Текст книги "Операция "Рагнарек" (СИ)"
Автор книги: Ольга Сословская
Соавторы: Андрей Журавлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 81 страниц)
В новом лагере разбили вытащенные со склада палатки, уже не таясь, развели яркие костры. Скорбь по погибшим оставили наутро, когда нужно будет возвращаться на поле боя, вести траурный счет.
***
– А после боя мы отправились на юг, по заброшенной узкоколейке, – рассказывала Ксюша, уютно устроившаяся между Деккиро и Васей, с обеих сторон подсовывавших ей лакомые кусочки, – и наткнулись на заброшенное депо. Не знаю, кто там против кого в смутные девяностые козни строил, но факт – бросили там не только бесхозный БеПе, но и склад с боеприпасами для зениток и танковых орудий. Ну, мы решили, что если это никому не нужно, то мы себе возьмем. Пригодится. Тоже ведь народное достояние. Послали в Петровск за мастерами, инструмент и материалы на месте нашли. Ну, вот…
– Пригодился, – довольно улыбнулась Маруся, – эх… Романтика же.
– В Красноярск бы сообщить, – вздохнул Артем, – только мы тут без связи.
– А у нас теперь всегда есть связь, – довольно сообщила Ксюша, – и везде. Сейчас разбудим дежурного по штабу и доложим.
– Нет уж, – рассмеялась Маруся,– никого будить не будем, а будем звонить лично товарищу Хайнриху. Он в такое время не спит.
Из Красноярска их поздравили с блестящим завершением операции, Быков из Покровска позвонил сам. После полуночи появились Саня, Григорий и красноярские маги – они прибыли на полустанок одновременно со сменой караула для бронепоезда и в новый лагерь добирались все вместе, прихватив с собой пару бочонков июньского эля из стратегических запасов Деккиро.
Пленников и до того не особо донимали напоминаниями о том, что они невольно оказались «не на той» стороне. Артем, убедившись, что оружие под надежной охраной или личным присмотром бойцов, по просьбе Маруси позволил бывшим солдатам свободно бродить по лагерю для «скорейшего политического просвещения». Ну, а когда идеологическую и духовную пищу подкрепили материальной и приправили душистым ароматным элем, ребята и сами загорелись желанием как можно скорее исправить свои ошибки и загладить невольную вину полезным трудом на общее благо.
После того, как очередной виток знакомств, представлений и обмена срочными новостями закончился, Ксюша вытащила из рюкзака ноутбук. Несмотря на разницу во времени с Невадой, там ждали новостей. «Мартин» и Рыжая обещали Ксюше первый сеанс видеосвязи за время их интернет-общения.
Ксюша в волнении глядела на экран. За это время «Мартин» и Кэрол стали не просто военными советниками – друзьями, хотя она и знала о них пока очень мало.
«Мартин» оказался светловолосым парнем с ангельским лицом и невинными голубыми глазами, ее возраста, может, на пару лет постарше. Красивая девушка с яркими рыжими волосами и гордым взглядом зеленых глаз выглядела совсем взрослой, в самом разгаре уверенной в себе красоты.
– Привет, Кэрол, Мартин! – улыбнулась Ксюша. – Как здорово, наконец, вас увидеть.
– Мартин, значит, – саркастическим тоном заявила Маша, протискиваясь к камере, – Войцех, с каких это пор ты в Мартина переквалифицировался?
– С тех самых, как генерала Мартина в начальство заполучил, – рассмеялся Шемет, – старик впечатляет. Где Бобби?
– Здесь, – МакГи встал перед камерой.
– Брюс велел передать, что тебе пора сматывать удочки. Ты нагеройствовал достаточно, чтобы, засветившись, под трибунал пойти.
– Чего? – фыркнул Бобби. – У отца…
– У мистера МакГи подписанный кое-кем контракт в сейфе лежит, – съязвила Рыжая, – так что с отцом лучше не препираться.
– Так точно, мэм!
Разговор из уважения к Кэрол вели по-английски. Ксюшу еще раз поздравили с победой, а Войцех обрадовал надеждой на личную встречу, сообщив, то в ближайшее время пришлет приглашение на свою свадьбу, почему-то в Ирландию, и позаботится обо всех необходимых документах.
