я не тратила деньги на эту дохлую палку.

– Наверное, красиво цветет.

Эрика кивнула и вытерла глаза.

– Ладно, поехали. Просто хотела увидеть этот дом. Но теперь это просто место, просто дом. Моим он был, когда здесь жили мы, а теперь все другое. Здесь теперь живут другие люди.

Глава 57

Таро, или просто Т, как ему нравилось называть себя, ударил Мосс по затылку обтянутой кожей металлической дубинкой. Она всегда лежала у него в кухонном шкафу, и, готовя чай, он положил ее себе в карман брюк. Мозг у него бурлил, но страха и паники он не чувствовал. Ударившись головой об пол, женщина произвела много шума, но это случилось не рядом с окном, да и свет был выключен.

Тикали часы. Мимо проехала машина. Он присел, держа дубинку в правой руке на случай, если она будет сопротивляться. Левой рукой он взял ее за руку и нащупал пульс – медленный и стабильный. На какое-то время он оставил палец у нее на запястье, ощущая биение жизни в пульсирующем под кожей узелке. Затем переместил руку на затылок. На волосах была кровь. Он встал и положил дубинку в карман. Перешагнув через женщину, подошел к окну. Дорога была пуста. Он вернулся и перевернул ее.

– Большая девочка, – тихо сказал он.

Он стал ощупывать ее, не преминув сжать ей грудь и погреть руки между ног. Затем переключился на карманы, достал оттуда ее ключи от машины, телефон, кошелек и удостоверение. Сложив все на стойку у кассы, он нагнулся и одним махом забросил ее на плечо. Перед тем как включить свет, он пронес неподвижное тело через коридор и вернулся в комнату только через несколько минут.

Ковер в том месте, где она упала, был чистым. Крови не было. Тем не менее, он решил не рисковать и вычистить его. Взяв ее телефон и ключи от машины, он отпер дверь и вышел на улицу. Близлежащие парковочные места были все заполнены. Он направил ключ вправо, нажал на кнопку, но ничего не произошло. Налево – и замигал темный «Ровер» в пятидесяти метрах от него.

Т остановился и принялся размышлять, не переставая удивляться собственному спокойствию. Сердце билось быстрее обычного, и он чувствовал пульсацию крови в ногах и запястьях, но ситуацию он контролировал. Паники не было.

Сказала ли она кому-нибудь, куда едет? Время было обеденное. Полицейские редко настолько общительны. Ее могут хватиться только на следующее утро, но, когда все выяснится, к нему кто-нибудь придет и начнет задавать вопросы. Нужно будет признать, что она приходила и ушла. Он посмотрел на ключи и кошелек. Как можно обставить все так, будто она уехала?

Из-за угла показался автомобиль районной коммунальной службы – с открытым кузовом, в котором перевозят скошенную траву и растения. Он подошел к «Роверу» со стороны водительского сиденья и сделал вид, что открывает дверь. Быстро вытерев телефон Мосс о пиджак, он бросил его в открытый кузов проезжающего автомобиля – на кучу срезанных веток и опавших листьев. Затем он сел в машину Мосс и стал смотреть, как грузовик остановился на светофоре в конце улицы и уехал. Хорошо бы на кольцевую дорогу.

Таро завел двигатель и проехал три километра, стараясь не попадаться в камеры наблюдения. Он припарковал машину в самом конце тихой жилой Тресиллиан-роуд. Заперев машину, он вытер ключ и бросил его в канализационный люк.

Далее он неспешным шагом отправился назад в студию. На улице темнело, и людей в эти тихие дни между Рождеством и Новым годом почти не было. Идеальное прикрытие. Его никто не видел. Т пожалел, что не взял с собой противогаз – немного поразвлечься. Но он знал, что нужно возвращаться в салон и заняться женщиной из полиции.

Глава 58

Когда в дверь позвонили, миссис Фрятт сидела у камина и пила чай из своего любимого сервиза из костяного фарфора. Она не сразу вспомнила, что она в доме одна и дверь открыть некому. Пришлось нехотя подняться с любимого кресла.

