Текст книги "Избранные произведения в одном томе"

Автор книги: Роберт Брындза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 191 страниц)

Глава 28

Эрика вышла из вестибюля железнодорожной станции Брокли и растерялась, впервые увидев свой новый дом при дневном свете. На улице было оживленно. Фургон национальной почтовой службы, проехав мимо, остановился у одного из почтовых ящиков. Из фургона вылез розовощекий молодой почтальон. Он открыл почтовый ящик, из которого вывалился целый мешок писем. За уличным столиком перед кафе напротив сидели две женщины. Кутаясь на холоде в теплые куртки, они курили. На краях их чашек из белого фарфора виднелись следы красной губной помады. К женщинам подошел симпатичный молодой официант с пирсингом на губе. Забирая с их столика пустую посуду, он что-то сказал, и женщины визгливо засмеялись.

Эрика, порывшись в сумке, достала сигареты. Закурила, руки от холода дрожали. Пока она ехала в поезде, чувство тревоги усилилось. Сердце грохотало в груди, и на все вокруг она смотрела будто через мутное стекло. Симпатичный официант все еще болтал с женщинами, те непринужденно флиртовали с ним.

– Ой, нет, нет, нельзя, – раздался рядом чей-то голос.

Эрика оглянулась. Возле нее стоял мужчина с брюшком и седоватыми усами. На нем была форма сотрудника компании «Юго-Западные железные дороги».

– Простите, вы это мне? – осведомилась Эрика.

– Надеюсь, милая, вы не хотите раскошелиться на штраф в тысячу фунтов?

– Что? – переспросила она, чувствуя головокружение.

– На вокзалах курить запрещено. Но я знаю, как решить вашу проблему. Вам нужно просто отойти на один шаг. Ну же, вперед.

Озадаченная, Эрика шагнула вперед.

– Ну вот, милая, проблема решена, вы больше не на территории вокзала! – Железнодорожник показал ей куда-то под ноги. Эрика увидела, что она теперь стоит на гладком асфальтированном тротуаре, который тянулся мимо вокзала.

– А-а, ну да, – смущенно произнесла она.

Железнодорожник рассматривал ее настороженным взглядом. Когда она сообразила, что он оказал ей любезность, было поздно: он уже удалялся, что-то бормоча себе под нос. Затягиваясь сигаретой, Эрика нетвердой походкой потащилась прочь. Сердце стучало все быстрее и быстрее. Женщины в кафе теперь изучали винную карту, смеясь и переговариваясь с симпатичным официантом. Какой-то старик у газетного киоска на углу улицы вращал металлическую стойку с поздравительными открытками. По тротуару медленно шли, о чем-то увлеченно беседуя, две старушки с тяжелыми хозяйственными сумками.

Чтобы не упасть, Эрика ухватилась за низкую ограду у одного из домов. Ей вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, как быть «нормальным» человеком. Она не боялась трупов, умела допрашивать насильников, знала, как реагировать на плевки и отражать нападение с ножом, но вот жизнь в реальном мире в качестве обычного члена общества ее пугала. Она не представляла, как можно жить в одиночестве, без семьи и без друзей.

Эрика с новой силой осознала всю грандиозную значимость своего поступка. Она фактически сорвала пресс-конференцию, созванную в связи с расследованием громкого убийства. А вдруг она ошибается? Эрика поспешила домой. Головокружение усиливалось, шея под воротником куртки покрылась каплями холодного пота.

Поднявшись в свое новое жилище, Эрика рухнула на диван. Комната вращалась, на глаза с боков начинали наползать размытые пятна. Она проморгалась, обвела взглядом маленькую гостиную. Пятна скользили вместе со взглядом. Ощутив спазм в желудке, Эрика кинулась в ванную. Едва успела добежать до туалета, как ее тут же стошнило. Опустившись на колени перед унитазом, она тужилась и тужилась, давясь рвотой. Потом спустила воду, прополоскала рот, держась за края раковины, потому что пол под ногами кренился и качался. Из зеркала на нее смотрело жуткое отражение: запавшие глаза, бледно-зеленая кожа. Плавающие пятна множились, затуманивая зрение. Лицо в зеркале превратилось в размытую кляксу. Что с ней происходит? Держась за стену, потом за дверной косяк, она проковыляла в гостиную и от двери метнулась к дивану. Перед глазами теперь уже висела пелена. Эрика наклонила голову, периферийным зрением пытаясь отыскать свою кожаную куртку, которая свисала с подлокотника. В одном из карманов нашла свой мобильный телефон. Все так же клоня голову, рассмотрела, что аппарат выключен – она так и не включила его по окончании пресс-конференции.