У костра просидели до утра, обмениваясь впечатлениями и новостями. Уже под утро, когда почти все, участвовавшие в тяжелых многодневных боях, отправились отдыхать, Ксюша спросила Машу, откуда та знает Войцеха и Рыжую.
– Шемета я уже сто лет, как знаю… – начала Маша.
– Точно? – с иронией спросил Бобби. – С первой мировой?
– Тьфу ты! – хмыкнула Маша. – Я все время забываю, сколько ему лет на самом деле. Года три, как мы знакомы, с тех пор, как он возник в городской игре по Маскараду и сыграл там человека. То есть, вампира. То есть…. Я запуталась. В общем, если где-то в мире пахнет авантюрой – ищи Шемета там.
– А на ком он женится? – с любопытством спросила Лена.
– На своей жене, – хохотнул Бобби, – как начал пару месяцев назад, никак остановиться не может.
– Но на этот раз все должно быть ужасно торжественно, – добавила Маша, – Мелисента – дочь одного из Князей Ши, Фионнбара из Дома Фионна. Так что будет сказочный праздник в буквальном смысле слова.
– А Рыжая? – напомнила Ксюша.
– Ее мы знаем пока только со слов общих друзей. – ответила Маша, – но отзывы самые чудесные.
– А еще мама к ней Брюса ревнует, – наябедничал Бобби.
– А надо? – хмыкнула Маша.
– Да ты что? – Бобби обижено скривился. – Отец в этом смысле образцово-показательный муж. Прямо как Фьялар.
– Фьялар? – переспросил Деккиро. – Странное имечко. Он цверг, что ли?
– Гном, – хором ответили Маша и Бобби и расхохотались глядя на изумленное лицо Ксюши.
– Добро пожаловать в клуб друзей группы Ульфберт, товарищ Ксюша, – заявил МакГи, – и предупреждаю – это опасно. Но в промежутках между эпическими драками – чертовски весело.
========== ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. 140. Авиабаза «Неллис». Невада. Войцех ==========
Это был самый необычный выпуск за всю историю учебного центра при Пятьдесят седьмом Крыле ВВС, базирующегося на Неллис. Кто и как подбирал для него курсантов, осталось неизвестным не только им самим, но и большинству инструкторов Школы. Впервые в Неллис готовили не узкоспециализированные кадры истребителей или перехватчиков, а пилотов широкого профиля, готовых действовать в самых непредсказуемых условиях, в том числе и в глубоком тылу.
– Нам нужны люди, в первую очередь, самостоятельно мыслящие и способные принимать решения. Быстро. И с учетом не только тактической обстановки, но и стоящего перед ними в конкретной ситуации морального выбора, – сказал на вводном занятии начальник курсов.
Вводное занятие Шемет пропустил, с товарищами по курсу долгое время старался в разговоры, не касающиеся учебы, полетов и развлечений в свободное время, не вступать. Но постепенно стало понятно, что кандидатов отбирали не только за высокий профессионализм. По догадкам Войцеха, без Брюса и других высокопоставленных военных, еще не окончательно утративших трезвость мысли и просто человеческую порядочность, тут не обошлось.
На одном из заданий их группе, выброшенной на незнакомой местности, пришлось пробираться сквозь «тылы противника», а на базу возвращаться на угнанных из заброшенного сарая планерах. На другом – тайно вывозить с охраняемого аэродрома безоружных гражданских специалистов. Судя по тому, что ни один из его товарищей не выразил удивления такими дополнениями к и без того широкой учебной программе, они тоже понимали, зачем их учат.
Мнение Войцех все-таки оставил при себе, поделился им только с Рыжей. И, естественно, с женой. Кэрол удовлетворенно кивнула, Мелисента предложила устроить дружескую вечеринку для его пятерки.
В день выпуска летное поле Неллис расцветилось синим и белым. Это, конечно, не был выпуск Академии ВВС, с сотнями взлетающих в небо фуражек. Но зато «Буревестники», для которых Неллис была родной базой, поздравили их, пролетев в ста футах над полем, и белые шарфы выпускников – принятая командованием идея Шемета – развевались на поднятом истребителями ветру.