До двери она добралась нескоро – и из-за габаритов дома, и из-за того, что после долгого сидения затекли ноги. Она открыла первую дверь и вышла на холодное крыльцо. Через стеклянную вторую дверь она увидела чернокожего мужчину в костюме и пять сотрудников полиции в форме.

«Чернокожий!» – недовольно подумала она, отпирая дверь.

– Миссис Эльза Фрятт? Инспектор Джеймс Питерсон, – представился тот и предъявил удостоверение.

– Что вам угодно? – высокомерно спросила она.

Она была низкого роста, но входная дверь была настолько выше уровня пола, что миссис Фрятт находилась примерно на одном уровне с пришедшими.

– У нас есть ордер на обыск вашего дома в связи с убийством Мариссы Льюис, – ответил он, передавая ей ордер.

– Бесполезно. Без очков не вижу, – сказала она, возвращая ему документ.

– Я и не собираюсь ждать, пока вы его прочтете, – сказал Питерсон.

Он ступил на крыльцо, нависнув над ней. Она выставила руки, чтобы его остановить, но он аккуратно их отодвинул и прошел в дом.

– Не трогайте меня этими вашими черными руками! – заверещала она. Полицейские тем временем вошли в дом и принялись надевать латексные перчатки. – Что вы делаете? Почему вы заходите ко мне в дом?

Молодая сотрудница в форме начала выдвигать маленькие ящички столика в холле, и миссис Фрятт бросилась их закрывать.

– Мэм, отойдите, иначе мы вас арестуем.

– На каком основании?

– Препятствование обыску.

Миссис Фрятт отошла к лестнице, и ей оставалось только смотреть, как полицейские рассеиваются по дому. Она подошла к телефону и трясущимися руками набрала мобильный номер сына.

– Чарльз? Здесь полиция! Говорят, у них есть ордер на обыск. Они здесь все переворачивают вверх дном.

Она слушала торопливые вопросы сына, наблюдая за тем, как в гостиной полицейские берут с полок книги, перетряхивают их и бросают на пол.

– Я не знаю. Я не в очках. Они не отчитываются мне о своих действиях. А один еще и трогал меня на крыльце. Хорошо, давай быстрее.

Она положила трубку и попыталась найти какое-то место в доме, где можно было бы спокойно дождаться сына, но полицейские были повсюду. Казалось, их не шесть, а гораздо больше. Миссис Фрятт вышла на крыльцо и присела на маленький стульчик, на котором обычно обувалась. Руки у нее дрожали – и не только от холода.

Чарльз Фрятт появился на пороге через час.

– Где тебя носило столько времени? – зашипела она, открывая дверь.

– Ордер где? – вместо ответа спросил он.

Взяв его, он внимательно прочел текст и проверил подпись. В коридоре они столкнулись с Питерсоном, который спускался по лестнице.

– Вы Чарльз Фрятт? – спросил он.

– Да. Это все какой-то бред, каким образом моя мать может быть причастна к убийству Мариссы? – спросил Чарльз. – Посмотрите на нее, ей девяносто семь лет.

Питерсон словно не слышал.

– Спальня, что выходит на улицу, – ваша, миссис Фрятт?

– Да! Вы что, туда заходили? Вы? – вскричала она.

– Да.

– Такое задание нужно было поручить женщине! Вы, наверное, трогали своими руками мои личные вещи!

Чарльз бросил на мать предупреждающий взгляд.

– Мама. Следи за тем, что говоришь!

– В моем доме я могу говорить все, что захочу. Свободу слова не просто так придумали!

– Нам нужно будет открыть сейф у вас в шкафу, – сказал Питерсон.

Чарльз посмотрел на мать, выпучив глаза от страха.

– Как я понимаю, выбора у меня нет? – спросила она.

– Нет. Либо вы его открываете, либо мы его вскрываем дрелью.

Они преодолели два пролета ступеней и вошли в спальню миссис Фрятт, где стояла огромная кровать с балдахином, большой туалетный стол у эркерного окна и встроенный шкаф во всю стену. Его средняя дверь была открыта, и за ней виднелся тяжелый металлический сейф с кодовым набором.