В голове шумело, к горлу подступала тошнота. Эрику охватила паника. Она умирает. Она умрет в одиночестве. Эрика нащупала кнопку в верхней части телефона, нажала на нее, но крутящийся диск на дисплее показывал, что идет загрузка. Она упала на диван лицом вниз. Ею владел ужас. В затылке появилась острая боль. Эрика поняла, что у нее, возможно, начинается мигрень. В этот момент комната завертелась, как шальная, а потом она провалилась в черноту.

Глава 29

Эрика барахталась в темноте, ощупью пробираясь к источнику звучавшего вдалеке звона. Казалось, трезвон приближался, а потом в ушах раздался хлопок, и зазвенело где-то совсем рядом с ее головой. Щекой она прижималась к чему-то мягкому, источавшему слабый запах жареной пищи и сигарет. Колени упирались в жесткий деревянный пол. Она села на корточки, подняла голову, сообразив, что находится в своем новом жилище. Звонил телефон. Стемнело. В голое окно светили уличные фонари.

Телефон продолжал мигать и вибрировать на журнальном столике, а потом затих. Во рту пересохло, голова ужасно болела. Эрика с трудом поднялась на ноги и подошла к раковине. Выпив большой стакан воды, она поставила его на стол и сразу вспомнила все, что с ней произошло. Обнадеживало лишь то, что к ней вернулось нормальное зрение. Телефон опять зазвонил, и, подумав, что это Марш, она ответила, желая покончить с этим раз и навсегда.

– Эрика? – раздался в трубке знакомый голос. – Это ты?

Она еле сдержала слезы. Звонил отец Марка, Эдвард. Она и забыла, как похожи их голоса. У него тоже был теплый йоркширский выговор.

– Да, я, – наконец промолвила она.

– Я знаю, много времени прошло… в общем, я звоню, чтобы извиниться, – сказал Эдвард.

– За что?

– Много чего наговорил тебе. Теперь жалею.

– Ты имел на то полное право, Эдвард. Видеть себя не могу… – Непроизвольное сокращение диафрагмы, и вот она уже всхлипывает, икает, захлебывается словами, пытаясь объяснить человеку, которого она любила как родного отца, что она горько сожалеет о том, что ей не удалось защитить его сына.

– Эрика, девочка, ты не виновата… Я читал протокол слушания, – сказал он.

– Где ты его взял?

– Запросил. Есть «Закон о свободе информации»… Тебя протащили по всем кругам ада.

– Я это заслужила. Я должна была копать глубже, мне следовало трижды перепроверить… – начала она.

– «Должна была», «следовало»… Эрика, нельзя жить прошлым.

– Никогда себе не прощу. Если бы можно было повернуть время вспять, если бы… Я никогда бы… – лепетала она, подушечкой ладони вытирая жгучие слезы.

– Ну все, хватит об этом. Больше не хочу слышать ни слова. А то накажу! – пошутил Эдвард. Чувствовалось, что через силу.

Они оба на какое-то время умолкли.

– Как ты? – наконец спросила Эрика, а сама подумала: «Глупый вопрос».

– О! Стараюсь не сидеть без дела… В лоун-боулз[12]12
  Лоун-боулз (lawn bowls, где lawn – лужайка, bowls – шары) – традиционная английская спортивная игра на газоне, популярная в странах Британского содружества. Цель игры – подкатить асимметричные шары как можно ближе к небольшому белому шару, который называется Джек (Jack) или Китти (Kitty).


[Закрыть] теперь играю. Кто бы мог подумать? Но… нужно занимать себя. Для старого хрыча боулер я, конечно, никакой… – Он опять умолк. – Эрика, девочка. Там теперь есть надгробие. Я поставил на могиле Марка плиту. Благородно так смотрится.