Генерал Мартин стоял на почетной трибуне рядом с командиром учебного центра и инструкторами, и, если у Войцеха еще оставалась тень сомнения в том, к чему их готовят, горящий взгляд генерала из-под морщинистых набрякших век выжег ее без остатка.
***
– За твои нашивки, – Дуглас отсалютовал Войцеху стаканом, – заслужил. Хотя и обошел все возможные правила. Из капралов в первые лейтенанты прыгнул.
– За семьдесят лет, – смеясь, уточнил Войцех, поднимая в ответ бокал «Кьянти», – затяжной прыжок. А с другой стороны поглядеть – лейтенантом был, лейтенантом и остался. Никакого повышения по службе за два века.
– Ты мне вот что скажи, – Бернс поставил стакан на стойку и обернулся к Шемету, – как тебе служить удавалось, после…
– После смерти? – усмехнулся Войцех, избавляя инструктора от неловкой необходимости подыскивать тактичный эвфемизм. – Я жульничал. Я всегда жульничаю.
Шемет покаянно вздохнул, сделал большой глоток и продолжил.
– Меня для службы воспитывали. И для безоглядного веселья в свободное от нее время. А не для интриг и подковерной возни. А получалось, что каждый раз, как я пытаюсь быть человеком, честь по чести, без скидок и преимуществ – все равно жульничаю. Представляешь, даже влюбился в школьницу, а получил Принцессу.
– Жалуйся-жалуйся, – скептически ухмыльнулся Дуглас, – кстати, как она?
– Три дня, как дома. Да и не было никаких проблем… – Войцех осекся на полуслове, положил руку товарищу на плечо. – Слушай, Дуглас, не хочу я тебе врать. А правду сказать не могу. Давай тему сменим. Мел в порядке, привет тебе передает.
– Сменим, – согласился Дуглас, – про службу тоже рассказать не можешь?
– Про службу могу, – кивнул Шемет, – хотя, по правде сказать, сложно было, только когда я летать начал. До того партизанил в основном, да и после тоже. Там проще было днем в сторонке прятаться. А ночных дел хватало, чтобы товарищи косо не смотрели.
– А в Лафайет как попал?
– Со своим самолетом напросился, – ответил Шемет, – ночная разведка, в основном. Хотя и Льюис пригодился раз-другой.
– Сколько? – с интересом спросил Дуглас.
– Четверо. До аса одного гунна не хватило.
– Ну, ничего, – улыбнулся Дуглас, – все равно герой. И все-таки, как тебе удалось от дневных вылетов отвертеться?
– Честно во всем признался, – подмигнул Войцех, – сказал, что я вампир, и в доказательство своих слов на минуту вышел на солнышко. Пренеприятное зрелище, скажу тебе, когда кожа начинает пузыриться и лопаться…
– И они поверили?
– Нет, конечно. Доктор попался грамотный. Немедленно поставил диагноз «порфирия», велел летать по ночам и пить бычью кровь для профилактики. Опыт ночных полетов мало у кого был, так что меня оставили.
– А опыта где успел набраться? Учиться тебе ведь тоже по ночам пришлось?
– Пришлось. Самому. По инструкциям. Три аэроплана разбил, пока научился. Иногда полезно иметь много денег.
– Хм… – процедил Дуглас, – если мне не изменяет память, парашютов вам не полагалось?
– Лишний вес, – кивнул Войцех, – один раз пришлось проваляться в торпоре пару месяцев, пока восстанавливался. Но оно того стоило.
– Небо?
– Не только.
Войцех замолчал, задумчиво вращая бокал в тонких пальцах.
– Не берет? – участливо поинтересовался Бернс.
– Нет. Хотя вкус я понимаю. Эх… такой разговор – и на трезвую голову, – Войцех оглядел помещение, приглядываясь к посетителям бара, – по-моему, капитану МакКлоски пора снизить процент алкоголя в крови. Составлю-ка я ему компанию, пусть проветрится минут пять. А ты пока вызови ему такси.
– Ну-ну, – ухмыльнулся Дуглас, – только не увлекайся.
Войцех кивнул и направился к уже изрядно набравшемуся крепкому мужчине, сидящему у дальнего края стойки.
– И не только, – напомнил Дуглас, когда Войцех вернулся на место с заблестевшими глазами и легким румянцем.