– Комбинацию знаю только я, – надменно сказала миссис Фрятт.

– Может, ты ее забыла? – подсказал ей Чарльз, но она, хромая, подошла к сейфу и медленно опустилась на колени.

– Все должны отвернуться, – сказала она.

Питерсон, Чарльз и двое полицейских отвели взгляд в сторону. Послышались тихие звуки нажатий, и сейф открылся. Чарльз все пытался поймать взгляд матери, но она намеренно не смотрела на него.

– Вот! – сказала она.

Питерсон подошел к сейфу и присел, чтобы заглянуть внутрь. Там было три полки. На первой лежала пачка двадцатифунтовых купюр и какие-то старые банковские облигации. Вторая полка была забита бархатными ювелирными коробочками. Полицейские надели новые перчатки и вытащили коробочки на ковер. Первая была плоская и широкая. В ней было потрясающе красивое бриллиантовое ожерелье. Во второй лежали часы с бриллиантами от Cartier, а в третьей – два браслета. Питерсон просмотрел остальные коробки. В них оказались бриллиантовая брошь, золотые серьги, еще одна цепочка с тяжелым, почти двухсотграммовым золотым подвесом. В оставшихся двух футлярах лежала пара огромных бриллиантовых сережек в круглой огранке и еще одна – в квадратной огранке «принцесса».

Нижняя полка сейфа пустовала.

– Есть ли у вас еще какие-либо бриллианты огранки «принцесса»? – спросил Питерсон.

– Нет, – ответила миссис Фрятт. – Под облигациями на верхней полке лежит страховка на все драгоценности. Можете посмотреть. Ее сделали в августе. Там есть все корректные описания.

Питерсон принялся проверять документы. Через несколько минут он встал и подошел к Чарльзу, который наблюдал за ним, стоя у окна. Несмотря на прохладную погоду, на его сером лице выступил пот.

– Вы подтверждаете, что Марисса Льюис приходила в ювелирный магазин, в котором вы работаете, чтобы оценить серьги огранки «принцесса», идентичные этим? – спросил он, показывая ему коробку.

– Мм. Да. Видимо, приходила, – сказал Чарльз.

Миссис Фрятт холодно смотрела на сына.

– Почему вы не рассказали об этом моим коллегам, когда они приходили поговорить об убийстве Мариссы Льюис?

– Потому что я узнал о том, что она приходила, только после того как туда зашел ваш коллега и поговорил с моим свекром. Кроме меня в магазине работают еще три члена семьи, – сказал Чарльз, переводя взгляд с Питерсона на мать, не сводившую с него стального взора.

– Магазин принадлежит семье вашей жены?

– Да, там работаю я и два ее брата.

– Мне придется забрать эти серьги на экспертизу, – сказал Питерсон.

– С какой целью? – спросила миссис Фрятт.

– Сделать анализ ДНК.

– Их трогала я, моя невестка, которая брала их пару раз. И даже Марисса.

– Как так?

– Я давала ей их померить. Если подождете, я даже могу найти фотографию, где она стоит в них. Мы делали здесь фотосъемку для ее портфолио. Ее подруга Шэрон тоже приходила сюда и помогала.

Она протянула руку, чтобы забрать сережки.

– Я все равно хочу забрать их на анализ.

– Это все? Не хотите ли забрать также кровь или мочу? А может, снять отпечатки пальцев здесь отовсюду?

– Только серьги, – сказал Питерсон, глядя ей прямо в глаза.

– Отлично. Забирайте, проверяйте, но вы лишь потратите время. И, я предупреждаю вас, если я обнаружу потом какой-либо ущерб, даже самый незначительный, я подам в суд на вас и на полицию. Деньги на это у меня есть.

* * *

Питерсон сложил серьги в контейнер и вышел из комнаты вместе с остальными сотрудниками. Никто не сказал ни слова, пока они не вышли на улицу и не подошли к машинам.

– Черт, – выругался Питерсон, со всей силы ударив кулаком по капоту. – Твою мать!