– Правда? – Эрика закрыла глаза, представляя под землей Марка. Ей до боли хотелось знать, как он выглядит. Скелет в элегантном костюме.

– Приезжай, сама увидишь. В любое время, родная. Как ты думаешь, когда сможешь приехать домой?

Домой. Он назвал это домом. Эрика теперь уже и не знала, где ее дом.

– Я вернулась на работу. Сейчас я в Лондоне, – сообщила она.

– А-а, понятно.

– Я обязательно приеду. Но не сейчас. Пока у меня дела.

– Это хорошо, родная. Что за работа? – спросил Эдвард. Эрика не могла ему сказать, что она ищет жестокого убийцу. Интересно, видел ли он в новостях пресс-конференцию?

– Я в столичной полиции, у меня новая команда.

– Замечательно, девочка. Работай… Как только сумеешь вырваться в отпуск, я буду рад тебя видеть.

– Обязательно.

– Я часто прохожу мимо вашего дома. Его теперь снимает молодая пара. На вид приятные ребята, хотя я к ним не заходил и вообще… Не знаю, как бы я объяснил, кто я такой.

– Эдвард, все вещи в кладовке. Я ничего не выбросила. Нам нужно разобрать коробки. Наверняка что-нибудь…

– Давай не все сразу, – перебил ее Эдвард.

– Откуда у тебя мой телефон? – спросила Эрика, сообразив, что он звонит ей на новый номер.

– Сестре твоей позвонил. Она сказала, что ты жила у нее. Дала твой номер. Надеюсь, ты не сердишься?

– Нет, конечно. Прости. Это во мне ищейка говорит, всегда хочет знать, что, зачем и почему…

– Эрика, главное, помни – ты не одинока. С тобой, я знаю, здесь круто обошлись, и многих за это нельзя осуждать, но ты тоже его потеряла… – Голос Эдварда сорвался. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто ты одна, – продолжал он. – У тебя есть я, родная. Какой-никакой…

– Спасибо, – тихо проронила Эрика.

– Ой, этот звонок в Лондон обойдется мне в целое состояние, так что пока… Рад был услышать твой голос, Эрика. Не пропадай.

– Ты тоже… то есть, нет, не буду.

В трубке послышался щелчок, потом гудок – связь прервалась. С глубоким вздохом Эрика прижала руку к груди. На душе потеплело. Она сморгнула слезы.

Телефон в ее руке снова зазвонил. Это была Мосс.

– Босс. Вы где? – спросила она.

– Дома.

– Вы не поверите. Обнаружен еще один труп. На этот раз в бассейне парка Брокуэлл.

– Документы есть? – спросила Эрика.

– Да. Это Айви Норрис.

Глава 30

Парк Брокуэлл и бассейн на его территории находились менее чем в трех милях от музея имени Хорнимана, в районе которого был обнаружен труп Андреа. Эрика пронеслась мимо освещенной башни с часами, которые показывали четверть одиннадцатого. На лобовое стекло плюхались крупные капли дождя, который вскоре полил как из ведра. Эрика включила дворники и всем телом подалась вперед за рулем, всматриваясь в пелену дождя за окном. В поле ее видимости вплыли двое полицейских в форме, стоявших у входа в бассейн. Эрика резко затормозила и вышла под дождь, барабанивший по припаркованным вокруг машинам.

– Старший инспектор Фостер, – представилась она, перекрикивая шум дождя, и показала удостоверение. Полицейские приподняли оградительную ленту, пропуская ее к месту происшествия.