– Что «не только»?
– Ты хотел что-то сказать. Важное. Настолько, что сам себя перебил и пошел «заправляться». А я в эту авантюру ввязался только чтобы услышать, что именно. Так что валяй, продолжай.
– Угу, – Войцех тяжело вздохнул и привычным жестом опрокинул бокал до дна.
Дуглас молча ждал, пока Шемет соберется с духом.
– Понимаешь, – начал Войцех тихим голосом, – я ведь не мальчишка-лейтенант, с отличием офицерские курсы закончивший. Я – боевой офицер. Я пулям в лицо глядел, эскадрон в атаку водил. Я знаю, что такое страх и что такое мужество. Знал… Меня можно убить, Дуглас. Но очень сложно. А покалечить или изуродовать – практически невозможно. Я не задыхаюсь на высоте, не чувствую перегрузок, у меня реакции, даже без специального усиления магией крови, намного лучше, чем у любого человека. Мои друзья в «Лафайет»… Они герои. А я – примазавшийся вампир. Бесчестный шулер, у которого все тузы в рукаве. Если честно, я вообще туда пошел, чтобы получить возможность перебраться в Штаты. Европа мне за сто лет опротивела, с ее Камарильскими Старейшинами и замшелыми Традициями. Выдал себя за американца, приехавшего драться во Франции. Тогда компьютеров не было, проверять было сложно.
Войцех замолчал, словно ожидая реакции Дугласа. Но Бернс только отсалютовал ему стаканом, всем видом показывая напряженное внимание.
– Вот, – Войцех выпрямил спину, и выражение покорности судьбе на его юном лице сменилось гордой уверенностью в правоте своих слов, – только там я понял, чего стоят все эти рефлексии и страдания дворянской чести. Ну да, я оказался в выгодном положении. И что мне было делать? Повернуться спиной, уползти в Париж и читать в газетах, как ребята гибнут в бою? Каждый мой бесчестный вылет мог спасти чью-то жизнь. А когда я, совершенно жульнически, в одиночку свалил Цеппелин-Штаакен, стратегический бомбардировщик, летевший на Париж с полным грузом, то понял кое-что важное. Если твоя честь мешает тебе, засунь ее куда подальше и делай, что должен. Оно того стоило.
Он тряхнул головой, и искорки заплясали в золотистых волосах.
– Но небо, все-таки, важнее.
– А я, все-таки, восхищаюсь, когда думаю о том как вы…
– Они, – поправил Шемет, – я – это отдельный разговор.
– Они, – согласился Бернс, – когда думаю, как они на своих бумажных самолетиках…
– Это была перкаль, – с усмешкой уточнил Войцех.
– А это была фигура речи, – рассмеялся Дуглас, – так вот… Когда они на своих перкалевых бипланах проделывали все эти кульбиты, ухитряясь одновременно стрелять через пропеллер и не терять управления. Когда, если машина горела, выхода было три – гореть вместе с ней до земли, прыгать с высоты без парашюта или пустить себе пулю в лоб. Когда врага видели в лицо, а стрелять в пилота на земле считалось нарушением рыцарских правил…
– Кино посмотрел, – хмыкнул Шемет.
– Плохое кино?
– Хорошее. Если бы меня в военные эксперты пригласили, исправил бы там не одну неточность. Но, по большому счету, все верно.
– Вот, я и думаю, что тебе повезло лично все это видеть и даже поучаствовать. Пусть и с меньшим риском для жизни. Зато теперь, особенно, когда тебе прятаться не нужно, мы сможем все из первых рук узнать.
– А хочется? – заговорщически подмигнул Войцех.
– Ты о чем?
– Хотел тебе сюрприз сделать, но раз уж к слову пришлось… Мы с Мел послезавтра улетаем в Нью-Йорк, у нее экзамены.
– Знаю, – кивнул Дуглас, – потому и позвал тебя сюда, попрощаться не в служебной обстановке.
– А я хотел прощание отложить, – улыбнулся Войцех, – пригласить тебя погостить у нас пару дней. И заодно в Райнбек съездить. Там у них Ньюпор-10 имеется. Уже почти договорился, что полетать позволят.
– С пулеметом?