Летом парк и бассейн пользовались популярностью у горожан, которые любили здесь купаться и устраивать пикники, но в темноте дождливого январского вечера зона отдыха производила унылое, гнетущее впечатление. Мосс и Питерсон пропустили за ленту полицейского ограждения сразу же вслед за Эрикой. У них был с собой мощный фонарь, которым они освещали путь, идя по дорожкам с бетонным покрытием, мимо заколоченного досками ларька, где летом продавали мороженое, и беседки с облезающей краской. Скоро они вышли на лужайку. Различить чтолибо вокруг было невозможно. Вдалеке гремел гром, молнии озаряли огромный плавательный бассейн под открытым небом. Впереди вырисовывались очертания большой белой палатки экспертов-криминалистов. По краю воды была проложена дорожка из полиэтилена. Трое помощников криминалистов в белых комбинезонах, стоя на коленях в грязи, сноровисто снимали отпечатки чьих-то ног. У палатки их встретил один из сотрудников группы экспертов, и они быстро натянули на себя спецодежду под шум дождя, громко стучавшего по парусине.

Яркая галогеновая лампа светила прямо на труп Айви Норрис. Она лежала на спине в грязи, во вспененной бурой жиже, в которой были измазаны ее одежда и тело.

– Пожалуйста, стойте на ящиках, – попросил один из криминалистов, показав на настил, который выложили вокруг трупа, чтобы не затоптать место происшествия.

Перешагивая с ящика на ящик, они приблизились к телу Айви. Ее сальные волосы были стянуты назад. На желтушном лице с вытаращенными глазами, как и у Андреа, застыл страх. Расплющенный нос покрывали сгустки запекшейся крови. На Айви были куртка и свитер, те самые, в которых Эрика видела ее несколько дней назад, но вся нижняя часть тела от самого пояса была оголена. Ноги худые, в шрамах, синяках и отметинах от уколов – смотреть больно. Седые волосы на лобке всклокочены.

Фотограф из группы криминалистов защелкал фотоаппаратом, и в палатке засверкали вспышки, сопровождаемые пронзительным визгом. Айзек, стоявший на одном из ящиков, молча кивнул им.

– Кто ее обнаружил? – спросила Эрика.

– Какие-то ребята. Они решили на спор перелезть через забор.

– Где они сейчас?

– С вашими сотрудниками в районном доме культуры, это здесь, через дорогу. ДНК на анализ мы уже взяли.

– Они что-нибудь видели? – спросила Эрика.

– Нет. Темно было. Один из мальчишек споткнулся об нее и упал.

– Должно быть, перепугался до смерти, – предположила Мосс, глядя на Айви.

– У нее сломан нос. Думаю, и скула тоже. На шее обширные странгуляционные борозды, – сообщил Айзек. Опустившись на корточки, он осторожно оттянул ворот свитера Айви. – Думаю, также сломаны четыре ребра. Более полное представление о внутренних повреждениях даст вскрытие. При ней нашли сто фунтов наличными. Свернутые купюры лежали в бюстгальтере.

– То есть случайное нападение или ограбление можно исключить? – спросила Мосс.

– До вскрытия я не хотел бы делать никаких выводов. Но в принципе, если деньги не тронуты, значит, нападавший думал не об ограблении. Он думал о сексе. Наружный осмотр показал, что во влагалище присутствует семенная жидкость.

– Айви занималась проституцией, – объяснила Мосс.

– Может, убийца заманил ее сюда деньгами? – добавил Питерсон.

– На данном основании мы не вправе делать вывод, что половой акт был осуществлен по взаимному согласию, – твердо сказал Айзек. – Область таза сильно травмирована.

– Где ее руки? – спросила Эрика, со страхом подумав, что Айви отрубили верхние конечности.

– У нее за спиной, – ответил Айзек. Один из его ассистентов подошел и осторожно приподнял Айви с земли: обе ее руки, с налипшей на них грязью и камешками, были туго связаны под ее телом. Айзек, работавший в перчатках, пальцем счистил грязь с запястий Айви.

– Видите? Связаны пластиковой веревкой, которую часто используют в промышленности или при упаковке продукции.

– Что с ее обувью? – спросила Эрика, глядя на ступни Айви, – заляпанные глиной, отекшие, с лопнувшими сосудами и длинными грязными ногтями.

– Ее ботинки валялись в грязи, – ответил Айзек. – Выдраны волосы на висках. С корнем.

Он чуть повернул голову Айви сначала в одну сторону, потом в другую, показывая большие ядреные ссадины, усеянные капельками засохшей крови. Фотограф, присев на корточки, защелкал фотоаппаратом. При свете вспышки ее кожа казалась почти прозрачной, с сеточкой голубых вен на лбу.

– У Андреа тоже были выдраны волосы, – тихо произнесла Эрика.

– Время смерти? – спросил Питерсон.

– Судя по температуре внутренней среды организма, умерла она не очень давно. Однако тело лежало на холоде, под дождем, поэтому точнее скажу позже.

– Наши сотрудники уже проводят поквартирный обход и прочесывают территорию, – сообщил Питерсон.

Они наблюдали за работой фотографа, снимавшего Айви со всех ракурсов. Молодая женщина, помогавшая Айзеку, аккуратно зачехлила руки Айви в пластиковые пакеты, чтобы сохранить ДНК, если что-то осталось. Айзек торопливо отошел к скамейке в углу палатки и вернулся с прозрачным полиэтиленовым пакетом.

– Это то, что мы при ней нашли: связка ключей, шесть презервативов, сто фунтов, кредитная карта на имя Мэтью Стивенса и клочок бумаги с номером телефона.

– Это ваш номер, – заметила Мосс, глянув на Эрику.

– Я беседовала с Айви на днях вечером в связи с убийством Андреа. Она выдала мне кое-какие сведения, но, думаю, она была напугана. Я сказала, чтобы она мне позвонила… – Голос Эрики сошел на нет. Она осознала, что вся информация, какую знала Айви, умерла вместе с ней.

– Она пыталась вам позвонить? – спросил Питерсон.

– Не знаю. Нужно проверить автоответчик.

После пресс-конференции она не проверяла сообщения. Извинившись, Эрика направилась к выходу из палатки. Вдоль берега кто-то шел. Когда этот человек приблизился, Эрика узнала старшего инспектора Спаркса.

– А вы что здесь делаете? – осведомилась она. – Вы же не входите в группу немедленного реагирования.

– Старший суперинтендант Марш поручил мне возглавить расследование, – заявил Спаркс. Несмотря на всю серьезность ситуации, он едва скрывал свое ликование.

– Что? Прямо в одиннадцать часов вечера на месте убийства? – спросила Эрика.

– Нужно отвечать на звонки. Шеф пытался с вами связаться, – ответил Спаркс.

– Я еще здесь не закончила. Завтра с Маршем мы это обсудим, – сказала Эрика.

– У меня четкие указания. Меня назначили руководить расследованием, и я хотел бы попросить вас покинуть место преступления.

– Хотели бы попросить?

– Нет. Я приказываю вам покинуть место происшествия.

– Старший инспектор Спаркс, я только что обследовала место преступления, и есть вещи… – начала Эрика.

– А я говорю, что теперь я – главный на месте происшествия, и я приказываю вам уйти! – заорал Спаркс, утратив самообладание.

– Если вы имеете хоть какое-то представление о процедуре осмотра места преступления, тогда советую вам вспомнить, что главный на месте происшествия – судмедэксперт и именно он отдает распоряжения, – сказал Айзек, вместе с Мосс и Питерсоном появляясь за спиной у Эрики. – Старший инспектор Фостер прибыла сюда в качестве руководителя следственной группы, и я закончу осмотр в ее присутствии и о результатах доложу ей как руководителю следственной группы. Старший инспектор Спаркс, вы рискуете наследить на месте происшествия. Если намерены остаться и продолжить наблюдение за работой экспертов, я попрошу вас вести себя в соответствии с установленными требованиями, одеться как подобает и заткнуть рот.

Спаркс хотел что-то сказать, но Айзек, вскинув свои безукоризненно ровные брови, смотрел на него свысока, словно бросал вызов – попробуй возрази.

– Завтра в восемь утра в отделении совещание, – обратился Спаркс к Мосс и Питерсону. – Будем пересматривать ход расследования. Извольте присутствовать. – Они кивнули. Спаркс наградил Эрику долгим недобрым взглядом и в сопровождении одного из полицейских в форме зашагал прочь.

– Спасибо, – поблагодарила Эрика Айзека.

– Я старался не ради благодарности. Мне нет дела до ваших разборок. Для меня важно одно – обеспечить неприкосновенность места происшествия, чтобы вы могли выполнить свою работу – найти преступника, – ответил Айзек.