– Стрелять все равно не в кого, – усмехнулся Войцех, – а для того, чтобы проверить, помню ли я, как это делается, – и без Льюиса сгодится. На Дакоте или Глобмастере такое не проделаешь. И еще… Он двухместный. Так что, поедешь?
– Спасибо, – в глазах Дугласа блеснуло предвкушение, – непременно.
***
Провожать Дакоту пришли Рыжая и миссис Чэнь. Аманда принесла Мелисенте в подарок изящный блокнотик с рецептами домашней выпечки, вписанными туда собственной рукой, и с неодобрением поглядывала на Войцеха, неспособного оценить кулинарные таланты жены. И с теплой благодарностью в глазах – на Кэрол. Мелисента рассказала, кто убедил ее пройти курс. Рыжую больше волновала дата предстоящей свадьбы. В основном, по причине долгожданного личного знакомства с Ксюшей. Но пока она задерживалась в Вегасе, Биоинженеры проделали только половину намечавшихся операций. Зато каждый следующий успех закреплял предыдущий, и личное вмешательство Принцессы уже не требовалось.
Нью-Йорк встретил их бурным водоворотом событий. Едва успев привести себя в порядок с дороги и обустроив Дугласу место в библиотеке на удобном кожаном диване, они помчались к Фьялару, прихватив Бернса с собой. Гном настолько торопился вести Шемета в курс городских событий, что махнул рукой на конспирацию, и Дуглас только головой качал, узнавая все новые стороны и подробности жизни друга.
А подробностей была масса. Конгресс по итогам референдума занялся законотворческой деятельностью, и тут-то и выяснилось, что легализация – это только вершина айсберга. Гражданский статус, права собственности, ответственность за совершенные прежде злоупотребления и преступления – пересмотра требовало все гражданское и уголовное законодательство. Под шумок на всех уровнях принимались ведомственные решения «в порядке исключения» и «с учетом особого статуса». Именно так командованию удалось протолкнуть приказ о присвоении Войцеху офицерского звания.
Больше всего Конгресс волновали пищевые пристрастия вампиров. Дискуссия о добровольном донорстве грозила принять затяжной характер, отодвинув на второй план гораздо более серьезные вопросы. Но, в качестве временного решения, банкам крови было разрешено легально торговать излишками, уже давно уходившими на черный рынок в обход налоговой полиции. Там, где речь шла о возможности содрать побольше денег, Конгресс проявлял поразительное единодушие.
Европа, приглядевшись к заокеанскому опыту, решила своим гражданам глупых вопросов на референдумах не задавать, признала очевидное и включилась в законотворческий процесс. Те, кто знал истинное положение вещей, говорил, что там произошла самая бархатная из всех возможных революций. Камарилья разом потеряла власть во всех своих древних доменах, когда большая часть Сородичей от двухсот лет и моложе откликнулась на предложение Европарламента формально легализовать свой гражданский статус. Среди вампиров постарше такого единодушия не наблюдалось, но, когда князь Влад Валашский неожиданно нарушил двухвековое молчание, покинув Тырговиште, затерянный замок, овеянный жуткими легендами, и обратился к Сородичам с пламенным призывом к сотрудничеству со всеми разумными обитателями планеты, сенсационные признания и разоблачения лавиной обрушились на СМИ.
В России и сопредельных странах на «вакханалию чернокнижного мракобесия» отреагировали парой язвительных сообщений в новостях и предпочли сделать вид, что это проблемы загнивающей Европы, в очередной раз пошедшей на поводу у мирового жандарма. В Думе горячие головы выступили с призывом запретить Интернет, но эта инициатива, не получив пока явного одобрения властей, временно закатилась под сукно.
Фьялара больше волновали другие события. Пока здания всех хоть сколько-нибудь влиятельных институтов власти, политических организаций и общественных движений осаждали одетые в черное готы и ролевики с лозунгами «Нет демографическому шовинизму!» и «Право на потомство есть у каждого», а возле больниц расположились пикеты взволнованных юных дев с плакатами «Ты уже сдал кровь для голодающего брата?», в Норвегии фейри в союзе с цвергами планировали военную операцию «Нора». И война с орками, предсказуемо, беспокоила гнома намного больше подросткового энтузиазма по созданию вампирам романтических условий проживания в цивилизованном обществе.