Эрика сняла комбинезон, который тут же упаковали в мешок для отправки в лабораторию. Укрывшись от дождя под облезлой беседкой, она закурила и стала прослушивать голосовые сообщения. Четыре были от Марша, одно гневнее другого. По его словам, Саймон и Диана «были шокированы» тем, что Эрика на пресс-конференции «перехватила инициативу и вылезла со своей версией». И Марш разделял их негодование. Он велел ей утром явиться к нему «на ковер» и в заключение пригрозил: «Игнорирование моих звонков будет расценено как нарушение субординации и открытое неповиновение».

Последнее сообщение начиналось какофонией звуков; она услышала брань, затем стук падающих в таксофон монет.

– Да, это Айви… Айви Норрис. Если дашь мне денег, я расскажу то, что ты хочешь знать. Мне нужна сотня… – Три быстрых коротких сигнала, снова брань, связь прервалась. Эрика еще раз прослушала сообщение. Оно было получено семь часов назад. Эрика позвонила сержанту Крейну. Голос у него был усталый.

– Привет, Крейн. Старший инспектор Фостер. Вы еще в отделении?

– Да, босс, – устало отозвался он.

– Есть реакция на обращение?

– Нам позвонили двадцать пять человек, босс. Со времени последнего звонка прошло несколько часов. Теперь сидим и ждем. Может, в вечерних новостях еще раз покажут номера телефонов.

– Есть что-нибудь толковое? – спросила Эрика с надеждой в голосе.

– Четырнадцать звонков от известных нам психов и выдумщиков – они сознаются в каждом преступлении, о котором слышат в телеобращениях. Один из них до сих пор талдычит, что это он убил принцессу Диану. Но нам все равно приходится проверять их заявления, а это отнимает время. Еще десять звонков поступили от журналистов; те, по сути, выуживали информацию.

– Я насчитала двадцать четыре.

– Последний звонок был от Айви Норрис. Она позвонила нам через пару часов после пресс-конференции. Мы отследили ее звонок. Она звонила с таксофона, что стоит в пабе «Корона». Она несла какую-то бессвязную чушь, но в принципе назвалась и сказала, что хочет поговорить с вами лично. Вы проверяли свои сообщения? Я пытался до вас дозвониться, но вы не ответили.

– Она тоже пыталась мне дозвониться. Мы только что обнаружили ее труп.

– Вот черт, – воскликнул Крейн.

– Не то слово. Послушайте, завтра с утра я сразу в отделение. Дайте знать, если будут еще какие сведения.

– Э… босс…

– Что?

– Я получил распоряжение всю новую инфу предоставлять старшему инспектору Спарксу.

– Ясно. Но все, что касается Айви, это еще и личный интерес.

– Я вас понял, босс.

Только Эрика положила трубку, к ней подошли Мосс и Питерсон. Она рассказала им о сообщении от Айви.

– Она столько раз поднимала ложную тревогу, – сказала Мосс. – Вообще, рано или поздно ее все равно бы убили.

– Тело собираются увозить. Нужно поскорее освободить место для криминалистов. Тем и так придется поторопиться, дождь ведь идет, – сказал Питерсон. – Значит, мы теперь подчиняемся старшему инспектору Спарксу?

– Выходит, что так, – ответила Эрика. Все трое на время замолчали. Казалось, Питерсон и Мосс разочарованы.

– Ладно, до скорой встречи, – попрощалась Эрика.

Вернувшись к своей машине, она несколько минут сидела в темноте, слушая, как по крыше стучит дождь. Мосс и Питерсон проехали мимо, фарами осветив салон ее автомобиля, а потом Эрику снова окутал мрак. Смерть Айви произвела на нее тяжелое впечатление. Она высвободила из рукава куртки запястье и включила свет над зеркалом. Отметины от зубов почти исчезли, ранки быстро заживали. Что предприняла Айви в последние дни? Кто заманил ее к бассейну в парке Брокуэлл? Или она пришла по собственной воле? Что теперь будет с ее внуками?

Эрика завела двигатель и тронула машину с места. А дождь все лил и лил.