А потом началась репетиция, и опоздавший на полчаса Норвик принес, наконец, свою новую балладу, и до почти до утра все забыли о политике, интригах и войнах. Осталась только музыка, пронзительно-щемящая, грустная и светлая. И круг друзей, согретый ее теплом.
***
Погоду словно заказали заранее. Один из первых сентябрьских дней, солнечный, почти безветренный, с легкими перистыми облаками, светлыми мазками оттеняющими прозрачную голубизну неба. Утром было зябко, уже почти по-осеннему, и девушки в дороге кутались в шали, но через пару часов, когда они вышли из машины Фьялара в Старом Райнбеке, аэродроме-музее в ста милях к северу от Нью-Йорка, потеплело.
Фьялар оставил машину на стоянке, скрытой от аэродрома густыми зарослями, чтобы современная техника не мозолила глаз на фоне хрупких аэропланов и похожих на кареты автомобилей. За воротами открывался широкий зеленый луг, по которому серыми лентами бежали две взлетные полосы. Густой лес обступил летное поле, среди зеленой листвы уже пламенели на солнце первые золотые и алые листья. Прижимаясь к лесу, стояли ангары – деревянные строения с двускатными крышами, потемневшие от времени. Часть самолетов стояла там на экспозиции, остальные стройными рядами окружили луг. Войцех издалека углядел маленький изящный биплан с красно-синими кругами на белых крыльях и улыбнулся ему, как старому другу.
Для визита они выбрали понедельник, в надежде, что в Райнбеке будет немноголюдно. Но, несмотря на отсутствие в программе авиашоу, по ангарам и вокруг бродили десятки туристов, многие из них с детьми. Войцех и Дуглас, оставив Фьялара с девушками осматривать экспозицию, направились к зданию офиса, но мистер Коул Полен, основатель и владелец аэродрома-музея, уже спешил к ним через все поле, очевидно распознав ожидаемых сегодня гостей по одежде. На обоих были светлые холщовые брюки, заправленные в высокие шнурованные ботинки, плотные рубашки и коричневые кожаные плащи – на высоте холод промораживал до костей даже в солнечный день.
– Вы, очевидно, мистер Шемет? – недовольным тоном произнес Полен, обращаясь к Дугласу.
Войцех улыбнулся. Бернс выглядел прекрасно для своих сорока, но темные волосы на висках уже серебрила проседь, а в углах светлых, почти прозрачной голубизны, глаз под ярким солнцем собрались лучистые морщинки.
– Прошу прощения, мистер Полен, но Войцех Шемет – это я. А это – мистер Дуглас Бернс, майор ВВС, пилот-инструктор учебного центра при авиабазе Неллис. Мне передали, что вы согласились предоставить нам самолет в аренду.
– Согласился? – рявкнул Коул. – У вас такие связи, мистер Шемет, что о согласии и речь не шла. Мне приказали. Мне! Частному лицу. Но я лицо зависимое, моя коллекция нуждается в пополнении. Вы хотя бы представляете, сколько может стоить этот аэроплан?
– Он бесценен, мистер Полен, – тихо ответил Войцех, – поверьте мне. Я таких разбил уже два, так что знаю, что говорю!
– Два? – в глазах Полена сверкнула ярость. – Да вы понимаете… Не может быть… Я бы знал…
– Возможно, вы об этом и знаете, – улыбнулся Войцех, – во всяком случае, о втором. Первый я разбил, когда еще учился летать. На втором меня подбили. Ухитрился дотянуть метров до пятисот над землей, потом пришлось прыгать, горело уже вовсю. Это был мой последний полет на Ньюпоре.
– Будь я проклят! – Полен хлопнул себя кулаком по бедру. – А я думал, откуда мне кажется знакомым ваше лицо. Пойдемте…
Коул чуть не волоком потащил их к зданию офиса, резко распахнул дверь, влетел в кабинет, открыл шкаф и принялся рыться там, рассыпая бумаги и старые фотографии.
– Вот! – он с торжеством продемонстрировал Шемету и Бернсу пожелтевшую карточку – десяток летчиков стоящих в лучах прожекторов возле боевых самолетов. В одном из них, несмотря на застегнутый шлем, легко можно было узнать Войцеха.
– Знаете, откуда она у меня? – взволнованно спросил Полен. – Этот биплан в Америку привез сам Шарль Нунгессер, в 1924. На нем его персональный военный знак – череп и кости, с мечами. А, когда его в очередной раз реставрировали, под сиденьем пилота нашлась вот эта фотография. Я разузнал обо всех летчиках, которые на ней изображены… Обо всех, кроме вот этого улыбающегося блондина…
– Я был в гостях, мистер Полен, – Войцех улыбнулся в точности как на фотографии, – мимо пролетал.
Он вытянулся в струнку, и отрапортовал.
– Вольнонаемный пилот Войцех Шемет, военно-воздушный корпус «Лафайет», разведка.
Полен положив фотографию на стол, внимательно оглядел Войцеха.
– Ну да… Только что прошел этот ваш референдум. И вы тут же бросились пользоваться результатами… Можно понять… Но… Вы не … Или да… День же на дворе!
– Для меня теперь, мистер Полен, любая погода хороша, если она летная, – рассмеялся Шемет, – так что, как у нас с метеорологической сводкой на сегодня?
– Лучше не бывает, мистер Шемет, – Полен хлопнул его по плечу, – я тут собираю легенды. И не упущу шанс посмотреть на одну из них в действии, тем более что она сама пришла ко мне.
– Туристам повезло, – с улыбкой заметил Дуглас, – авиашоу сегодня, все-таки, состоится.
Полену представили и остальных гостей – мистера и миссис Фьялар Бруниссон и миссис Шемет. В длинной юбке, в белой блузе с широким воротником и соломенной шляпке Мелисента выглядела очаровательно – сошедшей с картинки подругой доблестного авиатора времен Первой мировой. Делия предпочла джинсы и куртку, заявив, что девушку с ее цветом кожи в те времена взяли бы, разве что, в горничные к госпоже графине, так что устраивать костюмированное представление она не собирается. Фьялар прихватил с собой видеокамеру – Крис сгорал от желания поглядеть на Войцеха в небе, но приехать, по понятным причинам, не мог.
Войцех взял из рук Мелисенты саквояж рыжей кожи, достал оттуда пару летных шлемов и очки для себя и Дугласа. И два белых шарфа.
– Держи, – один из них он протянул Бернсу, – реликвия. С тех самых пор сберег.
– Надеялся, что пригодится? – спросил Дуглас, обматывая шею подарком.
– Нет, – честно признался Войцех, – не надеялся. Но мечтал.
– Контакт! – Шемет сдвинул очки со лба на лицо и положил обтянутые крагами руки на рычаги.
– Есть контакт! – Полен громовым голосом перекрыл шум ровно загудевшего мотора.
– От винта!
Самолет покатился по серой дорожке, плавно оторвал от нее сначала маленькое хвостовое колесо, а потом и оба передних и, медленно набирая высоту, понесся к лесу.
Войцех сделал пару кругов над летным полем, прислушиваясь к гулу мотора, легкому скрипу подкосов и расчалок, свисту ветра и своему дыханию.
– Начали! – кричать пришлось громко, но Дуглас, кажется, его слышал. – Боевой разворот!
Аэроплан резко накренился влево и пошел вверх по короткой плавной дуге, опустив крыло чуть не перпендикулярно земле и набирая скорость.
– Бочка! – крыло пошло дальше вниз, самолет перевернулся в воздухе, и снова выпрямился, сделав полный оборот вокруг оси фюзеляжа.
Ньюпор резко взмыл, набирая высоту, сверкнул белыми крыльями на солнце, ввинчиваясь в небесную синеву. Перевернулся через хвост, уходя вперед, снова через крыло, раз и другой, нырнул в крутое пике.
Земля с бешеной скоростью неслась навстречу, самолет ушел в штопор. Выровнялся, снова свечой рванулся ввысь, скользнул вниз, переворачиваясь в мертвую петлю.
Полупетля, виток штопора, восьмерка с полуоборотами, поворот на вертикали, восходящая бочка, Иммельман. Снова штопор, еще опаснее прежнего. Вверх, ввысь, в небо… Ранверсман, бочка, полупетля, полубочка… Пике. Вираж, Снова наверх, к облакам, к солнцу, к невидимым звездам…
Дуглас уже почти задохнулся, когда Ньюпор на бреющем полете, на высоте всего трех– четырех метров, понесся над летным полем. Войцех вытащил из внутреннего кармана плаща слегка помятую розу, и цветок полетел, словно ветерок нес его в руки улыбающейся Мелисенты.
– Вот это было жульничество, – рассмеялся Войцех, – рассчитать такое не под силу даже гению аэродинамики.
И снова наверх. К огромному бесконечному небу, которое бесстрашно бороздил маленький хрупкий биплан, обтянутые тканью деревянные рейки, мотор в восемьдесят лошадиных сил. И двое мужчин, доверивших ему свои жизни.
Войцех вывел самолет из пике, заложил крутой вираж, пошел на посадку, прислушиваясь к тяжелому дыханию Дугласа за спиной.
– Чертов вампир! – хрипло рассмеялся Бернс. – Теперь я, кажется, понял, о чем ты говорил тогда, в баре. Ничего тебя не берет… Пожалуй, я готов поменяться с тобой местами.
– Вечная ночь – не самое удачное место для пилота, – напомнил Шемет.
– Я не о том, – отмахнулся Дуглас, – пожалуй, если твоя рыжая приятельница втянет тебя в какую-нибудь авантюру, я плюну на субординацию и пойду к тебе вторым пилотом.
– Почту за честь, майор Бернс, – со старомодной вежливостью ответил Войцех, когда Ньюпор коснулся колесами земли, – спасибо, Дуглас.
========== 141. Сидх Меадха. Ирландия. Войцех ==========
Луг перед Сидх Меадха заливал серебристый лунный свет, мешающийся с цветными огоньками чародейских фонариков. Сам Холм, по приказу Князя, покрылся белыми цветами – мелкими, душистыми, сияющими во тьме крохотными звездочками, глядящими на своих небесных сестер.
На свадьбу Принцессы Дома Фионна, Майской Девы, собралась почти вся знать Волшебной Страны. Завеса между Грезой и Банальностью приоткрылась, и сам луг, где под открытым небом пиршественные столы ломились от изысканных яств и редких вин, на эту ночь стал частью Грезы.
По традиции, кроме многочисленных родичей и друзей жениха и невесты, здесь собрались люди из окрестных поселений, в древние времена считавшие Дом Фионна своими покровителями. Архмаги и ярлы Гару, присоединившиеся к Конвенции Принцы вампирских доменов, король цвергов Радсвинн со свитой, прибывшая на переговоры из далекой Сибири делегация старейшин альвских поселений. И даже мрачно скалящий клыки и полный презрительного достоинства орочий воевода Грумах, находившийся здесь в качестве почетного пленника.
Войцех и Мелисента сидели за столом на главном помосте, между княжеской четой Фионна и мистером и миссис Браун. Мелисса, постройневшая и словно сбросившая десяток лет за последнее время, смущенно улыбалась, и теперь каждому было видно, почему эту синеглазую темноволосую красавицу избрали в приемные матери для Принцессы. Невеста была похожа на них обеих – на княгиню и на нью-йоркскую домохозяйку. Но сегодня был ее день, и красота Майской девы сияла ярче луны и звезд.
Войцех, затянутый в синий парадный мундир ВВС США, с миниатюрными медалями на груди, со светской учтивостью улыбался гостям, вежливо благодарил очередного Князя, Герцога, Ярла за поздравления и подарки. И с тщательно скрываемой тоской поглядывал на длинный стол с правой стороны помоста, где весело смеялись и поднимали бокалы в честь молодых его друзья.
Никаких священнодействий и сакральных ритуалов бракосочетание Ши не предполагало. Фионнбар перед самым началом свадебного пира вручил ему руку дочери, символически передавая права на нее. Права, которыми, по глубокому убеждению Войцеха, никто ни на кого обладать не может в принципе. Возможно, в древние времена свадебный пир был главной и единственной возможностью огласить брачный союз перед соседями и родичами, но уже во времена появления газетных объявлений эта церемония приобрела весьма условный характер, а в эпоху желтой прессы, гламурных журналов, светской хроники и всеобщего доступа к Интернету и вовсе превратилась в потерявшую изначальный смысл традицию.
